Текст книги "Счастье по соседству"

Автор книги: Мелисса Джеймс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 7 страниц)

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Часы показывали половину десятого вечера. Дженнифер наблюдала за домом Ноя Бреннигана, сидя на подвешенных на веранде ее дома качелях.

Выполнить обещание оказалось гораздо сложнее, чем согласиться. Она стремилась только к добрососедству и не придавала этому визиту большего значения, чем следовало. Но вместе с тем не могла не понимать, насколько это ответственный шаг.

Ей предстояло стать не только отзывчивой соседкой и помощницей в воспитании троих чужих детей. К этому она уже привыкла, поскольку все в городке обращаясь к ней за помощью в любое время.

Однако новые отношения пугали ее иным. Согласившись выпить с Ноем бокал вина в такой непростой для того момент, она согласилась стать его доверенным лицом. Принять на себя часть его страданий. Сама же она таких доверенных лиц не имела, все переживая в себе. Дженнифер боялась не вынести этого груза.

Исчезнувшая жена, исчезнувший сын… ее муж Марк – он ведь тоже предпочел исчезнуть из ее жизни… Чем они могли помочь друг другу, Ной и Дженнифер? Чем могли облегчить страдания, о которых сама Дженнифер никогда и ни с кем не решилась бы заговорить?

Она сознательно похоронила в себе все, что касалось ее несостоявшейся семьи с Коди и Марком, не из-за избытка мужества. Наоборот. Она боялась потревожить эти воспоминания, чтобы вновь не утонуть в горе, из которого она с таким трудом выдиралась. И вот теперь другой несчастный избрал ее своим доверенным лицом. Ни к чему хорошему это привести не могло.

И все же Дженнифер заставила себя подняться. Данное соседу обещание не отпускало ее.

– Привет, – смущенно приговорил Ной, открыв ей дверь.

– Привет, – безрадостно ответила она, переступив порог.

– У меня есть сыр, крекеры и белое вино. Дженнифер, надеюсь, вы любите белое вино?

– С сыром идеально, – коротко ответила она.

– Вот и я так подумал. Господи, я и не предполагал, что здесь столько комаров, – заметил Ной.

– Больше, чем в Сиднее? – с улыбкой спросила его Дженнифер.

– Намного, – он красноречиво закатил глаза.

– Пригород. Неудивительно, – отозвалась она.

– Я уже запасся всевозможными средствами для отпугивания этих кровососов, – сообщил заботливый отец.

– Проветривайте только чаще. Роуди еще очень мал… – осторожно произнесла Дженнифер, которая избегала поучать людей.

– Да, я знаю. Я строго следую инструкции, написанной на коробочке, – заверил ее Ной.

– Ночной пикник. Для меня это ново, – призналась Дженнифер, когда Ной взял плед и поднос и вышел с ними на задний двор.

– Для меня тоже, – сипло проговорил Ной. Они расположились под прохладным ночным небом.

– Сегодня ясно. Посмотрите, как пронзительны звезды, – прошептала Дженнифер, запрокинув голову. Все происходящее стало казаться ей чем-то нереальным, когда она расположилась на раскинутом на газоне пледе. – Шум океана, запах травы, вино и сыр…

– И поэтическое настроение, – шутливо добавил Ной, разливая по бокалам золотистое вино. – Вы действительно такая или насильно заставляете себя мыслить позитивно?

Дженнифер не смогла сдержать улыбки.

– Насильно? Нет, это не так, мистер Бренниган. Хотя знаю, некоторых это раздражает, особенно когда в жизни не все идет так, как хотелось бы. Мой… – Дженнифер осеклась, но все-таки продолжила: – Мой бывший муж, например, насмешливо называл меня Поллианной. Должно быть, вы помните из школьных лет героиню романов Элеонор Портер…

– Жизнерадостная вопреки всем невзгодам, восторженная и неунывающая… В немом кино ее играла Мэри Пикфорд, – продемонстрировал свою осведомленность Ной, чем немало удивил свою собеседницу.

– Верно, – отметила Дженнифер.

– Поллианна, – задумчиво повторил Ной. – А вы знаете, Дженнифер, вам очень идет это прозвище. Кругом достаточно циников и без вас. Приятно встретить убежденного оптимиста. Не смущайтесь этого, – ободряюще произнес он.

– Благодарю вас, Ной, – признательно проговорила она и сделала глоток вина.

– Спасибо, что согласились прийти, Дженни, – отозвался Ной. – Я уже давно не дышал ночным воздухом. Сейчас мой распорядок дня полностью подстроен под потребности моих детей. А это исключает всяческие отступления от правил. Я требую от них дисциплинированности, поэтому и сам не могу нарушать установленный уклад.

– Вам ничего не нужно мне объяснять, мистер Бренниган, – заверила его Дженнифер. – Я знаю, что дети требуют большой самоотверженности от своих родителей.

– Как давно вы занимаетесь воспитательской деятельностью, Дженни? Вы позволите мне так вас называть? – поинтересовался Ной.

– Конечно. Начнем с того, что между получением диплома и моей нынешней практикой минуло много лет и произошло множество событий, – интригующе проговорила она. – Но я всегда мечтала основать свой собственный детский сад. Поэтому, когда настало для этого время, я не колебалась.

– И сколько же ребятишек вам приходится опекать ежедневно?

– В среднем от трех до шести, поскольку принимать больше детей моя лицензия воспитателя на дому не позволила бы. Не многих приводят ко мне ежедневно. Только от случая к случаю и только в крайних ситуациях, когда ни родители, ни бабушки с дедушками не могут присмотреть за детьми. В городах все иначе, я знаю. Поэтому не придерживаюсь конкретной образовательной программы, к тому же дети разновозрастные. Я считаю своей задачей организовать их пребывание в моем доме так, чтобы они с пользой для себя провели время, имели возможность общаться друг с другом, не переутомлялись, но и не маялись от скуки. В идеале хотелось бы, чтобы мои воспитанники вспоминали каждый день своего детства как отдельное приключение.

– Благородная задача, – отозвался Ной, вслушиваясь в ее тихую мелодичную речь. – Но что-то же именно вас подвигло организовать собственный бизнес?

– После развода с Марком я остро нуждалась в стимуле, чтобы просто иметь повод просыпаться по утрам. А кто вы по профессии, Ной? – поспешно переменила она тему.

– Архитектор. У меня были архитектурно-проектное бюро и строительная фирма в Сиднее. Мы проектировали и строили дома в предместье.

– И чем же вы планируете заняться в городишке с двумя тысячами населения? – полюбопытствовала Дженнифер.

– Я еще не думал об этом, но, полагаю, выбор-то у меня не большой. Может быть, займусь реконструкцией старых построек, починкой коммуникаций, дизайном. Что-нибудь придумаю, когда осмотрюсь. Я по-прежнему могу заниматься проектированием коттеджей. Для этого мне даже не придется покидать свой рабочий кабинет. Пожалуй, я этим и ограничусь, пока Сцилла и Роуди не пойдут в школу.

– Вы можете приводить их в мою группу по понедельникам, средам и пятницам. В эти дни у меня мало детей. С утра и до шести вечера. А Тим мог бы бывать у меня после школы и делать уроки.

Ной Бренниган нахмурился, и это не укрылось от внимания Дженнифер.

– Я этим на жизнь зарабатываю. Зато вы сможете больше времени отдавать архитектурному проектированию, – обосновала она свое предложение.

– Спасибо, Дженнифер. Я подумаю.

– Папа! Папа! Где ты? – донесся из дома мальчишеский голос.

– О, это Тимми! – радостно воскликнул Ной. – Простите меня, Дженни. Мне надо идти, – проговорил он и устремился в дом. – Я был уверен, что к ночи сын обязательно вернется.

– Я рада за вас, – тихо проговорила ему вслед Дженнифер, поднимаясь с пледа.

– Папа! – вновь выкрикнул Тимоти.

– Я здесь, – отозвался отец.

Мальчик и отец встретились в дверях, выходящих в задний дворик.

– Что она здесь делает, папа? – дерзко возмутился Тимоти, разглядев Дженнифер, стоящую в их дворе. – Скажи, чтобы она ушла!

– Так не пойдет, приятель, – строго произнес отец. – Теперь мы соседи и обязаны ладить. Я уже договорился о том, чтобы Сцилла и Роуди занимались в группе мисс Марч. Она здешний дипломированный воспитатель.

– Нет, отец! Нет! – в отчаянье воскликнул мальчик. – Если ты сделаешь это, то мама никогда не вернется.

Дженнифер застыла, не в силах пошевелиться. Она видела, что мальчик верит в то, что говорит. Она заметила и безнадежность, застывшую в отцовских глазах.

Ной Бренниган крепко сжал плечи сына и сурово посмотрел ему в глаза. Он ничего не объяснял, а только смотрел в глубину его детского отчаяния. Мальчик не выдержал этого взгляда и тихо заплакал. Ной прижал его голову к своей груди. Они, как две тени, молча, вошли в дом и затворили за собой дверь.

Дженнифер проводила их увлажнившимся взглядом, а после свернула плед и вместе с подносом отнесла его на веранду.

Она понимала, что должна пойти к себе, но что-то мешало ей сделать шаг.

Задняя дверь снова отворилась, и в проеме показался Ной Бренниган. Он направился к тому месту, где всего пять минут назад они пили вино. Дженнифер, стоявшую в тени садовых деревьев, он на заметил.

– Я убрала все на веранду, – тихо проговорила женщина.

Ной вздрогнул от неожиданности и обернулся на ее голос. Он прищурился и наконец смог разглядеть ее в темноте сада.

– А, спасибо, – растерянно проговорил он. – Я хотел убрать, пока не набежали грызуны.

– Как Тимми? – спросила Дженнифер.

– Я отвел его в свою спальню, сказал, что сейчас вернусь. Поэтому, прошу вас, уходите, Дженнифер, – настойчиво произнес Ной.

– Простите, я лишь хотела знать, как он, – смущенно пробормотала она.

– Идите домой, Дженнифер… Тимоти верит, что Белинда может вернуться. Если бы мы не похоронили пустой гроб, если бы тело было найдено… Но этого не случилось. Теперь его ничто не сможет убедить, что матери больше нет.

– Вы думаете, что смерть лучше неизвестности? – с трудом сдерживая слезы, проговорила Дженнифер.

– В нашем случае так было бы лучше. Эта боль навсегда останется с моим сыном. Она никогда не утихнет. Даже Сцилла и Роуди, которые почти не помнят своей матери, через год-другой, осознав неоднозначность ее исчезновения, начнут лелеять мечту о ее возвращении. И никакими увещеваниями ни я, ни вы, никто другой не сможем их от этого избавить. Говорю вам это, Дженнифер, чтобы вы не заблуждались, – напряженно шептал Ной, не приближаясь к своей соседке.

Дженнифер хотелось бежать прочь, чтобы спрятать свои слезы или кричать о том, чего не понимает Ной. Она предпочла бы считать своего единственного и обожаемого сына пропавшим, чем знать наверняка, что ее маленького мужчины больше нет, что Коди больше ничего не ждет, кроме тлена, что для него жизнь оказалась чудовищно короткой.

– Идите к сыну, Ной, а я пойду к себе, – сдавленно произнесла она и поспешила к своей калитке.

– Простите, – сказал ей вслед Ной Бренниган. – Мне, может, и сделается легче после того, что я вам только что сказал. Но вам это не нужно было слышать. Извините меня. Я сам не знаю, что говорю.

– Вы строго судите себя, Ной. А за честность спасибо, – глухо откликнулась Дженнифер, когда Ной уже перестал различать ее силуэт.

– Но я-то знаю, что Белинды больше нет. Потому что если она жива, но предпочитает не быть со своими детьми, то ее тем более для меня не существует.

Это признание словно ошпарило Дженнифер. Она остановилась и, бесшумно выйдя из тени, оглядела Ноя, который стоял перед ней обескураженный и крайне взволнованный.

– В вас говорит обида, мистер Бренниган. Не за себя. За детей. Вы так же не смирились с исчезновением супруги, как и Тимоти. Дети черпают силы от своих родителей. И неудивительно, что он так болеет этой потерей. Он просто делает это более явно, чем вы. Но стоит затянуться вашим ранам, тогда и сыну вашему станет легче примириться с новой судьбой. И только вы можете ему в этом помочь.

Ной Бренниган выслушал ее. Он хотел что-то возразить, сделал для этого шаг вперед, но остановился, отступил, промолчал.

– Мое предложение в силе, мистер Бренниган. Приводите Сциллу и Роуди, – подтвердила Дженнифер Марч.

– Во сколько мне это обойдется? – спросил он.

– Я покажу вам тарифы завтра, – сдержанно произнесла женщина.

– Но вы понимаете, что на этом проблемы с Тимми не закончатся? – предупредил Ной.

– Проблемы меня не пугают. Жизнь состоит из них. А жизнь и есть самое дорогое, что следует любить, – подытожила Дженнифер. – Просто дайте себе время для раздумья и передышки, и сами поймете, что все не безнадежно… Я пойду, Ной. Спокойной ночи, – пожелала Дженнифер, и через мгновение в глубине сада скрипнула калитка.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Полтора месяца спустя

– Дженни! Дженни! Мы уже здесь!

Дженнифер Марч услышала этот призыв, сидя на кухне с чашкой свежесваренного кофе в руках. Это стало уже привычным. Соседские дети, Роуди и Сцилла, уже несколько недель появлялись самыми первыми в урочные дни. Они нарушали ее давно устоявшийся режим. И она была счастлива таким новшеством.

Она полюбила осторожную и благоразумную Сциллу, изменчивого Роуди, который каждый новый день удивлял ее чем-то новым, чего не было еще накануне. Она уделяла детям Ноя Бреннигана много душевных сил.

До момента, когда начнут приводить остальных детей, оставалось еще достаточно времени. И они уже привыкли общаться друг с другом.

Дженнифер понимала, что не следует настолько привязываться ни к одному ребенку из тех, что бывали у нее. Но дети Ноя Бреннигана изначально были другими. Без материнской ласки они сами жаждали этой привязанности. От Дженнифер уже ничего не зависело, она могла лишь самоотверженно исполнять свой воспитательский долг и надеяться на то, что, взрослея, Сцилла и Роуди почувствуют потребность быть независимыми. А для этого нужно привить ребенку уверенность в собственных силах, позволить ему верить в себя, в лучшее, в свою счастливую звезду. В этом теперь Дженнифер и видела свою миссию.

Из рассказов Сциллы она уже знала, что ее сосед Ной Бренниган активно занимается своими делами. Каждое утро, отправляя детей к соседке, а Тимоти в школу, он остается в своем кабинете и напряженно работает.

Прознав о его специализации, некоторые из местных жителей уже обратились к мистеру Бреннигану за профессиональной помощью. Кто-то собрался пристроить к дому веранду, кто-то планировал расширить первый этаж, кто-то озадачился возведением хозяйственных построек.

Самого Ноя Дженнифер видела крайне редко. Они иногда перебрасывались парой фраз, не пересекая каждый своего двора. И это казалось и Ною, и Дженнифер лучшим способом поддерживать добрососедские отношения. Женщина знала, что благодаря ее помощи со Сциллой и Роуди у Ноя появилось больше возможностей наладить отношения с Тимоти.

– Дженни, мы ждесь, – прошепелявил Роуди, залезая к Дженнифер на колени.

– Я вижу, – проговорила она. – Рада вас видеть. Вы уже завтракали?

– Тосты с арахисовым маслом, – сообщила Сцилла.

– Пойдемте, дорогие мои, в гостиную. Скоро придут другие дети, а пока вы мне расскажите, как провели вчерашний день.

Дети уже по-хозяйски вели себя в ее доме, в кухне, в гостиной, в ванной комнате. Они со всей детской непринужденностью освоили ковры, диваны, пространства под лестницей и столами, закутки и закоулки, бегали, прятались, шалили.

Выходя с детьми из кухни, Дженнифер удивилась, увидев в холле Ноя Бреннигана, рядом с которым стоял и Тимоти.

– Доброе утро, Дженнифер, – тихо поприветствовал ее сосед.

– Доброе утро, Ной, – отозвалась Дженнифер, приблизившись к нему. – Проходите. Сварить вам свежий кофе? У меня еще есть для этого время.

– Да, если можно, – согласился Ной. Тимоти же напряженно молчал.

Дженнифер вернулась в кухню и принялась варить кофе, а сама думала о тех нескольких минутах во дворе дома Ноя под ясным ночным небом, когда они были непривычно откровенны друг с другом. В сущности, этот случай так и оставался единственным, когда им довелось побыть наедине.

Ной и Тимоти тихо вошли в кухню.

– Вам сделать бутерброды с сыром? – спросила хозяйка.

– Мне не нужно. А Тимоти очень любит сыр, – объявил Ной.

– Ты будешь? – переадресовала она свой вопрос мальчику.

– Нет, спасибо, – натянуто отказался тот.

Но Дженнифер все же достала из холодильника сыр, положила на разделочную доску и протянула нож Тимоти со словами:

– Нарежь, чтобы всем хватило.

После чего вернулась к приготовлению кофе.

Наступило короткое перемирие. Все были подчеркнуто вежливы друг с другом. Даже трехлетка Роуди, который потягивал молоко с крекерами, не шумел, проникнувшись этой атмосферой взаимной предупредительности. За столом если и заговаривали, то осмотрительным полушепотом.

К радости хозяйки дома, этим утром другие родители не спешили отдавать своих малышей под ее надзор.

Дженнифер, как ни старалась, так и не смогла отгадать, для чего Ной пришел сам и привел с собой старшего сына. Но она стремилась сделать так, чтобы обстановка не тяготила их обоих. А еще она позволила любящему отцу убедиться в том, что Сцилле и Роуди у нее действительно хорошо. Да и как он мог сомневаться в этом, когда дети сами рвались к ней каждое утро. Здесь они получали заботу ласковой женщины и общение со сверстниками.

Ной был уверен, что поступил правильно, вверив младших детей заботам Дженнифер Марч, и все же просыпался среди ночи в поту. Он действительно был связан с Тимоти одной болью, как это и предположила проницательная Дженнифер. Только он в отличие от сына загонял глубоко внутрь себя те переживания, которые Тим выплескивал наружу. Ной тлел, вместо того, чтобы вспыхнуть и перегореть.

Он застыл в молчании над недопитой чашкой. Дженнифер заметила это и, собираясь подлить еще горячего кофе, окликнула его:

– Ной?

– Не беспокойтесь, мисс Марч, я в порядке… то есть мне достаточно, – сконфуженно признался он.

Дженнифер ободряюще улыбнулась соседу, но поостереглась задерживать на нем свой взгляд, чтобы не спровоцировать новую вспышку гнева у бдительного восьмилетнего мальчика.

– Мисс Марч… Дженнифер, – обратился к ней Ной, когда та принялась убирать со стола, – я знаю, что у вас есть тариф. Но может быть, вы сочтете более желательным принять оплату натурой? Я, например, мог бы починить вашу веранду.

– Вы верно подметили. Веранда у меня обветшала. Дом чинили неоднократно, а до веранды как-то руки не доходили. Но вы ведь архитектор, а не столяр.

– Столярничество для меня не проблема, а удовольствие, – заверил соседку Ной Бренниган.

– Ну… – замялась Дженнифер. – В общем, как сами сочтете нужным, – с тяжелым чувством ответила она, осторожно поглядев сначала на Ноя, затем на его старшего сына.

– Что скажете, если я приступлю сегодня после четырех? – предложил ей Ной. – Я хотел бы сначала проверить, как Тим выполнит домашнее задание после школы.

– А материалы? – осведомилась Дженнифер.

– Со строительными материалами проблем не будет, – заверил ее Ной.

– Тогда у меня нет возражений, – ответила Дженни, поскольку ее веранда действительно нуждалась в капитальном ремонте.

– Я должен посадить Тимоти в школьный автобус, – объяснил Ной, собираясь уходить.

– Удачи в школе, – сдержанно пожелала женщина, в ответ на что Тим молча кивнул.

Ной Бренниган послал сына вперед, а сам задержался в кухне.

– Простите меня, – виновато произнес он.

– Я не понимаю, почему вы все время просите у меня прощения? – улыбнувшись, спросила его Дженнифер. – Не стоит этого делать. Мне не на что обижаться. Меня все устраивает, – сказала она.

– Папа, ты идешь? Мой автобус будет здесь с минуты на минуту, – напомнил о себе ожидавший в холле Тимоти.

– Да, я иду, сынок! – отозвался Ной. – А куда делись Сцилла и Роуди? – удивился он, оглядевшись.

– А в это время они смотрят «Улицу Сезам», – проинформировала Бреннигана воспитательница. – Странно, что до сих пор не ведут других детей, – тихо добавила она, посмотрев на часы.

Они больше ничего не могли сказать друг другу в это утро. И возможно, не должны были ничего говорить. Несколько лет назад Дженнифер, еще не знавшая потерь и разочарований, могла бы признаться самой себе в том, что влюблена в своего застенчивого соседа и поверила в то, что все возможно. Но сейчас она уже не была той Дженнифер, которую Марк насмешливо звал Поллианной из оптимистических книжек американской писательницы. Она была разведенной женщиной, похоронившей свое возлюбленное дитя.

А Ной Бренниган был не то брошенным, не то вдовым мужчиной, растерянным и желающим порвать со своим прошлым, но не нашедшим опоры в настоящем. И был он не один. Трое детей, старший из которых – озлобленный и безутешный восьмилетний мальчик.

Она не могла оставаться равнодушной ко всем четверым – это было противно ее женской и человеческой природе. Но и позволить себе любить этих детей как собственных, а этого мужчину как близкого мужчину, она тоже не могла. Это стало бы непростительным безрассудством.

– О! Хорошенькое дельце, Дженни! – двусмысленно произнесла Кэти, мама Джейси, одного из многочисленных маленьких подопечных Дженнифер.

Городок уже знал, что Ной Бренниган, тот самый архитектор, переселившийся в их глушь из самого Сиднея с тремя детьми, корпит, починяя ее веранду. Как знали и то, что он покупает для этих целей лучший строительный материал, какой только бывает в здешних строительных магазинах.

В глазах всех местных женщин, замужних и одиноких, Ной Бренниган был все равно что дар небес. Манна, в изобилии выпавшая на голову Дженнифер Марч.

Он плотничал на ее веранде уже несколько вечеров, обнажившись по пояс. Все желающие могли наблюдать игру мышц его подтянутого загорелого торса. Только не Дженнифер, которая все это время скрывалась в другой половине дома, избегая встречаться с работягой.

– Ты счастливица, Дженни. Счастливица, счастливица, счастливица, – эмоционально протараторила Кэти, забирая под вечер своего малыша.

– Не понимаю, о чем ты, – притворилась Дженнифер Марч.

– Не понимаешь? – усомнилась Кэти. – А я вот не могу понять другого. Танцуете вы уже танго по ночам или еще нет? – задумчиво проговорила она.

На что Дженнифер красноречиво нахмурилась и кивнула в сторону Сциллы и Роуди, играющих на ее ковре, поскольку дети Ноя оставались у нее до тех самых пор, пока за ними не приходил Тимоти или отец не сворачивал свою восстановительную деятельность на ее веранде.

– Не беспокойся, я слежу за своим языком, – прошептала ей Кэти. – Но не веди себя с их папой такой же недотрогой. Ты ведь еще не мумия. Должна понимать, что ни один мужчина не возьмется просто так за ремонтные работы в доме женщины, которая ему безразлична.

– Ты не понимаешь, Кэти. У нас натуральный обмен. Я сижу с его детьми, он ремонтирует мою веранду, – обосновала Дженнифер.

– Вот я о том и говорю. В хороших семьях всегда так. Пока жена занимается детьми, муж обеспечивает благополучие, – поддела ее Кэти, с которой у Дженнифер всегда были почти дружеские отношения. – Милая, ты сейчас ведь не очень занята. Угости меня кофе, побеседуем откровенно.

– О чем? – сделала вид, что ничего не поняла Дженнифер.

– Не притворяйся. Нам есть о чем поболтать. И разговор обещает быть серьезным, – заговорщически прошептала Кэти. – Если твои гормоны не бурлят при виде этого папаши троих детей с плотницким инструментом и обнаженным торсом, то, видимо, проблема твоя сугубо медицинского характера. Но если твое тело отзывается на него…

– Кэти, прекрати, – перебила женщину Дженнифер.

Дженнифер знала, что уклончивые фразы бессмысленны. Все уже так углубились в измышления относительно характера ее отношений с Ноем Бренниганом, что бесполезно было уверять знакомых в том, что они с соседом не любовники.

Словоохотливые мамочки, которые водили к ней своих детишек, без устали упражнялись в намеках. Не только Кэти, но и другие ее приятельницы, Энни и Ольга, неоднократно предпринимали попытки выведать у нее интимные подробности отношений с идеальным, по их общему мнению, мужчиной. И Дженнифер не могла оспаривать их доводов, поскольку и сама чувствовала к нему больше, чем следовало обычной соседке и воспитательнице детей. Но она не верила своим чувствам, а поэтому все аргументы подруг оставляли ее безответной.

Дженнифер отдавала себе отчет в том, что местные жители, распускавшие о ней эти слухи, делают так не со зла. Всем хочется видеть ее историю красивой.

Никто и никогда за эти два года, что она прожила в этом доме, переехав из соседнего городка, не упоминал вслух о тяжелой болезни Коди, об экстренных выездах медиков на дом. Люди не вспоминали также о том, как быстро сдался Марк, не выдержав постоянного страха за жизнь сына, поскольку многие об этом просто не имели представления. Тем более они не могли знать о тех искренних соболезнованиях, которые довелось выслушать Дженнифер, когда для Коди мучения окончились, а для нее только началось настоящее глубочайшее страдание.

Всем хотелось, чтобы приезжий парень с отливающими на солнце каштановыми волосами и с блестящими капельками пота на загорелом мускулистом торсе помог этой доброй женщине, любимице городка, начать жизнь с чистого листа. Но никто из них не догадывался, что творится в душе этого мужчины. Дженнифер же уже имела об этом представление.

На этот раз ей удалось выпроводить Кэти из дому без кофе и задушевных разговоров. Она вернулась в гостиную к Роуди и Сцилле.

– Поиграем в прятки? – предложила она детям, как делала всякий раз, подустав от их шума и постоянных требований развлекать.

– Да! – воскликнул обрадованный Роуди. Она зашла в соседнюю комнату, где перед монитором компьютера сидел Тимоти, увлеченный очередной компьютерной игрой. Она знала почти наверняка, что он не станет играть с ней и с малышней в прятки, но на всякий случай спросила. К ее искреннему удивлению, мальчик моментально согласился. Более того, он сказал:

– Прячьтесь, я буду искать!

Сцилла азартно обрадовалась.

– Тим любит выигрывать, – глубокомысленно сообщила она Дженнифер.

– Вот как? – отозвалась та.

После пряток они играли в «кольцо» вокруг Роуди, носились по дому до самой темноты, и Дженнифер вместе со всеми. А Ной продолжал плотничать на ее веранде.

Все утомились. Дженнифер накормила детей ужином, и они уснули на большом диване до того, как началась вечерняя сказка. Щеки малышей горели, а лицо Тимоти казалось безмятежным.

Дженнифер вышла на веранду и посмотрела на Ноя Бреннигана, усердно трудившегося над провалившейся ступенькой.

– Ты думаешь, почему я люблю работать с детьми? – спросила она Ноя и тут же ответила на собственный вопрос: – Они не оставляют времени и сил задумываться о себе.

Ной отложил инструмент и внимательно посмотрел на свою соседку. Она, тоже разгоряченная подвижными играми, выглядела чрезвычайно волнующей. Он поспешил отвернуться, как только мысленно вобрал в себя ее сияющее лицо.