Текст книги "Убийство из суеверия"

Автор книги: Мэри Лондон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц)

Глава 6

Некоторое время спустя, когда сэр Малькольм и старший инспектор остались в гостиной одни, Дуглас Форбс не выдержал и дал волю чувствам:

– Этот Даллингтон хоть и состоит в ваших «Графоманах», только признайтесь, уж больно он чудной! К тому же, сказать по чести, лично мне он кажется подозрительным.

– Почему же?

– От его колдовских штучек у меня по спине мурашки бегают. Видели всякие мерзости у него в так называемом музее? И он еще называет их сокровищами! А эти его байки! Боюсь, тут мы имеем дело с убийством из суеверия.

– Дорогой друг, хотя наш этнолог и увлекается колдовством туземных народов, не факт, что он сам колдун!

– Он же верит в какие-то там целительные камни! Это же чушь собачья!

– Даллингтон, конечно, оригинал, согласен, но это еще не повод держать его за убийцу…

– Вы его выгораживаете, потому что он состоит в вашем клубе и вас забавляют его россказни…

– Осторожно, Дуглас! Вы заходите слишком далеко!

Старший инспектор принялся кусать губы:

– Ах, ну да, простите. Это все из-за госпожи Форбс, моей супруги. Она вывела меня из равновесия, и я все еще никак не приду в себя…

– Скажите лучше, как вам Элис Адамс?

– Милая девушка, даже очень. Гм, я так думаю, несмотря на разницу в возрасте, она обожает профессора Даллингтона. Видели, как кинулась к нему в объятия?

– Она узнала об убийстве родного брата. И объятия жениха были для нее временным прибежищем, спасением от ужаса, который ей навеяло это жестокое преступление. Не забывайте, он был ее учителем, а кроме того, коллегой ее отца. И тут любой психолог может спросить: не переносит ли девушка любовь к покойному отцу на жениха?

– Вы тоже так думаете?

– Просто предполагаю. Во всяком случае, проверьте банковские счета Эммы Адамс, а заодно и счета Даллингтона. Женитьба таких разных людей вполне стоит того, чтобы все проверить, – может, тут и правда что-то не так.

– Думаете, со стороны Адамсов это брак по расчету?

– Или, может, просто-напросто союз двух людей, страстно увлеченных этнологией. Ладно, поживем – увидим. А как вам Дженнифер Тейлор?

– Здоровая девушка, спортивная, – с ноткой восхищения в голосе ответил Дуглас Форбс. – Знает, чего хочет. Не то, что ее братец… Тщедушный холерик.

Сэр Малькольм при таком сравнении улыбнулся, потом продолжал:

– Этот Тейлор явно недолюбливает Даллингтона. Сами видели, как он обращается с профессором, – не очень-то учтиво. Между ними словно черная кошка пробежала. Профессор сделал вид, будто ничего не заметил. Да уж, с этим тоже придется разобраться.

– Тейлор всего лишь ученик Грегора Адамса, а Даллингтон был с ним на равных. Отсюда профессиональная зависть.

– Возможно, но скажите, Дуглас, не кажется ли вам, что весь этот спектакль с телом Адамса устроен преднамеренно – чтобы навести подозрения на профессора?

– Я же говорил, он и раньше казался мне подозрительным типом. Да и кто, как не он, мог устроить такой чудовищный спектакль?!

– То-то и оно! Не многовато ли будет – острога, розовые лепестки, тайнописная дощечка, моя книга! Уж слишком все очевидно, не находите?

И лично меня нисколько не убеждает. Да и потом, у него ведь все это украли, разве нет?

– А может, он сам инсценировал кражу…

– И заявил в соседний полицейский участок!

– Алиби! По мне, так это прямо бросается в глаза – выходит, ваш Даллингтон и есть виновный!

– Послушайте, Дуглас. Я отлично вас понимаю. Все складывается против профессора, только он настоящий ученый, исследователь. Конечно, он вполне мог придумать какой-нибудь церемониальный антураж вокруг тела Кевина, но он никогда не оставил бы в старой грязной хибаре книгу Уоллиса: ведь она для него истинный кладезь мудрости, большая редкость, и ему в работе было бы без нее никак не обойтись. К тому же, чтобы кого-то убить, нужна причина. А вы видите здесь хоть слабый намек на мотив? Он собирается жениться на девушке и при этом убивает ее брата? Нет, здесь что-то не сходится.

Старший инспектор собрался было выдвинуть свои аргументы, но тут в дверь гостиной постучали. Следом затем, не ожидая приглашения, в комнату вошел статный мужчина лет пятидесяти с седыми волосами и бородой. Одет он был строго – пожалуй, только черная бабочка в белый горошек была единственной вольностью, какую мог себе позволить этот сухопарый и довольно мрачный с виду человек.

– Извините, – проговорил он надтреснутым голосом. – Вы, верно, и есть те самые джентльмены-следователи из Скотланд-Ярда?

– Вы не ошиблись, – вставая, сказал Форбс. – Я старший инспектор Дуглас Форбс, а это наш советник сэр Малькольм Айвори.

– Ах, джентльмены, какое несчастье! Я только что узнал от экономки, когда возвращался с утренней прогулки. Что же на самом деле произошло?

– А вы-то сами кто будете? – осведомился Форбс.

– О, простите! Совсем забыл. Мэтр Брайан Дервантер, нотариус семьи Адамс…

– Замечательно, – продолжал сэр Малькольм. – Нам очень хотелось с вами встретиться и кое о чем вас расспросить. Присаживайтесь, пожалуйста.

– Но, видите ли, я просто ошеломлен, подавлен. Неужели Кевина действительно убили?

Он сел в кресло, вид у него был совершенно потерянный. Кадык под белой кожей на горле ходил вверх-вниз.

– Кевина Адамса обнаружили мертвым этой ночью, под утро, в заброшенном доме тут недалеко, – объяснил старший инспектор. – Его убили острогой из коллекции профессора Даллингтона.

– Острогой? Профессор? Но это же нелепо! Уму непостижимо! Да и какое отношение может иметь профессор к столь бессмысленному злодеянию?

– Мэтр, мы вовсе не утверждаем, что Даллингтон повинен в этой смерти, – заметил сэр Малькольм. – Мы только сказали, что возле тела жертвы нашли принадлежащую ему острогу – с ее помощью, очевидно, и был нанесен смертельный удар.

– Да, в самом деле, как-то странно…

– Что же тут странного?

– Ну да, профессор сам показывал нам свою острогу – штука редкая, служила, кажется, для каких-то обрядов. На конце у нее перо, а древко в тончайших узорах.

Сэр Малькольм внезапно переменил тему, как он обычно делал, когда хотел сбить собеседника с толку.

– Мэтр Дервантер, с какой стати вы здесь оказались?

– О, все очень просто, я же говорил, я нотариус, к тому же друг семьи Адамс. И очень хорошо знал профессора Грегора Адамса, выдающегося этнолога. Он почти приобщил меня к своей науке, и с тех пор я и сам увлекся всеми этими вопросами, хотя, разумеется, специалистом себя не считаю. От старинных обычаев веет поэзией, а я, признаться, питаю слабость к Уильяму Блейку – то-то был провидец!

– Мне нравятся у него «Песни невинности», – заметил сэр Малькольм, – впрочем, Блейк вряд ли поможет нам узнать истинную причину вашего присутствия в профессорском доме.

– Ах, ну да, в самом деле, я что-то заговорился… Понимаете, я взволнован и растерян до крайности. Как вам сказать? Ну, хорошо, я здесь по делам.

– Готовите брачный договор между мисс Адамс и профессором Даллингтоном, полагаю…

– Да, вижу, вы все знаете. И сняли камень у меня с души! Нотариальная тайна, понимаете?

Сэр Малькольм снова переменил тему:

– Мэтр, расскажите немного о семье Адамс…

– Очень хорошая семья! Эмма, вдова профессора Грегора Адамса, сильная и вместе с тем очаровательная женщина. Она мужественно перенесла ужасное горе – смерть мужа – и продолжала заниматься детьми с достойной восхищения стойкостью. Я очень высоко ценю эту женщину. Трагическая смерть Кевина будет для нее страшным ударом, ведь она боготворила сына. Мальчик повзрослел, а она все обхаживала его, как будто ему было десять лет. После смерти отца, главы семейства, его избаловали до того, что порой он вел себя даже чересчур заносчиво, – впрочем, о покойниках плохо не говорят, так ведь? Душа Кевина пока не покинула наш мир. Она все еще цепляется за него. Ведь мальчик так любил жизнь!

Форбс пометил у себя в блокноте: «Еще один оригинал – с ним тоже надо держать ухо востро».

– А Элис? – спросил сэр Малькольм.

– Она достойная дочь профессора Грегора Адамса. Думаю, выйдя замуж за Даллингтона, она исполнит волю покойного отца. И новое поколение продолжит дело старших, понимаете?.. Уважение семейной традиции – это замечательно.

– Но Даллингтону уже пятьдесят, а Элис только двадцать шесть, – заметил старший инспектор.

– Как нотариус я часто замечал, что такая разница в возрасте создает определенное равновесие, весьма благотворное. Пыл юности сдерживается опытом зрелости. Впрочем, в интересующем нас деле жениха и невесту объединяет общая страсть, и довольно сильная, – изучение магии с точки зрения этнологии. Такую связь даже время не разорвет, как раз наоборот…

– Вернемся к брачному договору, – предложил сэр Малькольм.

– Тут я вряд ли могу сообщить что-то интересное, – сказал нотариус. – Дело это частное, и профессиональная этика обязывает меня хранить тайну.

Слово взял Дуглас Форбс:

– Мэтр, к сожалению, должен напомнить, мы расследуем убийство. И Скотланд-Ярду нужно знать всю правду.

– Конечно, – сказал мэтр Дервантер, усаживаясь поглубже в кресло, – но я не вижу связи между этим брачным договором и смертью Кевина!

– Об этом нам судить, – продолжал старший инспектор. – Наш долг – проверить все и вся. Итак, мэтр, что это за договор?

– О, самый обычный, и сказать по правде, я не вижу…

Теперь заговорил сэр Малькольм:

– Мэтр Дервантер, когда вы прибыли в этот дом?

– Два дня назад. Да, в четверг утром.

– А сегодня у нас суббота. Значит, на составление договора у вас ушло около двух дней!

– Нет-нет. Мы все закончили вчера вечером.

– Неужели были сложности?

Нотариус заерзал в кресле, почувствовав себя крайне неловко.

– В таких делах всегда есть что делить и из чего выбирать. И заинтересованные стороны обязаны договориться. Это же нормально, самое обычное дело.

– У вас всегда уходит столько времени на составление бумаг подобного рода?

– Нет, конечно. Но в этом деле речь шла о коллекциях. Да-да, в частности и о них.

– Профессора Даллингтона?

– Нет, о тех, что остались после покойного Грегора Адамса. Они же результат многолетних изысканий. Эмма и Кевин Адамсы, понятно, считали делом чести оставить часть себе. Для них все эти вещи, статуэтки имеют скорее духовную ценность.

– Профессор Даллингтон убеждал Эмму взять причитающуюся ей часть коллекции?

– Не совсем. Во время обсуждения он вел себя довольно сдержанно. Элис, конечно, хотела и себе кое-что выбрать из отцовского собрания, а Кевин думал оставить все себе. В других семьях, знаете ли, случается то же самое… Словом, мы договорились разделить все поровну.

– И, в конце концов, стороны подписали договор, – заключил сэр Малькольм.

– Верно. Подписали все. Правда, кажется… – Мэтр Дервантер внезапно встал. На лице у него вдруг появилась тревога: – Ах ты, Боже мой! – воскликнул он. – Простите, мне нужно кое-что проверить… Надо срочно повидаться с Эммой Адамс, срочно.

И он вышел, бубня себе под нос: «Боже мой, Боже мой!..» Сэр Малькольм и старший инспектор остались в гостиной одни.

Глава 7

Cэр Малькольм и старший инспектор оставались одни недолго. В дверь снова постучали, и в гостиной на сей раз появился Патрик Тейлор.

– Можно войти?

Ему предложили сесть, что он и сделал, впрочем, неловко, после чего сказал:

– Я хотел извиниться за недавнее… Этот Даллингтон действует мне на нервы.

– Мы заметили, – проговорил Дуглас Форбс.

– Его заносит, даже слишком… И потом, мне совсем не нравится, что он женится на Элис.

– Почему же? – спросил сэр Малькольм. Молодой человек покраснел и, запинаясь, сказал:

– Неправильно это. Молодые должны держаться молодых. А Даллингтон старик. Зарится на ее состояние, пользуясь своим влиянием, ведь она его ученица. И чувствует себя перед ним обязанной. Это же отвратительно! Да и Кевин так думал.

– Он сам вам это говорил?

– Когда пошел разговор о свадьбе, я видел, Кевин был просто вне себя. Вот он и позвал меня на семейный совет.

– Значит, он рассчитывал на вашу помощь?

– Даллингтон приворожил Элис. Видите ли, он худо-бедно владеет колдовскими приемами. Вот и привязал ее к себе своими чарами. Так считал Кевин, и я тоже так думаю. Такая связь противоестественна!

– Стало быть, если я верно понял, вы с сестрой приехали сюда по настоянию Кевина, чтобы помочь ему расстроить этот брак.

– Честно признаться, мы даже не представляли, что делать. Понимаете, мы с сестрой знаем Кевина целую вечность. Я учился вместе с ним в одной школе, в одном университете. Потом помогал отцу Кевина, профессору Грегору Адамсу, в его изысканиях. Тогда-то я и понял, какую интрижку затеял Даллингтон. Он ловко приобщил Элис к этнографии. И она выбрала на факультете его курс. Потом он рекомендовал ее в Британский музей. Все это время он и Эмму всячески обхаживал, а она даже не понимала, какое отрицательное влияние этот человек оказывает на ее дочь. А Элис прилипла к нему, как муха к клейкой ленте…

– Ну, хорошо, – сказал сэр Малькольм, – вот и взгляд на вещи под новым углом, что для нас тоже интересно.

– Никакой это не взгляд! Это чистая правда! – горячо заверил его Патрик Тейлор. – Кевин тоже так считал. Говорю вам, Даллингтон – шаман!

– За те два дня, что вы здесь, в доме был скандал? – поинтересовался старший инспектор, не знавший, что такое шаман.

– Кевин умел за себя постоять и знал один способ помешать свадьбе. Достаточно было отказаться от раздела отцовской коллекции, и дело сделано. Даллингтону не терпелось заграбастать все подчистую. И он наверняка науськал Элис, чтобы та попробовала урвать побольше. И тут, должен сказать, Кевин держался твердо.

– Чем это закончилось?

– Эмма, его мать, пошла на уступки. Я же говорил, Даллингтон и ее по-всякому обхаживал. А ей хотелось сделать дочери приятное… Короче, дело дошло до дележа, но самые ценные вещицы, на которые профессор положил глаз, все же остались у Адамсов.

– И, несмотря на разногласия, о свадьбе, тем не менее, договорились, – заключил сэр Малькольм.

– Да, но Кевин никак не мог с этим смириться. Да и я, честно говоря, тоже… А вчера вечером, за обедом, Даллингтон совсем занесся. Элис смотрела на него глазами, как у жареного окуня, вот! Противное зрелище. Моя сестра Дженнифер тоже это заметила. Даллингтон вел себя как заправский барышник, урвавший на ярмарке добрую лошадь!

– Э-э, а вы часом не преувеличиваете? – осведомился сэр Малькольм.

– Сразу после обеда Кевин встал и ушел к себе в комнату. Ему было противно это слушать. А я пошел в библиотеку. Терпеть весь этот спектакль и мне было невмоготу.

– А из библиотеки куда вы направились? – спросил Форбс.

– К себе в комнату. Я был взвинчен, принял двойную дозу снотворного и уснул.

– В котором часу это было?

– Около одиннадцати, кажется.

– Замечательно, уважаемый, – сказал сэр Малькольм. – Благодарим вас за добровольные показания. А теперь пригласите, пожалуйста, вашу сестру.

– Вы и Дженнифер собираетесь допрашивать? – в изумлении спросил Патрик Тейлор.

– Ну да. Мы намерены допросить всех. Кроме того, у нас к вам просьба не выходить из дома без нашего разрешения.

Молодой человек удивился:

– Но почему?

– Потому что у Скотланд-Ярда свои методы, – резко ответил Форбс.

Молодой человек пожал плечами и вышел в сильно подавленном расположении духа.

– Холерик – да, но не такой уж тщедушный! – усмехнувшись, заметил сэр Малькольм.

– Его так и распирает от зависти к Даллингтону, ясно как божий день, – прибавил Форбс.

– Он, видно, влюблен в Элис, и эта свадьба ему совсем не по душе. Вот и бесится от бессилия, но ничего не поделаешь – девушка предпочла другого! Все до обидного просто. Многим молодым людям не везет, но, как бы то ни было, это нисколько не проливает свет на убийство Кевина.

– Если только Даллингтон не решил отомстить Кевину за то, что тот наотрез отказался уступить ему вещи из коллекции, которые он мечтал заполучить… Вот вам искомый мотив!

– Возможно, след верный, – согласился сэр Малькольм. – А вот и Дженнифер Тейлор к нам пожаловала…

Глаза у девушки были все такие же красные. Она всего лишь раз дала волю слезам, но сейчас держалась довольно мужественно и шла на встречу с сыщиками уверенной поступью.

– Джентльмены, брат сказал, вы снова хотите меня видеть.

– Верно, – бросил Дуглас Форбс. – Присаживайтесь, мисс. Работа у нас не из самых приятных, но следствие – это вам не детские забавы, не так ли?

Девушка спокойно поправила юбку на коленях.

– Я на самом деле мало что знаю…

– Иногда человек даже не подозревает, что знает, – сказал сэр Малькольм. – А ваши показания, безусловно, были бы нам весьма полезны. Ну а для начала объясните, пожалуйста, почему вас пригласил профессор Даллингтон – вас с братом?..

– Патрик близкий друг Кевина… вернее, был. Они подружились еще в детском саду. Когда профессор и Элис решили пожениться, Кевину захотелось, чтобы мы тоже присутствовали при заключении брачного договора. Лично я считала, что наше присутствие будет лишним и неуместным, но брат так настаивал, что я, в конце концов, согласилась с ним поехать.

– В самом деле, занятно… – заметил старший инспектор.

– Патрик, да будет вам известно, всегда находился под влиянием Кевина. Мой брат застенчив и, если что-то не по его воле, тут же начинает кипятиться. Да вы и сами только что видели – когда он вдруг ни с того, ни с сего, по собственной глупости ополчился на Мартина Даллингтона…

– Расскажите немного о Кевине Адамсе, пожалуйста.

В глазах у девушки потемнело. Она сжала подлокотники кресла, в котором сидела, и, решившись, выпалила:

– О, теперь-то уже можно признаться, я… как бы это сказать? Да, я была очень привязана к Кевину. Он был другом детства моего брата и моим тоже.

– А он разделял ваше чувство? – спросил сэр Малькольм.

Девушка быстро опустила глаза:

– Нет… не знаю… Это трудно объяснить. У меня всегда было ощущение, что он любит другую, но я, конечно, ни разу себе не позволила…

– Мы вас очень хорошо понимаем, – довольно мягко произнес сэр Малькольм.

– Хотя, – продолжала Дженнифер, – хороший муж из него вряд ли получился бы. Я любила его, как героя романа. Он был такой своенравный, такой непредсказуемый… Была в нем какая-то бесшабашность, та, что идет вразрез с законом, какая-то склонность к авантюризму – именно это и делало его привлекательным.

– Вразрез с законом, говорите? – переспросил Форбс.

– Я, наверно, плохо объясняю. Кевин по натуре был бунтарь. Грегор Адамс с головой ушел в работу и почти им не занимался. Ему явно не хватало отцовской строгости. Мать души в нем не чаяла. А он отстранялся от нее с какой-то яростью, хотя, думаю, в глубине души и страдал от этого.

– Мисс, вы хорошо знали Кевина Адамса и прекрасно его описали, – сказал сэр Малькольм. – Стало быть, за последние дни вы вполне могли заметить в его поведении кое-что или многое такое, что, несомненно, помогло бы нам понять причину его загадочной смерти.

– Он не хотел этой свадьбы. Считал ее аморальной. И во время обсуждения делал все, чтобы нарушить связанные с нею планы, но его бой был заведомо обречен на поражение. Элис действительно любит Даллингтона, и Эмма очень рада их союзу. Но это было в манере Кевина. Он часто бросался улаживать безнадежные дела, что непременно заканчивалось скандалом, а он от этого злился на весь белый свет. Я же говорю, все его беды – от взбалмошного характера.

Вдруг сэр Малькольм спросил:

– Как вы думаете, он мог совершить кражу?

Дженнифер выпрямилась в кресле и решительно ответила:

– Конечно же, нет!

– Порой люди, лишенные привязанности или отцовской строгости, становятся клептоманами… – пояснил сэр Малькольм.

– Кевин был совсем не такой! – со свойственной ей решимостью заверила девушка.

– Вы защищаете воспоминания, и это похвально. Но объясните, почему Кевин так упрямился?

– Из-за коллекции, конечно. Грегор Адамс собрал огромную коллекцию – туземное оружие, статуэтки, бабочки, да всего и не перечислишь. У нотариуса был полный список, и он зачитывал его, перечисляя предмет за предметом. И по поводу каждого возникал спор, кому он достанется – Элис и Даллингтону или Эмме и Кевину. Спору, казалось, не будет конца – это было так мучительно… Кевин вообще не хотел ни в чем уступать, за исключением каких-то безделушек. Элис устала, а мэтр Дервантер, преисполнившись терпения, выступал в роли примирителя и делал это, должна признаться, исправно, с чувством такта, достойным восхищения.

– Если я правильно понимаю, – сказал сэр Малькольм, – Кевин искал ссоры и, возможно, даже разрыва…

– Совершенно верно. Та же горькая сцена повторилась и когда собирались договориться о дне свадьбы. Даллингтон предложил назначить ее на двадцать первое июня будущего года, на день летнего солнцестояния. Сами знаете, по его мнению, все должно подчиняться четкому космическому ритму. А Кевин сказал, ему этот день, мол, не подходит, потому что как раз тогда он собирается в Соединенные Штаты. Эмма удивилась. Она ничего не знала о его намерениях куда-то ехать. Словом, свадьбу после долгих препирательств перенесли на декабрь будущего года – уже на день зимнего солнцестояния, но Кевин и в этом случае отказался присутствовать на церемонии.

– А как Даллингтон воспринял такое поведение?

– Вид у него был то совсем отстраненный, то надменный, а то и вовсе непреклонный. Он счел поведение Кевина ребячеством и результатом плохого воспитания. И предоставил невесте самой разбираться с братом.

– А Элис?

– Она всеми силами стремилась уладить скандал. Она говорила Кевину: «Я понимаю, ты хочешь оставить себе то-то или то-то на память об отце, но он и мой отец, и я имею такие же права, как и ты!» А он ей в ответ: «Насколько я знаю, эти воспоминания принадлежат и матери! Может, подождешь, когда она умрет, прежде чем кидаться на ее долю наследства?» Тогда в спор очень дипломатично вступал мэтр Дервантер: «Ваша матушка, как вам должно быть известно, высказала пожелание, чтобы раздел был приурочен к свадьбе…» Короче говоря, я бы предпочла не быть там.

– Но вы там были! – настаивал сэр Малькольм. – И прекрасно понимаете: ваше присутствие рядом с Адамсами в столь доверительной обстановке объясняется не только дружбой! Быть может, вы с братом тоже имели какие-то права на коллекцию?

Дженнифер Тейлор выпрямилась в кресле, подумала над ответом и потухшим голосом сказала:

– Понимаете, так просто всего не объяснишь… Да, это действительно трудно…

Она замолчала в сильном смущении. Надолго.