Текст книги "Твое прикосновение"

Автор книги: Мередит Дьюран

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 20 страниц)

– Да, – ответила Лидия. – Мистер Карнелли, вы ведь перекладывали товары Хартнетта перед тем, как отослать их ко мне. У вас сохранились упаковочные материалы, в которых они прибыли?

Хозяин магазина поморщился:

– Вы имеете в виду ящик? Ага, должен где-то валяться. Для чего он вам понадобился?

– Просто хочу его посмотреть. У меня есть подозрение, что кое-какая корреспонденция, вложенная вместе с этой партией груза, каким-то образом могла случайно попасть внутрь ящика. – Когда Карнелли ничего не ответил, Лидия добавила: – Возможно, этот ящик принадлежит моему отцу. Я надеюсь, это не создаст никаких проблем?

– Да вроде нет, – медленно ответил торговец.

– Мне также понадобится какой-нибудь инструмент.

Карнелли порылся под прилавком, отыскивая молоток, а затем пригласил Лидию следовать за ним. Они пошли внутрь склада через ряды стеллажей, заваленных ящиками от множества партий грузов.

– Спасибо, – поблагодарила Лидия, когда они пришли к нужному стеллажу. – Теперь позаботьтесь, чтобы меня никто не беспокоил.

Окинув ее заинтригованным взглядом, Карнелли удалился.

Осуществить задуманное оказалось для Лидии нелегким делом. Когда она взломала верхнюю крышку ящика, древесина расщепилась, содрав кожу у нее на костяшках пальцев. Для лучшей сохранности ценных предметов во время перевозки внутренняя поверхность ящика была обита двумя слоями грубого холста. Понадобилась вся ее сила, чтобы отодрать обивку. Каждый раз, когда под отчаянными усилиями Лидии отделялась очередная скоба, она падала на спину, не удержав равновесия. Постепенно стали видны голые доски днища ящика. Ничего там нет, подумала Лидия.

Вскоре, справившись с очередной скобой, она смогла приподнять ткань обивки настолько высоко, что заметила в углу небольшой матерчатый сверток. И вот уже ее пальцы дотянулись до загадочного свертка. Руки Лидии действовали в эту минуту быстрее ее мыслей. Они ловко развязали узел, и сверток раскрылся. В нем оказался мягкий бархатистый мешочек.

Лидия вытряхнула его содержимое.

На пол упали пять сверкающих драгоценных камней и несколько осколков шестого камня. Красный, голубой, зеленый, желтый, фиолетовый и прозрачно-белый. Казалось, они вбирают в себя весь свет, который был в помещении. Драгоценные камни сияли все ярче, а тени за спиной Лидии, казалось, сгущались все сильнее.

Она нашла «Слезы Египта».

Лидия смотрела на эти камни так неотрывно, что их очертания начали расплываться у нее перед глазами. Словно глядя со стороны, она удивлялась случившемуся. Поражалась мудрости своих рук, первыми разгадавших последствия этой находки. Разум лишь следовал за движениями ее тела, так как был занят важной работой – вновь и вновь прокручивал варианты столь очевидного теперь объяснения. Объяснения, которое ее рассудок отказывался принимать.

Глаза Лидии закрылись, и из них потекли слезы.

– Значит, все-таки ты сделал это? Ты помог украсть эти камни.

Отец поднял голову от лежавшей перед ним газеты. Затем он торопливо посмотрел на камердинера, который в эту минуту находился в комнате.

Этот его взгляд сказал Лидии все. Первой реакцией отца было не удивление или возмущенный протест. Его беспокоило, слышит ли слова дочери кто-то посторонний.

– Оставьте нас, – приказал он дворецкому. Затем, когда дверь за ним закрылась, Бойс посмотрел в лицо дочери: – Ты разговаривала с Эшмором?

– У меня есть кое-что получше, – ответила Лидия. – «Слезы Египта» у меня.

Отец так неожиданно выпрямился на стуле, что ножки стула жалобно заскрипели.

– Где они?

– В безопасности, – заявила Лидия. – В отличие от нас.

– Лидия… – Бойс неловко провел рукой по губам. – Ты должна верить мне. У меня не было иного выбора.

– Неужели? – Лидия презрительно усмехнулась. – Позволь тогда уточнить кое-какие детали. Разве тебя кто-то вынудил это сделать, приставив к виску пистолет?

Бойс тяжело вздохнул и поднялся со стула.

– Ты спрашиваешь про «Слезы»? Да, почти так оно и было.

– Понятно. А много ли подобных ситуаций возникало за все эти годы? Дело в том, что Полли Маршалл почему-то убеждена, что у вас с Хартнеттом этот бизнес продолжается уже давно. А я добавлю, что мне разговоры про пистолеты представляются не слишком убедительными.

– Лидия. – Отец явно волновался. – Ты ведь знаешь, как трудно найти средства для проведения работ.

Ты понимаешь также и всю важность того, что я затеваю сейчас. Ведь это послужит доказательством реальности библейских событий!

– Нет! Я не понимаю ровным счетом ничего. – Боже, когда она перебирала в памяти бесчисленные яростные возражения в защиту невиновности отца, все усилия уберечь его доброе имя от наветов и лжи, то на первый план выступал неумолимый вопрос – для чего все это было сделано?

– У меня не было иного выхода, – тусклым голосом выдавил из себя Бойс. – Местные власти становились все более подозрительными. Нужно было наладить безопасный канал поставок, чтобы замаскировать незаконные операции.

Ну конечно, горестно подумала Лидия. Ведь она всегда верила, что отец полагается на нее, что он доверяет ей и зависит от нее, как никто другой. Оказывается, даже это было придумано для удобства его махинаций. Очень удобно, в самом деле, иметь такую дочь, простодушную и преданную, которая всегда обеспечит тебе алиби.

Боже, ну разве она не идиотка! Даже в истории с Джорджем она не была настолько безнадежно глупой.

– Дочь моя. Я делал это для блага нашей семьи.

Лидия тяжело вздохнула. Отец не зря старался. В доме богатая обстановка – персидские ковры, дорогие картины на стенах. В любом случае Джорджу ничто не угрожало. Этот молодой человек занимал прочное место в кругу влиятельных людей, которые не могли позволить себе лишиться такого союзника, даже если бы открылись неблаговидные делишки его тестя. Мистер Паджет также был надежно устроен в жизни, следовательно,, и за будущее Антонии скорее всего можно было не беспокоиться.

– Ты все это делал только для себя, – наконец заговорила Лидия. – И твои поступки нельзя ничем оправдать.

– Нет, – пробормотал Бойс. – Лидия, ты ошибаешься. Я делал все это только ради тебя. И ради Антонии. Я ведь не мог рассчитывать, что ты выйдешь замуж. И мне нельзя было оставить тебя без средств к существованию. Я открыл счет в банке на твое имя. Я никогда не рассказывал тебе об этом, однако меня все это время сильно тревожило, как сложится твоя судьба после моей смерти…

– Наверное, ты считаешь, что старался на пользу Египта, верно?

Отец нахмурился:

– Да, пожалуй.

– А еще ради научных статей, которые ты сможешь опубликовать. И ради денег, которые сможешь заработать на этом, что позволит тебе вести безбедную жизнь, имея при этом репутацию выдающегося ученого.

Бойс попятился назад.

– Так ты считаешь, что я делал все это ради личного преуспевания? По-твоему, я провел все эти годы вдали от тебя и от твоих сестер лишь для того, чтобы прикупить себе немного посмертной славы? Моя цель выше всего этого, Лидия. Я посвятил жизнь исследованию истоков человеческой цивилизации!

Однако на Лидию больше не действовала подобная риторика. Слишком недостойные средства для достижения высоких целей.

Дочь заставила себя посмотреть пристальнее на отца. Морщины вокруг его рта стали глубже за последний год. Глаза потускнели. И все же это был ее отец. Но в эту минуту он казался ей незнакомым и чужим человеком.

– Хорошо, я отдам тебе «Слезы Египта», – вдруг сказала Лидия. – Можешь отнести их Эшмору и купить себе свободу.

На лице Бойса отразилось удивление, а затем оно просветлело. Это походило на то, как приговоренный к повешению осознает, что его помиловали! И от этого Лидии стало особенно противно. Пальцы отца так крепко сжали ее руку, что Лидия даже вздрогнула.

– Да благословит тебя Господь, – хрипло произнес он.

– Благодарю, – с горечью отозвалась Лидия. – Вот такая я хорошая дочь.

– Ты спасла нас, – прошептал отец. Он уже не смотрел на нее. Словно в оцепенении, отец смотрел куда-то вдаль невидящим взглядом.

– Наверное, где-то сейчас запели ангелы, – язвительно бросила Лидия. – Но только не над Египтом.

Глава 17

Дворецкий дома на Уилтон-Креснт сообщил Джеймсу, что Лидия уехала. Виконт еще размышлял, оставить ли ему свою визитную карточку или дожидаться ее в гостиной, когда наверху лестницы появилась Лидия.

– Подождите, – окликнула она. Едва Лидия начала спускаться вниз по лестнице, как Джеймс почувствовал – что-то случилось. Она шла скованно и понуро. – Я рада, что вы пришли, – промолвила Лидия, подойдя к Джеймсу. – К сожалению, вы разминулись с моим отцом. Он отправился на Уайтхолл [10]  [10]Улица в Лондоне, где находятся правительственные учреждения.


[Закрыть]. Если бы вы застали его дома, я могла бы вас познакомить с величайшим вором во всей Британской империи.

В душе Джеймса что-то перевернулось. Теперь он разглядел, что у Лидии вокруг рта и возле глаз обозначились морщинки от горьких переживаний. Примерно так она должна была выглядеть лет через тридцать. Но не сейчас и не по этой причине. Боже милостивый!

– Успокойтесь, – сказал он и протянул к ней руки.

– Я не нуждаюсь в вашей жалости. Мне просто трудно свыкнуться с мыслью, что я заслужила то, что произошло.

– Во мне говорит вовсе не жалость к вам. – На самом деле Джеймса в эту минуту переполняла ненависть к Генри Бойсу. – Ведь я узнал вас достаточно хорошо.

Лидия проглотила подступивший к горлу комок.

– Вы знаете, я ведь нашла эти самые драгоценные камни. Оказывается, они все время преспокойно лежали в упаковочном ящике, отправленном на адрес Хартнетта. Но находились именно в упаковке от подлинных древностей, а не в том ящике, который мне прислал Карнелли.

У Джеймса вдруг возникло желание взять Лидию на руки и унести ее прочь из этого дома. Но он чутьем понимал, что действовать нужно с большой осторожностью.

– Я вам сочувствую. – Господи, какое бессмысленное и бесполезное выражение! В нем сейчас кипели такие эмоции, что передать их привычными словами было невозможно.

Лидия тяжело вздохнула.

– Я должна теперь подумать, что мне делать дальше. – Ее глаза были подозрительно влажными, она неожиданно повернулась и бросилась к лестнице. После недолгого замешательства Джеймс последовал за ней. На втором этаже дома стояла полная тишина. Одна из дверей, выходивших в коридор, была распахнута. Это ее гостиная. Уже с порога Джеймс догадался, что совсем недавно Лидия учинила у себя большой беспорядок. На полу валялись несколько десятков книг. На ковре стоял раскрытый чемодан, в который Лидия уже положила кипы каких-то бумаг. Далее, в спальной комнате, виднелась груда одежды, наваленная прямо на постель.

Лидия стояла на коленях возле чемодана и продолжала укладывать туда свои бумаги.

– Это все мои статьи, – прокомментировала она и грустно рассмеялась: – Возможно, это последнее, что я написала.

– Не говорите глупостей, – спокойно возразил виконт. – Во всем виноват только ваш отец. Это его грех. Вы здесь совершенно ни при чем.

Руки Лидии замерли.

– Грех. Подходящее слово. Но только ли он один согрешил? Я не перестаю думать об одном – какой я была дурой. – Она подняла голову. – Невероятно забавно, не так ли? Я ведь всю жизнь считала себя умнее многих людей. И отец подогревал во мне такую самооценку, хотя сам, вероятно, был совсем другого мнения обо мне. И вот теперь мне остается лишь злиться на себя, потому что… – Лидия вновь стала укладывать свои бумаги. – Потому что это такой эгоизм – чувствовать себя несчастной и обделенной, когда так много людей попросту погибли из-за этих махинаций, – торопливо выпалила она. – Вы знаете, сколько народу было убито в Александрии? Нет, пожалуйста, не подходите ко мне… – Джеймс шагнул было к ней, но Лидия протестующе покачала головой. – Просто я… слишком измучена всеми этими новостями и открытиями. Я ведь и с вами вела себя совершенно неправильно, вы же помните. Читала вам морали, словно я идеальна и безгрешна. Слепая дура…

Джеймс подумал, что ему придется проигнорировать просьбу Лидии. Всем своим существом он стремился к этой женщине, как парусник, подгоняемый ветром.

Джеймс решительно шагнул вперед, не обращая внимания на возражения Лидии, ее попытку отступить назад. Под его ногами захрустели переплеты книг, их страницы сминались и даже рвались. Не важно, он купит для нее новые. Как только Джеймс прижал Лидию к своей груди, она прошептала:

– Джеймс, вы были так добры ко мне. Слишком добры. – Ее горячее дыхание обжигало ему шею. – Но я сейчас не могу ни о чем другом думать. Только о себе и об отце.

Виконт улыбнулся и прижался губами к волосам Лидии.

– Не забывай, кому ты все это говоришь. Я прекрасно понимаю, как себя чувствует человек, которого предали, причем это совершил тот, кого любили больше всего на свете. И с этим чувством я жил каждый день на протяжении четырех лет. Оно испепеляло меня. И в конечном счете убило мою веру. И мою надежду. – Он помолчал, ожидая, что Лидия снова посмотрит на него. – Ты помогла мне проснуться от этого кошмара. Когда ты пришла ко мне, ты дала мне обещание. Так что теперь ты не сможешь отвернуться от меня.

Губы Лидии едва заметно дрогнули, выдавая внутреннюю борьбу.

– Я не смогу, – прошептала она. – Я держу свои обещания. Однако…

– Однако ты боишься, – бесстрастно закончил за нее Джеймс. – Если даже твой отец мог предать тебя, можно ли надеяться, что я не предам? Но ты забываешь самое главное: ведь я люблю тебя, Лидия. И надеюсь, что ты тоже меня любишь.

Некоторое время Лидия молча смотрела на него с удивленным и обрадованным видом. Но затем, тяжело вздохнув, нахмурилась и спросила:

– И что из этого?

– А ты не понимаешь? – Джеймс недоуменно рассмеялся. – Сейчас я объясню: я хочу жениться на тебе. Боже милостивый! Наверное, мне не стоит удивляться, что такие события происходят вот так буднично. Я бы хотел прожить оставшуюся жизнь с тобой, Лидия. Я предлагаю тебе руку и сердце.

Лидия посмотрела на виконта таким взглядом, что было невозможно понять, какие мысли вертятся у нее в голове в эту минуту. Когда же она заговорила, ее голос был печальным.

– Мне нечего дать тебе.

– Замечательно, потому что мне и не нужно от тебя ничего, кроме тебя самой. Ведь это и есть любовь, Лидия.

Такая резкая перемена в Джеймсе не доставила Лидии радости. Она отвернулась от него и опустила голову.

– Я еще не рассказала тебе самое ужасное.

Санберн положил ладонь на плечо Лидии. Он стал вглядываться в ее лицо и печальные глаза.

– Я весь внимание. Лидия вытерла слезы.

– Я отдала отцу «Слезы Египта».

– Ну и хорошо. А что еще было с ними делать?

Лидия высвободилась из рук Джеймса.

– Разве ты не понимаешь? Он останется безнаказанным. Престиж его имени ничуть не пострадает. Наверное, мне нужно радоваться этому. Благодаря этому будущее моих сестер не будет ничем омрачено. – У нее на глазах выступили слезы. – Но это будет несправедливо. Несправедливо!

– Лидия, ведь у тебя не было другого выбора.

– Ничего подобного, выбор был! Разве не я всегда заявляла о себе как о принципиальном человеке? Я должна была вернуть драгоценности государству. – Она скорчила недовольную гримасу. – Пусть бы он почувствовал, каково это, когда тебя предают.

– Нет, – возразил Джеймс. – Это все эмоции. Я тебя хорошо знаю. Ты не стала бы навлекать на своего отца неприятности. Он твой отец, и этим все сказано.

– Но ведь ты сам постоянно критикуешь человеческое лицемерие. – Лидия попыталась засмеяться, но осеклась. – И сейчас представился случай для такой критики. Неужели после всего случившегося ты еще сможешь смотреть на меня с уважением?

– Легко. Разве ты пропустила мимо ушей мои слова, которые я сказал совсем недавно? То, что я говорил о любви и тому подобных вещах?

На лице у Лидии появилось отстраненное выражение.

– Наверное, я не заслужила твоего доверия, твоей любви. Любовь иногда просто сбегает, как кипящее молоко. Достаточно посмотреть на мою сестру Софи.

– Наша любовь никуда не денется.

– Откуда в тебе такая уверенность?

– От тебя, – ответил Джеймс. – Дело в том, что когда ты веришь во что-то, ты сражаешься за это. Чего бы это ни стоило, ты борешься за свою мечту. Поверь, ты сможешь простить своего отца. Вспомни, кем он был для тебя. И все это время я буду рядом с тобой. Я помогу тебе преодолеть эту черную полосу в твоей жизни.

Лидия посмотрела на него таким взглядом, какого Джеймс еще не видел.

– Вот уж не думала, что когда-нибудь доведется услышать такие слова от тебя, – сказала Лидия. – От человека, который всю свою жизнь посвятил мести родному отцу.

– Ты считаешь меня ужасным лицемером, да?

– Нет, – ответила Лидия. Однако в ее ответе не чувствовалось убедительности.

Но Джеймс уже принял решение.

– У меня еще кое-какие дела. – Он усмехнулся, заметив встревоженный взгляд Лидии. – Но наш разговор не закончен. Завтра я намерен снова прийти к тебе.

– Завтра здесь будет мой отец, – мрачно заметила Лидия и отвернулась к своему чемодану.

Более трудного дела Джеймс никогда в жизни не совершал. Но иного выбора для себя не видел.

Отец Джеймса сидел в своем кабинете за огромным столом. Запах лимонного воска и чернил – эта особенная смесь ароматов вызывала в памяти Джеймса много исключительно неприятных ассоциаций. В детстве его приводили в этот кабинет только для наказаний. Наводящие ужас постукивания тростью. Твердая сухая ладонь отца. Мелкие проступки, какими их считал Джеймс, даже совсем ничтожные провинности неизменно завершались поркой. Разбитая ваза, которую он опрокинул, играя в догонялки. Пятно на одежде. Опоздание на ужин.

У Стеллы жизнь была иной. Часто она, нарушая запреты Морленда, забиралась к нему в кабинет, чтобы побаловаться или приласкаться к нему. Отец ворчал на нее, но терпел шалости дочери.

– Этот кабинет разъединяет нас с тобой, Джеймс, – сказала однажды Стелла. – Именно там я чувствовала любовь к себе, а ты испытывал только обиды.

Джеймс смотрел, как Морленд при виде его пытается подняться на ноги, багровея от усилий. Внезапно ему стало совершенно очевидно, что молот судьбы обрушится на отца гораздо быстрее, чем он этого ожидал. Очень скоро этот кабинет перейдет к нему, и тогда придется прежде всего изгнать отсюда запах воска.

Обычно от подобных мыслей у Джеймса улучшалось настроение. Но сейчас он, напротив, ощутил такую боль, словно острый нож поразил его в какое-то уязвимое место. И вслед за этой болью виконт почувствовал горькое сожаление.

– Что? – сделал первый ход старый граф. Он был весь напряжен и даже плотно прижал кулаки к столу, словно ожидая грубых слов, новых обвинений и поводов для перебранки с сыном. Морленд уже готовился к защите, это было видно по тому, как побелели костяшки его сжатых пальцев.

Джеймс откашлялся. Он не без оснований полагал, что говорить ему будет нелегко. Но странным образом нужные слова прозвучали так непринужденно, как будто он сто раз их повторял, готовясь к этой встрече.

– Я сожалею обо всем, – заговорил он. – Мне очень неприятно, что мы смотрим друг на друга, испытывая лишь одно чувство – подозрительность. Не думаю, что нам удастся когда-либо от этого избавиться. Но ты должен знать, что я больше не хочу считать это правильным.

Морленд нахмурил брови. Каждая черточка его лица дышала недоверием.

– Что за вздор ты несешь?

– Этот вздор очень близок к истине. Дуайер скоро доложит тебе о моем свидании со Стеллой.

– Он уже доложил. Ты поехал к ней, поправ ее явное и недвусмысленное желание, наплевав на мое мнение и следуя лишь своим прихотям. – Морленд помолчал и добавил с неожиданной горячностью: – Черт бы тебя побрал, Джеймс! Ты когда-нибудь оставишь ее в покое?

– Придется, – бросил в ответ Джеймс. – Теперь, когда я повидался с ней, мне многое стало ясно. – Виконт присел прямо на письменный стол. Такая раскованность явно поразила Морленда. Он недовольно фыркнул и снова опустился в кресло. Устроившись поудобнее, граф замер и тяжелым взглядом уставился на сына. Это была его излюбленная привычка, особенно хорошо действующая на испуганного мальчишку. Джеймс заговорил снова: – Сейчас я лучше понимаю, почему ты спокоен за Стеллу. Там, в Кенхерсте, она и впрямь чувствует себя неплохо. Совершенно другие условия, чем в том, первом, заведений. Разумеется, ты знал об этом. Жаль только, что тебе и в голову не пришло хотя бы немного успокоить меня.

Морленд откашлялся. После долгого молчания он заявил:

– Я не обязан давать тебе объяснения.

Вот так, как правило, и заканчивались их разговоры. Отец всегда стремился подчеркнуть свою власть, делая это с удручающим упорством.

– Я никогда не просил у тебя ничего,– мрачно продолжил Джеймс. – Однако ты мог все-таки поставить меня в известность. Вместо этого ты предоставил мне жить в неведении, воображая самое худшее в отношении Стеллы.

От злости у Морленда раздулись ноздри.

– Ты глупец, – бросил он. – Неужели ты думаешь, что я мог доверять тебе? Человеку, который сознательно губит всю свою жизнь…

– Да, – прервал его Джеймс. – Я так и делал. Тут ты не ошибся. Более того, я посвятил этому все свое время, убеждая себя, что поступаю так из-за Стеллы. Я думал, что своим поведением заставлю тебя пожалеть и о твоем отношении, и о твоем бездействии. Заставлю признать, что ты скверно вел себя с нами обоими. Но в конце концов я убедился, что был не прав. Как бы ни складывались наши отношения, я люблю тебя, отец, несмотря ни на что.

Морленд сидел, застыв в оцепенении.

– Ты сейчас какую-то новую игру затеваешь?

– Вовсе нет. – Джеймс долго вглядывался в лицо отца. – Я устал от нашего противостояния. Слишком это все по-детски. Я хочу покончить с этим.

Только теперь Морленд позволил себе выдохнуть воздух.

– Если бы можно было повернуть время вспять, – хрипло выдавил он. – Я бы отказал Боуленду в его сватовстве. Но что бы произошло потом? Я тогда ничего не мог изменить, Джеймс. Ни ты, ни я не могли повлиять на нее. Она была упрямая, безрассудная, ее так и притягивало ко всяким неприятностям. Стелла сама для себя представляла главную угрозу. Поэтому теперь она должна оставаться в Кенхерсте. И тебе не следует убеждать ее в обратном.

– Я уже сказал, что не намерен этого делать. Однако мне кое-что нужно от тебя. Вне зависимости от твоего ответа я решил не беспокоить больше сестру. Что касается моей просьбы, пожалуй, можно сказать, что я прошу благословения у тебя.

Морленд удовлетворенно проворчал:

– Вот это совсем другое дело. Чего ты хочешь от меня?

– Возникли новые обстоятельства. Мне нужно, чтобы… – Боже, все укоренившиеся в нем рефлексы пришли в ужас от одной мысли, что ему придется произнести слово «нужно» перед отцом. Он тяжело вздохнул. – Мне нужно, чтобы ты помог мне завоевать сердце той женщины, на которой я хочу жениться.

Лидия никогда не думала, что обман можно считать проявлением благородства в любви. За ужином собрались все ее родственники: Джордж и Софи, Антония с мистером Паджетом и папа. Отец старался не встречаться с ней взглядом. Тем не менее еще утром он появился в комнатах Лидии, чтобы сообщить, запинаясь, о честном выполнении Эшмором данных ему обещаний. Лидия за столом молчала и только приветливо всем улыбалась. Антония буквально светилась от радости и счастья под нежными взглядами своего жениха. Из-за присутствия Паджета Джордж также старался демонстрировать свои лучшие качества. В нем вновь расцвели остроумие и галантность, которые когда-то пленили Лидию. В хорошем расположении духа была и Софи, которая получала явное удовольствие от внимания отца. Лидии даже стало немного грустно при виде улыбок сестры, ее разрумянившихся щек и легкомысленных шуточек. Казалось, что Софи давно мечтала завладеть вниманием отца и была готова ради этого на многое.

Теперь у нее на душе было спокойно. Даже когда за ужином отец стал откровенно лгать о том, как провел сегодняшний день. Он ни словом не обмолвился о допросе, через который прошел. На его лице не было и тени стыда, когда он рассказывал о делах, связанных с раскопками, о своих дружеских отношениях с коллегами в Каире.

Джеймс говорил, что она простит отца, даже если не сможет по-прежнему любить и уважать его. Однако Лидия сомневалась, что когда-нибудь сумеет принудить себя к этому.

Разговор за столом перешел на обсуждение медового месяца младшей сестры. Мистер Паджет предложил Грецию или Италию, против чего Антония явно не возражала.

– Ну а потом, – смеясь, фантазировала она, – меня так испортит тамошний климат, что я и вовсе откажусь возвращаться в нашу старую холодную Англию!

– И все же придется это сделать, – вступил в разговор мистер Паджет, кладя руку на ладонь Антонии. – Ведь нашего возвращения будет ждать твоя сестра. – Он перевел взгляд на Лидию. – Вы же будете жить с нами, мисс Бойс, не так ли? Мне кажется, что леди Сазертон не настолько эгоистична, чтобы и далее удерживать вас возле себя.

Антония улыбнулась и другой рукой накрыла ладонь жениха.

– Ты ведь обещала, – напомнила она Лидии. – Я не нарушила своего обещания, значит, и ты должна выполнить свое.

Невозможно было не поддаться обаянию младшей сестры. Сомневаться в ее искренности Лидия не могла даже в эту минуту. Радуясь за Антонию, Лидия вдруг почувствовала, как в ее собственной душе начало что-то оттаивать. Это ощущение было едва уловимым, но его хватало, чтобы напомнить о чем-то пока неосуществившемся, но уже согревающем ей душу.

– Ладно, посмотрим, – ласковым тоном ответила она. – Но в любом случае спасибо за это предложение.

– Мне тоже хотелось кое-что сказать, – вмешалась в разговор Софи. – Почему это меня не поставили в известность о вашем уговоре? Допустим… – Она сделала небольшую паузу, так как в эту минуту вошел дворецкий и что-то прошептал, склонившись к уху Джорджа. – Я вовсе не хочу отпускать сестру.

Джордж поднял голову.

– Лидия, – обратился он к ней. – К вам посетитель.

– В такой час? – удивленно нахмурилась Софи. – Как странно. Скажите, что мы уже никого не принимаем.

Дворецкий помедлил.

– Видите ли, я бы так и поступил. Но пришел лорд Морленд.

– Морленд? С чего бы вдруг?

Лидию внезапно охватил такой страх, которого она не переживала за всю свою жизнь. Неужели что-то случилось с Джеймсом? Она стремительно поднялась со стула.

– Пожалуйста, извините меня, – бросила она и сходу и выбежала из комнаты.

В дверях своей гостиной Лидия резко остановилась, дрожа всем телом.

– Милорд, с Джеймсом все в порядке?

Ожидавший ее граф Морленд повернулся к Лидии. На его лице была едва заметная мрачная улыбка.

– Ваше удивление сродни моему, – сухо заметил он. – Если бы дней десять назад мне кто-то предсказал, что я стану посланником Джеймса, я бы такого человека назвал величайшим глупцом на свете и спустил с лестницы.

Посланник. В этом слове не было ничего пугающего, что подтвердило бы ее худшие опасения. Лидия в замешательстве вошла в комнату. В гостиной находился только один граф.

– Он не пришел с вами? – нерешительно спросила она.

Морленд хмыкнул:

– В этом не было бы никакого смысла, не так ли? Поэтому, конечно, сам он не явился. Он попросил меня поговорить с вами от его имени. Я так понимаю, что он не обращался ни к вашему отцу, ни к лорду Сазертону. Поэтому я должен признать, что рассматриваю просьбу Джеймса как нечто безрассудное. Если и вы находите ее неуместной, я готов тотчас же откланяться.

Лидия не верила своим ушам. Как могло вообще произойти такое, чтобы он направил к ней своего отца? Чтобы Джеймс послал к ней Морленда?

И тут она осознала, что происходит. Понимание пришло к ней так быстро и отчетливо, что Лидия почти потеряла контроль над своими эмоциями. Изумление. Сомнение. Первые ростки настоящей надежды, первый момент истинной веры в то, о чем ей мечталось так долго. Лидии потребовалось некоторое время, чтобы обрести способность говорить. Она почувствовала сильный жар и головокружение.

– Вовсе нет, – произнесла она дрогнувшим голосом. -Я прекрасно отношусь к виконту. Он знает…

– Рад это слышать, – прервал ее Морленд. – Но это не все. Джеймс обратился ко мне с еще одной нелепой просьбой. – С этими словами граф вытащил из кармана сюртука пачку каких-то бумаг. Дрожащей рукой старик передал бумаги Лидии. От неожиданности и волнения рука Лидии тоже дрожала. Она приняла бумаги и, увидев одобрительный кивок Морленда, развязала шнурок на пачке. На первом листке бумаги было описание путешествия.

«Пароходом до Нью-Йорка. Поездом до канадского Торонто». Рядом с названием этого города небрежным почерком было написано: «Оттуда бог знает на чем, но мы должны пересечь континент и добраться до тех мест, где живут индейцы. Что ты скажешь на это? Медовый месяц в диких неизведанных землях, разве не здорово?» Лидия прикусила губу, чтобы не рассмеяться или не разрыдаться. Она сама даже не знала, какое из этих чувств было сильнее в эту минуту. Неуверенной рукой она поднесла к глазам другой листок бумаги.

Это было разрешение церкви на бракосочетание.

Морленд смотрел на Лидию пристальным взглядом.

– Да, – пробормотал он. – Пожалуй, он действительно знает вас хорошо. Ладно, в любом случае я должен получить от вас ответ, а затем сделать все как полагается. Прежде всего я буду беседовать с вашим отцом. Полагаю, этим должен был озаботиться сам Джеймс. Но раз уж он прячется, как испуганный юнец, мне придется выполнить и другие формальности вместо него.

«Не надо, – едва не произнесла вслух Лидия. – Это совсем не касается моего отца».

Однако внутренний голос помог ей вовремя остановиться. Было непохоже, чтобы граф уверенно чувствовал себя в этой непривычной роли. Плечи были напряжены, образуя какую-то болезненно изломанную линию. Старческие пальцы крепко сжимали рукоятку трости. Можно было не сомневаться, что и Джеймсу было нелегко, где бы он ни находился в эту минуту. Должно быть, он понимал, что затеял рискованную игру, переложив свою задачу на плечи отца.

Боже! Только сейчас истинный смысл совершенного Джеймсом поступка полностью открылся Лидии. Из-за нее он обратился к Морленду! Он заставил себя пойти на какое-то подобие примирения. Ради нее. Если бы ей вздумалось потребовать у него серьезных доказательств его любви, то более убедительного свидетельства невозможно было и представить.

Лидии захотелось, чтобы Джеймс был сейчас рядом с ней. Это желание оказалось таким сильным, что едва не затмевало в ней все остальные чувства. Лидию охватила нервная дрожь, невидимые клещи стиснули ей горло. Но она не может расплакаться на глазах у Морленда. Судя по его виду, сближение старого графа с сыном было еще очень проблематичным. Но время лечит любые раны. С ними рядом будет Антония. Через год-другой, возможно, вернется Стелла. И появятся дети. Их с Джеймсом дети.

Она давно перестала даже мечтать об этом. Привыкла считать, что этого никогда в ее жизни не произойдет. Однако в эту минуту у Лидии все сомнении остались позади. Если бы Джеймс умудрился достать для нее луну с небес, это чудо не затмило бы появления у нее собственного ребенка.