Текст книги "Счастье по соседству"

Автор книги: Мелисса Джеймс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 7 страниц)

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

– Должен признаться, Дженни, что не был с тобой до конца откровенен во всем, что касалось ухода Белинды и моего переезда сюда… И время, которое я, благодаря твоей помощи с детьми, хотел якобы потратить для работы, я частенько использовал, надеясь отыскать свою жену. Ты была права в том, что я не готов смириться с ее исчезновением, и Тимоти обоснованно обвинил меня в том, что я должен был, но не смог или, как он считает, не захотел предотвратить. Я чувствую, что обязан выяснить, что же стало с моей женой, – запальчиво произнес Ной, придя к Дженнифер, когда страсти, вспыхнувшие в доме из-за долгого отсутствия Тимоти, наконец улеглись.

– Ты не должен мне ничего объяснять, Ной. Все, что касается присмотра за Сциллой и Роуди, – это моя работа. А то, что ты с такой ответственностью и самоотверженностью делаешь для своей семьи, для своих детей, – достойно уважения. Я никогда не стану осуждать тебя. Если бы я оказалась на твоем месте, уверена, что поступала бы точно так же, – сдержанно произнесла Дженнифер Марч.

– Спасибо, Дженнифер. Веря в искренность твоих слов, я тем более благодарен тебе. Прости также за те неприятные минуты, которые тебе пришлось пережить из-за меня и моих детей. Я бы хотел пообещать, что никогда больше не стану злоупотреблять твоим великодушным к нам отношением, но не знаю, что будет ждать меня в будущем и что принесет завтрашний день. Я сожалею, что так неловко получилось с дядей Джо. Я многим ему обязан.

– Давай забудем обо всех проблемах хотя бы на время, – предложила Дженнифер Марч. – Так что за страшная тайна заставила Тимоти отсутствовать так долго? – добродушно спросила она.

– Велосипед… Совершенно новый. Сказал, что он теперь принадлежит ему.

– Значит, так и есть. Дядя Джо еще и не на такое способен, – заверила соседа Дженнифер. – Пусть хотя бы это тебя не тревожит, Ной, – проникновенно проговорила она. – Если ты действительно решил сделать все необходимое, чтобы выяснить, что же случилось с твоей женой, я постараюсь тебе помочь в меру своих возможностей. В отношении Сциллы и Роуди ты можешь полностью на меня положиться.

Она отрезала клинышек пиццы, которую в качестве знака примирения принес с собой Ной, и положила на тарелку, затем отрезала другой кусочек.

– Дженни! Дженни, ты дома? – донеслось из холла.

Дженнифер Марч застыла от изумления, не донеся кусочка пиццы до пустой тарелки.

– Дженни, где ты? – уверенно звучал мужской голос.

Ной Бренниган сосредоточенно смотрел на свою соседку.

– Марк? – прошептала Дженнифер и уже громко повторила с нескрываемой радостью в голосе: – Марк! Что ты здесь делаешь?! Какая неожиданность!

Дженнифер спешно положила кусочек пиццы обратно в коробку и кинулась навстречу бывшему мужу. Казалось, она уже забыла, что не одна, что у нее на кухни сидит ее сосед Ной Бренниган.

В кухню твердой поступью вошел высокий и плотный человек, с крупным открытым лицом, на котором выделялись выразительные синие глаза. Ирландский тип его внешности, характерный овал лица, золотистый отлив густых вьющихся волос, мощная широкая осанка произвели на Ноя сильное впечатление.

– Как что? – добродушно удивился Марк, обняв Дженнифер. – Сегодня у нас с тобой десятая годовщина свадьбы, красавица. Или ты забыла?

Марк по-хозяйски обнял свою бывшую супругу за талию и смачно поцеловал в губы. Ной Бренниган отвел смущенный взгляд.

Когда, после длительного и сочного поцелуя, Марк наконец повернул голову в сторону гостя Дженнифер, Ной уже стоял на ногах, готовый удалиться.

Дженнифер представила мужчин друг другу. Ной Бренниган торопливо пожал ее мужу руку, сбивчиво распрощался с обоими и поспешил к себе.

Он только мельком взглянул на Дженнифер Марч, но мог не гадать: было очевидно, что она, так же, как и он, ошарашена неожиданным появлением Марка, хотя ее удивление скорее можно было назвать приятным.

Ной почувствовал себя задетым. Этот властный поцелуй, эти безапелляционные объятья, это показавшееся ему деревенским и грубым появление ее бывшего мужа так не вязались с хрупкой и тихой Дженнифер.

И все же он ясно видел восторг, вспыхнувший в ее глазах, то, как податливо она устроилась в его объятьях, как покорно восприняла этот залихватский поцелуй.

Только об этом он и мог думать все следующее утро, ожидая прибытия своих тестя и тещи, с которыми до отъезда в школу по его просьбе связался Тимоти, передав пожелание отца встретиться с ними лично.

Их визит мог дать ответы на мучившие его вопросы, мог, наоборот, добавить путаницы.

Ной Бренниган понимал, что Питер и Джен спустя три года безрезультатных поисков продолжают лелеять надежду на возвращение Белинды, но по совершенно иным причинам, отличным от причин Ноя и даже Тима.

Их отеческие и материнские мотивы всегда входили в противоречие с мотивами супруга их любимой дочери.

И немало Ноя Бреннигана удивило поведение его старшего сына, который, оказывается, по собственной инициативе постоянно связывался с дедушкой и бабушкой. И не только ни разу не упомянул об этом в разговорах с отцом. Более того, до вчерашнего дня он скрывал это от него.

Ною нужно было хоть с кем-то это обсудить.

Дженнифер Марч медленно подходила к нему, когда в домах по всей округе уже начинали гасить свет.

В нервозном ожидании приезда Питера и Джен, напряженно беседуя с ними о событиях трехлетней давности и последнего времени, он, тем не менее, продолжал думать о вчерашнем внезапном появлении Марка Макбрайда.

Бренниган ничего не знал о характере ее нынешних взаимоотношений с супругом. Она не упоминала об этом прежде, сам же он не считал возможным задавать какие-либо вопросы на эту щекотливую тему. Ной стремился обходиться в своих выводах той информацией, которая была очевидной и открывалась ему без каких-либо специальных усилий. И, как часто бывает в таких случаях, он ошибся.

Ной полагал, что с Марком у нее окончательный и бесповоротный разрыв, что их текущие отношения хуже, чем у случайных знакомых.

Но вышло иначе. Марк без предупреждения приезжает к ней с намерением отметить десятую годовщину со дня их бракосочетания. И Ной задавался теперь лишь одним вопросом: где ночевал прошедшей ночью Марк?

Стал бы этот пышущий здоровьем и самодовольством мужчина стремиться к Дженнифер Марч под самую ночь лишь для того, чтобы обнять и поцеловать ее, а затем скромно удалиться? Пожалуй, нет.

Ной отказывался понять, как мог Макбрайд оставить свою супругу в такой тяжелый для нее период, как мог бросить ее в одиночестве переживать кончину их общего дитя, даже если все его опасения насчет здорового потомства от этой женщины были оправданны? У Ноя не укладывалось в голове, почему любящий мужчина оставил слабую женщину и совершил такой подлый побег.

То, что можно было, хоть и с большим трудом, простить матери троих его детей, страдающей из-за депрессий, невозможно было простить Марку.

Дженнифер Марч приближалась к нему в свободном белом сарафане с крупными пурпурными цветами. Она выглядела восхитительно счастливой. Ее ниспадающие вдоль плеч волосы развевались на ветру, и Ной, завороженный этим зрелищем, еще сильнее недоумевал, как мог Марк Макбрайд бросить такуюженщину.

– Я надеялся увидеть тебя! – выпалил, выступив ей навстречу, Ной, открывая калитку, разделяющую их дворы.

– Приятно это слышать, Ной! – отозвалась Дженнифер Марч. – Что касается меня, то я больше получаса удерживала себя от этого поступка, полагая, что только помешаю тебе своим визитом.

– И все-таки решилась? – спросил ее Ной таким тоном, как если бы для него это действительно много значило, отчего Дженнифер внимательно всмотрелась в его растерянное, но довольное лицо и улыбнулась.

– Да, – кивнула она в ответ и добавила: – Но было трудно.

После этих слов Ной тотчас позабыл о Марке Макбрайде.

– Меньше всего я бы хотела повредить тебе или Тимоти, – тихо призналась Дженнифер.

– Сегодня приезжали родители Белинды. Я разговаривал с ними. Пришлось затронуть много неприятных тем, – коротко проинформировал соседку Ной.

– Как все прошло?

– Не лучшим образом, – нахмурившись, произнес Ной, затем поднял глаза на Дженнифер и, усмехнувшись своим мыслям, продолжал: – Но я ведь ничего другого от них и не ожидал, они все такие же, какими и были столько лет, сколько я их знаю. Но я им сказал, что если они хотят общаться с внуками, то не обязательно таиться и изобретать шпионские методы свиданий. Я не похищал детей, а лишь увез их туда, где они будут под хорошим присмотром. Но отдавать детей им я не собираюсь.

– А они могли такое потребовать? – изумилась Дженнифер.

– Представь себе, – ответил Ной. – Они обосновывают это памятью о дочери. Утверждают, что детям будет лучше с бабушкой и дедушкой, чем с отцом-одиночкой.

– Тогда они рискуют сделать своих внуков самыми несчастными детьми на свете. Неужели им мало того страдания, которое испытывает Тимоти, оставшись без матери? Разве не сильнее будут страдать все трое, если они отберут их у тебя?! – прочувствованно воскликнула Дженнифер.

– Об этом не может быть и речи, Дженни. Кроме того, я запретил им морочить Тимоти голову в отношении поисков матери. Я сказал, что возложил это на профессионалов, а их пустые заверения, не подтвержденные фактами, и переезд в кемпинг, что недалеко отсюда, продиктован лишь желанием внести раздор в мои отношения с детьми. Я пригрозил им, что если они не остановятся, то я приму меры.

– Так это к ним бегал Тимоти всякий раз, когда хотел наказать тебя? – предположила Дженнифер.

– Да, так он поступал, когда мы жили в Сиднее, так же делал и теперь, узнав, что дед и бабка поселились в кемпинге. И велосипед – это их подарок.

– Теперь все сходится… Но неужели они не понимают, что нельзя играть детскими чувствами, внушая Тиму, что его мать жива и вот-вот вернется домой? – возмутилась Дженнифер.

– Им важнее доказать, что это я спровоцировал поступок Белинды, – гневно проговорил Ной.

– Родители Белинды обвиняют тебя в том, что ты был к ней недостаточно чуток и не помог ей справиться с послеродовой депрессией? Но ведь они, насколько я могу судить, тоже все время были рядом, жили в одном городе с дочерью, наверняка нередко видели ее. Тогда почему они, как родители, не предприняли всего того, что, по их мнению, следовало сделать тебе?

– В ту пору их волновало другое – очернить меня в глазах дочери. Они не приветствовали наш брак, негативно отнеслись к нашему желанию иметь более одного ребенка. Они считали, что я навязал ей это, сделав домашней хозяйкой. Но если бы я видел в Белинде какие-то другие стремления, то никогда не настаивал бы. Теперь, по прошествии лет, я могу высказать версию, что просто у моей жены не было собственного мнения. Сначала она полностью зависела от своих родных. Потом полностью доверилась мне, а поженились мы молодыми. Этого они так и не смогли мне простить. У нее не было ни конкретных планов, ни личных желаний, она, можно сказать, жила одним днем. Тогда я этого не сознавал. Мое желание создать семью было осмысленным. Я не мог предположить, что Белинда лишь слепо следует мнению более убежденного, чем она, человека.

– Родители воспитали ее такой. Признание этого равноценно признанию собственной вины. Понятно, что теперь они стараются оправдать себя за твой счет, – проговорила Дженнифер.

– Уверен, если бы они все годы нашего брака не вносили раздор, то Белинда по-прежнему кротко жила бы под моей опекой и, может, когда-нибудь смогла бы обрести собственную цель. Ведь у всех людей это происходит по-разному, – сказал Ной.

– Мы этого уже не узнаем.

– К сожалению… В любом случае я обещал им, что они будут видеться с внуками, но должны договариваться обо всем со мной, в противном случае им придется иметь дело с законом. И еще я запретил им бередить души моих детей заверениями, будто Белинда жива и вернется к нам. С облегчением могу сказать, что Тимоти начинает кое в чем разбираться. Он стал догадываться, что Питер и Джен лукавят ему, только не мог понять, по какой причине. Пришлось объяснить, что никому, ни старым, ни малым, нет охоты брать ответственность за случившееся. Всегда хочется спихнуть вину на кого-то другого. Но скорее Тимоти испугала перспектива переехать жить к деду с бабкой, которую те так лелеяли, вот он и взглянул на них трезвым взглядом.

– Можно ли теперь считать, что тебе удалось переломить эту ситуацию в свою пользу? – спросила Дженнифер.

Ной с любопытством посмотрел на нее и рассмеялся:

– Это зависит от того, кто арбитр. В любом случае время покажет, чего я этим добился.

– Лично я не сомневаюсь в твоем успехе, Ной! – торжественно объявила Дженнифер Марч.

– Спасибо, что хоть ты безоговорочно веришь в меня, – признательно проговорил Ной и, склонившись, поцеловал соседку в щеку. – Прости, – пробормотал он, видя, как ее смутил его поцелуй.

– Перестань просить прощенья, Ной, – сказала Дженнифер, и ее руки легли ему на плечи.

Ной нежно поцеловал ее приоткрывшиеся губы, и его обдало жаром.

– Не целуй меня так,если ты еще женат в своем сердце, Ной, – отстранилась она после первого же страстного поцелуя.

– Я должен еще кое в чем признаться тебе, Дженнифер, – осторожно начал Ной Бренниган. – Незадолго до того, как Белинда узнала, что беременна Роуди, мы уже решили с ней развестись. Атмосфера в семье стала очень напряженной. Ее родители подливали масла в огонь, уверяли ее, что ей будет лучше без меня. Тогда мы заполнили все необходимые документы и выслали их нашим адвокатам. Начался процесс, но мы не получили свидетельство о разводе, поскольку узнали, что у нас будет третий ребенок. Тогда она уже не была уверена, что ей будет лучше без меня. Мы посмеялись над своим прежним намерением. У нас родился сын, но былые проблемы вернулись с большей остротой, а потом Белинда исчезла. Так что я, считай, разведен.

– Но чувствуешь ли ты себя свободным, Ной, вот в чем вопрос.

– Никто из нас не в силах освободиться от своего прошлого, Дженни. Ни ты, ни я. Но ты очень нравишься мне. И я не хочу, чтобы тебя целовал кто-то другой, даже твой бывший муж, – раздраженно проговорил Ной.

– Но это ревность, а не любовь, – нежно упрекнула его Дженнифер.

– А ты не верь словам, верь поступкам, – прошептал Ной и вновь поцеловал ее.

Он увлек ее на расстеленный на траве плед, где этим утром сидел под садовыми деревьями малыш Роуди. Они сплелись в объятьях, и Дженнифер отвечала ему столь же пылкими поцелуями.

– А что же Марк? – резко оборвав все ласки, спросил ее Ной.

Дженнифер не спешила с ответом. Она откинулась на пледе и подняла глаза к небу, неподвижно глядя в пустоту, после чего опустила отяжелевшие веки и тихо произнесла:

– Мы посидели, открыли бутылку вина, вспоминали прошлое, как встретились, как поженились. Он целовал меня, обнимал, звал в постель… Но я попросила его уйти.

– Он ушел? – осторожно спросил ее Ной, выдержав паузу.

– Не сразу. Марк пытался убедить меня в том, на что сам уже давно не надеется. И полагаю, он все еще в городе. Я знаю, что он хотел бы вернуться, но не оттого, что любит меня и верит в наше будущее. Просто ему тошно одному. Вот и все. Но мне это не нужно, – решительно подытожила Дженнифер, вновь открыв глаза и всмотревшись в Ноя.

Он склонился к ее губам и нежно поцеловал их.

– Когда он вернется… если он вернется… обязательно расскажи ему о нас, – попросил ее Ной.

– Рассказать что? – удивилась Дженнифер. – О том, что я нашла замену нашему сынишке, о том, что у моего соседа, в саду которого мы развлекаемся на пледе, есть трое здоровеньких ребятишек, которым нужен воспитатель с моей квалификацией? Это я должна, по-твоему, рассказать Марку?

– Ты думаешь, я использую тебя, Дженнифер?

– Нет, но нам не стоит заблуждаться. Наши отношения могут все только усложнить, – уверенно проговорила она и поднялась с пледа. – Ты не вдовец и не разведен…

– Но любой суд разведет меня в один-два месяца, тебе это известно, Дженнифер! – попытался остановить ее Ной.

– Это не аргумент, – покачала она головой.

– Ты просто не хочешь связываться с отцом троих детей, – упрекнул ее он.

– Да, я не желаю быть мамочкой со скамейки запасных, – резко ответила ему Дженнифер и пошла к себе.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Наверное, что-то произошло, решила Дженнифер, когда всех ее подопечных уже привели родители, а Роуди и Сцилла так и не появились.

Увидев Ноя во дворе его дома, она распахнула окно и крикнула:

– А где же дети?

– Как? Разве я тебе не сказал вчера? Я обещал Питеру и Джен, что позволю им провести неделю с внуками.

– Нет, ты не говорил об этом.

– Прости, Дженни. Должно быть, запамятовал. Сегодня мне нужно заехать на одну стройплощадку недалеко отсюда. У меня там дела.

– Понятно, – отозвалась Дженнифер, продолжая стоять у распахнутого окна, пока Ной выводил машину из гаража. – Ты уверен, что им можно доверить уход за детьми? – воскликнула Дженни, прекрасно понимая, что вмешивается не в свое дело.

– Уверен, что после моего с ними разговора они не сделают ничего такого, что позволило бы мне обвинить их в небрежности, – убежденно ответил Ной.

– Если так, то буду только рада. Хорошо, когда у детей есть бабушка и дедушка, – воспитательским тоном проговорила Дженнифер. – Удачного дня! – пожелала ему она и собралась закрыть окно.

– Погоди! – крикнул Ной. Он стремительно пересек двор и встал под окном женщины, вглядываясь в ее изумленное лицо. – Когда дети вернутся домой, я поговорю с Тимоти и Сциллой. Думаю, они поймут меня правильно.

– Что ты имеешь в виду? – прошептала Дженнифер, уже догадываясь, о чем он намеревается сказать своим старшим детям.

– Я хочу сказать им, что люблю тебя. Я знаю, они обрадуются. Сцилла и Роуди уже любят тебя как мать, Тимоти проникся к тебе уважением, и он очень повзрослел за последнее время.

– А если ты ошибаешься? – взволнованно спросила Дженнифер.

– Я знаю, что прав, – твердо произнес Бренниган. – Прости, Дженни, мне нужно спешить. Зайду к тебе после работы, – оборвал разговор Ной и направился к своей машине.

В гостеприимном доме Дженнифер Марч все еще горел свет. Ной Бренниган вышел на свою веранду. Он присел, с интересом наблюдая за движением изящного силуэта в освещенных окнах дома напротив.

Позволив детям побыть с дедушкой и бабушкой, он чувствовал себя непривычно потерянным.

Ной помнил свое обещание зайти к Дженнифер и поговорить с ней, обсудить общие планы, если таковые имелись, но не торопился. Впервые за долгое время он имел возможность обдумать все без спешки, не отрываясь на нужды требовательных детей. Ему было необходимо это время в одиночестве.

Упрекать Дженнифер Марч в эгоизме Ной не мог. Он понимал, что несправедливо навязывать женщине чужих ей детей, даже если она хорошо к ним относится. Воспитание детей требует не только любви и терпения, но в первую очередь самопожертвования. Ной знал, что Дженни похоронила свои материнские надежды вместе с Коди. Все, что она могла дать своим подопечным, – это доброту и высокий профессионализм прирожденного воспитателя, что она и делала изо дня в день, не жалея сил.

Он мог попытаться еще раз убедить Дженни в том, что она напрасно ограничивает себя в мечтах и что ей еще предстоит реализовать себя женщиной, матерью… Но ее позицию он знал наперед – так же, как и то, как может быть истолкован его интерес к Дженни.

Ной Бренниган раздумывал, идти ли ему к Дженнифер Марч. Он вовсе не стремился перечеркнуть их личные отношения, однако понимал: то, как они сложатся в дальнейшем, не следует переплетать с его внутрисемейными проблемами. Дети же для Ноя Бреннигана всегда были на первом месте.

Он твердо решил не ходить этим вечером к Дженни, не зачинать новых сложностей, не пробовать изменить то, что уже сформировалось, но все-таки подошел к ее дверям, увлекаемый той аурой спокойствия, которую источал соседский дом.

Ной взошел на крыльцо Дженнифер и прислушался. Он различил неторопливые бархатистые интонации баритона великого Элвиса Пресли и мысленно повторил нехитрые слова его легендарной баллады: «Люби меня нежно, люби меня искренне, не позволяй уйти». Кроме этих тихих и трепетных звуков Ной услышал нечто растревожившее его и заставившее ворваться в дом Дженнифер Марч без стука.

Он нашел ее на кухне, склонившейся над кухонной раковиной.

Дженнифер Марч плакала навзрыд, до содроганий в теле. Она даже не расслышала, как вошел Ной.

Он обхватил женщину за плечи, повернул к себе, обнял и стал приговаривать, гладя Дженни по голове:

– Не плачь, милая, дорогая. Я этого не вынесу.

– Ной, – выдавила она со всхлипом и ближе приникла к нему. – Ной…

– Знаю, милая, знаю, – прошептал он, поцеловав ее влажную щеку. – Ты больше не одна. Я с тобой, Дженни. Мы вместе.

Дженнифер потянулась к его лицу, обхватила обеими ладонями и заглянула в глаза Ноя, затем обвила руками его шею и поцеловала в губы.

Ной не предполагал, что несчастная заплаканная женщина может быть столь прекрасна. Ее длинные ресницы отливали смолянистым блеском, влажные глаза сияли признательностью, щеки пылали, алый вспухший рот не отпускал его.

– Я разведусь так быстро, как это только возможно, – заверил ее Ной и сладостно поцеловал. – Мы начнем с начала, без какого-либо прошлого. Мы будем вместе, я тебе это обещаю. Тебя не должны беспокоить сложности в моей семье, дорогая. Я все улажу. Прошлое заставило нас сблизиться, теперь нельзя дать ему нас разъединить.

– Ты прав, прав, милый, – прошептала Дженнифер, прижавшись к щеке Ноя.

– Хотелось бы мне прокатить тебя на моем мотоцикле, да только я продал его, когда уезжал из Сиднея, – шутливо проговорил Ной.

– У тебя был мотоцикл? – удивленно воскликнула Дженнифер, успокаиваясь.

– Да, и два шлема к нему, – подтвердил сосед.

– Я никогда не каталась на мотоцикле, – улыбнулась Дженнифер.

– Это можно устроить. Я возьму мотоцикл напрокат. Завтра пятница. Мы могли бы отправиться в национальный парк после работы. Представь, милая, только ты и я.

– Короткие каникулы для взрослых. Как такое может не понравиться? Но дети ведь не всегда будут у дедушки с бабушкой, – озабоченно проговорила Дженнифер.

– Не мучайся из-за будущих сложностей, Дженни. Давай пока жить одним днем…

– Я зайду за тобой через десять минут, – проинформировал Ной Дженнифер, забежав к ней в конце рабочего дня. – Надень теплый жакет, прокатимся с ветерком.

– Ты действительно решил покатать меня на мотоцикле? – воскликнула, не веря, женщина.

– А почему бы мне этого не сделать, дорогая? Уверяю, тебе понравится. Главное – для безопасности надеть шлем и держаться крепко, – проинструктировал ее лихой ездок.

– Мне… страшно. Я никогда не делала ничего подобного прежде. Даже не представляю, каково это – ехать на заднем сиденье мотоцикла. Это риск, – обеспокоенно лепетала Дженнифер.

– Риск?! Ты говоришь мне про риск, опасная штучка? – рассмеялся Ной Бренниган.

– Ной, почему ты назвал меня так? – смутилась женщина. – Никогда я не была опасной штучкой, – смятенно возразила она.

– Но для меня ты стала очень опасной, детка.

Лицо Дженнифер озарила улыбка.

– Ну так что, рисковая ты моя? Едем этим вечером в национальный парк кататься на железном коне?

– Я буду готова, – заверила его Дженнифер.

– И запомни, милая. Это будет наше первое официальное свидание, – известил ее Ной Бренниган.

– Хорошо, я это запомню, – улыбчиво кивнула в ответ Дженнифер.

– Ну, я пошел, – проговорил Ной, сходя по ступенькам.

– И не поцелуешь?

– Прости, поторопился. Конечно же, поцелую, – сказал он, вновь взбежав на крыльцо. – Ведь именно для этого ты мне и нужна, женщина.

– Только для этого?

– Для этого и еще кое для чего…

– Время вышло! Карета с кучером ожидают вас, миледи! – огласил Ной прихожую соседского дома. – Ты готова?

– Одну секунду, – Дженнифер выглянула из двери и вновь исчезла.

Через пару мгновений она появилась в холле с улыбкой на лице, в узких тертых джинсах, в облегающей розовой футболке и шерстяном приталенном жакете из меланжевого букле. Волосы ее были забраны в тугой хвост на затылке.

– Очень свежо! Ты совсем юная в этом наряде, – одобрительно отозвался Ной Бренниган.

– Ты еще больше удивишься, когда узнаешь, что этому жакету скоро десять лет. Я носила его еще в студенческие годы. А сколько лет этим джинсам, я даже подумать боюсь.

– Тем не менее выглядит все превосходно, дорогая… Теперь мы можем идти? – поторопил ее Ной, которому не терпелось усесться в седло мотоцикла и вспомнить разудалую молодость.

– Пошли, – ответила Дженнифер и взяла ключи от дома со столика в прихожей.

* * *

– Обхвати меня покрепче за талию, Дженни, – наставническим тоном проговорил Ной, помогая подруге взобраться позади себя на мотоцикл. – Можно еще крепче. Не бойся, меня не так просто раздавить, – шутя заверил он свою осторожную пассажирку.

– В шлеме я почти ничего не слышу, – прокричала ему Дженнифер.

– Это с непривычки, – заверил ее Ной.

Когда оба надежно устроились, Ной пришпорил своего железного коня, конь взревел и сорвался с места. После первого же лихого виража Ной с наслаждением ощутил, как Дженнифер приникла к нему всем телом.

– Тебе не холодно? – на лету прокричал ей Ной.

– Нет! – отозвалась она. – Круто!

– Круто?! – повторил он и рассмеялся. Они летели по пустынным вечерним улицам тихого пригорода, и очень скоро оказались на шоссе. Их дорогу озарял только пронзительный пучок света фары и редкие встречные и попутные автомобили. В ушах рокотал мотор. Дженнифер никогда не переживала такого смешения чувств – в ней переплелись ощущения панического страха смерти и абсолютного доверия к человеку, которого она обнимала.

Ей еще не приходилось ездить по этому шоссе. Через некоторое время Дженнифер различила береговую линию и огней стало больше. Она уже могла видеть песчаную полосу пляжа, низкий густой кустарник и скамейки для отдыхающих.

Затем замелькали старинные по виду постройки, и Ной снизил скорость.

– Куда ты меня привез? – прокричала Дженнифер.

– Ты здесь никогда не была? – спросил он.

– Нет. А что это за место?

– Скажи сначала, нравится ли тебе здесь?

– Да, конечно, – ответила Дженнифер.

– Это город Линденбрук, город, занесенный в перечень исторического наследия Австралии. Первое здание в нем было возведено относительно недавно, а именно в 1902 году. Я подробно изучал архитектуру этого национального памятника.

– И чем же она славится? – поинтересовался Дженнифер.

– Законченностью ансамбля, – отозвался Ной.

– О, это многое объясняет! – рассмеялась Дженнифер.

– Оказалось, что и такая легенда может привлечь достаточное количество туристов. Поэтому магазины здесь работают круглосуточно… Ты ведь хочешь обновить свой гардероб? – Ной остановил мотоцикл возле одного сияющего огнями магазинчика.

Дженнифер сняла с головы шлем и попыталась расправить запутавшиеся в пути волосы.

– Позволь тебе помочь, – обратился к ней Ной.

Некоторое время он провозился с ее прядями, стараясь при этом не сделать ей больно, после чего велел потрясти головой.

Сняв заколку, Дженнифер энергично встряхнула густыми длинными волосами.

– Просто хотел посмотреть, как это выглядит, – удовлетворенно заметил Ной. – Зайдем сначала в кафе?

Он выступил вперед, и Дженни покорно последовала за ним, с любопытством поглядывая по сторонам.

В этот час в уютном кафе было всего несколько посетителей.

– Это вообще очень тихий город, – шепотом проговорил Ной, когда им принесли кофе. – Для туристов здесь множество магазинов, торгующих предметами народного творчества. Такой рукодельнице, как ты, должно понравиться…

– Не было повода сказать тебе, – осторожно перебила его Дженнифер, – но вечером, незадолго до твоего прихода, у меня был Марк. Мы попрощались. Он уехал к себе, – кратко оповестила его она. – Это окончательно.

– Ты плакала? – предположил Ной.

– Немножко. Но всегда грустно, когда что-то хорошее заканчивается.

– Ты сообщила ему о нас?

– Конечно! Сказала, что воспылала чувствами к многодетному соседу, – шутливо отметила Дженнифер. – И добавила, что вряд ли у нас с тобой может получиться что-то путное.

– А вот это ты напрасно, Дженни, – упрекнул ее Ной и нежно взял за руку.

– Марк все это принял спокойно, поскольку сам едва ли понимал, для чего приехал…

– Знал он все! – уверенно проговорил Ной. – Хотел тебя вернуть, для того и явился. Но он опоздал! – торжественно резюмировал мужчина.

– Ты ревнуешь меня к нему? – искренне удивилась Дженнифер.

– Ревновал до этой минуты. Успел даже почувствовать приятность этой ревности. Но теперь рад, что она ушла. Ты моя, Дженни! Вот только…

– Ной…

– Вот только не поверю, что он молча смирился с твоим отказом, – договорил Ной. – Ты плакала, значит, он тебя расстроил. Что он тебе сказал?