Текст книги "Музыка любви"

Автор книги: Мэри Берчелл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 9 страниц)

Глава 4

Грубость поступка Джулиана Эветта на миг лишила Николу дара речи, и она осталась стоять в прихожей, глядя на порванную фотографию и испытывая неприятный холодок в груди. Такое впечатление, что, разорвав ее фотографию, он и ее саму выбросил из своей жизни. Конечно, ей все равно, потому что для нее ничего не значит его мнение. Никола поежилась и взяла разорванный снимок. Недавно он так упорно хотел сохранить у себя эту фотографию. А теперь он с ненавистью разорвал ее. В испуге Никола сунула фотографию в карман костюма и вернулась в комнату, где ее тетя по-прежнему оживленно беседовала с Дермотом Дином. Мадам Торелли повернулась и с критическим сочувствием посмотрела на свою племянницу.

– Тебе лучше, Никола? – спросила она.

– Да, спасибо.

– Ты не должна так расстраиваться. Естественно, нас всех опечалила смерть несчастного Брайана Кавердейла, и я знаю, что тебе было больнее всех, но…

– Все в порядке, – быстро произнесла Никола, не желая обсуждать свои личные дела при посторонних. – Мне не стоило так переживать. Просто жаль лишать Мишель Ларо такого шанса, когда…

– Кто сказал, что ее лишат шанса? – спокойно прервала ее Торелли.

– Но вы ведь так решили? Джулиан Эветт сказал, что не хочет выступать с ней.

– Что ж, это еще не конец света. – Примадонна снисходительно рассмеялась. – Если я решу взять ее на роль Памины, так и будет. Это всегда можно устроить. – Она улыбнулась так, что Дермот Дин поежился. – Но сначала я, конечно, должна ее послушать. Я как раз говорила об этом с Дермотом. В конце следующей недели она будет проездом в Париже. Тогда мы с тобой ее и послушаем.

– Мы? – Никола была так поражена этим заявлением, что на мгновение позабыла о Мишель Ларо. – Я понятия не имела, что вы… что мы едем.

– Я только что решила, – последовал холодный ответ. – Не вижу смысла торчать в Лондоне до начала репетиций «Макбет». Оскара тут не будет еще недели две, а я пока смогу уладить в Париже кое-какие дела. Думаю, ты согласна поехать со мной?

– С удовольствием!

– Милое дитя, – произнесла Торелли, которая любила, когда с ее предложениями соглашались, – тебе нравится Париж?

– Я там никогда не была.

– Никогда не была?! Тебе давно пора там побывать! Весной Париж чудесен. Что ж, Дермот, тогда все решено. Договорись с этой девушкой, чтобы она пришла в мою парижскую квартиру в следующий четверг.

– Я позвоню ей сегодня и спрошу, сможет ли она, – пообещал управляющий.

– Пусть постарается. Такая возможность не выпадает дважды.

Управляющий вышел, а Никола уже в который раз с восхищением посмотрела на тетю. То, что она была уверена в своей способности повлиять на Джулиана Эветта и заставить его изменить решение, делало его презрение и гнев менее обидными. Никола была этому рада. Однако в течение нескольких дней сцена с фотографией то и дело всплывала в памяти, и каждый раз ее охватывали ужас и боль.

Но приготовления к поездке не оставляли много времени на размышления. Лизетт с привычным спокойствием занималась сборами и отправкой багажа. Впрочем, Николе тоже пришлось побегать.

– Не хочу забыть ни об одной мелочи, – частенько говорила Торелли. И если в процессе подготовки она давала всем окружающим массу работы, то ей самой доставляло удовольствие находиться в центре этой суеты.

В день отъезда Лизетт и Никола чувствовали себя усталыми, но Торелли находилась в отличной форме. Она была очаровательна, когда давала интервью в аэропорту и, благодаря своей уникальной памяти на лица, с неподдельным интересом поинтересовалась, как дела у одной из стюардесс.

– Но, мадам, откуда вы помните, что я была помолвлена с инженером-электриком из Сиднея? – спросила изумленная и благодарная девушка.

– Когда я летела в Лондон пару месяцев назад, вы были очень внимательны ко мне. Я заметила ваше милое обручальное кольцо, и вы рассказали мне о своем женихе. Разве не помните?

– Да, конечно. Но моя работа как раз в этом и заключается.

– Моя тоже, – мило произнесла Торелли. – Я всегда запоминаю людей, которые добры ко мне. Конечно, тех, кто меня ненавидит, я запоминаю тоже. Но это уже другая история.

После этого Торелли открыла книгу, прекрасно осознавая, что приобрела в лице стюардессы покорную и восторженную поклонницу.

В Орли представителей прессы не было. Однако у Торелли попросили автограф две очаровательные школьницы, и она с нескрываемым удовольствием выполнила их просьбу, хотя позже призналась Николе:

– Конечно, это скучно. Но никто из нас не желал бы, чтобы о нем забыли. Ужасным будет тот день, когда придется сказать: «Хвала Небесам, никто меня не узнал».

Когда они прибыли в квартиру Торелли на Елисейских Полях, Никола решила, что это самое красивое место из тех, что она видела. Большая и просторная квартира сочетала в себе элегантность и уют, которые можно найти лишь в парижских домах постройки изящного века. Что касается прислуги, то, кроме Лизетт, там проживала семейная пара средних лет, которая занималась любой работой по дому если не с удовольствием, то, по крайней мере, довольно профессионально. Они любезно приветствовали Николу, хотя и не выразили особой радости по поводу ее приезда.

Николе стало очевидно, что ее тетя чувствовала себя здесь как дома, и, поскольку ей нужно было повидать кое-кого по делу или просто так, Никола большую часть времени оказалась предоставлена самой себе. Естественно, у нее появилась замечательная возможность, которой она не могла не воспользоваться. Солнечным утром или теплым вечером она бродила по широким бульварам и узким улочкам Парижа, пила кофе в маленьких кафе и зачарованно наблюдала за проходящими людьми, осматривала левый берег, гуляла по старому городу и поднималась на Монмартр. Одиночество ни в коей мере не беспокоило ее. Правда, пару раз с легкой грустью она подумала: как было бы замечательно, если бы рядом с ней находился Брайан. Но в золотой дымке счастья эта ностальгическая мысль уже не причинила ей боли. В среду вечером Никола была в квартире одна, когда служанка сообщила ей, что какая-то женщина хочет поговорить по телефону с секретаршей мадам.

– Со мной? – удивилась Никола, но потом сообразила, что, видимо, звонит тот, кому не хватает духу сразу поговорить с Торелли.

– Я звоню насчет встречи завтра днем, – раздался в трубке молодой, милый голос с совершенно не английской интонацией. – Меня зовут Мишель Ларо и…

– Конечно! – Безличный и вежливый тон, которым Никола обычно разговаривала с неизвестными людьми, тут же сменился на другой. – Вы должны прийти на прослуш… То есть я хотела сказать, мадам Торелли назначила вам встречу. С вами ведь связался Дермот Дин?

– Да. Он сказал, что мадам Торелли хотела услышать, как я пою. Вы не могли бы сказать, что ей от меня нужно?

– Думаю, она скажет вам сама, – объяснила Никола. – Но я знаю, что она слышала вас в Монреале и…

– На моем концерте? – В голосе девушки слышалась благодарность. – И поэтому она хочет встретиться со мной?

– Думаю, – начала Никола, решив, что не будет вреда в том, чтобы хоть как-то обнадежить протеже Брайана, – что ее очень заинтересовало ваше исполнение арии Памины. Вы ведь исполняете всю роль?

– Да, конечно. На немецком, а также на английском и французском, если необходимо.

– На вашем месте я бы приготовилась к роли Памины.

– Спасибо за намек. Как вас зовут?

– Денби. Никола Денби.

– Никола Денби! – Голос девушки изменился. – Вы ведь хорошо знали Брайана Кавердейла?

– Да. Откуда вы это знаете?

– Он много о вас говорил. Я встретила его в Монреале, и мы часто виделись до…

– Знаю, он мне писал о вас.

– Обо мне? – Голос стал удивленным и в то же время настороженным. – Когда?

– В письме, которое сбилось с пути. Я получила его только неделю назад. Он писал, что встретил вас на празднике и очень восхищался, как вы пели Антонию в «Сказках Гофмана».

– Ясно. Спасибо вам за информацию насчет Памины. Я приду завтра. Мы с вами увидимся?

– Думаю, да. Скорее всего, я буду на месте. И может, потом мы с вами…

Но трубку уже положили. Никола решила, что это даже хорошо, потому что тете не по душе, когда она легко сходится с представителями мира музыки. Если девушка оправдает ожидания Торелли, тогда у Николы будет масса возможностей общаться с ней. А если нет, то незачем с ней встречаться, какой бы соблазнительной не представлялась мысль поговорить с кем-нибудь о Брайане.

– Могу я тоже послушать Мишель Ларо? – спросила Никола тетю на следующий день.

– Да, конечно. Всегда полезно бывает выслушать мнение третьего лица, даже неискушенного в музыке.

Итак, Никола была в большом зале, когда Лизетт провела девушку, которую Брайан назвал «не очень красивой, но весьма интересной». Никола тут же поняла, что он имел в виду. У Мишель Ларо было одно из тех бледных, загадочных лиц, которые могут казаться или совершенно неинтересными, или удивительно красивыми. Внимание привлекали ее прекрасные рыжие волосы и глаза: миндалевидные, с густыми ресницами и странного оттенка – то карие, то зеленые. Она нервно улыбнулась Николе и подала ей холодную и вялую руку.

– Мадам Торелли придет через пару минут, – объяснила Никола. – Присядете?

– Разве можно спокойно сидеть перед тем, как предстоит петь для Джины Торелли? Я вся трясусь.

– Понимаю, что бесполезно просить вас успокоиться, – с сочувствием произнесла Никола. – Но я могу вас уверить, что мадам Торелли уже кое-что слышала о вас и осталась весьма довольна.

– Спасибо. Вы очень добры. Брайан так и говорил. – Но прежде чем девушка успела пояснить, что она имела в виду, дверь отворилась и вошла Джина.

Уверенно и ласково она задала девушке несколько вопросов, чтобы показать, что ей интересуются, но не преувеличивают ее достоинств. Узнав все, что нужно, Торелли сказала:

– А теперь я хочу, чтобы вы для меня спели.

– Я пришла без аккомпаниатора.

– Ничего, я вам сыграю, – холодно ответила Торелли. – Встаньте здесь, чтобы я могла вас видеть, и представьте мне самое лучшее вступление Памины.

С точностью опытного учителя Торелли заставила Мишель Ларо исполнить самые сложные эпизоды, не позволяя ей полагаться только на красоту голоса. Один раз девушка даже гневно спросила:

– Разве вы не хотите, чтобы я допела до конца…

– Нет, – прервала Торелли. – Я прекрасно знаю, на что вы способны. Это самая легкая часть для певицы с вашим лирическим сопрано. Я хочу знать, что вы будете делать с теми частями, которые не выходят у вас естественно. Вернемся к концу этой сцены.

Мишель выполнила ее просьбу и была вознаграждена довольным кивком.

– А теперь сцена между нами, – попросила Торелли, и ее голос зазвучал столь величественно, что более посредственные певицы сразу бы съежились. Никола с интересом заметила, что с Мишель этого не произошло. Да, она была впечатлена, но не потрясена. И это тоже понравилось Торелли. В конце оперная дива поднялась и сказала: – Садитесь сюда. Я хочу поговорить с вами.

Мишель послушно присела на широкий диван рядом с ней.

– Естественно, я ничего не могу вам обещать. Но в июне в «Ковент-Гарден» будет представление «Волшебной флейты». Я буду исполнять арию Королевы Ночи и хочу, чтобы вы были Паминой.

– Я думала, ее исполняет Розмари Донкин, – с сомнением ответила Мишель.

– Верно. – Было ясно, что Торелли считает это несущественным. – Но если появится шанс, я бы предпочла, чтобы это были вы. Где вы будете в июне? Сможете ли вы выступить сразу с минимумом репетиций?

– Да, – не колеблясь, ответила Мишель. – В июне я буду отдыхать в Бретани и…

– Отлично, оставьте мне свой адрес.

– Что касается того, чтобы выступать без репетиций, то я готова. Но кто будет дирижировать?

– Джулиан Эветт.

– Я не уверена… Мне не нравится…

– Ваши желания не имеют значения, – веско произнесла Торелли. – Если это произойдет, у вас появится прекрасный шанс показать себя. Глупо отказываться.

– Что ж… – Какое-то мгновение девушка выглядела нерешительно. Потом она улыбнулась столь обворожительно, что Никола затаила дыхание и даже Торелли удивилась. – Я не стану отказываться, мадам. Я ухвачусь за эту возможность обеими руками, и мне остается только благодарить вас.

– Умница. Кстати, у вас такое выразительное лицо. Если вы хорошо выступите, то вас ждет долгая жизнь на сцене.

– Да, – просто ответила Мишель Ларо, и Торелли благосклонно засмеялась. По ее мнению, признание собственных достоинств было лучше притворной скромности.

– Что ж, как я уже сказала, я ничего не обещаю. Просто хочу, чтобы вы были готовы. Оставьте свой адрес у моей секретарши.

Аудиенция была закончена. Мишель Ларо поднялась, почтительно простилась и вышла в прихожую вместе с Николой. Она написала свой адрес в Бретани на кусочке бумаги, и Никола порывисто спросила:

– Вы будете в Париже еще пару дней?

– Только до завтрашнего вечера.

– Не согласились бы вы выпить со мной кофе? У «Фуке» или где-нибудь еще…

– Отличная мысль, – улыбнулась Мишель, но в ее взгляде было что-то растерянное, словно она не знала, как относиться к Николе. – В три часа вам удобно?

– Прекрасно. Если только я вдруг не понадоблюсь мадам Торелли. Не хотите оставить номер телефона на случай, если я не смогу прийти?

– Нет необходимости, – возразила Мишель, надевая перчатки. – Я все равно там буду. Если вы придете, мы поговорим. Если нет, я решу, что вам не удалось освободиться.

– Я тоже так поступлю, – согласилась Никола. Она попрощалась с Мишель и вернулась в комнату.

– Она молодец, – заметила Торелли. – Хотя и не так уж хороша.

– Не так уж хороша? – удивилась Никола.

– Нам не нужен человек, которому досталась бы вся слава, – нетерпеливо заметила Торелли. – Но в то же время обидно отказываться от достойных коллег.

– Интересно, почему она не захотела выступать с Джулианом Эветтом? Как и он с ней? Думаю, они в ссоре.

– Скорее всего, он пытался с ней заигрывать, а она его отшила, – возразила Торелли.

– Неужели? – По какой-то причине эта мысль показалась Николе одновременно странной и неприятной. – Он не похож на человека, который привык заигрывать.

– Ни один мужчина не устоит перед такой девушкой, – со знанием дела ответила Торелли. – Она настоящий лакомый кусочек.

Никола засмеялась и с любопытством взглянула на тетю:

– Почему вы так говорите?

– Опыт, – последовал немедленный ответ. – Женщины, которые большую часть времени выглядят серыми мышками, а иногда становятся настоящими красавицами, намного опаснее тех, кто привлекателен все время. Кроме того, у нее такой скрытный взгляд, который привлекает мужчин больше, чем покачивание бедрами или огромный вырез на платье. Допустим, она одарила нашего Джулиана таким взглядом. А когда он клюнул, отшила его.

– Вы, правда так думаете?

– Да, конечно. Это придает ей ощущение силы. Но он не смог смириться с этим, потому что горд, как Люцифер. Вне всякого сомнения, они поругались. Вполне понятно, что Джулиан не хочет иметь с ней дела. Но боюсь, что в данном случае его желания должны уступить моим. Но я все равно буду держать ее на коротком поводке. Мне как-то пришлось поступить так с испанской меццо-сопрано, у которой хватило наглости втереться в доверие к Питеру.

– К моему дяде?

– Нет необходимости подчеркивать родственные связи, – холодно напомнила Торелли.

– И что вы сделали? – поинтересовалась Никола.

– Избавилась от нее, – ответила Торелли так просто, что Никола чуть не спросила, уж не закопала ли она труп в саду.

– Потом она сделала карьеру, – задумчиво добавила Торелли. – Но уже без всякой помощи моего мужа.

Никола громко рассмеялась и заметила:

– Иногда мне кажется, что вы замечательны не только на сцене, но и в жизни.

– Как мило! – обрадовалась и одновременно удивилась Торелли. – Не знаю, почему ты вдруг так сказала, но согласна. Пойдешь сегодня со мной ужинать в «Максим»?

– С радостью!

– Отлично, – весело отозвалась Торелли. Вероятно, она была рада, что Мишель Ларо оказалась именно такой, как она и хотела.

Вечер удался на славу. Тетя была само очарование. Ее замечания о проходивших мимо известных людях были точными и зачастую слишком колкими. Некоторые из знаменитостей останавливались у ее столика, и каждый раз Торелли снисходительно представляла им Николу, как «моего юного друга». Она по-прежнему отказывалась называть себя тетей. Но, по крайней мере, она подчеркивала, что ее спутница не просто секретарша, и Никола изумленно и растроганно приняла эту ситуацию.

На следующее утро Никола была очень занята. Однако после обеда тетя собралась навестить друзей, живущих за городом, и собиралась вернуться поздно.

– Боюсь, ты опять останешься одна. – Впервые Торелли высказала заботу о Николе. – Надеюсь, тебе будет не очень скучно и одиноко.

– Вовсе нет! – возразила Никола. – Я радуюсь каждой минуте. – А затем, охваченная внезапным желанием быть искренней, она добавила: – Днем я собираюсь встретиться за чашкой кофе с Мишель Ларо. Надеюсь, вы не возражаете?

Торелли высоко подняла брови, словно собираясь возразить, но потом снисходительно ответила:

– Не возражаю, если только ты не внушишь ей мыслей о ее значимости и слишком радужных надежд на будущее.

– Обещаю.

– Почему ты хочешь встретиться с ней? – с любопытством спросила Торелли. – Чтобы расспросить ее о Джулиане Эветте?

– Конечно, нет! Меня это вовсе не интересует. Просто Мишель знала Брайана. Она сказала, что они говорили обо мне. Мне захотелось узнать, что он ей говорил.

– Что ж… – Торелли благодушно посмотрела на племянницу, – делай, как знаешь. Но только не цепляйся за прошлое, Никола. Ностальгия – это своего рода потворство своим желаниям. Не следует этим чересчур увлекаться, иначе это станет наркотиком. Ты еще так молода, дитя мое, у тебя вся жизнь впереди. Не стоит слишком часто оглядываться назад.

– Не буду, – ответила Никола, пораженная словами тети.

Она отправилась на встречу с Мишель Ларо. Ей казалось, что в этот день Париж был удивительно хорош. Великолепные Елисейские Поля никогда еще не выглядели так прекрасно. Деревья, солнечный свет, сверкающие стекла витрин – все говорило о настоящем. Никола подумала, что даже проходящие мимо люди имеют какое-то особое значение для нее. Девушка в наглаженном бело-голубом платье, улыбающийся младенец в коляске, хорошо сложенный, изящный мужчина…

Внезапно Никола вздрогнула, инстинктивно замедлила шаг и чуть не свернула в переулок, чтобы не поравняться с Джулианом Эветтом, который шел впереди. Но она сдержалась, пошла еще медленнее, решившись во что бы то ни стало не отказаться от своих планов из-за него. Что ему нужно в Париже? До этого момента город принадлежал исключительно ей! Правда, известные люди могут появиться повсюду. Для них Париж, Вена, Рим – все равно, что Пикадилли или Стрэнд [1]1
  Пикадилли, Стрэнд – центральные лондонские улицы.


[Закрыть]для других. Но именно здесь и именно в этот день!

Они приближались к «Фуке», улица была заполнена сидящими за маленькими столиками людьми, которые пили кофе и шоколад, и Николе показалось, что она уже видит ярко-зеленое платье, в котором Мишель была вчера. Остается надеяться, что Джулиан ее не заметит! И вот когда он уже поравнялся со знаменитым кафе, девушка в зеленом платье поднялась с места, словно нарочно привлекая к себе внимание. Издали Никола не могла видеть, машет ли она рукой. Но Джулиан Эветт обернулся, внезапно остановился и медленно пошел между столиками к девушке в зеленом.

Никола осталась стоять на месте. Она сделала вид, что разглядывает витрину, но на самом деле заметила, что эти двое сели за столик и оживленно беседуют. Она удостоверилась, что девушка в зеленом действительно Мишель Ларо. После этого она повернулась и медленно пошла прочь.

В их встрече больше не было смысла. Странный разговор в присутствии третьего лица невозможен. Если она не появится, Мишель просто решит, что она не смогла прийти. Но, несмотря на все убеждения, Николу неодолимо тянуло к этому месту. Только усилием воли она сумела заставить себя уйти. Ей очень хотелось узнать, что делают и говорят эти двое.

Тут не было ничего общего с привычным, легким любопытством Торелли. Это было страстное, почти свирепое желание знать. Никола убеждала себя не быть смешной, шагая по улицам в лучах солнца, которое перестало быть ярким, среди людей, утративших для нее всякий интерес. Но через несколько минут Никола уже думала о другом. Если она пойдет по одной из узких улочек к авеню Марко, а затем обойдет квартал кругом, то, возможно, за это время Джулиан Эветт уже уйдет. Тогда она подойдет к Мишель, извинится за опоздание и, может быть, узнает еще кое-что и про Эветта. Приняв это решение, Никола немедленно повернула в направлении авеню Марко. Она дала себе обещание не торопиться. Оказавшись рядом с кафе, она тут же увидела, что девушки в зеленом платье нет. Столик, за которым они сидели, был пуст, и Никола не могла сказать, обрадовало это или разочаровало ее. В любом случае день снова принадлежит ей, даже если теперь ей и некуда идти. Она может погулять по Елисейским Полям или выпить кофе в одиночестве.

И вдруг в смятении Никола поняла, что поравнялась с Джулианом Эветтом. Он шел прямо к столику и смотрел на нее. Он молчал, очевидно, ожидая, что она заговорит первой. Только сейчас Никола вспомнила, при каких обстоятельствах они расстались, и вновь представила себя в квартире Торелли, когда он разорвал ее фотографию.

Но к своему удивлению, Никола произнесла:

– Простите.

– За что? – Он с непониманием глядел на нее.

– За то, что я сказала вам в последний раз.

– Вы просто процитировали письмо Брайана, – холодно возразил он.

Это было правдой. Но Никола знала, что если бы не хотела специально задеть его, то скрыла бы это полушутливое замечание Брайана, которое позже приобрело столь жестокое значение.

– Все равно мне не следовало повторять его слова. – Внезапно Никола поняла, что не может смотреть ему в глаза. Она стояла перед ним, уставившись в землю. Через мгновение он холодно, но вежливо спросил:

– Итак, топор войны закопан, и мы можем выпить кофе?

– Да, пожалуйста, – с усилием кивнула она.

Они сели за столик, Джулиан заказал кофе, и они смущенно разглядывали проходящих людей. Потом, сделав над собой усилие, Никола проговорила:

– В том же письме Брайан очень тепло отзывается о вас.

– Правда, Никола? – Дирижер закусил губу. – Рад это слышать.

– На самом деле слова, которые я вам сказала, были написаны в шутку. Только потом они приобрели такой смысл.

– Я понял, – тихо ответил он. – Но почему вы мне это говорите?

– Наверное, я чувствую, что была несправедлива. Когда я повторила вам слова Брайана, я хотела причинить вам боль.

Она замолчала, и Джулиан сухо произнес:

– Что ж, по крайней мере, теперь вы честны. Вы ведь очень сердились на меня? И не только из-за Брайана, но и из-за Мишель Ларо. Вам будет приятно узнать, что я изменил свое решение относительно ее. Если она будет исполнять роль Памины, я не возражаю. Вы довольны?

– Да, конечно! – быстро произнесла Никола. Так быстро, что он даже не заметил, как мало ее теперь это волнует. Она с любопытством посмотрела на него и спросила: – Почему вы изменили свое мнение?

– Я поговорил с ней. Прямо здесь всего полчаса назад. Она сидела за столиком, а я проходил мимо.

– Она ждала меня, – призналась Никола. – Мы договорились встретиться.

– Да, она сказала. Думаю, мадам Торелли загорелась взять Мишель на роль Памины и устроила ей прослушивание в Париже.

Никола кивнула и серьезно сказала:

– Вы не должны сердиться на нее. Мадам Торелли сложно представить, что у кого-то, кроме нее, может быть верное мнение. Она вовсе не пыталась унизить вас. Она просто хотела все увидеть своими глазами.

– Понимаю, – слабо улыбнулся Джулиан.

– Честно говоря, она была приятно удивлена.

– Охотно верю. Мишель сама мне все рассказала. Она добавила, что согласна выступать со мной.

– Похоже, вы смирились с этим.

Он не ответил, и что-то большее, чем простое любопытство, заставило Николу спросить:

– Вам удалось помириться?

– Можно сказать и так, – кратко ответил он.

– Я рада, – механически произнесла Никола.

– Почему? – искренне удивился Джулиан.

– Потому что теперь у нее точно появится шанс. И поскольку Брайан так восторженно отзывался о ней…

– Что именно он писал? – резко спросил он.

– Что она прекрасно исполнила роль Антонии и что, потом они встретились на вечере. Он в точности описал ее.

Джулиан Эветт коротко рассмеялся и посмотрел на бульвар, на далекие деревья в солнечном мареве. Он был так погружен в себя, что Николе пришлось вернуть его к реальности.

– Брайан также писал, что она заинтересовалась вами, – невинно произнесла она.

– Мной? Должно быть, шутка.

– В которой есть частица правды?

– Без комментариев, – ответил он и опять отвернулся, так что Никола почувствовала себя уязвленной.

Она с негодованием глядела на его четкий профиль и пыталась решить, есть ли у нее настоящие причины презирать и ненавидеть его. Внезапно он заметил ее пристальный взгляд, повернулся и улыбнулся ей ослепительной улыбкой, которая так очаровала Торелли.

– Вы ведь не хотите знать правду? – с интересом спросил он.

– Нет, конечно, нет! – поспешно ответила Никола. – Меня это вовсе не интересует.

– Я так и думал.

Но когда он обернулся, чтобы позвать официанта, Никола задрожала перед лицом ужасного открытия. Ей непременно захотелось знать, что было между ним и Мишель Ларо. И она так же хотела, чтобы он опять улыбнулся ей.