Текст книги "В двух шагах от счастья"

Автор книги: Мэри Берчелл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 8 страниц)

– Думаю, это отличная мысль. Мы должны избавить леди Ранмир от лишних хлопот.

– От Ани нет никаких хлопот, – возразил Дэвид. – Мне кажется, не стоит принимать поспешных решений.

– Верно, – согласилась леди Ранмир, избегая встречаться с племянником взглядом. – Но это отличная мысль, как говорит Селия. Я часто уезжаю по делам, и Ане будет одиноко. С Терезой ей скучать не придется.

– Значит, решено! – с восторгом заключила миссис Престон, а Аня прикусила губу, чтобы не разрыдаться.

«Я не буду там счастлива. Я не хочу уезжать отсюда! Не хочу покидать Дэвида! Не понимаю, что случилось. Внезапно все испортилось. Дэвид не рад, что я буду играть. И меня отправляют туда, где я его не увижу. Пожалуйста, позвольте мне остаться!»

Конечно, Аня не могла произнести это вслух. Она была вынуждена улыбнуться и с благодарностью взглянуть на миссис Престон. На мгновение ее охватило такое отвращение, что она еле удержалась от того, чтобы выйти на середину комнаты и закричать от гнева и отчаяния. Каждый день своей короткой жизни ей приходилось смиряться с решениями других. Она не могла ходить там, где ей хочется, делать то, что хочется, даже говорить то, что хочется. Одежду, которую она носила, выдавали ей благотворительные общества. Крышу над головой предоставили чужие люди. Теперь она должна уехать по их прихоти. Все в этой комнате были свободными людьми. Никто не указывал им, где жить и что делать. Никто не имел права оторвать их от тех, кого они любили. Они были восхитительно счастливы и независимы. Они могли быть добрыми. Они были уверены, что поступают так ради ее же блага. Но только Бертрам предложил ей то, о чем она мечтала больше всего, – шанс стать свободной и независимой. В этот момент ее желание свободы даже пересилило любовь к Дэвиду. И Аня повернулась к Бертраму:

– Вы не забудете меня, когда я уеду?

– Конечно, нет, – удивленно ответил он.

– Никто из нас вас не забудет, – торжественно произнес Дэвид. – Почему вы спрашиваете именно Бертрама?

– Потому что он может дать мне то, о чем я мечтаю.

– Ясно. – Не успела Аня объясниться, как Дэвид встал и повел Селию к машине.

Глава 9

В течение нескольких дней Ане казалось, что приготовления к ее переезду в дом миссис Престон идут с ужасающей быстротой и решимостью. Леди Ранмир была очень мила, повторяя, что Ане там будет, не так одиноко, как в ее доме. Но когда Аня робко высказалась, что предпочла бы остаться здесь, ее слова были добродушно отметены в сторону, как обычная вежливость, и леди Ранмир ясно дала ей понять, что решение уже принято и не будет изменено.

Обращаться за помощью к Бертраму было бесполезно – очевидно, он почувствовал беспокойство матери из-за его внимания к Ане и не хотел давать ей повод для сомнений. Но от своих планов Бертрам отступать не собирался. Он рассказывал Ане о будущей учебе, готовил для нее расписание и назначал дни, в которые ей придется ездить в город.

Все это не имело бы значения, если бы Дэвид вдруг не стал избегать Аню. Почти каждый вечер он наведывался в дом леди Ранмир, но между ним и Аней больше не было той симпатии и понимания, которые так радовали ее раньше. Она изо всех сил старалась вновь стать ему ближе, но ничего не получалось.

– Вы сердитесь на меня? – наконец в отчаянии спросила Аня, когда перед самым ее отъездом Дэвид заглянул к тете.

– Сержусь? – На его лице появилось выражение искреннего удивления. – Конечно, нет, Аня. С чего вы взяли?

– Вы стали другим. – Она знала, что это ничего не изменит, но не могла остановиться. – Вы как будто отдалились от меня.

– Милая моя, я всегда буду рядом! – воскликнул он, и Аня сразу успокоилась. Но Дэвид тут же добавил: – Я обещал вашему отцу, то есть Беранову, что позабочусь о вас.

Ане не хотелось, чтобы он беспокоился о ней только из-за данного кому-то обещания. Она страстно желала, чтобы он беспокоился ради нее самой.

– В чем дело? – Дэвид улыбнулся. – Вы уже сомневаетесь в правдивости предсказаний Бертрама?

– Нет. Это не имеет отношения к моей карьере. Я думаю, он знает, что говорит. Бертрам прав, и он сделает меня актрисой.

– Тогда вам не о чем волноваться, – сухо заметил Дэвид и потянулся за вечерней газетой.

– Но это еще не все! Если я добьюсь успеха, вы не отвернетесь от меня из-за того, что я уже не буду зависеть от вас?

– Аня! Как вы можете обо мне так думать? Вы считаете, что мои чувства к вам основаны на тщеславном удовлетворении от того, что я могу оказать кому-то благодеяние?

– Нет, нет! Вы были очень добры. Просто… – Аня замолчала, не в силах сказать: «Пожалуйста, продолжайте меня любить».

– Послушайте, – Дэвид отбросил газету и заговорил серьезно, – думаю, вы немного запуталась. Никто не станет корить вас за независимость. Меньше всего я.

– Я знаю, знаю, – с сожалением произнесла Аня. – Я неверно выразилась.

– Так происходит со всеми нами, когда мы испытываем глубокие чувства. Я и понятия не имел, что это для вас значит, пока вы не заговорили на днях так яростно.

– Разве я говорила яростно? – Аня была удивлена.

– Еще как! Вы просто выпалили, что Бертрам может дать вам то, чего вы хотите больше всего на свете. Полагаю, речь шла о независимости?

– Да, – смущенно призналась она, но не могла сказать Дэвиду, что свобода – ничто по сравнению с его любовью. – Возможно, я погорячилась.

– Нет, милая, – улыбнулся Дэвид. – Не отступайте и покажите нам всем, что вы сможете обойтись без нас…

– Нет, Дэвид, только не без вас!

– И без меня тоже. Когда-нибудь вам это удастся. Видите, я тоже могу пророчествовать не хуже Бертрама. Но когда вы станете знаменитой актрисой, не забудьте пригласить меня на свою премьеру и прислать пару билетов, чтобы я мог похвастать перед друзьями, что раньше знал Аню Беранову.

– Дэвид! – повторила она, не зная, смеяться ей или плакать. – Если я когда-нибудь и стану знаменитой, то только благодаря вам.

– Хорошо, что этого не слышит Бертрам. Он-то считает, что вы его творение. – И Дэвид весело рассмеялся.

После этого у них не было возможности поговорить наедине. А на следующее утро Ане пришла пора проститься. Ей было приятно, что перед отъездом в город Дэвид поцеловал ее. И она была удивлена и смущена, когда Бертрам сделал то же самое.

– Ты сможешь еще несколько дней отдохнуть, поскольку преподаватель, которого я выбрал для тебя, еще в Париже. Но потом тебя ждет тяжкий труд, девочка моя. Так что пользуйся свободой!

Аня улыбнулась в ответ, но в глубине души она была очень рада тому, что сможет чем-нибудь заняться, вместо того, чтобы просто бродить по дому миссис Престон и пытаться не попадаться на глаза Селии. За ней заехала сама Тереза Престон. Аню не покидала уверенность, что леди Ранмир испытывает облегчение от ее отъезда. Сидя в машине миссис Престон, она подумала с упавшим сердцем: «Меня больше никогда не пригласят в дом Дэвида».

Как и у леди Ранмир, дом миссис Престон был большим и красивым. Его можно было даже назвать роскошным, однако управлялся он не с таким мастерством. Слуги, конечно, любили хозяйку, но не испытывали к ней должного уважения, которое легко внушала своим подчиненным леди Ранмир. Однако приятная, дружелюбная атмосфера, царившая в доме Терезы Престон, благотворно подействовала на Аню, и ее тронула искренняя радость пожилой женщины по поводу ее приезда.

– Я так рада, что ты будешь со мной! Это счастливейшая пора моей жизни. Мне повезло, что ты приехала как раз теперь, когда мы скоро увидим Мартина.

Аня не совсем поняла ее, но благодарно поцеловала миссис Престон и спросила, когда она ожидает сына.

– Он еще не назвал дату. Мартин очень занят. Сейчас он работает журналистом, – объяснила миссис Престон. – Но как только закончит дела, тут же вылетит к нам. Как он сказал, это может случиться через месяц, а может и завтра.

Тут вошла Селия, и разговор стал общим. Селия была вежлива с Аней, но та слишком много повидала в своей жизни хорошо скрытой неприязни и равнодушия, чтобы заблуждаться по поводу ее истинного отношения. Миссис Престон, наоборот, была очень рада перемене в поведении дочери. Когда хозяйку позвали в сад, она лукаво улыбнулась:

– Думаю, вам, девочкам, есть о чем поговорить.

Ей никто не ответил, и какое-то время после ее ухода в комнате царило молчание. Потом Селия спросила:

– Как часто ты будешь ездить в Лондон, Аня?

– Три раза в неделю, если Бертрам обо всем договорится. Возможно, потом четыре.

– На весь день?

– Думаю, да. – Аня не понимала, к чему эти вопросы. – Я буду добираться на поезде, если только Дэвиду или Бертраму не надо будет ехать в тот же день в город.

– На твоем месте я привыкла бы пользоваться поездом, – посоветовала Селия, глядя в окно, словно этот разговор не имел никакого значения.

– Почему ты так говоришь, Селия?

– Потому что я считаю, что ты должна ездить на поезде. Ты ведь хочешь стать независимой, не так ли?

– Но не собираюсь отказываться от предложения подвезти.

– Я бы не советовала тебе слишком рассчитывать на Бертрама или Дэвида. – Голос Селии был ровным и спокойным, но Аня почувствовала, что в ее тоне появилось что-то устрашающее.

– Я не понимаю.

– Неужели? Разве ты не догадываешься, почему мы настояли на твоем переезде сюда? И почему я на это согласилась?

У Ани пересохло во рту, но она решительно ответила:

– Твоя мать была очень добра. Поэтому я здесь.

– Но не это было причиной. Леди. Ранмир решила, что ты собираешься навредить Бертраму, и не могла дождаться, когда выпроводит тебя из своего дома.

– Навредить Бертраму? Я не понимаю, что ты хочешь сказать!

– Еще как понимаешь! – Селия презрительно пожала плечами. – Такие, как ты, всегда приносят мужчинам одни неприятности.

– Как ты смеешь такое говорить! – Аня вспыхнула и тут же побледнела.

– Это правда. Ты можешь не делать этого специально. Возможно, это качество поможет тебе добиться успеха на сцене. Не знаю. Но в тебе есть что-то, что вызывает у мужчин желание узнать тебя получше. Может, ты поощряешь их, или виной всему твоя наивность. Я поняла это с самого начала.

– Значит, ты ненавидела меня с первой встречи? – Аню охватила ярость. – Ты ревновала, потому что Дэвид был добр со мной!

– Отлично. Да, я ревновала, потому что Дэвид был добр с тобой. И по этой причине я раньше других разглядела твой опасный дар. Признаю, меня напугал интерес Дэвида к тебе. А почему нет? Мы любили друг друга, были почти помолвлены, когда появилась ты. Дэвид ради меня согласился поехать за границу, а потом внезапно попался на удочку твоего так называемого отца.

– Какое ты имеешь право так говорить! – У Ани на глазах выступили слезы. – Мой отец умирал и знал, какая судьба меня ждет. Впервые за долгие годы ему встретился добрый человек и предложил помощь. Неужели ты считаешь странным, что он попросил этого человека позаботиться обо мне?

– Нет, мне это не кажется странным. Только я бы хотела, чтобы этим человеком был не Дэвид.

– Но это был Дэвид! Это жизнь, судьба, называй, как хочешь. Дэвид вошел в мою жизнь, нравится это тебе или нет. И я буду с тобой откровенна: это было самое прекрасное, что случилось со мной.

– Вполне вероятно. Но и ты вошла в жизнь Дэвида. Только для него это было не столь прекрасно.

– Что ты имеешь в виду?

– Я имею в виду, что ты способна принести Дэвиду лишь несчастье.

– Это неправда! Я никогда, никогда не причиню ему вреда!

– Я имела в виду – ненамеренно. Но задумайся на мгновение, каково положение Дэвида. Возможно, ты даже ничего не знаешь о таких вещах, Аня, и о том, как они важны в нашей жизни. Он удачливый, уважаемый человек. Никто не ожидает, что у него появятся нежелательные связи…

– Разве я – нежелательная связь?

– Ты именно такая девушка, которая способна увести мужчину с проторенной тропы. Дэвид должен удачно жениться, выбрать женщину из своего круга, ту, которую примут его друзья и коллеги.

– Например, тебя, – сердито вставила Аня.

– Я подхожу подо все эти требования, – отрезала Селия. – И кроме того, я люблю Дэвида, а он любит меня.

– Тогда чего же ты боишься? Почему ты предупреждаешь меня и говоришь мне все эти жестокие вещи? Если Дэвид тебя любит, нам больше не о чем спорить.

– Нет, есть о чем. Любой человек может увлечься, особенно если на его чувствах умело играют. Конечно, тебе не по душе мои слова. Мне они тоже не понравились бы. Ты любишь Дэвида или желаешь ему добра?

– Что? Я не говорила, что люблю его.

– И ты еще будешь это отрицать?

Девушки смотрели друг на друга, и бесполезно было отрицать очевидное: обеим нужен был один и тот же мужчина.

– Хорошо, я люблю Дэвида, – тихо сказала Аня. Несмотря ни на что, она испытала прилив радости, сделав, наконец это признание.

– Я так и думала. Значит, если ты его любишь, то должна понимать: самое лучшее, что ты можешь для него сделать, – это исчезнуть из его жизни как можно скорее. Бертрам обо всем позаботится. Будь благодарна за карьеру и место в этом мире и не причиняй неприятностей человеку, который вытащил тебя из грязи и небытия.

Аня с трудом перевела дух, но уже в следующую секунду она со спокойным презрением посмотрела в глаза женщине, которая разбила вдребезги все ее мечты.

– Ты видишь все в таком свете, как тебе хочется. Ты твердишь, что я не для Дэвида. Но откуда тебе знать? Почему для него будет катастрофой, если он вдруг полюбит меня? Это может стать его счастьем.

– Чтобы все друзья осуждали его или жалели?

Аня вспыхнула.

– Им не понадобится осуждать и жалеть его! Я отказываюсь тебе верить.

– Тогда, может, поверишь леди Ранмир? Ты подумала о том, что она почувствовала, решив, будто ее сын увлекся тобой? Она почувствовала страх, поэтому и ухватилась за мамино предложение взять тебя в наш дом.

– Это другое дело.

– Нет, Аня. Это одно и то же.

– Но почему? Почему? – в ярости и ужасе выкрикнула Аня.

– Потому что, как я тебе уже говорила, ты всегда будешь привлекать мужчин, а женщины будут считать тебя соперницей. Поэтому я говорю тебе, что ты принесешь Дэвиду только несчастье. Ты чужая, у тебя нет родственников. С твоим рождением связана какая-то подозрительная тайна. Это не твоя вина, но почти всю жизнь ты провела среди отбросов общества на континенте.

– Ты обвиняешь меня в моих страданиях? – Аня уставилась на Селию, как затравленное животное.

– Нет, боже мой, конечно нет! Просто я пытаюсь объяснить, что ты неподходящая жена для Дэвида и еще более неподходящая мать для его детей. Неужели ты думаешь, что он захочет, чтобы мать его детей даже не знала, кто ее родители?

– Ты злая, жестокая! – Аня разрыдалась, слезы бурным потоком хлынули по щекам.

– Мне жаль. Кто-то должен был тебе это сказать. – Селия была бледна, но говорила твердо. – Можешь меня ненавидеть, если хочешь, но если ты любишь Дэвида, то поймешь, что я говорю правду. – После этого она развернулась и вышла из комнаты.

Аня, испугавшись, что кто-нибудь увидит ее в таком состоянии, выбежала в сад, выбрав укромную тропинку среди кустов.

Она, то шла, то бежала, громко плача от горя и отчаяния. Она не знала, куда идет, ей было все равно. Она даже не была уверена, что вернется в дом, где испытала такой ужас и унижение. Аня ненавидела Селию за ее жестокость и грубую откровенность. Но еще больше она ненавидела ее за то, что в ее словах была правда. Конечно, это ревность заставила ее так говорить. Даже Аня это понимала. Но с другой стороны, это справедливо – она, Аня, чужая, у нее нет корней. Кто знает это лучше ее самой? И потому что жизнь сделала ее покорной и робкой, она даже себе не признавалась в мысли, что могла бы стать женой Дэвида. Но теперь ее заставили взглянуть в лицо правде и понять, как не подходит она для этой роли.

– Я только хочу, чтобы он любил меня! – выкрикнула Аня вслух.

Но оказывается, в этом мире, чтобы тебя любили и ты мог любить, надо обладать определенными качествами. Если она любит Дэвида, то может причинить ему вред. Если он любит ее, то зло уже сделано. Через некоторое время Аня упала на землю под деревом и долго лежала там, прижавшись щекой к траве. Вокруг было очень тихо, солнце играло на листьях деревьев, и Ане вдруг захотелось умереть здесь. Такая мысль никогда прежде не приходила ей в голову. Странно, но, несмотря на все страдания и суровую борьбу за существование, она никогда не думала о том, чтобы сдаться и умереть. Наоборот, воля к жизни придавала ей сил. Теперь же, оказавшись в ситуации, которую многие сочли бы выгодной, она ощутила смертельную тоску, желание бросить все.

Солнце зашло, стало холоднее, и маленькая птичка слетела с ветки, с любопытством разглядывая неподвижную фигурку внизу. Но Аня продолжала лежать, не помня о времени, не в силах решить, что делать. Тусклый свет заставил ее вновь вернуться к реальности. С ужасом сообразив, что уже поздно, она села и потянулась. Птичка защебетала и слетела с ветки, а Аня рассеянно подумала: «Она летит домой. И я тоже должна вернуться домой. Или в то место, которое они называют моим домом».

Ей не хотелось идти, а мысль о встрече с Селией заставила даже поежиться. Но Аня понимала, что не может остаться тут навечно. Ей придется ответить на многочисленные вопросы. Возможно, она скажет, что пошла погулять и заблудилась. Возможно, еще не так поздно, как кажется. В любом случае она должна поспешить. Ей понадобилось много времени, чтобы найти дорогу назад, и свет уже почти угасал, когда она наконец пересекла лужайку и вошла в дом. В гостиной горел свет, и Аня остановилась у двери. Вдруг из кресла поднялся незнакомый мужчина и уставился на нее.

– Вы хотите увидеть миссис Престон? – спросила она. – Или Селию?

– Нет, я никого не ждал. Я уже со всеми поздоровался, а теперь отдыхаю. Это мой дом. Я блудный сын.

– Так вы Мартин Дин?! – удивленно воскликнула Аня.

– Да, я Мартин Дин. А кто вы? Странно, вы очень похожи на одного человека, которого я знал в юности. Но это было очень давно. Думаю, еще до того, как вы появились на свет.

Глава 10

Аня подошла ближе к Мартину и пристально посмотрела на него:

– Вы говорите, что знали кого-то, похожего на меня? Интересно, кто это был? Мне кажется, я похожа на маму.

– Нет, это был мужчина. Мы были тогда молоды. Господи, сколько лет прошло! Как, вы говорите, вас зовут?

– Я не говорила. Меня зовут Аня Беранова. Разве вам про меня не рассказывали?

– Нет. Вы живете здесь?

Аня поняла, что в суматохе никто и не вспомнил про нее, и решила, что ей не придется объяснять свое долгое отсутствие.

– Я здесь в гостях… – начала она, и тут в комнату вошла миссис Престон.

– А, вот ты где, дорогая! – воскликнула она, увидев Аню. – А я уже начала беспокоиться… Кажется, ты успела подружиться с Мартином? Разве это не замечательно? Он приехал без телефонного звонка. – Она подошла к сыну и взяла его под руку, а он наклонился и поцеловал ее в щеку.

Это была очаровательная и трогательная сцена, но Аня не могла забыть, что этот человек много лет назад оставил свою мать, которая оплакивала его как мертвого.

– Где ты была, дорогая? – Миссис Престон смотрела на Аню ласково, но так, словно она перестала быть центром внимания.

– Пошла прогуляться и заблудилась. Я не знала, что уже поздно. – Аня посмотрела на часы. – Побегу переоденусь.

– У тебя пятнадцать минут, – предупредила миссис Престон и повернулась к сыну.

В дверях Аня лицом к лицу столкнулась с Селией. Обе девушки слегка отпрянули друг от друга. Потом Аня холодно и надменно взглянула на Селию и, не говоря ни слова, прошла мимо. Взбегая по лестнице, она слегка дрожала, но эта встреча смутила ее не так уж сильно. Ужасный разговор был позади. Час или два назад Аня думала, что больше не сможет смотреть на Селию. Но жизнь продолжалась. Даже самую сильную вражду надо было прикрывать вежливостью. Еще какое-то время они с Селией будут жить под одной крышей, притворяясь друзьями. Очень удачно, что Мартин, чье появление затмит все остальное, выбрал именно этот страшный день, чтобы приехать. Одеваясь в прелестное вечернее платье с кружевами, которое леди Ранмир считала подходящим для ее возраста и положения, Аня с волнением думала о первых словах Мартина Дина, когда он увидел ее.

Было немного жаль, что продолжить этот разговор им помешала миссис Престон. Ей было любопытно узнать, что же имел в виду Мартин Дин. Она снова достала фотографию и посмотрела на нее. В веселом молодом лице Мартина было смутное сходство с худощавым, уставшим от жизни мужчиной, который сидел сейчас внизу. Но в другом лице она не смогла найти никакого сходства с собой. Звонок к ужину прервал поток ее размышлений, и, бросив фотографию в ящик, Аня поспешила вниз.

За ужином Мартин добродушно отвечал на вопросы матери, а на Селию смотрел с изумлением и любопытством человека, у которого не было сестры и, который не мог поверить в то, что она вдруг появилась. Аня почти не принимала участия в разговоре. Это было воссоединение семьи, и она не могла злиться ни на кого, даже на Селию, за их радость. И хотя Аня улыбалась и отвечала, когда к ней обращались, ее мысли рассеянно блуждали вдали от этой комнаты. Она уже решила, что после ужина постарается как можно быстрее уйти к себе, но, когда они поднялись из-за стола, миссис Престон воскликнула:

– Селия, почему бы тебе не позвонить Мэри и Дэвиду? Скажи им, что Мартин вернулся, и предложи прийти.

Упоминание о Дэвиде заставило сердце Ани сжаться, и она почувствовала, что ее щеки залила краска. Зато Селии удалось скрыть свои чувства. Она тут же пошла к телефону, пока миссис Престон объясняла Мартину:

– Мэри Ранмир наша соседка и очень хороший друг.

– А Дэвид ее привлекательный сын? – предположил Мартин, улыбаясь Ане.

– Племянник, – поправила Тереза. – Они с Селией очень близки.

– Понятно.

Селия сообщила, что леди Ранмир с Дэвидом и Бертрамом прибудут через четверть часа.

Аня не помнила, о чем говорили за столом в ожидании гостей. Приход Дэвида всегда доставлял ей величайшее удовольствие. Но теперь, после всего сказанного Селией, от былого удовольствия осталось лишь нервное возбуждение. Наконец послышался шум мотора. Аня сделала над собой усилие, чтобы казаться спокойной, когда гости вошли в комнату. Зазвучали восторженные восклицания и приветствия, все заговорили разом, и Аня решила, что ее никто не заметил. Но, обменявшись приветствиями с Мартином Дином, Дэвид подошел к ней.

– Как у вас дела, Аня? – Он дружелюбно улыбался.

– Миссис Пресхон очень добра, спасибо. – Аня нервно улыбнулась в ответ. Конечно, она не могла сказать, как ей ненавистно пребывание в этом доме.

– Похоже, произошло много важных событий. – Дэвид взглянул на Мартина. – Вы уже задали ему вопросы, которые касаются вас? Вы говорили, что не хотите ничего знать о своем отце, но я не думаю, что вы упустите возможность побеседовать с человеком, близко знавшим его.

– Я еще не успела его расспросить. Но он сразу сказал мне, что я очень похожа на юношу, которого он когда-то знал. В эту минуту в комнату вошла миссис Престон и спросила, где я была.

– И где же вы были?

– Я… – Аня вспыхнула и тут же побледнела. – Я гуляла в лесу и зашла дальше, чем намеревалась.

Глухой голос, каким она произнесла эти слова, слегка удивил Дэвида.

– Значит, вам не удалось поподробнее расспросить Дина?

– Нет.

– Принесите фотографию и спросите его сейчас.

– Сейчас? Зачем?

– Потому что мне любопытно.

– Мне бы не хотелось им мешать.

– Ерунда! Им всем будет интересно. Если позволите, я сам спрошу.

– Хорошо. – Аня не хотела отказывать Дэвиду и направилась в свою комнату.

Когда она вернулась, Дэвид разговаривал с Селией, но тотчас с улыбкой протянул Ане руку. Она знала, что Селия смотрит на нее с ледяной неприязнью, и все же не смогла остаться равнодушной к протянутой руке Дэвида и встала рядом с ним.

– Нашли? – спросил он.

– Да. – Аня дала ему фотографию.

– Что это? – резко спросила Селия.

– То, о чем я хочу спросить у твоего брата, – холодно ответил Дэвид и подошел к Мартину Дину, который обменивался вежливыми фразами с леди Ранмир. – Вы знаете, кто это? – небрежно поинтересовался он.

Все тут же узнали фотографию и замерли в ожидании. Мартин, не замечая происходящего, взял снимок и повертел его в руках. Потом с сожалением усмехнулся и ответил:

– Это я. Почти двадцать лет назад.

– Да, один из них вы. Но кто другой человек?

Мартин повернул фотографию к свету.

– Понятия не имею.

– Ты не знаешь? – удивилась миссис Престон.

– Нет, а должен?

– Конечно же, милый! Ведь ты стоял рядом с ним.

– Вы не можете вспомнить, при каких обстоятельствах была сделана эта фотография? – осведомилась леди Ранмир.

– Нет. Это один из тех дешевых снимков, который мог быть сделан где угодно. Здесь нет даже имени фотографа. А это важно?

– Вообще-то да… – начала было леди Ранмир.

Но тут Аня быстро сказала:

– Это вовсе не важно. И пожалуйста, не надо подсказывать мистеру Дину. Если он сам вспомнит, это другое дело.

– Странно, но мне кажется, я должен знать этого парня, – задумчиво произнес Мартин, возвращая ей фотографию. – Такое чувство, что я совсем недавно встречал человека, похожего на него.

– Недавно? – хором повторили все.

Мартин пожал плечами:

– Не могу вспомнить.

– Ничего, – ответила Аня. – Вы можете вспомнить потом.

– А если он не вспомнит? – спросила Селия, пристально глядя на Аню.

– Тогда я должна буду смириться с тем, что у меня нет имени, – тихо ответила девушка.

– Но ведь это ужасно, – недовольно заметила леди Ранмир.

– Да. Сегодня днем мне все хорошо объяснили. – Аня подняла глаза и посмотрела на Селию. – Но иногда приходится смиряться с такими вещами.

– Я не совсем понимаю, – жалобно вставила Тереза Престон.

– Зато я понимаю, – довольным тоном заявила Селия.

– Может, кто-нибудь растолкует, о чем идет речь? – добродушно полюбопытствовал Мартин. – Вы очень загадочная девушка, не так ли? – И он посмотрел на Аню с заметным интересом.

– Не совсем так. Давайте сейчас не будем затрагивать эту тему, – резко перебила его леди Ранмир.

– Конечно, нет. – Миссис Престон решила, что пора выступить в защиту Ани. – Это просто милое, совершенно обычное, юное создание, которое гостит в моем доме.

Но тут Бертрам подал голос:

– Кем бы Аня ни была, ее никак нельзя назвать обычной. Я просто уверен, что никто из вас еще не знает, насколько она незаурядна. Когда я говорю, что собираюсь сделать из нее настоящую актрису, большинство из вас скептически покачивает головой. Думаю, Аня, ты должна исполнить что-нибудь для нас. – Он повернулся к бледной, тихой девушке, которая стояла рядом с Дэвидом. – Нужно отпраздновать приезд Мартина.

– Сейчас? – ужаснулась Аня. – Перед всеми?

– Милое дитя, если все мои планы сработают, ты будешь проводить большую часть своей жизни перед публикой, – улыбнулся Бертрам. – Чем скорее ты к этому привыкнешь, тем лучше. Беги, надень что-нибудь менее броское. Например, то скромное платье, которое было на тебе недавно.

Он говорил властным тоном, и Аня нехотя направилась к двери. Она была уверена, что, если бы возразила Бертраму, Дэвид встал бы на ее сторону. Непонятно, почему она так безропотно покорилась. Правда, он знает, когда наступает нужный момент, и, возможно, решил, что сейчас пришла пора поразить окружающих.

«А вдруг на этот раз у меня не получится? – с волнением думала Аня, переодеваясь в серо-голубое шерстяное платье. – А вдруг Дэвиду не понравится?» Но бессознательно она уже повторяла роль, хотя была в ужасе оттого, что ей придется обратить на себя внимание ее благодетелей. Но та Аня, которую она и сама едва узнавала, та Аня, которая поразила польского театрального режиссера и Бертрама, уже спокойно готовилась отбросить в сторону свою индивидуальность и надеть чужую маску. Она туго затянула пояс вокруг тонкой талии и посмотрела на себя в зеркало. Мелькнула мысль: «Интересно, что нашел во мне Бертрам? Должно быть, он ошибается. Я вовсе не красива. Большинство мужчин даже не удостоят меня взглядом».

Но тут Аня вспомнила, как уверенно Бертрам с ней говорил. И у нее возникло странное чувство, будто рядом стоит польский режиссер, ободряя ее. Она должна оправдать их доверие. И, гордо вздернув подбородок, девушка с вызовом посмотрела на свое отражение в зеркале, повернулась и выбежала из комнаты.

У подножия лестницы она резко остановилась, потому что там стоял Дэвид и, очевидно, ждал ее.

– Вы уходите? – Аню охватило разочарование. – Вы не хотите увидеть, как я играю?

– Конечно, хочу. – Дэвид оперся о перила и улыбнулся. – Я просто решил сначала поговорить с вами. По-моему, вы были очень напуганы, когда Бертрам предложил устроить для нас представление.

– Да, это отреагировало мое второе «я». Оно боится. Но другая часть меня обожает играть.

Дэвид рассмеялся:

– Не знал, что у вас раздвоение личности.

– Возможно, это компенсация за то, что я не знаю, кто я, – невольно вздохнула Аня. И Дэвид это заметил.

– Вы не должны так о себе говорить. Это неправда. Пусть никто не знает, чья вы дочь, от этого вы не менее дороги и важны для людей. – Он смотрел на Аню серьезно и спокойно.

Она подумала, что никогда не любила его сильнее, чем сейчас. Если бы Селия не наговорила ей всех этих горьких, презрительных слов, она, Аня, бросилась бы в его объятия. Но она была загадочной русской девушкой с туманным прошлым. Девушкой, которая не принесет Дэвиду счастья. Так сказала Селия, а кто может с ней поспорить? Только не Аня, ничего не знающая о жизни в этом мире, в который попала совсем недавно. Она отстранилась от Дэвида и быстро проговорила:

– Дело в другом. Этого нельзя объяснить.

– Даже мне?

– Даже вам. – Аня протянула руку и нежно дотронулась до его щеки.

– Аня… – Он крепко сжал ее ладонь. – Иногда мне кажется, что я вас не понимаю. Мы говорим, и я опять вижу перед собой ту непостижимую девушку, которая скрылась от меня в лесу в наш первый вечер. Разве я знаю что-нибудь о вас?

Аня покачала головой и улыбнулась ему;

– Возможно, мне просто нечего рассказать.

Но не успел Дэвид возразить, как появился Бертрам:

– А, вот вы где! Идем. Мы готовы.

Они вернулись в гостиную, и Аня увидела, что угол комнаты освобожден, а все гости, включая Селию, поставили стулья так, чтобы видеть ее.

– Что мне сыграть? – Аня вопросительно посмотрела на Бертрама и почувствовала, что страх ее исчез.

– Сценку со шляпкой, – без колебаний предложил тот.

Глядя на Дэвида и видя только его, Аня коротко объяснила содержание сценки.

И тут она поняла, что трагикомическая история о девушке, которая прихорашивалась, чтобы поразить человека, которого любила, но у которого была другая, так же стара, как сама любовь и ревность. Это она была той девушкой, надеющейся очаровать любимого мужчину. И ужасно боялась, что он уйдет с другой. И Аня изобразила все так, как было, – порой трогательно, порой забавно, а порой душераздирающе. В конце воцарилось изумленное молчание. Потом Дэвид захлопал, к нему присоединились остальные, а миссис Престон воскликнула: