Текст книги "Тайна "Фламинго""
Автор книги: Мэри Кайе
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 13 страниц)
ГЛАВА IX
День нехотя уходил из долины. Из садов Фламинго раздавались птичьи трели, птицы готовились ко сну. Дом был молчалив, очевидно, полицейские уехали. Беседа во время обратного путешествия носила отрывочный характер, а сейчас и вовсе прекратилась. Виктория обернулась и посмотрела на Идена, услыхав, что его шаги замедлились. Выражение его лица напугало ее. Он с ненавистью смотрел на дом, будто боялся его, и невольно замедлял шаги, желая оттянуть неизбежное возвращение.
Неожиданный холод пробежал по спине Виктории, она содрогнулась. Дру, шедший рядом – руки в карманах, безучастный взгляд, – спросил:
– Вы замерзли? Или кто-то перепрыгнул через вашу могилу?
Виктория вздрогнула и остановилась, как будто шла во сне. Она вдруг разозлилась без особой причины, обороняясь от чувства дискомфорта.
– Обязательно нужно говорить о могилах после всего, что здесь произошло? Мне кажется, мы могли хотя бы… – Она замолчала и прикусила губу.
Брови Дру поползли вверх, его глаза смотрели с неприятной насмешливостью, но голос прозвучал спокойно:
– Я принимаю упрек. Это нетактично с моей стороны. Извини, Иден.
– Что такое? – Иден словно очнулся от забытья, как и Виктория – Жаль, но я не слышал вашего разговора.
– Ничего важного. Кажется, твоей бабушки нет дома. Или она заперла собак.
– Более вероятно, что полиция арестовала всех наших слуг! – с горечью сказал Иден. – Машин не видно, по крайней мере Бил и его парни уехали – и то хорошо!
Поднявшись на веранду, он остановился и прислушался, подняв голову, лицо внимательное и напряженное, но никто не двигался в молчащем доме, обычный шум не доносился из кухни.
Беспокойство передалось и Дру, он спросил с не свойственной ему резкостью:
– Ничего не случилось?
Лицо Идена несколько успокоилось, он неуверенно рассмеялся:
– Нет, конечно. Я просто подумал, куда все подевались. Дом кажется пустым. Пойду найду Захарию и принесу выпить.
Но он не двигался с места, и его рука так крепко держалась за перекладину веранды, что пальцы побелели сквозь загорелую кожу.
Где-то в доме хлопнула дверь, и Виктория подпрыгнула от неожиданности.
– Кто-то есть в доме, – заметил Дру – Если только это не ваш полтергейст.
Рука Идена отпустила перекладину, он повернул испуганное лицо:
Не может быть. Не сейчас. Нет…
Он повернулся и побежал к ближайшей двери, а в дальнем конце веранды появилась Эмили:
Иден! Хорошо, что ты вернулся. Я беспокоилась. – Ее голос зазвенел, когда она заметила выражение его лица. – В чем дело? Ты что-нибудь узнал?
– Нет – Иден истерично засмеялся. – Я не слышал ни звука, и это меня беспокоило. Весь дом молчал, как склеп. Я внезапно испугался, не случилось ли что с тобой. Где все? Только не говори, что Бил Хеннеси всех арестовал, включая скот. Что ты сделала с собаками?
– Я их заперла. – Эмили тяжело опустилась на стул. – Им не понравились полицейские – Кажется, она только сейчас обратила внимание на Дру и Викторию и рассеянно кивнула им: – Добрый вечер, Дру. Ты прибыл с Иденом? Знаешь, я не могу сегодня говорить с тобой о скоте. Придется отложить. Я слишком расстроена. Виктория, ты хорошо покаталась по озеру? Иден, прикажи Захарии принести выпить. Мне необходимо что-нибудь выпить, например бренди.
– Это Бил тебя довел, бабуля? – спросил Иден, – Надо бы мне остаться и поговорить с ним. Ну, расскажи нам самое худшее. Что, половину слуг арестовали? Почему здесь так тихо сегодня?
– Ничего подобного. Просто он задавал массу глупых вопросов, а я ему позволяла. Дело не в полиции. Дело в Камау.
– Что такое? Что с ним? Неужели он на самом деле что-то знает?
– Я не знаю, – устало сказала Эмили. – Иден, позови Захарию! Нам всем полезно выпить.
Иден ушел. Дру спросил:
– Камау? Это не тот, кто скальпировал Бригадира из мау-мау и получил хорошее вознаграждение? Полиция думает, что ему известно об убийстве?
– Нет. То есть да, он убил Гитахй. Лайза думала, что он что-то знает… – Эмили повторила Дру события предыдущего дня и вечера. – А сегодня утром я послала за ним… Захария, ставь бокалы сюда. Нет, Бваны сами будут угощаться. – Она отпустила старика. Иден стал разливать напитки.
– И что? Ты послала за ним утром… – напомнил Дру. Эмили взяла из рук внука бокал с виски и содовой и выпила половину.
– Говорили, что он пошел на люцерну. А теперь оказалось – нет.
– Убежал, наверное, – проронил Иден.
Эмили поставила бокал и строго посмотрела на внука.
– Почему ты так думаешь?
– Это же очевидно. А что же еще могло произойти?
– Так думает и полиция. Они говорят, что он мог убить Элис, а после слов Вамбуи струсил и убежал.
– Но ты не веришь в это? – медленно спросил Дру.
– Нет.
Иден так стукнул бокалом по столу, что задрожали бутылки.
– А почему же нет? По той же старой причине: мои кикую преданны. Господи! Эти слова надо золотом написать по всей долине. Знаменитые последние слова! Кто-то убил, и это связано с другими происшествиями в доме: этот полтергейст, отравление Симбы. Тот, кто в этом повинен, должен здесь работать или иметь соучастника из домашних. Если Камау чист, почему он убежал? Ну-ка, скажи!
– Он мог подумать, что он свидетель убийства, и поэтому испугался.
– Чего испугался?
– Он боится за свою жизнь, естественно. Иден, ты сегодня очень "глуп. А если Камау стоял в кустах и все видел оттуда? Может, он даже узнал убийцу.
– В сумерках? С такого расстояния? Ты сама в это не веришь, бабуля. С того места, где стоял Камау, до места убийства Элис расстояние ярдов пятьдесят. Уже темнело. А может, он находился в тех кустах еще днем. Или те следы оставлены соучастником. Если Камау знает что-то об убийстве, значит, он либо сам убил, либо непосредственно замешан в убийстве.
– А я не верю, – упрямо возразила Эмили. – К таким поспешным выводам обычно приходит полиция, Джилли или Гектор с Мабел. Потому что это самый легкий вывод. Я уверена, что Камау знает что-то. Увиденное напугало его, и он решил держать язык за зубами, но не смог сдержать искушения и намекнул своей девушке. Но я не думаю, что он убежал и что полиция придет к такому же выводу, как и ты.
Она отпила виски и с негодованием уставилась на внука через стекло бокала.
– Ох уж эти мужчины! – недовольно пробурчала Эм и взглянула на Викторию, ища у той поддержки. Но внимание девушки было обращено на поведение Стрэттона.
Дру сидел на перекладине веранды рядом с Викторией, прислонившись к колонне. Он выглядел спокойным, даже ленивым, казалось, его не интересовала беседа, а слушает он из вежливости, пока что-то в последней фразе Эм не насторожило его. Виктория не знала, почему была так уверена в этом, ведь он не сделал никакого заметного движения. Тем не менее она почувствовала, что больше он не расслабляется, он замер и напрягся.
Искоса она взглянула на Дру и увидела, как его глаза округлились от удивления, словно его поразила какая-то неожиданная мысль. Его вид встревожил Викторию, и она обернулась к тете, желая понять, что же все-таки в ее словах могло так обеспокоить Дру. Но лицо Эм выражало недовольство, как лицо старой гончей, в нем ничего нельзя было прочитать, кроме отрешенности и презрительной нетерпимости ко всем, у кого не хватало ума думать так же, как она.
Иден сказал:
– Хорошо, бабуля. Давай не будем спорить. Что касается этого дела, мы всегда будем по разные стороны. Ты готова верить, что все кикую, кроме твоих, не заслуживают доверия. Гектор и Мабел такие же, но они верят в своих слуг. Помнишь, как Гектор вел себя в 1954 году, когда нашли нож?
Эм резко возразила:
– Иден, я не позволю тебе рассказывать такие скандальные вещи. Ты ведь прекрасно знаешь, это произошло случайно. Гектор и Мабел мои старые друзья…
– И, как и Камау, не могут совершить ничего предосудительного! – закончил за нее Иден. – Я знаю, дорогая, извини меня. Хочешь еще выпить? У тебя в бокале пусто. А ты, Дру, почему не пьешь?
– Спасибо… Эм, скажи, а Гектор с Мабел приезжали к тебе сегодня?
– Да, – ответила Эм, протягивая бокал, чтобы заново его наполнить. – Мабел принесла мне приправу чатни – жест мира с ее стороны. Милая Мабел! Она такая добрая и разумная, только если дело не касается Кена. Кстати, Иден: Кен был здесь как раз после вашего отъезда. Он хотел узнать, будешь ли ты продавать «люгер».
– Он с ума сошел. Ему хорошо известно, что я отдал его Мейзу дней десять назад. Кроме того, он бы не смог достать к нему патронов.
– Наверное, я спутала. Он хотел уточнить, находится ли «люгер» у Мейза. Боюсь, я была резка с Кеном. Я видела, как он проскакал по посадкам люцерны, он не ожидал увидеть меня там, да еще вместе с Хеннеси. Кен заикался и бормотал что-то, как школьник, застигнутый у банки с вареньем. Мабел нужно отправить его на побережье. Он стал такой нервный.
– Чем дальше она его отвезет, тем лучше. Надеюсь, ты была с ним достаточно резка, чтобы отвадить его от визитов в наш дом хотя бы на время.
– Кена нелегко отвадить. Тебе пора бы знать. Его увела Лайза. Она приходила попросить сахару и забрала его с собой. Странно, что у таких людей, как Гектор и Мабел, вырос такой сын. Он не годится для жизни в Кении.
– Судя по его способности влюбляться в чужих жен, думаю, хотя бы одно необходимое качество у него в наличии, – с издевкой сказал Иден.
– Будь выше этого, – сурово заявила Эм. Она достала сигарету из портсигара, Дру сошел с перекладины и предложил ей огня.
– А Джилли заходил сегодня? – спросил Дру, щелкая зажигалкой.
– Думаю, да. Он всегда поблизости, я перестала замечать его приходов. Спасибо.
Дру сунул зажигалку в карман и заметил:
– Я и не подозревал, что Джилли стал таким работящим.
– Он не всегда приходит по работе, – засмеялась Эм. – Мой рояль Бехштейи намного лучше, чем его. Он приходит поиграть.
Иден пробормотал что-то нелестное по адресу Макхема. Эм нахмурилась.
– Ты считаешь меня за дуру, потому что я его держу. Но что бы с ним стало, если б я его уволила? Он почти бесполезен в должности управляющего и не настолько хорош как музыкант, чтобы обеспечить себе и Лайзе приличное существование!
Иден возразил:
– Глупости. Ему предлагали хорошую работу в танцевальном оркестре. Нормальная зарплата, квартира. Лайза очень хотела, чтобы он согласился на эту работу. Ей больше нравится жить в Найроби, чем в долине.
Эм посмотрела на него с любовью и сожалением.
– Дорогой, ты совсем не унаследовал музыкальных способностей. Странно, твой отец и все родственники со стороны моей матери страстно любили музыку. Все Бо-мартины отличались музыкальностью, а тебя это не коснулось. Иначе ты бы так не говорил. Джилли в достаточной степени музыкант, чтобы понять: играть в танцевальном оркестре все равно что заниматься проституцией. Он бы предпочел голодать.
– Не верю! Джилли слишком любит себя. Он бы согласился на ту работу, если бы ты не предложила ему должность Гаса Эббота и не спасла его от «проституирования своего высокого искусства». Я уверен, поработай он в оркестре неделю так же, как здесь, у нас, его бы уволили. А может, и раньше. И у него еще хватает наглости просить должность управляющего в Румурути вместо Джерри Коулза.
Эм мягко возразила:
– Может, он хочет переехать в Румурути по домашним обстоятельствам, а не из-за денег.
– Домашним? Лайза не хочет переезжать.
– Именно.
Иден уставился на Эмили, озадаченный ее тоном, и вдруг покраснел, поняв намек. Он быстро отвернулся и занялся напитками.
Эм насмешливо подмигнула и заявила:
– Но я вряд ли дам ему эту работу. Я буду скучать по его игре.
– Он играл сегодня? – решил уточнить Дру.
– Не думаю. Я не слышала. Но ведь я ходила на поля с Билом и его помощниками разговаривать с рабочими. Мне оттуда не было слышно. Но я вообще стала плохо слышать, – Эм вздохнула и нетерпеливо покачала головой, как будто неудобства возраста – надоедливые мухи. Вдруг она напряглась и замерла, вслушиваясь.
По дороге между акаций к ним ехала машина.
– Если это кто-то из соседей приехал выразить свои соболезнования, скажи, меня нет. Или я заболела.
– Не беспокойся. Это, должно быть, машина Дру. Но это приехал Гилберт. Через минуту в сопровождении
Лайзы и Джилли он поднялся на веранду. Увидев выражение его лица, все встали.
Грег сразу же приступил к делу:
– Хеннеси говорит, исчез твой слуга Камау.
Он проигнорировал Идена, Викторию и Дру и обратился лишь к Эмили. За его спиной Лайза нервно потирала руки, на ее симпатичном личике застыла гримаса недовольства и настороженности; Джилли прислонился к колонне с показным безразличием, но в его глазах читался живой интерес ко всему происходящему.
Эм проговорила холодным тоном:
– Да. И ты знаешь, почему, ведь ты привел с собой Лайзу и Джилли!
– Мне рассказал Хеннеси. Узнав о сообщении Лайзы, я приехал сам допросить эту женщину, Вамбуи.
Лайза тихонько всхлипнула.
– Лучше б я никому ничего не рассказывала. Я только подумала, что леди Эм должна все знать.
Гилберт не обратил внимания на то, что его прервали, и продолжил:
– Я многое узнал от нее, но, прежде чем идти дальше, я бы хотел услышать от тебя, Эмили, что случилось вчера, после прихода к миссис Макхем до того момента, как ты поняла, что Камау не появится. И что ты предприняла по этому поводу сегодня утром.
Умными старыми глазами Эм посмотрела на суровое лицо Грега.
– Дай-ка вспомнить. – И во второй раз она повторила свой рассказ о приходе Лайзы и о последующих событиях, закончив тем, что утром обнаружила исчезновение Камау. Никто его не видел с того момента, как накануне вечером Захария передал тому распоряжение Эмили идти вечером с ней на обход.
– Может, Вамбуи его видела?
– Нет, – с подчеркнутой предусмотрительностью в голосе сказала Лайза – Я позаботилась о том, чтобы она не сбежала. Я считала, что вам надо прежде поговорить с Камау, я так и Гектору сказала… – Она в отчаянии замолчала.
Грег резко повернулся к ней:
– Ты же говорила мне, что рассказала только Эмили, никому больше, даже твой муж не знает.
– Меньше всех знает ее муж, – вмешался Джилли, не скрывая раздражения в голосе.
– Заткнись, Джилли. Лайза, ты рассказала Гектору?
Большие фиалковые глаза наполнились слезами, и она недовольно проговорила:
– Не кричи на меня, Грег! Нет необходимости и тебе…
– Ты рассказала?
– Ну да. Только под строжайшим секретом. Ведь я знаю Гектора много лет и была уверена, что он сохранит наш разговор в тайне. Ведь я была так обеспокоена. Кажется, ты не понимаешь…
– Когда ты ему рассказала – до прихода сюда или после?
– О, после. Потому что я была уверена, леди Эм уже все выяснила у Камау и все будет хорошо. По крайней мере, мы все узнаем.
– Хм, – недовольно буркнул Грег. Он пристально смотрел на Лайзу, пока та не покраснела. Внезапно отвернувшись от нее, он вновь обратился к Эмили: – Мы организовали отряды для поиска Камау, думаю, вскоре мы его отыщем. Видимо, он сбежал в резервацию. Но боюсь, что даже тогда нам вряд ли удастся узнать от него больше, чем мы уже знаем от Вамбуи. Эм раздраженно сказала:
– Ничего вам не удастся, если вы отправите полицейских, чтобы его арестовали, как будто он совершил что-то противозаконное. Единственная его вина заключается в том, что он похвастался своей девушке, будто знает что-то об убийстве!
– Он рассказал ей намного больше, – спокойным голосом возразил Грег.
Эм внезапно напряглась, ее взгляд обратился от Грега к Лайзе, и она неуверенно начала:
– Но ведь ты мне сказала, Лайза, что…
Лайза теребила носовой платок, пока тот не разорвался. Ее голос звучат визгливо и истерично:
– Я не знала, что ей известно. Я не знала. Мне она просто сказала, что Камау что-то видел. Если бы я знала, что скрывается за этими словами, я бы ничего не рассказала. Иден, правда, я бы ничего не рассказала.
Иден спокойно проговорил:
– Не понимаю, о чем ты. Может быть, нам объяснит Грег?
– Да, – хрипло заявила Эмили – Если тебе что-то известно, скажи нам – и кончим на этом.
Гилберт внимательно посмотрел на Эм, что-то в его взгляде испугало Викторию. Он заговорил нарочито медленно:
– Вамбуи рассказала миссис Макхем, что Камау намекал ей, якобы ему известно кое-что об убийстве миссис де Брет. Это неправда. Он не просто намекал ей, но она боялась сказать больше, ведь его рассказ фантастичен, в него трудно поверить.
Он замолчал, словно собирался с мыслями.
– Продолжай, – поторопила его Эмили.
– Камау рассказал, что во вторник вечером, как обычно, он ждал Вамбуи в кустах возле холма. Вскоре после него там появилась миссис де Брет, она рвала розы; он лег на землю и ждал, пока она уйдет. Но она села на упавшее дерево и сидела, пока совсем не стемнело. Он устал ждать и, должно быть, пошевелился в кустах, потому что миссис Де Брет подпрыгнула от испуга и бросилась бежать. Он сказал, что видел, как кто-то шел ей навстречу. Элис узнала этого человека и побежала к нему. А он убил ее.
– Нет, – взвизгнула Лайза, ее голос прозвучал невыносимо пронзительно после спокойного голоса Грега. – Она все придумала! Это не может быть правдой. Я не верю! – Она зарыдала, но никто не стал ее успокаивать, так как никто не мог отвести взгляда от Грега Гилберта.
Иден громко спросил:
– Если он видел убийцу, почему он сразу не сказал, когда его допрашивали в первый раз, вместе с другими слугами? Почему?..
Эмили сделала нетерпеливый жест рукой, приказывая ему замолчать, и Грег, глядя в пол, словно ему не хотелось видеть напряженно ждущие глаза, устремленные на него, хмуро продолжил:
– Вамбуи объяснила, что Камау узнал убийцу и испугался, поэтому промолчал на допросе.
– Продолжай, – повторила Эмили хрипло и повелительно – Так кто же, по его словам, это был?
Грег отвел взгляд от циновки на полу и прямо посмотрел в глаза Эмили:
– Ты, Эм.
ГЛАВА X
На мгновение воцарилась абсолютная тишина, словно все присутствующие на веранде внезапно потеряли способность говорить или двигаться. Кровь отлила от лица Эм, оно стало желтым, высохшим, очень старым; она тяжело опустилась на стул, словно ноги перестали ее держать.
Стул протестующе скрипнул, и этот звук в полной тишине произвел эффект камня, брошенного в спокойный пруд. Раздался негодующий голос Идена:
– Какого черта ты позволяешь себе делать подобные обвинения? Я собираюсь… – Он шагнул вперед, но Дру остановил его:
– Спокойно, Иден. Ты только осложняешь ситуацию.
Он потянул Идена за руку. Вновь заговорил Грег:
– Я не делаю никаких обвинений – пока. Я просто повторяю то, что слышал. Ну, Эм, что ты скажешь?
Иден стряхнул руку Дру:
– Не отвечай ему, бабуля. Если он собирается верить каждой глупой сказке, сочиненной недоумком-африканцем, то тебе лучше подождать адвоката.
Эмили не обратила внимания на слова Идена. Она посмотрела на Грега глазами, полными ужаса, и проговорила:
– Что ты хочешь услышать от меня? Что я не убивала Элис? Но ведь мои слова – не доказательство. А так как я была в доме тем вечером, то, с твоей точки зрения, могла совершить преступление.
– Бабуля, ради Бога, – умолял Иден.
– Дорогой Иден, прекрати глупить. Дру прав. Совершенно бессмысленно терять, контроль и кричать друг на друга или рыдать, как Лайза! Неужели мы не в состоянии вести себя разумно? Садись, Грег. Расскажи-ка мне, что ты собираешься делать в отношении этого невероятного заявления.
Грег пододвинул стул и сидел теперь напротив Эмили.
– Мы ничего не можем сделать до тех пор, пока Камау сам не подтвердит эти слова. Я хочу, чтобы ты детально рассказала мне о событиях того вечера. Да, я знаю, мы уже говорили об этом, но я хочу проверить еще раз. Ты ездила на охоту и вернулась около шести. Что потом?
– Я переоделась, – терпеливо сказала Эмили.
– Во что? В тот японский халат с аистами, в котором ты была, когда я приехал ночью?
– Нет, конечно. Это кимоно. Я переоделась в домашнюю блузку. Желтую, если хочешь знать. Но мне пришлось ее снять… Она сделала паузу и продолжила: – Потому что она вся была в крови… Да, это звучит не слишком приятно, но я ничего не могла поделать. Я старалась втащить ее в дом, а вы ведь видели, в каком она была виде.
– Да, – согласился Грег. – Что ты делала потом? После того, как переоделась в домашнее?
– Я зашла в гостиную что-нибудь выпить и заметила записку Лайзы, где она просила подвезти ее в Найроби, – она лежала на рояле, и Элис пошла сообщить ей, что я могу ее подвезти, когда поеду в аэропорт встречать Викторию.
– Что ты делала после ухода Элис?
– Вышла сказать Захарии и повару, чтобы они разрубили антилопу, потом проверила, накормили ли собак, потом отдала Маджири постирать шторы и покрывало для комнаты Виктории – вечером вода особенно горячая. Захария вошел в полседьмого и зажег свет, я велела ему поставить выпивку в гостиной. Потом я играла на рояле: До восьми, так как Захария пришел сказать, что Элис не вернулась, и спросил, когда подавать ужин. Я не думала, что уже так поздно, позвала собак и пошла искать Элис. Неужели мне повторять еще раз, что было потом?
– Нет. Для твоего алиби это не важно, так как ее убили раньше, около семи, а ты говоришь, что играла на рояле с полседьмого до восьми. Это хорошее алиби.
– Разве? – Эмили попробовала улыбнуться. – Ведь это только мои слова.
Грег посмотрел в свою записную книжку, которую они видели и накануне, и сказал:
– Не только твои. Семеро из твоих слуг подтвердили, что Мемсахиб играла и не останавливалась больше чем на минуту. Недостаточно, чтобы убить Элис и переодеться, ведь даже Захария увидел бы пятна крови на желтой рубашке! На это требуется по крайней мере минут десять-пятнадцать, а ты не прерывала игру на такое время.
– Я кое-что забыла, – сухо добавила Эмили. – У меня есть очень хороший проигрыватель, а никто из слуг не понимает разницы между пластинкой и живой музыкой.
Иден задохнулся:
– Бабушка, ты с ума сошла. Слушай, Грег, она не понимает, насколько это серьезно. Ей нужен адвокат. Грег, прекрати. Неужели ты не можешь заставить ее понять?
– Твоя бабушка видит все в реальном свете. Через некоторое время кто-нибудь обязательно вспомнил бы о проигрывателе, поэтому она сама сказала нам о нем.
– Вот именно, – подтвердила Эмили. – Все знают о проигрывателе, и знают, что к нему существуют долгоиграющие пластинки. Не считаю возможным полагаться на алиби, в котором полно дыр, как в решете. Кроме того, мне не нужно алиби. Я достаточно хорошо знают Кению и уверена, что ни один суд присяжных не отнесется серьезно к подобному обвинению. Грегу тоже это известно. Меня все знают. Если бы меня не знали, то могли бы вынести обвинение по косвенным уликам. Я ведь еще достаточно сильная, чтобы убить такое маленькое, беззащитное, слабое существо, как Элис. Да, она бы здорово удивилась…
Голос подвел Эм, она закрыла лицо руками, словно пыталась отгородиться от этого ужаса, который она сама и создала своими словами: Элис, беспомощная, испуганная в сумерках, слишком потрясенная, чтобы бежать или кричать. Ее огромное тело содрогнулось, она подняла опустошенное лицо с немигающими глазами и хрипло прошептала:
– Я видела много ужасов за свою жизнь, мужчин, которых растерзали львы или затоптали буйволы или носороги. И был также Гас Эббот. Но это были мужчины. Это другое. А Элис не могла видеть кровь и раны. Я все время говорила ей, чтобы она привыкала. Но когда я увидела ее в ту ночь, даже мне стало не по себе…
Иден заговорил:
– Пожалуйста, бабушка, перестань!
Вид у него был такой же измученный, как и у нее. На какое-то мгновение его лицо стало даже безобразным, когда Иден вспомнил ужасный вид своей жены той ночью. Выражение его лица подействовало на Эм как ушат холодной воды, она распрямила согбенные плечи и с видимым усилием проговорила, испытывая угрызение совести:
– Прости меня, дорогой. Я плохо себя веду. Но ведь это так абсурдно! Интересно, почему Камау так сказал? А может, это придумала Вамбуи?
– Не думаю, – возразил Грег. – Я всегда вижу, когда мне говорят неправду. Она сказала правду. А вот Камау…
– Да, – с уверенностью сказал Дру. Все ахнули и затаили дыхание. Эмили осела на стуле и в ужасе уставилась на него.
Стрэттон посмотрел на присутствующих с явным нетерпением:
– Нечего смотреть на меня, будто я рехнулся. Все видно за милю! Камау говорил правду – или то, что он принял за правду. Посмотрите на Эм. Ведь она представляет собой живописную картину. Она всегда так одевалась, даже когда я был еще в пеленках. Иден уже отмечал, что расстояние от кустов, где прятался Камау, до места убийства Элис более пятидесяти ярдов, темнело. Камау видел человека, одетого как Эм, и, естественно, он принял его за Эм. Могу поспорить на что угодно, что я прав!
– Спорить не будем! – улыбнулся Грег. – Мне надо было догадаться самому.
– Но почему? – зловещим голосом спросил Иден. – Почему кому-то потребовалось подвести под подозрение бабушку, хотя всем понятно, что именно она-то и не могла это сделать?
Дру пожал плечами:
– Может быть, именно по этой причине. Потому что никто не поверит в вину Эм.
– Нет, – сказал Грег – Видимо, причина еще более проста. Если любой человек, мужчина или женщина, наденет такую одежду, то никто не посмотрит на него дважды. Можно также ходить по саду, не вызывая подозрений, все подумают – это Эм. Это лучший вариант маскировки. Вот в этом кроется разгадка появления в траве подушки с веранды.
– Как это? – потребовала разъяснения Эмили.
– Ну, он ее… подложил, – осторожно намекнул Грег. Эмили с недоумением смотрела на него, как вдруг
Лайза неожиданно захихикала. Эмили перевела взгляд на Лайзу и сказала, что с удовольствием составила бы ей компанию, если бы понимала, что в этом смешного.
– Извините, – истерично смеялась Лайза, не в силах остановиться, – Не следует смеяться, я понимаю, но ведь это так забавно. Он имеет в виду вашу грудь. У мужчины же нет такой груди. Ха-ха-ха.
Все сразу же посмотрели на впечатляющий фасад Эм и тоже засмеялись, так же безостановочно и по той же причине, что и Лайза. Только Эм, подобно королеве Виктории, отказывалась развеселиться и сердито буркнула, что не видит причин для смеха.
– Конечно, дорогая. Тебе не видно из-за груди, – сострил Иден и разразился новым приступом смеха.
Эм сложила руки и с достоинством переждала этот взрыв веселья.
– Прошу прощения. – Грег вытер слезящиеся глаза и посерьезнел. – От имени всех нас. Ужасно глупо, но почему-то мне полегчало. Серьезно, Эм. Та подушка меня здорово беспокоила. Но явно тот, кто выдавал себя за тебя, был слишком худ, ему понадобилось увеличить фигуру, хотя бы с помощью подушки. А как насчет одежды? Сколько у тебя пар красных джинсов? Не пропала ли у тебя недавно пара джинсов?
Виктория ахнула, а Эм сердито ответила:
– Я об этом не подумала. У меня четыре пары джинсов, но одну пару никак не могут найти.
– Давно она пропала? Эм пожала плечами.
– Возможно. Я не заметила раньше, Захария, видно, тоже. Только сегодня утром я обнаружила пропажу, так как три пары находятся в стирке.
– Предположим, кто-то решил украсть джинсы. Это сделать легко или трудно? Для постороннего человека?
– Очень легко! Выстиранное белье вывешивают на веревках за кухней. Если нужно что-то украсть, то следует лишь дождаться удобного момента. Да, иногда кое-что пропадает. Обычно посудные полотенца. Но Захария заметил бы пропажу моих джинсов. Разве что он тоже стареет, как и я.
Гилберт посмотрел в раскрытую записную книжку себя на колене и нахмурился:
– Между прочим, несмотря на твои сомнения по поводу алиби, у тебя может оказаться железное алиби. Что ты играла за роялем в тот вечер?
– Я играла концерт Торони. Концерт долины Рифт. Этой пластинки больше не существует.
– Я знаю. Ее разбил полтергейст. Я также помню, что пластинка была в единственном экземпляре и ее нельзя купить. Правильно?
– Да. Он записал ее для меня в Нью-Йорке. Но боюсь, что мои слуги не различают одну мелодию от другой!
– В этом ты не права – возразил Грег – Обычный африканец лучше разбирается в музыке, чем можно себе вообразить, а в том концерте композитор использовал много мелодий и ритмов разных племен, ведь Торони сочинял здесь, на Фламинго. И ты в последнее время часто играла эту музыку. Трое из твоих слуг показали, что ты играла «песни Бваны Торони». Все-таки у тебя не такое уж плохое алиби. Нам конечно, придется проверить: послать телеграмму в Нью-Йорк и удостовериться, что ты не могла купить дубликат. Если мы получим отрицательный ответ, как я и надеюсь, то дело в отношении тебя будет закрыто.
– Я считаю, что дело закрыто и без телеграммы, – неожиданно вступил в разговор Джилли. – Можете сэкономить деньги на почтовых расходах и избавить ФБР от лишней головной боли.
– Как это? – спросил Грег, обернувшись к нему. Джилли напустил на себя вид незаинтересованного слушателя и выступил вперед, засунув руки в карманы.
– Дру подтвердит, что я встретил его у ворот, где растет живая изгородь, после того, как он расстался с Элис. Мы слышали, что Эм играла на рояле. Потом Дру уехал, а я долго сидел там, пока совсем не стемнело.
– Ты? – недоверчиво переспросил Грег. – Какого черта ты молчал? Ты был в саду. Ты наверняка слышал что-то, крик или…
Джилли прервал его:
– Ничего я не слышал! Ты забыл, что холм находится далеко от дома в правой стороне, там деревья, бамбук и черт знает еще что растет в промежутке от ворот и до самого холма; я слышал только рояль. Сидел и слушал, как Эм исполняла ту вещь. Я знаю этот концерт намного лучше, чем она. Каждую мелодию, каждую ноту! Можешь поверить мне на слово, если бы в Кении продавались сотнями пластинки с записью концерта Торони, это не играло бы никакой роли.
– Почему же? – не понял Грег.
– Я в достаточной степени музыкант, чтобы отличить игру Эм от исполнения самого Торони! Вот почему – Джилли перевел взгляд от успокоенного лица Грега на лицо Эм, которое напоминало барельеф: губы твердо сжаты, рот застыл, глаза не мигают. Джилли рассмеялся:
– Извини, Эм. Я понимаю, тебя это задевает за живое, но посмотри правде в глаза: что касается игры на рояле, ты довольно слабая исполнительница, а Торони – мастер. А если ты считаешь, что я не могу свидетельствовать в суде, когда играешь ты, а когда Торони, – и мне поверят! – то ты даже еще худший музыкант, чем я предполагал. Ну, что?
Высокомерие покинуло лицо Эмили, но она продолжала поедать Джилли глазами. Помолчав некоторое время, она заговорила ледяным тоном:
– Если Грег и Иден считают, что мне не повредит алиби, то я не буду с тобой спорить.
– Очень своевременное замечание, – заметил Грег. – А теперь остается найти пропавшие джинсы.
– Но ты не будешь искать их сегодня! – огрызнулась Эм. – По крайней мере не в моем доме. Мне все равно, что ты будешь делать в саду или где-то еще. Но на сегодня с меня хватит тревог и волнений, хочу пораньше поужинать и лечь спать. Всем спокойной ночи.
