Текст книги "Тайна "Фламинго""
Автор книги: Мэри Кайе
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 13 страниц)
Он обратился к Мабел и спросил, у нее ли находится фляжка Гектора.
– Да – Мабел протянула ему фляжку – Но, боюсь, она почти пустая. Я думаю, у нас еще осталась бутылка виски, если хочешь выпить.
Дру без слов сунул фляжку в карман, и тогда раздался тихий голос Эмили:
– Ты забыл про йод.
ГЛАВА ХIII
Они вернулись на Фламинго почти в пять часов. Эмили послала за доктором Нортом и попыталась уложить Лайзу спать в комнату для гостей.
Но Лайза категорически отказалась спать на Фламинго. Мысль провести ночь в доме, где поселился полтергейст, оказалась для нее гораздо страшнее, чем возвращение в свое пустое бунгало. Решили, что на этот раз Мабел переночует у Лайзы.
Эмили и Виктория ужинали в освещенной свечами столовой, и в конце трапезы Виктория решилась задать вопрос, мучивший ее уже несколько часов.
– Тетя Эм, почему ты сказала Дру Стрэттону, что он забыл про йод?
Эмили подняла голову от тарелки, на которой еда осталась почти нетронутой. Ее лицо казалось серым в слабом свете свечей:
– Потому что он не дурак.
Эмили отодвинула тарелку и уставилась невидящим взглядом на огонь свечи, колебавшийся всякий раз, когда рядом проходил Захария, убиравший со стола. Виктория повторила:
– Я не понимаю.
– Конечно, ты не понимаешь, потому что в Англии мало ядовитых змей. Я уверена, что Дру не раз видел, как умирают от укуса змеи, потому он решил, что Джилли Макхема убили.
Она говорила спокойным, ровным голосом, но Виктории показалось, что она выкрикнула слово «убили» и эхо пошло по всему дому: убили…
Эмили махнула Захарии рукой, велев унести тарелку, и, взяв сигарету из коробки, прикурила от ближайшей свечи и откинулась в кресле; ее огромная фигура казалась бесформенной грудой.
– Но почему? – переспросила Виктория, и голос ее нервно зазвенел. – Почему он так думает? Ведь Джилли укусила змея. Мы же все ее видели. Неужели он считает, что ее подложили? Но никто не мог… Он ничего не сказал. Я находилась там все время, и он ничего не сказал об…
– Об убийстве, – договорила Эмили. – Может, он и не сказал это вслух, но подумал.
– Нет, я не верю. Если кто-то решил подложить змею, то она могла бы его самого укусить, никто бы не стал рисковать.
– О, не думаю, что змею подложили, Дру тоже. Видно, он считает, что кто-то, имеющий необходимые средства, воспользовался случаем и убедился, чтобы Джилли умер. Глупо, вообще-то. Ведь если его укусила змея, он бы и так умер. Лично я считаю, что Дру ошибается. Я думаю, что у Джилли случился сердечный приступ, поэтому он не кричал. Но в этом случае, если мое предположение правильно, его убили или я, или Дру. А это неприятная мысль, с которой придется доживать жизнь.
– Ты думаешь, что он. – Виктория задохнулась, встала, ухватилась руками за край стола. – Тетя Эм, ты не можешь думать, что он убил. Ты не можешь так думать!
– Я и не думаю. – Нетерпение вновь послышалось в голосе Эмили. – Садись, детка. Хватит с меня истерик. Это не поможет, а от Лайзы мне хватит этого до самой смерти. Ни я, ни Дру не делали это специально. Но только мы двое дотрагивались до Джилли. Я и Дру. Я сделала ему на руке два разреза и ввела сыворотку, а Дру влил ему в рот бренди. Нельзя так обходиться с человеком, страдающим от сердечного приступа. Естественно, он умрет. И потом, если его все-таки решили отравить, то яд можно было дать четырьмя способами, Яд мог быть на кончике ножа, в йоде, в шприце или бренди. Но нельзя исключать и пятую вероятность: может быть, его отравили за обедом. Однако Захария вымыл посуду в озере, я уже спрашивала его.
Виктория снова села и уставилась на тетю.
– Это все не может быть правдой. Они выяснят, что его укусила змея. Врачи определят.
Эмили покачала головой.
– Люди, которых укусила змея, умирают по-другому. Жаль что Дру вообще находился там. Никто другой ничего не заметил бы. А если бы и заметили, то промолчали.
– Но ведь если это действительно убийство…
– Есть вещи намного хуже убийства, – устало объяснила Эм – Судебное расследование, подозрение, неправильный приговор. – Она затушила сигарету и процитировала: – «Дункан лежит в могиле, от лихорадки жизни отсыпаясь. Измена сделала свое: ни сталь, ни яд, ни бунт, ни внешний враг отныне ему уж не страшны». Джилли любил цитировать Шекспира. Ему бы это понравилось. Внешний враг. Интересно…
Она замолчала, устав. Виктория смотрела на нее с каким-то тревожным чувством и страшно хотела, чтобы скорее вернулся Иден. Но хотя было уже около десяти часов, Иден все не возвращался. Эмили отправилась спать, а Виктория вышла на веранду послушать, не возвращается ли машина Идена.
Высоко в небе светила луна, она залила газоны и деревья серебряным светом, а там, где сгущались ветки, образовались темные пятна. Снова из зарослей папируса у озера раздались крики птиц.
Летучая мышь пролетела вдоль веранды, едва не задев голову Виктории, что-то зашевелилось в углу, и сердце девушки замерло от страха – но это оказался "всего лишь Пушок, спавший на одном из плетеных кресел.
Виктория рассердилась на себя, потому что никак не могла унять сердцебиение, а дыхание было таким прерывистым, как после бега. Почему же Иден не возвращается? Что они делают там – он и Дру? Прошло уже несколько часов, как они увезли тело Джилли.
Часы в доме пробили десять раз, и свет из окна гостиной, где Захария убирал в шкаф посуду, погас В коридоре раздались его шаркающие шаги, потом смолкли у одной из дальних дверей, послышался звук закрываемой двери, и дом затих, вокруг повисла мертвая тишина, только ночной сад наполняли легкие звуки и шорохи,
Виктория ухватилась за ручки кресла и посмотрела из-за плеча на открытую дверь, ведущую в холл, но молчаливый дом страшил девушку гораздо больше, чем залитый лунным светом сад, поэтому она не двигалась, напряженно вслушиваясь, пока наконец не различила слабый шум мотора.
Звук постепенно усиливался, и вскоре она увидела свет фар сквозь перечные деревья, от них на дороге образовались длинные черные тени. По ступенькам веранды поднялся Иден и остановился, увидев Викторию.
– Вики! Ты что тут делаешь? Тебе пора спать. Ты нас ждала?
– Нас? – Только теперь Виктория заметила Дру Стрэттона и полицейского Хеннеси.
– Дру привез меня. Это его машина. А Била прислали следить за нами, чтобы никто не сбежал за границу. Они останутся у нас на ночь. Так будет лучше, потому что Грег хочет видеть всех нас утром. Они будут спать в голубой комнате, и я от души надеюсь, что один из них храпит!
У двери в гостиную он остановился и вдруг спросил:
– Ничего не случилось? С бабулей все в порядке?
– Нет. То есть да. Ничего не случилось. Тетя Эм спит. А я… мне не хотелось.
– Ты устала. Тебе бы не мешало хорошенько выспаться. А как Лайза?
– Нормально. Тетя Эм хотела оставить ее у нас, но она не согласилась. У нее ночует миссис Брэндон.
– Не повезло Мабел. Вряд ли это ей понравится.
В углу гостиной светилась одна настольная лампа, Иден включил все остальные.
– Вот так-то лучше. Вики, не могла бы ты сварить нам кофе и приготовить бутерброды? Мы ведь вернулись из Найроби. Мне надо было позвонить вам, но я не хотел, чтобы Эм задавала всякие неприятные вопросы по телефону, а половина долины слушала бы.
– Все приготовлено в гостиной. Тетя Эм сказала, что ты проголодаешься, когда вернешься. Я сейчас принесу.
– Спасибо ей и тебе. Как же я устал… – Иден с довольным видом опустился в кресло. Он откинулся на спинку, и закрыл глаза. Глядя на него сверху вниз, Виктория ощутила материнскую потребность защитить его, словно внезапно она повзрослела.
Почувствовав, что на нее смотрят, она повернула голову и увидела спокойный, холодный взгляд Дру. Но сегодня в его голубых глазах не чувствовалось враждебности, а лишь интерес и слабое удивление. Виктория серьезно посмотрела на него и пошла за термосом и бутербродами с курицей, которые приготовил Захария в столовой.
В холле горела лампочка, но два длинных коридора были темные, дом молчал, как и озеро в кратере вулкана. Неужели он тоже ждал событий, как и озеро? Но это же абсурд! С домом все в порядке, а вот она сама и ее неуправляемое воображение… «Беда, мой милый Брут, заключена не в звездах, но в нас самих»… Джилли любил цитировать Шекспира, и Джилли мертв. Как это говорила Эм? «Ни сталь, ни яд, ни бунт его не потревожат». Да, он в безопасности. Если только смерть означает безопасность. А Иден и тетя Эм? Да и она сама, Виктория?
Виктория снова вздрогнула, сжав зубы, открыла дверь в столовую и нашарила рукой выключатель. Единственная лампочка в красном абажуре осветила сервант, остальная часть комнаты осталась в тени. Решив не включать другие лампы, Виктория взяла заставленный поднос и, обернувшись, увидела в дверях Дру.
Она не слышала его шагов и так испугалась, что выронила бы поднос, если бы Дру не успел его подхватить. Он нахмурился, увидев ее бледное лицо и широко раскрытые глаза:
– В чем дело? Вы меня не слышали?
– Не слышала. Как вы меня напутали!
– Да, вижу. Надо было ложиться спать. А вы сидели одна и запугивали себя до смерти?
– Что-то в этом роде, – призналась Виктория и улыбнулась – Что вы собираетесь делать с подносом?
– Хочу удостовериться, что содержимое соответствует рекламе. Хотя, кажется, ждали только Идена. Тогда все должно быть в порядке. Кто готовил? Вы?
Он поставил поднос на сервант и открыл термос.
– Кажется, Захария или повар. А что?
Дру не ответил. Он налил немного кофе в чашку с подозрением понюхал его, потом обмакнул палец и осторожно лизнул. Смысл действия дошел до Виктории, она отшатнулась и закрыла рот рукой
– Вы не можете… Неужели вы думаете… – Она опять не смогла договорить, не хватило дыхания. Дру ответил:
– Кажется, все в порядке. – Он завернул крышку термоса, посмотрел на бутерброды. – На скольких человек Эм приказала приготовить кофе?
– Не знаю. Она сказала, что Иден, возможно, проголодается, когда вернется, но она разговаривала с Захарией на суахили, я не поняла ее слов.
– Так… Все знали, что он поехал в моей машине, и, по всей вероятности, я и должен был привезти его домой. Но здесь приготовлены четыре чашки. Если две другие чашки – это идея Захарии, то старик гораздо умнее, чем многие думают. Он знал, что с нами приедет кто-нибудь из полиции. Это интересное предположение, если не сказать больше.
– А почему сюда прислали полицейского? Почему не в дом Макхемов? Почему к нам?
– Не только к вам. Сейчас один полицейский находится в бунгало Лайзы, другой – в доме Брэндонов.
– Почему? Джилли убили?
Дру положил бутерброды на место и нахмурился:
– Почему вы так решили?
– Тетя Эм сказала, будто вы уверены, что это убийство. Так это правда?
– Да, – ответил Дру и взял поднос.
Виктория плохо спала предыдущей ночью и пережила напряженный, полный волнений день. Результаты не замедлили сказаться: ее начало трясти. Дру поставил поднос на стол и обнял девушку.
Это был совершенно неожиданный жест, но настолько успокаивающий, что Виктория ухватилась за Дру, как утопающий хватается за спасательный круг. Его руки были теплые, уютные. Ее перестало трясти, и она успокоилась в его объятиях. У нее возникло чувство полной защищенности, видимо, в первый раз со времени приезда на Фламинго. К своему удивлению, она почувствовала, что засыпает. Она положила голову ему на плечо и зевнула. Дру засмеялся и отпустил ее.
– Все это ужасно похоже на детектив, в котором после того, как сюжет насытили трупами и ключами к разгадке, – героиня на трех страницах участвует в сентиментальной сцене, задерживая динамичное развитие сюжета. Ты идешь с нами в гостиную пить кофе или хочешь спать?
– Спать, – ответила Виктория и снова зевнула.
Дру проводил ее по темному коридору к ее комнате, включил свет, внимательно осмотрел комнату.
– В шкафах никого, под кроватью тоже пусто. Я и Бил Хеннеси будем в соседней комнате, а Иден через две двери. Так что нет причин для паники. Я должен идти, а то за мной придет полиция. С тобой теперь все в порядке?
– Да, – Виктория сонно улыбнулась ему. Дру приподнял ее подбородок, наклонился и нежно ее поцеловал. Он ушел по темному коридору, а она слепо смотрела на дверь, которую он закрыл за собой.
* * *
Виктория проснулась в девятом часу от стука в дверь. Открыв, она увидела печальную Маджири, которая явилась будить ее уже не в первый раз.
Виктория зажмурилась от солнечного света. День вряд ли будет приятным, подумала она, но как трудно поверить, что может случиться что-то ужасное, когда так ярко светит солнце, воздух пахнет геранью и цветами апельсиновых деревьев, а озеро сверкает как громадный аквамарин в оправе из золота и изумрудов. Но все же Джилли-то убит. «Дункан лежит в могиле…»
Она быстро оделась и вышла на веранду. Иден, Дру и молодой полицейский уже заканчивали завтрак, а Эм завтракала в постели.
Как только убрали со стола, пришли бледные Лайза и Мабел в сопровождении полицейского; он довел их до веранды и завернул за дом, направившись к хозяйственным постройкам.
Мабел была в том же, но помятом платье, в котором ездила на пикник, и по ее виду стало понятно, что она совсем не спала. А Лайза Макхем впервые не обратила внимания на свою внешность, что свидетельствовало о том, как сильно она была напутана.
Виктория предложила ей кофе, та жадно его выпила, стуча зубами о чашку, потом неловко поставила ее на край стола, чашка упала и разбилась на мелкие кусочки.
Эта чашка была из старинного сервиза, но Лайза даже не извинилась, казалось, она и не заметила, что натворила. На веранде появилась Эмили, как Соломон, во всем своем блеске. Увидев осколки, она ничего не сказала. Кивнула Мабел, Лайзе и Дру, тепло поцеловала Викторию, коснулась губами щеки Идена, проигнорировала Била Хеннеси, который сильно смутился и покраснел. Вскоре прибыли Гектор с Кеном в сопровождении третьего полицейского, который после краткой беседы с Хеннеси тоже ушел на задний двор.
– Думаю, вы все останетесь обедать, – отчеканила Эмили, осматривая собравшихся без особого удовольствия, – Если нас будут допрашивать все утро, то лучше…
Ее прервала Лайза, объявившая прерывающимся голосом, что она плохо себя чувствует и не способна отвечать ни на какие вопросы ни Грега Гилберта, ни кого-либо другого. Она пришла просто потому, что на этом настояла Мабел, но если бы она могла предположить, что Грег окажется таким бесчувственным и бестактным, чтобы позволить себе допрашивать бедную женщину…
Ее голос звучал все тоньше и пронзительнее, превращаясь в визг, но она так и не смогла вернуться домой, потому что прибыли Грег Гилберт, два офицера полиции из города, несколько рядовых и неизвестный в штатском костюме коричневого цвета.
Грег ограничил приветствие кивком головы, но два офицера оказались более педантичными. Наконец все собравшиеся на веранде, за исключением Хеннеси и темнокожих полицейских, перешли в гостиную, следуя за Эмили, где она величественно уселась в кресло.
Грег отказался от предложенного стула и встал спиной к окну, глядя на полукруг встревоженных лиц, Его лицо оставалось бесстрастным, голос был лишен всяких эмоций, словно он читал информацию на каком-то собрании, где присутствовали незнакомые ему люди.
– Все вы знаете, почему я нахожусь здесь. Вчера произвели вскрытие тела Макхема, отчет патологоанатома совершенно определенный. Джилли не был укушен змеей, вполне вероятно, что его убили!
– Нет! – Лайза вскочила, лицо ее побелело, дыхание стало прерывистым. – Этого не может быть. Его укусила змея, мы все ее выдели.
Мабел попыталась снова усадить Лайзу на диван, бормоча:
– Лайза, дорогая, позволь ему сказать.
– Может, вы и видели змею, но она не кусала Джилли, – продолжил Грег.
– Мы видели следы укуса, – спокойно вставила Эмили.
– Об этом говорили и Дру с Иденом.
– Я тоже могу подтвердить, и Мабел, и Кен, – вставил Гектор.
Грег пожал плечами.
– Вы видели две отметины, которые можно нанести чем угодно, например шипом. Если же его и укусила змея, то не ядовитая. Вскрытие не обнаружило в теле наличия змеиного яда, а я лично думаю, что змея, которую вы все видели, была мертвая.
– Но… – начала Эм и прикусила губу.
Грег обернулся к ней:
– Ты можешь поклясться, что змея была живая? Ты видела, как она двигалась?
Эмили нахмурилась, помолчала.
– Мне показалось, что видела. Она двигалась, когда я ее стукнула, но это могло быть и.„
– Безусловно, змея была живая, – засиял Гектор – Это я ее убил. Черт побери, у меня же есть глаза!
– Но ведь читаешь ты в очках, не так ли? Причем с довольно сильными диоптриями, – заметил Грег. – Равно как и твоя жена, и леди Эм.
– Это другое дело. Слушай, я бы не тратил время, чтобы сражаться с мертвой змеей. Я перебил ей шею и размозжил голову!
– А потом выбросил в озеро. Жаль. Если б она была у нас, она бы нам многое поведала.
– Но, – начал Гектор и замолчал, как Эмили. Возникла напряженная тишина, которую нарушил Кен.
– Это я выбросил змею. Ну и что? Вы намекаете, что я умышленно уничтожил вещественное доказательство?
– Кен, дорогой мой! – зашептала Мабел. – Не глупи, пожалуйста, дорогой.
Грег одарил юношу критическим взглядом и мягко сказал:
– Никто тебя ни в чем не обвиняет – пока.
Мабел тихонько всхлипнула, а Гектор направился к Грегу, сжав кулаки и выпятив грудь.
– Слушай, Грег, – начал он угрожающим тоном. Гилберт посмотрел на него ледяным взглядом и, хотя не повысил голос, проговорил резко и отчетливо, словно ударил хлыстом:
– Это расследование веду я, Гектор. И я буду проводить его по своему усмотрению. Всех присутствующих здесь просят отвечать на поставленные вопросы, а не задавать их. Я бы хотел напомнить всем вам высказывание– тот кто себя выгораживает, тот себя обвиняет. Повторяю, я пока еще никого не обвинил. Сядь, пожалуйста. Нет, не туда. Иден, поставь ему стул рядом с Мабел. Спасибо.
Гектор нехотя сел, бормоча что-то под нос. Грег снова обратился к Эмили:
– Ты отвечала на вопрос, когда тебя прервал Гектор. Ты вполне уверена, что змея была живая?
– Нет, – тяжело выдохнула Эмили. – Мне просто в голову не приходило, что она могла быть мертвой. Мы все сильно переволновались из-за Джилли, чтобы обращать внимание на мелочи, а эти гадюки – хитрые твари. Но я бы не поклялась, потому что… – Она молчала так долго, что Грег переспросил:
– Потому что?..
Эмили вздохнула, и лицо ее осунулось.
– Потому что позже я поняла, что Джилли умер не от укуса змеи.
– Почему же?
Эмили презрительно взглянула на Грега и с раздражением продолжила:
– Нет нужды считать меня глубокой старухой, Грег. Тебе известно, что я видела, как люди умирают от укуса змеи, – еще до того, как ты появился на свет! Это неприятная смерть, если не сказать больше. Джилли умер по-другому. Если хочешь знать, я считаю, что он умер от сердечного приступа, но мы увидели змею и поспешно решили, что она его укусила – и мы его убили.
– Сделав ему укол? Эмили кивнула, соглашаясь.
– Дру сказал, что это была последняя капля. Видимо, он прав. Если бы мы его не трогали, он мог бы выжить, люди часто выживают после сердечного приступа Но мы не оставили ему такой возможности. Все из-за той змеи. Мы не думали ни о чем другом в тот момент.
– Ты не виновата, бабуля, – сказал Иден – Если бы не ты, кто-нибудь другой сделал бы ему инъекцию. Все мы были уверены, что его укусила змея. От чего он скончался, Грег?
– От инфаркта, – спокойно произнес Гилберт.
ГЛАВА XIV
– Что? – взревел Гектор, вскакивая и заикаясь от негодования. – Тогда какого черта ты допрашиваешь нас подобным образом? Гилберт, прямо отсюда я поеду к сенатору. У тебя хватает наглости оставлять одного полицейского в моем доме, другого – в доме Джилли, чтобы он следил за моей женой и бедной вдовой Джилли, в то время как Макхем умер естественной смертью от инфаркта!
Гилберт терпеливо переждал взрыв возмущения. Потом помолчал еще немного, пока тишина не образумила Гектора, что было видно по его лицу. Наконец Гектор почти неуверенно спросил:
– Ну и что ты скажешь в свое оправдание?
– Многое. Первое: часто смерть происходит из-за остановки сердца. А мы не знаем, почему сердце Макхема перестало биться. Вполне вероятно, что у него случился сердечный приступ, когда вы его обнаружили. Он сильно пил – прости, Лайза, но ведь это правда, не так ли?
– Правда, – подтвердила Лайза. Она уже не была испуганной, бесформенной массой в углу дивана. На бледном лице отчетливо проступили признаки любопытства. – Он всегда много пил, а особенно в последние несколько месяцев. Я говорила ему, что мы не можем себе этого позволить… что это его убьет, если он не остановится, но он только смеялся.
Грег кивнул:
– Тем не менее я не верю, что у него случился инфаркт.
– А доктора? – отчаянно настаивала Мабел.
– Доктора говорят, что у него было слабое сердце, перенасыщено кровью, и симптомы, о которых рассказали Дру и Иден, соответствуют инфаркту. Но они соответствуют и другому: мзунгути.
Это слово не произвело никакого впечатления лишь на Викторию, но по наступившей внезапно тишине она поняла, что в слове заключен какой-то неприятный, страшный смысл для всех, кто находился в гостиной. На лицах шести человек можно было отчетливо прочитать ужас, шок, безысходность. Лишь Дру не выказал удивления или страха, но было понятно, что он тоже знал значение этого слова.
Грег Гилберт обвел взглядом всех собравшихся, словно приглашая их к разговору. Но никто не двигался и не заговаривал. Они даже не взглянули друг на друга, а затаив дыхание, стараясь не шуметь, смотрели лишь на Грега, будто он притягивал их взгляды. Все были напряжены.
Раздался спокойный голос Грега:
– Я вижу, все вы меня поняли, кроме мисс Кэрил, может, это для нее и лучше. Для вашего сведения, мисс Кэрил, речь идет о яде для стрел. Это то, что так легко можно приобрести в этой стране. Яд смертельный. Он вызывает остановку сердца в течение двадцати минут, в редких случаях агония продолжается до двух часов. К сожалению, этот яд, попав в организм, не создает никаких характерных симптомов. Если мы не добудем других вещественных доказательств, то диагноз смерти Макхема останется следующим: смерть от остановки сердца, вызванная неизвестными причинами. Лично я не удовлетворен таким диагнозом.
– Почему? – спросила Эмили. – У него вполне мог случиться инфаркт. Он слишком много пил, вчера к обеду он был мертвецки пьян, это тоже должно было показать вскрытие. Он был слишком худой, слишком нервный. Его нервная система совершенно истощилась. Почему ты склонен верить в самое худшее, когда отсутствует даже тень доказательства наличия чего-то иного?
– Но тень доказательства все-таки есть, – спокойно возразил Грег – Факт отсутствия трех неотъемлемых вещей, свидетельствующих, что у Джилли случился инфаркт. Это уже само по себе доказательство. С рассветом мы отправили отряд полицейских на озеро, они обыскали ту местность с помощью магнита. И хотя они нашли сломанную часть иголки, они не нашли ножа, которым ты надрезала руку Джилли, пузырек с йодом и змею, которая якобы его укусила. Странно, не правда ли?
Кен наклонился вперед, схватив ручки кресла так сильно, что побелели костяшки пальцев, и спросил срывающимся голосом:
– Почему ты все время цепляешься к этой змее? А что бы ты сделал с ней? Сунул ее себе в карман? Я даже не знал, что она упадет в озеро, когда бросал ее. Говорю тебе, это была счастливая случайность. Я…
Гектор прервал Кена:
– Заткнись, Кен! Я запрещаю тебе говорить чтобы то ни было без нашего адвоката. А если у других есть голова на плечах, они тоже не будут больше отвечать на вопросы! Если Гилберт обвиняет одного из нас в убийстве, – а я теперь не сомневаюсь в этом, – тогда он не должен требовать от нас ответов на дальнейшие вопросы без советов профессионального адвоката.
Грег внимательно посмотрел на Гектора и обратился к Эмили:
– А ты тоже так считаешь?
– Конечно, нет, – рассердилась Эмили. – Я же не глупа. Во всяком случае, не в такой степени, какую сейчас демонстрирует Гектор. Адвокаты! Единственный полезный совет, который может дать нам адвокат, – говорить правду и прекратить вести себя так, словно нам есть что скрывать.
– Если это в мой адрес, то мне нечего скрывать. Нечего! Но все же… – задохнулся Гектор.
– Тише, Гектор. – Мабел не повысила голоса, но ее тон сумел остановить поток слов у Гектора.
Никто прежде не слышал, чтобы Мабел говорила таким тоном, трудно было даже вообразить, что она способна на такое. Инстинктивная реакция Гектора тоже оказалась удивительной. Он стоял какое-то время с открытым ртом, как большая глупая рыба, потом поспешно закрыл рот, сел и с тех пор больше не пререкался, а лишь отвечал на обращенные к нему вопросы.
Мабел сдержанно сказала:
– Ты должен извинить нас, Грег. Мы все расстроились. Естественно, мы ответим на все вопросы, если сможем. Мы знаем, что ты хочешь нам помочь и тебе это в такой же степени неприятно, как и нам. Наверное, тебе надо все знать о пикнике? Почему мы поехали, как, когда. Что мы ели и так далее.
Грег отрицательно покачал головой.
– Я уже знаю. Вчера вечером мне все рассказали Дру и Иден. Я хочу лишь знать о ноже и о пузырьке с йодом. Чьим ножом Эм сделала надрез на руке Макхема?
Эмили спокойно встретила его взгляд и ответила без колебаний:
– Это был мой нож.
Спокойно сказанные слова произвели эффект еще более поразительный, чем тон Мабел. Несколько человек одновременно вздохнули, то ли удивившись, то ли успокоившись. Впервые за все время заговорил Иден:
– Бабуля, ты уверена?
– В чем? Что это был мой нож или соображаю ли я, что говорю? Ответ на оба вопроса – да.
Впервые за утро Гилберт потерял терпение. Его загорелые щеки обдало жаром, на лице появилось сердитое удивление.
– Тогда почему вчера ты сказала, что не знаешь, чей это нож?
– Неужели? Не знаю, о чем я думала. Видимо, я расстроилась…
– Я уже слышал, что все вы расстроились. Слушай, Эм, я не потерплю глупостей. Нож не твой. Чей? Не будет ничего хорошего, если ты станешь изображать из себя героиню и покрывать кого-то.
– Ты намекаешь на Идена? Но он никогда не носит с собой нож. Только маленький золотой перочинный ножик на цепочке, который подарила ему Элис на рождество. Я уверена, на нем ты не обнаружишь ни капель крови, ни яда для стрел.
На мгновение показалось, что Гилберт сейчас взорвется так же, как и Гектор, но с видимым усилием ему удалось сдержать себя, и он спокойно произнес:
– Не собираюсь предупреждать тебя о последствиях намеренного отказа помогать полиции, ты и сама все прекрасно знаешь. Но тебе наплевать на полицию и на всех остальных. В этом ты похожа на слишком многих представителей старой гвардии. Ты думаешь, что сама представляешь для себя закон. Но ты ошибаешься. Нельзя одновременно есть пирог и сохранить его.
Он посмотрел на полукруг напряженных взглядов, устремленных на него, и мрачно добавил:
– Это относится к каждому из вас. Вы не имеете права помогать убийце избежать правосудия просто потому, что он ваш приятель, родственник или друг. Я не верю, что тот нож принадлежал леди Эм. Я знаю, что она попросила нож и ей подали нож. Очевидно, тогда она не заметила, кто подал ей кож, и она вчера сказала Стрэттону, что не знает, чей это нож. Сегодня же, по неизвестным мне причинам, она решила сказать, что нож ее. Но человек шесть стояли вчера рядом с ней и наблюдали, а если нож был не ее, кто-то ей его подал. Пусть тот человек сознается.
Все молчали, и тишина затянулась, чреватая взрывами отрицательных эмоций. Неожиданно рассмеялся Иден, он смеялся так искренне, что его смех шокировал окружающих.
– Мальчик, разбивший стекло, подними руку!.. Бесполезно, Грег. Мы не ученики начальной школы, и ты не можешь оставить весь класс в зале в качестве наказания после уроков до тех пор, пока провинившийся откровенно не признается. Может, тот нож действительно бабушкин.
– Может быть, – скептически проговорил Грег. – Тогда опиши его, Эм.
– Пожалуйста. Нож с тремя лезвиями, он принадлежал Кендалу, ручка из рога, и на ней его инициалы, маленькое лезвие сломано. Я часто беру его с собой на охоту или на пикники. Он всегда оказывается полезным. Он лежал у меня в кармане.
– Понятно, – сквозь зубы процедил Грег. – Иден, ты можешь подтвердить слова Эм?
Иден смотрел на бабушку с сомнением и одновременно вспоминал события вчерашнего дня; услышав свое имя, он вздрогнул и быстро сказал:
– Да, конечно. Ножик всегда лежит в ящике стола в холле. Я видел его там сотни раз.
– Именно этим ножом твоя бабушка разрезала руку Макхему?
Лицо Идена стало непроницаемым, словно на него надели маску, и он ответил безжизненным голосом:
– Боюсь, что не помню. Если она говорит, что этим, значит, так оно и есть. В то время мы все смотрели на Джилли.
– Неужели? – мрачно усомнился Гилберт и снова обратился к Эм: – Что потом ты сделала с ножом?
– Я его уронила на землю или отбросила в сторону. Не помню.
– А потом полила йодом рану? Я бы хотел узнать об этом подробнее.
Эм детально описала, что она делала в следующий момент, но призналась, что не помнит, куда дела пузырек с йодом.
– Ты вернула его миссис Брэндон?
– Нет. Наверное, выбросила, пузырек был пустой.
Мабел промокнула глаза носовым платком, решительно высморкалась и улыбнулась Эм.
– Спасибо, Эм. Я уверена, ты все помнишь, просто не хочешь меня вмешивать. Но я не буду прятаться за твоей спиной. Грег, она вернула мне пузырек. Я его взяла и куда-то положила, но не могу вспомнить до сих пор, что я с ним сделала.
Грег медленно повернулся к Эм, и она менее уверенно посмотрела на него.
– Ну что, Эм?
Она сконфуженно улыбнулась.
– Извини, Грег. Я знаю, что Мабел взяла пузырек. Но я также знаю, что Мабел не убивала Джилли. Не понимаю, зачем нужно бросать на нее Тень подозрения просто потому, что она всегда носит с собой пузырек с йодом на случай необходимости.
– В этом-то все и дела Она всегда носит с собой йод, и все это знают. Поэтому это убийство может быть совершено кем-то из мау-мау.
– Что? – раздался дружный вскрик. Мгновенно атмосфера в комнате изменилась, напряжение спало, все вздохнули с облегчением.
– Я знала! – зарыдала Лайза. – Я знала, что все будет хорошо!
Эмили уставилась на нее и холодно заметила, что рада, если Лайза считает, что теперь все в порядке, по крайней мере, это оригинальный взгляд на события.
– Я не имела в виду смерть Джилли – рыдала Лайза. – Конечно, это ужасно. Просто я надеялась, что Грег выяснит…
– Лайза! – просительно сказал Дру.
Он молчал все это время, и теперь его голос остановил Лайзу, она посмотрела в его сторону.
– Молчи и ничего не говори, – Он улыбнулся яростному выражению лица Грега, – Извини, Грег. Но я против того, чтобы стрелять сидящих птиц. Да, в любом случае, исходя из твоего последнего высказывания, все мы теперь вне подозрения, хотя я сам не представляю, при чем здесь мау-мау.
