Текст книги "Признание в любви"

Автор книги: Мэри Гиббс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 10 страниц)

Мэри Энн Гиббс
Признание в любви

Глава 1

– Ты можешь говорить что угодно, Генриетта, – обратилась мисс Черитон к сестре, сидя возле окна своего маленького дома, выходящего на Доувертон-Хай-стрит, – но если читать между строк письма мисс Ребекки Прествик, то становится совершенно ясно: бедняжка Мел обманута. Однако ни одной возвышенной девушке не понравится быть обманутой, а особенно – дочери пастора Бринкфордского прихода, в котором полно злорадных молодых дам.

– Во всех приходах полно злорадных молодых дам, – спокойно, отозвалась вдовствующая леди Темперли. – И кстати, старых тоже. Но если тетушка Мелиссы не сообщала, что та помолвлена с этим мужчиной, и вообще мы не знаем о нем никаких подробностей, кроме того, что он богат и красив, то я не понимаю, как можно говорить о том, что она обманута. А как его зовут? Ты знаешь его имя?

– Боюсь, что нет, моя дорогая, – ответила мисс Черитон. – И возможно, они действительно не были помолвлены, но Ребекка, похоже, думает, что ему очень нравилась Мел и это не ускользнуло от глаз окружающих. О помолвке поговаривали повсюду, ее ожидали со дня на день, и вдруг он внезапно исчез.

– И с тех пор его никто не видел, – с презрением в голосе произнесла вдова. – Не слишком ли много внимания уделили его увлечению Мелиссой? Множество богатых молодых людей ухаживают за хорошенькими девушками, совершенно не влюбляясь в них и, естественно, не думая на них жениться. Вообще, насколько я знаю Ребекку Прествик, она склонна к преувеличениям.

– Ребекка пишет, что Мел плохо выглядит, и считает, что дитя нуждается в перемене обстановки, – задумчиво произнесла мисс Черитон. Вдова в ответ промолчала, и через минуту ее сестра настойчиво продолжила: – Бринкфорд-Парк – замечательное, но очень тихое местечко. Я убедилась в этом сама, когда бывала там.

– Сейчас я не имею никакой возможности поселить Мел у себя, – твердо проговорила вдова.

– Тогда я приглашу ее к себе, – решила мисс Черитон, резко вскинув голову. – В моем доме для нее всегда найдется комната, хоть и маленькая. А если мужчины ведут себя так недостойно, как описала Ребекка, то попрошу моих знакомых очаровательных французских офицеров помочь мне утешить девочку.

– Уговори Мел погостить у тебя любыми способами, – поддержала ее вдова. – Она составит тебе хорошую компанию, моя дорогая. Только я не возлагаю на французских офицеров больших надежд. Насколько мне известно, эти молодые иностранцы с большим удовольствием утешают английских девушек, особенно если ими кто-то пренебрег.

– Не понимаю, как ты можешь о них судить! – разволновалась мисс Черитон. – Ты же не общаешься в Темперли с французскими офицерами так, как мы общаемся с ними в нашем городе.

– Но ты же знаешь, что я живу в Дувр-Хаус, дорогая. – Вдова никогда не позволяла себе волноваться. – А Темперли находится за пределами территории, отведенной для военнопленных, хотя один французский эмигрант живет, можно сказать, прямо перед нашими воротами. И даже если бы мы жили на территории, разрешенной для заключенных, я не могла бы оскорбить графа де Эстобана, пригласив его отобедать в моем доме с офицерами из армии Бонапарта!

Мисс Черитон поняла, что сестра больше не хочет обсуждать сердечные страдания Мел, поэтому сменила тему разговора, и это ее возмутило.

– Тебе вовсе не обязательно приглашать французских офицеров в тот же день, когда ты позовешь на обед графа, – сердито заметила она. – В любом случае, я уверена, он не устроил бы скандала. Граф исключительно благородный человек.

Вдова возразила, что совсем не желает подвергать его столь суровому испытанию, и добавила в своей сонной манере:

– А, кроме того, видишь ли, Тэм…

– Ах да, Тэм! – со значением произнесла мисс Черитон.

Ее племянник, сэр Темперли Бревитт Темперли, испытывал откровенную неприязнь ко всем иностранцам – будь то французы, датчане или американцы. К счастью, Темперли-Парк и деревня находились на некотором расстоянии от города, где были расквартированы военнопленные из многих стран.

Мисс Черитон отметила легкое недовольство на лице сестры, правильно уловившей иронию в ее голосе, и снова решительно заговорила о Мел:

– Я уверена, Сара будет настаивать, чтобы она пожила у вас, когда узнает, что случилось. Сара любит Мелиссу, а дети ее просто обожают.

– Я думаю, Сара с удовольствием поселила бы ее у себя, если она пообещает не вмешиваться в воспитание детей с тем рвением, какое проявила в последний раз. Хотя Сара всем позволяет делать то, что они хотят, – печально констатировала свекровь молодой леди Темперли. – Но боюсь, Мелиссе будет нелегко найти общий язык с ее матерью, поборницей строгих мер. Миссис Форсетт заявляет, что она никогда не встречала людей, которые позволяли бы маленьким детям быть такими недисциплинированными, какими они стали при Мелиссе.

– Мел тогда сама была ребенком, но теперь ей девятнадцать, и думаю, что она достаточно повзрослела, – улыбнулась мисс Черитон.

Ее сестра призналась, что она в восторге от Мелиссы.

– Мне хотелось бы, чтобы Сара хоть частично позаимствовала у нее твердости характера, – со вздохом добавила она. – Но ей всегда нездоровится, бедняжке… Представляешь, как тяжело Тэму с женой, которая все время болеет.

– Но она очень хорошенькая, дорогая, а ее плохое здоровье придает ей особую прозрачную внешность – она светится, будто сделана из фарфора… Бедняжка Сара! – На этих словах мисс Черитон остановилась, потому что открылась дверь и девочка-служанка Пэтти впустила в гостиную мужа Сары.

Темперли Бревитт Темперли был приятным молодым мужчиной лет тридцати, с розовым цветом лица и развитой мускулатурой, свидетельствующими о том, что в любую погоду он любит пребывать на свежем воздухе и не прочь помахать топором вместе с одним из своих лесников. Мисс Черитон не переставала изумляться тому, что такой исключительно здоровый человек, как Тэм, выбрал в жены хрупкую Сару.

– Я увидел карету матушки возле ваших дверей, – произнес он, целуя тетю. – И поэтому зашел спросить, заходил ли к вам Диксон по поводу ремонта дома?

– Нет еще, дорогой, но не сомневаюсь, что зайдет. – Мисс Черитон любила управляющего своего племянника, приятного джентльмена; которого ей удавалось порой уговорить выпить с ней стаканчик вина, когда он заходил в ее гостиную обсудить протечки баков и замену обоев.

– Напомните ему о крыше. Я говорил ему об этом, но боюсь, он забыл.

– Зимние ветра повредили крышу лишь в одном месте, – объяснила тетушка. – И вода капает чуть – чуть. Но я напомню ему об этом обязательно. – Она с любовью улыбнулась племяннику. – Мы тут говорили о Мел…

– Сара получила письмо от мисс Ребекки. – Он рассмеялся, но взгляд у него оставался пронзительным, как у матери, – Она волнуется и считает, что ей необходимо сменить обстановку.

– Совершенно верно, – подтвердила мисс Черитон. – У девочки множество родственников, готовых ее принять. Я только что говорила твоей матушке, что собираюсь поселить ее у себя и пригласить наших французских офицеров, чтобы они развлекли ее. Я также уверена, что дорогая Сара будет рада, если Мел погостит у вас в Парке.

– О, вы знаете Сару! Она не прочитала и половины письма мисс Ребекки, как уже готова была поселить у себя Мел на полгода и более, но все-таки я считаю, что ваши французы смогут ее лучше развлечь, если вы не возражаете, тетушка.

– Но миссис Форсетт, я полагаю, – с возмущением произнесла мисс Черитон, – может загубить любые планы.

Тэм рассмеялся:

– Что ж, должен признать, не исключаю, что в моем доме возникнут беспорядки, а мои дети станут неуправляемыми из-за того, что у моей кузины разбито сердце.

– Какой ты недобрый, Тэм! – вскричала мисс Черитон.

– Напротив, мы с Сарой очень любим Мел, но она отчаянная кокетка, и осмелюсь сказать, что этот парень – кем бы он ни был – испугался ее бездумного поведения.

– А теперь ты слишком строг, Тэм!

– Я не строг. В последний раз, когда мы виделись с Мел, я сказал ей, что ни один разумный мужчина не свяжет свою жизнь с кокеткой, и оказался прав, хотя тогда она смеялась надо мной.

– Мел всегда смеется над тобой, дорогой Тэм! – язвительно напомнила мисс Черитон.

– Я не хотел бы говорить об этом, но мне ее нападки чрезвычайно докучают. В последний раз, когда Мел гостила в Темперли, она так часто ссорилась со мной, что миссис Форсетт не раз делала ей замечания, а бедняжка Сара так расстроилась, что слегла в постель.

– Я скажу Мел, чтобы на этот раз она вела себя прилично, – пообещала тетушка.

– Надеюсь на это, – произнес Тэм и с этими словами, выйдя из гостиной, направился к своему фаэтону.

– Бедняжка Сара – такое маленькое нежное создание, – снисходительно вздохнула мать Тэма. – Что-то в этих сценах расстроило ее.

Мисс Черитон могла это понять. Когда ее племянник выходил из себя и терял самообладание, он начинал орать так, что ей становилось дурно и тоже хотелось слечь в постель. Она решительно заявила, что будет держать Мел подальше от Темперли, когда та будет у нее гостить.

Вдова вспомнила, что ей пора домой, и вскоре уехала.

В ответ на приглашение своей тетушки Мелисса ответила, что будет рада вновь посетить Доувертон.

«Скажите детям в Темперли, что я привезу с собой новую игру, – написала она. – Это азартная игра, и лучше, если мы будем играть в нее тогда, когда они приедут к вам в гости. Чувствую, что замечательная теща Тэма посмотрит на это с неодобрением, но в ее отсутствие мы заключим пари и будем играть в кости в свое полное удовольствие. – Она добавила, что будет рада познакомиться с французскими офицерами в замке. – Там ли еще месье Кадо, или он столько раз нарушал границы территории, отведенной для военнопленных, что его отправили в наказание в Эдинбург или Дартмур? Бедный лейтенант Кадо, у нас с ним столько общего! Он никогда серьезно не относился к дисциплине, так же как и я. А какой он привлекательный! Вы помните, я его не раз называла Романтичным французом?»

Шли дни, наступило первое марта, и наконец, Мелисса предстала перед глазами своей любимой тетушки. Выглядела она прекрасно.

Тетушка осведомилась о здоровье мисс Ребекки Прествик, которая ухаживала за пастором и его дочерью с любовью и со знанием дела.

– Мне кажется, она очень переживает по поводу твоей печальной любовной истории, не так ли, дорогая?

Мелисса смущенно рассмеялась:

– О, судя по тому, что написала вам тетушка Ребекка, можно подумать, что он должен что-то ей, а не мне!

Мисс Черитон встретила насмешливый взгляд племянницы сурово и с некоторым неодобрением.

– Это легкомысленное поведение! – заявила она. – Я не усмотрела в письме Ребекки никаких признаков того, что мужчина был настроен серьезно!

– О да! – Тон Мелиссы стал холодным. – Он просил моей руки.

– Он просил твоей руки?.. – Тетушка была поражена. – Я даже не представляла, что он зашел так далеко.

– А я ему отказала, – спокойно поведала Мелисса.

Мисс Черитон потеряла на секунду дар речи, а затем сказала первое, что пришло ей в голову:

– Но… ты любишь его, Мел?

– Нисколько.

– А Ребекка писала, что он хорош собой… и богат…

– Да. Он такой же красивый, я думаю, как и ваш Романтичный француз, а его доход со всех владений составляет семь тысяч в год, вместе с его поместьем в Норфолке.

– И ты отказала ему? Но почему, Мел? – В голосе мисс Черитон слышалось осуждение безрассудного поведения племянницы.

– Потому что он решил, что я соглашусь безоговорочно, – с обидой пояснила Мелисса. – Даже не спросил разрешения у моего отца. Внезапно возник передо мной, когда я гуляла с Помпом по аллее, и, прежде чем я опомнилась, взял мою руку и сделал мне предложение. Меня это крайне разозлило.

– Но, моя дорогая Мел, похоже, чувства бедного кавалера улетучились вместе с ним…

– Зато проявились чувства Помпа. Он укусил его.

– Бедный мужчина! Неудивительно, что он исчез.

– Да. Боюсь, мы с Помпом оказали его предложению плохой прием.

– И ты не жалеешь об этом? – Мисс Черитон не смогла скрыть нотку укора в голосе.

– Нет, нисколько. – Мелисса увидела сомнение на лице тетушки и язвительно рассмеялась. – О, конечно, иногда я думаю, не поступила ли я слишком глупо, ведь вряд он сделает мне повторное предложение. Но скажу вам правду: я только дразнила его, потому что моя лучшая подруга, Эмили Кларк, сказала, что он никогда не сделает мне предложения, а я захотела доказать, что она не права, – и это ужасно. Но когда он сделал предложение, я была так потрясена, что не знала, как себя вести, и мне пришлось отказать ему, потому что, если бы я ответила согласием, все равно в конце концов я бросила бы его, и это было бы еще ужаснее. Я попала в тупик!

– А что же сказала мисс Эмили Кларк, когда ты рассказала ей об этом?

– Сказала, что я все это придумала, потому что прежде, чем делать мне предложение, он спросил бы разрешения у отца. И она, конечно, права, – мрачно добавила Мелисса. – Я ей выцарапаю глаза.

– А прежде никто не делал тебе предложения, дорогая?

– Никто, если не считать того, что его сделал мне Фрэнк Вудкок, когда мне было шестнадцать лет и я гостила в Темперли.

– Этот лейтенант? О, Мел!

– Да, и думаю, что сейчас он уже капитан, по-прежнему очаровательный и безденежный.

– Да, дорогая, так оно и есть.

– Ну, тогда я рада, что не согласилась выйти за него. Мы провели бы нашу супружескую жизнь в долговых ямах.

– Не говори таких ужасных вещей, Мел!

– Милая тетя, вас так легко взволновать. Расскажите лучше, как поживает моя дорогая Сара? А Тэм все еще находится под пятой своей тещи, этой мегеры Форсетт?

– В общем, да, но я уже отметила признаки грядущего восстания в его поведении, и думаю, что рано или поздно он соберется с духом и прикажет упаковать ее багаж. Надеюсь, он сделает это в ближайшее время.

– Я не люблю миссис Форсетт с такой же силой, с какой обожаю ее дочь. Я удивляюсь, что Тэм совсем не ссорится с ней, но есть одна личность, с которой он ссорится постоянно, – это я.

– Так оно и есть! – вздохнула мисс Черитон.

– Он любит настаивать на своем, – объяснила Мелисса. – А я – на своем. Поэтому, естественно, мы всегда ссоримся, когда видим друг друга.

– Но мне бы хотелось, чтобы ты этого не делала, потому что ваши ссоры вносят разлад в семью.

– Мы совсем не думаем ссориться, но я для Тэма – словно дрожжи для теста.

– Нет, это уже чересчур. Я протестую против того, чтобы ты называла бедного Тэма «тестом»!

– Прошу прощения, тетя. Тэм – прекрасное, милое создание, жаль только, что природа наградила его более чем средними мозгами. Я уверена, что у него добрейшее сердце и самый громкий голос во всем мире.

Тем временем они дошли до дома мисс Черитон и увидели во дворе экипаж из Темперли. В нем рядом со своим мужем сидела Сара, с корзиной нарциссов на коленях.

– Мне было велено подарить тебе это, Мел! – вскричала Сара, в то время как грум помог ей сойти на землю. Она тепло поцеловала кузину. – Добро пожаловать в Доувертон, дорогая! Дети так расшалились от волнения, когда узнали о твоем приезде, что мисс Поуп пришлось увести их в парк, и они успокоились лишь тогда, когда собрали для тебя корзину нарциссов!

– Надеюсь, ты оценишь честь, которую тебе оказывают, Мел! – добавил ее муж таким голосом, который можно было услышать на базарной площади.

– Конечно. – Мелисса радостно улыбнулась им. – Передайте детям мой сердечный привет и скажите им, что я приеду в Парк в первое же свободное утро. – В этот момент она увидела молодого человека, проходящего мимо дома. Он уставился на нарциссы и на хорошенькое личико Сары над ними, будто был художником, старающимся запечатлеть в памяти понравившуюся ему картину. – Тетя! – закричала Мелисса. – Вы видите, кто это? Ваш Романтичный француз! – Она быстро шагнула вперед и протянула ему руку. – Господин Кадо! Значит, вас все-таки не выслали?!

Темперли и его жена с изумлением уставились на молодого мужчину. Землистый цвет его лица и потрепанная куртка свидетельствовали о том, что он был одним из французских офицеров, расквартированных в замке. Он взял протянутую ему руку и поднес ее к тубам.

– Мадемуазель Мелисса! – с галантностью произнес француз. – Ваша тетушка сказала мне, что вы вновь приедете в Доувертон. – Он улыбался Мелиссе, но взгляд его по-прежнему был обращен на Сару и корзину с нарциссами в ее руках. – Я гулял по холмам, думая о том, как ненавижу эту длинную, холодную английскую весну, и неожиданно услышал голос, подобный музыке, и тогда зиме, царившей в моем сердце, настал конец… Ваш покорный слуга, мадемуазель. Мелисса! Ваш покорный слуга, мадемуазель Черитон!

«Если бы он наклонился ещё ниже, – с неприязнью подумал Темперли, – то разбил бы голову о тротуар!»

Тетушка представила Сару и ее мужа французу, и он снова поклонился – так же низко, как прежде, – и сказал, что он в восхищении. Однако Тэм, судя по его виду, не испытывал такого же чувства. Лейтенант выпрямился, и взгляды двух мужчин скрестились.

– Но ведь мы с вами встречались! – произнес изумленный француз.

Мелисса, посмотрев на кузена, удивилась, увидев его помрачневшее лицо, и в то же время была совершенно уверена, что он тоже узнал лейтенанта.

Однако Тэм произнес:

– Вы ошиблись, господин. Я никогда не видел вас прежде.

– Возможно, вы правы, монсеньор. – Француз улыбнулся натянутой вежливой улыбкой и вновь устремил взгляд на Сару, по-прежнему державшую нарциссы в руках.

– Да, я прав! – громогласно вскричал сэр Темперли Бревитт Темперли и, не снижая голоса, напомнил жене, что им пора ехать домой, так как лошади застоялись.

– Позвольте, мадам. – Француз взял у Сары корзину и, опередив грума, помог ей подняться в карету.

Она благодарно ему улыбнулась, а Тэм наградил его горящим взглядом. Француз отошел в сторону и, стоя с обнаженной головой, стал смотреть вслед удаляющемуся экипажу.

– Скачущая, невыносимая, поедающая лягушки обезьяна! – грохотал Тэм. – Романтичный офицер тетушки! Я не вижу в нем ничего романтичного!

Молодая леди Темперли ничего не ответила. На губах ее по-прежнему блуждала улыбка: она не исчезла даже тогда, когда Тэм погнал экипаж с такой скоростью, что он чуть не перевернулся на мосту.

Глава 2

Всем в Доувертоне было хорошо известно, что отец сэра Темперли Бревитта Темперли, сэр Хэмфри, был застенчивым и скромным филантропом, и одним из множества его благотворительных дел была покупка дома для мисс Черитон на Хай-стрит и обещание, что издержки по ремонту будет нести его сын.

Это был крепко построенный пятьдесят лет назад маленький дом, из белого камня и с лестницей, ведущей к входной двери. Возле нее было большое окно, в форме эркера, выходящее на улицу. Домик был такой же опрятный, как и его хозяйка, и мисс Черитон была здесь счастлива. Ее единственная оставшаяся в живых сестра жила в Дувр-Хаус в Темперли, в полутора милях от Хай-стрит, и в ясное утро можно было совершить приятную прогулку пешком, а в плохую погоду вдова посылала экипаж, если мисс Черитон желала пообщаться с сестрой.

В самом Доувертоне проживало множество дам, старых дев или вдов со скудными средствами, примерно того же возраста, что и мисс Черитон, и все они с охотой приходили к ней вечерком поиграть в карты или приглашали ее к себе домой послушать музыку или отведать скромное угощение.

Они пересказывали друг другу истории и анекдоты о французских военнопленных, живущих в замке или на квартирах в городе: офицеры очаровывали приятными манерами и оживляли жизнь пожилых дам.

По утрам мисс Черитон с усердием возила свою племянницу вместе с собой, нанося визиты подругам, и лишь через несколько дней у Мелиссы выдалось свободное утро, чтобы посетить Темперли и поблагодарить детей за собранный ими букет. Почта в то утро пришла рано: Мелисса с тетей еще не окончили завтрак, когда прибыл почтальон с письмами. Одно из них было от отца: пастор рассказывал о местных новостях, выражал, надежду, что ей хорошо живется у тетушки, и сообщал, что Помп очень скучает по ней, так же как и он – Мелисса еще не осознавала того, с каким нетерпением ждет каких-нибудь известий, даже самых незначительных, об Эдварде Бьюмонте, пока не поняла, что читает письмо уже второй раз, боясь что-нибудь пропустить. Но с какой стати пастор будет писать о нем? С мистером Бьюмонтом он был едва знаком.

Однако слишком хорошее утро не стоило омрачать мыслями об Эдварде Бьюмонте, и Мелисса спросила тетю, можно ли ей отправиться прямо сейчас в Темперли.

– Конечно, дорогая, – ответила тетушка, жаждущая обсудить любовные дела племянницы со своими подругами и сожалеющая лишь о том, что до сих пор не узнала имени ее кавалера.

Мелисса нетерпеливо отправилась в путь и обрадовалась, когда вышла на сельскую дорогу и город остался позади. Мартовский ветер трепал ее волосы и заливал румянцем щеки. Пробираясь сквозь брешь в заборе, чтобы пройти через сад короткой дорогой к дому, она почувствовала, что в кармане шуршит письмо ее отца и солнечный свет немного померк, а ветер стал чуть холоднее.

Мелисса вновь подумала об Эдварде Бьюмонте и о том, как он посмотрел на нее в тот момент, когда понял, что она лишь играла с ним. Для мужчины с его положением и достоинством это было невыносимо. И она с горячностью решила, что больше не желает видеть эту противную Эмили Кларк, а если Эдвард повторит свое предложение, то, пожалуй, не откажет ему. Несмотря на то что она готова была посмеяться над этой любовной историей, в глубине души ей было стыдно за ту роль, которую она в ней сыграла.

Мелисса шла по тропинке, ведущей через парк, перебралась через ручей, протекающий позади домика графа Эстобана, и увидела своего кузена Тэма Темперли, идущего ей навстречу. Наверное, сожаление о том, что она так скверно вела себя с мистером Бьюмонтом, побудило ее приветствовать своего родственника более сердечно, чем всегда.

– Почему так бывает, – спрашивала она, когда он пошел рядом с ней к дому, – что чем старше становишься, тем больше сожалеешь о своих безрассудных поступках?

Тэм признался, что в такой ситуации он редко оказывался.

– Но раз уж мы заговорили о безрассудстве, моя дорогая Мел, – добавил он, – я хотел бы сказать тебе несколько слов.

– О, дорогой! – Она взглянула на него немного испуганно и в то же время насмешливо. – Когда ты говоришь со мной таким тоном, боюсь, мы не ограничимся парой слов по поводу темы, обсуждать которую я совсем не намерена. Но я приехала в Доувертон меньше чем на неделю, Тэм, и не представляю, за что ты меня будешь ругать.

– Я не собираюсь тебя ругать, – ответил он с достоинством, повышая голос. – Я, как твой кузен, лишь собираюсь тебя предостеречь. Нашей тетушке очень нравятся люди определенного сорта, живущие в городе, но она никогда не была щепетильной при выборе друзей, и поэтому прошу тебя быть осторожной, Мел. Иначе говоря, на твоем месте я не кокетничал бы с ее друзьями – французскими офицерами из замка.

Улыбка исчезла с лица Мелиссы.

– Но почему ты говоришь мне об этом? – тихо спросила она.

– Ну… – Он заколебался. – У этих французов есть друзья в Доувертоне, которых нельзя представить ни одной леди из Темперли-Парк.

– Я не понимаю, о чем ты говоришь, Тэм. – Она нахмурилась. – Что за друзья у этих офицеров, почему ты их так не любишь? Ты имеешь в виду торговцев или что-то в этом роде?

– Точно. – Он явно не хотел ей перечить. – Именно это я имею в виду. Они буржуазные личности, эти французские офицеры, и боюсь, среди них не найдется джентльменов.

– Буржуазные… – Мел еще больше нахмурилась. – Мне всегда хотелось знать, что означает это слово. Граф иногда употребляет его. Что оно означает, Тэм?

Он подумал, что она снова смеется над ним, и стал злиться.

Оно означает, что они вращаются среди людей, с которыми твой отец никогда бы не позволил тебе общаться.

– Но он позволяет мне общаться с разными людьми! – запротестовала Мелисса. – Он говорит, что невозможно узнать людей, если общаться с представителями только своего класса.

– Не спорь со мной, Мелисса! – Его голос повышался вместе с его раздражением.

– Прости меня, Тэм. – Она вспомнила о своем обещании тете не ссориться с кузеном. – Но тебе не следовало бы быть таким нелогичным, дорогой! – Он молча шагал, с видом оскорбленного достоинства, и она через минуту спросила: – Как поживает наша дорогая Сара?

– Дорогая Сара собиралась сегодня посетить магазин Бриггса в Доувертоне. Этот Бриггс получил партию французского шелка и захотел, чтобы Сара его непременно увидела. Матушка поедет вместе с ней.

– Французский шелк? Во время войны между нашими странами?

– Без сомнения, у Бриггса налажены связи с контрабандистами, как и у других торговцев. Бренди, которое приносит мой слуга, уж наверняка привезено из Франции.

– Составит ли нам компанию миссис Форсетт?

– Миссис Форсетт сегодня утром уехала из Темперли.

– Неужели?! – Мелисса почувствовала, что настроение у нее поднимается. – Надолго?

– Она не сказала. – При этих словах к Тэму вернулось хорошее настроение. – Она поехала навестить своего зятя эсквайра Форсетта в Дав-Тай.

Мелисса поздравила кузена с избавлением от этой леди и поинтересовалась, что заставило ее покинуть Темперли. Но так как Тэм был не в состоянии ответить на этот вопрос, ей оставалось лишь подождать встречи с Сарой.

Когда они подошли к дому, ее экипаж стоял возле входа. Тэм направился в конюшню, а Мел – к его жене.

Ничто так наглядно не свидетельствовало об отъезде миссис Форсетт, как присутствие на террасе детей: они крутили обручи, прыгали через скакалку, ездили друг на друге верхом и время от времени подбегали к матери, обнимая ее за талию и требуя к себе внимания. Мелисса, подобрав юбки, бросилась бежать прямо через газон. Она взлетела по лестнице, обставленной каменными вазами, и оказалась на террасе. Через секунду Мелисса поняла, что три года, потраченные миссис Форсетт на воспитание детей, никак на них не отразились.

Увидев Мел, они налетели на нее, словно птички. Ее немедленно облепили маленькие ручки, а она в ответ раскрыла свои объятия.

Однако вскоре детей отправили заниматься уроками, а Сара, взяв Мелиссу под руку, повела ее к ожидающему экипажу.

– Я так рада тебя видеть, Мел, дорогая, – сказала она. – Ты поможешь нам выбрать материю для платья. У тебя хороший вкус – гораздо лучше, чем у меня. Эта серая шляпка и алое перо тебе очень к лицу… хотя шляпка сидит немного криво.

– Это дети задели ее, – объяснила Мелисса. Она поправила шляпку, завязав ленты под подбородком, и спросила, не поедет ли кто-нибудь из этих милых шалунов вместе с ними на прогулку?

– О нет! – Сара была шокирована. – Они прекрасно проведут время с мисс Поуп. Ее требования к соблюдению дисциплины становятся не такими беспощадными, когда нет рядом моей мамы. Я заметила, что таблицу умножения сегодня зубрили не до, а после завтрака. Мы все испытали облегчение!

– Тэм сказал, что миссис Форсетт поехала в дом твоего дяди в Дав-Тай.

– Да, и это все из-за бедняжки Софи.

– Софи? – На секунду Мелисса удивилась, но затем вспомнила: она видела единственную дочь эсквайра Форсетта три года назад, когда приезжала в Темперли. В то время Софи Форсетт была удручающе нехороша собой, но она была богатой наследницей и в двадцать один год должна была получить большое наследство от своего старого дяди. Мелисса завидовала Софи – но завидовала наследству, а не внешности девушки. – Софи так же дурно выглядит, как и всегда? – спросила она.

– Еще хуже, – с огорчением поведала Сара. – И это вызывает сильную тревогу у мамы и бедного дяди Уильяма. – А так как Мелисса промолчала и лишь удивленно взглянула на Сару, та продолжила:

– Их беспокоят охотники за наследством. Мел.

Они подошли к экипажу, уселись на сиденья, прикрыв колени шерстяным пледом, и, когда лошади тронулись, Мелисса поинтересовалась:

– О каких охотниках за наследством ты говоришь?

Сара помолчала.

– Софи в начале апреля исполнится двадцать один год, – наконец сказала она. – И никто не захочет жениться на ней из-за того, что она так некрасива. У нее лицо доброй лошади… а ведь она действительно добрая! Но ее богатство привлечет к ней массу нежелательных молодых людей, и мама, и дядя Уильям опасаются, что она влюбится в одного из них. Тэм говорит, что все это чепуха и пусть она сама выбирает себе жениха, но будет ужасно, если бедняжка Софи слишком поспешно выйдет замуж и всю оставшуюся жизнь будет сожалеть об этом.

– Но ведь она достаточно разумна, чтобы понять, что мужчина, добивающийся ее руки, охотится за ее деньгами? – запротестовала Мелисса. – И твоя матушка поехала в Дав-Тай, потому что кто-то из этих ужасных молодых людей имеет шансы уговорить Софи?

– О нет. Совсем наоборот. – Сара улыбнулась. – Один мужчина приехал погостить у Холстейдов в Дав-Тай-Холл. Он их давний друг. Этот мужчина увидел Софи на балу в Лондоне несколько недель назад, а потом попросил у мистера Холстейда разрешения приехать к нему. Миссис Холстейд считает, что он определенно увлекся бедняжкой Софи и желает продолжить с ней знакомство.

– Понятно. Но почему твоя матушка уверена в том, что он не охотится за деньгами Софи?

– Потому что, моя дорогая Мел, он сам богат! Но миссис Холстейд сказала маме, что беднягу так усиленно преследовали бедные девушки, что он в результате стал испытывать отвращение ко всем хорошеньким личикам. Именно поэтому ему так понравилась Софи!

Мелисса согласилась, что все это выглядит многообещающе.

– Вы знаете, как его зовут? – поинтересовалась она.

– Нет… Во всяком случае, если я и слышала, то забыла его имя. Но это не имеет значения, если это приятный мужчина и он действительно влюблен в Софи. Холстейды в этом вполне уверены. У них было столько волнений с этим несносным мальчишкой Эдвином.

– Разве он не поступил на службу в какой-то пехотный полк?

– Он собирался это сделать и некоторое время серьезно говорил об этом. Ему даже подыскивали мундир и шпагу, но потом все это кончилось ничем… Сейчас он дома, разъезжает по окрестностям в потрясающем новом фаэтоне, запряженном таким норовистым жеребцом, которого никто, кроме него, не хотел покупать. Тэм считает, что он либо свернет себе шею, либо попадет в тюрьму, но и то и другое сделает с большим удовольствием.

Мелисса рассмеялась и сказала, что молодой Эдвин Холстейд, наверное, любимец всей округи.

– А ты, Сара, моя дорогая, выглядишь превосходно. Ты не меняешься – все такое же нежное, тихое создание. Я видела, как уставился на тебя Романтичный француз, – будто ты появилась из другого мира. Ты когда-нибудь выходишь из себя, Сара?

Сара рассмеялась и покраснела.

– Я старалась, но у меня не получается, – призналась она.

– Думаю, тебе надо приложить для этого неимоверные усилия. Мне хотелось бы быть похожей на тебя, но я делаю столько глупостей, а потом жалею об этом. Однако это бесполезно, потому что уже ничего не исправишь.