Текст книги "Счастье по соседству"

Автор книги: Мелисса Джеймс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 7 страниц)

Мелисса Джеймс
Счастье по соседству

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Север Нового Южного Уэльса, Австралия

– Нет! Тимми, вледина! Вельни мне мою иглуфку!

– А ты меня догони, неудачник!

– Я фее папе лафкажу, плофой Тимми!

– Давай-давай, ябеда!

В соседнем дворе горланили ребятишки. Дженнифер знала, что их только трое, но шуму от этих троих было как от уймищи озорников. Ее подопечные никогда себе такого не позволяли.

– Папе дела до тебя нет. Вот увидишь! – вновь возвысился над шумом голос старшего из детей. – Он даже слушать такую мелкоту, как ты, не станет!

Дженнифер нахмурилась и вздохнула. Отложив свое рукоделие, она выглянула в окно.

Беспокойное семейство всего семь дней назад поселилось по соседству. Она ничего не знала о них, кроме того, что дети производят очень много шума.

За прошедшую неделю Дженнифер четыре раза заходила на их двор, желая представиться, но всякий раз возвращалась назад ни с чем.

Соседским домом управляли эти сорвиголовы, и сколько она ни пыталась выяснить, где находятся родители и как их можно увидеть, ничего из этого не получалось. Дети ни разу даже не потрудились обратить внимание на присутствие соседки. Дикари какие-то…

Благословенный пригород! Тут каждый знал о каждом все без преувеличения, поэтому было вдвойне странно обитать рядом с шумливыми чужаками, не имея возможности кивнуть друг другу через живую изгородь и пожелать доброго дня, забирая утреннюю почту из стоящего у дороги почтового ящика.

Именно благодаря отсутствию достоверной информации множились разнообразные слухи, порождаемые вольными измышлениями неравнодушных соседей. Дженнифер не относила себя к числу изобретателей и распространителей этого досужего вздора. Она надеялась, что ее непосредственные соседи изъявят желание протянуть руку. Не дождавшись этого, она начала предпринимать свои безрезультатные попытки познакомиться с новенькими.

Теперь же Дженнифер просто выжидала, не зная, что будет дальше.

На этой улице она жила уже два года, и ей было сложно оставаться безразличной к изменениям, происходящим в этом крохотном уголке земного шара. С детства Дженнифер была привита мораль добрососедства и общепринятый стандарт поведения. И ее не могло не удивлять то равнодушие к условностям, которое проявляли новые соседи, тем более что они были люди достаточно респектабельные. Такой вывод Дженнифер сделала, исходя из внешнего облика озорников, которые с утра до вечера резвились во дворе, отгороженном от ее участка в пять акров калиткой и живописным кустарником.

Судя по всему, дети полюбили это место. Первые дни Дженнифер умилялась, наблюдая за их развеселыми игрищами, но спустя очень короткое время их неумолкающий гомон стал порядком утомлять ее.

И в какой-то момент дети начали казаться ей необузданными маленькими вандалами, которым неведомы элементарные правила приличия. Это критическое отношение только усугубилось вследствие того, что новые владельцы соседского дома упорно не шли на контакт.

– Неплафда! – прокричал обиженный голосок. – Папе ефть до меня дело.

Этот срывающийся от обиды голосок напомнил ей голос Коди. Малыш и по возрасту был близок к Коди, которому сейчас могло исполниться пять…

Дженнифер растревожила себя. Она сглотнула ком в горле, слезы безотчетно потекли по щекам, как происходило всякий раз, как что-то напоминало ей о Коди, чей последний вздох стал самым ярким и болезненным воспоминанием последних лет.

– Да, Роуди, папе не все равно, – проговорил хрипловатый мужской голос.

Замерев, Дженнифер утерла слезы и посмотрела в сторону окна.

– Постыдился бы, Тимоти Бренниган. Я велел тебе присмотреть за младшим братом, а не дразнить его, – сурово, но вместе с тем ласково проговорил мужчина, скрытый тенью садовых деревьев. – Стыдно третировать трехлетку, твое дело защищать его. Верни ему все, что отобрал. И дайте мне хоть полчаса поработать в тишине.

Дженнифер наблюдала эту сцену, спрятавшись за занавеской. Дети замолчали, и их взгляды устремились в сторону говорившего, которого она не могла видеть. Зато заметила ту покорность, с которой нарушитель спокойствия Тимоти выполнил указания своего отца. До этого момента Дженнифер не доводилось даже слышать голос мужчины.

– Я не отбирал, – пробурчал себе под нос Тимми. – Он сует себе в рот все подряд. Все игрушки обслюнявил. Посмотри, какая пакость.

Высокий шатен вышел из тени и сел на корточки рядом с малышом Роуди, хныкающим на расстеленном пледе.

– Тим, ты уже взрослый. Если считаешь нужным что-то сделать, не обязательно доводить брата до слез. А ты, Роуди, прекрати тянуть в рот что попало. Давай мне свои игрушки, я пойду и вымою их.

– Папочка, Тимми плофой, – пожаловался Роуди.

– Не хуже прочих, – отозвался отец и вошел в дом, унося с собой обслюнявленные игрушки.

– Глупая мелкота, – грозно буркнул Тимоти на Роуди.

– Плофой, – прошепелявил в ответ тот.

– Мямля, – не унимался старший.

– Тим, зайди в дом. Ты до сих пор не убрал в своей комнате. И таймер микроволновки давно пищит. Разве ты не слышишь? Вымой руки и разложи обед по тарелкам.

– Черт! – вспылил старший. – Ненавижу все это! – громогласно объявил он, но все-таки послушно сгреб канючащего братца в охапку и понес в дом.

Тимоти на вид было семь или восемь лет. Он был рослым, поджарым, порывистым и вечно лохматым мальчишкой. Роуди, несмотря на свои недавние обиды, любовно обхватил шею старшего брата пухлыми ручками.

Этим утром Дженнифер нигде не видела их маленькой сестренки, золотоволосой девчушки с синими глазами, как два больших блюдца, которая обожала менять платья, переодеваясь за день по нескольку раз и носясь по двору с пронзительными вскрикиваниями. Да и отцовский силуэт соседке доводилось видеть не часто. Обычно он окриками, доносящимися из дома, урезонивал разбушевавшихся отпрысков и выходил во двор только в крайних случаях. Их матери Дженнифер не видела вовсе.

По сути, соседские дети были весь день предоставлены сами себе. И это не могло не беспокоить Дженнифер.

Решив предпринять очередную попытку, она спустилась с крыльца своего аккуратного уютного домика и направилась в сторону соседского. На этот раз лучше зайти с парадного входа, подумала она. Для этого ей пришлось выйти из своей центральной калитки и пройти по тротуару до калитки соседей. Дженнифер прихватила с собой корзинку песочного печенья собственного приготовления. По ее представлениям не следовало совершать такие визиты с пустыми руками.

Дженнифер подошла к дому и собиралась уже постучать в дверь, как вдруг ее внимание привлек шорох в листве, и она обернулась на звук. На нижней ветке сидела та самая девочка лет пяти.

– Привет. Меня зовут Дженнифер, – представилась женщина.

Девочка с любопытством посмотрела на нее, храня молчание.

– Отличное дерево, – похвалила ее насест Дженнифер.

– Мое любимое, – гордо объявила малышка. И хлопнула по ветке ладошкой, как по холке лошади.

– Понятно. А как тебя зовут?

Девочка молчала, подозрительно присматриваясь к Дженнифер.

– Хочешь печенье? – спросила женщина, откинув угол расшитой салфетки.

– А что за печенье? – скептически осведомилась девчушка.

– Песочное, – ответила Дженнифер. Она специально решила испечь песочное, зная, что различные начинки и глазури могут вызывать аллергию у малышей.

– Песочное, – хмыкнула девочка. – Я люблю крекеры и шоколадные. И запивать какао с молоком.

– А ты лакомка, – улыбнулась Дженнифер. – Не хочешь слезть с дерева?

– Песочные – это из песка, что ли? – спросила безымянная малышка.

– Нет, конечно же! – воскликнула Дженнифер, едва удерживаясь от смеха. – Из теста, которое своей рассыпчатостью напоминает песок, – объяснила она.

Дженнифер гордилась своей способностью налаживать контакт с чужими детьми. Последние полтора года она только этим и занималась, присматривая за малышами, пока их родители работали или решали свои проблемы. Это стало ее спасением.

– Просто попробуй, – протянула девочке одно печеньице Дженнифер.

Девочка взяла его и надкусила.

– Макароны тоже делают из теста, но макароны совсем не похожи на это печенье, – заметила она.

– Верно. Тесто можно смешивать по-разному, – подтвердила Дженнифер.

– Сцилла, – произнесла девочка, прожевав.

– Что? – переспросила Дженнифер.

– Меня зовут Сцилла, Присцилла Амелия Бренниган, – с гордым видом представилась она.

– Итак, Присцилла Амелия Бренниган, могу я пригласить тебя ко мне в гости? Я сварю тебе какао с молоком и, если захочешь, макароны.

– Поймайте меня! – озорно крикнула девочка и опасно свесилась с ветки.

Испуганно вскрикнув, Дженнифер подставила руки, стараясь удержать девочку и не рассыпать печенье.

– Боже! – с облегчением прошептала она, когда ноги девочки коснулись земли.

Дженнифер разняла свои цепкие объятья, и Сцилла поправила на себе задравшееся платьице.

– Пошли, – скомандовала она. Дженнифер направилась к сокрытой в кустах калитке ограды, отделявшей соседский тенистый дворик от ее двора. Проходя по этому участку, Сцилла крикнула:

– Тим, идем есть печенье с какао! Тимми не заставил себя ждать.

– Так значит, ты Тим? – улыбнулась мальчику Дженнифер, открывая перед детьми калитку.

– Тимоти, – серьезно произнес мальчик. – Мне восемь лет, – объявил он с достоинством.

– А меня зовут Дженнифер. Я ваша соседка, – сказала она и протянула руку мальчику. – Пойдем ко мне. Я угощу вас печеньем и какао. Познакомимся…

– Из чашек или из стаканов? – спросила Дженнифер, разведя на огне какао и влив в него густых сливок.

– Из стаканов! – хором ответили дети, рассевшись на противоположных концах стола.

Дженнифер снабдила их салфетками и тарелками для печенья. Разлив какао по высоким стаканам, она поставила их перед детьми. Остатки напитка она плеснула в свою чашку и тоже сёла за кухонный стол.

Когда в корзинке осталось одно печеньице, сестренка и брат потянулись к нему, и каждый успел схватить лакомство за край. Они игриво перетягивали его, пока Тимми с хохотом не рванул печенье на себя, разломав на две неравные дольки, при этом он локтем задел стакан с какао. Дженнифер, внимательно наблюдавшая это противостояние, удержала стакан, но тот сильно накренился, и на столе образовалась небольшая лужица напитка.

– Эх ты, Тимми! – весело укорила брата Сцилла, запихав в рот трофейную часть печеньица.

– Простите, – сконфуженно произнес мальчуган и виновато посмотрел на Дженнифер.

– Ничего ужасного не произошло, – успокоила его хозяйка и вытерла лужицу со стола.

Брат и сестра допили какао и принялись хвастать, застряв перед зеркалом в прихожей на пути в ванную, у кого «усики» от какао над верхней губой смотрятся выразительнее.

Ной сидел на диване в гостиной, Роуди уснул прямо у него на коленях. Услышав вновь голоса своих старших детей, которые затихли минут на двадцать, Ной повернул голову в сторону окна и увидел, как Тимоти открывает калитку со стороны соседнего двора. Мальчик явно был оживлен.

Ной увидел и белокурое темечко Сциллы, проплывающее над кустарником. Сцилла тоже веселилась.

Ной не мог не порадоваться за своих детей, которые трудно переживали переезд из Сиднея в маленький пригород. Сцилла даже на некоторое время замкнулась ото всех, общаясь лишь со своими куклами.

Роуди открыл глаза и спросил, трогательно шепелявя:

– Фто это, папа?

– Тим и Сцилла, – ответил отец, продолжая наблюдать за старшими, глядя в окно.

Вот они уже аккуратно заперли за собой калитку и приблизились к дому. Ной потерял детей из виду, зато отчетливо слышал, как хлопнула входная дверь, и двое замешкались в прихожей, о чем-то оживленно болтая. Вернее, это были даже не разборчивые реплики, а возбужденный обмен впечатлениями посредством красноречивых междометий и хохота. Отцу только предстояло узнать, что же вызвало этот восторг.

В той стороне, откуда появились его дети, жила Дженнифер Марч. Ему рассказал об этом Генри, местный механик, мастер на все руки, к которому все из округи обращались с самыми разными просьбами. Сам не желая того, Ной уже знал о своей соседке предостаточно.

Знал, например, что она в разводе и занимается тем, что присматривает за чужими детьми, когда их родители по разным причинам не могут делать этого сами. Ной несколько раз видел ее входящей и выходящей из своего дома. Привлекательная женщина в легких и свободных платьях до щиколотки и в сандалиях на плоской подошве. Ее распущенные волосы развевались на ходу, если не сдерживались широкополой шляпой в ясные солнечные дни, но всегда рассыпались, стоило ей за чем-либо нагнуться. И детей, круживших вокруг нее, он тоже несколько раз видел. Разных возрастов и темпераментов, они всегда ее слушались, не нужно было даже голоса повышать. Хотел бы он так управляться со своими.

Все, что касалось его соседки, Ной принял к сведению, не более того. Ной знал о заведенной в провинции традиции знакомиться с новоселами, он даже отмечал со своего скрытого в доме наблюдательного пункта, как эта дама несколько раз заходила в их двор то с противнем, то с блюдом, то с корзинкой под нарядной салфеткой. Но всякий раз предпочитал отсидеться, пока она не оставляла своих попыток выяснить у его детей, можно ли увидеть их родителей. Ной сознательно сторонился ее, зная, как ревниво его старшие дети относятся к любой женщине, заговаривающей с их отцом.

Особенно Тимоти, который уже определил свою позицию и неоднократно выражал свое нежелание видеть в ком бы то ни было замену своей матери. Маленький мужчина, воин и максималист, он острее Сциллы и Роуди воспринял смерть матери.

Ной был вынужден прибегнуть к помощи детского психолога, теперь же стремился следовать осторожным рекомендациям этого специалиста, хотя мало верил в его затасканные советы.

Мало было привести Тимоти на кладбище и показать, где якобы покоится прах его матери, недостаточно оказалось объяснить ему смерть с физических и духовных позиций. Мальчик все равно продолжал искать глазами свою маму в толпе, высматривая ее в море лиц, а по ночам призывал ее сквозь сон, вглядываясь в образовавшуюся в душе пустоту. С каждым днем Тимоти вел себя все агрессивнее и неуправляемее. Он стал чаще грубить отцу, задирать свою сестру, провоцировать слезные истерики Роуди. Этим ознаменовался, пожалуй, худший период в жизни семейства за те три года, что с ними не было Белинды.

Тем страннее было видеть радостное появление Тимоти со стороны соседского дома.

Вслед за старшими детьми во дворе Ноя вновь появилась Дженнифер Марч. Ной наконец решился открыть соседке дверь.

– Снова печенье? – воскликнула Сцилла, увидев в руках гостью все ту же корзинку под расшитой салфеткой.

– Да, Присцилла Амелия, я много напекла, – ответила девочке Дженнифер, сдержанно протягивая лакомство открывшему дверь мужчине. – Я ваша соседка, Дженнифер Марч. Пришла поздравить вас с новосельем, – представилась гостья.

– Благодарю, заходите, пожалуйста. Я Ной Бренниган. Не хотите выпить чай или кофе? – радушно, но в некотором смущении проговорил Ной.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Марк Макбрайд вошел в жизнь Дженнифер Марч, когда ей было семнадцать, а всего через семь лет за ним закрылась дверь, и, как оказалось, навсегда. За три месяца до того, как у Коди произошел последний роковой приступ. И ни одна врачебная манипуляция, ни один медикамент не смогли заставить малыша сделать еще один вдох.

Прошло уже два года, а сцена предсмертных судорог сына навсегда застыла перед ее мысленным взором, не померкнув ни на йоту. Дженнифер понуждала себя вернуться в жизнь, употребив всю свою волю, чтобы вновь обрести веру в благость Всевышнего, невзирая ни на что. Она прилагала титанические усилия, чтобы перебороть отупелость горя, отчаяние утраты, озлобленность отверженного, безразличие видевшего смерть. Она заставила себя принять и прошлое, с его обманутыми надеждами, и настоящее с неизбывным страданием, и будущее, каким бы оно ни явилось. Она не делала только одного – не жалела себя.

– С вами все в порядке, Дженнифер? – обратился к гостье Ной, поставив перед ней чашку кофе.

– Да. Почему вы спрашиваете? – удивленно спросила женщина.

– У вас странный, какой-то отрешенный взгляд, – пояснил Ной.

– Пап, а что мы будем есть на ужин? – вмешалась бойкая Сцилла.

– Макароны.

– Буковками? – уточнила Сцилла.

– Да, – ответил он дочери и пояснил, переведя взгляд на гостью: – Мы так учим алфавит.

– Ням-ням, мои любимые, – прокомментировала Сцилла и для пущей убедительности погладила ладошкой выпученное маленькое пузо, красноречиво облизнувшись, после чего вильнула попкой и понеслась по дому.

Дженнифер поднесла чашку горячего кофе к губам в тот момент, когда Роуди вошел в кухню и проговорил:

– Папа, и мне букафки.

От неожиданности, от поразительной похожести этой детской модуляции голоса Дженнифер вздрогнула, чашка с горячим кофе выскользнула из ее руки, и горячая жидкость пролилась на колени, отчего женщина вскрикнула.

– Фмотли, папа, она лажлила, – ткнул в нее пальцем Роуди.

Ной вскочил со своего места и кинулся за сухим полотенцем, затем передал его Дженнифер и полез в холодильник за льдом.

– Может, стоит вызвать «скорую»?

– Да ну, бросьте, мистер Бренниган, – надеясь отшутиться, легкомысленно махнула рукой Дженнифер. Сцепив зубы, она отделила от кожи мокрый подол сарафана, считая мгновения, когда острый период боли затухнет.

– Вам больно, – проговорил Ной, с волнением наблюдая за ней.

– Все нормально, это же не кипяток, – попыталась убедить его – и себя – Дженнифер.

– Приложите лед. – Он протянул ей пакет со льдом. – Дети у меня бешеные, поэтому я всегда держу в холодильнике запасы льда на случай ушибов.

– Благодарю, – Дженнифер с улыбкой приняла лед.

– Папа! – недовольно рявкнул на отца Тимми.

– Тимоти, что за тон! – осадил мальчишку отец. – Безуспешно пытаюсь воспитать у сына хорошие манеры, – пояснил он гостье.

– Незачем было соглашаться на кофе, – назидательно произнес мальчик.

– Дженнифер угостила тебя печеньем, – напомнил сыну Ной, сконфуженный таким поворотом.

– Очень надо! – пренебрежительно бросил сын.

– Тимоти, немедленно извинись перед Дженнифер! А что касается пререканий с отцом, об этом я поговорю с тобой наедине.

– Не стану я перед ней извиняться. И пусть убирается со своим печеньем! – нагрубил Тимми и выбежал из кухни, чуть не плача.

– Он такой, потому что умерла наша мама, – дипломатично пояснила Сцилла, которая с нескрываемым любопытством наблюдала эту захватывающую сцену.

– Молчи, дура! – крикнул, не показываясь на глаза, Тимми. – Веришь всем глупостям, что тебе говорят. Мама не умерла!

– Тогда где же она? – резонно поинтересовалась Сцилла, по всей видимости привыкшая к таким выпадам старшего брата.

– Не знаю. Но она не умерла! – убежденно повторил мальчик и, совершенно расстроенный, бросился из дома на улицу, о чем свидетельствовала хлопнувшая дверь.

– Простите нас. Сами видите, в каком он состоянии, – тяжело вздохнув, проговорил Ной Бренниган.

– Не извиняйтесь. Я сейчас уйду. Но если вам понадобится пристроить ваших детей, знайте, что я являюсь квалифицированным воспитателем. Еще могу посоветовать в случае экстренной необходимости обращаться к здешнему сержанту полиции, Фреду Шербруку, очень чуткому и самоотверженному человеку. Искренне надеюсь, что вам это не потребуется. Не забывайте, мистер Бренниган, мы соседи. Вы всегда можете смело обращаться ко мне.

– Благодарю вас, мисс Марч. И еще раз простите.

Тим убежал.

В свое время Ной предусмотрительно снабдил старшего сына мобильным телефоном, с которым тот не расставался. Теперь Ной названивал по нему. Однако Тим не отвечал.

Тогда Ной отвел Сциллу и Роуди к соседке, сел в машину и медленно проехал всю главную улицу городка, внимательно вглядываясь в переулки.

Не желая затягивать поиски мятежного ребенка, Ной решил воспользоваться советом соседки и, связавшись с местным полицейским управлением, попросил к телефону сержанта Шербрука, который, как ему сообщили, в это самое время патрулировал улицы со своей напарницей Мэнди.

Ной не паниковал: Тим убегал не впервые. Но это был незнакомый город. Мальчик мог просто заблудиться. Ной подъехал к патрульной машине и подробно описал Фреду и его напарнице своего сына, показал фото, которое всегда хранилось в бумажнике.

Не зная, что еще предпринять, он, продолжая названивать Тиму, повернул в сторону дома, все так же аккуратно проделал обратный путь и припарковал машину возле гаража.

Затем направился к дому мисс Марч, но не торопился стучать в дверь. Из распахнутых окон до него донеслись задорные голоса Сциллы и Роуди. Ной догадался, что с девочкой Дженнифер играет в какую-то настольную игру, а Роуди над чем-то пыхтит. Дети развлекались, и он хотел вернуться к себе, но, поняв, что не сможет оставаться один, пока Фред и его напарница разыскивают Тимми, все же ударил пару раз по косяку двери, после чего услышал радостное:

– Входите!

– Папа, я победила, победила, победила! – весело частила Сцилла, выбежав к отцу навстречу. – Представляешь, я выиграла у Дженнифер! А она мне проиграла!

Войдя в комнату, Ной увидел и Роуди, который, не отрываясь от своего занятия, усердно марал акварелью один лист бумаги за другим, а Дженнифер, склонившись над ним, внимательно выискивала смысл в его зарисовках.

– Радуга? – осторожно осведомилась Дженнифер, когда Роуди оставил на очередном листке размашистый росчерк.

– Да-а, – протянул малыш, довольный тем, что его замысел понят.

– Макни в розовый, – посоветовала ему Дженнифер.

– Я шам, я шам, – заверещал Роуди.

– Хорошо, прости, – сказала Дженнифер. – Не удалось найти Тимоти? – обратилась она к Ною, который сел на стул у самого входа.

– Уверен, он вернется, когда будет готов. Это не впервые, – коротко ответил Ной.

– У нас тихий городок. Безопасный, – заверила его Дженнифер, прекрасно понимая, что это слабое утешение для любящего отца.

Ной наблюдал со стороны, как она бесхлопотно управляется с его детьми, и не мог не удивляться тому необъяснимому обстоятельству, что эта женщина до сих пор пребывает незамужней и не нянчит собственных детей, которые непременно должны были быть ей в отраду. Он думал так, уверенный, что знает о ней достаточно. Никто из тех, кто успел ненавязчиво снабдить его сведениями о соседке, не говорил о постигшей ее трагедии, поскольку это было за гранью досужих приятельских разговоров. В пору своего замужества Дженнифер жила в соседнем городке, а в этот перебралась менее двух лет назад. Поэтому мало кто знал о причинах ее развода и о смерти больного сынишки. Собственно, и сам Ной не спешил рассказывать о своем мнимом вдовстве…

– У Тимоти есть сотовый телефон? – чуть погодя спросила Ноя Дженнифер.

– Да, я купил ему телефон еще в Сиднее. Конечно, я постоянно звоню на этот номер.

– Не отвечает?

– Нет, – покачал он головой. – Я связался с Фредом Шербруком, как вы мне и советовали. Описал ему и его напарнице Тимоти. Оставил свои координаты. Он уверен, что Тим никуда не денется.

– Я тоже в этом уверена, – убежденно произнесла она и, обратившись к детям, спросила: – Вы любите лепить фигурки из пластилина?

Ной наблюдал за тем, как безмятежно и старательно корпят его дети над податливыми разноцветными кусочками пластилинового месива. У Дженнифер все было поставлено на широкую ногу. Когда Роуди и Сцилла вылепили пестрые фигурки на свой вкус, Дженнифер тут же заботливо расставила эти фигурки на противне и сунула их в духовку закаливаться, поскольку они использовали специально предназначенный для обжига композитный поделочный материал.

Дети были в восторге, получив свои яркие поделки жесткими и почти вечными, если бы Роуди тут же не отколол от одной из них маленький кусочек. Отчего собрался расканючиться, но Дженнифер быстро убедила его, что все исправимо, и снова дала ему пластилиновую мякоть. Однако вскоре оказалось, что Роуди остыл к этому занятию, на смену которому у Дженнифер имелась уже новая затея. С ней детям не приходилось скучать ни минуты.

– Мисс Марч, я полагаю, что пора забрать детей домой. Они вас уже порядком утомили, – проговорил Ной, поднимаясь со стула.

– Ну что вы, мистер Бренниган. Если хотите, я могу дать вам краски с собой, – предложила Дженнифер.

Ной вдруг сделался суровым. Конечно, его мучило исчезновение Тимоти и он никогда бы не стал винить в этом Дженнифер, но это знакомство с соседской женщиной показалось ему чрезвычайно несвоевременным.

– Спасибо, мисс Марч. У детей есть развлечения. Простите, что мы отняли у вас столько времени, – сухо проговорил он и, забрав детей, направился к выходу.

– Мистер Бренниган… Ной, могу я вам кое-что сказать? – осторожно произнесла женщина, проводив посетителей в холл.

Ной остановился и повернулся к ней.

– Может быть, в эту самую минуту вы не вполне уверены в своих силах, – осторожно начала Дженнифер Марч. – Но должна вас заверить, вы очень хороший отец. И Тим это знает, – подытожила она.

– Вам, мисс Марч, кажется, будто вы понимаете, что происходит, – раздраженно проговорил Ной, нервы которого из-за мучительного ожидания начинали сдавать. – Смею вас заверить, это не так. Вы представить не можете, что переживает мой сын. Что переживаю я… Послушайте, мисс Марч…

– Все ясно, мистер Бренниган, – оборвала его Дженнифер. – Я не вмешиваюсь ни словом, ни делом. Но и своего предложения помощи не стану брать назад. Вы можете всецело располагать мною. Желаю вам и вашим детям удачи, мистер Бренниган.

– Нам действительно нужно идти, – кивнул Ной.

– Да, пожалуй, – согласилась Дженнифер. – Всего вам хорошего. Сцилла, Роуди, до встречи.

Сцилла и Роуди внимательно наблюдали за отцом. Почувствовав его состояние, они вежливо попрощались с Дженнифер.

Семейство Бренниган вышло на крыльцо. Дженнифер собралась закрыть за ними дверь, но Ной помедлил. Отправив Сциллу и Роуди к дому, он вновь повернулся к Дженнифер и сиплым натужным голосом произнес:

– Мисс Марч… Дженнифер, спасибо вам. Когда все это закончится, а я уверен, что Тим вернется домой еще до наступления темноты, заходите к нам. Выпьем по бокалу вина… Вы увидите, когда в детских погаснет свет, – тихо добавил он.

– Мистер Бренниган, вы в порядке? – обеспокоено спросила его Дженнифер, увидев, каким невыносимо тяжелым сделался его взгляд.

– Я не самый лучший отец, но моя любовь – это единственное, что осталось у моих детей после ухода их матери… Именно ухода. Потому что полиция закрыла дело, так и не установив причину ее исчезновения. Она была достойной женщиной, ласковой матерью и доброй женой. Тимоти и я, мы помним это и никогда не забудем…

– Вам, Ной, не стоит пить ваше вино в одиночестве, – сострадательно проговорила Дженнифер. – Я приду.

– После девяти, – проговорил он.

– Договорились… Подождите, Ной! – бросила ему вслед Дженнифер.

– Я знаю, мисс Марч, Тимоти обязательно найдется, – опередил ее Ной и улыбнулся на прощание.