Текст книги "Прощаясь навсегда"

Автор книги: Мэри Хиггинс Кларк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 8 страниц)

– Его зовут Кеннет Такер, – объяснил дежурный. – Он хочет побеседовать с людьми, расследующими взрыв на яхте.

Склафани пожал плечами. Когда расследуешь громкий случай, всегда приходят ненормальные с дурацкими советами.

Вскоре в его кабинет ввели Такера, типичного молодого служащего.

– Перейду сразу к делу, – сказал он. – Во время взрыва мы с сыном были в Нью-Йоркской гавани. С тех пор его мучают кошмары.

– Сколько лет вашему сыну, мистер Такер?

– Бенджи – восемь. Мы возвращались с экскурсии к статуе Свободы. Честно говоря, сам я толком ничего не видел, но Бен заметил то, что, несомненно, может вам помочь.

Склафани и Бреннан обменялись взглядами.

– Мистер Такер, мы беседовали со многими людьми, находившимися в то время на пароме, и все они утверждают, что яхта была слишком далеко.

Лицо Кеннета Такера вспыхнуло.

– У моего сына сильная дальнозоркость. Он носит очки для чтения, но в тот момент их на нем не было. Он все время говорит, что ему снится, как с яхты спрыгивает змея и приближается к нему. Детский психолог попросила его нарисовать увиденное.

Он протянул последний рисунок Бена.

– Теперь он считает, что видел, как кто-то в водолазном костюме в момент взрыва спрыгнул с яхты с дамским бумажником в руке. Возможно, это детские фантазии, но мне показалось, что вам нужно хотя бы взглянуть на рисунок. – Кеннет Такер поднялся. – Лицо человека было в маске, поэтому Бен не имеет ни малейшего представления о его наружности.

Бреннан и Склафани вновь обменялись взглядами.

– Мы очень благодарны вам, мистер Такер, – сказал Бреннан. – Пока рано об этом говорить, но, вероятно, рисунки вашего сына могут помочь расследованию. Я бы хотел попросить вас никому не рассказывать о том, что вы нам сообщили. Убийца, лишивший жизни несколько человек, может быть очень опасен.

– Значит, мы поняли друг друга.

Когда за Такером закрылась дверь, Склафани присвистнул.

– Информация о бумажнике не просочилась в прессу, и этот мальчуган не мог о нем узнать, – сказал он. – Теперь понятно, почему там не было никаких бумаг, позволяющих установить имя владельца. Бумажник принадлежал человеку, спрыгнувшему с яхты.

– А в воде он его потерял. Если мальчишка прав, то владелец бумажника спрыгнул вовремя.

Кэл Томпсон, помощник окружного прокурора, не постучав, приоткрыл дверь:

– У нас сидит еще один свидетель, помощник Сэма Кроза со своим адвокатом. Он признался, что они использовали нестандартные материалы и постоянно завышали стоимость работ, проведенных «Уолтерс и Арсдейл».

– А кто заключал с ними сделки?

– Он полагает, что это были Уолтерс и Арсдейл лично, но ничем не может этого доказать. Все дела шли через Уинифред Джонсон. Ее даже прозвали Уинни-бумажник.

– Она же – Уинни-пловчиха, – заметил Бреннан.

Томпсон удивленно поднял брови:

– Если я не ошибаюсь, ее карьера пловчихи давно закончилась.

– Кто знает! – ответил Склафани.

Утром в четверг Нелл поднялась на рассвете. Всю ночь ее мучили кошмары. Она то и дело просыпалась.

Были ли это слезы по Эдаму? – думала она. Нелл не была в этом уверена.

Несколько раз перед ней всплывало лицо Дана Майнора. Это видение приносило облегчение: он тоже был путником, тоже в детстве пережил трагедию, тоже искал ответы на важные для него вопросы.

Тем же утром Нелл решила открыть пакеты и пересчитать деньги, которые дала ей на хранение Лайза Райан.

Пакеты были тяжелыми, и Нелл не без труда доволокла их до обеденного стола. Она осторожно развязала узлы шпагата и развернула коричневую оберточную бумагу.

На коробке не было ни надписей, ни каких-либо других пометок. Нелл налила себе кофе и вынула калькулятор. Она считала и пересчитывала деньги, пока не получила общую сумму. В первой коробке оказалось двадцать восемь тысяч долларов, в основном пятидесятидолларовыми купюрами.

Она открыла вторую коробку. В ней было много потертых мелких купюр, и ни одной сотенной бумажки. В коробке оказалось ровно двадцать две тысячи долларов.

Заворачивая первый пакет в бумагу, Нелл внезапно поняла, что ее насторожило. Она уже видела эту бумагу и этот шпагат в шкафчике рядом с письменным столом Уинифред.

В тусклом утреннем свете Лайза Райан поднялась с постели и накинула халат. Завязывая пояс, она подумала, что после смерти Джима сильно похудела.

Только так и можно сбросить вес, мрачно подумала она.

Она ни минуты не сомневалась, что после того, как Нелл Макдермот сообщит о деньгах полицейским, те снова явятся к ней. Но прежде, чем они придут, ей нужно вспомнить, когда и на каких объектах работал Джимми. Проходя по коридору, Лайза заглянула к детям. Кайл с Чарли крепко спали на двухъярусной кровати. Келли была в своем «роскошном чулане», как называл ее комнатку Джим. Она свернулась на кровати в позе эмбриона. Пряди длинных светлых волос закрывали щеку.

Под подушкой у нее лежал дневник. Каждый вечер Келли что-то туда записывала. Все члены семьи торжественно обещали никогда в него не заглядывать, но Джим, не доверяя Кайлу и Чарли, смастерил для Келли маленький сейф. У сейфа было два ключа. Один Келли носила на шее. Другой ключ Лайза хранила у себя в комоде на случай, если Келли потеряет свой.

Келли заставила мать поклясться жизнью, что она никогда не воспользуется своим ключом. Но сейчас Лайзе необходимо было знать, что наблюдательная и чуткая Келли писала о Джиме.

Нелл принялась набирать номер детектива Склафани, но тут же резко нажала на рычаг. Прежде чем звонить ему, решила она, нужно будет зайти в офис Эдама – забрать из шкафа Уинифред шпагат и оберточную бумагу.

По дороге в офис Эдама такси свернуло влево, на Седьмую авеню. В квартале от места назначения стоял обнесенный оградой сгоревший особняк Вандермееров. Соседнее ветхое здание, теперь принадлежавшее Нелл, страстно хотел заполучить Питер Ланг.

– Остановите здесь, – внезапно сказала Нелл шоферу.

Выйдя на углу, она вернулась назад и некоторое время постояла перед своим владением.

Зачем Эдаму понадобился этот участок? – подумала она. Сколько денег должно было ему понадобиться, чтобы выстроить на этом месте что-то новое? Истинная ценность этого клочка земли в том, что его можно присоединить к участку Вандермееров, догадалась она.

Но почему Эдам так стремился приобрести этот участок? Ведь в момент совершения сделки особняк Вандермееров еще оставался историческим памятником. Мог ли Эдам получить конфиденциальную информацию о том, что скоро особняк потеряет статус памятника?

Это был второй тревоживший ее вопрос.

Нелл повернула и прошла пешком полтора квартала до офиса Эдама. Во вторник, когда она уходила, управляющий дал ей отдельный запасной ключ. Она отперла дверь и вошла в комнатку Уинифред.

Выдвинув ящик, Нелл вынула оттуда коричневую оберточную бумагу и шпагат. Она специально принесла для них большой пластиковый пакет. Ей незачем было сравнивать обрывки шпагата – она и так знала, что шпагат, которым были перевязаны коробки с деньгами, ничем не отличался от того, что лежал перед ней.

За те несколько минут, что она пробыла в кабинете, температура воздуха заметно поднялась. Вот опять, подумала она, чувствуя легкое головокружение. Нужно поскорее уходить.

Нелл резко задвинула ящик, схватила пакет и бросилась через приемную к выходу. Она потянула дверную ручку, но дверь не открылась. Ручка вдруг невероятно раскалилась. Заметив, что ее руки стали покрываться волдырями, Нелл отчаянно заколотила кулаками в дверь.

– Что-нибудь не так, миссис Колифф? Дверь опять заело? – Стоявший рядом управляющий выбил дверь плечом.

Нелл, спотыкаясь, бросилась к выходу.

Это случилось опять, подумала она. Похоже на предупреждение. Кашель начал стихать, но Нелл по-прежнему жадно хватала ртом воздух. Она посмотрела на руки. Волдырей, которые она только что явственно видела, не было и в помине.

Еще не придя в себя от пережитого в офисе, Нелл вернулась домой и позвонила Джеку Склафани. Он снял трубку после первого же гудка.

– Мне крайне необходимо вас видеть, – сказала она. – Жду вас у себя дома.

– Будем через полчаса, – пообещал он.

Затем Нелл пошла в комнату для гостей и начала вынимать вещи из шкафа. Она снимала с вешалок куртки, пиджаки, брюки. Достав из шкафа темно-синий пиджак, подержала его в руках. Этот пиджак Эдам хотел надеть в то последнее утро, подумала она. Но после того, как мы поссорились, он пулей выскочил из дома. А Уинифред я дала другой пиджак.

Нелл начала было складывать пиджак, чтобы положить в коробку, но передумала. Она вспомнила, как через несколько дней после смерти мужа, чувствуя себя покинутой, надела его, чтобы ощутить присутствие Эдама.

В прихожей зазвонил интерком. Нелл повесила пиджак на спинку стула и поспешила к двери, чтобы открыть детективам.

Джек Склафани и Джордж Бреннан, открыв коробки с деньгами, пересчитали купюры.

– За то, что ты закрываешь глаза на плохое качество цемента, не дают пятьдесят тысяч долларов, – сказал Склафани. – Райан получил эти деньги за что-то более серьезное.

– Я тоже об этом подумала, – тихо сказала Нелл. – И я, похоже, знаю, кто дал ему деньги. – Она достала из пакета моток шпагата и оберточную бумагу. – Я нашла это в ящике письменного стола Уинифред Джонсон.

Бреннан приложил шпагат, которым были перевязаны пакеты с деньгами, к шпагату из мотка.

– Мы отошлем его в лабораторию, но могу поклясться, что его отрезали именно отсюда.

– И бумага та же самая, – сказал Склафани.

– Надеюсь, вы понимаете, что если Уинифред Джонсон передавала взятки Джиму Райану, то это вовсе не означает, что в дело был замешан мой муж, – неуверенно произнесла Нелл.

Склафани испытующе посмотрел на нее. Она ведет с нами честную игру, поэтому мы тоже должны играть в открытую, подумал он.

– Миссис Макдермот, это прозвучит не слишком убедительно, но мы располагаем свидетельскими показаниями восьмилетнего мальчика, который, похоже, видел, как кто-то в водолазном костюме нырнул с яхты вашего мужа перед самым взрывом.

Нелл изумленно посмотрела на него:

– Разве это возможно?

– Миссис Макдермот, на свете возможно все. В том месте очень сильное течение. Однако не исключено, что хороший пловец сумел бы добраться до берега.

– Значит, вы верите, что мальчик кого-то видел?

– Дело в том, что мальчик нарисовал ныряющего с яхты человека с большим бумажником в руке. Мы нашли на берегу бумажник Уинифред, но ничего не сообщили об этом прессе. Поэтому мальчик мог знать о бумажнике только в том случае, если на самом деле видел, как кто-то ныряет с яхты. Мы располагаем еще несколькими фактами, о которых вы, возможно, знаете, а возможно, и нет. – Склафани помедлил: сейчас начнется самое трудное. – Как вам известно, останков двоих из присутствовавших на яхте так и не обнаружено.

Нелл ошарашенно молчала.

– Не исключено, – сказал Бреннан, – что в машинном отделении яхты прятался некто пятый. Результаты экспертизы показали, что бомба была заложена именно там.

– Но даже если мальчик прав, зачем этому человеку понадобился бумажник Уинифред?

– Точно мы этого не знаем. Единственным ценным предметом в бумажнике был ключ от сейфа под номером триста тридцать два.

– Тогда вам нужно просто пойти в банк, – сказала Нелл.

– Нам не известно, в каком банке находится этот сейф. На ключе больше нет никаких пометок, а на проверку всех нью-йоркских банков уйдет немало времени. Но мы сейчас занимаемся этим и будем искать, пока не найдем.

Нелл посмотрела на Бреннана:

– Бумажник принадлежал Уинифред. А Уинифред была чемпионкой по плаванию. У нее в квартире есть фотографии, на которых ей вручают золотые медали. Я понимаю, это было давно, но Уинифред, возможно, поддерживала форму.

– Мы проверяем эту версию. Мы знаем, что Уинифред посещала оздоровительный клуб и ежедневно плавала в бассейне. – Бреннан замялся. – Неловко задавать вам этот вопрос… Ваш муж хорошо плавал?

Нелл с удивлением поняла, что не знает ответа. Вот еще одна вещь, которую я не знаю об Эдаме, подумала она.

– Эдам умел плавать, но хорошо ли – не могу сказать.

Детективы поднялись.

– Мы собираемся пойти к миссис Райан. Мы сделаем все возможное, чтобы имя ее мужа не всплыло на этом этапе расследования, во всяком случае, в прессе.

– Вы можете ответить мне прямо? – Нелл поднялась и посмотрела детективам в лицо. – У вас есть веские доказательства того, что мой муж замешан в денежных махинациях?

– Нет, их у нас нет, – быстро ответил Бреннан. – Но нам известно, что через Уинифред Джонсон передавались крупные суммы денег, возможно, миллионы долларов. Теперь на основании предъявленных вами улик можно заключить, что она передавала деньги для подкупа Джима Райана. Платившие ей люди дали показания, у них создалось впечатление, что все нити ведут непосредственно к Уолтерсу и Арсдейлу, но доказательств у них не имелось. Уинифред могла работать самостоятельно или вместе с загадочным Гарри Рейнолдсом.

– А что вы думаете о Питере Ланге? – спросила Нелл.

Склафани пожал плечами:

– Миссис Макдермот, расследование еще не закончено.

С одной стороны, услышанное сегодня утешало, подумала Нелл, закрывая за детективами дверь. С другой – тревожило. В сущности, Склафани сказал, что под подозрением находятся все, включая Эдама.

Она вернулась в комнату для гостей. Чтобы сложить все костюмы и пиджаки в коробки, ей хватило пятнадцати минут. Она закрыла и надписала их.

Потом, заметив висевший на стуле темно-синий пиджак, она вдруг с болью вспомнила один эпизод. Прошлым летом они с Эдамом обедали в ресторане. Из кондиционера сильно дуло, а на ней было платье без рукавов. Эдам снял пиджак и накинул ей на плечи.

Тогда я сказала, что теперь замерзнет он, а он мне ответил, что ему хорошо, когда мне тепло. Он умел быть галантным, умел говорить приятные вещи.

Сняв пиджак со стула, Нелл решила проверить, не осталось ли чего-нибудь в карманах. В левом лежал тщательно выглаженный носовой платок. Правый карман был пуст, нагрудный тоже.

Нелл сложила пиджак, снова открыла последнюю коробку с вещами и положила его туда. Уже закрывая коробку, она вспомнила про внутренние карманы.

В правом внутреннем кармане имелось маленькое отделение, которое для верности застегивалось на пуговку. Нелл расстегнула пуговку и вытащила маленький бумажный конверт.

В конверте лежал ключ от сейфа. Под номером 332.

В три часа в доме Лайзы Райан раздался звонок, которого она ждала со страхом.

Когда приехали детективы, Лайза провела их в гостиную.

– Я расскажу вам все, что знаю, – начала она, – но умоляю вас не упоминать имени Джима. Коробки с деньгами были запечатаны. Насколько мне известно, кто-то попросил его подержать их у себя. Джим даже не знал, что там деньги.

– Вы сами не верите тому, что говорите, – сказал Склафани.

– Я уже не знаю, чему верить. Но я твердо убеждена: если бы Джим знал, что нестандартная конструкция может стать причиной трагедии, он бы не промолчал. И еще я знаю, что если он сам не может ничего рассказать, то это придется сделать мне.

– Вы догадываетесь, кто дал ему деньги?

– Нет. Но, видимо, я могу сказать, какого числа он сделал то, за что их получил. Это было девятого сентября.

– Почему вы в этом уверены?

– Я прочла дневник дочери. – Голос Лайзы дрогнул. – Я поклялась Келли, что не стану его читать. Прочтя дневник, я вспомнила, что в четверг девятого сентября Джимми вернулся домой поздно. Он работал на реконструкции жилого дома в Верхнем Вест-Сайде, в районе Сотой улицы. Вечером, еще до того, как он пришел, кто-то ему позвонил, сказал, что это срочно, и попросил кое-что передать.

– А кто звонил? Мужчина или женщина?

– Мужчина. У него был взволнованный голос. Он попросил передать Джиму, что «работа отменяется». Я испугалась, что Джима опять уволят. Он вернулся домой около половины десятого, и я сказала ему о звонке. Он ужасно расстроился.

– Что вы имеете в виду под словом «расстроился»?

– Он побледнел и покрылся испариной. Но потом взял себя в руки и сказал, что хозяин попросил его кое-что переделать и что работа уже сделана.

– Почему вы так ясно помните этот эпизод?

– Только из-за записи в дневнике Келли. А тогда я решила, что Джим испугался, что потеряет работу. Помнится, я пошла спать, а Джим сказал, что хочет выпить пива и придет немного позже. Келли записала в дневнике, что она проснулась и услышала звук телевизора. Она спустилась вниз, чтобы пожелать отцу доброй ночи. – Лайза протянула листок бумаги. – Я переписала это место.

«Я села к папе на колени. Он был таким спокойным. Смотрел телевизор. И вдруг заплакал. Я хотела побежать за мамой, но он меня остановил. Попросил меня никому не говорить, что он так расстроился. У него на работе был ужасный день. Он уложил меня в постель, а сам пошел в ванную. Я слышала, как его вырвало. Наверное, у него грипп или еще что-нибудь».

Лайза разорвала бумагу на мелкие части.

– Я не слишком хорошо разбираюсь в законах, но знаю, что на суде это не считается доказательством. Если у вас есть совесть, вы не должны оглашать эту запись. Но я могу предположить, что Джим получил деньги за ту работу, которая была «уже сделана». Я думаю, качество реконструкции того здания следует проверить.

Через несколько минут детективы ушли. В машине Склафани спросил:

– Ты думаешь то же, что и я?

– Угадал. Нам нужно просмотреть записи всех вечерних новостей за девятое сентября и узнать, нет ли в них чего-нибудь такого, что может быть связано с крупной взяткой, полученной Джимми Райаном.

– Миссис Нелл Макдермот, сэр, – произнесла секретарша Питера Ланга, проводя Нелл в кабинет.

Даже самые искушенные посетители невольно восхищались великолепным видом из окон и изысканной обстановкой офиса. Но Питеру Лангу показалось, что Нелл не обратила внимания ни на вид, ни на мебель, ни на дорогие картины на стенах.

Кивком головы он попросил секретаршу усадить Нелл в одно из кресел у окна, выходящего на реку Гудзон.

– Мне нужно с вами поговорить, – коротко сказала Нелл.

– Поэтому-то вы и пришли? – спросил он, улыбаясь.

– Питер, насколько хорошо вы знали моего мужа? И почему вы сказали мне неправду относительно своих планов по использованию участка, который Эдам приобрел у Капланов?

– Нелл, скажем так: я несколько раз встречался с Эдамом, когда он работал у Уолтерса и Арсдейла. Моя фирма много лет сотрудничает с их фирмой.

– Вы могли бы назвать Эдама своим другом?

– Он был моим знакомым – так было бы точнее.

– Что вы думаете о нем как об архитекторе? Если верить тому, что вы сказали на днях, мир лишился гения.

С этой женщиной не стоило лицемерить. Ланг улыбнулся:

– Неужели я зашел так далеко? По правде говоря, я просто из вежливости сказал, что, будь он жив, мы бы воспользовались его проектом.

– Вы также солгали, заявив, что этот участок нужен вам только для того, чтобы здание вписалось в существующую застройку, – напрямик заявила Нелл.

Ни слова не сказав, Ланг подошел к стене и нажал на кнопку. В тот же миг развернулся и засветился спрятанный в стене экран с панорамой Манхэттена, на которой были обведены голубым уже готовые и еще строящиеся здания. Внизу золотыми буквами были указаны их названия и адреса.

– Те, что отмечены голубым, принадлежат мне, Нелл. Как я уже сказал детективам, всего-навсего обвинившим меня в том, что это я подложил бомбу на яхту Эдама, мне хотелось бы приобрести участок Капланов, потому что у нас есть потрясающий проект, для осуществления которого нужно чуть больше места.

Нелл принялась внимательно рассматривать панораму.

– Вы абсолютно правы, – спокойно произнес Ланг, возвращая экран на место, – я не был с вами откровенен, за что приношу извинения. Я бы хотел присоединить участок Капланов к участку Вандермееров, потому что мой дед обосновался приблизительно на этом месте, когда в восемнадцать лет прибыл сюда из Ирландии. Я бы хотел возвести великолепную башню, которая стала бы памятником тому, чего удалось достичь трем поколениям Лангов. – Он посмотрел ей в глаза. – Но если мне не удастся приобрести участок Капланов, я все равно не отступлюсь.

– Почему вы сами не купили этот участок?

– Потому что не мог его использовать, пока усадьба Вандермееров оставалась историческим памятником.

– Тогда почему его приобрел Эдам?

– Либо у него была потрясающая интуиция, либо кто-то из муниципальных чиновников сообщил ему о грядущих переменах. Кстати, не думайте, что это не подлежит расследованию.

У Нелл оставался еще один вопрос:

– Вы знаете кого-нибудь по имени Гарри Рейнолдс?

Ланг выглядел озадаченным.

– В Йеле я был знаком с Генри Рейнолдсом. Он преподавал средневековую историю. А почему вы об этом спрашиваете?

Пожав плечами, Нелл направилась к двери.

– Это не важно.

Питер Ланг, тебе никогда не получить бойскаутской награды за честность, подумала Нелл, входя в лифт. Ты почти маниакально эгоистичен. Наверняка ты страстно желаешь заполучить этот участок. Но я пришла сюда не за этим. Мне нужен был ответ, который я, надеюсь, получила.

Она была одна в лифте. Когда он двинулся вниз, Нелл вслух произнесла:

– Питер Ланг, твои руки не в крови.

Дан Майнор одновременно и хотел и боялся услышать сообщение, оставленное на автоответчике. По какой-то причине ему казалось, что упорные поиски матери не сулят ничего хорошего.

Когда он вернулся домой в четверг, его ждало сообщение от Мака: «Дан, позвони мне. Это важно». По мрачному тону Корнелиуса Дан догадался, что поиски Куинни завершились.

Дан был хирургом, чьи пальцы привыкли держать сложнейшие инструменты, любое его неточное движение могло стоить пациенту жизни. Но эти пальцы дрожали, когда доктор Майнор набирал номер офиса Корнелиуса Макдермота.

– Я получил ваше сообщение, Мак.

– Увы, Дан, но такую же фотографию, как у тебя, нашли у бездомной женщины, погибшей в сентябре. Возраст и телосложение тоже совпадают. Фотография была приколота к ее бюстгальтеру.

Дан проглотил застрявший в горле комок.

– Отчего она умерла?

– В доме, где она остановилась, случился пожар. Она задохнулась.

– Задохнулась!

– Дан, я знаю, как это тяжело. Я жду тебя завтра в морге больницы Белвью.

– Где она сейчас?

– Ее похоронили. На кладбище для бедных. Ее тело можно эксгумировать.

– Спасибо, Мак.

Дан положил трубку, вынул бумажник и достал оттуда фотографию, которую носил с собой с шестилетнего возраста.

Целый час он просидел, пытаясь воскресить в памяти воспоминания о матери, какими бы смутными они ни были.

Ах, Куинни, спрашивал он, почему тебя настигла такая страшная смерть? И почему, мама, ты обвинила во всем себя? Я был несмышленым мальчуганом, по вине которого произошел тот несчастный случай. Но все закончилось хорошо, даже очень хорошо.

В дверь позвонили. Потом еще раз, более настойчиво.

Дан неуверенно поднялся, прошел по комнате и открыл дверь. За порогом стояла Нелл Макдермот.

– Мак мне все рассказал. Мне очень жаль, Дан.

Он молча отступил назад, пропуская ее. Потом закрыл дверь, обнял Нелл и заплакал.