Текст книги "Принц драконов"

Автор книги: Мелани Роун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 39 страниц)

– Он очень красив, – сказала Ленала, осмелевшая от поддержки отца.

Янте поднялась и сунула подушку за спину Палилы, лежавшей на бархатном диване.

– Так легче? – заботливо спросила она.

Палила застыла на месте. Ролстра обожал наблюдать за распрями своих любовниц; отношения его дочерей с Палилой были почти так же забавны. Аладра была первой действительно хорошей женщиной, которая привлекла его после смерти жены, но Ролстра слишком хорошо знал себя и понимал, что вскоре она ему наскучит. Аладра умерла… Что ж, оно и к лучшему. По крайней мере, он сохранил об этой девочке самые лучшие воспоминания. Если бы ей удалось установить в замке мир и покой, Ролстра зачах бы со скуки.

– Кажется, принцесса Тобин на ее стороне, – сказала Янте, пересев поближе к окну. – Сьонед подчеркнула это.

– Она также сказала, что Рохан не в ее вкусе, – добавила Пандсала. – Я думаю, это важнее. Не похоже, чтобы, она легко подчинилась приказу Андраде, если сама думает по-другому. По-моему, она упряма как осел.

– Она начинает мне нравиться, – медленно произнес Ролстра, следя за реакцией женщин. На губах Янте застыла презрительная улыбка, глаза Палилы сузились, а другие хором запротестовали, уверяя, что упрямая женщина непременно глупа как пробка. Принц поднял руку, призывая к молчанию. – Это не относится к вам, мои дорогие. Вы действительно преданы мне. Ее упрямство сильно облегчит нам жизнь, поскольку принц Рохан сравнит ее с вами и поймет, что иметь дело с покорной женой намного приятнее.

Палила вяло махнула рукой, и Ролстра заметил, какими толстыми и пухлыми стали ее пальцы.

– Самолюбие Рохана уязвлено равнодушием этой гордячки, – сказала она девушкам, – и ваш искренний интерес к принцу придется ему по душе. Вы должны помнить, что женщине следует быть мягкой, мои дорогие. Мужчины не любят вздорных. А Рохан очень молод. Ему хочется, чтобы его обожали, восхищались им. Все это польстит его самолюбию.

– Мне нравится, как он выглядит, – наконец додумалась Ленала.

– Мы уже все поняли, мое сокровище, – ответил ей Ролстра.

Дочери сошли на берег и разбрелись по своим шатрам, а Ролстра задержался в каюте Палилы. Вид ее вызывал у него отвращение, но чутья она не потеряла.

– Ну, и что ты об этом думаешь? – спросил он, приподняв бровь.

– Пандсала явно хочет его. Янте делает вид, что ей все равно, но переигрывает. Я бы сделала ставку на Салу.

– А ума у нее хватит?

– Она не дурочка, мой повелитель. А Янте слишком показывает свой ум… Рохан чересчур молод, чтобы по достоинству оценить умную женщину.

Ее огромное тело пряталось под покрывалом, пальцы были без колец, поскольку она не могла надеть их, а браслеты впились в запястья. Она игриво улыбалась принцу. Лицо Палилы было по-прежнему прекрасно, и Ролстру позабавила мысль о том, каким Добразом он мог бы насладиться ею даже в этом положении. Но тут он подумал о стройной загорелой девушке с рыжими волосами, которую еще не видел. Ничего, скоро увидит…

– Ты останешься со мной, мой повелитель? – спросила Палила.

– К сожалению, у меня есть дела, а то я остался бы на всю ночь, – улыбаясь, солгал принц. Он подошел к дверям, но вдруг обернулся. – Почему Пандсала?

– А почему нет?

– Раньше ты горой стояла за Янте.

– Я изменила мнение, увидев Рохана. Он не так умен и не так горд, как мне казалось.

– Возможно, ты и права. Спокойной ночи.

Глава 12

Рохан устал играть наивного принца уже на следующий день. Его раздражала эта роль, а то, что он сам придумал и поставил ее, только усугубляло раздражение. Замысел, который в начале лета казался таким многообещающим, потребовал куда больших усилий, чем он предполагал. И дело было не только во внезапном вмешательстве Сьонед. Он обдумывал этот план с детства, когда был мальчиком, привыкшим держаться незаметно (что при властном отце было легче легкого), но прислушивавшимся ко всему и учившимся у каждого встречного. После стольких лет притворства одурачить верховного принца было совсем несложно.

Но одно дело придумать что-то, а другое – воплотить его в жизнь. До момента воплощения прошло слишком много времени. Когда он отомстил дракону, убившему отца, то понял, что наделен не только изворотливым умом, но и кое – каким умением, проснувшимся в минуту смертельной опасности. Встреча со Сьонед раскрыла ему глаза на другое: существование Огня, связавшего их и готового спалить его душу. Погребальный костер, встреча с вассалами и пир в знаменном зале заставили его почувствовать вкус власти, а путешествие в Виз наделило неведомым раньше ощущением свободы. Родители больше не опекали его, он сам принимал решения, правил огромной страной… И после этого разыгрывать из себя идиота?

Рохан притворялся, что во всем слушается своих вассалов. Ничего дурного в этом не было, потому что плохих советов они не давали, но ему постоянно приходилось сдерживать себя, чтобы продолжать казаться тем, маску которого он так упорно носил. Другие принцы считали его бычком на веревочке, и слава Богине… Но постоянное напряжение изматывало его силы.

Ролстра все время демонстрировал ему своих дочерей, и это выбивало Рохана из колеи. Когда началась утренняя встреча в шатре Ролстры, на ней присутствовали Ленала и Найдра. Они подавали ему вино и смущали пристальными взглядами. Другие принцы подмигивали и подталкивали друг друга. Когда во время перерыва появились с прохладительными напитками Янте и Гевина, ухмылок и подталкиваний локтями стало еще больше. Рохан покраснел до ушей и успокоился только тогда, когда понял, что это ему на пользу. Классический дурачок не мог вести себя по-другому. Он потихоньку начинал отличать сестер друг от друга. Если ни в чем не повинные женщины Стронгхолда по сравнению со Сьонед казались наделенными одними недостатками, то что можно было сказать об этих весьма далеких от совершенства созданиях? У Гевины была привычка постоянно хихикать, Русалка вела себя так, словно Рохан был существом какой-то другой породы, и удивлялась тому, что он ест, пьет и почесывает нос, как обычные люди. Он благодарил Богиню за Сьонед с ее искренним смехом и неприятием притворства в отношениях мужчины и женщины.

Найдра была очень хорошенькой – на взгляд того, кому был по душе такой тип женщин. Но вкусы Рохана были совсем другими: он привык к золотистым волосам матери и смуглой, яркой красоте сестры, поэтому Найдра казалась ему серенькой мышкой. Принцу был неприятен ее алчный взгляд и привычка оценивающе смотреть на его лоно. Нескрываемая чувственность Сьонед избаловала Рохана, и скрытность Найдры казалась ему отвратительной.

Ленала откровенно пялилась на него. Возможно, в других условиях он счел бы эти взгляды волнующими, если бы в них сквозила хотя бы искорка ума. То ли дело Сьонед… Жаль того, кто женится на этой пустоголовой принцессе.

Что же касалось двух других, то они действительно были прекрасны. Подкрашенные, грациозные, они вели себя как женщины, а не как девушки. Пандсала держалась слегка холодно, и Рохан чувствовал, что это делается с целью заинтриговать его. В противоположность сестре, томный взгляд Янте был достаточно красноречив. Рохан был вынужден честно признаться себе, что если бы не Сьонед, он мог бы заинтересоваться Пандсалой и не сумел бы противостоять призыву Янте. Оказалось, быть молодым, здоровым и красивым принцем очень приятно…

Однако он быстро раскаялся, когда после окончания официальных переговоров остался наедине с Ролстрой.

– Мои девочки не сводят с тебя глаз, – пожал плечами верховный принц. – Я слишком долго держал их в замке Крэг, лишив возможности видеться с молодыми людьми. Знаешь, мне совсем не хотелось расставаться с ними.

Неужели он думал, что Рохан женится на всех них разом? Юный принц изобразил смущение, невнятно пробормотав, что все они очень хорошие девушки.

– Кузен, ты не поможешь мне в одном небольшом деле? Я никогда не мог понять, какая из них самая хорошенькая. Отцу разобраться в этом трудно. Я оценю твое мнение: ведь твоя мать первая красавица континента, а сестра одна из самых обворожительных женщин, которых я когда-либо видел.

Рохан отбил первый выпад, заявив, что задача слишком трудна, и перевел разговор на дороговизну кунакской шерсти и прижимистость принца Даррикена. Он привык краснеть в присутствии верховного принца, и юноше уже не составляло труда притворяться, будто мысль о дочерях Ролстры волнует его так, что он судорожно ищет спасения в решении практических, скучных, будничных проблем. А верховный принц тем временем подписывал документ за документом…

В тот день ему удалось заключить договор о замке Феруче (тот по-прежнему принадлежал Ролстре, но все земли ниже его закреплялись за Роханом), пакт о взаимной помощи на случай, если мериды начнут войну и перекроют торговые пути, и соглашение (казавшееся Ролстре блажью, но очень важное для Рохана) о том, что Марка проведет перепись драконов, когда они в следующем году полетят на север, в горы Вереш.

– Я слышал о твоем первом драконе, – сказал Ролстра. – Прекрасная работа! А сжечь его вместе с отцом и развеять их пепел над Пустыней… Не сомневаюсь, Зехаве это пришлось бы по душе.

– Должен признаться, я здорово испугался, когда увидел, что дракон летит прямо на меня, – покачал головой Рохан.

– Только дурак не боится опасности. Но лишь смелые люди делают то, что нужно, пересиливая страх.

С этим Рохан был полностью согласен. Ему не нравились мерзкие проверки его смелости, которые предпринимали Пандсала и Янте, стремясь остаться с ним наедине. Однако было приятно сознавать, что его желали – пусть только из-за богатства и власти. Забавно… Может, разок пойти им навстречу и посмотреть, что из этого выйдет? Он сразу отверг эту мысль. Нельзя поступать так с принцессами. Тем более, если ты влюблен в другую, а она «Гонец Солнца». Быть честным тяжелее, но безопаснее.

Во второй вечер давал обед принц Клута Луговинный. Помимо принцев, здесь собрались и крупнейшие атри. К счастью, разговор шел не о политике, торговле или обороне, а о завтрашних скачках, и Рохан был вне себя от радости.

– …а река огненно-золотистых волос, спадающих на плечи? Потрясающе!

Принц Айит Фиронский, похоронивший пять жен, причмокнул губами и усмехнулся лорду Бетоку, сидевшему как раз напротив Рохана:

– Ты, лорд, человек молодой и холостой, но могу сказать по собственному опыту, что у рыжих огонь не только снаружи, но и внутри!

– Она «Гонец Солнца», – засопел Беток, и у Рохана не осталось надежд на то, что речь идет о какой-нибудь другой леди. Лорд Холмов Каты выбрал на подносе спелую сливу, высосал сок и срезал шкурку ножом. – Подумать только, что эта фарадимская шлюха жила недалеко от моей крепости! – Он впился в мякоть, а шкурку бросил на траву. – Вчера я попросил ее наколдовать мне немного Огня – вечер был холодноват, – так она ответила, что я сам могу это сделать, ударив сталью о кремень, а если я ослабел, то у меня для этого есть целая армия слуг!

Айит усмехнулся, и в свете фонарей блеснули его темные глаза.

– Значит, ты пытался обольстить ее? Ошибка, мой друг. Если попробуешь еще раз, будешь иметь дело с Андраде, а она трясется над своими воспитанницами, как драконша над яйцами!

– Думаю, вас и Андраде не удержит…

– Похоть одно, а осмотрительность совсем другое. Даже Ролстра не осмеливается сердить Андраде. Иногда я верю в то, что она ведьма.

– Вы только заметили? – саркастически спросил Беток. – Они все такие, а рыжие – вдвойне.

– Ну и что? Порядочные женщины ужасно скучны… Взять хотя бы мою третью жену. Она была такой тихой и такой пресной, что даже умерла во сне!

Рохан поразился: неужели его считали таким дураком, что не стеснялись называть в его присутствии имя тетки? Но Сьонед, кажется, вызывала всеобщее восхищение. Он сразу ощутил гордость и ревность. Впрочем, будь она ему просто знакомой, второго чувства бы не возникло.

Принц Ллейн Дорвальский, сидевший от Рохана справа, поймал его взгляд и спросил:

– Слушай, убедить лорда Чейналя не участвовать в завтрашних скачках тебе, конечно, не удастся, но, может, поговоришь, чтобы он хотя бы половину заездов оставил другим? А то ведь никакого состязания не получится…

Рохан засмеялся. Он любил этого старика. По обычаю, сыновья принцев и лордов в детстве воспитывались у друзей или родственников. Вот и сын Ллейна, Чадрик, был оруженосцем в Стронгхолде. Правда, сам Рохан тогда был еще совсем маленьким.

– Да уж, если запретить Чейну участвовать в скачках, все трофеи достанутся тебе! Но ведь он не согласится. Для него самое большое удовольствие в жизни – это напугать сестру, выслушать ее уговоры ни в коем случае не повредить свое драгоценное тело, а потом посмеяться над бедной женщиной.

Голубые глаза Ллейна, выцветшие от старости, но радостные, как у ребенка, засветились от удовольствия.

– Сомневаюсь, Рохан. Твоя сестра никогда ничего не боялась, а даже ее брань – настоящая музыка для мужского уха!

Рохан протянул руку и коснулся плеча Чейна.

– Ты слышал? Он считает взбучки Тобин музыкой!

– Военной. Трубами и барабанами, – согласился Чейн. – Она улыбается тебе, Ллейн, потому что ты нянчил ее, когда она была ребенком, и пичкал, сладостями, чтобы немного откормить! Флиртуй, флиртуй, пока я не добрался до тебя! Но только тес… Никаких сплетен!

– Раз уж тебе так страшен ее гнев, может, снимешься со скачек? – с коварной улыбкой спросил Ллейн.

– Нет уж, дудки! Мой Аккаль в прекрасной форме, и он победит, если только кто-нибудь не откопал нечто особенное на четырех ногах!

– Эх, будь я на тридцать лет моложе… – улыбнулся Ллейн.

– А какая разница? – спросил Рохан. – Ты и сейчас можешь перепить любого за этим столом.

– Какие удовольствия у стариков? Только попить, поесть и полюбоваться на хорошеньких девочек вроде Тобин… Нет, если бы я был моложе, то мы еще посмотрели бы, кому достанутся денежки!

– А разве ты не слыхал? – спросил Чейн. – В этом году призом будут драгоценности. Жаль, что я услышал об этом только после того, как жена оставила на ярмарке половину моего состояния. Ладно, я думаю, эти скачки принесут мне немало рубинов, а ни один камень не идет Тобин больше, чем хороший рубин!

Рохан обернулся к верховному принцу, который сидел чуть наискосок от него. Очевидно, Ролстра слышал их разговор, потому что он улыбнулся, когда Рохан сказал:

– Интересное изменение традиции. Ювелирам придется хорошенько поработать, чтобы осчастливить победителей!

– Так и задумано, – откликнулся верховный принц. – Ремесленники жалуются, что дамы перестали носить драгоценности, а это подрывает торговлю. Я рассчитываю на оживление спроса… а принцесса Тобин будет одной из тех, кто покажет пример. Как всегда, – добавил он с легким поклоном в сторону Чейна.

– Но надо признаться, это не моя идея. Все придумала Янте.

– Она умная девушка, – сказал Рохан, ничуть не кривя душой.

Как только солнце село, облака цвета лаванды стали индиговыми, небо потемнело, словно его заслонили крылья дракона, и обед подошел к концу. Рохан с Чейном поблагодарили хозяев и вышли на улицу. Свежий ночной ветерок заставил принца глубоко вздохнуть.

– Ах, как чудесно! Давай немного пройдемся, а то завтра Аккаль откажется тебя нести.

– Давай. Может, заодно и протрезвеем. Я выпил сегодня столько, что смогу держать на плаву эту чертову ролстрову барку…

Чейналь обнял Рохана за плечи, и они пошли по берегу реки, на глади которой серебром отражался лунный свет.

– Вот бы немного этой воды нам в Пустыню, – вздохнул Рохан.

– Тогда это была бы не Пустыня, – резонно заметил Чейн.

– Ты всегда такой умный, когда пьян?

– А ты всегда такой глупый, когда дело касается женщин?

– Что?

Чейн опустился на траву, вытянул ноги, оперся на локти и поднял глаза на шурина.

– Эта твоя Сьонед… Я слышал, что говорил сегодня старый распутник Айит. Твое лицо сразу застыло, как Снежная Бухта зимой.

– Снежная Бухта? Откуда ты знаешь? Ты никогда не бывал так далеко на севере…

– Не заговаривай мне зубы! – свирепо зарычал Чейн. – Будь осторожнее, Рохан. Тебя выдают глаза. Я все понял, потому что знаю тебя как облупленного. Но если это заметит и Ролстра – считай, что твой план провалился.

– И что же это за план? Чейн фыркнул.

– Присядь. У меня заболела шея. Рохан опустился рядом и Принялся с корнем выдергивать траву, а Чейн продолжал:

– Не порть пейзаж. Я наблюдал за тобой, когда ты с глупой улыбкой обхаживал принцесс, и видел, как ты смотришь на Ролстру, когда он подписывает очередное соглашение. Ты держишь у него перед носом женитьбу как приманку, не так ли? Не знаю, как я раньше не догадался, – мрачно добавил он. – Ты гораздо хитрее, чем я думал.

– Какой комплимент… – злобно бросил Рохан.

– Конечно, комплимент, если даже у меня это заняло столько времени… Сегодня днем лорд Нарат спросил меня, способен ли ты управлять государством. Конечно, он употребил другие слова, но смысл был именно таков. А лорд Резе прямо сказал, что на совете атри ты выглядел дурак дураком. Конечно, на них наплевать, но с принцессами я бы на твоем месте вел себя осторожнее.

– Чем они могут повредить мне? – засмеялся Рохан.

– Выйти замуж за кого-нибудь почти такого же могущественного и превратить твою жизнь в ад.

– Единственный, кто может сравниться со мной могуществом, это Ролстра… и то ненадолго.

– Ничего себе! Ну ладно, об этом позже. А пока что эти девицы могут серьезно приняться за Сьонед.

– Они не осмелятся.

– Да ну? Тобин говорила, что она, Сьонед и Камигвен встретились с Янте и второй такой же хорошенькой… как ее там… ах да, Пандсала. Так вот, они встретились, и те сразу же стали вставлять Сьонед шпильки. А ведь они считают ее всего лишь отвергнутой невестой! Что же будет, когда ты представишь ее как свою жену?

– А кто говорит, что я собираюсь это сделать?

– Черт возьми, прекрати! Для меня твоя скрытность – как нож острый!

– Если ты хочешь предупредить, что я должен бояться за Сьонед, то можешь не волноваться. Я уже принял меры. За ней наблюдают., Я не так глуп.

– Кто будет подозревать в злых умыслах женщину, а тем более принцессу? Рохан, дочери Ролстры сходят по тебе с ума. Конечно, не из-за твоих прекрасных глаз, а чтобы вырваться из замка Крэг и получить власть. Тем более что ты не слепой, не горбатый и не побитый оспой. Впрочем, и похоти тут тоже хватает. Но как только ты поставишь их в дурацкое положение… они возьмутся за Сьонед. Она – твое слабое место.

– Но есть же и другие лорды и принцы, у которых богатства и власти не меньше. Почему именно я?

Чейн покачал головой.

– Неужели не понимаешь?.. Я должен извиниться за то, что все эти годы думал о тебе как о хорошем, но слишком заучившемся маленьком мальчике. После смерти Зехавы ты стал совсем другим. Ты безжалостен, как Андраде, и более опасен, чем твой отец. Его армии были на поле битвы, а твоих не видит никто.. Твои воины – мысли, твои планы – отряды, идущие в бой. Этого от тебя не ждут. Ты строишь из себя простачка, но после убийства дракона в тебе появилось то, что скрыть невозможно. Сила… и что-то очень личное. А женщины чувствуют это безошибочно. Это и делает тебя лакомым куском для тех из них, кто любит власть.

Рохан изумленно посмотрел на зятя. Он никогда не слышал от Чейна таких речей и не знал, как на них реагировать.

– Ты ведь не думаешь, что Ролстра пытался приставить их к какому-нибудь делу, правда? – продолжал Чейналь. – Зехава не давал скучать Тобин, он всегда придумывал ей работу, чтобы, дочь могла применить свои силы. Тобин стала человеком раньше, чем вышла за меня замуж. И Сьонед такая же. Она понимает, на что способна, и знает себе цену. Но эти принцессы… Ты их единственный шанс стать кем-то. Что они видели, семнадцать дочерей верховного принца? В Крэге они варились в собственном соку, ожидая дня, когда выйдут замуж за человека, который допустит их к власти. И когда они обнаружат, что их обвели вокруг пальца…

Рохан сжал пучок сырой травы.

– Ты прав, Чейн. Я не мастер разбираться в женских хитростях.

– Ты знал только мать, Тобин, Маэту и еще нескольких замечательных женщин. Но пойми одно: все портится, когда ему мешают жить. Через несколько лет я не буду бояться за тебя. Но сейчас ты пришел к власти. Принцессы видят это. Они стремятся к ней.

– Я должен был прислушаться к Сьонед, – пробормотал принц. – Она говорила мне то же самое.

– Я думал, ты и парой слов не перекинулся с бедной девушкой!

– Помнишь, как я устраивал вам встречи с Тобин? Теперь тем же занимается Вальвис. Я обучил его.

– Развращаешь маленьких? Тебе должно быть стыдно.

– Да? А кто меня научил всем этим фокусам?

– Я научил тебя далеко не всему. Мои люди знают больше. Они наблюдают за ней.

– Так же, как и за мной, – догадался Рохан. Чейн усмехнулся и поднялся на ноги.

– Не следовало тебе говорить.

Он сделал Рохану жест и повернулся к реке. Принц внимательно вгляделся в деревья и через минуту заметил в деревьях чью-то высокую фигуру.

– Сегодня дежурит ее друг, «Гонец Солнца», – деловито сообщил Чейн.

Рохан от злости потерял дар речи.

– Ах ты хитрый, скрытный, лживый… – задохнулся он. – Зачем ты это сделал?

Чейн засмеялся и хлопнул его по плечу.

– Да просто потому, что все мы любим тебя! Рохан выдавил из себя улыбку и направился к берегу, не отрывая глаз от притаившейся у дерева тени. Как только ветки раздвинулись и сквозь них проник лунный свет, принц узнал человека, который был гораздо крупнее его.

– Меат! – окликнул он, и тень тут же исчезла. Рохан усмехнулся. – Я видел тебя, так что можешь выходить.

Фарадим выбрался из укрытия, поклонился, а затем выпрямился во весь рост.

– Прошу прощения, милорд. Леди Андраде…

– Все понятно, – перебил его Рохан. Он слишком хорошо знал, что станет говорить ему «Гонец Солнца», и не желал выслушивать удобную ложь. – Ценю твою заботу, но мне хотелось бы кое о чем спросить тебя, Меат. По-моему, моя тетя кое-что упустила.

– Да, милорд?

– Ты знаешь слухи о Сьонед? Дочерям Ролстры не нравится, что она здесь.

– Я видел их, когда был на ярмарке с ней и принцессой Тобин, – спокойно ответил Меат.

– Тогда вопросов больше нет. – Рохан улыбнулся. Сьонед будут охранять не только его люди, не только телохранители Чейна, но и ее друзья, а она так ничего и не заметит. Он расквитается со Сьонед за попытку охранять его; сквозь такой заслон и мышь не проскочит. – Спасибо, Меат. А сейчас нам пора. Нужно отдохнуть перед завтрашними скачками. Думаю, ты поставишь на лошадей лорда Че…

Внезапно Меат сильно толкнул его, и принц упал в траву. Чейн неистово выругался. Подняв глаза, Рохан увидел, что Меат бежит к реке.

– Что за черт? – воскликнул зять, помогая Рохану подняться на ноги. – Ты в порядке?

– Да. – Принц отряхнул одежду. – Но что случилось? Меат вскоре вернулся, таща на плече чье-то извивающееся тело.

– Простите, милорд, – сказал он Рохану, бросая поклажу наземь. – Надеюсь, вы не ранены?

– Нет. Кто это?

Меат осветил пленника, и Рохан приглушенно вскрикнул. Чейн взял человека за подбородок и повернул его лицо из стороны в сторону, словно не веря своим глазам. Но черные волосы и ритуальный шрам на подбородке, означавший принадлежность к роду князей меридов, были безошибочно узнаваемы даже в темноте.

– Я смотрю, вас это ничуть не удивляет, милорд, – заметил фарадим.

Рохан поднял глаза, пораженный его проницательностью, и только теперь заметил большое пятно, расплывавшееся на левой руке Меата.

– Я не знал, что леди Андраде разрешает «Гонцам Солнца» разгуливать в своей одежде по всяким небезопасным местам, – спокойно сказал он, хотя был охвачен яростью. Одно дело, когда ранят кого-то из его охранников, и совсем другое, когда вред причинен фарадиму…

– Ничего страшного, милорд. Просто царапина. – Меат протянул нож, лезвие которого мерцало в неверном свете. – Я большой, и со мной не так легко справиться, – добавил он.

Рохан прочистил горло.

– Пойдем ко мне в шатер. Мой слуга осмотрит тебя, и если нет ничего серьезного… Мне не хотелось бы, чтобы об этом узнала Андраде. – Он повернулся к Чейну. – И ни слова Тобин или кому-то еще, пожалуйста. Меат прав… Если я чем-то и удивлен, так это тем, что перед нами один из князей меридов.

– О чем ты говоришь? – спросил Чейн.

– Пойдем, я тебе кое-что покажу. Оставьте его здесь, – сказал он, указывая на пленника. – Держать его под стражей – слишком много хлопот. Я хочу, чтобы он остался жив и сообщил своим, что его затея не удалась.

Трое мужчин направились к шатру Рохана. Вальвис сразу вскочил и сбросил дремоту. Его глаза широко раскрылись, когда Меат поднял рубашку и показал свою рану. Оруженосец тут же внимательно рассмотрел Рохана, пытаясь убедиться, не пострадал ли хозяин. Пока мальчик промывал рану. и перевязывал ее, как учила принцесса Милар, Рохан достал из сумки другой нож и молча протянул его Чейну.

– Когда? – только и спросил тот.

– По пути в Виз. Было два, но один, должно быть, упал в реку, а этот я подобрал на берегу. Мериды, – без всякой необходимости добавил он.

– Теперь понимаю, – проворчал Чейн. – Почему ты никому не сказал об этом?

– Рохан только пожал плечами. – Иногда ты невозможно глуп…

– А чего ты ждал? Я не хотел волновать Андраде и Тобин… да и тебя тоже.

– Ладно, это я понимаю, но почему ты отпустил мерида?

Первым ответил Меат, на руке которого красовалась свежая повязка.

– Милорд, вас хорошо охраняют, и вы сами это знаете. Думаю, ваше решение совершенно правильно.

Вальвис повернулся к Рохану и обиженно произнес:

– Почему вы ничего не сказали, милорд?

– Не обращай внимания, Вальвис, – сказал Чейналь. – Он делает все, что хочет, и плевать ему на других… Ладно, Рохан, думаю, ты убедился, что за тобой следит множество глаз. Но ты догадываешься, что могут означать эти покушения?

– Догадываюсь.

– Опять молчишь? – досадливо вздохнул Чейн. Рохан улыбнулся.

– Меат, если ты согласен на минутку расстаться со своим трофеем, дай его мне.

Фарадим протянул нож, и Рохан прикоснулся к рукоятке.

– Мериды хотят показать, что они всегда рядом, – пояснил он. – Нож принадлежит члену княжеского рода – взгляни на эти драгоценности. Но почему он не из стекла?

Меат чуть запнулся.

– Хороший вопрос, милорд… Правда, это только слухи и никто ничего толком не знает, но существует поверье, будто «Гонец Солнца», пронзенный сталью, теряет свои способности…

Чейн нахмурился.

– Я понимаю, почему это только слухи. Мало желающих рисковать.

Меат пожал плечами и слегка поморщился от боли. Рохан указал на полог шатра.

– Возвращайся к себе и отдыхай. Благодарю, Меат. Ты спас мне жизнь.

– Они не очень-то рвались покончить с вами, милорд. И сегодня, и в прошлый раз. Если бы этого действительно хотели, вы были бы уже мертвы.

Фарадим поклонился и вышел.

– Ты знаешь, он прав, – задумчиво произнес Чейн. – Три ножа – три предупреждения. Догадываешься, о чем?

– Полагаю, они хотят заставить меня нервничать и делать ошибки. Интересно, в чьих шатрах они ночуют?

– В шатрах верховного принца Ролстры, – пробормотал Вальвис, убирая свои медицинские принадлежности.

– Доказательств нет, – ответил ему Рохан.

– Только очевидность, – добавил Чейн, поигрывая стеклянным ножом. – Видно, они раздумывают, на руку ли им твоя смерть.

– Пятилетний ребенок на троне Пустыни. О, со способным наставником и принцессой-регентом до совершеннолетия, но все же ребенок… – Рохан сел и уставился на носки сапог. – Чейн, я только сейчас понял… Мааркен и Яни… Они мои наследники, и поэтому им тоже угрожает опасность. Спасибо Богине, что они в Стронгхблде…

– Мне это тоже не приходило в голову, – медленно произнес Чейн. – Но твой собственный сын станет целью меридов сразу после рождения.

– Я знаю.

– А Сьонед?

Рохан не ответил. Чейн отдал Вальвису нож и молча удалился. Оруженосец провел пальцем по лезвию, его юное лицо потемнело от беспокойства. Наконец он произнес:

– Милорд, они действительно не пытались убить вас?

– С каких это пор я должен отвечать тебе, Вальвис? Сейчас же перестань хмуриться! За мной наблюдает множество людей. А завтра я весь день проведу на скачках. В такой толпе со мной ничего не случится.

– В окружении принцесс? Именно этого я больше всего и боюсь, милорд! Рохан засмеялся.

– Лучшая защита от них – это моя сестра! Которая также позаботится и о Сьонед, мысленно добавил он. И тут Рохану пришла в голову странная мысль. А вдруг Андраде решила предложить ему в жены Сьонед, чтобы обезопасить его не только от Ролстры, но и от меридов?