Текст книги "Младшая сестра"

Автор книги: Мэри Берчелл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 9 страниц)

– Ах вот что…

Морлинг забрал конверт и одарил девушку взглядом, способным довести до нервной дрожи весь оркестр. Но Аликс казалось, что музыканты не боялись бы так сильно, знай они, какой на самом деле добрый у них дирижер.

– Но я рада, что прочла.

– Рада? Почему? Мне до сих пор не по себе, оттого что я посмел так грубо обратиться к Нине, – с ироничной усмешкой вымолвил Морлинг.

– Да я не об этом. Я хотела сказать… я рада, что вы женаты. Я и понятия об этом не имела.

– Как впрочем, и остальные. Возможно, Прескотт догадалась. Порой она позволяет себе расплывчатые циничные намеки. Но вероятно, для тебя этот факт крайне важен. Я как-то не подумал.

– Когда… это произошло? – робко поинтересовалась девушка.

– Что произошло, моя дорогая?

– Ну, когда вы с Ниной поженились?

Морлинг улыбнулся и призадумался.

– Мы были знакомы не больше трех недель. Она училась в консерватории, а я был молодым и совершенно невостребованным дирижером. Нина была красива. Невероятно красива. Наверное, тебе никогда не стать такой же прекрасной, – с дразнящей улыбкой заключил он. И они с Аликс перекинулись хитрыми, понимающими взглядами. Они-то знали, что Нина самая прекрасная женщина на свете. – Полные амбиций, – продолжил Морлинг, – мы были готовы завоевать весь мир. Но… как ни странно… мы признавали талант друг друга. В девятнадцать лет очень легко считать себя гением.

– Но вы всегда знали, что у нее чудесный голос? – перебила его Аликс в нетерпении.

– Да. Я всегда считал, что у нее великолепный голос. И ее глаза, лицо, волосы, улыбка… все в ней было прекрасно.

Мужчина умолк и, казалось, погрузился в воспоминания. Девушка покрепче прижалась к его плечу.

– Но такая импульсивность не в характере Нины, – наконец произнесла она.

– Ты имеешь в виду то, что она вышла за меня замуж?

– Вышла замуж после трех недель знакомства.

– Ты не подозреваешь, но Нина очень страстная натура.

– Правда? – Как здорово было задавать вопросы и получать на них честные ответы. Аликс знала, что мать ни за что бы ни стала вспоминать прошлое. – А что потом?

– Солнышко, мы были очень бедны. Но любили друг друга сильнее всего на свете и верили, что вскоре станем богатыми и знаменитыми. Тогда мы часто ссорились, но потом сразу мирились. Но однажды, – Морлинг умолк и нахмурился, – я не помню из-за чего, но мы жутко поскандалили… и решили расстаться.

Девушка вспомнила, с какой горечью мать рассказывала о человеке, «втянувшем меня во все это». Теперь она понимала Нину лучше.

– Вы действительно не понимаете, почему Нина ушла от вас тогда?

– Нет. А ты знаешь?

– Кажется, догадываюсь. Она знала, что беременна, и хотела без лишнего шума вычеркнуть меня из своей жизни. Возможно, тогда Нина впервые осознала, что ребенок – угроза для ее карьеры… и вашей тоже. Должно быть, она очень сильно вас любила. Нина испугалась и решила, что поссориться и уйти будет проще. У нее решительный характер. Она готова была все вынести, солгать бабушке и оставить меня на ее попечение.

Морлинг с удивлением посмотрел на дочь:

– Мне кажется, ты права. Но теперь, узнав о ее жестокости, ты будешь любить мать меньше?

– Нет. – Аликс улыбнулась. – Я знаю, это глупо, но я все равно обожаю ее. И мне жаль ее… бедная Нина, но в ней…

– Еще есть много добра, – закончил за нее отец. – Вечная борьба между добром и злом.

– Странно, но бабушка говорила мне нечто подобное.

– Неужели? Как думаешь, твоя бабушка любила и понимала Нину?

– Нет. Видите ли, ее всегда шокировало злое начало в Нине.

– А ты, я вижу, очень тронута добрым началом в матери.

– Да, конечно, – тихо произнесла девушка.

– Дитя мое, – сказал Морлинг, – у тебя большое доброе сердце.

– Почему вы так говорите?

– Нина причинила тебе много боли, но ты готова простить ее. Мне кажется, в тебе намного больше от меня, нежели от матери. – Он грустно улыбнулся. – Мы оба с тобой слепые глупцы. Мы слишком добры к ней. И этим ее портим.

Морлинг замолчал и раскурил сигару.

– Что мы будем теперь делать? – наконец спросил он.

– Полагаю, уже поздно что-то менять. Мы лишь еще больше ожесточим Нину. Она не подозревает, насколько боится старости. Поэтому и говорит всю эту жестокую чепуху. Мы можем лишь ждать и стараться понять ее и всячески поддерживать. Битву со временем выиграть невозможно. И когда Нина это поймет, мы сможем помочь ей своей любовью.

– Иди сюда, дитя мое.

Аликс с улыбкой обняла отца.

– Неужели я двадцать лет не подозревал о существовании такой чудесной дочери?

– Но теперь вы знаете. – Щеки девушки вспыхнули от радости и смущения.

– Да, теперь знаю. – Мужчина слегка нахмурился и посмотрел на нее.

Аликс поняла, о чем он думает. Он испытывал огромную радость и гордость, прижимая к груди дочь. Но хватит ли у Морлинга сил скрывать свои чувства?

– А как насчет Барри Элтона? – неожиданно спросил дирижер.

– Но… тут уже ничего нельзя сделать.

– Я так понимаю, между нами произошло недоразумение. Разве ты не горишь желанием все ему объяснить?

Аликс с горечью покачала головой.

– Нет? – Отец удивленно не кинул брови. – Но почему? Или я проявляю чрезмерное любопытство для новоявленного родителя?

Девушка вымучила из себя улыбку:

– Нет. Но сейчас уже слишком поздно. Я поссорилась с ним… специально.

– Почему бы тебе не сделать первый шаг к примирению?

– Не могу. Нет оправдания тому, что я сделала. А чтобы объяснить ему все, необходимо рассказать правду обо мне и Нине. Никто не сможет понять ее поступка. Тем более Барри. И я не могу… у меня не хватит духу, – беспомощно закончила Аликс.

– Понимаю. – Морлинг задумчиво оглядел дочь и улыбнулся. – Я постараюсь тебе помочь, но сейчас мне необходимо вернуться к гостям. Ты пойдешь со мной?

– Я? – спросила девушка в удивлении. – Но уже поздно.

– Всего лишь половина второго, – произнес отец с привычным спокойствием. – Ужин затянется еще на пару часов, как минимум.

Но Аликс не решалась.

– Ты ужинала? Ела что-нибудь после ленча?

– Н-нет.

– В таком случае, тебе необходимо пойти со мной.

– А Нина… она не будет возражать?

– Трудно сказать, – задумчиво изрек Морлинг. – Но мне кажется, она будет благодарна, если ты придешь.

– Тогда идем.

Они вместе спустились на первый этаж и прошли в отдельный зал ресторана. Аликс с тревогой взглянула на Варони. Та сидела во главе стола… блистательная невозмутимая красавица.

Как ей удается? Девушка не могла взять в толк. Должно быть, сердце Нины разрывается от страха и гнева, но никто об этом не догадывается.

– Мне пришлось отлучиться по очень важному делу. Прошу меня простить, – объяснил всем Морлинг и занял свое место за столом.

– А кто эта чудная девушка в белом? – спросил мужчина в преклонном возрасте, сидящий по левую руку от Варони.

– Моя младшая сестра, – невозмутимо пояснила Нина, и Аликс вдруг осознала, что совсем не против такого определения.

Сейчас это не важно. Она дочь Нины и Морлинга… плод их странной, но все же красивой любовной истории.

– Аликс, иди сюда, милая. Я хочу представить тебя профессору Чермонту, – позвала Варони.

Девушка подошла и, заглянув в прекрасные голубые глаза матери, увидела в них страх и страдание.

– Я вижу, ей досталась доля вашего шарма, – галантно заметил профессор.

– О да, она очень милое дитя, – произнесла Нина, стараясь вложить в свой голос как можно больше нежности.

Аликс обняла мать за плечи и поняла, что та дрожит.

– Нина тоже очень милая, – заверила девушка профессора Чермонта и, очаровательно улыбнувшись, поцеловала мать в щеку.

– Аликс, – прошептала шокированная Варони. Девушка выпрямилась и посмотрела на Морлинга. Они обменялись сердечными улыбками.

Глава 8

– Что случилось с Ниной? Она неразговорчива как сфинкс. – Прескотт требовательно посмотрела на Аликс. От взгляда ее серых проницательных глаз не ускользала ни одна деталь. – Она поссорилась вчера с Морлингом?

– Не имею понятия, – равнодушным тоном произнесла девушка. – В любом случае она бы не стала мне рассказывать.

Прескотт ответила не сразу. Она яростно вперила взгляд в Аликс.

– Я подумала, что они поссорились, пока ты была с ними наверху, – наконец сказала секретарша.

– Я была с Барри… первую половину вечера, – отчеканила девушка.

– Но ты вошла в банкетный зал с Морлингом, – настаивала на своем Прескотт.

– Да. Мы столкнулись в гостиной и вдвоем спустились в ресторан.

– Понятно, – сухо заметила секретарша и вернулась к работе.

Они находились в кабинете днем после банкета. Варони только что ушла по делам, не проронив ни слова. Аликс сидела на софе, пытаясь сконцентрироваться на статье в утренней газете. По крайней мере, ей удалось сделать вид, что читает. Отложив наконец газету, она сказала:

– Пойду прогуляюсь. Вернусь к пяти.

– Хорошо, – равнодушно отозвалась секретарша. – Прогулка по магазинам, я полагаю?

Аликс надела шляпку и вышла в парк. Погода стояла ясная и теплая. Гулять по каменистым дорожкам парка было гораздо приятнее, нежели сидеть весь день взаперти. Девушке предстояло обдумать и проанализировать ситуацию, в которой она оказалось. Как дальше станут развиваться отношения между ней, Ниной и Морлингом? Аликс готова хранить тайну. Но как же ей в таком случае объясниться с Барри?

«Нет. У меня нет шансов, – с грустью подумала она, – даже если я увижусь с ним, ничего не смогу объяснить».

Аликс вздохнула и… действительно увидела Барри.

Он шел по тропинке прямо ей навстречу, склонив голову в задумчивости и не замечая ничего вокруг. Было что-то смешное и странное в том, что они встретились именно так – случайно столкнулись в парке, тогда как только вчера высказали пожелание никогда не видеться. Но девушка была рада представившейся возможности поговорить. Ее сердце забилось часто-часто от страха и надежды.

Барри заметил девушку, лишь оказавшись прямо перед ней. Он удивленно посмотрел прямо в ее глаза, затем как будто сквозь нее и спокойно прошел мимо. Аликс застыла от изумления. Да, она поступила жестоко. Барри вряд ли искал с ней встречи. Но чтобы пройти вот так, не поздоровавшись, как будто ее и не было вовсе! Аликс не могла стерпеть такое. Она бросилась вдогонку.

– Барри!

Мужчина не откликнулся и даже не обернулся. Аликс почувствовала себя героиней глупой мелодрамы, где девушка бежит за возлюбленным со слезами на глазах и заламывая руки.

Казалось, абсурдность ситуации наконец дошла и до Барри. Он повернулся и спросил:

– В чем дело, Аликс? Что ты еще хочешь мне сказать? Особенно после того, как я ясно дал понять, что не желаю говорить с тобой.

Девушка вздрогнула от такой грубости.

– Я насчет прошлого вечера… – начала она сбивчиво, теребя в руках перчатки.

– Не думаю, что после вчерашнего вечера что-то осталось невысказанным. – Он собрался идти дальше.

– Нет. Послушай. Произошла ошибка.

– Какая ошибка? – В голосе Барри не прозвучало ни малейшего интереса.

Аликс с усилием сглотнула.

– Когда я говорила все это тебе, я не знала… Произошла ужасная ошибка… – Да, она не слишком хорошо справлялась. А отразившееся на его лице презрение заставило Аликс вспомнить о гордости. – Барри, прошу, поверь мне…

– Но ты не сказала, во что я должен поверить. Ты все твердишь об ошибке. Я пока никакой ошибки не вижу. Прошлым вечером ты говорила чертовски ясно и убедительно, – с горечью добавил он. – Не понимаю, зачем начинать сызнова. И честно говоря, мне ни капельки не интересно. – Приглушив вскрик отчаяния, Аликс отступила. – Если ты опять «играешь роль», то боюсь, сегодня у тебя получается не так убедительно, как раньше. В любом случае, может, я и дурак, что попался на твою удочку. Но я не законченный идиот, чтобы попасться дважды. Прощай, Аликс. Надеюсь, ты не станешь больше бегать за мной с «извинениями».

И он ушел не оглядываясь. Девушка не сразу оправилась от удара. Постояла минутку, размышляя а затем двинулась в противоположном направлении.

Аликс вовсе и не «бегала» за ним. Барри плохо о ней думал из-за глупейшей ошибки, а она лишь пыталась ему все разъяснить. Нельзя, чтобы любимый человек плохо о тебе отзывался. Вот в чем дело. Она боялась признаться даже себе, что была влюблена в Барри. Она любила его за полусерьезное-полушутливое отношение к жизни, за его доброту и честность, заботливость и открытость.

Аликс не сомневалась – не разразись эта ужасная сцена вчера, Барри вскоре признался бы ей в любви.

Наконец, девушка успокоилась и побрела в отель. Она обещала вернуться к пяти, к чаю. И несмотря на то, что образ жизни Варони был самым ярким исключением из всеобщих правил, Нина, скорее всего, ждет возвращения дочери именно к этому времени.

Как только Аликс вошла в номер, Прескотт высунула нос из кабинета, сообщила:

– Они уже ждут тебя. Там, – и кивнула в сторону комнаты Нины.

– Кто меня ждет? – недоуменно переспросила Аликс.

– Варони и Морлинг, конечно.

Девушка робко постучала и, не дождавшись ответа, вошла. У нее возникло дурное предчувствие, хотя отец и обещал не давать дочь в обиду.

Нина полулежала на диване. Ее роскошные светлые волосы ниспадали на бархатные подушки. Она была немного бледна и казалась подавленной.

Морлинг сидел за столом, лениво откинувшись на спинку стула. Он встал, когда вошла Аликс.

– Здравствуй, милая. Теперь мы можем попить чаю. – Он казался абсолютно спокойным. Сначала они поговорили о вчерашней премьере, о сплетнях на банкете, о театральной критике.

– Еще чаю? – обратилась Аликс к матери, чувствуя, что ей тоже необходимо что-то сказать.

– Да, милая, спасибо.

Наступившее молчание прервал Морлинг:

– Мы обсуждали наше будущее, Аликс. Нам необходимо прийти к единому мнению.

– А мы не можем оставить все как было? – робко спросила девушка.

Варони и Морлинг обменялись многозначительными взглядами.

– Морлинг считает, что я поступаю нечестно по отношению к тебе, – сухо пояснила певица.

– Ко мне? Но я не возражаю. Я привыкла, правда.

Варони улыбнулась дирижеру. «Ну, разве я тебе не говорила», – означала эта улыбка.

– Зато я возражаю, – решительно произнес Морлинг. – Вчера я о многом думал. Неужели ты считаешь, – обратился он к Нине, – что я буду относиться к собственному ребенку как к бесплатному приложению своей примы?

Повисла тягостная тишина.

– Все в порядке, – попыталась убедить его дочь.

– Нет, милая. – Морлинг встал и принялся нервно ходить из угла в угол, засунув руки в карманы. – Половину моей жизни я слушал о себе глупейшие сплетни… и о Нине тоже. Наш возраст, друзья… любовь – все служит пищей для сплетен. Для людей нашего положения это обычное дело. Особенно если знаменитость хороша собой.

Аликс с гордостью взглянула на свою красавицу мать.

– Если я нечаянно забудусь и на публике проявлю к тебе, дочка, симпатию, люди начнут говорить, что я устал от одной сестры и переметнулся к другой. Обычно мне плевать, что говорят обо мне другие. Но я не хочу, чтобы поливали грязью невинное существо, которое к тому же – моя собственная дочь.

Варони нетерпеливо махнула рукой.

– Ты преувеличиваешь, – холодно заметила она.

– Нет, Нина. Ты прекрасно понимаешь, нечто подобное и произойдет.

Певица в ответ пожала хрупкими плечами:

– Что ты предлагаешь? По-твоему, я должна ни с того ни с сего объявить во всеуслышание, что мы поженились много лет назад и у нас взрослая дочь? Великолепный способ сохранить иллюзию молодости!

– Скажи, что вышла за меня в шестнадцать лет, или придумай шокирующую историю про юную любовь.

– И ты думаешь, мне поверят?!

Молчание Морлинга было красноречивее слов.

– Не думаю, что мы этим чего-то добьемся, – наконец вступила в разговор Аликс. – Нам надо притвориться, что ничего не произошло, и оставить все как есть. Иначе вы отправите меня назад в деревню, чего мне не хочется.

Хмурый взгляд дирижера подтвердил, что ему эта идея не по вкусу.

– В таком случае, оставим все как есть, – нехотя согласился он.

– Хорошо, – кивнула Нина.

– Хорошо, – эхом отозвалась Аликс.

Таким образом, «заговор молчания» не прекратился. Все должно было оставаться как раньше. Но на самом деле Аликс чувствовала огромную разницу.

Морлинг решил устроить небольшие каникулы. Они с Ниной собрались во Францию и конечно же взяли с собой дочку. Девушка никогда раньше не выезжала за границу и была взбудоражена поездкой. Хотя ей и было грустно покидать Англию, привычный мир и… Барри. На Ривьере, в шикарном белоснежном коттедже на самом берегу моря, время пролетело незаметно. Гостей было не много, но отдых проходил по высшему разряду. Само место подразумевало избранность прибывающих сюда людей.

Аликс надеялась больше сблизиться с родителями во время поездки, но особых успехов не достигла. Хотя во Франции Варони и Морлинг были не столь известны и популярны, здесь у них нашлось много знакомых. И девушку вновь представляли как младшую сестру известной певицы.

Нине понравился отдых. Аликс казалось, мать будет чувствовать себя непривычно без восхищенных взглядов прохожих, докучливых поклонников и других присущих великой певице атрибутов славы. Но раз уж Варони не приходилось петь, она решила отдохнуть заодно и от поклонников.

Однажды Морлинг пригласил Аликс покататься на автомобиле вдоль побережья.

– Как ты думаешь, – спросил он, не отрывая взгляда от полотна дороги, – Нина сейчас счастлива?

– Не знаю, – не сразу ответила девушка. Слово «счастлива» нельзя было отнести к Нине.

Добившаяся успеха, находящаяся на пике славы, удовлетворившая свои амбиции – да. Но вряд ли Варони была когда-нибудь счастлива. По крайней мере, в том смысле, какой вкладывала в это слово Аликс.

– Мне кажется, ей здесь нравится, – ответила она. – Ведь именно этого мама и хотела.

Морлинг задумчиво улыбнулся:

– Полагаю, очень часто Нина получает то, что хочет, а впоследствии понимает, что желала совсем иного. – Он немного помолчал. – Странно, но раньше она предпочитала иной вид отдыха.

– Правда? – удивилась Аликс. – Я-то думала, она любит спокойный отдых на пляже… всей семьей, – неожиданно для себя добавила она.

Отец с сомнением покачал головой:

– Нет. Для нее это слишком… обыденно. Нина привыкла к активной жизни.

– Но тогда зачем она согласилась поехать на Ривьеру? Может, чтобы угодить нам? – неуверенно спросила девушка.

– О нет. Только не ради нас. – Морлинг заговорщически улыбнулся. – У меня есть одна идея. Думаю, это своего рода эксперимент.

– Какой?

– Жизнь здесь отличается от жизни в Лондоне, Париже, Нью-Йорке. Вероятно, Нина хочет посмотреть, что получится, если мы позволим себе немного расслабиться. Понимаешь, домашняя атмосфера, спокойный отдых… Она хочет знать, насколько это опасно в ситуации наших новых отношений.

– Опасно?!

– Не знаю, милая. Но мне кажется, Нина сейчас пытается разобраться в себе.

Девушка вдруг забеспокоилась. Может, стоит прекратить показываться втроем на людях? Не проявляют ли они свои чувства чересчур открыто? Не возникнет ли скоро почва для скандала? Аликс велела себе успокоиться. Это лини, ее воображение разыгралось. Когда они вернулись домой. Варони загорала в шезлонге на веранде. Она была в белом купальнике, голубой с золотыми узорами платок защищал голову от солнца. Нина выглядела достаточно юной, чтобы походить на сестру Аликс.

– Привет, Нина! – крикнула девушка, выбегая на веранду.

Певица отложила в сторону журнал и улыбнулась:

– Хорошо провела время?

– Да, чудесно.

Пожилая американка, сидящая по соседству, взглянула на Варони и с удовольствием заметила:

– Какие вы с дочерью хорошие друзья. Знаете, мне нравится, как современные дети называют родителей по именам.

Аликс замерла от ужаса. Скорее всего, женщина не узнала Варони и не хотела ее обидеть. Американка лишь высказала то, что думала. И прежде чем Нина сумела возразить, женщина ухудшила ситуацию:

– Я заметила, что и с отцом у нее замечательные отношения. Она прекрасная копия вас обоих – карие глаза и светлые волосы.

Аликс нервно улыбнулась пожилой женщине, внутренне напрягшись, ожидая холодного отрицания Нины.

– Аликс – невероятно хороший и милый ребенок, – неожиданно согласилась Нина. – Идем, милая, нам пора переодеваться.

В свои апартаменты они вернулись молча. Но, закрыв за собою дверь, девушка спросила:

– Нина, почему ты ничего не возразила?

– Что мне было говорить? – В голосе матери зазвучал металл. – Отрицать, что ты моя дочь? Что похожа как на меня, так и на Дитера? Как я могла? Ведь все правда. Когда мы среди знакомых, это не имеет значения. Друзья думают, что подобное невозможно, и не замечают сходства. Но для этой женщины все очевидно. Как я могу нагло врать, если доказательства явные?

– Но ты должна была что-то сказать, Нина. Иначе эта женщина начнет говорить всем обо мне как о твоей… дочери. – Аликс умолка, увидев жалкое выражение лица матери. – Прости.

– Здесь нет твоей вины, – тихо произнесла Варони. – Иди и переоденься.

За ужином Морлинг заметил некую натянутость в отношениях матери и дочери, но промолчал. А девушка так и не набралась храбрости рассказать ему о случившемся.

Из-за недоразумения с американкой к Варони вновь вернулся необъяснимый страх. Певица боялась, что события прошлого, которые она тщательно пыталась скрыть, станут всем известны.

Однажды днем Аликс неожиданно возвратилась в номер, да так и застыла в изумлении на пороге. Нина, в плаще и шляпке, закрывала объемный чемодан. Она обернулась и встретилась взглядом с дочерью. В ясных голубых глазах отразилось безумие.

– Нина, что ты делаешь?

– Кажется, ты ушла купаться, – довольно грубо ответила женщина.

– Я передумала, – спокойно возразила Аликс. – Но ты мне не ответила. Куда ты собралась?

На мгновение в глазах певицы отразилась мука, но тут же она взяла себя в руки.

– Я уезжаю, – медленно произнесла Нина. – Я уезжаю и не вернусь. Я оставила Морлингу письмо. Тебе не придется ему ничего объяснять. Я… устала от всего этого. Я не готова вечно играть роль жены и матери. У всех получается. Но я… – Она вызывающе посмотрела на дочь. – Я Варони, и не хочу, чтобы этот факт потонул в море семейных чувств.

Девушка не пошевелилась. Она лишь с уверенностью произнесла:

– Может, лучше уйти мне? И все вернется на круги своя.

Но Варони печально покачала головой:

– Нет. Слишком поздно. Дитер сильно изменился за последнее время. В любом случае мне давно пора вычеркнуть Морлинга из своей жизни. Мы слишком долго были вместе.

– Но ты понимаешь, что этим разобьешь ему сердце.

– Переживет. Другие мужчины смогли жить без меня, и он свыкнется. У Морлинга есть любимая работа… а теперь и дочь.

– Пойми, ни работа ни я не заменим тебя. – В попытке удержать мать от отчаянного поступка Аликс перешла на откровенную лесть.

Но Нина хранила молчание.

– Куда ты едешь?

– В тур по Скандинавии, затем по России. Я уже давно подписала контракт.

– Но, Нина! Морлинг думал, ты поедешь с ним в Америку!

– Я отменила концерты в Америке в последний момент.

– А Прескотт знает?

– Нет. Напишу ей и попрошу встретить меня в Стокгольме.

– Думаю, Морлинг последует за тобой, – продолжала сопротивляться Аликс.

– Нет. Будет слишком поздно. Он не сможет отменить тур с концертами по Америке. Ему лететь на следующей неделе.

В дверь постучали, и вошел слуга:

– Багаж готов, мадам?

Нина кивнула и указала на стопку чемоданов. Аликс тихонько отошла в сторону. Нельзя же ссорится в присутствии обслуживающего персонала.

– Ты думаешь, что будешь счастлива… без нас? – шепотом спросила девушка.

– Аликс. Все решено. Я должна уехать.

Слуга ушел, забрав багаж. Мать и дочь стояли посреди комната и молча смотрели друг на друга.

– Я оставила письмо в комнате Морлинга, – напомнила Нина, отвернувшись.

– Могу я хоть как-то повлиять на твое решение? – воскликнула в отчаянии девушка.

– Нет, Аликс, не можешь. И я не стану говорить «прощай», и не поцелую тебя.

– Почему? Ты злишься на меня? Ведь я причина твоих проблем.

– Нет, не злюсь. Я просто… не могу больше.

– Хочешь сказать… тебе слишком больно?

Варони не ответила. Аликс в надежде протянула к матери руки, но та зло оттолкнула дочь и вышла из комнаты.

Девушка решила, что должна побежать за Ниной, вернуть ее, пока не поздно. Мама должна понять, что совершает глупую и трагическую ошибку. Но как переубедить ее? Все, что можно, уже сказано. Вернуть Нину нельзя.

С криком отчаяния Аликс бросилась в свою комнату, упала на кровать и зарылась лицом в подушки. Сквозь рыдания она услышала шаги. В наивной надежде девушка бросилась к двери и распахнула ее. Но это оказался Морлинг, бледный, вокруг глаз залегла невидимая раньше сетка морщин. И руках мужчина держал письмо, оставленное Варони.

– Где Нина? – глухо спросил он, будто послание ничего ему не объяснило. – Ради бога, что она имела в виду?

– Она ушла.

– Да, я знаю, что она ушла. – Впервые в жизни Морлинг повысил на девушку голос. – Но что это значит? Она говорила с тобой? Что она сказала?

Аликс начала рассказывать, медленно, срывающимся голосом, о разыгравшейся недавно сцене, но не сдержалась и перешла на плач. Морлинг подошел, обнял дочь и ласково поцеловал в макушку.

– Не надо, милая. Пожалуйста, не плачь. А то и я зарыдаю.

Отчаяние в его голосе мгновенно привело девушку в чувство. Она быстро закончила свое повествование – тихим шепотом, прижавшись к груди отца.

Аликс не представляла, как Морлинг поведет себя – разъярится, впадет в отчаяние, попытается вернуть Варони… Он не сделал ничего.

– Бедная глупая Нина, – сказал он. – Зачем ей все это? Но она вернется. Будь уверена, она вернется.

– Когда?

– Не знаю, дитя. Возможно, когда пропадет голос… но она обязательно вернется.

– Но могут пройти годы, – в страхе прошептала девушка.

– Да. Но она вернется.

Аликс показалось, что он скорее утешает себя. А вскоре усомнилась, что Морлинг действительно в это верил. Но даже в отчаянии и горечи надо было жить дальше. У дирижера контракт на концерты в Штатах, и девушке надо подумать о своем будущем.

– Не знаю, что мне с тобой делать, дитя. – Морлинг с тревогой посмотрел на дочь. – Я не могу возить тебя из одного отеля в другой, утверждая, что ты моя дочь, вдруг появившаяся непонятно откуда.

– Да. Надо придумать что-то еще, – согласилась Аликс. – Я знаю. Я вернусь в коттедж.

– Какой коттедж?

– Где жила с бабушкой. Наша домработница Бетти все еще там. Она обрадуется мне. А я соскучилась по тишине и покою, – сбивчиво закончила девушка.

– Дочка, ты уверена? Ты действительно этого хочешь?

– Да, – решительно заявила Аликс.

Хоть одна проблема разрешилась.