Текст книги "Две невесты"

Автор книги: Мэри Уистлер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 8 страниц)

Пока Роза пристально смотрела на него, Уокфорд придвинул к себе блокнот, лежавший у телефона, и набросал текст:

«Мистер Ричард Уокфорд возвращает себе утраченную память. Попал аварию. Пожалуйста, немедленно известите мисс Вейзи. Мистер Уокфорд находится под присмотром в «Выборе Трегони», Трегони, Корнуолл. Значительные улучшения».

– Выбор Трегони... – бормотал Гай, подписывая телеграмму – «Бивс». – Но Трегони не нуждается ни в каком выборе!

Глава 8

Два дня спустя они все еще ждали подтверждения получения телеграммы. Роза была уверена, что ответ придет мгновенно после ее отправления, однако проходил час за часом, но никаких признаков того, что интерес к Гаю Уокфорду был по-прежнему жив, не появилось, и девушку охватило беспокойство. Пусть Кэрол-Энн покинула страну, как об этом сообщалось в газетах, и, вероятно, пыталась избежать публичности в каком-нибудь наиболее уединенном отеле, однако связь между этим убежищем и ее домом вряд ли была полностью прервана, и телеграмму ей обязательно перешлют. Но похоже, шок от всего случившегося оказался слишком тяжелым для экс-невесты, и она не смогла простить жертву аварии, казавшуюся ей слишком фантастичной. Вряд ли, конечно, она рассматривала этот инцидент как выдуманный, поскольку не многие мужчины, добравшиеся до репетиции своей свадьбы, не появляются на самой церемонии. Во всяком случае, не такие, как Ричард Гай Дензил Уокфорд.

И если у мисс Вейзи не было причин подумать, что он просто удрал, воспользовавшись случаем... Роза пытливо изучала Уокфорда, пока они вместе проводили томительные часы ожидания сидя в библиотеке, вместе ели, вместе бродили по запущенному саду в лучах осеннего солнца, спускались вниз на берег, и пыталась мысленно составить себе представление об этих двух людях, которые чуть было не поженились, об их отношениях друг с другом. Пыталась представить себе Гая убедительным влюбленным (пусть даже не слишком пылким!), проявляющим интерес к свадебным приготовлениям и подошедшим так близко к статусу женатого мужчины, что побывал на репетиции своей свадьбы...

Так или иначе, он должен был проявлять какой-то интерес к организации всего и строить планы на будущее – его и Кэрол-Энн. Он должен был демонстрировать определенное спокойствие, производить впечатление если не безумной, то хотя бы умеренной радости от мысли разделить это будущее с такой прекрасной молодой женщиной. Все фотографии подтверждали тот факт, что она прекрасна! И гораздо красивее, чем более зрелая и менее предсказуемая особа, чья фотография украшает туалетный столик в спальне, которую теперь занимает несостоявшийся жених. У мисс Вейзи почти такие же золотистые волосы, как и у Розы, только более искусно и модно уложенные, а в глазах – трогательное выражение детской наивности. Они могли быть то большими и голубыми, то серыми и доверчивыми. Эта девушка, должно быть, вызывала исключительно симпатию у всех, кто присутствовал в тот момент на ожидаемой свадьбе.

Окажись на ее месте та темноглазая и непостижимая красавица, что на фото наверху, вряд ли она вызвала бы такое же сочувствие, думала Роза. Мужчины, возможно, просто не могли бы понять, почему она осталась одна у алтаря, но женщины (за малым исключением!) испытали бы тайное удовлетворение. Потому что она была такойженщиной! Женщиной для мужчин!

И бывали моменты, когда Роза, размышляя над этими неразрешимыми проблемами и вспоминая фото наверху, даже желала, чтобы на месте Кэрол-Энн, с которой Гай обошелся так дурно, оказалась та женщина. Провокационный взгляд ее черных, похожих на терновые ягоды глаз Медузы, который мог оказаться смертельным, приводил ее в ярость с того самого момента, как она впервые увидела это лицо в серебряной рамке.

– Все бесполезно, Роза, – насмешливо произнес Гай, сообразив, что девушка пытается вникнуть в ситуацию, в которую сама никогда не попадет. – Вам не понять реакции отвергнутой женщины и не понять меня. Так что не пытайтесь это сделать и умерьте полет вашей фантазии.

– Но вы ее не отвергли! – возразила Роза, думая о мисс Вейзи. – Вы прекрасно объяснили, что всему виной удар по голове!

– Неужели? – Он смотрел на нее слегка насмешливо, задумчиво изогнув уголки губ. – Я не знаю. Кажется, я многого не могу понять в последнее время. Я живу в довольно странном состоянии.

– Это потому, что вы в ожидании, когда же все вернется в нормальное русло. – Роза взяла книгу, лежавшую на столе, и уставилась на заглавие, даже не видя его. – Вы все правильно сделали, и теперь это только вопрос времени. Скоро все успокоится. Мисс Вейзи, возможно, остановилась там, где до нее трудно добраться...

– А где остановились бы вы, если бы обманули вас, Роза? – спросил Гай с неприятным блеском сини[ глаз.

Она положила книгу на стол, взглянула на него со смущением в больших карих глазах и с достоинством проговорила:

– Надеюсь, я никогда не буду обманута. Думаю, такое испытание никогда не забудешь.

– Вы говорили это и прежде, – напомнил он ей, – когда усиленно пытались уговорить меня вести себя как джентльмен и пройти через эту женитьбу. Но в то время вы могли говорить хоть до хрипоты, я вас не послушался бы. Думаю, я был все-таки, мягко выражаясь, немного контужен. Теперь я вполне разумен, но никому, оказывается, не нужен! Зло свершилось, и Кэрол-Энн никогда меня не сможет простить. А вы бы простили? – внезапно спросил он, тяжело глядя на нее.

– Да, – ответила она после минутного раздумья. – Простила бы, если бы узнала правду!

– Но правда не всегда бывает приятной, – спокойно напомнил он ей. – Я только что сказал, что, вероятно, был слегка контужен. А что значит легкая контузия для влюбленного мужчины? Вы, видимо, никогда не были влюблены, мое милое кареглазое дитя, поэтому вам нет необходимости отвечать на этот вопрос. Но могу вас заверить: любовь слишком цепкая вещь, которая скорее окрепла бы после подобного испытания. Вместо того чтобы бежать прочь от своей суженой, жених, получив такой удар по голове, как я, в день перед своей свадьбой, начал бы штурмовать замок своей нареченной невесты (другими словами, дом ее отца!) и сбежал бы с ней прежде, чем закон дал бы ему право это сделать. Это была бы более нормальная реакция, чем моя собственная, и Кэрол это знает. Она очень смышленая девочка и, должно быть, полностью отдает себе в этом отчет.

– Значит, вы думаете, поэтому она и проигнорировала вашу телеграмму?

– Телеграмму Бивса, – поправил он ее, странно улыбаясь. – Мы должны придерживаться нашей версии на случай, если гордость Кэрол не слишком задета. Но, поскольку ни я, ни Кэрол не хотели сочетаться браком, она, скорее всего, испытала облегчение, снявшее нервное напряжение, в котором находилась в последние дни. И Кэрол сглупит, если откажется от такого большого преимущества слишком скоро, не сумев выдержать паузу до конца.

В глазах Розы было столько недоумения, что Гай обошел стол и, положив руки ей на плечи, слегка потряс ее, улыбаясь.

– Очнитесь, Роза! Вы живете в мире волшебных сказок, где герой не совершает плохих поступков, а героиня на самом деле является героиней! Но теперь послушайте правду, которая скрывается за респектабельной светской свадьбой! Кэрол и я обручились не потому, что испытывали непреодолимое желание упасть друг другу в объятия, а исключительно по настоянию ее родителей. У этой девочки умные родители, и они отлично обработали ее, указав на все преимущества очень богатого мужа. И хотя бедняжка Кэрол – я сказал «бедняжка», потому что эта девочка заслуживает определенной жалости, вопреки факту, что она совершенно испорчена и полная пустышка, – вообразила себя влюбленной в кого-то другого, она все же была готова броситься в брак, гарантирующий ей полную надежность и обеспеченность. А у того парня нет ни гроша, и он не смог бы содержать ее даже неделю так, как она была приучена, не столкнувшись с огромными трудностями!

– А вы? – спросила Роза. Ее карие глаза были необычно холодны, когда она смотрела на него. – Безо всякого, так сказать, принуждения... Не могу представить, чтобы в вашем случае было какое-то давление. Родителей у вас вроде бы нет, как нет и никого, с кем необходимо считаться, кроме себя самого... Какая у васбыла причина согласиться на брак с девушкой, которую вы теперь характеризуете как пустышку?

Уокфорд почти безмятежно улыбнулся:

– О, Роза, взрослейте! Вы, вероятно, грезите о браке по любви... Надеюсь, – с внезапной серьезностью произнес он, – что когда-нибудь вам повезет.

Девушка с отвращением отвернулась от него.

– Если я слишком долго буду общаться с вами, – бросила она ему через плечо, – я не решусь выйти замуж ни за одного мужчину!

Гай задумчиво посмотрел на нее.

– Хотелось бы мне заставить вас понять, – вздохнул он после минутной тишины, – что в жизни любого мужчины наступает время, когда ему необходима жена... кто-то, кто будет вести его дом, обеспечит, возможно, наследником. Моя жизнь не такая простая, как ваша, Роза, в ней переплелось слишком много интересов... Интересы семьи, например, которые следует учитывать. И жена – единственный ответ, когда вы сталкиваетесь лицом к лицу с такими вещами.

– И нет необходимости любить ее или хотя бы что-то к ней испытывать?

– Если она хорошо смотрится во главе стола... Если она из хорошей семьи и ты можешь чувствовать гордость за нее, – нет. Я не думал об этом, когда обручался. Но к чему я не был готов, когда свадьба приблизилась, так это к осознанию того, что я меняю свою свободу на миску похлебки.

– Разве не было бы компенсации? – спросила Роза.

Гай прошел к окну и выглянул в сад.

– Каждый мужчина, полагаю, сможет заниматься любовью с хорошенькой женщиной. Я влюблялся и разлюблял бессчетное количество раз – легкая любовь! Но только когда влюбился отчаянно, жизнь жестоко обошлась со мной, и я научился быть осторожным.

– И в результате разочаровали и унизили девушку – пусть она такое ничтожество, как вы утверждаете! – которая не сделала вам ничего, что могло бы оправдать подобное обращение с ней! – произнесла Роза голосом, дрожащим от ярости, чувствуя необходимость защитить ту, которая не считалась достойной любви этого богатого мужчины. Он мог купить так много всего, что думал, будто сможет купить и хозяйку для своего семейного стола и мать своих детей! Злоба вызвала внутреннюю дрожь. – А если бы это была та женщина, наверху, – та, чье фото вы все еще храните на своем туалетном столике? Тогда это было бы похоже на идеальную справедливость, не так ли? Ведь, как вы признались, именно она вас разочаровала?

Гай медленно повернулся от окна, бледный как полотно, но Роза, стоя спиной к нему, не заметила этого.

– Вы имеете в виду фотографию Кармеллы? – тихо спросил он.

– Кармеллы? – повторила Роза. – Она испанка?

– Частично испанка.

– И она вас разочаровала? Сильно обидела?

– Очень сильно!

Роза беспомощно развела руками.

– Боюсь, я не понимаю мужчин, – призналась она. – Правда, до этого времени я не так часто с ними сталкивалась, но, судя по всему, у вас довольно странная реакция! Вы влюблялись и разлюбляли в своей жизни не раз, вы отчаянно любили однажды и были готовы жениться без любви... Иногда мне становится вас жаль... не знаю почему, но жаль!

– Потому что вы добрая и милая девушка, Роза! – Он криво улыбнулся. – Давайте забудем обо мне на время. Я наговорю Кэрол-Энн любой лжи, заглаживающей вину, оплачу все расходы на свадьбу, которая не состоялась, добавлю большую сумму сверх того за оскорбленную гордость и тому подобное... Если ее отец позволит – а я уверен, что так оно и будет! – она сможет выйти замуж за парня, с которым будет счастлива, а я, в конечном счете, окажусь ее благодетелем. Разве это не поможет вам хоть немного понять, почему вы хотите быть доброй ко мне, Роза? Почему вы не готовы полностью меня осуждать?

Роза покачала головой:

– Нет. Если бы была оскорблена моя гордость, никакое количество денег не успокоило бы ее и не излечило. И менее всего – ваши деньги!

Уокфорд все еще насмешливо рассматривал ее, когда раздался стук в дверь и вошла миссис Бивс.

– Доктор Картер приехал, – сообщила она. – Мне проводить его сюда?

– Да, пожалуйста, – ответил Гай.

Доктор вошел с настороженным, проницательным взглядом серых глаз и довольно сурово посмотрел на Розу, прежде чем обратил внимание на пациента. Объявив о полном его выздоровлении, он принял бокал шерри и опустился в одно из уютных библиотечных кресел.

– Ну, теперь, как я полагаю, вы подумываете начать работу? – спросил доктор Картер.

– Работу? – повторил за ним Гай. Но затем, вспомнив, сумел вполне спокойно скрыть свое замешательство: – Ах да, конечно! – Он бросил насмешливый взгляд на Розу. – Мы горим желанием взяться за книгу, да, Роза?

Она пробормотала что-то соответствующее, но румянец на ее щеках еще больше сгустился. Серые глаза Брюса Картера задумчиво остановились на девушке.

– Вы не находите, что здесь слишком уединенно, мисс Арден? – спросил он. – Если вы привыкли работать в Лондоне, то, несомненно, обнаружили, что здесь все другое.

– Да, я работала в Лондоне, – призналась она.

– Я уже говорил вам, что позаимствовал ее у своего друга, – вежливо вставил Гай. – А он адвокат в «Линкольнз инн» [4]4
  * «Линкольнз инн» – один из четырех судебных иннов (корпораций барристеров) в Лондоне, пользующихся исключительным правом приема в адвокатуру.


[Закрыть]*.

– Не многие адвокаты настолько щедры, чтобы расстаться со своим секретарем, – заметил доктор. – У вас, должно быть, очень отзывчивый друг, Уокфорд, если он понимает, насколько важна ваша работа. Мне часто самому хочется написать книгу, но нет времени... Не могу придумать, где бы и мне найти такого секретаря в помощь! – закончил он со слабой насмешливой улыбкой.

– Дайте объявление, – посоветовал Гай, протягивая ему свой вопиюще дорогой платиновый портсигар. – Боюсь, мне не быть таким же щедрым, как мой друг, и я не собираюсь делить Розу с вами, – несколько сухо добавил он.

Картер, окинув взглядом полки с книгами, заметил, что в «Выборе Трегони» отличная коллекция книг.

– И вообще у вас очаровательный старый дом, – сказал он. – Жаль, что вы не смогли полностью привести в порядок все поместье, оно было бы безумно красивым. Полагаю, вы не слишком часто наведываетесь сюда?

– Только когда у меня есть особая причина захотеть отрезать себя от всех моих приятелей, – ответил Уокфорд.

– Как, например, написание книги? – спокойно предположил доктор.

– Как, например, написание книги, – согласился Гай.

– Забавная вещь, – внезапно сказал Картер, разбивая молчание, которое за этим последовало, – но имя Уокфорд мне очень знакомо. Пару лет я провел за границей и не помню, что встречался с ним до того, как уехал, но очень знакомо... Не мог ли я читать о вас в прессе, как вы думаете?

Гай встретил взгляд его серых спокойных глаз, не отводя своих голубых.

– Могли, – ответил он безо всякого смущения. – Я даже сказал бы, весьма вероятно, что могли! Совсем недавно я не появился на собственной свадьбе, а газетчики просто обожают подобные истории!

Брюс Картер смахнул пылинку с безукоризненно отутюженных брюк и встал.

– Необычный эффект амнезии, – тихо пробормотал он. – Как я понял, вы получили удар по голове до того, как должны были оказаться на венчании?

– Это единственный пункт в мою пользу, – натянуто произнес Гай.

Доктор кивнул:

– И на самом деле вы не пишите никакую книгу? Вы не забыли, что замешана репутация мисс Арден? У вас, правда, есть Бивс и его жена, которые живут здесь, но даже в наши дни люди много болтают, вы это знаете, и если кто-то из репортеришек выследит вас обоих... Не потребуется слишком большого воображения, чтобы домыслить все остальное для подробного газетного отчета, не так ли?

– Так, – согласился Уокфорд, внезапно побледнев. – Но этого не должно случиться!

– Вы богатый человек... А мир любит богатых, поэтому, что бы вы ни сделали, можете быть вполне уверены – рано или поздно вы будете прощены. Но, как я понял, мисс Арден действительно занимается секретарской работой? – Он взглянул на Розу необычно спокойными серыми глазами. – Это потому, что вам самой приходится зарабатывать себе на жизнь?

– Да, – кивнула Роза, чувствуя себя еще более неловко, чем когда-либо прежде в своей жизни. – И я действительно работала у друга мистера Уокфорда... у его адвоката.

– А он знает, где вы находитесь в данный момент?

Она покачала головой, но потом быстро кивнула:

– Он знает, что я в Корнуолле. Я написала ему и объяснила, что не смогу несколько дней быть на работе.

– Значит, его позволения на присвоение мисс Арден у вас не было? – спокойно предположил Картер, менее любезно глядя на своего недавнего пациента. – Это, должен в первую очередь признать, не мое дело, но, когда стирают на публике грязное белье, хорошо бы сначала убедиться, что вы не смешали с грязным чистое и незапятнанное, Уокфорд. Можете послать меня к черту, если хотите, но думаю, вы должны отправить мисс Арден обратно в город, и как можно скорее.

– Но я не могу пока его оставить! – воскликнула Роза, и Гай странно посмотрел на нее. – Я не могу оставить его одного!

Доктор слегка поклонился:

– Возможно, я говорил бестактно, в таком случае, надеюсь, вы простите меня, мисс Арден. Но если я вам зачем-то понадоблюсь, мой дом – первый по этой стороне деревни. – И он вышел в холл.

Роза подошла к Гаю и импульсивно схватила его за руку.

– Я не покину вас, – пообещала она ему, – пока я вам нужна! Я не смогу вынести мысли, что вы в этом доме один, без... только с мистером и миссис Бивс! Они милые и, уверена, очень вас любят, но вы ведь не сможете поговорить с ними, правда? Так, как можете говорить с... с.....

– С вами? – предположил он и, подняв ее руку со своего рукава, поднес ее к своим губам. – О, Роза! – произнес он растроганно. – О, Роза!

Глава 9

На следующий день Гай написал Кэрол-Энн письмо, которое не было криком души, но содержало настойчивую мольбу простить его, если он на самом деле сделал тот день самым невыносимым в ее жизни. Он заявил, что готов жениться на ней немедленно, если она выразит желание к возобновлению свадебных договоренностей. Если же чувствует, что никогда не сможет и подумать о браке с ним, то не пострадает в финансовом плане, заверил он и добавил, что некоторые вопросы этого плана решил уладить с ее отцом.

Когда Гай показал письмо Розе, первой ее реакцией (если бы она была на месте Кэрол-Энн) было мгновенно отвергнуть любые предположения, что ей нужно от него что-то еще, кроме имени и его компании на всю оставшуюся жизнь. Втайне она была уверена, что мисс Вейзи станет настаивать на утешении своей гордости. И если сама экс-невеста окажется выше всего материального, то уж ее родители, имея более практичный ум, своего не упустят. Во всяком случае, Гай составил о них верное впечатление.

Письмо было отправлено, и он вел себя так, будто с его плеч упала весомая ноша.

– Я не хочу думать о себе как о подлеце, Роза. Я говорил вам, что я не хам, и это правда. Возможно, я не имею морального стержня и не сделан из того же сорта безупречно крепкой горной породы, как Брюсы Картеры этого мира, – заявил он сдержанным тоном, явно сказавшим Розе, что слова Брюса Картера на самом деле затронули уязвимое место, – но у меня есть свой моральный кодекс, и он совсем не плох, Роза, если жить согласно ему. Вы верите мне? – задал он вопрос с внезапной настойчивостью.

Она кивнула:

– Конечно, я вам верю. Меня не было бы здесь, если бы я не верила. – И это было сказано так искренне, что выражение облегчения промелькнуло по его лицу. Пусть однажды он угрожал ей револьвером, но оставаться в «Выборе Трегони» не принуждал, он просто использовал всю свою мужественную привлекательность, чтобы держать ее здесь. – И я так же верю, что, если бы не это столкновение с такси, вы были бы уже женатым человеком!

От этой мысли он мгновенно помрачнел.

– Представить себя женатым на Кэрол-Энн?! Быть связанным с ней брачными узами на всю жизнь?! Вынужденный терпеть всю ее недоразвитость и капризы... Боже, я ведь еще не выпутался из этой опасности!

– Выпутались, – возразила Роза, но так, как будто с трудом в это верила, и обратила его внимание, что в еженедельных газетах все реже появляются статьи о несостоявшейся свадьбе. Девятидневный ажиотаж вокруг поисков пропавшего жениха начал постепенно терять интерес у читателей. Желая подкрепить свои слова, она взяла свежую газету, пробежала глазами первую страницу и произнесла странным голосом: – Вот, послушайте Это: «Мисс Кэрол-Энн Вейзи, которая раньше собиралась замуж за мистера Ричарда Уокфорда, вышла замуж в Швейцарии за мистера Невила Ричмонда, сына Капитана Ричмонда и миссис Брайан Ричмонд. Церемония была совершена после получения специального разрешения и в присутствии родителей невесты».

Сообщение лишило на мгновение Уокфорда дара речи. Затем он потрясенно воскликнул:

– Я свободен, Роза! Несомненно и полностью свободен! – Он с облегчением вздохнул, и глаза его засверкали, напомнив Розе о голубом отблеске металла, отражавшего солнечный луч. – Давайте праздновать! – радостно предложил Уокфорд. – Сегодня вечером у нас будет особенный ужин, а Бивс спустится в погреб и поищет там бутылочку шампанского, которое, уверен, там еще осталось. Мы выпьем за то, что я больше не в бегах, Роза! Не преследуемый и травимый человек, который пытается, как может, удушить свою совесть! – Он провел рукой по глазам. – Фу! Это невероятно!

– Невил Ричмонд – это тот парень, в которого она влюблена?

– Да, тот самый. Они будут жить на хлебе, сыре и поцелуях, и, возможно, это пойдет ей на пользу. Возможно, даже сделает из нее настоящую женщину, в конце концов!

– Значит, ее родители дали согласие...

– Да. Думаю, они почувствовали облегчение, получив мое письмо. По крайней мере, я смогу улучшить хлебно-сырную диету новобрачных. Какое-то время это будет диета из шампанского!

Роза отошла к окну. Она почему-то разволновалась. Хлеб, сыр, поцелуи... и шампанское! Прекрасная диета!

Вечером она надела темно-голубое шелковое платье, выбранное миссис Бивс, и провела немало времени над вымытыми еще днем волосами. Результат ее усилий сразу же привлек внимание Гая, как только девушка вошла в библиотеку. Волосы ее были невероятно мягкими и шелковистыми, и ему захотелось притронуться к ним, когда она села рядом с ним у камина.

Миссис Бивс, как всегда, соорудила в широком очаге большое пламя. Редкое октябрьское солнце прекратило снабжать дом теплом, крепчал ветер, волны бурно бились внизу о берег. Роза любила смотреть на отблески огня на поблекших переплетах книжных полок и слушать угрожающий голос моря, предупреждающий о скором наступлении мрачных штормовых дней, когда весь дом будет сотрясаться от ударов бури, а окна дребезжать от ураганного натиска ветра, стремящегося вырвать оконные стекла.

Старый господин над камином, тот, кто одевал свою леди в контрабандные шелка и пил по ночам за здоровье «джентльменов», которые, пренебрегая законом, все это ему привозили, в такие часы приобретал особенно румяный вид, а вся комната дышала атмосферой покоя и уюта. Не имело значения, как громко ревело море или завывал снаружи ветер, «Выбор Трегони» был построен, чтобы противостоять назойливым стихиям, и Роза иногда думала, что будет вспоминать эту комнату всегда как самую очаровательную и безопасную во всем огромном мире, вопреки всей ее запущенности.

Этим вечером близко к огню был подвинут столик с напитками. Гай сунул бокал в руку Розы и поднял свой.

– Тост за свободу! – провозгласил он, мерцая глазами. – Свобода, Роза!

– И что вы будете с ней делать? – спросила она.

– Со свободой? – прищурившись, переспросил он. – Теперь я буду осторожен, моя дорогая, чтобы не потерять ее вновь. Можете быть в этом уверены!

Миссис Бивс внесла первое блюдо прекрасно приготовленного мяса, и Гай усадил Розу за стол по правую руку от себя. Стол был слишком огромным, чтобы сидеть лицом к лицу на противоположных его концах. А так, беседуя с ней, он мог смотреть ей прямо в глаза и улыбаться ей. И Уокфорд делал это каждый раз, когда наполнял бокалы шампанским и когда предлагал очередной тост.

– За вас, Роза! Вы были так добры ко мне, что я этого никогда не забуду! И никогда не забуду ту ночь, когда застал вас так поздно в вашем офисе!

– Почему? – спросила она, наблюдая за пузырьками шампанского.

– Потому что... вопреки факту, что я был тогда нетвердым на голову и ничего, казалось, не замечал... я вдруг подумал, что это совершенно неправильно, что вы там оказались. Большая пустая комната, все разошлись, и только вы бродите вокруг, как бледное золотовласое привидение. И вы стали еще бледнее, увидев рану над моим глазом. Это был момент, когда я почти ожидал, что вы тоже можете потерять сознание!

Она немного неестественно рассмеялась.

– Но вы же не упали!

– Нет, и вы тоже. И вы оказали мне прекрасную первую помощь. Роза! – Он притронулся к ее руке. – Вам никогда не приходило в голову, что причина, по которой вы остались тогда поздно вечером, была предопределена свыше? Что все было так, как и должно было случиться?

То ли на нее так подействовало шампанское, то ли смущала голубизна его глаз... Роза хотела отвернуться, но не смогла. Этот взгляд заставлял ее смотреть на него.

Вошла миссис Бивс и забрала пустые тарелки, оставив им кофе. Они пили его за столом, и огромная люстра светила прямо на них, сверкая на белоснежной скатерти, серебре, остроконечных кремовых георгинах в вазах, превращая волосы Розы в золотое облако и придавая блеск темно-каштановым волосам мужчины. Его загорелая рука отказывалась отпускать ее руку и казалась Розе крепкой, полной жизни, совсем не похожей на руку мужчины, который не способен создать свою собственную жизнь.

– Идите сюда, – внезапно позвал Гай и выдернул девушку из-за стола. Положив ей руки на плечи, он очень серьезно посмотрел на нее. – Вы знаете, что настало время мне позволить вам уйти, Роза? – спокойно спросил он. – У меня больше нет никаких оправданий держать вас здесь.

Девушка внутренне сжалась. Только вчера вечером, когда доктор Картер сделал подобное замечание – на самом деле он был более прямолинеен по этому поводу! – она бросилась через комнату и вцепилась в рукав Гая, заявив, что не сможет покинуть его, а он поцеловал ей руку и казался очень растроганным. Теперь же сам говорит ей, что она должна уйти!

Роза была ошеломлена, но не потому, что не знала, что ей нужно уйти, не потому, что не была к этому готова, а из-за того, что именно он сделал ясным для нее – дни ее в «Выборе Трегони» сочтены. Теперь, когда все так неожиданно и удачно разрешилось для него, она оказалась ненужной. Ему не нужна больше ее моральная поддержка – невыносимый период ожидания, который она делала для него более терпимым, закончился. И значит, она, Роза Арден, вольна вернуться в Лондон к своей работе.

Она не могла произнести ничего, совсем ничего. Гай потряс ее за плечи и приказал, как уже сделал один раз прежде:

– Роза, не смотрите на меня так!

Девушка сумела улыбнуться, хотя разочарование и уныние сжимали ее сердце смертельной хваткой. Высвободившись из его рук, она решительно отступила назад и ответила, обретя наконец дар речи:

– А как я смотрю на вас? У вас, должно быть, разыгралось воображение, мистер Уокфорд. Я, конечно, знаю, что мне пора вернуться в Лондон. Мне нужно появиться на работе и объяснить мое отсутствие шефу. Если я и выгляжу немного... растерянной сейчас... просто внезапно я осознала, что мне нужно придумать какое-то объяснение, а мне очень не хотелось бы обманывать мистера Манкрофта.

– Вам и не придется его обманывать. Я сам напишу ему, если хотите.

Она слегка поморщилась:

– Если вы это сделаете, он подумает, что меня очень легко уговорить, что я трусливая и малодушная. Нет, я сама все объясню.

– Вы не хотите, чтобы я нашел вам другую работу?

Роза решительно покачала головой:

– Нет, большое спасибо!

– Не хотите работать со мной, например? Возможно, мне потребуется секретарь...

Она вновь молча покачала головой. Гай пристально смотрел на нее, как никогда не смотрел прежде, и внезапно сказал:

– Роза! Вы отлично знаете, что не вернетесь назад в Лондон! Во всяком случае, не вернетесь на ту работу, что оставили. Я не позволю вам уйти! Я не знаю почему, но я не могу... не могу!

– Не говорите ерунды! – механически отмахнулась она.

Он нахмурился:

– Это не ерунда! – И вдруг улыбнулся. – Это вовсе не ерунда... кареглазая! – Он вгляделся в ее лицо. – Знаете ли вы, что у вас самые прекрасные глаза в мире? Чистые, как горный поток... но ранимые и неуверенные иногда, как у лани... Вы боитесь жизни, Роза? Вы хоть представляете себе, что хотите от нее... на самом деле хотите от жизни?

Роза пристально посмотрела ему в глаза, как будто их синева гипнотизировала ее. Улыбка на его губах стала вдруг нежной и очень доброй. Он притянул девушку в свои объятия, и его губы прижались к ее губам, заставив люстру закачаться, а всю комнату закружиться вокруг нее. Наконец Гай поднял голову и с любопытством посмотрел на девушку, а она боролась с диким желанием вцепиться в него и с еще более сильным – вырваться и убежать.

Но Гай предотвратил последнее, отказавшись отпускать ее, как только она начала бороться.

– Не глупите, Роза! – тихо посоветовал он. – Есть вещи, которые так же неизбежны, как удар судьбы... и этот поцелуй был одним из них! Я ужасно хотел поцеловать вас с тех самых пор, как мы вошли в этот дом, и вы, должно быть, знали это. У вас рот создан исключительно для поцелуев, и вы не можете винить меня за это искушение. – Гай позволил своим губам еще раз прикоснуться к нему, опытно и с большим удовлетворением, и, когда вновь поднял голову, в его глазах появилось странное выражение. – О, Роза! – прошептал он, как будто она привела его в замешательство.

Она решительно вырвалась от него, освободив даже руки, в которые он пытался вцепиться.

– Вы не имели никакого права так делать! – укорила она его. – Абсолютно никакого права!

– Не имел, – согласился Гай и, присев на подлокотник кресла, достал портсигар, удивленно уставился на него. – Но, полагаю, это право я вполне мог бы за собой закрепить, не так ли? Вы, например, можете выйти за меня замуж.

– Выйти за вас замуж?

Не слишком ли много он выпил шампанского, которое вполне могло в этом состоянии здоровья Уокфорда повредить его уму? – забеспокоилась Роза. Хотя доктор и сказал, что Гай вполне поправился, за последние несколько дней он вновь через многое прошел и испытал сильное нервное напряжение... Огромное облегчение, которое он почувствовал, узнав, что больше не находится в опасной необходимости жениться на Кэрол-Энн, ясно свидетельствовало, что Гай жил все эти дни под напряжением... И теперь он намерен отбросить прочь свою с таким трудом выстраданную свободу?