Текст книги "Прощаясь навсегда"

Автор книги: Мэри Хиггинс Кларк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 8 страниц)

ПЯТНИЦА, 23 ИЮНЯ
Глава 9

В пятницу утром на шесть крупнейших телевизионных станций Нью-Йорка был послан курьер – за кассетами с записью вечерних новостей за 9 сентября. Кассеты были доставлены в окружную прокуратуру.

Главным сюжетом новостей был пожар, уничтоживший усадьбу Вандермееров на углу 28-й улицы и Седьмой авеню.

Вела репортаж Дана Адамс.

«Сегодня вечером сгорела усадьба Вандермееров – один из старейших голландских фермерских домов на территории города, исторический памятник, пустовавший последние восемь лет. Огонь, сообщение о котором поступило в семь часов тридцать четыре минуты, быстро распространился по зданию. Вскоре рухнула крыша. Так как в окрестностях усадьбы часто видели бездомных, пожарные, рискуя жизнью, обыскали помещение. В ванной комнате наверху они обнаружили тело бездомной женщины, которая, вероятно, задохнулась от дыма. Ее имя пока не установлено. Оно будет предано огласке лишь после того, как найдут и оповестят ее родственников».

– Участок Вандермееров! – воскликнул Склафани. – Теперь им владеет Ланг.

– Да. А Колифф владел соседним участком.

– А это означает, что пожар был на руку обоим.

Потратив еще три часа, Склафани с Бреннаном не обнаружили ни одного другого сюжета, который так или иначе мог касаться Джима Райана.

– Запишите шесть репортажей о сгоревшей усадьбе на одну пленку, – сказал Склафани технику.

Они отправились в кабинет Склафани.

– Итак, чем мы располагаем? – спросил он.

– Совпадением, которое, как нам обоим известно, ничего не доказывает, и мнением десятилетней девочки, что ее папа расстроился, когда смотрел вечерние новости. Быть может, папа просто приуныл после двух кружек пива.

– Лайза Райан сказала, что приказ «отменить работу» каким-то образом был связан с тем, что сделал Джим.

– Это легко проверить. – Бреннан поднялся. Пора разобраться в том, что именно случилось в усадьбе Вандермееров. Отчет о происшедшем должен быть в Тринадцатом участке.

– А я пока займусь ключом из бумажника Уинни Джонсон, – сказал Склафани. – Нужно найти этот банк.

– Если еще не поздно.

– Если еще не поздно, – согласился Склафани. – Если мальчик прав, то с яхты кто-то спрыгнул. Сейчас я почти уверен, что это была Уинифред Джонсон.

– Все наши догадки основаны на том, что видел дальнозоркий восьмилетний мальчик и записала в дневнике десятилетняя девочка. – Бреннан вздохнул. – Мама меня предупреждала, что в жизни и не такое бывает.

В пятницу утром Нелл позвонила в дом для престарелых и поинтересовалась состоянием матери Уинифред Джонсон.

– У нее тяжелая депрессия, – ответила сестра. – Уинифред была очень преданной дочерью. Она приезжала каждую субботу, а иногда и вечером среди недели.

Уинифред – преданная дочь. Уинифред-пловчиха. Уинни-бумажник. Уинифред – любовница Гарри Рейнолдса. Какая из них настоящая? – подумала Нелл. Или в ней уживались все четыре. Где она сейчас? В Южной Америке или на одном из Карибских островов, откуда ее не выдадут американским властям, даже если она будет найдена.

– Я сегодня приеду ее навестить, – пообещала Нелл.

Она положила трубку и подошла к окну. Стояло серое, дождливое утро. Проснувшись сегодня, Нелл долго не могла встать с постели. Она в мельчайших деталях представляла себе лицо Эдама. В то последнее утро на нем не было и следа пленившей ее когда-то улыбки. Он был взвинчен, раздражен и так торопился, что ушел без пиджака и кейса.

А в пиджаке лежал ключ от сейфа № 332.

Надо отдать ключ детективам, подумала Нелл, входя в ванную и вставая под душ. Но только после того, как… – на этом ход ее мыслей оборвался.

Ей пришла на ум странная, абсурдная догадка. Догадка, которую можно подтвердить или опровергнуть, оставив ключ у себя.

Нелл была готова поделиться своими мыслями с Даном, но в прошлый раз было неподходящее время. В прошлый раз надо было дать ему выговориться, излить свою печаль и боль. Он сбивчиво рассказал ей о несчастном случае, после которого его мать ушла из дома, о долгих месяцах в больнице, когда он молился, чтобы она пришла его навестить. О дедушке и бабушке, которые помогли ему выжить.

Я сказала ему, что твердо верю: любящие нас люди в действительности никогда не покидают нас, вспоминала Нелл, стоя под струями воды. Рассказала о маме с папой, которые пришли со мной попрощаться.

Он спросил, попрощался ли со мной Эдам. Я покачала головой. В тот вечер мне не хотелось говорить об Эдаме.

Потом Нелл отправилась на кухню.

– Посмотрим, что у тебя есть, – сказала она. И вскоре прибавила с улыбкой: – Ты, видно, не из тех холостяков, что любят готовить.

Она нашла яйца, сыр, помидор и приготовила омлет, тосты и кофе. Ближе к полуночи Дан вышел с ней на улицу и посадил в такси.

Дома ее ждало сообщение на автоответчике:

«Нелл, я, кажется, забыл поблагодарить тебя за то, что ты пришла. Я чувствовал себя так, словно снова стал ребенком, и дверь в больничную палату открылась, и вошла прекрасная женщина, которую я любил. Я знаю, что ужасно нервничал, рассказывая о своей жизни, и обещаю больше не мучить тебя разговорами. Просто я очень благодарен тебе за то, что ты вошла в мою жизнь».

В полдень Дан Майнор вошел в здание отдела медицинской экспертизы на пересечении 13-й улицы и Первой авеню. Мак ждал его в приемной.

Он пожал Дану руку.

– Мне очень жаль, что так вышло. Нелл была потрясена. Уверен, она тебе сама все скажет.

– Она уже сказала. Нелл приходила ко мне вечером. – Губы Дана тронула слабая улыбка. – Сначала она заявила, что у меня в холодильнике шаром покати, а потом сделала мне ужин.

– Это похоже на Нелл, – заметил Корнелиус Макдермот. Он кивком показал на соседнюю дверь. – Для тебя приготовили дело твоей матери, можешь с ним ознакомиться.

В папке лежала фотография Куинни. Как она исхудала, подумал Дан, должно быть, у нее была анемия. Смерть наложила на ее лицо печать спокойствия.

– Ее единственной особой приметой были шрамы на ладонях, – сказал служащий. – Врач сказал, что это шрамы от ожогов.

К делу была приложена копия любительского снимка, который Дан носил с собой.

– А где сам снимок? – спросил Дан.

– Хранится как вещественное доказательство.

– Доказательство! Доказательство чего?

– Не расстраивайся, – начал утешать его Мак. – Она наверняка не хотела спалить этот дом, но девятого сентября было на редкость холодно. Наверное, Куинни положила в камин то, что попалось под руку, подожгла и поднялась наверх, в ванную. Дымоход был закрыт, и через несколько минут дом превратился в ад.

– Моя мать не разжигала камина, – уверенно возразил Дан. – И сейчас я объясню почему.

Медсестра постучалась в приоткрытую дверь.

– Миссис Джонсон, к вам пришли.

Нелл вошла вслед за ней.

Рода Джонсон лежала, откинувшись на подушки. Когда они вошли, она открыла глаза.

– Нелл Макдермот? – Это был вопрос.

– Да. – Нелл поразилась перемене, происшедшей с миссис Джонсон с ее последнего визита.

– Я хочу попросить вас об одном одолжении. Уинифред всегда приносила мне кофейный кекс из булочной в километре отсюда. Вы не смогли бы мне его купить? Я не могу есть здешней пищи. Она безвкусная.

– Я с удовольствием сделаю это, миссис Джонсон. – Нелл пододвинула стул к кровати. – Сегодня вам не слишком хорошо, верно?

– Со мной все в порядке. Но здешний персонал не обращает на меня внимания.

– Мне так не показалось. Сестра, которая меня привела, попросила меня приехать. А та дама на прошлой неделе…

– Я говорю не о них, а о тех, кто убирает и обслуживает номер. Они обращаются со мной не так, как раньше, когда Уинифред совала им двадцатидолларовые бумажки.

– Ваша дочь была щедрой.

– Думаете, у них есть хоть немного сострадания? – Рода Джонсон начала всхлипывать. – Чему тут удивляться… люди думают только о себе. Я прожила сорок два года в той квартире, а владелец дома хочет вытряхнуть меня в две недели. У меня там одежда, ценный фарфор моей матери…

– Миссис Джонсон, позвольте, я выйду ненадолго спросить кое о чем сестру, – сказала Нелл.

Меньше чем через пять минут она вернулась.

– Хорошие новости, – сообщила она. – Так я и думала. Вы можете перевезти сюда свои вещи. Почему бы на следующей неделе нам не съездить к вам домой. Вы отберете то, что вам дорого, а я организую перевозку.

Рода Джонсон подозрительно смотрела на нее.

– Почему вы это делаете?

– Потому что мне жаль, что вы потеряли дочь.

– Возможно, вам кажется, что вы передо мной в долгу. Если бы она осталась у Уолтерса и Арсдейла, она была бы жива! – Из глаз Роды Джонсон хлынули слезы. – Я так скучаю по Уинифред. Она не всегда могла приехать среди недели, но по субботам всегда меня навещала, всегда. В последний раз я видела ее вечером, накануне ее гибели.

– Тогда это было вечером в четверг, две недели назад, – сказала Нелл. – Вы хорошо провели с ней время?

– Она была немного расстроена. Сказала, что хотела зайти в банк, но опоздала.

Нелл не задумываясь задала следующий вопрос.

– Вы помните, когда она приехала?

– Вскоре после пяти. Я помню это, потому что, когда она пришла, я как раз ужинала. Я всегда ем в пять.

Банки закрываются в четыре, подумала Нелл. Уинифред вполне могла успеть зайти в банк на Манхэттене.

Рода Джонсон вытерла глаза.

– Ну, хватит болтать. Мне недолго уже осталось. У меня никудышное сердце. Я часто спрашивала Уинифред, что она будет делать, если со мной что-то случится. Вы знаете, что она отвечала?

Нелл молчала.

– Она отвечала, что бросит работу и первым же самолетом улетит куда глаза глядят. Похоже, это она так шутила. – Рода Джонсон вздохнула.

Булочная была в десяти минутах езды от приюта. Нелл купила кофейный кекс, потом немного постояла на тротуаре. Неподалеку возвышалось здание банка. Почему не попробовать? – подумала она.

Нелл подъехала к банку, припарковалась и вошла внутрь. Над окошком в дальнем конце зала висела металлическая табличка: СЕЙФЫ ДЛЯ ХРАНЕНИЯ ЦЕННОСТЕЙ.

Нелл подошла поближе и открыла висевшую на плече сумочку. Вынула оттуда маленький бумажный конверт, открыла зажим, и ключ соскользнул на стойку. Клерк улыбнулся и протянул бланк для подписи.

– Мне нужно поговорить с менеджером, – сказала Нелл.

Арлин Баррон была красивой негритянкой сорока с небольшим лет.

– Этот ключ фигурирует в расследовании преступления, – объяснила Нелл. – Мне нужно позвонить окружному прокурору Манхэттена.

Склафани и Бреннана не было на месте, но она оставила для них сообщение.

– Они наверняка приедут сюда с разрешением на обыск, – сказала Нелл. – Будет ли это нарушением банковской тайны, если вы сообщите мне, на чье имя зарегистрирован сейф?

– Даже не знаю… – замялась Баррон.

– Является ли Гарри Рейнолдс совладельцем сейфа?

– Я не могу предоставить вам эту информацию, – произнесла Арлин Баррон, едва заметно кивнув.

– Понимаю. Пожалуйста, ответьте мне еще на один вопрос. Открывал ли кто-нибудь сейф после девятого июня?

– Мы не храним подобных сведений.

– Тогда, если кто-то вдруг попытается воспользоваться сейфом до приезда полиции, постарайтесь этому воспрепятствовать. Если сейф еще не обчищен, там могут содержаться важные улики против убийцы нескольких человек.

В приемной Тринадцатого участка Склафани с Бреннаном увидели Мака и Дана Майнора.

– Гляди-ка, – сказал Бреннан своему напарнику. – Конгрессмен Макдермот. Интересно, что он здесь делает?

– Это легко узнать. – Склафани, широко улыбнувшись, направился к конгрессмену. – Сэр, рад вас видеть. Я детектив Склафани. С момента трагедии мы с детективом Бреннаном постоянно поддерживаем связь с вашей внучкой.

– Нелл не говорила мне о вас, но это меня не удивляет, – заметил Макдермот, пожимая руку Склафани. – Я здесь совсем по другому делу. Доктор Майнор собирает сведения о смерти своей матери.

К ним подошел Бреннан.

– Мне очень жаль, доктор, – сказал он Дану. – Когда это случилось?

– Девять месяцев назад, – ответил за Дана Мак. – Девятого сентября она задохнулась при пожаре в усадьбе Вандермееров.

Детективы переглянулись. Десять минут спустя четверо мужчин сидели за длинным столом в конференц-зале. К ним присоединился дежурный офицер, капитан Джон Мерфи. На столе лежало дело матери Дана и коробка с ее личными вещами.

Капитан Мерфи зачитал важную информацию:

– «Огонь, вероятно, распространился по дымоходу и быстро перекинулся на крышу. Несмотря на опасность, четверо пожарных осмотрели два первых этажа, которые почти полностью выгорели. Потом пожарные проникли на третий и четвертый этажи. На четвертом этаже они обнаружили тело пожилой белой женщины. Она пыталась укрыться в ванной, закрыв лицо мокрым полотенцем. Несмотря на все усилия вернуть ее к жизни, врачам пришлось констатировать смерть от асфиксии, вызванной вдыханием дыма».

Капитан посмотрел на Дана:

– Возможно, то, что она не пострадала от огня, послужит вам некоторым утешением.

– Спасибо за информацию, – сказал Дан, – но мне хотелось бы знать, почему ее обвинили в поджоге.

– Пожар начался в бывшей библиотеке. Окно в этом помещении вылетело, и некоторые документы оказались на улице. Среди них – документы на лечение и карточка благотворительной столовой. Вот почему личность вашей матери сначала была установлена неправильно. Карточка принадлежала другой бездомной женщине, которая утверждала, что у нее украли один из пакетов.

– Значит, там находилась еще одна бездомная?

– У нас нет оснований так думать. В доме больше никого не нашли. Мы полагаем, что ваша мать проникла в особняк Вандермееров, случайно подожгла его – возможно, пытаясь разогреть еду, – а затем поднялась наверх, чтобы воспользоваться единственной сохранившейся ванной. Оттуда она не сумела выбраться.

– А теперь позвольте мне рассказать вам кое-что о моей матери, – сказал Дан. – Она патологически боялась огня. Она не могла его разжечь ни при каких условиях. – Присутствующие вежливо молчали, но в их глазах промелькнуло недоверие. – Отец нас бросил, когда мне было три года. У матери началась клиническая депрессия, в результате которой она сильно пристрастилась к выпивке. Днем ей удавалось держать себя в руках, но, как только я засыпал, она напивалась до бесчувствия. – Голос Дана дрогнул. – Я помню, как ребенком просыпался ночью и спускался на цыпочках по лестнице, волоча за собой одеяло. Мама обычно спала на диване, а рядом валялась пустая бутылка. Тогда она любила огонь и часто читала мне перед сном на диване у камина. Однажды ночью, когда я спустился к ней, она без чувств лежала на полу перед камином. Я начал стягивать с себя одеяло, чтобы ее накрыть, и оно попало в огонь. Когда я потянул его на себя, загорелась моя пижама.

Дан поднялся и снял пиджак.

– Я чуть не потерял эту руку, – сказал он, закатывая рукав. – Я пролежал год в больнице, перенес несколько пересадок кожи, и мне пришлось снова учиться пользоваться рукой. Мою мать терзало чувство вины и страх, что из-за ее нерадивости со мной снова что-нибудь случится. Поэтому однажды она ушла из дома и больше не возвращалась.

Мы не имели представления о том, где она, пока семь лет назад не увидели ее по телевизору в документальном фильме о бездомных. Нанятый нами частный детектив беседовал в приютах с людьми, которые ее знали. Они все сходились в одном: Куинни панически боялась огня.

Левая рука Дана была сплошь покрыта рубцами.

– Зрелище не слишком приятное. Но благодаря заботам врачей и сестер я стал детским хирургом и работаю в ожоговом отделении.

– Вы привели веские доводы, доктор, – тихо произнес Джек Склафани. – Возможно, огонь развела Карен Ренфру, женщина, утверждавшая, что ее документы украли. Дом был огромным. Она могла и не знать, что там находится ваша мать.

Дан опустил рукав.

– Я не мог спасти свою мать от себя самой. Но я могу спасти ее репутацию. Я хочу, чтобы ее имя было вычеркнуто из списка подозреваемых.

Зазвонил телефон.

– Я же просил никого со мной не соединять, – пробормотал капитан, снимая трубку. Через несколько секунд он произнес: – Это тебя, Джек.

Повесив трубку, Склафани посмотрел на Бреннана.

– Около часа назад Нелл Макдермот оставила сообщение. Она нашла банк. В Уэстчестере, недалеко от приюта, где находится мать Уинифред Джонсон. Она сказала, что мы прибудем с ордером на обыск. – Он помолчал. – И еще. Нам только что позвонил один наш парень из Северной Дакоты. Он составил полный отчет об Эдаме Колиффе и сейчас пересылает его по факсу. Кажется, эта информация не сулит ничего хорошего.

ПЯТНИЦА, 23 ИЮНЯ, СЕРЕДИНА ДНЯ
Глава 10

Когда Нелл ехала назад в город, начался проливной дождь. То и дело вспыхивали красные тормозные сигналы передних машин, скорость на дороге упала почти до нуля.

Мысли Нелл то и дело возвращались к утренним событиям, но, только заехав в гараж своего дома и поставив машину, она позволила себе полностью осознать смысл того, что она узнала.

У Уинифред и Гарри Рейнолдса был общий сейф. У Эдама был ключ от этого сейфа. Она не знала, как это объяснить. Разве только Эдам и был Гарри Рейнолдсом.

– С вами все в порядке, миссис Макдермот? – спросил лифтер Мануэль, участливо глядя на нее.

– Спасибо, просто я немного устала. Дорога была тяжелой.

Когда она открыла дверь квартиры, было почти три часа.

Теперь ей уже нестерпимо хотелось избавиться от вещей Эдама. Наверное, их с Уинифред связывали какие-то тайные отношения. Возможно, чисто деловые, а возможно, и романтические. Так или иначе, она не хотела, чтобы что-то здесь напоминало о нем.

Я с радостью встречу любовь…

Больше никогда! – мысленно поклялась Нелл.

Автоответчик мигал, извещая об оставленных сообщениях. Первое было от деда: «Нелл, мы с Даном выясняли подробности смерти его матери. Мы встретились с детективами Склафани и Бреннаном. Ты оставила им сообщение, а теперь к ним поступила информация об Эдаме. Боюсь, неприятная информация. Ее прислали по факсу из Бисмарка. Около пяти часов они придут ко мне в офис. Дан тоже подойдет. Пожалуйста, постарайся к нам присоединиться».

Следующее сообщение было от Дана: «Нелл, я беспокоюсь за тебя. У меня с собой сотовый. Пожалуйста, позвони девятьсот семнадцать, пятьсот пятьдесят пять, двенадцать, восемьдесят пять». Она уже собралась выключить автоответчик, как снова зазвучал голос Дана: «Нелл, повторяю, ты мне нужна».

Стирая запись, Нелл мечтательно улыбнулась. Только бы тетя Герт оказалась дома, подумала она, протягивая руку к телефону. К счастью, в трубке прозвучал знакомый голос:

– Нелл, дорогая. У меня такой приятный день. Я вставляю в альбом фотографии нашей группы экстрасенсов. Ты знаешь, что Рауль Камберленд, популярный участник телешоу, был у меня в гостях четыре года назад? И…

– Тетя Герт, мне неловко тебя прерывать, но у меня день сумасшедший, – сказала Нелл. – Я хочу тебя кое о чем попросить. Завтра в пять я принесу тебе коробки с одеждой. Нужно будет их разобрать. Я с удовольствием тебе помогу.

– О, моя милая, не стоит утруждаться. Мне уже вызвались помочь. Правда, я обещала никому не говорить. Она не хочет вмешиваться в личную жизнь своих клиентов…

– Тетя Герт, не говори Бонни о том, что ты проговорилась. До завтра.

Нелл повесила трубку и набрала номер Бонни Уилсон. После четвертого гудка щелкнул автоответчик.

– Бонни, это Нелл Макдермот. Не хочу вас беспокоить, но может быть, вы снова сможете вступить в контакт с Эдамом? Мне нужно срочно с ним поговорить. Жду вашего звонка.

Приблизительно через час зазвонил телефон. Это была Бонни.

– Нелл, я только что прослушала ваше сообщение. Конечно, приходите сейчас же. Я не уверена, что мне удастся связаться с Эдамом, но попробую.

Джек Склафани и Джордж Бреннан позвонили менеджеру в уэстчестерский банк, получили у судьи ордер на обыск и попросили окружного прокурора позволить ребятам из их отряда открыть сейф 332. Они не хотели покидать участка, чтобы самим поговорить с Карен Ренфру, бездомной, чью карточку на бесплатное питание нашли у особняка Вандермееров. Разумеется, если она найдется.

Сидя в кабинете Джека, они начали читать присланные из Северной Дакоты материалы на Эдама Колиффа.

– Из неблагополучной семьи. Дела о правонарушениях, совершенных в подростковом возрасте, уничтожены, но посмотри, за что он задерживался: магазинная кража, мелкое воровство. В семнадцать лет подозревался в убийстве родного дяди. Мать получила наследство.

– Это был пропуск Колиффа в колледж, – заметил Склафани. – Как нашему парню удалось все это откопать?

– Он хороший полицейский. Читай дальше.

– Отъявленный лжец. Хвастун. Заранее узнавал темы контрольных в колледже. Поддельные рекомендательные письма на первом месте работы. Роман с женой владельца – на втором. Еще подозревался в продаже коммерческих тайн конкурирующим фирмам. В конце приведено заключение психиатра. Цитирую: «На основании полученной информации правомерно заключить, что Эдам Колифф страдает серьезными личностными нарушениями и, вероятно, является законченным социопатом. Подобно многим людям этого типа, он обладает развитым интеллектом и ярко выраженным поверхностным обаянием. В нейтральной ситуации его поведение может быть безупречным. Но если события обернутся против него, тогда для достижения личных целей он будет готов пойти на все».

– Ну и ну! – воскликнул Бреннан. – Как такая женщина, как Нелл Макдермот, связалась с подобным типом?

Зазвонил телефон. Склафани поднял трубку.

– Хорошо, мы скоро будем. – Он посмотрел на Бреннана. – Карен Ренфру нашли. Она в участке. Пошли.

Выйдя из такси, Нелл успела вымокнуть за те несколько шагов, что ей пришлось пройти до подъезда Бонни. В вестибюле она вытерла лицо носовым платком. Потом, сделав глубокий вдох, нажала кнопку квартиры Бонни.

– Я жду вас, Нелл, – сказала Бонни, открывая дверь.

Лифт поднялся на пятый этаж. Выйдя на площадку, Нелл увидела в дверном проеме Бонни. За ее спиной виднелась тускло освещенная квартира.

– Нелл, у вас такой встревоженный вид. Входите, – пригласила Бонни.

Нелл молча подчинилась. То, что скоро здесь случится, неизбежно. Она шагнула вперед, и Бонни закрыла за ней дверь. Послышался двойной щелчок замка, потом лязг задвижки.

– В доме ремонтируют пожарную лестницу, – объяснила Бонни нежным голосом. – У управляющего есть свой ключ, и я не хочу, чтобы он заходил, пока вы здесь.

Нелл двинулась по коридору вслед за Бонни. В мертвой тишине гулко раздавались их шаги. Проходя мимо зеркала, Нелл задержалась и заглянула в него.

Бонни остановилась и обернулась.

– В чем дело, Нелл?

Они стояли плечом к плечу, глядя на свои отражения.

«Разве ты не видишь? – захотелось крикнуть Нелл. – Твоя аура совершенно черная, такая же, как была у Уинифред. Ты скоро умрешь».

Потом, к ее ужасу, темное облако вокруг Бонни стало распространяться и захватило и ее.

Дан снова позвонил Нелл домой, но, как и прежде, к телефону никто не подошел. Возможно, Мак знает, где она, подумал он. Корнелиус Макдермот сообщил, что он не говорил с внучкой, но зато беседовал с сестрой.

– Мало того, что она отправила ее к какой-то сумасшедшей предсказательнице. Теперь у нее дурные предчувствия, что с Нелл может что-то случиться.

– Что она, по-вашему, имеет в виду?

– Смотрите, какой дождь. Наверняка у Герт разыгрался артрит, и она трансформирует собственное недомогание в парапсихологическое предостережение. Таким путем она как бы передает нам свою боль.

– Еще один вопрос, Мак. Нелл может не отвечать на звонки? А вдруг она больна и не снимает трубку?

– Успокойтесь, Дан. Я позвоню ее швейцару и спрошу, дома она или куда-то вышла.

– Я сообщила о краже пакета с моими вещами за несколько часов до пожара, – сердито проговорила Карен Ренфру. Она сидела в конференц-зале Тринадцатого участка с капитаном Мерфи и детективами Склафани и Бреннаном.

– Кому сообщили? – спросил Склафани.

– Полицейскому в патрульной машине. Он мне сказал: «В ваших тележках, леди, столько хлама, что, если один пакет и выпадет, невелика беда». Но он не выпал, его украли.

– А это, вероятно, означает, что человек, укравший пакет, забрался в дом, – сказал Мерфи, – и развел огонь.

– Я могу сказать, как выглядел этот полицейский. Он был очень толстым, а его напарника звали Арти.

– Карен, – мягко произнес Склафани, – где у вас украли пакет?

– На Сто первой улице. Я устроилась в замечательной нише напротив старого дома, который ремонтировали.

– А какая авеню пересекает там улицу, Карен?

– Амстердам-авеню. А почему вы об этом спрашиваете?

– Верно, какое это имеет значение? – спросил Мерфи.

– Может быть, никакого. А может, очень большое. Мы занимаемся одним парнем, который был мастером на этой стройке. По словам его жены, он зверски расстроился из-за того, что ему отменили какую-то работу. Мы не смогли обнаружить никаких следов подобного приказа, поэтому предположили, что, он, вероятно, расстроился из-за чего-то еще. Это случилось как раз в тот вечер, когда сгорела усадьба Вандермееров, и мы пытаемся связать его действия с тем и другим местом.

Джордж Бреннан посмотрел на напарника. Ему без слов стало ясно, к какому выводу тот пришел. Джим Райан работал напротив того места, где ютилась Карен Ренфру. Карен была пьяницей. Ему нетрудно было взять один из ее пакетов, а потом подбросить его в особняк, чтобы направить расследование по ложному следу. Фрагменты головоломки сложились в целое. И тогда Джим Райан виновен не только в поджоге, в результате которого погибла женщина, но и в похищении имущества у бездомной.

– Нелл, я чувствую, вы чем-то очень озабочены.

Две женщины сидели за столом посреди комнаты, Бонни держала Нелл за руки.

Руки Бонни холодны как лед, подумала Нелл.

– О чем вы хотите спросить Эдама? – прошептала Бонни.

Нелл попыталась высвободить руки, но Бонни сжала их сильнее. Она испугана, подумала Нелл, и близка к отчаянию. Она не знает, что именно я знаю или подозреваю.

– Мне нужно спросить Эдама про Уинифред. Мне кажется, она жива.

– Почему вы так думаете?

– Потому что мальчик, возвращавшийся на пароме с экскурсии к статуе Свободы, видел взрыв. И видел, как кто-то нырнул с яхты. Уинифред великолепно плавала.

– Мальчик мог ошибаться, – сказала Бонни.

Нелл огляделась. Комната была полна теней. Единственным звуком был стук дождя.

– Я не думаю, что мальчик ошибся, – твердо сказала она. – Я думаю, что кому-то из пассажиров яхты удалось скрыться. И вы знаете кому.

По телу Бонни пробежала дрожь, ее руки ослабли, и Нелл смогла освободиться.

– Бонни, я видела вас по телевизору. Уверена, что вы настоящий экстрасенс. Вы обладаете редким даром, который используете не по назначению. Я помню, Герт говорила мне несколько лет назад, что парапсихологические способности можно использовать лишь во благо. Тот, кто использует их во зло, будет жестоко наказан.

Бонни слушала, не отрывая глаз от Нелл.

– Вы пришли к Герт и заявили, что вступили в контакт с Эдамом. Я была в смятении. Мне так хотелось верить вам.

– Нелл, я уверена, что в другом мире Эдам…

– Бонни, если вы действительно общались с Эдамом, то вы неверно передали его слова. Теперь я знаю, что он меня не любил. Тот, кто любит свою жену, не вступает в связь с секретаршей. Не заводит с ней общий сейф под чужим именем. А именно это и сделал Эдам.

– Вы ошибаетесь, Нелл. Эдам любит вас.

– Нет, не ошибаюсь. И я не так глупа. Я знаю, что вы пытаетесь помочь Эдаму или Уинифред получить ключ, оставшийся в его пиджаке. Я холодею при мысли, что три года делила кров, ела и спала с человеком, который загубил три жизни.

Нелл вынула из кармана ключ от сейфа.

– Бонни, я знаю, вам известно, где скрывается Эдам или Уинифред. Если вы помогали кому-либо из них, то стали соучастницей группового убийства. Отдайте этот ключ тому, кто остался в живых. Пусть думает, что в банке в Уайт-Плейнс ему или ей ничто не угрожает. Это ваш единственный шанс на снисхождение суда.

– Что вы имели в виду, сказав: «Пусть думает, что ему ничто не угрожает»?

Нелл не слышала шагов за спиной. Она обернулась и в ужасе подняла глаза.

Над ней стоял Эдам.

Дан Майнор смотрел в окно. Дождь барабанил по стеклу, потоком низвергаясь с небес. Про такой дождь его бабушка говорила, что это плачут ангелы.

Куда подевалась Нелл? – то и дело спрашивал он себя.

Он находился в офисе Мака вместе с Маком, Герт и Лиз. Швейцар Нелл сказал, что она пришла домой около трех, но вскоре после четырех снова вышла. Она должна была получить мое сообщение, подумал он. Почему она не позвонила?

Лифтер сказал, что Нелл выглядела расстроенной.

Когда прибыли Джек Склафани и Джордж Бреннан, их представили Лиз и Герт.

– Начнем с бездомной женщины, заявившей о краже пакета за несколько часов до пожара. Полицейский, которого она остановила в тот день, подтвердил ее слова. Не думаю, что мы когда-нибудь получим неопровержимые доказательства этого факта, но с полным основанием могу предположить, что Уинифред Джонсон заплатила Джиму Райану за то, чтобы он поджег усадьбу Вандермееров, устроив все так, словно это дело рук бездомных.

– И значит, моя мать… – перебил Дан.

– И значит, подозрение с вашей матери снимается.

– Как вы думаете, Уинифред Джонсон сделала это по собственной инициативе?

– Мы думаем, что она действовала в интересах Эдама Колиффа.

– Не понимаю, – сказала Герт. – Зачем ему это было нужно?

– Он приобрел у Капланов соседний участок. У него хватило ума понять, что стоимость его участка многократно возрастет, если усадьба сгорит и потеряет статус памятника. Затем он собирался предложить сделку Питеру Лангу, купившему землю, на которой стояла усадьба. Эдам был достаточно самонадеян и рассчитывал навязать себя в качестве архитектора.

– Лайза Райан сказала, что в день поджога кто-то позвонил Джиму и отменил приказ, – объяснил Бреннан. – Возможно, Эдам с Уинифред узнали, что усадьба потеряла статус памятника. И значит, необходимость в поджоге отпала.

– Что ж, содеянное не пошло им на пользу, – заметила Лиз. – Обоих разорвало в клочки на яхте.

– Мы так не думаем, – возразил Бреннан. Взглянув на удивленные лица присутствующих, он пояснил: – Один из свидетелей утверждает, что видел, как кто-то спрыгнул с яхты за несколько секунд до взрыва.

– Благодаря вашей внучке, конгрессмен, – сказал Склафани, – нам удалось получить доступ к сейфу, который арендовали мужчина и женщина, назвавшиеся Гарри и Родой Рейнолдс. Мы получили по факсу копии фальшивых удостоверений. И хотя внешность мужчины и женщины на фотографиях слегка изменена, в них нетрудно узнать Уинифред Джонсон и Эдама Колиффа.

– В сейфе хранилось почти триста тысяч долларов наличными и несколько миллионов в ценных бумагах, – добавил детектив Бреннан.

Настала долгая пауза, которую наконец нарушила Герт:

– Откуда у них взялось столько денег?

– Уолтерс и Арсдейл ворочали огромными суммами. В данный момент у них на счету почти восемьсот миллионов. К тому же Уинифред и Эдам наверняка мошенничали уже давно.