Текст книги "Нет места лучше дома"

Автор книги: Мэри Хиггинс Кларк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 25 страниц)

53

В среду утром Тэд Картрайт заехал в «Корпорацию таунхасов Картрайта» в Мэдисоне. В половине одиннадцатого он открыл дверь в приемную перед своим кабинетом. Улыбающаяся Эми Стак поздоровалась, прощебетав:

– Как дела на Северном полюсе, Санта Клаус?

– Эми, – раздраженно сказал Картрайт, – я не знаю, что ты имеешь в виду, и не собираюсь выяснять. У меня впереди сложный день, и мне пришлось выкроить время и приехать сюда, чтобы встретиться снова с Крисом Брауном. Кажется, он не понимает, что я больше не собираюсь оплачивать сверхурочные его бригаде.

– Простите, мистер Картрайт, – извиняющимся тоном сказала Эми, – просто я не могу не думать, насколько некоторые люди великодушны, особенно к тем, кто спас их от смерти.

Картрайт уже хотел пройти мимо ее стола к себе в кабинет, но внезапно остановился.

– О чем ты?

Эми взглянула на него и нервно сглотнула. Ей нравилось работать у Тэда Картрайта, но мысленно она постоянно ходила на цыпочках, стараясь делать все в точности как он хочет. Иногда он мог расслабиться и подурачиться, но сейчас она чувствовала, что сегодня, перед тем как шутить, нужно было узнать, в каком он настроении. Обычно он был доволен ее работой, но в тех редких случаях, когда она делала что-то не так, его едкий сарказм задевал ее.

И теперь он хотел получить объяснение, почему она подкалывает его по поводу мистера Виллета.

– Извините, – сказала она.

Она почувствовала, что сейчас не сможет порадовать мистера Картрайта никакой шуткой. Может быть, ему было неприятно, что мистер Виллет объяснял ей, почему ему дарят дом городского типа в комплексе таунхауса.

– Мистер Виллет не сказал мне, что это секрет, ваш подарок для него, таунхаус-образец, за то, что он спас вашу жизнь много лет назад.

– Он спас мою жизнь, и я отдаю ему таунхаус-образец! Ты говоришь, что так тебе сказал Зак Виллет?

– Да, и если это неправда, то мы могли уже потерять сделку. Недавно звонили супруги Мэтью из Баскин-Риджа, которые присматривали его, и я сказала им, что он уже продан.

Картрайт продолжал пристально смотреть сверху вниз на Эми, с его обычно румяного лица сошли все краски, его глаза сверлили ее лицо.

– Мистер Виллет недавно звонил. Он сказал, что собирается переселиться в дом на выходных, – продолжала она, преисполняясь храбростью оттого, что все это не по ее вине. – Я сказала ему, что поскольку этот дом – наш образец с обстановкой, то не может ли он обождать несколько месяцев, пока мы не продадим весь комплекс, но он сказал, что это никак невозможно.

Тэд Картрайт наклонился вперед, когда смотрел на Эми. Он выпрямился и стоял секунду в полной тишине.

– Я поговорю с мистером Виллетом, – сказал он тихо.

В тот год, когда она была агентом по продаже недвижимости в «Корпорации таунхаусов Картрайта», Эми сильно страдала от вспышек гнева босса из-за задержек строительства или превышения затрат. Ни разу во время таких вспышек гнева она не видела, чтобы его обыкновенно красное лицо бледнело от ярости.

Но затем Картрайт неожиданно улыбнулся.

– Эми, должен сказать, что, подобно тебе, я на несколько минут тоже поверил. Так шутит Зак.

Дрянные у него шутки, ничего не скажешь. Мы дружим с ним много лет. На прошлой неделе мы заключили пари на бейсбольный матч «Янки» против «Ред Сокс». Зак – страстный фанат «Ред Сокс», а я болею за «Янки». Ставка была сотня баксов, но Зак объявил, что при разнице в счете больше 10 очков с меня городской дом.

Тэд Картрайт усмехнулся.

– Я как-то отшутился, но полагаю, Зак тогда прощупывал почву. Мне жаль, что вы потратили на него время впустую.

– Да уж. Действительно потратила впустую, – возмутилась Эми.

Из-за Зака Виллета, которому она вчера вечером показывала дом, Эми опоздала на свидание к своему новому приятелю. Ей пришлось выслушивать его жалобы, что теперь им придется торопиться с ужином, чтобы не опоздать в кино.

– По его одежде я могла бы догадаться, что он не может себе позволить такой дом. Но если быть честной, мистер Картрайт, меня бесит, что из-за него мы, возможно, упустили другую сделку.

– Безотлагательно займитесь снова супругами Мэтью, – приказал Картрайт. – Если они звонили сегодня утром, тогда, возможно, еще не все потеряно. Если вам удастся очаровать их для меня, можете рассчитывать на премию. Что касается Зака Виллета, давайте сохраним это между нами, хорошо? Попавшись на его удочку, мы оба выглядим дураками.

– Хорошо, – согласилась Эми, весьма приободрившись от надежды на премию. – Но, мистер Картрайт, когда будете говорить с мистером Виллетом, скажите ему от меня, что это было совсем не смешно и не следует так шутить с хорошими друзьями вроде вас.

– Никогда не следует так шутить, Эми, – мягко сказал Тэд Картрайт. – Никогда нельзя так шутить.

54

Мы снова коротко попрощались с Алексом. Из прокуратуры он ехал прямо в аэропорт. Его обещание «разобраться с этой бандой» и обнадежило меня, и напугало. Если они перестанут задавать мне вопросы, это будет хорошо. Но если нет, и я откажусь на них отвечать, я знала, что стану их главной подозреваемой. Когда я целовала Алекса, я прошептала:

– Заставь их оставить меня в покое.

– Положись на меня, – мрачно ответил он.

У меня была назначена встреча с Бенджамином Флетчером. Если я скажу ему, что я – Лиза, то он будет обязан хранить это в тайне в соответствии с правом адвоката не разглашать сведения, полученные от клиента. Возможно, он как раз человек, который поможет мне не пострадать при следствии, если рассказать ему правду. Я сказала себе, что дождусь встречи с ним наедине и тогда приму решение.

Я отвезла Джека в школу в восемь пятнадцать. Возможности пойти в кафетерий сегодня утром никакой не было, тем более что там меня мог подкарауливать детектив Уолш. Вместо кафетерия я пошла за церковь, к кладбищу. Я хотел посетить могилы отца и матери, но боялась, что меня могут заметить, и это вызовет любопытство. Но поблизости никого не было, поэтому я дошла до могил, где родители покоились рядом.

Памятник был простенький, с орнаментом из листьев в форме рамки на отшлифованной мраморной плите, на которой была выгравирована надпись: «Любовь вечна». Также на памятнике были выгравированы имена, даты рождения и смерти родителей. На протяжении поколений множество моих родственников было похоронено в разных уголках кладбища. Когда же умер отец, мама купила этот участок и поставила памятник. Я отчетливо помню похороны отца. Мне было семь лет, я была одета в белое платье, и у меня в руках была роза с длинным стеблем, которую мне сказали положить на гроб. Я понимала, что папа умер, но мне почему-то не хотелось плакать. Я была сосредоточена на самой себе и старалась не замечать молитвы священника и шепот окружающих.

Мне казалось, что я мысленно пытаюсь приблизиться к папе, услышать его голос, стараюсь взять его за руку, чтобы заставить остаться с нами.

Мама стойко держалась во время отпевания и на кладбище.

Но, когда все собравшиеся положили цветы на гроб, она расплакалась:

– Я не могу без мужа! Не могу…

Мама упала на колени, рыдая в отчаянии.

Если память не подводит меня и я помню все правильно, Тэд Картрайт бросился к ней, чтобы ее поддержать.

Я верю, что любовь вечна, и, когда я стояла на кладбище, я молилась за родителей и взывала к ним:

– Помогите мне. Пожалуйста, помогите. Помогите мне все это выдержать… Научите меня… Я не знаю, что делать.

Офис Бенджамина Флетчера находился в Честере, в двадцати минутах езды от Мендхема. Моя встреча с ним была назначена на девять часов. Я поехала туда прямо после кладбища, припарковала машину и зашла в продуктовый магазин, расположенный за углом дома, в котором находился офис, выпить кофе и перекусить.

В прозрачном морозном воздухе ясно ощущался привкус осени. На мне был вязаный свитер и светло-коричневая шаль. Я мерзла последние несколько дней, даже на солнце, и мне было тепло и комфортно в свитере. Я чувствовала, что яркий свитер придает бодрость лицу, на котором были написаны озабоченность и подавленность.

Без одной минуты девять я поднималась по лестнице на второй этаж в офис Бенджамина Флетчера. Я вошла в маленькую приемную, где стоял потертый стол, за которым должна была сидеть секретарша, если таковая вообще была нанята на работу. Стены давно нуждались в покраске. Деревянные полы были унылы и покрыты царапинами. Два маленьких виниловых кресла стояли у стены напротив стола. На маленьком столике между ними лежали как попало сваленные в груду журналы с загнутыми уголками страниц.

– Должно быть, вы Силия Нолан, – послышался крик откуда-то из глубины офиса.

От одного этого голоса мои ладони вспотели. Я была уверена, что я совершила ошибку, придя сюда. Я хотела повернуться и бежать прочь вниз по лестнице.

Но было слишком поздно. Гигантская фигура этого человека заполняла дверной проем, его рука потянулась ко мне, его улыбка была такой же безрадостной и широкой, какой я увидела ее впервые много лет назад, когда я встретила его, и он сказал:

– Итак, это та самая маленькая девочка с большими неприятностями?

Почему я не вспомнила этого раньше? Он вышел мне навстречу, взял мою руку и сказал:

– Всегда рад помочь симпатичной леди, попавшей в беду. Прошу за мной.

Мне не оставалось ничего другого, как следовать за ним в загроможденную комнату, служившую ему личным офисом. Он уселся за стол: его широкие бедра выдавались из-за подлокотников, бусинки пота выступили на лице, несмотря на то, что окно было открыто. Я думаю, что его рубашка была свежей, когда он надел ее утром, но с закатанными рукавами и двумя расстегнутыми верхними пуговицами он выглядел таким, каким я его и считала – отставной адвокат, занимающийся частной практикой ради того, чтобы было куда ходить.

Но глупым он не был. Я поняла это в ту минуту, когда неохотно села на стул, предложенный мне, и он начал говорить.

– Силия Нолан, проживающая по Олд-Милл-лейн в Мендхеме, – сказал он. – Вы назвали очень интересный адрес.

Когда я договаривалась о встрече, я назвала ему лишь свое имя и номер телефона, ничего больше.

– Да, это так, – подтвердила я. – Именно поэтому я здесь.

– Я все про вас прочитал. Ваш муж купил этот дом для вас, чтобы сделать сюрприз. Ну и сюрприз! Ваш муж мало понимает ход мыслей женщины. Потом вы переезжаете, в доме совершено хулиганство, а еще через пару дней вы случайно находите труп женщины, которая продала вам дом. Слишком много всего происходит в вашей жизни. Ну, хорошо… А как вы узнали обо мне и почему вы здесь?

Не успела я ответить, как он поднял руку.

– Мы еще не договорились о гонораре. Я беру три с половиной доллара в час, плюс расходы, и прошу десять тысяч долларов в качестве предварительного гонорара до того, как вы скажете: «Помогите мне, адвокат, ибо я согрешила».

Не говоря ни слова, я вынула чековую книжку и выписала чек.

Бенджамин Флетчер не знал, что, наведя обо мне справки, он облегчил мне задачу привлечения его для моей защиты, в которой я нуждалась, не раскрывая ему, что я Лиза.

Размышляя о том, что я хотела бы ему сказать, а что нет, я произнесла:

– Я рада, что вы навели справки. В таком случае вы понимаете, как я себя чувствую, когда прокуратура практически обвиняет меня в убийстве Джорджет Гроув.

Веки Флетчера, казалось, постоянно наполовину нависали над его глазами, но туг они поднялись.

– С какой стати они стали так думать?

Я рассказала ему о трех снимках, найденных без отпечатков пальцев; о том, как быстро я сумела доехать домой после того, как нашла тело Джорджет, и что я могла проехать мимо дома на Шип-Хилл-роуд в то время, когда там произошло убийство садовника.

– Я никогда не видела Джорджет до того момента, как я переехала в этот дом, – объяснила я. – Я никогда не слышала о садовнике, пока прокурор не спросил меня о нем, но я знаю: они думают, что я каким-то образом связана с преступлениями из-за этого дома.

– Но, несомненно, сейчас вы уже знаете, почему они вас подозревают, – сказал Флетчер.

– Конечно. По моему мнению, из-за тех трех снимков прокуратура считает, что все это как-то связано с домом или семьей Бартонов.

Не знаю, как мне удалось произнести свою фамилию так просто и при этом смотреть ему в лицо.

Сказанное им далее заставило меня вздрогнуть.

– Я всегда полагал, что Лиза, тот ребенок, вернется сюда когда-нибудь и пристрелит своего отчима Тэда Картрайта. Но это безумие, что эти ребята из прокуратуры пристают к вам с вопросами, ведь вы – новичок в наших краях, вам просто не повезло в том, что вы получили этот дом в подарок на день рождения. Силия, я обещаю вам, мы позаботимся о них, потому что знаете, что произойдет? Я скажу вам. Вы начинаете отвечать на их вопросы, а они расставят сети, запутают вас в них так, что через день или около того вы и сами поверите, что убили тех людей просто потому, что вам не понравился дом.

– Вы имеете в виду, что мне не стоит отвечать на вопросы? – спросила я.

– Да, именно так. Я знаю этого Пола Уолша. Он на все пойдет, чтобы сделать себе имя. Вы когда-нибудь читали труды философов?

– Я прослушала несколько курсов по философии в колледже.

– Я не думаю, что вы читали Томаса Мора. Он был юристом, лорд-канцлером Англии. Написал книгу под названием «Утопия». В ней он писал: «На небесах юристов нет». И хотя Уолш – детектив, Мор писал это и о нем. Этот парень постарается нагреть руки на чем угодно, и лучше не попадаться ему на пути.

– Вы заставили меня почувствовать себя немного лучше, – произнесла я.

– В моем возрасте говорят так, как оно есть. К примеру, в понедельник днем эта леди из «Стар-Леджер», Дрю Перри, пришла ко мне. Она ведет рубрику под названием «Какая история скрыта в истории». Из-за шумихи вокруг вашего дома она готовит сенсационный материал по делу Бартон. Я предоставил ей информацию, какую мог. Я подозреваю, она испытывает какое-то сочувствие к Лизе, но я сказал ей, что она зря растрачивает свое сочувствие. Лиза знала, что делала, когда продолжала стрелять из пистолета в Тэда Картрайта. Он имел отношения с ее матерью до, во время и после того, как та была замужем за Уиллом Бартоном.

Библейская фраза: «Я извергну тебя из уст Моих»[10]10
  Опер. 3:16


[Закрыть], – вертелась у меня в голове, и я испытывала сильное желание потянуться через стол Бенджамина Флетчера, схватить чек, который я только что выписала, и разорвать его. Но я знала, что Флетчер мне нужен.

Вместо этого я сказала:

– Мистер Флетчер, я жена адвоката. Я кое-что знаю о праве адвоката не разглашать сведения, полученные от клиента, и уж если я собираюсь вас нанять, то хочу ясно сказать следующее. Я не желаю иметь дело с адвокатом, который будет распространять слухи о семье клиента, даже если прошло почти четверть века.

– Правда – это не слухи, Силия, – сказал он, – но я понял вас. И если Джеф Макингсли, или Пол Уолш, или кто-нибудь еще из той компании попытается расспросить вас, отправляйте их ко мне. Я буду хорошо о вас заботиться. И послушайте, не думайте, что я был слишком суров с малюткой Лиз. Она никогда не собиралась убивать свою маму, и этот негодяй Тэд Картрайт заслужил то, что она ему сделала.

55

Лена Сантини, бывшая жена недавно погибшего Чарли Хетча, согласилась поговорить с детективом Анджело Ортизом в одиннадцать часов в доме Чарли в Мендхеме. Маленькая, худощавая женщина, примерно сорока пяти лет, с выкрашенными в ярко-рыжий цвет волосами, казалось, была искренне огорчена смертью бывшего мужа.

– Я не могу поверить, что кто-то мог застрелить его, – сказала Лена. – В этом нет никакого смысла. Почему они сделали это? Он никогда никому не причинял вреда.

Мне жаль Чарли, но не потому, что он был моим мужем, – объяснила она. – Я не могу притворяться, что когда-то между нами было что-то серьезное. Мы поженились десять лет назад. Я была замужем прежде, но мы расстались. Тот парень был пьяница. У нас с Чарли все могло быть хорошо. Я официантка и зарабатываю приличные деньги, и я люблю свою работу.

Они сидели в гостиной. Лена затянулась сигаретой.

– Посмотрите на это жилище, – сказала она, обведя рукой комнату. – Здесь так грязно, что мурашки бегают по коже. То же самое было, когда я жила с Чарли. Я обычно говорила ему: «Ты не потратишь много времени на то, чтобы положить нижнее белье и носки в корзину»… Но нет, он бросал все на пол. Догадайтесь, кто подбирал? Я говорила ему: «Чарли, все, что ты должен сделать после еды – ополоснуть тарелку, стакан, нож и прочее – и положить в посудомоечную машину». Но этого никогда не происходило. Чарли оставлял еду на столе или на ковре, там, где сидел. И еще постоянно ныл. Прямо скажу: он был чемпионом по нытью. Выиграй он в лотерею десять миллионов долларов, и то бы не обрадовался – он был бы вне себя, поскольку на прошлой неделе выигрыш был в десять раз больше. В конце концов я не смогла выносить всего этого, и мы расстались год назад.

Лицо Лены смягчилось.

– Но знаете, у него и правда были золотые руки. Фигурки, которые он вырезал, были прекрасны. Я часто говорила ему, что ему нужно открыть небольшое дело и продавать их, но он, конечно, не слушал. Просто иногда его тянуло заняться этим. Ну что ж, упокой, Господь, его душу. Надеюсь, ему хорошо на небесах.

Слабая улыбка появилась и снова пропала на ее губах.

– Разве будет не забавно, если святой Петр сделает его главным садовником там, наверху? – сказала Лена.

Ортиз слушал сочувственно, примостившись на краю кресла Чарли. Теперь он решил, что настало время перейти к вопросам.

– Вы часто виделись с Чарли в течение этого года, после того, как вы развелись?

– Не очень. Мы продали дом и поделили накопленные деньги. Я взяла мебель, а он машину. Было даже забавно. Он частенько заезжал, и мы пили кофе, как в старые добрые времена. Кажется, он подумывал о том, чтобы восстановить отношения.

– Вы не знаете, был ли он близок со своей единокровной сестрой, Робин Карпентер?

– Ах, с ней! – Лена подняла глаза к потолку. – Это совсем другое дело. Люди, усыновившие Чарли, были действительно чудесными людьми. Они были очень добры к нему. Отец умер около восьми лет назад. Когда мать была при смерти, она отдала Чарли его фотографию, где он еще в младенческом возрасте, и назвала его настоящее имя. Точно вам говорю, никого бы это не взволновало так, как взволновало Чарли. Наверно, он надеялся, что у его настоящей семьи окажется много денег. Боже, как же он расстроился! Его настоящая мать умерла, а ее муж знать его не захотел. Но он встретил свою единокровную сестру Робин, и с тех пор она вертела им как хотела.

Ортиз напряженно выпрямился, но затем, не желая обнаруживать повышенный интерес к последним словам Сантини, снова принял расслабленную позу.

– Так они виделись регулярно? – спросил Анджело.

– О да. Чарли, не можешь ли ты подвезти меня в город? Чарли, тебе не будет трудно отогнать мою машину на техобслуживание?

– Она платила ему?

– Нет, но она дала ему понять, что он ей нравится. Я думаю, вы с ней встречались. Она принадлежит к такому типу женщин, которым нравится, когда на них заглядываются мужчины.

Лена посмотрела на Ортиза.

– А вы симпатичный парень. Она уже очаровала вас?

– Нет, – честно ответил детектив.

– Дайте ей время. Иногда она выбиралась на обед с Чарли в Нью-Йорк. И он чувствовал себя по-особенному тогда. Ей не хотелось, чтобы кто-нибудь из местных знал, что он ее единокровный брат, и ей также не хотелось попадаться на глаза кому-нибудь здесь вместе с ним, потому что у нее богатый дружок. Да, и вот еще что. Чарли сказал ей, что он иногда заходит в дома, жильцы которых в отъезде. Я имею в виду то, что у него были ключи от тех домов, поскольку он присматривал за ними и знал коды сигнализации, то есть мог беспрепятственно входить и выходить. Поэтому Робин была настолько смела, что просила позволения пользоваться теми домами, когда хотела провести там время со своим дружком. Вы можете себе это представить?

– Мисс Сантини, вы слышали о вандализме на Олд-Милл-лейн в Мендхеме на прошлой неделе? – спросил Ортиз.

– В «Обители Малютки Лиз»? Конечно, каждый знает об этом.

– У нас есть основания полагать, что это сделал Чарли.

– Вы, должно быть, шутите, – удивилась Сантини. – Чарли никогда бы не сделал этого. Звучит абсурдно.

– А смог бы сделать, если бы ему заплатили?

– Да кто мог предложить ему сделать что-то ненормальное, подобное этому? – спросила Лена Сантини.

Она раздавила окурок в пепельнице и вытащила другую сигарету из открытой пачки на столе.

– Единственный человек, кому могло прийти в голову заставить Чарли сделать такую глупость, – это Робин, – сказала Лена.

– Робин Карпентер сказала нам, что не общалась с Чарли в течение трех месяцев.

– Тогда почему она ужинала с ним недавно в Нью-Йорке в ресторане «Пэтси» на 56-й Западной улице? – ответила Лена.

– А вы случайно не помните точную дату?

– В субботу, когда был День труда. Я помню, потому что был день рождения Чарли, я позвонила и предложила поужинать за мой счет. Он сказал мне, что Робин пригласила его в «Пэтси».

Неожиданно глаза Лены заблестели.

– Если это все, что вы хотели спросить меня, мне нужно идти, – сказала Лена. – Знаете, Чарли оставил этот дом мне. Но он стоит немного, с такими высокими выплатами по закладной. Сегодня утром я предложила вам встретиться со мной здесь, потому что хотела найти несколько его резных статуэток и положить в гроб Чарли, но они все исчезли.

– Они у нас, – сказал ей Ортиз. – К сожалению, с тех пор, как они являются уликами, мы должны держать их у себя.