Текст книги "Личные мемуары Е. П. Блаватской"

Автор книги: Мэри Нэфф

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 24 страниц)

М-р К. Джинараджадаса опубликовал статью с названием «Е.П.Б. и Е. П. Блаватская» в журнале «Theosophist», в мае 1923 года, в которой говорится, что «если бы полковник Олькотт вспомнил о том, что рассказывал ему Учитель Серапис о ее браке с М.К.Б., он описал бы все совсем иначе». Перед тем, как перейти к рассмотрению писем Учителя Сераписа, необходимо вспомнить о болезни, которая свалилась на Е.П.Б. вскоре после ее замужества. «Spiritual Scientist» 18 июля сообщал: «Прошлой зимой [в январе] она упала на тротуар, сильно повредив при этом ногу, в результате чего началось воспаление надкостницы, которое сильно прогрессировало, так что и сейчас неясно, будет ли ее нога ампутирована или останется навсегда парализованной». [22] Она писала генералу Липпиту 13 февраля: «Я чуть не сломала себе ногу, когда тяжелая кровать, упав, придавила меня, в тот момент, когда я пыталась ее подвинуть». В апреле она писала ему же: «Сегодня получила ваше письмо. Вежливость обязывает ответить сразу, но я так больна, что поругалась с Олькоттом, поиздевалась над Б[етанелли], поспорила с Джоном, довела до обморока кухарку и до форменных конвульсий свою канарейку; успокоившись на этом, я легла в постель и предалась воспоминаниям о старике Блаватском. Последние происшествия я считаю насмешкой Судьбы; предпочитая все что угодно этому кошмару, в три часа ночи, глотая таблетки Брауна, от которых начинаю чихать, если они и помогают от кашля, я пытаюсь написать вам вразумительный ответ. Я с грустью думаю, что не смогу поехать с вами в Вашингтон. С моей ногой еще хуже, чем прежде. Джон уже почти было вылечил ее и предписал мне отдыхать три дня, но я пренебрегла этим советом и с того дня она стала все хуже и хуже. Сейчас получаю регулярное лечение. Я полагаю, что 11 мая будет рассматриваться мой иск в Риверхеде. Мне необходимо там быть».[41]41
  В июле 1874 года она приобрела на паях ферму в Лонг-Айленде. Полковник Олькотт вспоминал: «Случилось то, чего мы и ожидали: Е.П.Б. стала жить на ферме; не получала от нее доходов, был скандал, она залезла в долги, потом был подан иск, и через долгое время друзья помогли ей уладить это дело». [18, т.1, с.31] Рассказ об этом самой Е.П.Б. смотри в «Ранней истории Т. О.», опубликованной в журнале «Theosophist» в мае 1923 г.


[Закрыть] [23, май, 1924]

Е.П.Б. писала полковнику Олькотту 21 мая: «Наступил паралич. У меня был хирург Панкоуст и миссис Миченер. Он сказал, что уже слишком поздно, а она обещала выздоровление, если я буду выполнять все ее предписания. Я приняла ее условия… Я слишком устала, чтобы писать дальше». [23, апрель, 1923]

12 июня она писала генералу Липпиту: «Вы должны поблагодарить „Джона Кинга“, если получите это письмо, так как м-р Б[етанелли] отправился на Запад. Я выпроводила его примерно 26 мая, когда мне стало так плохо, что доктора уже начали подумывать об ампутации моей ноги. В то время я была близка к тому, чтобы отправиться „вверх“, pour de bon („сочтя это за лучшее“); и, так как я терпеть не могу вытянутых физиономий тех, кто только ноет и хнычет во время моей болезни, я заставила его уехать. Мне присущи многие кошачьи склонности, это и постоянная настороженность, и желание, если удастся, умереть в одиночестве. Поэтому я предложила ему быть готовым вернуться, если я напишу, что мне стало лучше или, если ему передадут, что я отошла домой, или „протянула ноги“, как любезно говорил мне Джон Кинг. Ну, я пока еще вовсе и не умерла, у меня, как у кошки, девять жизней, и к тому же, сдается, Авраам еще не призвал меня в свои объятия; но я все еще в постели, очень слаба, раздражена и, вообще, целыми днями не в себе, поэтому я удалила от себя этого малого для его же блага и моего удобства.

Мою ногу собирались напрочь отрезать, но я им сказала: «Гангрена или опухоль, все равно не потерплю этого!» И твердо настояла на своем. Представьте меня на деревянной ноге; чтобы моя нога отправилась в духовный мир прежде меня, pour le coup! («какой удар!»). Потомки Джоржа Вашингтона получат прекрасную возможность сочинить некролог «в виде четверостишия», как обычно говорил известный поэт Артемус Уорд… Вот уж действительно! Итак, я собрала всю свою силу воли (воскресившую меня) и попросила отправить всех этих докторов и хирургов на поиски моей ноги в древние гробницы. После того, как они исчезли, подобно нечистым духам, или злым демонам, я призвала clairvoyante («проницательную») миссис Миченер и победесовала с ней. Короче, я уже приготовилась к смерти (пропади оно все пропадом), но твердо решила умереть с двумя ногами. Омертвение распространилось вокруг колена, однако двухдневные холодные примочки и белый щенок, который по ночам лежал на моей ноге, сразу все вылечили. Нервы и мышцы ослабли, ходить не могу, но опасность миновала. У меня были две или три болезни слишком неприятного свойства, чтобы называть их по-латыни, но я быстро справилась с ними. Немного силы воли, острый кризис (после которого наступило улучшение), здоровый порыв, противоборство с «курносой», и вот я победила. Б. – простофиля, он никогда бы не смог описать мои страдания так поэтично, как это я сделала сама. Не так ли, мой генерал?» [23, август, 1923]

18 июня м-р Бетанелли писал генералу Липпиту: «Никто из врачей не мог сказать, чем закончится болезнь мадам Блаватской, поэтому я откладывал до сегодняшнего вечера свой ответ вам. Все эти дни состояние мадам было без изменений; три-четыре раза в день силы покидали ее, она лежала как мертвая по два-три часа, без пульса, с остановившимся сердцем, холодная и бледная, как смерть. Джон Кинг говорил правду. Она была в таком глубоком трансе в понедельник утром и днем с трех до шести, и мы посчитали ее мертвой. Говорят, что ее дух путешествует в это время, я об этом ничего не знаю, но сколько раз я думал, что все кончено. Те, кто наблюдает за ней, рассказывают, как по ночам она встает и идет прямиком в комнату духов, при этом твердо ступая на больную ногу, тогда как днем она не может даже двигаться и тем более не может ходить… В пятницу утром ей стало лучше, и она в постели сразу начала писать для „Scientist“ об Аксакове.[42]42
  Скорее всего она писала «Объявление для медиумов», опубликованное в «Spiritual Scientist» 22 июня 1875 года (см. главу 34).


[Закрыть] Она ждала письмо из Бостона, но ничего не получив, разволновалась и ей стало хуже. Сейчас, целый месяц она находится присмерти и, возможно умрет. Духи проделывают с ней разные фокусы. Врач говорит, что уже три раза она была мертва, у нее, действительно, очень сильное истощение».

К 30-му июня кризис миновал, и она писала генералу Липпиту: «Я поправляюсь очень медленно, но опухоль все равно осталась.

Несмотря на больную ногу, я должна ехать по делу, которое нельзя отложить. Мне предстоит побывать в Бостоне и его окрестностях в радиусе, примерно, 50 миль… Олькотт уехал в Бостон на несколько дней, его послали туда специально». [23, апрель, 1924]

Полковник Олькотт, продолжая свой рассказ об этом браке писал: «Супруг забыл данный им обет бескорыстия и к ее невыразимому негодованию стал слишком назойливым. Она опасно заболела… Как только ей стало лучше… она рассталась с ним навсегда. Когда, после многомесячной разлуки, он убедился в ее упорстве… то нашел адвоката и подал на развод по причине того, что его заставили уехать из дома. Ей присылали повестки в Нью-Йорк. М-р Джадж выступал в суде в качестве ее представителя, и 25 мая 1878 года развод был оформлен». [18, т.1, с.57]

В письмах Учителя Сераписа полковнику Олькотту, опубликованных К. Джинараджадасой, мы имеем возможность найти совсем другое объяснение брака Е.П.Б. с Бетанелли, которого м-р Джинараджадаса называл «деревенщиной…» и «человеком, сколотившим небольшое состояние на мелких спекуляциях». [13, т. II, с.21] Основным мотивом согласия Е.П.Б. на этот брак было желание способствовать делу Учителей в Америке. При отсуствии своих средств и поверив на слово заверениям молодого Бетанелли, что он всего себя отдаст работе на спиритуалистическом поприще, Е.П.Б. принесла себя в жертву Делу.

Учитель Серапис в свом послании, написанном несколько позднее 9 марта ссылается на письмо Учителя Туитита Бея Олькотту, помеченное этой датой: «Наш Брат должен был получить послания раньше. Не было ли это из-за острого любопытства, охватившего нашу Сестру? Она желала узнать его содержание, поэтому и произошла задержка… Мы прощаем ее, так как она страдает чрезвычайно… Наша Сестра только что отправила письмо своему Брату Генри, в котором он найдет чек на 500 долларов, подписанный ею… дар в „Spiritual Scientist“ на случай ее смерти. Если это произойдет, будут прекращены все нежелательные слухи. Страж[43]43
  Представляет интерес примечание м-ра Джинараджадаса о Страже: «В этих письмах, касающихся Е.П.Б., есть несколько сносок о „Страже Порога“. Эта таинственная фраза встречается в книге „Занони“ [автор Бульвер Люттон]. Очевидно, что вызов Стражу, с риском для собственного существования, это одно из испытаний Посвященного. В письмах нет ответа на вопрос какой же опасности подверглась Е.П.Б. во время этого тяжелого испытания» [13, т. II, с.21]


[Закрыть] пристально следит и не упустит своего, если мужество изменит нашей Сестре. Это одно из самых ее тяжелых испытаний… Эллорианин[44]44
  Сотрудник Секции Эллоры (Индийской) Великого Братства.


[Закрыть] (вечный и бессмертный) заключен в ее Сокровенном Естестве… Миссия нашего Брата не может быть завершена или полностью осуществлена во время его первого приезда в Бостон. Пусть он подготовится к прибытию нашей Сестры…, если она выдержит испытание. Только от ее доброй воли и от психической энергии, сконцентрированной в нашей Сестре, будет во многом зависеть ее безопасность в рискованном спуске в. .[45]45
  В оригинале письма это слово неразборчиво.


[Закрыть]

О Брат мой, ты еще не знаешь обо всех тайнах и силе мысли, да, человеческой мысли…

Выполнение ею своего долга сопряжено с опасностью, и может так случиться, что вы оба потеряете Сестру – таково Провидение… Серапис» [13, т. II, с.33]

В мае Учитель писал полковнику Олькотту: «Ей предстоит еще раз пережить этот ужас, хотя она думает иначе. Она должна или победить, или пасть жертвой…Одинокая, беззащитная и все-таки бесстрашная – она встанет перед лицом опасностей великих, неведомых, таинственных, ей уготована встреча с ними… Брат мой, я не имею возможности ничего для нее сделать. Суровый закон Ложи давлеет над нею, и он ни для кого не может быть смягчен. Но как Эллорианин, она, возможно, и заслужит такое право. Окончательный результат страшного испытания зависит от нее и только от нее, а также от сострадания двух ее братьев – Генри и Элбриджа, от силы их воли, направляемой к ней, где бы она ни находилась. Знай, о Брат, что такая сила воли, укрепляемая искренней любовью, оградит ее мощным непробиваемым щитом, созданным чистыми и добрыми пожеланиями двух бессмертных душ, охваченных сильным желанием видеть ее победителем… Молитесь за нашу Сестру, она заслуживает этого. Серапис». [13, т. II, с.35]

22 июня Учитель Серапис писал: «Она чувствует себя несчастной, и в горькие часы душевной муки и печали ищет твоего дружеского участия и совета. Посвятив себя Великому Делу Правды, она отдала ему всю себя без остатка. Она вышла замуж за этого человека, поверив, что он принесет пользу делу…, и без колебаний связала себя с тем, кого не любила… Закон самопожертвования заставил ее принять этого ловкого малого…

Чаша горечи испита ею до дна, о Брат. Надвигается тень мрака… Туже и туже затягивается безжалостный узел; будь же добр и милостив к ней, Брат… и, оставляя в пустыне слабого и глупого негодяя, судьбою предназначенного ей в мужья…, пожалей его – того, кто полностью отдав себя Стражу, заслужил свою судьбу. Его любовь к ней прошла, священное пламя угасло, превратившись в горстку пепла. Он не прислушался к ее предостережениям; он ненавидит Джона и боготворит Стража, поддерживая с ним постоянный контакт. По его совету, будучи на грани банкротства, он хотел тайно уехать в Европу, оставив ее без средств. Если мы не поможем ему для блага нашей Сестры, ее жизнь будет разбита и пройдет в бедности и болезнях.

Законы нашей Ложи не позволяют вмешиваться в ее судьбу с помощью сил, которые могут показаться сверхъестественными. Она осталась без средств и вынуждена унижаться даже перед ним. Мы могли бы обеспечить и ее, и вас, и ваше Дело. Брат Джон многое сделал для нее на ее родине. Представители властей прислали оттуда заказы и, если он выполнит их, ему в будущем обеспечены миллионы. Но у него нет достаточного капитала и не хватает смекалки. Не поможет ли мой Брат найти ему компаньона?.. Я плохо разбираюсь в денежных делах и все изложенное выше является предложением Брата Джона. Я все сказал. Будь благословен. С.» [13, т. II, с.24]

Следующее письмо полковник Олькотт получил 25 июня: «Необходимо уважать ее чистоту и девственность, она заслуживает это. Брату Генри нужно обладать Мудростью Змеи и кротостью Ягненка, потому что надеясь со временем решить великие проблемы Мира Макрокосма и победить Стража, встретившись с ним лицом к лицу, таким образом стремительно преодолеть тот порог, за которым скрыты самые сокровенные тайны природы, должен Испытать прежде всего силу своей Воли, проявить упорное желание добиться успеха, проливая свет на непроявленные ментальные способности его Атмы и высшего разума, посвятить себя решению проблемы Природы Человека, и в первую очередь раскрыть тайны своего собственного сердца… Пиши нашей страдающей Сестре ежедневно. Успокой ее ноющее сердце и прости детские шалости той, чье честное и преданное сердце не испорчено пороками с раннего возраста. Ты должен отсылать свои отчеты и ежедневные записи пока в Ложу в Бостоне через Брата Джона, не забывая о кабалистических знаках Соломона на конверте. Серапис». [13, т. II, с.38]

В то время, когда Е.П.Б. и полковник Олькотт находились в Бостоне (второй их визит), в июне 1875 года, он получил следующее письмо: «Вы трое должны сами трудиться ради своего будущего. Настоящее нашей Сестры покрыто мраком, но у нее может быть яркое будущее. Все зависит от вас и ее самой. Пусть ваша Атма усилит вашу интуицию… Вы не должны расставаться с Еленой, если желаете быть посвященным. Но с ее помощью вы сумеете преодолеть эти испытания. Они тяжелы, и вы, возможно, не однажды придете в отчаяние, но я молюсь за вас. Поймите, что многие трудились долгие годы, чтобы получить те же знания, которые даны вам за несколько месяцев… Поддерживайте тесную связь с ней, сопровождайте повсюду, куда бы ни забросила ее судьба, направляемая мудростью Братства. Пытайтесь воспользоваться хорошей возможностью. Успех придет к вам. Пытайтесь помочь этой несчастной женщине с разбитым сердцем и ваши благородные усилия увенчаются победой…

Пытайтесь помочь в денежном вопросе и решить его… к третьему числу следующего месяца… Деньги наверняка придут к ней – для вас это будет просто…,[46]46
  Она получила 5000 долларов в результате положительного решения ее иска о ферме на Лонг-Айленде.


[Закрыть] бедная, бедная Сестра! Целомудренная и чистая душа подобна жемчужине, скрытой в грубой оболочке. Помогите ей преодолеть эту напрасную грубость и каждый увидит ослепительный божественный Свет из-под внешнего покрова. Мой братский вам совет: оставайтесь в Бостоне. Не бросайте ее дело, свое счастье, спасение вашего младшего брата. Пытайтесь. Ищите, и вы найдете. Просите и вы получите… Присмотрите за ней, Брат мой, простите ей кипение страстей, будьте терпеливы, милосердны и все, что вы отдаете, вернется вам сторицей. Серапис». [13, т. II, с.27]

В более позднем письме, полученном в июне, говорилось: «Ваша задача в Бостоне, Брат, на ближайшее время выполнена… Уезжайте с миром, и постарайтесь с пользой провести ваше время. Джон Кинг займется филадельфиской проблемой[47]47
  Избавление от Бетанелли (оформление развода).


[Закрыть]; нельзя позволять ей страдать из-за этого нечистого, разочаровавшегося, ничтожного негодяя. В критический момент, при некоторых обстоятельствах, ей может прийти в голову отчаянная мысль вернуться в Филадельфию к своему мужу. Не позволяйте ей делать это. Брат мой, в крайнем случае, скажите ей, что в Филадельфию вы едете вместе, а билеты возьмите до Нью-Йорка, не далее. Прибыв туда, найдите для нее подходящую квартиру и не упускайте ее из виду ни на один день. Постарайтесь убедить ее остаться там, так как если она хоть на несколько часов окажется в обществе этого презренного смертного, то сила ее воли ослабнет, а поскольку сейчас она находится в переходном состоянии, магнетизм, окружающий ее, должен быть чистым. И ваш собственный прогресс может быть замедлен подобными событиями.

Если она захочет уехать в Филадельфию, не позволяйте ей этого. пустите в ход все свое влияние. Как я уже говорил раньше, вам не придется, Брат мой, испытывать материальные затруднения в связи с этим… Если вам удастся представить ее всему миру в ее истинном свете, не адептом, а интеллектуальной писательницей и посвятить себя совместной работе над текстами, диктуемыми ей, то фортуна улыбнется вам. Заставьте ее работать, направляйте ее в практической жизни, так же, как она должна направлять вас в духовной. Ваши мальчики[48]48
  У полковника Олькотта было двое детей.


[Закрыть], Брат мой, будут обеспечены, не волнуйтесь за них, посвятите себя главному делу. Расчищайте дорогу для вас обоих в настоящем, которое кажется темным, а будущее позаботится о вас само. Используйте свою интуицию, ваши внутренние силы, пытайтесь, и вы добьетесь успеха. Наблюдайте за ней и не позволяйте, чтобы наша дорогая Сестра вредила себе, ведь она так мало о себе заботится.

Ей будут представлены лучшие умы страны. Вы оба должны работать над вашими прозрениями и таким образом, возвестить Истину. Ваша дальнейшая будущность связана с Бостоном, а ближайшая – с Нью-Йорком. Не теряйте ни дня, пытайтесь умиротворить ее и вместе начать новую плодотворную жизнь. Сохраните за собой вашу комнату, вы почувствуете в ней мое присутствие, когда подумаете обо мне или будете нуждаться в моей помощи. Трудитесь сообща, не опасайтесь этого безнравственного человека, преследующего ее, его руки будут связаны. Ее должны уважать и почитать, и к ней будут стремиться многие, кому она может дать знания. Пытайтесь развеять ее грустные, мрачные мысли о будущем, так как они являются помехой ее духовному восприятию. Посев даст всходы, Брат мой, поразительные всходы. Терпение, Преданность, Стойкость. Следуйте моим наставлениям – помогите вернуть ей ясность ума. Благодаря ей вы достигнете знаний и известности. Не позволяйте ей падать духом, за пережитый. . .[49]49
  В оригинале письма это слово неразборчиво.


[Закрыть] она будет награждена. Серапис». [13, т. II, с.30]

Последнее письмо, представляющее здесь интерес, было написано, по всей вероятности, после того, как они обосновались в Нью-Йорке: «Знайте, что после возвращения из офиса, в ее комнате соберется Братство и семь пар ушей будут слушать, слушать ваши отчеты и судить о прогрессе вашей Атмы по отношению к интуитивным восприятиям. Если она скажет, что ваши слова ей неинтересны, не обращайте на это внимания; продолжайте и помните, что вы говорите в присутствии ваших Братьев. При необходимости, они ответят вам через нее. Да благословит вас Бог, Брат мой. Серапис». [13, т. II, с.37]

Глава 33
Великое психо-физиологическое изменение

Читатель помнит загадочное высказывание полковника Олькотта об удивительных психо-физиологических переменах, происшедших с Е.П.Б. (см. главу 31). Что это за перемены? Когда они произошли? На последний вопрос ответить легко: это произошло во время ее болезни в мае и июне 1875 года. Суть же самих изменений смогла бы объяснить только сама Е.П.Б. Она намекала об этом своей тете – мадам Фадеевой и сестре – мадам Желиховской.

М-р В. Джадж, издатель журнала «The Path», опубликовал ценную информацию по этому вопросу. Он уговорил миссис Джонстон, племянницу Е.П.Б. (Веру), дочь Веры Желиховской, перевести с русского языка на английский письма Е.П.Б., адресованные ее семье, и опубликовал их в своем журнале с декабря 1894 г. по декабрь 1895 г. Миссис Джонстон писала о периоде болезни в Филадельфии: «Одно время Е.П.Б. была очень больна, у нее развился ревматизм ноги. Доктора сказали затем, что началась гангрена и сочли случай безнадежным, но ее вылечил негр, направленный к ней „Сахибом“. Она писала мадам Желиховской: «Он вылечил меня полностью. Именно в тот момент, я начала ощущать странную двойственность. Несколько раз в день я ощущала, что во мне существует кто-то, совершенно независимо от меня. Я никогда не теряю осознания своей индивидуальности и чувствую, что сама храню молчание, а моим языком говорит мой внутренний гость.

К примеру, я знаю, что никогда не была в местах, описанных моим «вторым Я», но этот второй не лжет, рассказывая о местах и предметах, мне не знакомых, потому что он видел и хорошо знает их. Я смирилась; пусть моя судьба ведет меня по своему пути. Кроме того, что я могу поделать? Было бы просто смешно отвергать осознание моего «второго Я», заставляя окружающих думать, что умалчиваю об этом из скромности. Ночью, когда я лежу в постели, вся жизнь моего двойника проходит у меня перед глазами. Я вижу непохожего на меня человека, с другим характером, с другими чувствами. Но какой смысл говорить об этом? От всего этого можно сойти с ума. Я стараюсь окунуться в работу и забыть свое странное состояние. Это не медиумизм и ни в коем случае не нечистая сила; это оказывает очень сильное влияние, направляя к лучшему… Никакой дьявол не будет так себя вести. Может быть «Духи»? Но если это так, то мои старые «Привидения» больше не осмелятся приблизиться ко мне. Достаточно мне войти в комнату, где проходит сеанс, и сразу останавливаются любые феномены, особенно материализации. О нет, все это более высокого порядка! Однако, феномены другого рода происходят все чаще и чаще и под руководством моего «второго Я». В ближайшие дни я пришлю вам статью о них. Это будет интересно». [19, декабрь, 1894]

Полковник Олькотт упоминал об этой или подобной ей статье: «В старом номере „New York World“ вы найдете длинный рассказ репортера, присутствовавшего на наших экспериментах на 47-й Стрит. Так же как и другие восемь-десять человек, он был свидетелем появления Брата. Он вошел через окно и так же вышел обратно. Следует заметить, что комната находилась на втором этаже, и с балконом она не сообщалась». [11, с.112]

Миссис Джонстон продолжает: «В газетах были сообщения о некоторых из этих феноменов, описана внешность астральных пришельцев, среди них одного индуса. Посылая эти вырезки, Е.П.Б. снабдила их такими комментариями: „Я вижу этого индуса ежедневно, он как живой, с той лишь разницей, что кажется более легким, неземным. Раньше я молчала об этом, считая происходящее галлюцинациями. Но теперь они стали видимы и для других. Он появляется и советует, как нам себя вести и как писать. Видимо, он знает обо всем происходящем вокруг, он знает даже мысли других людей и через меня передает свои знания. Иногда мне кажется, что он немного подавляет меня, входя подобно неуловимому существу, проникая во все мои поры, растворяясь во мне. Тогда мы вдвоем можем говорить с другими людьми и тогда я начинаю понимать и запоминаю науки и языки – все, чему он научил меня, когда он во мне и даже, когда он вне меня“. [19, январь, 1894]

В предыдущих письмах Е.П.Б. к Желиховской она называла «Голосом» или «Сахибом» ["Хозяином"] того, кто «обволакивает ее тело» и подчиняет мозг. И только позднее она называла этот или другой «Голос» «Учителем» ["Мастером"]. Например, она писала сестре: «Я никогда не говорю здесь никому о моем общении с Голосом. Когда я пытаюсь утверждать, что никогда не была в Монголии, что не знаю ни санскрита, ни древнееврейского, ни древнеевропейских языков, мне никто не верит. „Как может быть, – говорят они, – что вы там не были, если описываете все так подробно и точно? Вы не знаете языков, а переводите прямо с оригинала!“ Они отказываются мне верить. Они считают, что у меня есть причины что-то скрывать; кроме того бывает несколько неловко отрицать, если, например, кто-то слышал мои беседы о индийских диалектах с ученым, прожившим в Индии двадцать лет. Короче говоря, или они все сошли с ума, или я, как в детских сказках, подобно тому, что эльфы оставили взамен похищенному ими».

Она писала (примерно в 1875—1876 гг.) своей тете (Н. Фадеевой), с которой вместе росла и училась: «Скажи мне, милый человек, интересуешься ли ты физиолого-психологическими тайнами? А ведь следующая для любого физиолога удивительная задача: у нас в Обществе есть очень ученые члены (например, профессор Уильдер, археолог-ориенталист), и все они являются ко мне с вопросами и уверяют, что я лучше их знаю и восточные языки и науки, положительные и отвлеченные. Ведь это факт, а против факта не пойдешь, как против рожна!.. Так вот скажи ты мне: как могло случиться, что я до зрелых лет, как тебе известно, круглый неуч, – вдруг стала феноменом учености в глазах людей действительно ученых?.. Ведь это непроницаемая мистерия!.. Я – психологическая задача, ребус и энигма для грядущих поколений – сфинкс!.. Подумай только, что я, которая ровно ничего не изучала в жизни; я, которая ни о химии, ни о физике, ни о зоологии, – как есть понятия не имела, – теперь пишу обо всем этом диссертации. Вхожу с учеными в диспуты и выхожу победительницей… Я не шучу, а говорю серьезно: мне страшно, потому что я не понимаю, как это делается? Действительно, в течение трех последних лет я днем и ночью занималась, читала, размышляла. Все, что я ни читаю, теперь мне кажется знакомым… Я нахожу ошибки в статьях ученых, в лекциях Тиндаля, Герберта Спенсера, Хекслея и других… У меня толкутся с утра до вечера профессора, доктора наук, теологи. Входят в споры – и я оказываюсь права. Случись зайти ко мне какому-либо археологу, уходя он обязательно будет заверять меня, что я открыла ему скрытое значение различных древних памятников и указала на вещи, о которых он никогда и не подозревал. Символы античности и их тайное значение предстают перед моими глазами, как только о них заходит речь. Откуда же это все? Подменили меня, что ли?»

Она писала Желиховской: «Не бойся, что я сошла с ума. Все, что я могу сказать – кто-то положительно вдохновляет меня, более того, кто-то входит в меня. Это не я говорю или пишу; это что-то внутри меня, мое высшее и светлое „Я“ думает и пишет за меня. Не спрашивай меня, мой друг, о моих ощущениях, я не смогу объяснить, как это происходит. Я не знаю сама! Лишь одно я знаю, что теперь приближаясь к преклонному возрасту, я стала чем-то вроде кладезя знаний для окружающих… Кто-то приходит и обволакивает меня как бы туманным облаком и выталкивает из меня мое „Я“, и тогда я больше не „Я“ – Елена Петровна Блаватская – а кто-то другой. Кто-то могущественный и сильный, родившийся в совсем другой части земли; а что до меня, я как будто бы сплю или лежу почти без сознания, не в своем теле, но близко, только нитью связанная с ним.

Тем не менее, временами я все вижу и слышу абсолютно ясно; я полностью осознаю, что говорит и делает мое тело, или по крайней мере его новый обладатель. Я все понимаю и помню так хорошо, что позже я могу повторить и даже записать Его слова… В такие моменты я вижу благоговение и испуг на лицах Олькотта и других и с интересом наблюдаю, как Он почти с сочувствием смотрит на них моими глазами и обращается к ним моими устами. И все же воздействует не моим умом, а своим собственным, обволакивающим мой мозг, как облако. Ах, но я не могу все это объяснить толком». [19, декабрь, 1894] Рассматривая вопрос о ее «высшем Я», о котором упоминалось ранее, особый интерес представляет следующее: «В то время Е.П.Б. испытывала сильное беспокойство; некоторые члены зарождающегося Теософического Общества могли иметь „видения чистых Планетарных Духов“, она же могла видеть только „Эфемерных элементарных духов“ той же категории, которые, по ее словам, играли главную роль в сеансах материализации.

Она писала: «В нашем Обществе каждый должен быть вегетарианцем, не есть мясо и не пить вино. Это одно из наших первых условий.[50]50
  Это действительно было ее предложение, но она никогда не настаивала на строгом его выполнении.


[Закрыть] Хорошо известно пагубное влияние алкоголя на духовную сторону человеческой натуры, превращая животные страсти в яростное пламя. И вот однажды я решила соблюдать пост более строгий чем раньше. Я ела только салат и девять дней даже не курила, спала на полу и вот, что из этого получилось:

Неожиданно я увидела одну из самых отвратительных сцен в своей жизни; я почувствовала как будто оказалась вне своего тела и с отвращением наблюдала за своими действиями, как я ходила, говорила, самодовольно толстела, грешила. Фу! Как я ненавидела себя! На следующую ночь, я снова улеглась на жестком полу и настолько была уставшая, что сразу же уснула, охваченная тяжелым непроницаемым мраком. Потом я увидела яркую звезду, которая зажглась высоко-высоко надо мной, а затем упала прямо на меня. Звезда упала мне на лоб и трансформировалась в чью-то руку.

Эта рука лежала на моем лбу, и я пожелала узнать, чья она. Я сконцентрировала свою волю на одной единственной мысли – узнать, кто же это был, кому принадлежала эта светящаяся рука – и я узнала это: рядом со мной стояла я сама. Вдруг эта «вторая Я» заговорила с моим телом: «Посмотри на меня!» Мое тело посмотрело и увидело, что половина моего «второго Я» была черная и блестящая, другая половина светлосерая и только верхушка головы абсолютно белая, сверкающая и светящаяся. И опять мое «второе Я» обратилось к моему телу: «Когда ты станешь такой же светлой, как эта маленькая часть твоей головы, ты сможешь видеть то, что видят другие, очистившие себя – а сейчас очистись, очистись, очистись». И тут я проснулась». [19, декабрь, 1894]

«Е.П.Б. писала м-м Желиховской (дата неизвестна), что она училась покидать свое тело и предлагала посетить ее в Тифлисе – „видимой во плоти“. Это испугало и развеселило м-м Желиховскую, которая ответила, что ей не хотелось бы попусту беспокоить сестру. Е.П.Б. написала ей в ответ: «Чего тут бояться? Как будто ты никогда не слышала о появлении двойников! Я, то есть мое тело, будет спокойно спать в моей постели, и не имеет значения, если проснется, – в ожидании меня оно будет находиться в состоянии безобидной прострации. Не удивительно: Божественный свет покинет меня и улетит к тебе; затем он вернется обратно и тогда храм будет вновь освещен присутствием Божества. Но, само собой разумеется, что это произойдет только в том случае, если нить, связующая тело и душу не прервется. Стоит тебе пронзительно вскрикнуть и она может прерваться; тогда Аминь моему существованию! Я неминуемо погибну…

Я писала тебе, что однажды нас посетил двойник профессора [Стейнтона] Мозеса. Семь человек видели его. Что касается Учителя, его запросто могут видеть обычные люди. Иногда он выглядит как живой человек и даже веселый. Он постоянно подшучивает надо мной, и я уже привыкла к нему.[51]51
  Возможно это был «Джон Кинг»?


[Закрыть] Скоро он заберет нас всех в Индию, и там мы сможем увидеть его во плоти, как обычного человека». [19, январь, 1894]

В журнале «The Path» в январе 1895 г. миссис Джонстон сообщала: «После выхода в свет „Разоблаченной Изиды“ Е.П.Б. писала Желиховской: «Тебе кажется странным, что какой-то Индусский Хозяин так свободно и легко общается со мной. Я вполне могу понять тебя; человек, не знакомый с феноменами такого рода (хотя и не совсем невероятными, но совершенно непризнанными), отнесется к ним с недоверием. По очень простой причине, – такой человек не привык углубляться в подобные вопросы.

Например, ты спрашиваешь, может ли он вселяться в других людей, так же как в меня. Точно я не знаю, но кое-что мне известно совершенно определенно: что человеческая душа (его настоящая живая душа) совершенно свободна от остального организма; что эта душа не приклеена к физическим внутренностям; и что эта душа, которая находится во всем живом, начиная с инфузории и кончая слоном, отличается от своего физического двойника только тем, что обладая бессмертием она способна к самостоятельным и независимым действиям. Если его душа непосвященного профана, она проявляет себя во время его сна; душа посвященного адепта проявляется в любой нужный ему момент, подчиняясь его воле. Постарайся усвоить это и тогда многое станет тебе ясно.