Текст книги "Музыка любви"

Автор книги: Мэри Берчелл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 9 страниц)

Глава 6

– Брайан Кавердейл! – в смятении воскликнула Никола. – Вы сказали, что Мишель Ларо охотилась за Брайаном? Но это же невозможно!

Оскар Уоррендер пожал плечами, по-видимому, уже жалея о своем красочном выражении.

– Но это факт, – холодно возразил он. – Теперь мне это кажется незначительным, и у меня нет желания обсуждать все эти закулисные сплетни, но…

– Вот именно! – горячо произнесла Никола. – Это были именно закулисные сплетни, в которых нет и крупицы правды.

Раздосадованный тем, что его втянули в этот бессмысленный разговор, дирижер тем не менее был в глубине души добрым и проницательным человеком. Он с участием взглянул на Николу и спросил:

– Вам это так важно?

– Мы с Брайаном были помолвлены, когда он уехал в Канаду, – быстро ответила она.

– Черт! – с чувством воскликнул Оскар. – И зачем только люди повторяют эти сплетни? Простите меня.

– Но разве это была всего лишь сплетня? Вы не похожи на человека, который повторяет подобные слухи. Вам ведь отвратительна сама мысль об этом? Почему же тогда вы это сказали? Что вам на самом деле известно о Брайане и Мишель?

– Никто не знает, что происходит между двумя людьми, – сухо ответил Оскар, уже успевший взять себя в руки. – Я ни в чем не уверен. Если вам так хочется знать, то почему бы не поговорить с Джулианом Эветтом?

– Но я не могу! – вскричала Никола.

– Тогда не просите меня говорить за него, – последовал резкий ответ. – Бедный Кавердейл мертв. Этот вопрос уже не имеет значения. Было бы лучше…

– Если бы вы потеряли вашу Антею и кто-то сказал вам, что она была влюблена в другого мужчину, разве вы посчитали бы этот вопрос не имеющим значения? – свирепо спросила Никола.

Оскара Уоррендера было трудно удивить, но ей это удалось, хотя он быстро нашелся и надменно посмотрел на нее.

– Эти вещи нельзя сравнивать, – холодно возразил он. – Я не собираюсь больше обсуждать с вами этот вопрос. Спросите Эветта, если хотите. А если нет, то считайте, что все это сплетни. Мне жаль, что я произнес эти глупые слова. Я бы, конечно, этого не сделал, знай я, что они так вас заденут. Но мне больше нечего прибавить. Отнесите мадам Торелли ее партитуру.

Николе ничего не оставалось делать, как подчиниться. Никто не мог воспротивиться приказу Оскара Уоррендера, произнесенному таким высокомерным тоном. Она тихо вышла из комнаты и отправилась по пустым каменным коридорам к гримерной своей тети. Усталая и раздраженная, Торелли отчитала ее за то, что она так долго отсутствовала.

– Я хотела поехать домой, – сердито вскричала она. – Я так устала от этой репетиции. А ты заставляешь меня сидеть здесь усталую, замерзшую и голодную!

Впервые в жизни Никола осталась безучастной.

– Простите, – отсутствующим тоном произнесла она, протягивая тете партитуру.

– Где ты была? – требовательно спросила Торелли.

– Беседовала с мистером Уоррендером.

– Обо мне? – Торелли мгновенно преобразилась, решив, что они восторгались ее искусством.

– Нет, мы говорили о Мишель Ларо и…

– Мишель Ларо? – искренне изумилась Торелли. – Но разве о ней можно говорить больше пяти минут?

Никола промолчала. Она была еще под воздействием разговора в гримерной и упрямо продолжила:

– Потом мы перешли к Брайану.

– Милая Никола, – Торелли поднялась с места и величественным жестом взяла шубу, – ты слишком много думаешь об этом молодом человеке. Он мертв – это когда-нибудь случится со всеми нами, – но, по-моему, не стоит каждый день упоминать его. Пора уже смириться и начать жизнь, обращая внимание на людей, которые тебя окружают.

Очевидно, она имела в виду себя, но Никола была не в состоянии подумать об этом. Ледяным тоном она спросила:

– Вы когда-нибудь слышали, что Брайан был увлечен Мишель Ларо?

– Нет, – твердо ответила Торелли. – А ты?

– Мне сказал мистер Уоррендер.

– Оскар? – Протянутая за перчатками рука Торелли повисла в воздухе, и на ее лице появилось выражение крайнего изумления и неподдельного интереса. – Невозможно! Оскара никогда не интересовали любовные интрижки других людей. Я всегда считала, что именно поэтому он влюбился в эту глупую Антею Бентон. Хотя, конечно, Перини в молодости могла его кое-чему научить. Ну, забудь об этом! Значит, Оскар говорит, что малышка Ларо поймала на крючок Брайана Кавердейла? Думаю, это вполне вероятно. Даже если Оскар повторял чьи-то разговоры. Тем более не стоит сожалеть об этом молодом человеке. Очевидно, он…

– Я любила его! – вскричала Никола. – Мы собирались пожениться. Разве вы не понимаете, что я должна узнать правду о нем?

– Ты ничего не должна, – быстро ответила тетя. – Иногда правду лучше не знать, особенно если все уже в прошлом. Пойдем лучше перекусим, милая. Хорошая еда всегда успокаивает, даже если твое сердце разбито. А если тебе так уж необходимо знать правду, спроси Джулиана Эветта.

– Не могу! – воскликнула Никола, следуя за тетей.

– Тогда спроси Мишель, – спокойно продолжила Торелли. – Примерно через неделю она приедет в Лондон и будет только рада поговорить о своей в высшей степени неинтересной персоне.

Никола замолчала. Ее смутил не упрек в тетином голосе, а простота и очевидность сделанного предложения. Естественно, она может спросить у Мишель. Конечно, не так прямолинейно, как Торелли. Но, по крайней мере, она сможет кое-что из нее вытянуть. Конечно, будет мучительно ждать целую неделю или даже больше. Но нельзя даже и помыслить о том, чтобы поговорить с Джулианом Эветтом. Она спросит Мишель!

– Ну что? – поинтересовалась Торелли, с усталым вздохом расположившись в «роллс-ройсе». – Твоя проблема решена?

– Думаю, да, – улыбнулась Никола.

– Отлично! Тогда на время забудем об этом. – И Торелли сделала вид, будто отряхивает со своих сильных, подвижных рук незначительные дела племянницы. – А теперь, возможно, ты сможешь подумать и обо мне. Я так давно не выступала в «Ковент-Гарден», что для меня это поистине возвращение. А возвращение намного труднее дебюта. Мне понадобится поддержка окружающих. Надеюсь, я смогу рассчитывать на тебя?

– Конечно! – с сожалением воскликнула Никола. – Простите, я думала только о себе. Просто…

– Знаю, милая, знаю. Не повторяй мне больше про Брайана Кавердейла. Я не вынесу упоминания о нем, пока не поем. И не извиняйся. Меня раздражает, когда люди слишком принижают себя.

Николе пришлось сделать усилие, чтобы опять стать собой. Она по-прежнему переживала по поводу сказанного Оскаром Уоррендером, но ей на время удалось отодвинуть эти мысли на задний план. В течение следующих двух дней все в их с тетей жизни было подчинено подготовке к возвращению в «Ковент-Гарден». Это был настоящий вызов, брошенный мастерству Торелли. Она должна защитить свой статус актрисы, театральной исполнительницы и певицы. Хотя репетиция прошла превосходно, это не гарантировало столь же потрясающего успеха первого представления.

– Я видела множество хороших репетиций, за которыми следовал провал, – мрачно заметила Торелли.

– Но не в том случае, когда они были основаны на безупречной технике и прекрасном знании сцены, – твердо ответила Никола.

Ответ был тут же принят, и тетя улыбнулась. Однако через несколько минут она заметила:

– Любой может простудиться в одно мгновение.

– К счастью, у вас даже нет намеков на это, – подбодрила ее Никола. – Хватит изводить себя из-за пустяков.

– Ты не понимаешь, о чем говоришь! – сердито вскричала Торелли. – Только настоящий художник может понять, что я сейчас испытываю. А ты всего лишь глупая и болтливая девчонка, которая…

Но когда она уже была готова серьезно поссориться с племянницей, зазвонил телефон, и Николе сообщили, что звонит дядя.

– Питер? – Торелли выхватила у нее из рук трубку и разразилась красноречивой смесью английского и итальянского.

Никола направилась к двери, но на минуту помедлила, пораженная быстро сменяющими друг друга гримасами тети. Она преображалась то в романтичную девочку, то в раздраженную и жалующуюся женщину средних лет.

«Она его любит, – подумала Никола, выходя из комнаты. – По-настоящему любит». Это открытие тронуло и удивило ее.

Позднее, когда Торелли зашла в комнатку к Николе, стало ясно, что разговор успокоил и порадовал ее.

– Звонил Питер, – сказала Торелли, словно Николе это было неизвестно. – Он едет домой. Вероятно, он успеет к первому представлению «Волшебной флейты». Он едет домой!

– Я очень рада! – с теплотой и любовью улыбнулась Никола. – Вы ведь его по-настоящему любите?

– Люблю? – Торелли выглядела слегка удивленной. – Да, думаю, люблю по-своему. Конечно, в моем чувстве уже нет юношеской пылкости. Для чего? Но я так привыкла к нему. С ним очень уютно! Как бы мне хотелось, чтобы он был здесь. Я бы чувствовала себя намного спокойнее.

– Ждать осталось недолго, – напомнила ей Никола. – Что он такое сказал вам, что вы стали похожи на взволнованную девочку?

– Я так выглядела? – с удивлением и благодарностью спросила Торелли. – Даже не представляю… – Она внезапно рассмеялась. – Ничего важного, просто какая-то глупость. – Торелли поцеловала Николу и сказала: – Прости, что накричала на тебя. Я была так взбудоражена. Но теперь все в порядке, все будет хорошо.

Почитатели оперы знают, что бывают представления, накладывающие своего рода отпечаток на всех присутствующих, давая им право с чувством несомненного превосходства говорить с теми, кто этой оперы не слышал. Возвращение Торелли в роли леди Макбет, было как раз таким случаем. Когда Никола стояла в последних рядах партера, аплодируя изо всех сил, Джулиан Эветт подошел к ней и, перекрикивая шум, произнес:

– Такое мы будем помнить всю жизнь.

– Вы тоже это чувствуете? – Никола повернула к нему сияющее лицо.

– Конечно! Вы думаете, что я не такой романтичный или восторженный, как все эти люди? Если хотите знать правду, я боготворю Торелли. Завтра я вспомню, что она бывает невыносимой, но сегодня я бы с радостью лег на землю и позволил ей наступить на себя.

– Как мило! – Никола рассмеялась и в волнении схватила его за руку. Он не счел нужным отнимать свою руку, и они стояли так несколько секунд, пока не поднялся огромный красный занавес.

После этого они медленно отправились за кулисы, понимая, что в тот момент, когда они вместе аплодировали Торелли, между ними рухнула стена. Закулисный мир был уже знаком Николе, но она никогда не переставала удивляться этому странному смешению блеска и почти ужасающей реальности. Было что-то волнующее в контрасте между темными унылыми коридорами и полуоткрытыми дверями светлых гримерных. Там можно было заметить чью-нибудь великолепно разодетую фигуру, создающую ощущение чего-то неземного. Торелли, по-прежнему в сценическом костюме, окруженная друзьями и, возможно, врагами, казалась воплощением торжества и почти детской радости. Джулиан поцеловал ее теплую щеку, поздравил ее и отправился в гримерную Оскара Уоррендера. Никола осталась, не переставая изумляться продолжавшим собираться в гримерной людям.

Знакомые, например Дермот Дин, коротко здоровались с ней. Но остальные сразу бросались к Торелли с криками восхищения и восторга. Они не обращали на Николу внимания, и, когда после ухода целой компании она шепотом спросила тетю, кто это такие, та радостно ответила:

– Понятия не имею.

Когда у двери в гримерную опять появились люди, Никола безошибочно разглядела в толпе прекрасные рыжие волосы Мишель Ларо. Мишель в тот миг видела только оперную диву и с благоговением поздравила Торелли. В свою очередь та дружелюбно и слегка снисходительно поблагодарила ее. Николе пришло в голову, что, несмотря на разницу в возрасте, они были в чем-то похожи друг на друга.

– Я не знала, что вы так рано приедете в Лондон, – заметила Торелли. – Репетиции «Волшебной флейты» начнутся только семнадцатого.

– Знаю, но мне кажется, всегда лучше оказаться в нужном месте вовремя, – последовал ответ.

– Вы правы, – иронично ответила Торелли, кивнула и с улыбкой обратилась к кому-то другому, оставив Мишель в одиночестве.

Улучив момент, Никола смело подошла к ней и сказала:

– Привет. Жаль, что нам не удалось увидеться в Париже. Но возможно, в Лондоне нам больше повезет. В ближайшие дни у вас будет свободное время?

Мгновение Мишель колебалась, а потом своим приятным, чуть глуховатым голосом ответила:

– Мне тоже очень жаль насчет Парижа. В тот день мне не удалось прийти.

Эта маленькая, но явная ложь заставила Николу поморщиться. Конечно, она не ожидала услышать отчет о встрече Мишель с Джулианом Эветтом, но эти спокойные слова вызвали у нее неприятное ощущение, возникающее у всех честных людей, когда они сталкиваются с ложью.

– Как насчет того, чтобы встретиться, пока вы здесь? – настаивала Никола.

– Не сомневаюсь, что это можно уладить, – слегка улыбнулась Мишель, и у Николы появилось такое чувство, что она не хочет с ней встречаться.

– Мы не могли бы договориться сейчас? – спросила Никола. – Или, может быть, дадите мне свой номер телефона и…

– Нет, лучше дайте мне свой, – холодно ответила Мишель. – Возможно, я не останусь на месте больше пары дней. Если вы дадите мне свой телефон, я позвоню вам в освободившееся время.

– Отлично. – Никола быстро написала телефоны своей и тетиной квартиры.

«Она вовсе не хочет встречаться со мной, – подумала Никола. – Интересно, почему? Точно не из-за того, что от меня ей никакой пользы. Тут что-то другое».

Когда последние посетители покинули гримерную, появилась Лизетт.

– Можешь остаться, Никола, – сказала тетя. – Расскажи мне, как прошло представление.

– Вы же сами все знаете, – со смехом ответила Никола. – А если нет, то за последние двадцать минут вам уже успели об этом поведать.

– Большинство этих людей ничего не понимают.

– Не уверена, что я от них отличаюсь!

– Неправда, у тебя прирожденное чутье. Я это заметила, – возразила Торелли, снимая тяжелое платье и накидывая на плечи выцветший старый шарф, который она всегда носила в театре, считая его счастливым. – Ты неопытна, но у тебя есть вкус. Редкая вещь в наши дни.

– Тогда позвольте мне доказать это, сказав, что вы с мистером Уоррендером были выше всякой похвалы. Роль Макбет показалась мне прекрасно исполненной, но без излишней чувственности, а у исполнителя роли Макдуфа редкий по звучанию тенор, который принес бы ему славу, умей он им пользоваться.

Торелли одобрительно засмеялась и сказала:

– Милое дитя! Все совершенно верно.

– А если хотите услышать более авторитетное мнение, – с улыбкой продолжала Никола, – то Джулиан Эветт сказал, что в этот вечер он бы с радостью лёг и позволил бы вам наступить на него.

– Неужели? – Торелли со смехом обернулась к Николе. – Он хороший человек. Вам нужно пожениться, Никола.

– Пожениться? Не говорите глупостей! Вы забыли, что он сделал?

– Не забыла, – терпеливо ответила Торелли. – Но когда мужчина говорит мне такое, я готова простить ему почти все. Пожалуйста, милая, не напоминай мне об этом несчастье в Канаде. Я не в настроении это выслушивать. Давай поговорим о другом. Ты заметила, как маленькая Ларо пыталась дотянуться до моего уровня?

Никола с усилием ответила:

– Я заметила, что вы осадили ее. Думаю, в этом не было нужды.

– Вовсе нет, – твердо возразила Торелли. – С такими, как она, с самого начала нужно проявить характер. Она будет прекрасной Паминой, и поэтому я хочу выступать с ней. Но она не должна вообразить, что тоже гениальна. Кстати, я заметила, как ты говорила с ней.

– Я пыталась договориться о встрече. Вы знаете, как бы мне хотелось побеседовать с ней. Но она очень изворотлива. Похоже, она не хочет иметь со мной никаких дел. Она не захотела дать свой номер телефона, и хотя взяла мой, я не уверена, что она позвонит.

– Тогда нам нужно поторопить события, – с довольным видом сказала Торелли.

– Как? – с сомнением произнесла Никола.

– Пока не знаю, но что-нибудь придумаю.

Испытывая одновременно удивление и досаду, Никола решила поверить тете на слово. Конечно, Торелли найдет выход, если только не забудет. В течение следующих десяти дней они не говорили на эту тему. Естественно, и Мишель тоже не появилась. Хотя терпение Николы иссякало, она не осмелилась возобновить разговор с тетей. Торелли была занята репетицией «Трубадура», а также подготовкой к повтору «Макбет».

– С драматической точки зрения «Трубадур» – не столь благоприятный материал, – как-то пожаловалась она Николе. – В этом отношении все трудности достаются меццо-сопрано. Конечно, Леонора – сильная роль и урок, который приходится осваивать на сцене. Но я уже стара для того, чтобы выслушивать поющих под окном трубадуров. Если подумать, то она слабая женщина. Ей не приходит в голову ничего лучшего, как уйти в монастырь, когда удача отворачивается от нее, а в конце она принимает яд. Лично я бы нашла лучшее решение.

– Я в этом и не сомневаюсь, – засмеялась Никола. – Однако у меня на глаза наворачиваются слезы, когда вы исполняете предсмертную арию.

– Да, это мне удается, – согласилась Торелли. – Знаешь, это легче, чем ты думаешь. Со стороны все кажется ужасно сложным, но когда ложишься, то все тело полностью расслабляется. Обрати на это внимание, когда услышишь в роли Леоноры какую-нибудь крикунью. Во время всего действия ее голос может звучать напряженно, но стоит ей лечь в последнем акте, как она тут же успокаивается. Конечно, некоторым можно посоветовать всегда петь в таком положении, – язвительно заметила она. – Кстати, ты слышала что-нибудь о Мишель?

– Нет.

– Значит, пора что-нибудь предпринять, – весело произнесла Торелли. – Я попрошу ее прийти, чтобы кое-что обсудить. Где она остановилась?

– Мне не удалось узнать ее адрес.

– Не важно! В театре, конечно, знают и выполнят любую мою просьбу. Думаю, в следующий четверг.

– Я хотела увидеться с ней наедине, чтобы спросить…

– Конечно, милая моя! Я это устрою. Предоставь все мне.

Первое представление «Трубадура» выпало на среду, и Никола не ожидала, чтобы кто-нибудь в этот день обратил на нее внимание. Все было как всегда: нервное напряжение, методичная подготовка и окончательный триумф. И если успех заслуженно достался меццо-сопрано, то Торелли одним своим пением всколыхнула всю аудиторию. Безупречная фразировка и незаметное изменение колоратуры были настоящим чудом, и Никола поняла, что такого мастерства может достичь лишь настоящий артист.

В четверг утром Торелли с довольным видом прочитала критические отзывы. Внезапно она отбросила в сторону бумаги и воскликнула:

– А теперь я могу спокойно отправиться в Оксфорд!

– В Оксфорд? – в недоумении переспросила Никола. – Но зачем вам ехать в Оксфорд?

– Разве я тебе не говорила? Я хочу навестить старого профессора Дейви. Ему кажется, что он отыскал доселе неизвестную рукопись Керубини. Лично я в этом сомневаюсь. Но все равно не стоит упускать такую возможность. Только представь! – Торелли восторженно всплеснула руками. – Представь, если на свет появится очередная «Медея»!

– Но… – Никола не могла скрыть смятения, – я думала, что сегодня придет Мишель.

– Верно. Я обо всем договорилась.

– Но если вы пробудете в Оксфорде весь день, то не сможете ее увидеть.

– Увидеть? Я вовсе не хочу ее видеть. Это все для тебя, моя милая.

– Но ведь она ожидает встречи с вами. Мне казалось, что вы сказали ей, будто хотите что-то обсудить.

– Не начинай каждое предложение с «но», милая. Твоя речь становится монотонной и утомительной. Конечно, когда она приедет, ты объяснишь ей, что произошла ошибка. Если хочешь, можешь сказать, что это я ошиблась, – великодушно предложила Торелли.

– Вы хотите сказать, что вообще не собирались с ней встречаться?

– Конечно, нет. О чем мне с ней говорить? Не понимаю, почему ты так удивлена. Тут нет никакого обмана.

– Немного неискренне, вам так не кажется?

– Милая моя, как же иначе, по-твоему, я добилась такого положения? – поинтересовалась Торелли. – Наслаждайся жизнью и попытайся выведать у нее все, что тебе нужно.

Торелли так радовалась, что было невозможно удержаться от слов благодарности, которых она так ожидала. После этого она облачилась в обманчиво-простой костюм, приказала Лизетт вызвать машину и в прекрасном настроении отправилась в Оксфорд. После недолгого раздумья Никола пришла к выводу, что ей ничего не остается, как принять сомнительную услугу Торелли. Когда в дверь позвонили, она успокоилась и была готова к любой неожиданности. Послышались шаги Лизетт, шум голосов, затем дверь в гостиную распахнулась, и на пороге появилась Мишель. Никола постаралась как можно естественнее и дружелюбнее приветствовать свою гостью. После этого она честно сказала:

– Боюсь, что я должна вас разочаровать. Мадам Торелли пришлось уехать в Оксфорд. Насколько я поняла, речь идет о какой-то важной рукописи. Она попросила меня передать вам самые искренние извинения и принять вас.

– Пока она не вернется? – быстро спросила Мишель.

– Нет, боюсь, что она вернется очень поздно, но…

– Жаль, что я не знала! Тогда бы я не пришла.

– У меня нет вашего номера телефона, – напомнила ей Никола. – Но раз уж вы пришли, выпейте чаю. Лизетт!

В этот момент Лизетт вкатила чайный столик, и Мишель нехотя опустилась на стул, который служанка и Никола называли «собственностью мадам».

– Что именно мадам Торелли хотела обсудить со мной?

– Точно не знаю, – призналась Никола. – Мне казалось, что вы все уже обсудили в Париже. Но она любит доводить все до совершенства, и ее интересуют даже мельчайшие детали. Уверена, она найдет время поговорить с вами до первой репетиции.

– Джулиан Эветт тоже любит доводить все до совершенства, – заметила Мишель. – Он почти не оставляет работы помощникам.

– Вы с ним уже работали? – спросила Никола.

– Нет. Но я часто бывала на его концертах в Канаде. Во время фестиваля.

– Именно тогда вы и познакомились с Брайаном Кавердейлом? И за последние недели хорошо его узнали.

– Почему вы так говорите?

– Он написал мне об этом в письме. Оно затерялось и пришло совсем недавно…

– Когда вы в Париже говорили со мной по телефону, вы упоминали об этом письме. Что он еще писал?

– Не возражаете, если я сначала задам вам вопрос? – Никола сама удивилась, как спокойно звучал ее голос. – Кем был для вас Брайан? Или вы для него?

– Разве это не странный вопрос от незнакомого человека?

– Это странный вопрос от девушки, которая собиралась за него замуж, – сухо ответила Никола. – Пожалуй, я буду с вами откровенна и выложу все карты на стол. Некто, кому можно доверять, сообщил мне, что в последние недели вы с Брайаном были очень близки. Я хочу знать, правда ли это?

Мишель затаила дыхание и неуверенно ответила:

– Нет, это неправда.

– Неужели? – Николе показалось, будто она сбросила с плеч невыносимый груз.

– Разве Брайан когда-нибудь упоминал об этом в письме? – небрежно спросила Мишель.

– Нет! Он писал обо всем просто и весело. Скорее, он связывал вас с Джулианом Эветтом, – с улыбкой вспомнила Никола.

– Правда? – Внезапно лицо Мишель стало спокойным. – Возможно, он знал, о чем говорит. Брайан не был главным мужчиной в моей жизни, им был Джулиан. Если хотите знать правду, не только был, но и есть.

Никола почувствовала, что улыбка застывает у нее на лице. Она пыталась подобрать какие-то слова: поздравить, удивиться или просто что-то произнести в ответ. Но у нее ничего не вышло. Вокруг все словно замерло. Она поняла, что, хотя правда о Брайане и сняла груз с ее души, ей вновь стало не по себе, когда Мишель назвала Джулиана своим мужчиной.