Текст книги "Наследие (СИ)"
Автор книги: Мэри Бэк
сообщить о нарушении
Текущая страница: 33 (всего у книги 49 страниц)
– Кто-то должен сказать хоть что-нибудь… Я не могу вот так просто молчать. Вы знали, что он родом из этого города? Как иронично – умереть там, где ты родился… Ванька был идеальным другом, каких только можно было поискать, без каких-либо изъянов… Он был добрым и понимающим, и никогда никого не осуждал, не обвинял. Он любил всех одинаково… Он был нашей надеждой, и останется навсегда.
***
–Civil Twilight – The Courage to fall–
Казалось бы, после похорон всем станет легче – но это была неправда. Прошла неделя, еще одна – и ничего не менялось. Прошло три недели, и над особняком повисла пугающая смертоносная тишина, которая стирала все временные границы. Время бежало медленно, растягиваясь, но в какой-то момент все вдруг осознавали, что уже прошел день, два, неделя, и невозможно было понять, реально ли это.
Параллельный мир уже почти слился с их миром, двойники то появлялись, то исчезали, разделяя скорбь со своими вторыми половинками. Окна в прошлое с грохотом открывались, так и зазывая взглянуть, узнать что-то – но это не имело значения теперь, без Ваньки. Все погрузились в траур, переживая его смерть: она была повсюду – сквозила по коридорам, пробивалась какими-то голосами, которые то и дело были слышны в особняке, будто призраки; он был повсюду.
Одно лишь будущее никому не было известно – Василиса больше не могла увидеть ничего. То ли от того, что ее рука не поднималась теперь нарисовать что-либо, то ли ее разум внезапно перестал воспринимать сигналы из будущего из-за того, как сильно миры перемешались между собой.
Велимонт давно уже потерял связь с остальными городами и странами, в которых у них были союзники, да и королем ему уже не хотелось быть… Какой он король, если его друзья так легко погибают, и он не может защитить их? Те же союзники, которых они привлекли недавно, скорбели вместе с ними, оставаясь в особняке – все их тренировки сошли на "нет", они лишь пытались хоть немного подбодрить тех, кто уже, казалось, совсем сходил с ума.
Казалось, какая-то частичка Ваньки, и правда не хотела уходить – он все еще витал где-то поблизости, и все могли это почувствовать, и от этого было не по себе, хоть его присутствие и согревало душу хоть немного. Война, предки, люди, другие миры перестали иметь сильную значимость после этой потери – всем хотелось лишь еще хоть раз почувствовать присутствие любимого друга. Поэтому никто не думал ни о надвигающейся опасности, ни о том, что весь мир сошел с ума, ни о том, что реальность перестала оправдывать себя как что-то неизменное и устойчивое.
–The Birthday Massacre – Cover My Eyes–
Прошло слишком много и слишком мало времени. Все были подавлены, и никто не мог смириться со смертью Ваньки. Казалось, это просто шутка, реальность опять играет с ними, но нет. Неужели они действительно никогда уже не увидят этого родного и доброго Ваньку, вечно помогающего всем, кто ему дорог? Вот он и отдал жизнь за ту, кого любил больше жизни…
Лето уже разгулялось, июль подходил к концу, но всем было, как будто плевать на лето, на тепло и прочее… За июлем последовал август, и все так же время неумолимо бежало вперед. Выжившие люди, уже не видящие смысла в том, чтобы идти против них, даже как будто чувствовали их потерю и мало-помалу поддерживали иногда.
Лорен не было дела до всего этого. Она не знала, каково было Эффи – та вообще не выходила из комнаты, но сама Лорен проводила целые дни в прогулках по лесу в одиночестве, будто ждала, что здесь она встретит его… Но нет. Она гуляла допоздна, а Велимонт ходил за ней по пятам, не выдавая себя. Он все так же охранял ее, но сам не знал, от чего.
Реальность уже не была такой, как прежде – все вокруг менялось, смешивалось, и, казалось, уже невозможно понять, что реально, а что нет. Лес вокруг казался Лорен нескончаемым, хотя она знала, где выход в город. Сам по себе он казался огромным, но она знала – это обман зрения.
Устав гулять, она просто присела на землю, на еловый настил, и закрыла глаза, слушая ветер. Она знала, что Велимонт следует за ней, но тот, кто мягко положил ей руку на плечо, появился рядом именно в этот самый момент.
– Это ты? – наугад тихо спросила Лорен, надеясь, что это Ника, ее двойник, – Хотя, нет, не отвечай, я знаю. – Она не услышала ничего в ответ, и продолжила: – Скажи, что мне делать. Если я не знаю, то ты точно должна знать. Я знаю, что ты мудрее меня, ты – лучше меня.
– Ты даже не представляешь, насколько ты сильная. Мы обе.
– Но как?.. Как пережить это?
– Мы тоже все это чувствуем. Наш мир не будет прежним без него.
Эффи же не посещала ее двойник, она не видела больше никаких видений, воспоминаний – или не хотела видеть. Последнее, чего ей сейчас хотелось – это чтобы кто-то говорил с ней, успокаивал, рассказывал какие-то банальные и очевидные вещи. Но к ней все же заглядывали время от времени, пытаясь поговорить.
–Jill Andrews – Lost It All–
– Эффи, тебе надо хоть немного прогуляться, – Роза зашла к ней и присела рядом на ее кровать, – Так нельзя, ты пугаешь нас.
– Я пугаю сама себя, – усмехнулась Эффи, заметив рядом с ней Матвея, – Но прогулки мне не помогут.
– Нам всем не хватает его, – понимающе ответила та, – Он был самым добрым и самым лучшим из нас. Мы не забудем этого.
– Но я его отвергла, – Эффи опустила голову, – Я отвергала его, постоянно, когда он был рядом и пытался мне помочь. Я и там, на площади, пыталась остановить его, но он как будто хотел этого, он хотел умереть за меня. Что он хотел этим доказать?..
– Умереть за самого близкого человека – это не худшая смерть, Эффи, – задумчиво отозвался Матвей, – Он бы сделал это снова, если мог бы, потому что твоя жизнь была для него ценнее его собственной. Мы все могли бы у него кое-чему поучиться.
Эффи подавленно взглянула на него, подозревая, что Матвею просто нечего было сказать, но в его взгляде было что-то… Похожее на то, что она видела во взгляде Ваньки перед его смертью. Он понимает его?..
– Наверное, ты думаешь, что мы просто хотим уговорить тебя забыть его и идти дальше, – продолжил он, – Но нет такого способа забыть это. Можно только жить с этим и помнить.
– Как уж тут забыть… – снова усмехнулась Эффи и, тяжело вздохнув, перевела взгляд на окно, – Я совсем выпала из времени?
– Да, – кивнула Роза, – Он не хотел бы, чтобы ты сидела вот так и убивалась. Тебе нужно взять себя в руки, и продолжить бороться, как и раньше.
– Но как?.. – Эффи подняла глаза наверх, пытаясь не заплакать. Роза поспешно обняла ее:
– Мы будем рядом, – ответил Матвей, – Мы теперь все – одна семья, а семья всегда помогает друг другу.
Роза удивленно взглянула на Матвея, все больше поражаясь изменениям, которые происходят внутри него. Еще совсем недавно он был другим – жестоким и непредсказуемым, он видел смысл только в силе, но теперь… Роза понимала, что это всего лишь была маска, которой он прикрывался сотни лет, чтобы не застрять так же, как и Эффи.
– Идите, – Эффи, улыбнувшись, махнула рукой, – Я скоро спущусь.
Роза кивнула, потрепав ее по волосам, и вместе с Матвеем вышла за дверь. Они молча шли вниз по лестнице, не зная, что и сказать друг другу, как вдруг Матвей взял Розу за руку, крепко сжав ее. Роза удивленно взглянула вниз и, собравшись с мыслями, произнесла:
– Наверное, без тебя я бы точно не справилась со своей магией. Хорошо, что ты оказался рядом вовремя.
– Роза, я был рядом еще задолго до того, как стал твоим учителем. Можно сказать, я видел все, что ты переживала примерно весь последний год, с прошлого лета. Думаешь, ты просто так полюбила фруктовый ром? Кто дал его тебе в тот день в баре, когда твой парень оставил тебя в Скайлайте одну? Это я подсунул его бармену, – усмехнулся он. – Только я особо не вмешивался в твою жизнь до тех пор, пока не посчитал нужным. Я просто помогал время от времени, чем мог.
–The Civil Wars – Disarm–
Роза пораженно уставилась на него, не веря своим ушам.
– Все это время это был ты?!..
– Ну да, – спокойно ответил вампир-некромаг, – Думаешь, тебе всегда было так повезло? Я тебя частенько прикрывал.
– Вот это да… – Роза удивленно открыла рот, – Ты просто не перестаешь удивлять меня. Я уже и не знаю, какие тайны еще ты можешь хранить вот там, Матвей… – она легонько коснулась его виска пальцем.
– Честно говоря, я не знал, что это было поначалу, – признался он, – Какое-то наваждение. Когда я впервые увидел тебя… Я сразу понял, что у меня проблемы. Попытался избавиться от этого… Но ты вечно влипала в неприятности, и я просто не мог оставаться в стороне.
***
Вернувшись из леса, Лорен первым делом решила пойти к Дино – с ним ей поговорить не удавалось с тех пор, как они простились с Ванькой. Он упрямо не шел на контакт, не общался ни с кем, а ей ужасно нужен был кто-то, кто поймет ее – Эффи была совсем не в состоянии говорить с ней о Ваньке, и Лорен было ее жутко жаль. Но она боялась подойти к ней, почему-то ей было страшно даже сказать ей хоть слово – именно поэтому ей нужен был Дино.
Но, все же, покинув лес, Лорен решила ненадолго заглянуть на пляж: он был все еще таким же пустынным – люди редко выходили из дома, все же выжив и вернувшись домой. Казалось, она давно уже не видела солнечного света – облака над морем с самого погребального костра не переставали сгущаться, не позволяя солнцу пробиться сквозь них. Не было никакой надежды, ни для кого – поэтому и было так темно и мрачно.
Море же, чувствуя ее настроение, тянулось к ней волнами, заманивая к себе, будто оно так и говорило: "Он ждет тебя. Он ждет всех вас… Он знает, что там спокойно и хорошо, а здесь вам не знать покоя". Лорен, еле сдерживая слезы, смотрела на волны, и шла по берегу, вспоминая тот костер, и его мертвое тело, и ей становилось плохо, тошно, просто от осознания того, что его больше нет.
Все эти годы, что они были вместе, были одной огромной семьей – они исчезли, растворились во времени, оставшись лишь отголоском времени, добрым и отзывчивым взглядом его голубых глаз, его навязчивой преданной заботы. Теперь же семья была потеряна, разрушена – и, казалось, ничто не соберет ее по кусочкам заново. Сначала они поссорились – но это еще можно было исправить. Можно исправить все, кроме смерти – остальное же лечится со временем. А смерть забирает все, что было от человека – и разбрасывает это прахом вокруг так, что это ощущается в воздухе, повсюду. И от этого нельзя нигде скрыться, нельзя сбежать – потому что это не рядом, это в тебе, внутри, в твоем сердце, в глубине твоей души.
Не в силах больше вспоминать лицо Ваньки и его бесконечно доброе сердце, Лорен покинула пляж, направившись в особняк. Теперь ей действительно было просто необходимо поговорить с Дино – он знал Ваньку намного дольше ее, и чувствовал эту потерю даже, возможно, сильнее ее – именно он мог помочь ей идти дальше.
–Eyes Set To Kill – Ryan–
Она зашла в особняк, в котором все еще так же было тихо, пугающе тихо, и направилась вперед по коридору к комнате Дино – она подошла к двери и прислушалась, понимая, что он снова один. В последнее время Амелия находилась на расстоянии от него – он сам хотел этого, он хотел побыть в одиночестве. Но он был в одиночестве уже так долго, что это уже пугало даже его самого.
Даже не думая стучать, Лорен просто вошла в его комнату – тот сидел к ней спиной, и даже, казалось, не особо удивился тому, что кто-то вошел.
– Дино… – тихо произнесла она, – Поговори со мной.
Тот вздрогнул, услышав ее голос, и собрался уже сопроводить ее из комнаты, как вдруг на мгновение вспомнил недавние слова Ваньки… Тот тоже просил поговорить с ним, когда Амелию похитили, он пытался помочь ему, поддержать, а Дино просто сорвался – думал, что справится сам. Ему не нужна была чья-то помощь или поддержка друга – но лучше бы он тогда послушал…
– О чем говорить? – спросил он.
Лорен подошла ближе, заметив, что на столе перед ним стоит полупустая бутылка виски, а рядом еще одна – уже пустая. Лорен стало и его жаль – так просто нельзя было жить. Она вспомнила себя, когда Велимонт оставил ее – она тоже пыталась залечить свои раны, но это не помогло ей, и ничто не помогло. Только надежда на то, что он вернется – и он вернулся. Но она знала, теперь все по-другому. Ванька не вернется.
– Сколько ты уже выпил? – спросила Лорен, осторожно положив ему руку на плечо. Тот от неожиданности снова дернулся.
– Разве это важно? – ответил он, немного путая слова, – Я в порядке. Видишь? Алкоголь залечивает все, что угодно. Я в норме.
– Ты же просто… Добиваешь себя… – покачала головой Лорен, – Этим ты ничего не решишь. Я за тебя очень волнуюсь. А где, кстати, Амелия?
– Я попросил ее не ходить за мной. Мне нужно побыть одному, – пояснил он, медленно развернувшись.
Лорен наконец увидела его лицо: оно было подавленным, а глаза красными и заплаканными – и сам он уже еле соображал от всего того количества выпитого алкоголя. Она жалостливо бросилась к нему:
– И сколько ты еще будешь пить в одиночестве? Ты ведь знаешь, мне не все равно… Только вспомни, как я травила себя после расставания с Велимонтом… И что мне это дало?
Дино вдруг вскочил, размахнувшись и со всей силы метнув бутылку в стену – бутылка тут же разлетелась осколками, а Лорен поспешно отскочила назад, вскрикнув и испуганно глядя на Дино.
–Red – Hymn for the Missing–
– Это совсем другое, Лорен! – воскликнул он, – Разве ты не понимаешь, что он не вернется?! Это не любовная драма, он умер! Его больше нет!
Лорен растерянно взглянула ему в глаза – в них было столько отчаяния и гнева, сколько в ней не было никогда, даже когда Велимонт разбил ей сердце. И он даже не знал, на кого злился больше – на себя или на Ваньку. На Лорен он больше не держал обид, и на друзей тоже, но себя он ненавидел так сильно, что ему хотелось лишь броситься со скалы, чтобы увидеть Ваньку еще хоть раз – хоть это и было полнейшим безумием.
Стены особняка снова затряслись, как и пол под ногами, и Дино яростно схватился за волосы, подняв голову и уставившись в потолок. Ему было плевать уже, умрут они или нет – ему было горько лишь от осознания того, что часть его, самая лучшая часть, погибла вместе с Ванькой.
– Прости меня… Прости… – взмолилась Лорен, – Я не хотела этого… Я лишь хотела спасти нас, и ничего больше. Я не хотела, чтобы кто-то умер… А тем более, он… Он заслуживает жить больше, чем кто-либо из нас…
– Да пойми же ты, Лорен… – Дино подошел к ней, и она на всякий случай отошла назад. Тот, вздохнув, покачал головой, снова шагнул к ней и положил руки ей на плечи: – Я все понимаю! Я знаю, что с тобой происходит! Это происходит со всеми нами, я это чувствую каждую секунду, меня распирает от моей же магии! И, если бы не ты, нас бы там точно порезали на кусочки. Да, хоть и какой ценой, но мы выбрались оттуда… Но, пойми, я не хочу жить в мире, где нет его… Думаешь, это было всерьез? Все эти ссоры? Это не имело никакого значения! Я знал – когда все это закончится, мы снова станем одной семьей. А теперь… Какая семья без него? Кто мы без него?..
– Я не знаю, Дино… – Лорен закрыла глаза, всхлипнув, и из глаз ее хлынули слезы, – Так просто не должно быть…
– Так, послушай меня, – вдруг произнес он, – Сейчас тебе нужно успокоиться. Нам обоим нужно успокоиться. А потом пойти и успокоить Эффи. Черт, ты даже не представляешь, как она сейчас страдает! Эти двое любили друг друга столько лет и были друзьями, я же видел их насквозь! Два дурака, еще и поссорились под конец… Если мы не продолжим жить дальше, этот добрый дурак вернется по наши души и будет нас мучить! – усмехнулся он, и Лорен тут же улыбнулась сквозь слезы. – Будет нудеть, говорить нам, чтобы мы жили дальше и всякое прочее… Так вот, сейчас я пойду к Эффи. Со мной она сейчас точно захочет поговорить – а потом и ты приходи к ней. И не надо бояться. Просто поговори с ней. Обещаю, она тебя выслушает.
Лорен кивнула, тяжело выдохнув, и доверчиво бросилась к Дино на шею – тот же крепко обнял ее, как давно уже не обнимал. Возможно, эту семью еще можно было собрать по кусочкам – нужно было просто сделать шаг вперед друг к другу. Лорен лишь нужно было дождаться момента, когда она сможет поговорить с Эффи, но это было слишком сложно… Она не знала, что сказать ей. Она ведь разрушила ее счастье. Да, Эффи была с Демонтином, и она, казалось, была счастлива – но на самом ли деле? Да и, возможно ли любить двух людей сразу?..
Стоило ей выйти из комнаты Дино, как она тут же столкнулась с Велимонтом. У него теперь было слишком много дел, и из-за скорби по Ваньке он с ними еле справлялся. Лорен он в это не втягивал – слишком уж это было муторно, все эти "королевские" заботы о мире. Она даже и не понимала, как он находил время приглядывать еще и за ней. Он тут же обнял ее и спросил:
– Держишься?
– Еле-еле… – выдавила Лорен.
– Тогда старайся и дальше. Я буду рядом. И он будет рядом… Ты знаешь это.
– Я всегда все делала по-своему. Что бы все сейчас ни говорили – "он присматривает за тобой" или "он исчез навсегда", мне придется пройти через это в одиночку, и я не знаю, кто из них на самом деле прав. Мы живем в странном мире, где даже духи живут среди нас, так что я не отрицаю, что он где-то поблизости, но я просто его не чувствую. Я не чувствую его…
***
–Three Days Grace – The Real You–
Несмотря на то, что, казалось, ни Лукас, ни люди больше не нападали на них – болезнь, вызванная меткой на коже Лизы, продолжала прогрессировать, а ей становилось все хуже. Ник почти не отходил от нее, а Лиза постоянно видела, как он страдает из-за Ваньки, и совершенно не знала, чем помочь. Она знала Ваньку совсем немного и не так долго, хоть он и для нее стал другом. Хотя на самом деле теперь для нее единственной проблемой стала метка, которая медленно разрушала ее изнутри.
Лизе теперь постоянно снились кошмары – с тех пор, как погиб Ванька. Она сама не знала, почему. Хотя половина кошмаров были никак не связаны с ним – но, все же, они были. И опять, в очередной раз, увидев неприятные и жуткие видения во сне, она вскочила, пытаясь поскорее проснуться, и зачерпнула ртом воздух, пытаясь отдышаться.
Сердце колотилось бешено… Ника не было рядом – видимо, он куда-то вышел. Почему-то в этот момент взгляд Лизы упал в угол – туда, где стояла ее старая гитара, подарок ее умершего давнего друга, который она так и не осмеливалась брать в руки. Ника это не останавливало, он играл время от времени – Лизе же было страшно до сих пор и притронуться к ней. Особенно теперь, когда погиб Ванька…
Но внезапно что-то заставило ее встать с кровати, подойти к гитаре, сесть на пол рядом с ней и взять гитару в руки. Она не думала, что делает, и что будет делать, она просто проводила по грифу кончиками пальцев и, закрыв глаза, улыбалась, не замечая, как глаза намокли, а после и щеки…
Когда Ник зашел в комнату, она что-то тихо наигрывала. Так он и остановился на пороге, не привлекая к себе внимания, и пораженно слушал, не веря своим ушам. Он и не думал, что Лиза когда-нибудь наконец-то на это решится… Но на самом деле Лиза знала, что он вошел, и знала, что он слушает – но она была настолько погружена в себя, что думала лишь о том, что понимает его.
Внезапно она остановилась на середине мелодии, резко оборвав все звуки, уставилась в пустоту, не выпуская гитару из рук, и тихо призналась:
– Я тоже сделала кое-что ужасное… Я спасла жизни Богдана и Раймона, выдав Лукасу наши тайны. Когда они похитили нас перед тем, как мы все оказались на главной площади… Они пытали их двоих, а я мучилась из-за метки, но они могли умереть, и я посчитала, что их жизни дороже, чем наши тайны… Правильно ли я сделала?..
– Даже не сомневайся, – Ник тут же присел на пол прямо перед ней и поднял ее лицо к себе. – После того, что случилось… Больше никто не должен умирать. Это и так было слишком для всех нас. Даже неважно, какие ты выдала тайны – я уверен, что предки и так все о нас знают. Жизни тех, кто нам дорог, намного важнее.
– Значит, правильно… – иронично усмехнулась Лиза, – Ну вот, смотри, я уже точно стала такой, какой ты хотел – доброй и наивной. Странно, конечно… Хотя, я уже привыкла. Но вот прежней я уже не смогу быть, если эта метка меня не убьет. А уж Скайлайтом управлять, когда мы вернемся – и то не уверена.
–IAMX–Volatile Times (IAMseX Unfall Rework)–
– Передай управление клубом Лиле, – предложил Ник, – Как и раньше.
– У Лилии теперь и так слишком много забот… – усмехнулась Лиза.
Доуном, клубом Карла теперь управляла Лилия – ей справедливо вручили это право, как он и хотел с самого начала. Она отказывалась до последнего, но, в конце концов, поняла, что не сможет покинуть это место и оставить воспоминания о нем. Карл был ее старым другом, почти с самого момента обращения, и провел с ней слишком много времени, выручал и помогал. А она стояла перед ним и просто смотрела, как он горит заживо…
Она согласилась взять на себя роль главного в Доуне, но делала все на автомате – на самом же деле она согласилась только потому, что хотела находиться в этом месте. Даже пить ей не хотелось, не хотелось веселиться или танцевать, не хотелось думать об опасности – на душе было так тоскливо и пусто, что все вокруг внезапно теряло всякий смысл. И подпускала к себе она только Никиту – он мог поддержать ее как никто другой, да и видеть никого, кроме, может, него и сестры, она рядом не хотела.
Бывало, она часами ходила по клубу, осматривая каждый уголок и вспоминая каждую веселую минуту со своим другом – хотя со стороны это выглядело так, будто она приводит клуб в порядок. Этим она с помощниками и занималась чаще всего, пыталась подбодрить всех, улыбалась, но все видели, сколько боли было в этой улыбке… Она часто сидела в его кабинете, тщательно осматривая его, находя даже какие-то фотографии, вещи, которые принадлежали ему, даже самые незначительные – но другим казалось, что она просто занимается важными делами.
Все были в растерянности, но Лилия понимала, что теперь на ней лежит ответственность и обязанность поддерживать в них надежду, как это всегда делал Карл. Но ей казалось, что никто не сделает это лучше него… Как же так может быть, что ее самого лучшего и самого первого друга больше не существует?..
С ней переживал потерю и Орден – и вообще все, казалось, было окутано дымкой отчаяния и безысходности от бесконечных потерь и страданий вокруг, и это было невыносимо. Город и, правда погрузился во мглу, да и весь мир тоже. Стоило ведь просто вовремя остановиться, остановить войну, и всего бы этого не было… Но теперь это уже было неважно – прошлого не вернуть, и нет смысла разглагольствовать, когда уже все произошло.
Лилия замыкалась в себе не меньше, чем Эффи, хотя у нее и не было с Карлом настолько сильной связи, как у Эф с Ванькой. Но, наверное, им стоило бы поговорить, ведь они были слишком похожи друг с другом и переживали одно и то же. Но Эффи было совсем не до разговоров с ней, как и Лиле, но другие тоже старались поддержать ее или помочь с клубом.
Сейчас многим было нечем заняться или хотелось сбежать куда-нибудь из особняка, чтобы не чувствовать нагнетающей атмосферы; не было больше войны и всяких нападений, хоть еще и осталась опасность столкновения миров, трещины в реальности… Но это уже не имело почти значения по сравнению с болью скорби по погибшим друзьям. Даже Матвей, хоть и далекий от всей этой сентиментальности, не мог никак забыть погребальный костер и Ванькино окровавленное тело, лежащее на брусчатке главной площади, не мог забыть, как на его глазах сгорел друг, которого он знал уже тысячу лет и с которым учился несколько лет вместе в школе магии.
–CRIM3S – STILL GOIN–
Он так же в смятении бродил по клубу, слишком увлеченно о чем-то рассуждая, и, слишком задумавшись, внезапно врезался в кого-то и удивленно остановился, проморгавшись. Амелия, как и он, в забытье просто шла вперед, и не видела его, и вообще даже не знала, куда идет и что делает.
– Извини… – виновато произнесла она, сделав мучительное лицо.
– Да ладно, что там… – Матвей махнул рукой, – Просто будь повнимательнее.
– Не могу… Со мной что-то происходит нехорошее в последнее время, – пожаловалась она, – Кошмары какие-то снятся дикие. И мне как-то жутко… Будто что-то снова грядет.
– Мда, не очень приятные новости… – нахмурился вампир-некромаг, – Меня тоже мучают кошмары. Постоянно…
– Ты серьезно? – Амелия вдруг заинтересовалась. – Знаешь, тогда мы не одни такие… Раймон тоже мне постоянно жалуется на подобное, а еще недавно и Равен признался, что не может теперь вообще больше спать… Может, я несу ахинею; вполне возможно, что мы все рехнулись после всего пережитого, но что, если мы все четверо как-то связаны?..
***
Все переживают потери по-разному. Лорен все чаще убегала в лес, и никто не мог ее найти, и поговорить с ней было все сложнее, она уже была в шаге от того, чтобы закрыться снова в комнате, как Эффи, как она делала этой весной. Но сейчас ей почему-то вдруг захотелось человеческого тепла, увидеть кого-нибудь, поговорить, обнять – кто знает, может, разговор с Дино так подействовал на нее.
Может, Роза ощутила ее отчаянное желание поговорить с кем-нибудь благодаря их прочной сестринской магической связи, но она оказалась как раз кстати рядом, утянула ее в сторону, к окну, и заставила выговориться – высказать все, что накопилось у нее на душе. А там было достаточно… Лорен все это время казалось, что она виновна в смерти Ваньки, но Роза прекрасно знала, что никто не винил ее, кроме ее самой. А даже если и винили, то давно уже все простили ей… Когда же и она сама сможет простить себя?..
Да, он был просто великолепным другом, и после его смерти в груди останется дыра, которую не залечишь временем, и там всегда будет пустой стул, место за столом, чашка с недопитым кофе, незаконченный разговор, недодуманная мысль, которую он, возможно, когда-то хотел сказать… Но его уже нет, и никто не допьет его кофе и не выскажет за него то, что он хотел сказать. Остается только хранить эту недопитую чашку кофе как бесценную память, и допивать ее каждый раз, бормоча про себя, что он оставляет за собой грязные чашки.
–Ports – I'd Let You Win–
Их отвлек от разговора внезапный грохот распахнувшейся входной двери особняка, ударившейся с размаху об стену – кто-то быстро влетел внутрь, а после поспешил на второй этаж, быстро шагая к своей комнате. Оказавшись на втором этаже, прямо рядом с ними, он уже замедлил шаг, и Роза увидела рядом с ними Матвея – только почему-то он скрывал и свое лицо, и шел почему-то боком, стараясь не показывать им что-то.
Роза поспешно попрощалась с Лорен, снова тепло обнимая ее, и поспешила в комнату вслед за Матвеем, пока он еще и ее ненароком не запер – мало ли что. Но он не собирался этого делать, хотя, когда она зашла, стоял к ней спиной и упрямо не желал поворачиваться.
– Что-то произошло? – осторожно спросила она.
– Просто не смог совладать с собой… – быстро ответил он, – Я хотел есть. И не хотел тревожить тебя.
– Что это значит?.. – нахмурилась она, подойдя ближе и попытавшись развернуть его к себе, но Матвей не позволил ей этого, отойдя в сторону.
Только вот Роза уже все увидела, хоть даже и краем глаза. Рубашка у него была в крови и расстегнута нараспашку, а торс, казалось, распорот царапинами или ножом. Но в крови у него были и руки и… Губы тоже. Роза поняла, что это значит, что именно он имел в виду – или он убил кого-то, или ранил, но почему-то ее уже это не волновало… Видимо, после всего ужаса, что они пережили, даже это было всего лишь мелкой оплошностью.
– Я думаю поменять кое-что в этой комнате… – Матвей поспешно попытался сменить тему, – Есть у меня идея насчет штор. Специальные такие дырявые шторы, продырявленные в виде рисунка. Днем сквозь эти дыры пробивается дневной свет, и вся эта "картина" выглядит белой, на закате красной или оранжевой, а вот при свете луны…
– Матвей, не делай так… – Роза нетерпеливо перебила и снова шагнула к нему: – Поговори со мной. Ты не смог совладать с собой, и что дальше?..
– Это уже неважно, – бросил он, – Неважно для него. Думаю, ты и сама знаешь ответ.
– И к гадалке не ходи… – буркнула она, и Матвей громко усмехнулся, мгновенно приходя в себя.
Роза всегда возвращала его к жизни даже какой-нибудь единственной дурацкой фразой – зато в одной даже этой фразе было столько добра и понимания, что большего и не нужно было. А чего стоил ее добрый и беспечный взгляд… Матвею больше всего хотелось повернуться к ней сейчас, но он вдруг вспомнил о своих шрамах и снова дернул плечом, шагнув в сторону.
Роза не растерялась и быстро залезла в его мысли, не давая ему и понять, что к чему – так и он часто поступал с ней, от него она и научилась. Мысль о шрамах сразу перешла и к Розе, и она сразу же спохватилась, понимая, что торс у него был исполосован именно в том месте, где были и шрамы.
–PVRIS – Separate–
– Ты так и не рассказал мне, откуда эти шрамы… – снова осторожно произнесла она, – И ты никогда не позволяешь мне прикасаться к ним… Ты даже когда спишь – всегда спишь в майке, чтобы я не увидела…
– Потому что тебе не нужно этого видеть, Роза. Пожалуйста… – глубоко вздохнув, ответил он, – Не надо.
– Ну, ты же не хочешь, чтобы я думала, что ты мне не доверяешь? – улыбнулась она, и Матвей даже, казалось, почувствовал это спиной – настолько светлой и понимающей была ее улыбка. Но он снова собрался шагнуть в сторону от нее, и в этот раз она уже не растерялась и схватила его за локоть, останавливая: – Я не позволяла никому лечить меня вампирской кровью до того, как ты стал моим учителем! Я ходила с позорными шрамами на моем теле, помнишь? Если все это время ты наблюдал за мной и знал меня, ты должен это знать. Я доверилась тебе, как никому другому. Не скрывай от меня, пожалуйста… – тихо попросила она, – Я хочу увидеть всего тебя. Расскажи мне об этом…
Матвей тяжело выдохнул, понимая, наконец, что нельзя вечно убегать от себя и своего прошлого, и нельзя вечно защищать ее от всего этого. Однажды она узнает о нем все, абсолютно все, этого не избежать. Он смягчился, и Роза почувствовала, что Матвей уже не пытается уйти в сторону или уйти от ответа… Хоть эти мысли он и хранил глубоко внутри, но теперь он уже готов был поведать ей, в чем дело.
– Перед тем, как стать учителем для многих магов и вступить в Орден, я сам проходил обучение… Даже Арт не знал всех его деталей, потому что обучали нас темные друиды. Они не воспитывали нас, как Арта, а просто жестоко обучали, как солдат. Готовили к войне – любой, которая может случиться. Некоторые из нас не выдерживали и сбегали. Я сбежал… Эти шрамы мы получали при обучении, как наказание. Герденом можно гордиться, он же выдержал до конца… Но поддержал меня, когда я решил сбежать – он меня понимал. И обучение он закончил только ради того, чтобы отомстить своему учителю. Но хоть я и сбежал, уже было поздно… Я не стал солдатом, да, но я успел потерять многое, и многие качества во мне были утеряны навсегда… Как я тогда думал. Сейчас уже не уверен…
