Текст книги "Записки на гитаре (ЛП)"
Автор книги: Мэри Амато
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 10 страниц)
ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТОЕ ОКТЯБРЯ. СРЕДА.
МУЗЫКАЛЬНАЯ СТУДИЯ Б; 11:25.
Студия без Лайлы кажется пустой. Трипп сразу же ощущает, насколько ему ее не хватает. Открыв чехол для гитары, он находит записку.
Уважаемый мистер Нечет,
Поскольку ты смог вдохновить меня на песню, которую я сама бы никогда не написала, теперь мой черед тебя вдохновлять. Твое задание: написать вальс. Музыкальный размер – 3/4. Значит, такт должен быть таким:
1, 2, 3,
1, 2, 3,
1, 2, 3,
Тебе понятно?
– Мисс Чет.
Он понимает. Это испытание. Вызов.
КОРИДОР ШКОЛЫ РОКЛЭНД; 15:13.
В переполненном коридоре Лайла видит Триппа, ее лицо расплывается в улыбке. Начав озираться в поисках Энни, она одергивает себя, потому что вспоминает, что Энни предупреждала, что уйдет раньше, чтобы посетить дантиста.
– Здравствуй, мистер Нечет, – говорит она. – Выглядишь таким веселеньким.
Он смеется.
– Так и есть! Благодаря теме по физике, которую ты мне вчера рассказывала, я внимательно слушал, и знаешь что?
– Ты что-то запомнил?
– Узнаешь на завтрашнем уроке. Это круто. – Его глаза становятся больше. – И это подтверждает мою флюидовую теорию.
– О чем ты?
– Помнишь, я рассказывал, что всегда чувствовал исходящие от предметов флюиды?
Засмеявшись, она кивает.
– Ты можешь узнать, какой из карандашей в коробке приносит счастье.
– Именно. Так вот, Пикли сказал, что от всего исходят вибрации, то есть флюиды.
– Даже от неживого?
– От всего. Даже неживого. Даже от гранатов. Этот карандаш, даже будучи совершенно неподвижным, будет излучать вибрации-флюиды, потому что состоит из молекул, а молекулы состоят из атомов, а атомы все время колеблются. – Он подносит карандаш к ее уху. – Ты слышишь?
– Нет.
– Ладно, это твои проблемы.
– Думала ведь, что у меня есть проблема, – произносит она. – Но даже не представляла, что такая.
Трипп улыбается.
– Вибрация – это звук; следовательно, у всего есть свой звук.
– И, следовательно, ты слышишь карандаш?
– Мы не можем расслышать карандаш, потому что он звучит на недоступной нам частоте, но звук он издает.
– Как свисток для собак! – говорит она.
– Совершенно верно.
– Так значит, если бы у меня были барабанные перепонки, как у собак, тогда, возможно, я услышала бы, как растут мои кости!
Он усмехается.
Она продолжает:
– На днях я гуляла и видела клен, знаешь, тот, что у входа? Листья на нем были такими красными, и возникло ощущение, что они поют.
– Не только я тут странный.
Она выхватывает у него карандаш и запихивает его за ухо.
– Ну, теперь мы оба заучки по физике.
– А еще я весельчак, потому что пишу песни, – говорит он.
– Хммм, надо активировать мои супер-реснички и подслушать твои мысли. – Она закрывает глаза, делая вид, что погружается в транс. – Невероятно... ты пишешь вальс?
– Ага. И решил назвать его «Гранатовый вальс».
– Хочу его послушать.
– Я уже представляю музыку на куплеты и припев, но пока не дошел до текста.
Подойдя к ее шкафчику, они останавливаются.
– Можем вместе над ним поработать в студии в четверг, – произносит она.
– Сотрудничество, – отвечает он. – Как Бэтмен и Робин.
– Бонни и Клайд.
– Берт и Эрни.
– Джекил и Хайд.
– Может, надо в пример имена музыкантов приводить? – спрашивает он.
Она смеется.
МЕТРО; 16:09.
Едва Трипп садится в вагон метро, звонит его телефон, он чуть не простонал вслух, когда увидел, что это мама.
– Трипп! Я хочу с тобой кое-что обсудить. – Её голос неестественно радостный. – И думаю, тебе это понравится. Я договорилась о встрече с консультантом из Креншоу...
БУМ! Все вокруг него рушится.
– Ты шутишь? – говорит он. – Я не собираюсь переходить в другую школу. – Двери закрываются, поезд начинает движение. – Скажи, что ты договорилась о встрече, потому что им нужно новое ковровое покрытие.
– Мне казалось, для тебя это отличное место. Небольшие классы. Первоклассные учителя.
– Заставить меня ходить к репетитору – это одно. Но ты не сможешь заставить меня поменять школу.
– Но в Роклэнде ты ничем не...
– На самом деле, мне начинает нравиться наука, мам. – Поезд с шумом едет по тоннелю.
– Ты не сдал домашнее задание по алгебре. Утром я видела ноль в интернет-журнале.
– Я подтяну оценки.
– Это ты говорил в течение всего второго семестра прошлого года, но так и не подтянул. В любом случае, я договорилась о встрече...
– ...которую и отменишь, – договаривает Трипп.
– ...завтра в 17:30.
– Нет.
– Выслушай меня. – Ее голос становится сахарным. – Это просто предварительная беседа. Если пойдешь со мной на собеседование и будешь вести себя там хорошо и искренне вслушаешься в то, что они могут тебе предложить, тогда я верну тебе гитару.
Земля со скрипом прекращает вращаться по своей орбите.
– Ты вернешь мне гитару? – спрашивает он.
– Да.
– Когда?
– Сразу после собеседования. Мы заедем в магазин и заберем ее.
– Ты серьезно?
– Серьезно.
– Договорились. – Соглашается он, кладет трубку и сразу же звонит Лайле.
Она поднимает трубку и шепчет:
– Привет, мистер Нечет.
– Почему шепчешь? – спрашивает он.
– У меня индивидуальное занятие с доктором Превски, но она вышла в туалет.
– Завтра я верну свою гитару.
– Ура! – шепчет она. – Это здорово.
– Спасибо. Отпускаю тебя. Адьес.
– Оревуар.
– Та-та. Это пока на тайском.
– Неправда. Чирио. Это пока на староанглийском.
– Да пребудет с тобой сила.
– Вот так и говорят заучки.
– Каждый судит сам по себе. – Выйдя из вагона, он замечает играющего музыканта. – Лайла, подожди! Слушай... – Он вытягивает руку с телефоном, чтобы она расслышала звуки трубы. – Я в метро. Тут играют.
– Нам тоже надо попробовать, – говорит Лайла. – Мне пора.
Убрав телефон, он замирает. Эту старую джазовую песню он слышал раньше. Его любимый учитель в начальной школе постоянно напевал ее.
– «Как прекрасен этот мир».
В воздухе парит высокий звук трубы. Трипп представляет, как от каждой ноты возникает эффект волны, посылающий одну звуковую волну за другой ему в уши. Он представляет, как эти звуки играют и вибрируют на его перепонках как на крошечных барабанах, посылая звуковые волны сквозь его тело, играя на струнах его души.
Музыкант ловит его взгляд, и, поняв друг друга, они обмениваются молчаливыми кивками, как музыкант с музыкантом, а песня в это время продолжается.
ДОМ ЛАЙЛЫ; 21:42.
Лайла раскладывает себе и папе мороженое по чашам, когда звонит ее телефон. Он лежит на столе ближе к папе, поэтому он его берет и смотрит на экран.
– Кто такая Трипп и почему она звонит так поздно?
Лайла подбегает к столу и забирает телефон.
– О... это он. То есть, не она, а он. Вероятнее всего, чтобы спросить о домашнем задании. Мы вместе ходим на алгебру. – Она отвечает, прижав телефон к уху. – Привет.
– Так значит, если у всего есть звук, – говорит Трипп, – то и луны он должен быть.
Лайла глядит на своего отца.
– Подожди, Трипп. Я только возьму рюкзак. И тогда продиктую тебе задание.
Трипп смеется.
– Ничего себе, мисс Чет. Неужели ты впервые назвала меня по имени?
– Почему он не может посмотреть в интернете? – спрашивает ее папа.
– Значит, я теперь должен обращаться к тебе «Лайла»? – спрашивает Трипп.
– Подожди. – Лайла опускает руку с телефоном. – Папа, в этом ничего такого. Он просто не записал задание по алгебре. – Прежде, чем ее папа что-либо отвечает, она хватает свой рюкзак и идет в спальню. – Ладно, я здесь, – произносит она в телефон.
– Я не записал задание по алгебре, но звоню не поэтому, – говорит Трипп.
Лайла бросает рюкзак на кровать и закрывает дверь.
– Я не хочу ничего объяснять папе.
– Прости. Неудачное время выбрал для звонка.
– Нет, все нормально. Я у себя в комнате.
– Итак, вопрос: как думаешь, какой звук издает луна?
Лайла подходит к окну. Верхний свет отбрасывает на стекло ее отражение. Лицом она прислоняется к окну, приложив руку к глазам, чтобы отгородиться от света. Белый полумесяц, сияющий и дикий, словно свет исходит из ее собственной души.
– Я думаю – плач, – говорит Трипп и начинает петь смешным фальцетом.
Папа Лайлы открывает дверь, а Лайла разворачивается к столу и берет карандаш.
– Надо решить задачи с первой по шестую. Понял?
– Ты превратилась во вредного алгебраического робота, – произносит Трипп. – Почему бы тебе не сказать: «Прости, папа, но я пытаюсь услышать луну»?
Она подходит к лежащему на кровати рюкзаку и засовывает карандаш в боковой кармашек.
– Я не могу ответить тебе на этот вопрос. Ты должен придумать ответ сам.
– Мне больно, мисс Чет, – говорит Трипп.
Присутствие в комнате ее папы заставляет ее чувствовать себя так, словно ее затягивает черная дыра, когда ей хочется поговорить с мистером Нечетом. Она неохотно прощается. Стоит убрать телефон, как папа протягивает ей чашу с мороженым.
– Триппу невежливо было звонить и ожидать, что ты продиктуешь ему ответы.
Она разворачивается так, чтобы он не увидел ее улыбки. Ей нравится слышать в комнате имя Триппа, даже если папа и не знает, кто он такой.
– Он не невежливый, – говорит она, глядя в окно. – Просто... ну... странный.
ТРИДЦАТОЕ ОКТЯБРЯ. ЧЕТВЕРГ.
МУЗЫКАЛЬНАЯ СТУДИЯ Б; 11:33.
Трипп стучит в дверь студии и та открывается.
– Мистер Нечет!
Трипп входит и улыбается. Он вспоминает о том, как писал доклад в шестом классе про ежегодную миграцию данаид монарх с севера к тем же хвойным деревьям в тысячах миль в Мексике. Тогда он чувствовал себя словно мигрирующая бабочка, севшая на мексиканское хвойное дерево.
– Давай послушаем твой «Гранатовый вальс»! – Она вручает ему гитару и присаживается на скамью. Опустившись на пол, он настраивается. – Это задание было сложным. Никогда раньше не писал ничего в размере 3/4. Мелодия, вроде как, мне нравится, но с текстом понадобится твоя помощь. – Он наигрывает и напевает мелодию.
– О-о-о, действительно мило, – говорит она.
Он морщится.
– Я написал милую песенку.
– Написал. И должен гордиться этим. Хорошие музыканты могут писать разнообразные песни.
Он продолжает играть, и когда доходит до куплета, Лайла поет:
– Люблю я. как звучит гранат. Наверно, я с другой планеты. – Она смеется.
– Моя планета состоит из гранита, – поет он и останавливается. – Видишь? Невозможно.
– Необязательно употреблять слово гранат, – говорит Лайла. – Сыграй еще раз. Я спою первое, что придет в голову.
Он играет.
Она поет:
– Мне нравится слушать, как звучит твое имя. – Она замирает и краснеет. – Твое, то есть, не твое. То есть, текст же не должен быть основан на правде? Мы можем придумать песню, представив, что это кто-то другой поет о чем-то. Забудь. Давай сначала.
– Нет. Это хорошая первая строчка. Давай продолжим. Мне нравится слушать, как звучит твое имя. Я хотел бы услышать...
– Что ты можешь сказать?
– Отлично. Теперь что-то, рифмующееся со сказать... Много денег тебе хочу передать...
Он поет, смеясь.
– Как насчет: Хотел бы много внимания тебя уделять?
– ...А не заниматься домашкой.
– Вместо того чтобы заниматься делами, которыми должен.
– Хорошо. Хорошо. Но давай сократим. Вместо того чтобы делать то, что должен.
Лайла записывает придуманный ими текст в блокнот.
– Ладно, давай споем, что получилось.
Мне нравится слушать, как звучит твое имя.
Я хотел бы услышать, что ты можешь сказать.
Хотел бы много внимания тебя уделять,
Вместо того,
Чтобы делать то, что должен.
– О-о, говорит она. – Хорошо звучит. Спой еще раз, а я попытаюсь спеть в гармонии.
– Не уверен, что тогда у меня получится спеть.
– Получится. Пой свои ноты и держись их, что бы я ни пела. Слушай себя и не позволяй себе съехать с нот. Представь, что стоишь на одной стороне улицы, а я на другой. Мы параллельны. И идем в одну сторону, но ты должен придерживаться своей стороны улицы.
– Хорошо.
– Спой вот это. – Она демонстрирует ему ноту. Он ее повторяет. – Продолжай ее петь. – Она добавляет ноту на треть выше. Она несколько раз репетирует с ним, и он понимает.
– Мы молодцы, – говорит она.
– На самом деле молодцы! – признает он. – Надо сыграть это в метро.
– На это нужно разрешение, – говорит Лайла. – Я как-то читала статью про это. Им надо прислать на прослушивание видео.
– Значит, надо его записать. Или можем петь на свадьбах. Я был на одной в сентябре, и музыка там была ужасной. У нас выйдет гораздо лучше.
– Можно!
Без предупреждения открывается дверь, и на них смотрят мисс Кеттеринг с мистером Якоби.
– Лайла! – произносит мистер Якоби.
Лайла подпрыгивает.
– Мы просто вместе работали над музыкой.
– Я знаю точно, что правило совершенно четко гласит, – говорит мистер Якоби. – Музыкальные студии не для общения.
– Мы не общались, – говорит Трипп. – Мы...
– Прибереги свои отговорки, – перебивает его мисс Кеттеринг. – Пойдем-ка в кабинет для дополнительных занятий. Я хочу переговорить с тобой и Бенджамином.
Стоит Триппу отложить гитару, как мистер Якоби говорит, что тот потерял привилегию занятий в студии. И точка.
Лайла бледнеет.
– Но это была моя идея. И это я меня надо лишать привилегий.
Трипп против, но мисс Кеттеринг выталкивает его за дверь.
КОРИДОР ШКОЛЫ РОКЛЭНД; 15:16.
Полдня Лайла проходила в шоке, не в состоянии сосредоточиться ни на чем, кроме мысли о том, что Триппу запрещено возвращаться в музыкальную студию. От напряжения и попыток ходить на уроки с видом, будто ничего не произошло, у нее сводит живот. Как только заканчивается последний урок, она сразу же пишет сообщение Энни, что ее не надо сегодня подвозить домой. Еще одна ложь, но она должна найти Триппа.
Она спешит к своему шкафчику и только собирается отправить ему сообщение, как появляется Энни.
– Привет, Лайла, я сегодня кое-что узнала про Триппа Броуди. – Хоть тон у Энни и легкий, но Лайла так и чувствует исходящую от нее враждебность.
– Правда? – Тепло приливает к ее лицу. Она сосредотачивается на рюкзаке, сделав вид, что заела молния.
Энни продолжает:
– Сегодня по расписанию я была репетитором в кабинете для дополнительных занятий, и мисс Кеттеринг обнаружила, что Трипп пропускал занятия с Бенджамином Фиком.
Лайла убирает блокнот в рюкзак и закрывает его.
– Каким образом она это обнаружила? – попытавшись звучать незаинтересованной, она начинает идти.
Энни следует за ней.
– Не уверена, но я разговаривала с Патрисией Кент, и она сказала, что Трипп играл на гитаре в студии, но это бессмыслица какая-то, ведь там была ты. Ты его видела? То есть, ты же сегодня была там?
Сердцебиение Лайлы ускоряется.
– Я ничего не знаю.
Энни останавливается и смотрит.
– Это была проверка, Лайла. И ты ее не прошла. Ты врешь, а я так от этого устала. Ты обещала, что не будешь с ним встречаться, и что в итоге? Встречаешься у меня за спиной. – Говорит она и набирает скорость.
– Я не умышленно пряталась от тебя, Энни. Ты не понимаешь. – Догоняет ее Лайла.
– Нет, понимаю. Я разговаривала с Патрисией Кент. И она сказала, что ты не просила ее поменяться днями. Она сказала, что слышала вас в студии, вместе.
– Это ты донесла мисс Кеттеринг?
– Я уверена, что она сама все узнала.
– Я тебе не верю.
Энни останавливается и пожимает плечами.
– Что ж, очень жаль.
– Слушай, Энни. Прости, что солгала. Но я... я была... чувствовала, что мне надо...
– Надо послать меня...
– Перестань, Энни.
– Нет, это ты перестань, Лайла.
– Не думаю, что есть закон, в котором говорится, что мы все и всегда должны делать вместе.
– Именно это делают друзья, Лайла.
– Но ты всегда так давишь на меня, тебе даже возразить нельзя.
– Скажи уже, Лайла. Ты ненавидишь меня. И считаешь себя лучше меня.
– Прекрати! Я так не считаю. И я не ненавижу тебя! Это ты мне вечно говоришь «Ненавижу тебя». Думаешь, как я после этого себя чувствую?
Выражение лица Энни становится жестче.
– Так чем же вы с Триппом занимались в студии?
– Играли на гитаре.
Энни начинает дико хохотать.
Лайла спрашивает:
– Что смешного?
– Это не ты. – Она идет дальше. – Всего хорошего, Лайла.
МАШИНА БРОУДИ; 16:27.
Трипп молчит, когда его забирает мама. Теперь, раз его выгнали из студии, ставки становятся выше. Он обязан вернуть свою гитару. Мисс Кеттеринг сказала, что свяжется с его матерью. Может, она оставит сообщение на домашний телефон, и тогда есть шанс, что мама его не прослушает. К счастью, ее лицо не выражает обеспокоенности. По дороге в Креншоу она беседует с ним, напоминая как себя вести, чтобы произвести хорошее впечатление: смотреть в глаза, крепкое рукопожатие, не бубнить и никакого сарказма.
– Ты должен выражать заинтересованность на все высказывания, – говорит она, – и кивай в знак согласия, даже если и не согласен.
– Ложь превыше всего, – Трипп не может не сказать этого.
Она бросает на него взгляд.
– Ты меня понял.
Они въезжают в город и поворачивают в район для богатых. В конце улицы, словно старый английский пансион, на вершине холма расположилась школа. Каменные стены обвиты плющом, а на вершине здания башня с часами. Два круглолицых человека сопровождают Триппа на встречу в стиле «познакомимся с вами поближе», в то время как его мама направляется в другой кабинет побеседовать с финансовым консультантом.
Когда он заходит, интервьюер ему улыбается, Трипп улыбается, его мама улыбается, секретарь, попрощавшись, тоже улыбается.
– Я избегал сарказма, добавил парочку слов в словарный запас, и сохранял серьезное выражение лица, хоть они и выглядели как Труляля и Траляля, – говорит он, пока они спускаются по ступенькам к парковке. – Итак... теперь могу я получить свою гитару?
Его мама дожидается, пока они пройдут мимо двух женщин, беседующих у красного кабриолета. Затем ее улыбка исчезает, а лицо мрачнеет.
– Отвечу, когда сядем в машину.
Внутри у него все обрывается. Она садится в машину и хлопает дверцей, а он стоит и думает о том, насколько долгой будет поездка до дома. Она протягивает руку и открывает дверь. Стоит ему сесть, как она взрывается.
– Поверить не могу, что ты лгал мне. – Левой рукой она сжимает руль, заводит машину и переключает передачу. Когда она оборачивается посмотреть, безопасно ли трогаться, взглядом пригвождает его. – Если тебя примут в Креншоу, ты перейдешь. И точка. Если здесь тебе удастся подтянуть оценки, летом сможешь вернуть гитару.
– Что?
Она выезжает через массивные кованые черные ворота Креншоу.
– Это не обсуждается.
Внутри него бушует ярость, но он молчит. Всю дорогу они едут в тишине. Высадив его у дома, она ровно говорит ему, что съездит за кое-какими продуктами.
Оставшись дома один, он пронзительно кричит. Дрожа, он доходит до своей комнаты и звонит Лайле. Пожалуйста, ответь. Она отвечает, ее голос, словно спасательный круг, за который он держится, чтобы не утонуть. Сразу же она понимает, что что-то случилось.
Забравшись на кровать, он рассказывает ей о произошедшем.
– Креншоу! – восклицает она. – Ты не можешь перейти в Креншоу.
– Знаю.
– Она узнала про музыкальную студию?
– Да.
– Это плохо. Энни тоже узнала. Мы сильно поругались. Правда, я надеюсь... – её голос резко меняется, и он понимает, что рядом ее папа. – Страница 73. Надо решить нечетные номера.
– Думаю, мое решение – это разбить что-то ломом, – говорит он.
Она смеется.
– Ну, думаю, что это правильный ответ. До завтра.
Нехотя он прощается с ней.
КОМНАТА ТРИППА; 20:26.
Звонит Лайла. Она шепчет в трубку.
– Знаешь, что я сделала, чтобы ни о чем не думать?
– Разбила все вокруг?
Она смеется.
– Нет. Я создала нам сайт и разместила там наше mp3, указав, что нас можно приглашать на свадьбы! – Она опять смеется. – Посмотри его. Я отправила тебе ссылку. А еще у меня есть план. Завтра вечером встречаемся на углу Сикамор и Двенадцатой.
– Зачем?
– Не скажу. Где-нибудь в семь вечера. Не заблудись.
– Мне хоть понравится?
– Да. Мне пора. – Она отключается.
Он берет ноутбук, относит его на кровать и включает. Найдя ее письмо, он кликает по ссылке .[16]16
Реальный сайт, там же можно прослушать все песни из книги.
[Закрыть]. От вида открывшегося сайта у него перехватывает дыхание. Там их песни. Объединение Млеющих. Все у него, так или иначе, наладится.
КОМНАТА ЛАЙЛЫ; 21:32.
Энни/ я присоединилась к песенному квартету, и теперь мы квинтет. Завтра вычеркну наши имена из списка участников просмотра.
Лайла читает сообщение, и сквозь нее проходит волна облегчения. Ей не придется отвечать за Энни. Так даже лучше.
Лайла/ отличная идея. Удачи. Уверена, что у тебя получится.
ТРИДЦАТЬ ПЕРВОЕ ОКТЯБРЯ. ПЯТНИЦА.
РАЙОН ЛАЙЛЫ; 19:01.
Трипп приезжает на велосипеде к углу Сикамор и Двенадцатой и ищет Лайлу. Детишки в хеллоуинских костюмах бегают по газону перед кирпичным домом. Лайлы нигде не видно. Звонит его телефон.
– Где ты? – спрашивает Лайла.
Слышать ее голос – первое настоящее удовольствие за сегодняшний день.
– На углу Сикамор и Двенадцатой. Ты где?
– На углу Элм и Двенадцатой. Как доехал?
– На велосипеде.
– Ладно. Тащи свой велосипед, тогда ты меня не опередишь. Двигаясь по Сикамор, пересеки Двенадцатую и иди в сторону Тринадцатой.
– Хорошо. Я иду. Куда мы направляемся?
Район старый, окруженный огромными деревьями. Небольшие домики уступают перед домами, украшенными к Хэллоуину светильниками Джека на крыльце и привидениями, подвешенными к деревьям. Светят уличные фонари. Уже темно, но пока еще видно.
– У тебя такой грустный голос, – произносит она. – Не грусти. Тебе понравится. Продолжай идти по Сикамор.
– Ты там живешь?
– Я живу на пересечении Эш и Десятой. Иди вдоль Сикамор.
– Меня там ожидает горшочек с золотом?
– Да.
– А мне казалось, чтобы найти горшочек с золотом, надо следовать за радугой, а не голосом из трубки.
– Эй, посмотри направо.
Начав переходить Тринадцатую улицу, Трипп оглядывается и видит Лайлу в свете фонаря, в ее руках футляр для виолончели, и идет она в ту же сторону, что и он.
– Привет, мисс Чет.
– Привет, мистер Нечет. Мы сейчас на двух параллелях, – говорит она.
– А почему мы не идем вместе? – спрашивает он.
– Чтобы нас не подозревали, – объясняет она.
– А. А зачем тебе виолончель? – спрашивает он.
– Потом узнаешь.
Трипп продолжает двигаться по Сикамор и доходит до следующего квартала. Большинство домов окружены заборами, из-за которых не видно Лайлу.
– Идти дальше?
– Ага.
Приблизившись к Четырнадцатой улице, он смотрит вправо.
– Эта неизвестность убивает меня. ...Подожди... подожди... вот ты где. Привет виолончелистке по ту сторону.
– Привет странному парню по ту сторону. Я рада, что ты немного повеселел. Продолжай идти прямо. Эй, а знаешь, что это значит?
– Что?
– Если дойдя до перекрестка, мы все еще будем видеть друг друга, значит, мы шагали с одинаковой скоростью. При помощи алгебры мы можем вычислить длину наших шагов.
– Зубрила! Мне продолжать идти прямо?
– На Пятнадцатой поверни направо. Если длина шагов остается прежней, то между нами должен быть квартал.
На Пятнадцатой Трипп поворачивает направо и видит Лайлу в квартале от себя.
– Эй, ты куда ушла?
– Поворачивай налево на Волнат.
– Ты исчезла.
– Ой.
– Что случилось?
– Я ударилась о мусорный бак.
Трипп переходит улицу и идет по Волнат.
– Ладно, я на Волнат, куда дальше?
– Иди на задний двор дома на углу. Того что справа, где много деревьев. Я уже там.
– Я иду прямо в ловушку?
– Да, я решила заманить тебя в темный переулок, чтобы украсть... Что у тебя в карманах?
– Два доллара и медиатор.
– Чтобы украсть у тебя два доллара и медиатор. Подожди. Мне нужны обе руки.
– Зачем?
– Увидишь.
– А как же мой горшочек с золотом? Мне бы хотелось иметь много денег, чтобы купить собственный дом и собственную гитару и жить долго и счастливо.
– Ну... возможно, твое желание исполнится.
– Ты говоришь как-то запыхавшись. В чем дело?
– Просто продолжай идти. Скоро все увидишь.
Трипп останавливается. У дома на углу высокий забор.
– Ты на самом деле хочешь, чтобы я шел на задний двор? Чем это дом?
– Слишком много вопросов. Иди уже!
– Могу я зайти через ворота?
– Ага. Я уже на месте. Обойди дом и иди на задний двор. Захвати велосипед. В самый конец участка. Там увидишь дом на дереве.
– Дом на дереве? Ты что, хоббит? А твой папа, случайно, не Властелин колец?
Она смеется.
– Это не мой дом. Он соседей.
– Так это незаконное проникновение?
– Продолжай идти... в самый конец участка.
Задний двор большой и темный. На большом дубе, в тусклом свете, он видит дом на дереве. Затем свет становится ярче, и Лайла выглядывает из окна, ее волосы в ореоле света.
– Ничего себе. – Он засовывает телефон в задний карман.
– Тебе нравится? – спрашивает она, глядя вниз.
– Очень круто.
– Готов к следующему сюрпризу? – спрашивает она.
– Вроде да.
– Открой футляр для виолончели, – говорит она. – Он у ствола.
Трипп видит темный силуэт у основания дерева. Он прислоняет велосипед, садится на корточки и открывает футляр. Через несколько мгновений он понимает, что лежит внутри: школьная гитара. Он смеется.
– Это контрабанда, – говорит она. – Я положила ее в футляр, а свою виолончель оставила в студии. Мистер Якоби никогда не заходит в студии. А если и зайдет, я скажу, что забыла ее забрать.
– Ты украла у школы гитару!
– Нет, – возражает она. – Лишь одолжила до тех пор, пока ты не вернешь себе свою. Просто отдала ее на благое дело.
– Это круто. Монументально. Поверить не могу, что ты это сделала.
– Настоящее преступление – не играть на музыкальных инструментах. Я убрала пустой чехол для гитары в кладовку. Мистер Якоби даже не узнает, что гитара пропала.
– Да ты прямо как Робин Гуд, – говорит Трипп. – Музыкальная его версия. Ты крадешь гитары у богатых и отдаешь их бедным.
Лайла смеется.
– Неси ее сюда!
Трипп вешает гитару себе за спину и забирается в домик на дереве через отверстие в полу.
Свеча, которую Лайла поставила на единственный здесь предмет мебели – небольшой деревянный столик, наполняет пространство теплым золотистым светом. Три стены с окнами, помимо той, где ствол дерева, прикрыты деревянными ставнями. Лайла их распахивает. На полу постелены толстые полосатые одеяла. Вокруг витают запахи кедра и шерсти.
– Вау, – произносит Трипп.
– Я знала миссис Виктор, женщину, что жила здесь...
– ...В домике на дереве?
Лайла улыбается.
– В доме, который дом. Но она умерла, а дети ее выросли, и они никак не решат, продать дом или сохранить. Раз в месяц сюда приходит садовник, но в доме никого. Мое тайное убежище. – Она берет гитару и наигрывает аккорд. – И никто про него не знает.
Звуки гитары заполняют дом на дереве. Луна в окне выглядит как картина в рамке. Триппу кажется, что они словно попали в другое время.
– Думаю, миссис Виктор обрадовалась бы, что мы здесь, – говорит он. – Просто преступление пустовать такому дому.
Лайла улыбается.
– Я подумала оставить гитару здесь, чтобы мы оба могли приходить сюда когда угодно и играть. Мы накроем ее одеялами, так что по ночам она не замерзнет.
– Но это означает, что ты не сможешь играть на ней в школе.
– Знаю. – Пожимает она плечами. – Но тебе вообще нельзя заходить в студию, так что тебе она нужнее.
– Но и тебе она нужна.
– Она нам обоим нужна, так что, полагаю, мы можем вдвоем играть на ней здесь.
Трипп кивает.
– Спасибо.
– Не за что. Ладно. Давай поработаем над нашим вальсом, – говорит Лайла и достает свой блокнот.
– Я дописала текст. О, и угадай, что еще я принесла?
– Даже представить не могу.
Она засовывает руку в карман и достает небольшой цифровой диктофон.
– Папа дал мне его, чтобы записывать занятия с доктором Превски. Мы можем записывать наши песни и публиковать на сайте.
– Ты гений, – говорит он кивая.
Они работают над песней, а спустя несколько минут звонит телефон Лайлы.
– Я не отвечу, – говорит она.
Они пробуют другие гармонии, пока песня не приобретает свою форму.
– Готов записать ее? – спрашивает Лайла.
Трипп кивает, и она нажимает на кнопку.
Он играет проигрыш, и они начинают петь:
Мне нравится слушать, как звучит твое имя,
Я хотел бы услышать, что ты можешь сказать,
Хотел бы много внимания тебе уделять,
Вместо того,
Чтобы делать, что должен. О...
Что-то внутри уже на грани,
Что-то внутри уже на грани,
Что-то внутри уже на грани, о,
И это я...
Мне нравится с тобой пересекаться.
Хочу, чтоб каждый день можно было встречаться,
Наши слова прорастут как семена, не надо спешить,
Давай не спешить. О...
Что-то внутри уже на грани,
Что-то внутри уже на грани,
Что-то внутри уже на грани, о,
И это я...
Мне нравится твой склад ума.
Преимущества, каких мне не хватает,
А если тебе кажется, что мир вокруг рушится – я напишу,
И ты будешь знать, что я рядом. О...
Они в последний раз поют припев и, допев последнюю ноту, с улыбками смотрят друг на друга.
– Неплохо! – говорит Трипп.
– О-о, за время нашей передышки я придумала кое-что. Может, это станет нашей новой песней, – восклицает Лайла и забирает гитару. – Дай попробуй с твоим медиатором.
Он колеблется.
– Всего на минуту, – говорит она.
Он передает ей медиатор. Она проводит им по струнам, но так как держит его не крепко, он выскальзывает из ее руки.
– Прости, – говорит она, ее голос полон смущения. Она, ползая на коленях, ищет его. – Если не найдем, я куплю тебе другой.
Трипп осматривается вокруг и, не говоря ни слова, спускается вниз. Он ищет в темноте, на покрытой листьями земле.
– Прости! – повторяет Лайла. – Это же не конец света? У тебя же есть другой медиатор? – звонит ее телефон. Она не отвечает. – Посвети телефоном, вместо фонарика, – предлагает она.
Достав телефон, он наклоняется и светит на листья рядом с его ногами.
– Трипп, я куплю тебе другой медиатор, – произносит она.
И снова молчание... слышно только как он шелестит листьями.
– Я вернусь завтра, когда будет светло и поищу, – предлагает она.
Он продолжает поиски.
– Ты злишься на меня? – спрашивает она.
Он ничего ей не отвечает.
– Но это же смешно, – говорит она. – Это же просто медиатор.
– Это не просто медиатор. – Трипп пинает ногами листву и продолжает искать.
– Отлично, – говорит она.
Он слышит, как она одеялами накрывает гитару, как закрывает ставни. Когда она спускается по лестнице, он отходит в сторону, пропуская ее. Она достает телефон, чтобы присоединиться к его поискам. Но ее телефон опять звонит.
– Снова папа.
– Все нормально. Я сам поищу, – говорит он.
Она отвечает на звонок.
– Привет, пап, я как раз... – она слушает. – Нет!.. я возвращаюсь домой! – произносит она напряженно и быстро. – Нет!.. Через пять минут. Пап! Я буду дома через пять минут. – Она убирает телефон. – Это плохо. Надо было сразу же ответить на его звонок. Когда я не ответила, он позвонил Энни. – Она ходит из стороны в сторону. – Это очень плохо. Я ему сказала, что ушла к Энни, а Энни сказала ему, что понятия не имеет, где я могу быть. И теперь они оба знают, что я врала.
Трипп все еще продолжает поиски и она взрывается.
– Прости, но просто, чтоб ты знал, мне кажется, что ты не очень красиво реагируешь. Кто-то мне однажды сказал «Не стоит заводиться из-за чего-то незначительного в нашей жизни», то есть, это же просто кусочек пластмассы. Сколько он стоит, центов 75? Сравни с тем, что я притащила сюда гитару. И теперь у меня неприятности.
