Текст книги "В двух шагах от счастья"

Автор книги: Мэри Берчелл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 8 страниц)

– Завтра вам лучше позавтракать в постели, – посоветовал Дэвид.

Но Аня отрицательно покачала головой, потому что ее угнетал скорый отъезд Дэвида, и она сказала себе, что должна побыть с ним хотя бы полчаса за завтраком. Однако даже это было решено за нее. Леди Ранмир подняла голову и одобрила совет племянника:

– Да, так будет лучше всего. Насколько я понимаю, вы с Бертрамом будете завтракать рано. А мы с Аней поедим в своих комнатах.

Девушке хотелось крикнуть, что она встанет и будет завтракать с Дэвидом, но нельзя было устанавливать свои правила в доме леди Ранмир.

– Не скучайте без меня, – улыбнулся ей Дэвид. – Я вернусь через несколько дней.

Ане пришлось улыбнуться и что-то пробормотать в ответ. Никто не должен знать, что ее сердце испуганно трепещет от одной мысли, что ей придется какое-то время жить без Дэвида. Она неторопливо поднялась в свою комнату, убеждая себя, что все в порядке, что леди Ранмир к ней добра. Конечно, ей будет грустно без Дэвида, но он вернется через пару дней, а пока она станет делать то, что ей скажут. Однако впервые после того, как Дэвид привез ее из лагеря, Аня спала плохо, просыпаясь с бьющимся сердцем и ощущением ужаса. Она лежала в постели, не понимая, где находится, – комната казалась ей темной и зловещей, мягкая постель будто хоронила ее заживо.

Потом страх медленно прошел, и Аня вновь стала твердить себе, что она в безопасности, что ей ничто не угрожает. Ближе к утру она крепко заснула, и разбудил ее только шум отъезжающей машины.

– Это Дэвид! – вскрикнула она и кинулась к окну.

Перед ней простирался великолепный сельский пейзаж, ближе к дому были газон и прелестный сад. Но Аня ничего этого не замечала. Она видела только дорожку и машину, сворачивающую за угол.

– Он уехал, – вслух произнесла она, как будто мать с отцом на фотографии могли слышать ее. Светило солнце, Аня чувствовала себя посвежевшей и отдохнувшей, поэтому весело добавила: – Но ничего страшного. Он обещал вернуться.

Она неуверенно подергала за шнур звонка, и в комнате через пару минут появилась аккуратно одетая служанка, моложе и улыбчивее Диксон. Аня застенчиво попросила принести ей завтрак. Настроение у нее улучшилось, поэтому она еще раз огляделась, восхищаясь домом.

После завтрака Аня оделась и спустилась в столовую. Леди Ранмир уже сидела за столом и с кем-то властно разговаривала по телефону. Она снисходительно кивнула девушке и, завершив разговор несколькими краткими инструкциями, обратилась к ней:

– Доброе утро, милая. Хорошо спала?

Аня ответила, что спала очень хорошо, и спросила, чем она может помочь хозяйке.

– Ничего не нужно, спасибо. Почему бы тебе не сходить в сад? Утром там прелестно.

Было ясно, что леди Ранмир желает, чтобы Аня не мешала ей и занималась своими делами, поэтому после завтрака девушка послушно встала и вышла в сад. Все вокруг дышало красотой и безмятежностью. До слуха доносились далекие отголоски города, солнце заливало теплым светом цветы и деревья. Это было так не похоже на грубую, уродливую жизнь, которую она знала, что Аня не могла понять, где кончается сон и начинается явь. Она услышала шум подъезжающей машины и, хотя понимала, что это не Дэвид, все равно поспешила к дому. Не успела она войти, как в холл следом за ней вбежала Селия, и обе девушки несколько мгновений внимательно смотрели друг на друга, словно забыв о присутствии леди Ранмир. Аня заговорила первой:

– Доброе утро, Селия. Как хорошо, что ты заехала так рано.

– Я не собиралась этого делать, просто…

Не в привычках Селии было говорить взволнованно, поэтому леди Ранмир тут же поинтересовалась:

– Что случилось, дорогая?

– Кое-что случилось. Сегодня утром мы получили новости о Мартине…

– Новости о Мартине? То, что касается Ани?

– Нет, Ани это не касается. Мартин жив! Он в Америке. И возвращается домой после стольких лет. Отец Ани мертв. Ее мать сама так сказала. Значит, Аня не имеет отношения к Мартину!

Глава 7

В комнате воцарилось молчание, такое тревожное, что Аня услышала громкое жужжание шмеля над цветочной клумбой за открытым окном. Затем леди Ранмир неуверенно заговорила, словно впервые в жизни не знала, как надо себя вести:

– Ты хочешь сказать, что Мартин не погиб в Болгарии или России? Что он отправился в Америку, где никто не пытался его искать?

– Конечно, именно это я и говорю! Уехав из России, он направился в Соединенные Штаты.

– Значит, умер другой человек, – медленно заключила леди Ранмир.

– Очевидно. – В голосе Селии слышались торжествующие нотки. – Отцом Ани был другой мужчина, она не имеет никакого отношения к Мартину. И к нам, – добавила она, холодно взглянув на девушку.

Это был удар, и Аня побелела. Она пыталась убедить себя, что не очень-то и верила в теории миссис Престон. Но факт оставался фактом: от этих людей она зависела в чужом мире. А теперь внезапно ей заявили, что она не имеет к ним отношения, и волна страха и разочарования захлестнула ее с головой. Леди Ранмир продолжала задавать вопросы, Аня в отчаянии пыталась слушать радостные ответы Селии. Казалось, что появление Мартина не случайно, ведь в последнее время его личность вызывала пристальный интерес многих людей. Селия сообщила, что она обратилась к человеку по имени Годфри, который работает в дипломатической службе.

– Годфри думал, это все равно, что искать иголку в стоге сена, однако ему удалось кое-что разузнать.

– Но почему он начал искать в Америке? – задала вопрос леди Ранмир.

– Нет, это случайное совпадение. Он рассказал эту историю своему другу, который отправлялся в Вашингтон. Я не совсем поняла, как тот человек связался с Мартином. Думаю, они уже были немного знакомы, но Мартин в письме об этом не упомянул…

– Хочешь сказать, он сам вам написал?! – воскликнула леди Ранмир.

– Да! Разве я вам не сказала? Все это так неожиданно, что я не знаю, с чего начать. – На мгновение на лице Селии появилось растроганное выражение.

– А твоя мать? – с сомнением поинтересовалась леди Ранмир. – Должно быть, это был для нее настоящий удар, хотя и счастливый.

– Да, конечно же, она вне себя от радости. Плачет от счастья и не знает, что сделать для Мартина, когда он приедет. Мама хотела поговорить с ним по телефону, но он не сообщил своего номера, поэтому пришлось послать телеграмму. Это счастливый день для нас обеих!

– Да. – Леди Ранмир задумчиво посмотрела на светящуюся от счастья Селию, а потом нехотя перевела взгляд на Аню: – Прости, Аня. Для тебя это не очень хорошая весть.

– Этого и следовало ожидать, – проворчала Селия. – Я никогда не верила в ее историю.

– Однако факты указывали на обратное, – сухо заметила леди Ранмир.

Селия слегка тряхнула головой, но не ответила. Аня взяла себя в руки и хрипло произнесла:

– Конечно, это разочарование, но я рада, что миссис Престон, наконец нашла сына.

– Конечно, – рассеянно согласилась леди Ранмир.

Селия взглянула на тихую, бледную девушку:

– Не знаю, что ты теперь будешь делать. Жаль, что решение было принято столь поспешно. Я с самого начала это говорила.

– Ане ничего не нужно делать, – сухо заметила леди Ранмир. – Она моя гостья и останется здесь, сколько захочет.

Аня с благодарностью взглянула на леди Ранмир, но подумала, что ее пребывание здесь когда-нибудь должно подойти к концу. Ведь она не имеет отношения к этим людям. Придет время, когда они захотят от нее избавиться. И тогда она останется одна в пугающем мире. Аня с отвращением вспомнила бараки. Ужасно жить без цели и без надежды, но это ее мир. Она шагнула за его пределы, и другой мир отверг ее. Если бы ей сейчас предоставили право выбора, она предпочла бы вернуться к убожеству и нищете, которые знала всю жизнь. Воспоминания отхлынули, и девушку охватила дрожь. Она была похожа на человека, который подошел к краю бездны и заглянул в нее. Но Аня заставила себя слушать, о чем говорят Селия и леди Ранмир.

– Похоже, он неплохо устроился, хотя и вел бродячую жизнь.

– Женился?

– Нет. Во время войны он служил в американской армии.

– В Европе?

– Думаю, да.

– И ему не пришло в голову повидаться с семьей?

– Очевидно, нет.

– Поразительное поведение! – Леди Ранмир не пыталась скрыть свое неодобрение. – Ни разу не приехать к своей бедной матери! Он должен был знать, какое горе причинил ей.

– Думаю, Мартин решил, что мы все давно смирились с его смертью…

– Но это не так!

– Знаю, только перед отъездом он поссорился с мамой…

– Я так и думала, – удовлетворенно кивнула леди Ранмир.

– До сих пор не знаю, из-за чего они повздорили. Кажется, это имело отношение к моему отцу.

– Очень может быть. Такое случается в семьях. Но теперь все уже в прошлом.

– Конечно. Мама собирается к вам сегодня днем, – сообщила Селия, даже не взглянув в сторону Ани. – Если хотите, леди Ранмир, вы можете прийти к нам на чай.

Она не пригласила Аню, и леди Ранмир, заметив это, быстро ответила:

– Будет лучше, если Тереза сама зайдет. Скажи ей, что я буду ждать ее около четырех.

– Хорошо. – Селия попрощалась и ушла.

Помолчав, леди Ранмир проговорила:

– Бессмысленно притворяться, что теперь твое положение не изменится, Аня. Но я надеюсь, что ты не очень рассчитывала на переезд к миссис Престон. Я предупреждала тебя не питать напрасных надежд.

– Я помню. Я и не надеялась. – К счастью, никто не мог догадаться, какие смешные надежды Аня питала в отношении Дэвида.

– Попытайся успокоиться, дитя мое. Когда Дэвид вернется, мы серьезно поговорим о твоем будущем. По крайней мере, теперь нам все известно.

Аня не могла оставаться столь же спокойной, как леди Ранмир. Она представляла себя обузой для Дэвида, и впервые упоминание его имени не вызвало у нее радости. Только ощущение своей ненужности и одиночества.

– Я могу опять пойти в сад?

– Конечно, дитя мое. Ты можешь ходить куда угодно, – улыбнулась леди Ранмир и вернулась к столу.

Аня вышла на улицу. И хотя солнце светило столь же ярко, а цветы и деревья были так же красивы, спокойствие и безмятежность исчезли. Она напоминала себе ребенка, которого не взяли на праздник и который теперь грустно смотрит вслед уходящим из окна. Слезы принесли бы ей облегчение, но Аня не привыкла жалеть себя. В горле у нее стоял ком, но она лишь смахнула несколько слезинок. Разочарования и огорчения – неотъемлемая часть жизни, поэтому бессмысленно плакать. Она нашла очаровательный летний домик со скамьей и столом в деревенском стиле, уселась там, опершись локтями на стол, и опустила голову на руки, пытаясь собраться с мыслями. Несколько минут спустя над ней нависла чья-то тень и прозвучал голос Бертрама:

– Привет! Что ты тут делаешь? Плачешь в одиночестве?

Аня опустила руки и посмотрела на него:

– Я не плачу.

– У тебя такой вид… – Несмотря на небрежный тон, он слегка нахмурился. – Думаю, тебе лучше выйти на солнце и рассказать обо всем дядюшке Бертраму.

Аня медленно поднялась и последовала за ним.

– Я думала, вы сегодня поедете в город, – тихо сказала она.

– Да, но у меня было тут одно дельце. Я могу поехать днем или завтра. А теперь расскажи мне, что произошло в твоей жизни.

Аня слабо улыбнулась:

– В жизни каждого из нас. Оказалось, что Мартин жив.

– Мартин Дин? – На лице Бертрама появилась заинтересованность.

– Да, он написал из Америки. И едет домой.

– Неужели? Терезе повезло. А Селии не очень. Несмотря на все ее заверения в любви к брату, ей не понравится, что в их жизни появилась более важная персона, чем она.

– Похоже, Селия была очень рада.

– Ага! Так это она сообщила новость?

– Да.

– И выпалила ее тебе в лицо?

– Селия не скрывала своей радости по поводу того, что я не имею к ним отношения.

– Правда? Честно говоря, я так и не разобрался во всех перипетиях этой семейной драмы.

– Конечно это правда! Мама говорила, что человек, которого она любила, умер еще до моего рождения. Значит, это не мог быть Мартин Дин. Теперь мы это знаем. Я не внучка миссис Престон.

– А это так важно? – Бертрам с любопытством посмотрел на девушку.

Аня помолчала, прежде чем ответить:

– Нет. Мне нравится миссис Престон. Если бы она оказалась моей бабушкой, я могла бы ее полюбить. Но не стану притворяться, что это уже случилось.

– Значит, тебе обидно, что исчезла мечта об уютном доме?

– Нет, мне неприятна двусмысленность моего положения. Возможность того, что я внучка миссис Престон, давала мне право быть здесь. Но теперь у меня его нет. Я просто обуза для всех.

– Но не для меня, – холодно возразил Бертрам.

– Это потому, что вы никогда не вмешивались в семейные дела. Но ваша мать и Дэвид привезли меня сюда, зная, что, если миссис Престон не найдет подтверждений ее теории, она все равно будет считать меня своей внучкой. Никто не ожидал, что появятся доказательства обратного.

– А ты сама ожидала этого?

– Нет, не ожидала. Но возможно, у меня были мечты, – внезапно призналась Аня.

– Ясно. Тебе очень нравится Дэвид, правда?

– Я так не говорила.

– Здесь не нужно слов. И не стоит этого стыдиться, милая моя. Вполне естественно любить богов, которые возносят нас на Олимп, даже если потом мы вновь соскальзываем вниз. Если бы ты оказалась внучкой Терезы Престон… – Бертрам замолчал и нетерпеливо пожал плечами.

– Ничего, все уже кончено, – твердо сказала Аня.

Бертрам не стал спорить. Возможно, потому что слишком хорошо знал мир, в котором они жили, и своего кузена. Он резко сменил тему:

– Что ты собираешься теперь делать, Аня?

– Делать? Не знаю. Естественно, я не могу остаться здесь.

– Но у тебя пока нет планов?

Она покачала головой и посмотрела на Бертрама взглядом, полным надежды.

– Пойдем со мной в музыкальную комнату. Нам надо поговорить.

Аня подчинилась, не представляя, о чем он собирается с ней говорить. В музыкальной комнате находились рояль, граммофон, полки с пластинками, несколько удобных стульев. На Полированном полу не было ковра.

– А теперь… – Бертрам указал на стул, и Аня послушно села. – Помнишь, ты мне недавно говорила, что исполняла сценки и песни для театрального режиссера в лагере?

– Да, конечно.

– Кажется, ты сказала, что они все были на немецком и на русском?

– Некоторые на польском.

– Да-да, – нетерпеливо согласился Бертрам. – Ничего. Я хочу, чтобы ты исполнила что-нибудь для меня. Все, что угодно.

– Но прошло уже больше года. И потом сейчас мне не очень хочется петь.

– Ну, будь умницей. Сделай это ради меня.

– Исполнить то, что я помню? – Аня встала и прошла в конец комнаты.

– Да.

– Хотите, я сначала объясню?

– Только очень кратко.

– Хорошо. Я деревенская девушка, которую впервые поцеловал любимый человек. Я надела новую шляпку, собираясь сразить его. Но, выглянув в окно, увидела, что он идет с другой девушкой, у которой шляпка еще лучше.

– Все?

– Да.

– Отлично, начинай.

Внезапно Аня повернулась кругом и выбежала в центр комнаты, словно на импровизированную сцену. Она произносила какие-то отрывистые фразы на незнакомом Бертраму языке, но любой мог понять, о чем речь, по движениям ее рук и быстро изменяющемуся выражению юного лица. Когда Аня поднесла ладони к лицу, можно было поверить, что ее щеки и правда горят. Потом она села и принялась внимательно разглядывать себя в несуществующем зеркале. А затем последовала маленькая пантомима, настолько смешная и трогательная, что Бертрам прищурил глаза, чтобы ничего не пропустить. Разговаривая сама с собой, девушка начала дрожащими пальцами поспешно украшать себя для встречи с любимым. И хотя на ее лице не было румян, стало ясно, что она слишком сильно накрасилась. Она нервно облизнула пальцы и нарисовала слишком большие воображаемые круги на скулах. Затем Аня стала примерять воображаемую шляпку, на которой явно были перо и, возможно, роза. Водрузив ее на голову, она взволнованно провела языком по пересохшим губам. Потом завязала ленты. На минуту зажмурилась и молитвенно соединила ладони. После этого подбежала к окну, выглянула в него и вдруг замерла. Было невозможно не разделить ее разочарование и ужас. Примерно полминуты она стояла молча и уже не казалась красивой. Это была нескладная, несчастная девчонка в нелепой шляпке. Она медленно отвернулась от окна, развязывая ленты под подбородком, а шляпку сняла так, будто это была корона, которой увенчала ее любовь. Теперь она глядела на шляпку с нескрываемым отвращением. Отшвырнула ее и бросилась бежать, задыхаясь от рыданий.

После нескольких минут тишины Аня с улыбкой повернулась к Бертраму:

– Ну как? Вам понравилось?

– Да. Могу я спросить: много ли ты знаешь подобных сценок?

– Восемь или десять. Некоторые мы придумали сами вместе с режиссером.

– Боже, неужели это не сон? Сейчас я ничего не хочу говорить. Но я ошеломлен! Наверное, так чувствуешь себя перед лицом гения…

– Гения? Это не гений, просто небольшой талант.

– Возможно. Кто знает? Но ты ведь еще и поешь?

– Не очень хорошо. Я не пела уже давно.

– Спой что хочешь.

Аня нахмурилась:

– Вы знаете «Шарманщика» Шуберта?

– Естественно.

– Что ж… Можете мне наиграть начало? – Аня указала на рояль.

– Думаю, да. Но это мужская песня.

– Ее может петь и девушка, с небольшими изменениями, – быстро возразила она.

– Отлично. – Бертрам взял несколько аккордов.

Не успел он сообразить, что произошло, как Аня опять чудесно преобразилась. Теперь она больше не была красиво одетой гостьей их дома, проведшей пару недель под крылом леди Ранмир. Перед ним как из-под земли выросла продрогшая, голодная, промокшая от дождя девушка, которая медленно двигалась вдоль канавы и пела тоненьким, хрипловатым голоском. Возможно, Ане, испытавшей столько страданий, было несложно изобразить безнадежную мольбу к равнодушному миру. Но Бертрам похолодел, и на его глаза навернулись слезы оттого, что он ощутил физическое страдание этого существа. Ее руки были сжаты в кулаки, ноги заледенели от воды, которая просачивалась в дырявые туфли. Это была некрасивая и невыносимо жалкая девушка, которая одеревеневшей рукой вытирала мокрый нос. Она повторяла одни и те же трогательные монотонные слова, и можно было посчитать проходящих мимо нее людей по механической безнадежной улыбке, которая, то вспыхивала, то угасала на ее лице. Потом воцарилась тишина.

Аня взволнованно взглянула на Бертрама, словно ей стало необычайно важно, чтобы первое впечатление о ней подтвердилось. Он молча встал, медленно подошел к ней, взял ее лицо в ладони и поцеловал.

– А ведь мы могли не найти тебя, – серьезно проговорил он. – Сколько еще талантливых артистов живут и умирают в бедности, в то время, как мир даже не знает о них.

Глава 8

Эта сцена в музыкальной комнате на всю жизнь запомнилась Ане. До того момента она считала Бертрама забавным, обаятельным и немного поверхностным. Само собой разумеется, она никогда не думала, что он окажет на ее судьбу какое-то влияние, но теперь увидела, как вся страсть его жизни, любовь к театру, превратила богемного повесу в совершенно другого человека. Было так удивительно и странно стать причиной этого внезапного превращения. И когда Аня уже была на грани отчаяния, она с восторгом узнала, что он считает ее талант более ценным, чем золото, и более ослепительным, чем бриллианты. Осторожность удержала Бертрама от того, чтобы пробудить в душе девушки слишком много надежд, но он не сумел устоять и не высказать своего восхищения.

– Позже ты покажешь мне остальное. На сегодня хватит. Думаю, тебе не надо беспокоиться о своем будущем, Аня.

– Что вы имеете в виду?

– Я хочу сказать, что готов довериться своему чутью и вложить деньги в твое обучение. Вообще-то тебя почти нечему учить, ты обладаешь прирожденным даром. Но тебе нужна подготовка, прежде чем мы сможем выпустить тебя на настоящую сцену перед большой аудиторией.

– Большой аудиторией? Вы серьезно говорите о том, что меня будут готовить к карьере на сцене?

– Конечно. Неужели ты думаешь, что я стану прятать такой талант?

– Значит, я смогу зарабатывать деньги, стать независимой?

– Если повезет, то, скорее всего, да.

– Я не могу в это поверить!

– Я тоже не верил, пока не увидел твоего представления со шляпкой.

– Вы меня не дразните?

– Конечно нет. Для меня это очень серьезно. И для тебя, надеюсь, тоже?

– Если бы вы только знали! – На мгновение Аня закрыла глаза и представила, что Дэвид смотрит на нее, как на личность, а не как на обездоленное существо, которое нуждается в жалости и защите.

– Возможно, я уже знаю. – Бертрам похлопал ее по плечу. – Только не питай слишком больших надежд, ладно? Часто бывает, что небо не отвечает на наши молитвы.

– Я согласна, – ответила Аня, но ничто не могло погасить огонек надежды, уже загоревшийся в ее душе.

За обедом леди Ранмир обратила внимание на рассеянный вид сына и спросила, слышал ли он новости.

– Нет. A, что случилось?

Леди Ранмир подняла брови:

– Я думала, вы беседовали в саду. Разве ты не сказала Бертраму, Аня?

– Сказала, он просто забыл.

– Ах да, конечно, – спохватился Бертрам. – Ты имеешь в виду возвращение Мартина Дина?

– Нас всех это касается. И в жизни Ани произойдут большие перемены.

– Не знаю. Может всплыть что-то еще.

– Не понимаю, о чем ты. Нам надо будет серьезно обсудить будущее Ани.

– Будущее Ани решено, – заявил Бертрам с такой убежденностью, что его мать охватила тревога. Мгновение она с ужасом смотрела на сына, но Бертрам быстро объяснил: – Аня будет выступать на сцене.

Леди Ранмир прикрыла глаза и постаралась побороть искушение как следует встряхнуть его за то, что он так ее напугал.

– На сцене? Но мы не знаем, есть ли у нее талант…

– Я знаю. Все решено, мама. Я проверил.

– Правда? – Леди Ранмир все еще был не по душе интерес ее сына к Ане. – Не стоит слишком полагаться на…

– Не буду, – с улыбкой пообещал Бертрам.

Аню охватили страх и разочарование из-за низкой оценки леди Ранмир, она подумала, что мнение этой женщины может оказаться ближе к истине, чем восторженные похвалы Бертрама.

– Тереза придет на чай, – сообщила леди Ранмир. – Я буду тебе признательна, если ты к нам присоединишься, Бертрам. И пожалуйста, не забудь опять о Мартине. Это самое важное, что произошло в жизни наших друзей. Ты ведь будешь вести себя прилично, правда?

Бертрам с улыбкой дал ей обещание.

Несмотря на волнующие утренние события, Аня с некоторым трепетом ожидала прихода миссис Престон. Теперь она будет лишь смущать женщину, которая так порывисто объявила ее своей внучкой. Однако она постаралась выглядеть спокойной, когда гостья вошла в холл. Ее сопровождала Селия.

– Милая Мэри! – Тереза Престон порывисто обняла леди Ранмир. – Разве это не замечательные новости?

– Согласна с тобой, – тепло ответила та.

– Я знала, что он жив. Я это чувствовала! Подумать только: я вновь его увижу через несколько недель! Не могу в это поверить! – Миссис Престон раскинула руки, словно обнимая всех присутствующих. И тут она заметила Аню. – Милая моя… Боюсь, моя радость обернулась для тебя разочарованием…

– Нет, миссис Престон. – Аня порывисто поцеловала женщину в щеку. – Не говорите так. Я очень счастлива, что вы нашли сына, даже если он не мой отец. Я никогда на это особенно и не рассчитывала.

– А я рассчитывала, – наивно призналась миссис Престон. – Но есть еще кое-что. Мартин расскажет нам, кто твой настоящий отец. Он должен знать этого человека на фотографии.

Кажется, никто прежде об этом не подумал, и на мгновение все взгляды обратились на Аню, словно она вновь напомнила им о своем загадочном происхождении.

– Я не уверена, что хочу знать, кто это был, – тихо произнесла девушка.

– Не хочешь знать, кто твой отец? – удивленно переспросила миссис Престон. – Но это невозможно! Конечно же ты хочешь знать!

– Почему?

– Почему? – обескуражено повторила Тереза. – Потому что все хотят знать о своих корнях. Если у тебя есть семья, ты ведь захочешь повидаться с ней?

– Но они могут не захотеть меня видеть, миссис Престон. Мой отец умер много лет назад. Никто не знает, женился ли он на моей матери. Если мы найдем его семью, боюсь, я окажусь для них еще большей обузой, чем для вас.

– Ты не обуза, милая, – быстро вставила миссис Престон, но ее слова прозвучали неубедительно. Может, потому, что в этот момент она встретилась взглядом с дочерью.

– Аня права, мама. На твоем месте я не стала бы пытаться разгадывать тайны, которые больше тебя не касаются.

– Но Аня меня касается. Я…

– Эту проблему мы сможем решить на досуге, – перебила леди Ранмир. – Давайте пить чай, а ты нам расскажешь о Мартине.

Против этого предложения миссис Престон не могла устоять. Она вернулась к разговору о сыне, а остальные слушали с неподдельным интересом.

– Я все-таки не понимаю, почему он не попытался связаться с тобой во время войны, – сказала леди Ранмир. – В конце концов, Тереза, тебя-то уж точно не надо было разыскивать.

– Он очень гордый. Мы сильно поссорились из-за моего второго мужа. Они не ладили. Я не рассказывала тебе об этом, Мэри, потому что меня мучила мысль, что это я выгнала сына из дома.

Никто не мог поверить, чтобы Тереза Престон кого-то выгнала, и Бертрам добродушно заметил:

– Полагаю, он по натуре бродяга. Наверное, ему понравилось жить одному, а потом оказалось, что время пролетело, и ему было стыдно вернуться домой. Кажется, я его понимаю.

– А я нет, – заявила леди Ранмир. – Надеюсь, ты ни за что не поступишь со мной подобным образом, если мы когда-нибудь поссоримся.

– Но разве мы ссоримся, мама? – улыбнулся Бертрам.

– Пока нет, – согласилась леди Ранмир и рассердилась на себя за то, что ее взгляд непроизвольно устремился к Ане.

Аня сидела у двери, внимательно наблюдая за всеми, но, не принимая в разговоре участия. Поэтому она первой услышала шум подъезжающей машины. Инстинкт подсказал ей, что это Дэвид, и ее сердце забилось сильнее. Поскольку никто не обращал на нее внимания, она незамеченной выскользнула из гостиной и остановилась, чтобы отдышаться. Если гость позвонит в дверь, она поймет, что это не Дэвид, и скроется… Но тут перед ней появился сам Дэвид. Аня бросилась к нему. Он изумленно протянул к ней руки, приподнял ее и поцеловал.

– Привет! Похоже, вы рады меня видеть.

– Ужасно рада! – Аня вспыхнула и рассмеялась. – Но вы сказали, что вернетесь только через несколько дней.

– Мне удалось выбраться, и я хотел убедиться, что у вас все в порядке. Надеюсь, это так?

– Да!

– Ничего не случилось?

– Кое-что произошло. Во-первых, Мартин Дин жив. Его нашли в Америке. – Аня повторила то, что услышала за столом. – Миссис Престон и Селия в гостиной, – добавила она с легким сожалением, понимая, что они с Дэвидом не могут остаться наедине.

– Тогда я пойду к ним. – Дэвид направился к дверям, но остановился на полпути и обернулся к Ане. – Теперь ваша жизнь изменится.

– Да, но это не имеет значения.

– Правда? Что случилось?

– Это долгая история, и я расскажу вам потом. Но это нечто замечательное! – Глаза Ани засияли, когда она вспомнила слова Бертрама и подумала, как обрадуется Дэвид, потому что она больше не будет для него обузой.

Он с любопытством посмотрел на нее:

– Не хотите рассказать прямо сейчас?

– Нет. Бертрам сам все объяснит.

– Бертрам? А он, какое к этому имеет отношение?

– Скоро узнаете. А сейчас идемте в гостиную. Уверена, миссис Престон захочет все сама вам рассказать. А Селии… то есть остальным… не понравится, что я так долго вас задерживаю.

Дэвид послушно последовал за Аней в гостиную. При виде его раздались возгласы радости и удивления, а Селия подвинулась и освободила для него место на диване рядом с собой. Это был вполне естественный поступок, особенно учитывая их отношения, но Аня ощутила легкий укол ревности. Как только Дэвид объяснил причину своего непредвиденного прихода, Селия начала рассказывать ему о Мартине, и, хотя миссис Престон то и дело вставляла замечания, вся история теперь превратилась в трогательное воссоединение брата и сестры. Аня с изумлением слушала, с какой искренностью говорила Селия, на длинных ресницах которой даже дрожали слезы.

– Дэвид! Какой это замечательный для нас день! – воскликнула она.

Аня видела, что Дэвид растроган.

– Да, дорогая, – с чувством отозвался он. – И мы разделяем вашу радость.

– Все, кроме бедной Ани, – вставила миссис Престон. – Боюсь, ей нелегко радоваться.

– Я так не думаю, – быстро возразил Дэвид. – Она намекнула мне, что у нее тоже есть хорошие новости, хотя и не захотела рассказать, какие именно.

Все с удивлением уставились на Аню. Она вспыхнула и быстро попросила:

– Лучше вы объясните, Бертрам.

Он снисходительно улыбнулся:

– Думаю, вы все беспокоитесь о будущем Ани теперь, когда стало ясно, что она не внучка миссис Престон. Проблема разрешилась сама собой. Оказалось, что у Ани редкий талант, который необходимо развивать. Я за это взялся. Вот и все.

– Ты? – В голосе Дэвида послышалось явное раздражение, а миссис Престон всплеснула руками и воскликнула:

– Чудесно! Сегодня все складывается как нельзя лучше!

– Неужели она так талантлива? – удивленно спросила Селия, недовольная тем, что Аня опять оказалась в центре внимания. – Как ты можешь быть в этом уверен?

– Я доверяю своему вкусу, а он безупречен, – сухо ответил Бертрам. – И прежде чем ты начнешь возражать, мама, позволь сказать, что я уже принял решение.

– Все так неожиданно, – протянула леди Ранмир.

– Открытия всегда неожиданны, а Аня – открытие.

– А что на это скажет сама Аня? – поинтересовался Дэвид.

– Это прекрасно! Разве не так? – робко произнесла она, вдруг сообразив, что он не очень рад.

– Не знаю, Аня. Если вы так говорите…

Ей хотелось спросить у него, что случилось, неужели она разочаровала его… Но рядом с Дэвидом сидела Селия…

– Я буду независимой, встану на ноги. Мне не придется никого ни о чем просить, – продолжала девушка, надеясь, что Дэвид все поймет.

– И вы именно этого хотите?

– Конечно!

– Тогда хорошо. Как думаешь, сколько времени займет подготовка? – Дэвид повернулся к кузену.

– Сложно сказать. Три-четыре месяца. Можно либо сократить программу, либо, наоборот, растянуть. Нет нужды торопить события. Полагаю, все это время Аня будет жить здесь. Она сможет ездить в город три или четыре раза в неделю.

Воцарилось неловкое молчание. Леди Ранмир была гостеприимной хозяйкой просторного дома. Но, как только Бертрам начал проявлять интерес к этой привлекательной и загадочной девушке, все ее желание приютить Аню под своей крышей улетучилось. То, что девушка может провести в ее доме несколько месяцев, неожиданно показалось леди Ранмир угрозой.

– Пока нет необходимости принимать решение, – неопределенно заявила она. – Конечно, Аня может остаться здесь, но…

– Милая, я знаю, как мы поступим! – воскликнула миссис Престон. – Аня должна жить у нас. Это самое малое, что я могу сделать для нее.

Аню охватило смятение. Впервые за все время она с надеждой взглянула на Селию. На лице той появилось удивленное выражение, но она произнесла: