Текст книги "Записки на гитаре (ЛП)"

Автор книги: Мэри Амато

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 10 страниц)

ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТОЕ НОЯБРЯ. ПОНЕДЕЛЬНИК.

ОКРЕСТРОВЫЙ РЕПЕТИЦИОННЫЙ КЛАСС; 8:13.

Трипп идет к музыкальному классу с гитарой и запиской с извинениями. Четное число, а значит, у Лайлы первый урок в оркестровом классе, поэтому он надеется увидеть ее, заходящей в эти двери с улыбкой на лице.

Но вместо этого он слышит разговор мистера Якоби с мистером Сандерсом об аварии. Разложив все по полочкам, он понимает, что случилось с Лайлой, но, заметив его, мистер Якоби замолкает. Учитель забирает гитару и записку и замирает на мгновение, словно не зная, что сказать. В конце концов, он кивает и говорит Триппу идти в свой класс.

Трипп уходит в состоянии оцепенения. Впереди он видит приближающуюся Энни и останавливает ее.

Она выглядит так, будто у нее болит живот.

– Я не хочу это обсуждать.

Звенит звонок и она спешит к музыкальному классу.

– Трипп, я уверен, что тебе надо кое-куда поспешить, – говорит мистер Хэндлон, проходя мимо него. Трипп проходит в класс и занимает свое место. Ему хочется кричать, но он заключен в этом классе, в этом дне.

Мимо него проходят все утренние занятия. Во время обеда он звонит Лайле, хоть и понимает, что все бессмысленно, затем он пишет три записки Энни, прося рассказать, что ей известно, но выбрасывает их, так и не отдав. После полудня по всей школе распространяются различные слухи относительно аварии, в которую попала Лайла. Она сломала ногу. У нее сотрясение мозга. С ней все будет хорошо. Она умирает.

Когда заканчиваются все уроки, звонит его мама и напоминает, что он должен заехать в магазин. Когда он туда добирается, она засыпает его бессмысленными вопросами. Вернул ли он гитару и извинился ли? Да. Принес ли учебник по алгебре? Да. Знаешь ли ты, что делать по науке? Да.

Он заходит в подсобку и вводит в компьютер поисковый запрос по местному почтовому индексу и слову больница. Появляется список из 15 больниц. Он звонит в каждую из них и задает вопрос, привозили ли им пострадавшую по имени Лайла Маркс. И каждый раз слышит в ответ слово «нет». Голову посещает одна мысль. Он вводит в поиск адрес Гранатового театра и ищет ближайшую к нему больницу. Он звонит по указанному телефону и женщина на том конце провода отвечает, что такой пациент у них. Время для него словно останавливается.

– Она в порядке?

– Вы член семьи?

– Друг.

– Информация о состоянии больной в данное время недоступна.

– Почему? Вы можете мне просто ответить, она поправится?

– Мне жаль, – отвечает женщина. – По правилам информацию о больных можно давать только членам семьи.

Он не знает, что делать. Чтобы мама не маячила у него за спиной, садится делать домашнее задание.

Как только они возвращаются домой, он скрывается в своей комнате. Он прослушивает запись, сделанную на лодке, их голоса поют, повезло, повезло мне, он выключает запись. Это похоже на жуткую насмешку.

ДВАДЦАТЬ ПЯТОЕ НОЯБРЯ. ВТОРНИК.

ШКОЛА РОКЛЭНД; 8:11.

Несколько девочек из продвинутого музыкального класса поставили белую корзинку с запиской про Лайлу рядом с музыкальным классом. В корзинку уже положили три мягкие игрушки, а также открытки с пожеланиями. Завтра кто-нибудь отнесет это все в больницу.

За этот день он услышал еще больше разных слухов. Лайла впала в кому. Мозг Лайлы мертв.

Энни не пришла в школу, и кто-то сказал, что она у Лайлы. Кто-то другой сказал, что она дома, ей плохо от переживаний, что Лайла умрет, ненавидя ее. Они с Лайлой сильно поругались из-за него. Люди сплетничают. Никто не говорит с ним в открытую, но все знают, что его и Лайлу поймали в студии, всем известно, что они вместе обедали. На него странно смотрят. Словно думая, что он может быть в чем-то виноват. Затем он слышит, как Марисса рассказывает, что Энни плохо, потому что это она виновата в аварии. В тот день она позвонила Мариссе и призналась, что хотела бы, чтобы Лайла не попала в Коулс. И это прозвучало как проклятье.

Как только заканчиваются уроки Трипп уезжает. Он звонит Лайле на домашний и слушает автоответчик.

– Вы позвонили Марксам. Оставьте ваше имя и номер после сигнала.

Трипп делает вдох.

– Это Трипп Броуди... Знаю, что не должен звонить. Но я должен узнать, как там Лайла. Это мой мобильный. Пожалуйста, перезвоните.

ДВАДЦАТЬ ШЕСТОЕ НОЯБРЯ. СРЕДА.

ШКОЛА РОКЛЭНД; 8:21.

От мистера Сандерса Трипп узнает, что Лайлу перевезли в местную больницу. Он сообщил, что Лайла не пришла в сознание; и да... это правда кома. Трипп хочет его расспросить подробнее, но слишком боится ответов.

В обеденный перерыв он замечает в коридоре Энни и слышит, что она вместе с другой девушкой заберет корзинку, забитую мягкими игрушками, и после уроков отнесет в больницу. В течение всего дня он хочет положить в корзинку записку, но боится, что, прочитав ее, мистер Маркс рассердится еще больше.

КОМНАТА ТРИППА; 19:53.

Трипп сидит за столом, читает в интернете статьи о коме. Люди в коме часто могут слышать, но не могут ответить, так как определенная часть мозга не реагирует на происходящее. Он переходит по ссылке и читает историю о женщине, которая в 26 лет попала в автоаварию и так и не очнулась. Эта история для него стала настоящим ударом.

Дверь комнаты открывается и заходит его мама, не обращая внимания на его состояние.

– Мне пришел ответ из Креншоу. – В руках у нее распечатка. – Рано или поздно, нам придется об этом поговорить, и лучше, если рано.

Он задерживает дыхание и смотрит в экран, пытаясь не разбиться на части.

– Значит, говорить ты не хочешь? Так, Трипп?

– Пожалуйста, мам, отстань от меня.

– Не выделывайся.

Она повышает на него голос и его самообладание рушится. Он встает, отчего стул с грохотом падает на пол и встречается взглядом с мамой.

– Лайла попала в аварию, возвращаясь со свадьбы. Ну, мам? И неизвестно, поправится ли она.

Он отталкивает ее, выходит за дверь и вниз по лестнице, и останавливается на заднем дворе. Земля под ногами холодная, воздух тоже – изо рта идет пар. Нет ни луны. Ни звезд. Вокруг только темень. Почему у него отбирают все, что он любит? Словно на небе черная дыра с его именем, работа которой засасывать в себя все, что он в своей жизни любит.

По обе стороны внутреннего дворика стоят глиняные горшки с осенними хризантемами. Такие забавно симметричные, и почему-то от их вида он злится еще сильнее. Он поднимает горшок и бросает им в забор. И хоть он и слышит такой услаждающий уши грохот, понимает, что все это бессмысленно. Горшки с цветами ни в чем не виноваты. И все-таки он поднимает еще один и швыряет, и еще один, пока так не разбивает все шесть. В конце концов, он садится на нижнюю ступеньку.

Спустя несколько минут он слышит, как за спиной открывается дверь. Его мама выходит на ступеньки и садится рядом с ним, обнимая себя, чтобы согреться. Она видит разбитые горшки, но не ругается из-за них. Наконец она говорит:

– Я позвонила Тине Чэн, маме, с которой познакомилась во время организации прошлогоднего «тихого» аукциона, чтобы спросить известно ли ей что-то про Лайлу. Насколько я помню, она вовлечена в музыкальную программу, поэтому и подумала, что возможно, она знакома с семьей Лайлы.

Трипп даже не шевелится.

– Перед машиной Марксов выпрыгнул олень, Трипп. Я не хочу, чтобы ты винил себя или папу Лайлу в случившемся. Никто в этом не виноват. Это просто несчастный случай.

Трипп принимает это.

– Она поправится?

– Дети быстро поправляются. Держу пари, ей скоро станет лучше.

Он смотрит на разбитые горшки.

– То есть, точно тебе неизвестно.

Она молчит.

– Неизвестно, Трипп. У нее довольно серьезные травмы.

Он выдыхает в воздух тонкой струйкой пара.

– Я хочу съездить в больницу.

Она кладет руку ему на плечо.

– Трипп, очень мило, что тебе хочется ее навестить. Правда, мило. Но... я не знаю... ее папа, наверно, сильно подавлен, а это может расстроить его. Не стоит делать ситуацию еще более напряженной, ты согласен?

Трипп смотрит в черное небо.

Она похлопывает его по ноге.

– Здесь холодно. Идем внутрь.

Он кивает, но с места не сдвигается.

– Знаешь, не стоит ходить и крушить цветочные горшки. – Она пытается улыбнуться. Он снова кивает. – Милый, иди домой.

– Через минуту.

Она заходит внутрь, а он закрывает глаза.

Лайла... просто очнись. Пожалуйста.

БОЛЬНИЦА; 21:06.

– Солнышко, потрогай. Почувствуй, какой мягкий. – Папа Лайлы поднимает ее руку и гладит ей маленького плюшевого медвежонка. – Ты чувствуешь? Если ты меня слышишь, пошевели пальчиками.

Голос окутывает. Она опустилась на самое дно озера, слишком глубоко, чтобы разобрать голос.

– Врач сказал, что отек прошел. Лекарство из твоего организма уже вывели. Тебе надо просто открыть глазки... – Его горло сдавливает. – Милая, пожалуйста...

ДВАДЦАТЬ СЕДЬМОЕ НОЯБРЯ. ЧЕТВЕРГ.

МАШИНА БРОУДИ; 15:07.

Поездка до тети Гертруды длинная и тихая. Сегодня день Благодарения. Трипп думает о Лайле, и Руби, и Ромео, и Энни, и даже Бенджамине Фике, но все-таки большинство его мыслей занимает Лайла и то, как сильно он по ней скучает. Он представляет ее, лежащую в больнице, и его тело начинает ныть. Вновь и вновь он про себя произносит ее имя. Его мама сказала, что никто не виноват в этой аварии, может это и так. Но жизнь Лайлы была бы лучше, если бы она не познакомилась с ним, и от этой мысли становится еще грустней. Тогда она не оказалась бы на той дороге, не пересеклись бы ее пути с тем оленем, и они с Энни не разругались бы, она бы успешно прошла прослушивание в Коулс и жила бы долго и счастливо. Не стоило ему к ней приближаться. В том и хитрость – держаться подальше от других. Заточить душу в глыбу льда. Не мечтать. Не петь. Не млеть.

– Если хочешь, можешь включить радио, – произносит мама с водительского сиденья.

Он качает головой, прислоняется к стеклу и прикрывает глаза.

Повезло мне, повезло. Он ненавидит, что они пели это в лодке перед аварией. Ему никогда не везет. Он проклят и это передалось на Лайлу. И когда он ощущает, что не может дышать, мама поворачивается к нему.

– Трипп, – мягко говорит она. – Если хочешь, я могу позвонить Тине Чэн попозже и попробовать узнать что-то новое.

Вздохнув, он с благодарностью кивает, и она понимает, что он не может говорить или сделать что-то большее.

ДОМ ТЕТИ ГЕРТРУДЫ; 19:33.

Сразу после ужина мама Триппа выходит позвонить в фойе. Трипп идет за ней и ждет, когда она договорит.

– Ее сняли с вентиляции, значит, она дышит самостоятельно. Также она глотает, и это хорошо, – говорит она. – А еще за ней очень хорошо ухаживают. Там лучшие врачи. – Она тщательно подбирает слова и пытается улыбнуться.

Трипп понимает, что она пытается заставить его чувствовать себя лучше, но он умеет читать между строк. Если бы были улучшения, не понадобились бы лучшие врачи.

ТРИДЦАТОЕ НОЯБРЯ. ВОСКРЕСЕНЬЕ.

КОВРЫ И ПАЛАСЫ БРОУДИ; 14:37.

Трипп в подсобной мастерской. Он должен бы выбросить устаревшие образцы в мусорный контейнер, стоящий в переулке, но вместо этого ходит туда-сюда. Начиная с четверга новости о состоянии Лайлы все те же: без изменений. Она не приходит в сознание.

Мама ему сочувствовала, но она не имела даже представления о Лайле или их дружбе. Она ясно дала понять, что по ее мнению лучший способ справиться с переживаниями – погрузиться в работу. Никто из них не вспоминал про Креншоу или гитару. Он не в состоянии разговаривать. Его не покидает ощущение, что это он виноват во всех бедах Лайлы. Повезло мне, повезло. Проходя мимо кладовки, в которой спрятана гитара, он сердито ударяет по замку.

Сделав несколько кругов, он идет к компьютеру проверить почту. Он не ждет никаких писем, поэтому удивляется, увидев кое-что в папке входящих.

Кому: ТриппуБроуди

От: ДжеймсДарлинг

Дата: 30 ноября

Тема: Свадебное видео

Вложение: PSsong.wmv

Привет. Я подумал, что вам понравится запись вашего выступления. Вы нас покорили. Вы многое привнесли в это событие. Мы очень рады, что вы поделились с нами вашим творчеством. Еще раз спасибо.

– Джимми (сын Руби)

Трипп нажимает на видео, и оно начинает играть. В маленьком окошке видно сидящих на сцене бок о бок Руби и Ромео, утонченно украшенный амбар; а потом камера поворачивается и замирает на них с Лайлой и гитаре. Он видит, как волнуется и пытается это скрыть, как потом ему улыбается Лайла и снова внутри него все теплеет, словно это происходит прямо сейчас. Начинается их выступление, и их голоса сливаются и нарастают, он замечает, как радость окутывает его сердце. Песня наполняет его изнутри, он не может даже пошевелиться пока выступление не заканчивается. Он смотрит видео снова и снова.

Когда он, наконец, его выключает, в наступившей тишине стены начинают давить на него. Он возвращается в ночь смерти его отца, к тому ощущению безнадежности, когда он сидел дома. Он не может сидеть здесь и ничего не делать. Открыв дверь черного входа и осмотрев аллею, словно сейчас увидит Лайлу в берете и образе Бонни, выпускающую фальшивый дым изо рта. На асфальте блестят лужи. Кошка пытается пройти сквозь пустые коробки к мусорному контейнеру.

Потерянный, он закрывает дверь, достает из рюкзака диктофон Лайлы и наушники. И еще раз слушает их запись, сделанную на лодке, в то время как шагает между обрезков ковров, верстака и мусорных баков. Повезло мне, повезло. Но на этот раз вместо насмешки в этих словах звучит, как неоспоримая истина, чистая радость. Им повезло встретить друг друга. И никому этого не изменить.

Выхватив из мусорной корзины лист бумаги, он начинает придумывать новую песню. При этом снова шагает туда-сюда, поет себе под нос, записывает пришедшие в голову строки, перечитывает текст вновь и вновь и добавляет что-то новое. Дописав, он складывает бумагу себе в задний карман и выходит в главный зал. Его мама перелистывает за прилавком стопку чеков.

– Мам. – Он набирает воздух. – Пожалуйста, открой кладовку. Я хочу взять гитару и съездить в больницу.

Ее плечи поникают.

– Трипп.

– Я вежливо попросил.

– Трипп, я знаю, что твои намерения… – Звонит колокольчик над входной дверью и заходят две женщины. Мама смотрит на Триппа с сожалением, но он уверен, что она не сдастся. – Нельзя в такое время лезть в их семью. Подожди какое-то время. Обсудим это через несколько минут, – шепчет она и поворачивается к покупателям.

Она ошибается. Она ошиблась с этим так же, как и тогда, не позволив навестить отца в больнице. Он идет в мастерскую за ломом. Запихнув его между дверцей и рамой, он дергает. Дверца не открылась, но на раме появилась вмятина. Он пробует еще раз. Тогда он берет лом одной рукой, отходит на пару шагов назад и с силой ударяет. С дверной рамы сыплются щепки, но замок все еще висит. Засунув лом между язычками замка, он ударяет снова. Дверца открывается.

Его гитара в глубине, она в чехле, лежит между ведром и шваброй. Он хватает ее и выходит, в то время как мама идет посмотреть, что это был за шум.

– Я ухожу, – говорит он.

– Трипп! – Зовет его мама, но он выходит за дверь, его сердце бешено колотится. Гитара заняла свое место в его руке. – Трипп! Стой!

Не оглядываясь, он пробегает целый квартал и, остановившись, достает кошелек. К счастью, он не вынимал из него деньги за свадьбу. Он тормозит первое же такси.

Добравшись до больницы, он говорит женщине за стойкой, что он – брат Лайлы Маркс, это на тот случай, если к ней пускают только членов семьи, и узнает у нее номер палаты. Поднявшись на третий этаж, он замечает мистера Маркса, стоящего к нему спиной и разговаривающего с медсестрами за стойкой посреди коридора. Палата 302 справа. Он ныряет в палату никем не замеченный и видит неподвижно лежащую Лайлу, по обе стороны от ее кровати лежат мягкие игрушки.

Он не может посмотреть на нее.

На столике возле кровати корзинка из школы. Сверху к корзинке ленточками прикреплена связка голубых шариков, касающихся потолка. Шторы на окнах задернуты. На стуле лежит стопка открыток с пожеланиями выздоровления. Он обходит ее кровать, ставит чехол на пол и вынимает гитару. Когда он, наконец, оборачивается, чтобы взглянуть на Лайлу, в горле его начинает жечь.

Лицо Лайлы такое спокойное, что кажется неживым. Руки ее лежат поверх одеяла. Из правой руки, всей в синяках, торчит трубка для внутривенных вливаний, другая ее рука перевязана. Она выглядит иначе, такая хрупкая, кажется, если к ней прикоснуться – она рассыплется.

Какая-то его часть напугана настолько, что ему хочется уйти, но он перебарывает страх и не отводит глаз от ее лица. Он вспоминает прочитанные им статьи про людей в состоянии комы, которые могли слышать, хоть и не реагировали. Минута уходит у него на то, чтобы набраться мужества и позвать ее по имени вслух, но выходит только шепот.

– Лайла... смотри... – Он поднимает гитару, сняв ремень через голову, и выдавливает дрогнувшую улыбку. – Я выломал дверь, Лайла.

Никакого ответа.

По одной он перебирает каждую струну, настраиваясь. После чего звуки музыки заполняют тихую палату.

По всей левой стороне лица растянулся желтый синяк, но ее ухо нетронутое и кажется ему таким прекрасным.

Прочистив горло и попытавшись избавиться от дрожи в голосе, он говорит громче.

– Лайла, это я – Трипп. Помнишь, мы застряли на середине песни? – Он думает о том, как сияли ее глаза в тот день на озере. – Я дописал ее, Лайла. Поэтому ты должна проснуться и послушать ее. – Он замолкает и вынимает из кармана ее диктофон. – Я запишу ее. Я подготовился к приходу... прямо как девочка-скаут. – Он выдавливает смешок и включает диктофон, осторожно пододвинув его поближе к ее руке. – Я оставлю диктофон здесь, чтобы ты могла прослушать ее, когда захочешь, хорошо? На нем записаны все наши песни. Понимаешь?

Выражение ее лица не изменилось. Ее ресницы изогнутые и красивые, свет, идущий от стены над кроватью, отбрасывает их тени ей на кожу.

Открой глаза, Лайла. Просто открой глаза. Его горло сдавливает, а глаза наполняются слезами. Он их смаргивает и наклоняется поближе.

– Мне очень надо, чтобы ты очнулась, Лайла. В песне нужна гармония. Она не звучит с одним моим голосом. Нужен твой голос.

В палате тишина.

– Ты сказала... на лодке... ты сказала, что хотела бы сделать куплет грустным, и чтобы к припеву он стал радостнее, именно к этому я и шел. – Он начинает играть, но его пальцы дрожат и он останавливается. Он закрывает глаза. Делает глубокий вздох и начинает заново.

Когда он поет, он представляет, как его энергия заполняет воздух. Он представляет, как эта энергия перетекает ей в ухо и заполняет ее изнутри, молекула за молекулой, заставляя очнуться. Он поет, вложив в это всю свою душу, а допев, открывает глаза и видит стоящую в дверях маму, по ее лицу текут слезы. Она с трудом выговаривает слова, но Трипп понимает их.

Она говорит:

– Это было прекрасно.

Трипп смотрит на Лайлу и начинает плакать. Он переводит взгляд на маму.

– Она должна очнуться, – говорит он.

Она кивает сквозь слезы.

Открывается дверь, и, потеряв дар речи, заходит папа Лайлы.

– Простите. – Трипп быстро вытирает лицо. Он пытается засунуть гитару в чехол, а затем замирает и кладет в ладонь Лайлы медиатор. Смотрит на нее еще раз. Поднимает чехол и выходит, в голове все гудит, под ногами он не чувствует пола.

Когда двери лифта открываются, мама появляется у него за спиной. Не говоря ни слова, она кладет руку ему на плечо и притягивает к себе.

После короткого сигнала, что лифт спустился в вестибюль, но пока двери не открылись, слова вылетают изо рта:

– Не было никакой гадости, мам.

Она моментально отвечает:

– Я это вижу.

Двери открываются, она лезет в карман и достает из него платок, который дает ему, после чего берется за гитару.

– Не волнуйся. Я только в машину отнесу, красть ее я не собираюсь. – Вытирая свои собственные слезы, она смеется и уходит.

Все еще стоя в лифте, он смеется, но потом думает о Лайле, и смех перерастает в плач, а его мама возвращается, гитарой удержав лифт, и обнимает его.

БОЛЬНИЦА; 18:36.

– Лайла? – шепотом произносит ее папа.

Он придвигает стул поближе к ее постели и, потянувшись, чтобы взять ее за руку, обнаруживает красный медиатор для гитары, оставленный Триппом. На нем несмываемым маркером написано всего одно слово: Млей.

Вернув медиатор обратно ей в руку, он сжимает ее пальцы на нем. Затем он осторожно засовывает ей в уши наушники и нажимает Play на диктофоне.

Сперва раздаются звуки гитары, а затем и голос Триппа.

Солнце скрыто в облаках

А луна учится на их песнях.

До Двенадцатой улицы деревья были просто деревьями.

Ничего, кроме листьев, на них не растет.

Все дни был я заперт в кладовке

С коврами, швабрами-ведрами,

Не ощущал ничего, но это ничто

Проникло в замочную скважину.

Но ты же знаешь, одно лишь мне нужно,

Чтоб ты играла на струнах моих

И петь меня заставляла,

Петь о том, как повезло, повезло мне,

Петь о том, как повезло, повезло мне

Музыка поднимает в ней волны.

Всем ты раздавала невинную ложь,

Всем радость дарила, внутри же лишь дрожь,

Так долго мирилась с выбранным другими,

И почти упустила то, что любила.

Твои дни проходили с тактами.

Ты не могла это изменить или же остановить,

Или сказать, потому что мысли твои и эмоции

Были скручены и связаны в узел.

Но я же знаю, что нужно тебе,

Чтобы я играл на струнах твоих,

А также петь тебя заставлял,

Петь о том, как повезло, повезло мне,

Петь о том, как повезло, повезло мне

Звуки музыки проникают в нее и задевают струны души. Глубоко внутри она ощущает вибрацию. Она проникает на самое дно озера, сквозь его темно-зеленые воды.

Где-то сверху, на поверхности, она видит лодку. Трипп играет на гитаре. Они поют. Это такой прекрасный день.

Она пытается выплыть к лодке, но вода слишком плотная. А потом до нее доносится голос…

Мы не можем с тобой все упустить,

Нельзя сдаваться без боя.

Мы те, кто мы есть, и так надо жить,

И петь о том, как повезло, как повезло.

КОМНАТА ТРИППА; 23:31.

Трипп лежит в кровати, не в состоянии заснуть, когда звонит его телефон. Он отвечает.

– Трипп? Это папа Лайлы.

Трипп садится на кровати.

– Да, это я.

– Извини, что так поздно, но… – Трипп слышит, как мистер Маркс пытается побороть слезы, и чувствует, что его сердце вот-вот остановится. – Она… она сжала мою руку. – Трипп слышит его радостный смех. – Это очень хороший знак. Этого мы и ждали, Трипп.

По спине Триппа пробегает холодок.

– Я наберу тебе завтра и расскажу, как дела.

– Спасибо, – говорит Трипп.

На двух концах телефонов наступает тишина, а затем мистер Маркс произносит:

– Я думаю, что все дело в музыке, Трипп. Твоей музыке.

Слезы катятся по лицу Триппа, и он улыбается. Завершив разговор, он вылезает из кровати и стучит в мамину дверь.

– Трипп? В чем дело?

Он открывает дверь, а она садится на кровати и зажигает свет.

Он смотрит на нее, счастливый, что сейчас она здесь, в простой ночной рубашке и со спутанными волосами, с волнением на лице, и ждет, когда он ей ответит.

– Звонил папа Лайлы. – Улыбается он. – Она сжала его руку.