Текст книги "Турнир пяти королевств (СИ)"

Автор книги: Мелина Боярова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 18 страниц)

Глава 14

Поступок Вериона для многих оказался неожиданностью. Принц защитил собственное королевство и показал, какой разрушительной бывает сила ветра, подкрепленная искренним желанием спасти тех, кто стал дороже жизни. Хранитель чувствовал мое негодование в адрес Тинувиля Арусанда. Если бы он не затягивал с принятием решения, Вериону не пришлось бы жертвовать собой. И теперь, когда королевство осталось без наследника, власть Тинувиля пошатнулась. Но я не собиралась его жалеть. Иллевера уже не безызвестное королевство, чтобы опасаться влияния соседей. Наоборот, сегодня судьба империи зависела от меня и моей решающей битвы с Темным королем.

Когда теряешь что-то дорогое или оказываешься на пороге гибели, невольно переосмысливаешь прошлое и осознаешь, насколько мелочны были прежние обиды и цели. Советников я слушать не стала и на церемонии прощания с принцем Арусандом присутствовала вместе с Даром. Не ради подданных или захвата власти в Езеаране, а ради сына, для которого это было важно.

И я не ошиблась с таким решением, потому что Верион перед смертью составил завещание, по которому признавал Эльдариона сыном и наследником. Документ зачитал один из подданных Езеарана, которому принц доверил озвучить последнюю волю. Этот жест послужил очередным подтверждением любви Вериона и его стремления нас защитить.

Надо было видеть вытянувшееся лицо Тинувиля Арусанда, когда он заметил внука, маленькую копию сына, объявленного наследником Иллеверы. И следом услышал завещание принца, объявившего мальчика наследником Езеарана. Король вспыхнул радостью, которая тут же рассыпалась, натолкнувшись на мой тяжелый взгляд. Может, позже у меня получится забыть его трусость, но сначала придется простить себя за то, что не сумела отговорить Вериона от самоубийственного поступка. И последнее намного сложнее, потому что в его основе лежит моя вина.

Бесконечная борьба, тяжелые потери ожесточили мое сердце, которое очерствело без любви. Я думала, что в такое тяжелое время нет места чувствам и личному счастью, но принц доказал обратное. Даже если весь мир окажется на грани гибели, только любовь удержит его от падения в бездну. Именно любовь придает сил, заставляет проявлять лучшие качества и наделяет способностью защитить любимого человека.

Появление третьего Хранителя лишний раз доказало, что для защиты от нежити и тварей, непрестанно атакующих другие города, потребуется еще одна жертва. На очереди стоял Мелисин и очередной вопрос выбора кандидата. И, если магов воздуха среди подданных было немного, то ледышек хватало с избытком. Получив передышку после восстановления восточного барьера, мы бросили все силы на защиту северных границ. И кандидатов в Хранители здесь оказалось несколько. Сразу три мага заявили о желании защитить родной дом. Таэлос, Тулмарон и… Хелларион Эркасс, растерявший былые позиции. И, если от первых двух претендентов я ожидала чего-то подобного, то решение ледяного принца оказалось неожиданным.

Мирэлос Ярравин прибыл вместе с делегацией эльхельсов, чтобы обсудить кандидатов, чему я немало удивилась.

– Ваше Величество, недопустимо приказывать воинам, жертвовать им собой или нет. Это решение происходит из сердца, по велению души. Только искренность и добровольное желание защитить королевство даже из одаренного с небольшими магическими способностями сделает могучего Хранителя. Я не хочу терять сильных воинов, в том числе Хеллариона. Пусть его магия теперь не так сильна, но он доблестно сражается с нежитью, не жалея себя.

– Тана Таурелия, вы недооцениваете влияние, которое оказываете на всех нас. – Не согласился король Мелисина. – Если бы я получил ваше благословение, то и сам бы отважился на такой поступок.

– Вы серьезно? Да я в жизни не отдала бы такого распоряжения. Мне бы в голову не пришло столь жуткое «благословение»! Я даже Вериона не сумела отговорить… – запнулась и, отвернувшись в сторону, постаралась унять навернувшиеся слезы и подступивший к горлу удушливый комок. – Постойте! – В голову закралось страшное подозрение. – А почему вы, вообще, упомянули об этом? Кто дал право распускать подобные сплетни?

– Но как же?.. – опешил Мирэлос. – Напрямую, конечно, никто не говорил, но слухи давно гуляют среди воинов. Еще с того времени, как Дафна Нальнир ушла из жизни и защитила Зельдарин.

– Кто посмел? – взревела не своим голосом. Слова короля ударили по оголенным нервам хлесткой плетью. – Кто? – Обвела тяжелым взглядом присутствующих при разговоре воинов и сендаров.

Все они тушевались и отводили глаза, будто чувствовали вину. Но в моем окружении лишь несколько человек имели право говорить от моего имени. И это не сендары, не Айридар Эркасс или Ирфина Венглос. У них духу не хватило бы так поступить. Оставался единственный человек, которому я безгранично верила. Его звериная преданность не вызывала сомнений, но в этом животном стремлении меня защитить он перешел допустимые границы.

– Ты?! – С болью и неверием посмотрела на Калима. – Это был ты? Ты убедил Дафну, Илиндора и Вериона, что их жертва – моя воля? Отвечай!

На лице Калима не дрогнул ни один мускул. Впрочем, я не знала этого наверняка, воин носил маску. Но за Калима всегда говорили глаза, даже когда он сам был лишен этой возможности. И сейчас они горели непоколебимой уверенностью, в которой не прослеживалось и тени сомнений, будто он неправ или совершил недостойный поступок.

– Я никого не заставлял жертвовать собой, – спокойно ответил главнокомандующий. – Решение воины принимали самостоятельно.

– Ты разговаривал с ними? Со всеми?

– Разговаривал! – И не подумал отрицать мужчина. – Я поступил так, как считал нужным, защищая тебя и остальные королевства. Иначе наши бойцы и союзная армия полегли бы еще под Атароном.

– С Верионом тоже провел беседу? – процедила, ощущая клокочущую в груди ярость. – Ты понимаешь, что натворил? Осознаешь, что никогда не прощу тебе этого?

– Я всего лишь делал то, на что ты никогда бы не решилась. Меня не в чем упрекнуть. Да, погибли люди, которых ты любила и уважала. Но эти воины исполнили священный долг, следуя присяге и клятве верности. Уж лучше они, чем тысячи мирных жителей. Разве в душе ты так не считаешь?

– С каких пор ты настолько очерствел? – произнесла, оглушенная неприглядной правдой. А вместе с тем не могла отделаться от ощущения, что вместо родного и благородного Калима говорил другой человек. Он сам на себя не походил. Когда мой преданный друг успел так измениться?

Другой! – Меня прошибло холодным потом. В памяти отчетливо всплыл момент нашей схватки с хорбами и начала испытания, назначенного духом древнего эльфа, заточенного в «Поглотителе».

– Сихилл! – ахнула я, ощущая, как земля уходит из-под ног.

– Браво, моя королева! – Содрав маску, мужчина ухмыльнулся, ничуть не стесняясь жуткого оскала. – Наконец-то догадалась!

– Но как же это возможно? – прошептала, вытаскивая на свет древний кинжал, исписанный рунами. – Что же ты натворил? Что сделал с Калимом?

– С Калимом? – В таких родных и в то же время чужих глазах сверкнуло зеленое пламя. – Ничего такого, на что он сам бы не согласился. Он всего лишь сосуд. Инструмент. И очень полезный, раз уж на то пошло. Твоя армия стала сильнее, а воины отважились на поступки, которые никогда бы не совершили, оттягивая решение до последнего. Разве не благодаря мне могущественные маги пожертвовали собой? Разве не я был рядом и прокладывал путь к победе, пока ты колебалась?

– Ты обманул их! Подло использовал доверие, играя чужими жизнями! – Меня затрясло от злости и бессильной ярости. – Предатель! Зачем? Зачем тебе это? Я никогда не отдавала таких приказов. Это не моя воля. Это… Мерзость!

В зале для совещаний воцарилась оглушительная тишина, напряжение достигло накала и стало невыносимым. Но Сихилл, казалось, не обращал внимания на то, что окружен моими верными людьми. Многие не понимали, что происходит, но инстинктивно занимали мою сторону. Главнокомандующий вел себя странно. Он впервые публично снял маску, и этот оскал смерти с холодным выражением зеленых глаз не предвещал ничего хорошего.

В мыслях я прокручивала десятки предположений, чем обернется предательство Калима, и все они заканчивались худшим образом. Он знал обо мне все: расположение убежищ, наши сильные и слабые стороны, скрытые резервы, вплоть до количества артефактов и установленных по всей империи порталов. У него имелся доступ во дворец и мои покои. Ему известны тайны, о которых не подозревали другие. И эти сведения Сихилл мог использовать против меня и моих близких.

– Не твоя воля? – Голос древнего понизился, напоминая тот самый тембр, который слышала в безвременном пространстве. – А разве твоя воля смогла бы их спасти? Ты думала о цене, а не о цели. Города погибали, пока ты медлила и собирала жалкие армии. Я только ускорил процесс. Помог увидеть неизбежное, потому что лишь жертва, достойная памяти, даровала спасение.

Мужчина шагнул ко мне, а воздух в помещении будто стал плотнее, насытившись запахом озона и призрачного тлена. Сендары машинально выступили вперед, закрывая меня собой. По телу Калима прошла спазмирующая волна, мышцы на теле заметно напряглись, а глаза на секунду утратили яркость потусторонней зелени и исполнились беззвучной мольбы.

– Калим! – Я вздрогнула, на миг увидев прежнего друга – чистого, верного и страдающего. – Сражайся с ним! Не дай ему взять верх над тобой! Ты сильнее! Ты…

– Глупая, добросердечная Тай! – Сихилл расхохотался жутким скрежещущим смехом, напоминающим звук ржавых клинков, трущихся друг о друга. Его лицо исказилось в гримасе, чужой и одновременно знакомой, глаза налились чернотой, словно сквозь них проглядывала сама тьма, лишенная человечности. Это был не Калим, а чудовище, затаившееся в его оболочке. – Теперь ты увидишь истинную мощь древней магии, моя королева!

Сихилл слитным движением подался вперед, сметая с пути сендаров, будто их сила и способности ничего не значили. Они рухнули на пол изломанными куклами, а пальцы чудовища сомкнулись на моем горле, как стальные тиски. Я захрипела, пытаясь вырваться, используя приемы для освобождения из захвата. Но Сихилл не оставил ни малейшего шанса, будто чувствовал каждый мой порыв, как на поле боя, когда сражались с ним бок о бок. Он выдрал из рук древний кинжал, который ему ничуть не навредил, а в следующее мгновение вокруг нас задрожал и заискрился воздух.

Я ощутила вихревые пространственные потоки, которые сжимались и расширялись одновременно, пульсируя чернильной тьмой и зловещим зеленым свечением. Без единого звука, разрывая ткань реальности, рядом с нами распахнулся портал. Из чернильной темноты дохнуло зловонным разложением, смешанным с запахом сырой земли и могильной плесени. Изнутри донесся гулкий утробный рев, испускаемый десятками тысяч неживых тварей, почуявших свежую кровь.

От нехватки воздуха у меня поплыли темные круги перед глазами. Я заметила, как Мирэлос, Эрметт и остальные бросились на подмогу, обнажая оружие. Но было слишком поздно. Их крики, полные ужаса и ярости, потонули в зияющей бездне, сомкнувшей над нами зловонную пасть. Меня оторвало от пола и зашвырнуло в воронку портала. Холодная, могильная магия опутала темным коконом, вызывая тошноту и головокружение.

– Ну, вот и все, Таурелия! – проник в сознание голос Сихилла, пронизанный нотками злорадства и бесконечной усталости. – Скоро ты предстанешь перед Темным королем, который давно ждет встречи с тобой.

Крик отчаяния застрял в горле, когда я осознала, что означали слова предателя. Но воспротивиться происходящему или помешать переносу у меня недоставало сил. Тело закрутило в воронке перехода, пронизывая леденящим ужасом и ревом оглушительного вихря. Привычный мир, где остались друзья и близкие, исчез. Пространство вокруг поглотила чернота и наступившая через пару мгновений мертвая тишина, в которой бешеной пульсацией колотилось мое сердце.

Вывалившись из портала, я с высоты рухнула на что-то твердое и холодное, ощутив остроту каждого камешка, стремящегося продавить защитный барьер. Вкус металла и пыли заполнил рот, а мерзкий запах тлена проник под кожу. Сознание на миг вышибло из тела, погружая в кромешную тьму.

Но беспамятство слишком желанно, чтобы мне позволили им наслаждаться. Защита браслета исчезла, едва только его сняли с руки. Я моментально почувствовала, как в спину впиваются острые осколки, причиняя дискомфорт. От удара, наверное, повредились ребра. Каждый вдох давался с трудом, а легкие горели, не в силах справиться с тяжелым воздухом, отравленным тысячелетним тленом. Холод сковывал затекшие мышцы, и каждая клеточка трепетала от страха, пронизанная жутким осознанием действительности.

Когда глаза адаптировались к темноте, я разглядела очертания изломанных колонн, уходящих в чернильное небо, сквозь которое не пробивался ни единый луч света. Статуи и барельефы были разрушены и изъедены черной плесенью, мозаичные картины исчезли под налетом мха и многовековой слизи. От массивной конусообразной люстры остался жалкий остов с тусклыми, зловеще мерцающими стекляшками. Ветви гигантских мертвых деревьев Иринтала пронзали каменную кладку, разрывая на части, словно живые щупальца монстра, уничтожающего все на пути. Тяжелый металлический воздух отдавал насыщенным запахом погребальных костров и темной энергии, гниющая аура которой проникала в тело и отравляла изнутри. Здесь царило древнее зло. Оно витало в каждом вихре костяной пыли, звучало предсмертными хрипами в каждом шорохе или скрипе раскрошившегося от времени камня.

Не зря Сихилл показывал мне дворец Темного короля! Наверняка, рассчитывал, что в этом разрушающем мраке я угадаю величественное сооружение, которым древний эльф его запомнил. Жаль только, что все усилия оказались напрасными, а надежды рухнули в одночасье, сломленные изменой человека, которому я безгранично доверяла. Вины Калима в том не было. Он наивный ребенок перед опытом могучего древнего эльфа.

Я лежала на плоском алтарном камне, обездвиженная магическими путами. Украшения и артефакты исчезли, как и пространственные хранилища, набитые оружием, зельями и другими полезными вещами. Я могла только крутить головой, чтобы осмотреться. Из-за ограничения видимости просматривались не все зоны помещения. Я кожей чувствовала присутствие нежити, источающей тяжелую ауру смерти и могильный холод.

Сгущающимся мраком, сотканным из тьмы, ко мне приблизилась могучая фигура Рийвана хин Тарена. Последний король эльфов, оживший кошмар, возвышался исполином, закованным в латный доспех. Вместо лица зиял провал, наполненный чернильной тьмой, в глубине которой горели два ядовито-зеленых огня. Не успела я ужаснуться видом противника, как рядом возник другой силуэт. Более хрупкий, изящный, но не менее зловещий – мертвая королева Лиурелия Алахаст, с которой довелось столкнуться в ледяной пустоши. Некогда прекрасная эльфийка, чья красота прогнила насквозь и растворилась в веках, оставшись болезненными отголосками истлевшей плоти.

Нежизнь в мертвых телах последних эльфийских правителей поддерживалась чудовищной искаженной магией, окутывающей королевскую пару невидимым саваном.

– Повелитель! Моя королева, я исполнил последний приказ. – Скрежещущий голос Калима разнесся по развалинам, поднимая легкие завихрения могильной пыли. – Избранная доставлена вместе с полным артефактным доспехом и кинжалом.

Я ощутила невольную дрожь, пронизанную безнадежностью и предчувствием скорой смерти. Темный король медленно повернул голову. Едва заметное движение наполнило воздух невыносимым давлением силы, вызывая ощущение, что передо мной распахнулась древняя гробница, разом выпуская скопившуюся тьму. Из груди короля вырвался низкий, хриплый звук, воплощающий тысячелетнюю боль и жажду разрушения.

– Добро пожаловать в Илигор, Таурелия Алахаст! – глубокий голос Рийвана, отдающий страданиями погребенных душ, проник в сознание, высекая каждое слово каленым железом. – Ты проделала долгий путь, и все же оказалась здесь, чтобы исполнить судьбоносное предназначение.

Уродливый череп Лиурелии с длинными закостенелыми отростками вместо ушей уставился на меня впалыми глазницами, наполненными гнилой силой Адесса. В этой гримасе смерти мне виделся практичный интерес, лишенный эмоций и транслирующий лишь высокомерное презрение.

– Ах, драгоценный потомок… – оскалилась она в мерзкой ухмылке. – Вот мы и снова встретились, но на этот раз при подобающих обстоятельствах. Твоя кровь чиста, а тело – совершенный сосуд, способный принять верную последовательницу Адесса. Я знала, что род Алахаст не угаснет и однажды дарует мне желанное возрождение.

Возрождение? – Спину прошибло ледяным потом. – Что она имела в виду? Что за жуткие планы дохлая эльфийка строила на мой счет?

Страх и бессильная ярость затапливали сознание, но я держалась из последних сил. Пусть эти твари не радуются раньше времени. Я еще жива, а значит, не все потеряно.

– Чего вы хотите? – крикнула, придавая голосу твердости. – Разве не понимаете, что Адесс уничтожит жизнь во всем Мирильсинде? Он уже истребил расу эльфов. Ваших подданных, которых вы оба клялись защищать. Что за безумие движет вами? Какое право вы имеете называться правителями?

В развалинах повисла гнетущая тишина. Рийван и Лиурелия обменялись безмолвными взглядами, полными древней злобы и недоумения. Очевидно, для личей, давно перешагнувших рубеж смерти, мои обвинения не имели никакой ценности. Люди для них – ресурс, пыль под ногами, продлевающая их вечное существование.

– Жизнь? – прохрипела Лиурелия. – Что ты знаешь об этом? Ты провела жалкие годы в уязвимом теле, ограниченном слабостями и болезнями. Истинная жизнь – это вечность. Бессмертие и власть, что не знает границ. Могущество, способное подчинить себе время.

Королева приблизилась и нависла надо мной, проникая гниющим взглядом прямо в душу.

– Что ты видела в этом мире, девочка? Он скучен и жалок, полон ничтожных созданий, тратящих драгоценные годы на бесполезную борьбу, вместо того чтобы наслаждаться каждым мгновением и познать изысканные удовольствия. Я жажду вечной жизни. Желаю возрождения в живом теле, которое подарит чувственные ощущения. Я хочу быть вечно юной и желанной, вкушать изысканные вина и яства. Я намерена править. И править всей империей, а не только гиблым Иринталом. И ты, Таурелия, будешь моим проводником. Твое тело станет моим, а тело Калима… – Мертвая королева скользнула по фигуре мужчины оценивающим взглядом и довольно усмехнулась. – Оно послужит моему супругу. Вместе мы возродимся и займем положенное место на императорском троне. Мы станем наместниками бога Адесса, воплощая его силу и идеалы, а мир падет к нашим ногам или сгорит в огне темного пламени.

Слова Лиурелии обрушились на сознание каменной лавиной, погребая под собой остатки надежды. Отчаяние пронзило каждую клеточку, задыхающуюся от бессильной ярости и ожидания страшной участи. Меня предали! Предал человек, которому я безгранично верила и испытывала нечто большее, чем привязанность. Но не его в том вина! Он тоже стал жертвой чудовища по имени Сихилл. Дух, открывший мне древние знания, оказался врагом, преследующим собственную цель. Как же я не осознала этого? Не почувствовала подвоха или намека на обман?

Калим знал обо всех планах и мечтах. Он был правой рукой, которая обернулась против меня и ударила в спину. Мы оба попали в изощренную ловушку предков, сплетенную из многовековой лжи, где каждый шаг, каждое достижение и крупица обретенной силы лишь укрепляла чужой зловещий план. Мои усилия для спасения пяти королевств оказались на грани чудовищного провала, способного привести на жертвенный алтарь сотни тысяч невинных жизней. Нежити достаточно воспользоваться ключом от порталов, чтобы мгновенно оказаться внутри защищенных городов. Мир, который я узнала и полюбила, скоро перестанет существовать, оставив после себя лишь серый пепел и горечь предательства.

Лиурелия тем временем со зловещей целеустремленностью приступила к подготовке ритуала. Она магией расчистила пространство от пыли и черной гнили, а на обнажившиеся камни нанесла кровавый рисунок из древних рун. Затем по мановению ее руки, дохнувшей запахом тлена, загорелись черные свечи, расставленные на полу и остове конусообразной люстры. Я с ужасом наблюдала за приготовлениями, цепенея от вида алтарей, соединяющихся жуткими бороздами, выдолбленными в камне и заполненными гнилой жижей. Особенно пугал центральный жертвенник, расположенный у подножия трона. Липкий от почерневшей крови, истекающей наружу концентрированной тьмой, он олицетворял собой воплощение Адесса. Неужели они собирались призвать бога смерти?

С Сихиллом личи тоже не церемонились. Дух исполнил волю темных правителей, доставил меня в сердце Иринтала, избавив от путешествия, наполненного опасностями. Как же, мое тело требовалось целым и невредимым!

Ожидание смерти хуже самой смерти. Я погрузилась в тягостные мысли, из которых меня бесцеремонно выдернули, магией приподняв над алтарным камнем и переместив в центр сложнейшей магической рунограмы. Знаки с моим появлением замерцали зловещим багровым цветом, а гнилая энергия рун потекла в тело, наполняя отравленной силой и вызывая жжение под кожей. Рядом со мной поместили тело Калима, который лежал неподвижно, уставившись пустым взглядом в чернильное небо. Он будто уже потерял душу, освободив сосуд для нового хозяина.

Я вздрогнула, когда Лиурелия склонилась надо мной, обдавая запахом гнилья и смрада. На лице древней эльфийки появился жуткий оскал, полный злорадства и торжества. Видно, тварь соскучилась по разговорам за годы тысячелетнего ледяного плена.

– Какое же ты наивное дитя! – расхохоталась она каркающим издевательским смехом. – Думала, что обретешь силу, изучая дневник Калло Херумора? Ты правда верила, что путь Плетущейся лозы приведет на вершину могущества? Как же ты заблуждалась! Древние знания и руны, жертвы, благодаря которым ты лишалась всего, что было дорого, предназначались для одной цели – подготовить это тело для меня. Ты собственными руками сотворила идеальное вместилище для моего возрождения! Ох, как же сладко осознавать собственное превосходство над глупой смертной! Твоя сила и молодость, уникальная связь с древним доспехом – все это будет принадлежать мне! Твои жалкие страдания и боль – мизерная плата за бессмертие, которого я так долго ждала! Теперь-то ты осознала цену Избранности, Таурелия? Ты – лишь ключ, которым я открою двери в вечную жизнь.

Неприглядная правда раздавила последние остатки самообладания. Из глаз полились горькие слезы разочарования и жгучей обиды на богов и на весь мир. За что? Чем я заслужила подобную участь? Почему мне не дали спокойно умереть еще там, на Земле? Что это за извращенная Избранность и жестокое предназначение? Я не находила этому объяснения, погружаясь в пучину дикого отчаяния и первобытного страха перед силами, которым ничего не могла противопоставить.

Хрупкие надежды на благополучный исход были безнадежно разбиты эльфийской королевой. Она морально раздавила меня и уничтожила волю к сопротивлению…

Я зацепилась за последнюю мысль, как утопающий, погружающийся в пучину мрака. Что, если Лиурелия нарочно доводила до такого состояния, чтобы я перестала бороться? Осознание этого наполнило последней надеждой. Если тварь собиралась занять мое тело без сопротивления, то она ошибалась. Подробностей ритуала мне, разумеется, не озвучивали. Но тот же Темный король не произнес лишнего слова, наблюдая за приготовлениями, потому что Сихилл давно поработил сознание Калима.

– «Таурелия, ты слышишь меня? – Не успела подумать о предателе, как в голове раздался мерзкий голос. – Сейчас нет времени на споры или обиды. Слушай внимательно и спасешься. У нас есть шанс уничтожить Рийвана и Лиурелию. Как только ритуал начнется, оба лича останутся без оболочек, поддерживаемых силой Адесса. И тогда мы остановим их!»