Текст книги "Убийство из суеверия"

Автор книги: Мэри Лондон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 9 страниц)

Глава 10

– Что она имела в виду? – спросил старший инспектор сэра Малькольма, когда они снова остались одни в гостиной.

– Она думает, мать слишком опекала Кевина. И таким образом испортила мальчика, приучив к легкой жизни, но, поскольку денег в семье не хватало, жизнь на поверку оказалась не такой уж легкой. И тогда он стал прибегать к не совсем обычным способам добывания денег – быстро зарабатывал и так же быстро тратил.

Форбс всегда восхищался изящной, несколько старомодной речью благородного сыщика. Сам он вырос в маленьком ирландском портовом городке на берегу пролива Святого Георга и всегда гордился, когда его приглашал к себе такой интеллигентный человек, как сэр Малькольм. В самом деле, какая муха укусила его нынче утром? И как он посмел подозревать своего именитого друга, благодаря которому теперь занимает в Скотланд-Ярде столь высокий пост?! И все из-за этой книги, найденной возле трупа, а еще – из-за госпожи Форбс, его супруги. Она взялась пилить его по какому-то пустяку. Вот терпение у него и лопнуло. И пошло-поехало. Так что промозглой октябрьской ночью ему пришлось возвращаться к себе в кабинет в Скотланд-Ярд, и на душе у него было так же хмуро, как на улице.

– Сэр, можно высказать предположение?

– Конечно, Дуглас. Вы же знаете, я всегда ценю ваше мнение, если только дело не касается подозрений на мой счет.

– О, сэр Малькольм… Простите вы меня когда-нибудь?

– Когда-нибудь – непременно. Но будет вам, давайте лучше выкладывайте свою идею.

– Ну, так вот, Кевин Адамс и обокрал Даллингтона. Он прекрасно знал, где что лежит. И положил глаз на вещицы, которые профессор с гордостью показывал гостям. Ему нужны деньги. Он знает, куда сплавить украденное. Короче, он разбивает окно, проникает в комнату, где лежат книга, табличка, острога и рубин, прибирает все это к рукам – и на Клейтон-стрит, тридцать два. Он давно заприметил этот заброшенный домишко. Вот и назначил там встречу с перекупщиком, который собирался сплавить это по своим каналам, как-то связанным с клубом «Пимлико» – хотя бы через того же бродягу. Но тут меж ними завязывается спор…

– И Кевина убивают выстрелом из пистолета прямо в сердце. И ваш бродяга бросает все вещи на месте преступления…

– Нет, рубин он все же забирает, поэтому мы его и не нашли. Острога – штука громоздкая, а цену книги он не знает – вот и бросает все как есть. Годится, а?

– Дуглас, ваша версия вполне объясняет отсутствие пистолета и оправдывает моего одноклубника, профессора Даллингтона. Словом, у вас все сводится к убийству с целью ограбления.

– А почему бы и нет? Я велю начать следствие против клуба «Пимлико».

– И узнаете, что Кевин выиграл в рулетку тысячу фунтов стерлингов новенькими банкнотами, тем более что мы нашли их у него в бумажнике.

– А что, если это плата за украденные вещи? – предположил Форбс.

– И такое возможно… Но зачем Кевину спорить с бродягой, раз деньги перекочевали к нему в бумажник? Видите ли… с людьми подобного сорта…

В это мгновение в дверь тихонько постучали. Это была старушка экономка в черном платье и белом переднике. Она просунула голову в щель и тихонько спросила:

– А меня что, допрашивать не будут?

– Входите, входите! – сказал Дуглас Форбс, обрадовавшись возможности положить конец обсуждению его версии, впрочем, довольно шаткой.

– А я, ведь, кое-что знаю…

– Мы как раз собирались вас пригласить, – заметил сэр Малькольм. – Присаживайтесь, пожалуйста.

– О, я вряд ли смею!

Старушка так и осталась стоять, испугавшись, что осмелилась на бесцеремонное вторжение. Форбсу показалось, что именно такими румяными и пухленькими художники частенько рисуют верных и простодушных служанок на веселых картинках.

– Уважаемая госпожа… быть может, вы для начала представитесь? – попросил сэр Малькольм.

– Хотите знать мое имя? Меня зовут Мэри Блэквуд, хотя здесь, в доме, называют просто Блэк. Так оно короче.

– Вы давно служите у профессора Даллингтона?

– Десять лет. До того служила у Адамсов. А когда профессор умер, нанялась сюда.

Столь неожиданная новость поразила сэра Малькольма:

– Вы служили у Адамсов? Надо же, как интересно!

– А что тут такого? – с оторопевшим видом спросила старушка.

– Стало быть, вы хорошо знали Грегора Адамса.

– Нет, не очень. Ему не сиделось дома – вечно скитался по свету, таскал в дом всякую дрянь да складывал в этом, как его, музее. Да и профессор Даллингтон не лучше! Они ведь эти… гематологи, понимаете?.. У них это в крови.

– Этнологи, – поправил Форбс. – А «всякая дрянь» – их коллекции.

– Зовите, как хотите. А мне не позволяли даже близко подходить к ним – хотя бы пыль стереть, да я и не в обиде. Была охота надраивать ихнюю чертовщину!

– Скажите, уважаемая, – продолжал сэр Малькольм, – какие были отношения у госпожа Эммы Адамс с мужем?

– Отношения? Я даже не представляю, когда они успевали встретиться, чтобы детей-то сделать! Правда, это было еще до того, как я поступила к ним на службу.

– А как она ладила с Элис и Кевином?

– Она отдавала им всю себя. Особливо Кевину! Горе-то какое, а? По мне, так она не надолго его переживет.

– Расскажите о Кевине.

– Тогда я скажу все, что думаю, потому как терять мне нечего… Госпожа Эмма воспитала его из рук вон. Все-все ему спускала. Когда отец был в отсутствии, в доме хозяйничал он, понимаете? Меня держал за простую служанку, хотя я в должности экономки, понимаете? Надо же и себя уважать!

– А мисс Элис?

– О, она совсем другое дело! Хорошая девочка, все читала свои мудреные книжки. Из-за нее-то я и осталась у Адамсов, несмотря на Кевина, хотя денег, чтобы мне платить, у них не было. Сколько раз повторяла я госпоже Эмме: «Почему бы вам не продать всю эту дребедень, раз она, как вы говорите, больших денег стоит?» А она мне в ответ: «Блэк, это же память о покойном муже. Как же можно расстаться с памятью? И речи быть не может!» Э-э, а меня при ее словах все смех разбирал. И вот теперь, как я знаю, приходится отдавать нажитое добро профессору Даллингтону. Правда, ему-то куда его девать – вот вопрос, тут и без того негде яблоку упасть!

– Расскажите вкратце, что было вчера, – попросил сэр Малькольм.

– Сейчас-сейчас, все-все расскажу. Хоть я и не болтушка, но с меня хватит! Знаете, я только и бегала туда-сюда, из кухни в столовую, где они все заседали. Днем сидели за большим столом и спорили, спорили, и все о цифрах да о цифрах. А я только и успевала подносить им, что выпить, правда, пили все больше двое парней.

– Кевин и Патрик Тейлор, – уточнил сэр Малькольм.

– Вы хорошо знаете Тейлоров? – спросил старший инспектор.

– Они завсегда хаживали к Адамсам. Настоящие друзья. Между нами говоря, крошка Тейлор, кстати, очень хорошенькая, по уши влюбилась в Кевина. А он на нее даже не глядел. Все с Патриком водился, хотя тот был ему не пара. Патрик работал у профессора Адамса, правда, чем уж он там у него занимался, не скажу; знаю только: из Кевина помощник был никудышный – никакого проку. Лодырь он был, каких поискать.

– Давайте, с вашего позволения, вернемся к вчерашнему дню.

– Я слыхала все их разговоры, когда прислуживала в столовой. Они все спорили, особливо Кевин с сестрой, – никак не могли поделить эту штуковину… как ее, коллекцию. Потом, наконец, уже перед самым обедом мне велели нести шампанское и фужеры. Знать, сговорились, решила я. И то, слава Богу – где это видано, чтобы так ломаться из-за какой-то свадьбы! И все же, как я погляжу, профессор Даллингтон души не чает в Элис, а она, видать, молится на него, как на Бога-отца…

– Вы не задумывались, с чего это вдруг позвали Тейлоров?

– Какая же свадьба без свидетелей, верно?

– Верно, – согласился сэр Малькольм. – А теперь хорошенько подумайте, прежде чем отвечать. После шампанского был обед…

– Точно. Я взялась накрывать на стол. Меж тем кто-то из них пошел к себе, а другие – в курительную.

– А что было после обеда?

– Погодите-ка, дайте вспомнить…

На румяном лице старушки складок изрядно прибавилось, она прищурила глаза, потом сказала:

– Ну-тка, давайте! Задавайте свои вопросы!

– Так что вы делали, после того как закончился обед?

– Убирала со стола, где эти леди-джентльмены кушали. Я запекла им баранью ногу с мятой и зеленой фасолью, а еще картофельный пирог спекла. Уплетали за обе щеки. А после вижу: некоторые сели за карты. За маленький такой складной столик, за какими обычно играют.

– Кто же из них сел за столик?

– Играть? Ну, профессор сел, госпожа Эмма, нотариус и крошка Тейлор… А Элис примостилась возле жениха и поглядывала себе, как играют остальные.

– А где в это время был Кевин?

– Не знаю. Должно быть, у себя в комнате… Я видела его уже после. Когда мыла на кухне посуду. Ее там был целый ворох! Мыть – не перемыть. Тут-то Кевин и вышел. Слышу – дверь скрипнула, а после гляжу – он уже на улице.

– Который был час?

– Около полуночи, но я не удивилась. Он же был этот… как, бишь, его… лунасик…

– Лунатик, – поправил Форбс. – Так ведь тьма, наверно, стояла кромешная. Как же вы разглядели, что это был именно он?

– Так там же стоит фонарь, аккурат на углу Кенсингтон-Парк-роуд и Клейтон-стрит. Туда он и пошел.

– Дождь был? – осведомился Форбс.

– Нет. Дождь пошел только утром, часов в шесть.

– У Кевина с собой что-нибудь было – ну, скажем, пакет или сверток? – спросил сэр Малькольм.

– Нет, ничего такого не было. Обычно он ничем себя не утруждал. Ходил себе руки в брюки – слава Богу, хоть не свистел!

– А как он вернулся, видели?

– Я перемыла всю посуду – и на боковую. Тяжелый выдался денек, знаете ли…

– И больше ничего не видели?

– Да я много чего видала, только не пойму, что вам нужно…

– Ну, например, нам хотелось бы знать, где был Патрик Тейлор, когда остальные играли в бридж?

– В гостиной его точно не было. Хотя, погодите-ка… Когда я пошла к себе наверх, на боковую, столкнулась с ним аккурат на лестнице – он вниз шел. Мы пожелали друг дружке доброго вечера.

– Он выходил из дома?

– На улицу? А-а, про это ничего не знаю.

– Еще один вопрос, – сказал сэр Малькольм. – Перед тем как пойти «на боковую», вы находились на кухне постоянно?

– Да, правда, иногда ходила в столовую, приборы с посудой носила в буфет: помою, вытру – и отнесу.

– Значит, за то время, пока вас не было на кухне, из дома мог выйти кто угодно, и вы бы не заметили…

– Знамо дело, только я не нанималась следить, кто входит и выходит!

– Ну, конечно, уважаемая. Может, вы хотите еще что-нибудь сообщить?

Старушка как будто призадумалась и вдруг воскликнула:

– Ах, совсем позабыла! Перед тем как я уже собиралась идти к себе наверх, на кухню заглянул профессор сказать спокойной ночи.

– И потом он вернулся к себе?

– Когда я проходила мимо его комнаты, то видала, как у него из-под двери пробивается свет. Должно быть, он укладывался спать.

– А Элис, его невеста, заходила к вам пожелать спокойной ночи?

– Нет, она приходила сразу после обеда. Из-под ее двери тоже пробивался свет, когда я шла к себе. То же самое и у крошки Тейлор – теперь припоминаю.

– И ночью вы не просыпались…

– Нет. Комната у меня на самом верху, так что из-под крыши мне ничего не слыхать.

Внезапно сэр Малькольм спросил:

– Скажите, уважаемая, есть ли здесь, в доме, место, где хранятся карманные фонарики?

Удивившись столь неожиданному вопросу, старушка поначалу даже не нашлась что сказать, а потом повела обоих сыщиков в прихожую, где висели плащи. Там на маленьком столике стоял лакированный ящик. Она открыла его. В ящике лежали три фонарика – один круглый и два плоских.

– И все три работают? – поинтересовался сэр Малькольм.

– А то! – с важным видом сказала экономка. – Я лично слежу за этим.

Сэр Малькольм включил поочередно все три фонарика. Один, плоский, не светил.

– Ох, еще вчера утром работал исправно, верно говорю! Только-только батарейки сменила.

– Ничего страшного, – успокоил ее благородный сыщик. – Пустяки… Благодарим вас, уважаемая госпожа Блэквуд. Ваши показания были очень полезны.

– Вот и хорошо. Завсегда к вашим услугам. Правда, по мне, так вы не там ищете. Кевина порешил какой-нибудь бродяга. Ведь мы живем в такое жуткое время!

Когда она вышла, Дуглас Форбс сказал сэру Малькольму:

– По крайней мере, теперь нам известно, что Кевин пришел в заброшенный дом без украденных вещей.

– И еще много чего интересного… Хотя бы то, что госпожа Блэквуд умеет печь знатные картофельные пироги!

Глава 11

Профессор Мартин Даллингтон работал у себя в кабинете, когда к нему заглянули сэр Малькольм и старший инспектор. Элис Адамс тихо сидела в сторонке на стуле с книгой в руке, хотя, судя по всему, не читала.

– Входите, прошу, – по-дружески пригласил профессор. – Простите, что пришлось внезапно вас оставить – надо было закончить статью о скандинавском боге Бальдре для «Королевского этнографического журнала», дело срочное.

– Я читал о Бальдре Великолепном у Фрейзера, – заметил сэр Малькольм. – Его, кажется, убили стрелой из омелы.

– Это как раз тема моей работы. В древности считалось, что между духом дуба и омелой существует живая связь. Пока омела была неотделима от дуба, Бальдр был неуязвим. В сущности, я доказываю, что Бальдр – живое воплощение дуба. И оторвать от дуба омелу – все равно, что убить его. Ну да ладно, скажите лучше, как идет расследование.

– Своим чередом, – уклончиво ответил сэр Малькольм. – Мало-помалу все складывается в голове в определенный порядок, головоломка распутывается и обретает смысл. Мисс Элис, а вы что читаете?

– Читаю? О нет, у меня на это не хватает духу… А книгу держу в руках по привычке.

– Мы только что беседовали с экономкой. Ведь она раньше служила у вас, так?

– Верно. Но держать ее мы больше не могли – нечем было платить, приходилось на всем экономить.

– Она ведь не ладила с вашим братом…

– Кевин вел себя с ней не очень любезно. Но давайте не будем об этом. Теперь он нам не подсуден.

Тут профессор патетически изрек:

– Теперь он пред высшим судом. Считается, что это суд божий. А в сущности, суд небесный вершат ангелы. И самый грозный из них – Михаил, впрочем, его карающая десница простирается над принцами крови и королями. А простыми смертными вроде Кевина занимаются ангелы рангом пониже.

– И как же по-вашему – его осудят или помилуют? – поинтересовался сэр Малькольм.

– Острога очистила его. У лапландцев оружие, разящее тюленя, открывает перед жертвой путь в рай.

– Что, в тюлений рай?! – недоуменно воскликнул старший инспектор.

– Ну да, – продолжал Даллингтон, – у всех живых существ есть свой рай, там они в конце концов и воссоединяются.

– Увы, – заметил сэр Малькольм, – Кевина убили не острогой…

Элис вдруг встрепенулась:

– Да что вы говорите?

По ее телу снова пробежала дрожь, лицо исказилось от душевной боли.

– Он убит выстрелом из пистолета, – уточнил Дуглас Форбс. – Судя по всему, из мелкокалиберного.

Профессор встал из-за стола, обошел его и заботливо положил руку на плечо своей невесты.

– Это так отвратительно!.. Но что Кевин забыл в доме тетушки Скво? Я думаю об этом с самого утра.

– Мы тоже над этим размышляли, – заметил Форбс, – и решили было, что он с кем-то там встречался, чтобы сторговаться насчет вещей, которые он же у вас и украл. Но некоторые свидетельские показания опровергают такое предположение. Он вышел из вашего дома около полуночи и направился на Клейтон-стрит, но в руках у него ничего не было.

– Никогда бы не подумал, что Кевин вор, – обронил профессор. – Разве только решился на кражу, чтобы мне отомстить. Он всегда питал ко мне неприязнь, а когда узнал, что я собираюсь жениться на его сестре, и вовсе взбесился.

– Кто же тогда принес острогу в тот заброшенный дом? И что это значит? – спросила Элис глухим голосом.

– Если б мы это знали, то смогли бы значительно приблизиться к разгадке тайны, – признался сэр Малькольм. – Видите ли, профессор, боюсь, острогу, руническую табличку и книгу Уоллиса подбросили нарочно, чтобы навести на вас подозрения.

– И я так думал, – просто сказал Даллингтон. – Вот только кому я так насолил, что меня хотят упечь за решетку? Если только Кевину, так ведь он мертв…

– По сути, – продолжал сэр Малькольм, – с телом жертвы устроили маскарад.

– Маскарад? – переспросила Элис. – Какой еще маскарад?

– Мы держали это в тайне, – признался благородный сыщик, – но теперь можем раскрыть карты. – Во время допроса никто из вас ни намеком не коснулся этой подробности. Из чего я заключил, что никто из вас об этом не знал, а если знал, то был достаточно хладнокровен, чтобы проговориться. Так вот, помимо остроги, наполовину засунутой Кевину под пиджак, и книги, лежавшей рядом с его рукой, тело его было обсыпано лепестками роз.

– Это мне кое-что напоминает… – проговорил профессор. – Погодите-ка. Пойду, схожу в библиотеку за одной книжицей и мигом обратно.

Профессор вышел, но уже через пару минут вернулся; в руке у него была книга в кожаном переплете. Элис Адамс снова села – глаза красные, ничего не видящие.

– Вот. Сейчас поищем.

Даллингтон принялся быстро листать книгу и вдруг остановился:

– Вот. Послушайте-ка:

«Воины обычно клали на тело усопшего острогу, дабы он мог охотиться на оленей и в небесной тундре. А девушки усыпали тело цветами, дабы, как они считали, тело, овеянное их ароматом, вознеслось в благоуханные выси потустороннего мира».

– Так ведь вы это нам уже читали два дня назад, когда показывали гостям острогу! – вдруг заметила Эллис.

– Точно. Я хотел пояснить, что лапландцы почитали острогу не только как простое земное, но и как магическое оружие, и верили, что она сослужит им верную службу и на небесах.

– Выходит, ваши гости узнали все, что здесь написано… – заключил старший инспектор. – И это, похоже, навело одного из них на мысль применить знания на деле…

– Боже мой, – запричитала Элис, – на такое способен только сумасшедший!

– Или человек суеверный и к тому же педантически точный, – продолжал сэр Малькольм, – а может, как я только что сказал, тот, кому хотелось навести подозрения на вас, профессор…

– Мы все ходим вокруг да около, – посетовал Форбс. – А у кого-нибудь из вас был или, может, есть пистолет?

– Понимаю, к чему вы клоните, – ответил Даллингтон, – только у меня нет. Мне противно все это современное оружие, и ничего такого у меня не было и в помине.

– И у меня, – поспешила добавить Элис Адамс.

– А у Кевина – случайно не знаете?

Профессор с девушкой переглянулись и в один голос ответили:

– Не знаю, это было бы даже как-то странно.

– Видите ли, – начал, было, старший инспектор, – когда вращаешься в кругу всяких отщепенцев…

– Нет-нет! – вскричала Элис, у которой нервы были натянуты до предела. – Мартин, попросите этих джентльменов замолчать, у меня нет больше сил все это слушать!

– Простите, – извинился сэр Малькольм. – Мы понимаем, вам выпало слишком тяжкое испытание. И мы вас оставляем. Только поверьте, у нас задача тоже не из легких, и мы обязаны довести дело до конца. Неужели вы думаете, что мы можем оставить убийцу Кевина безнаказанным?

Элис плакала навзрыд. Профессор пытался утешить невесту всеми силами, но тщетно: ничто, казалось, уже не могло остановить поток ее слез. И обоим сыщикам ничего не оставалось, как откланяться.

– Она очень любила брата, – заметил Форбс. – По-моему, она девушка очень порядочная, а вот братец был далеко не святой.

– Дуглас, думаю, пора произвести обыск.

– В доме профессора?

– Главное – в доме Адамсов в Ричмонде.

– Вы так считаете? С учетом обеих коллекций, тут и там, мои люди просто зароются… Да и что искать-то?

– Чтобы понять, что же на самом деле произошло прошлой ночью в заброшенном доме тетушки Скво, нам кое-чего недостает. Свидетельские показания слишком поверхностны, а по сути, мы ничего не знаем.

Старший инспектор вдруг заговорил несколько резковато:

– Сэр Малькольм, вы меня разочаровываете…

– Отчего же?

– Вы вынуждаете нас лезть из кожи вон, хотя сами, ясно как день, знаете, кто убийца, но стараетесь его выгородить, потому что он ваш друг!

– Даллингтон?

– А вы как думаете?! О краже он не заявлял, хотя нас уверял, что заявил, и все потому, что никакой кражи не было. Он устроил в своем бардаке спектакль с расколоченной витриной! К тому же за пару дней до того Кевин Адамс задел его за живое. Вот ему и не терпелось свести с ним счеты за то, что он оскорбил его, да еще перед невестой. Увидав, что Кевин вышел из дома, он пошел следом за ним до того заброшенного дома и там его прикончил. Я так думаю.

– А потом он возвращается в свой, как вы выразились, бардак, инсценирует кражу со взломом, снова отправляется в заброшенный дом, прихватив с собой пресловутые улики, и раскладывает их таким образом, чтобы никто не смог усомниться в его виновности! Ну, не смешно ли, Дуглас, это вы меня разочаровываете, да еще как! Госпожа Форбс, ваша супруга, определенно довела вас до ручки.

Когда они оказались в вестибюле, к ним, вытирая руки о передник, тотчас поспешила экономка.

– Ах, джентльмены, совсем забыла сказать… Дело хоть и пустячное, только уж больно чудное. На круглом столике в прихожей стояла ваза с тремя розами. Профессор преподнес их мисс Элис. Давеча вечером, перед тем как пойти к себе наверх, я подлила в вазу водички, а утром глядь – роз как не бывало, вернее, вы не поверите, от них остались только ножки – ни одного лепесточка!