Текст книги "На крючке (ЛП)"

Автор книги: Мелани Харлоу

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 14 страниц)

21 глава

Позже мы вытащили одеяло из багажника и лежали на траве в саду.

Ник заложил руки за голову, а я прислонила висок к его левому бицепсу.

– Какое это созвездие? – я указала пальцем на небо, где звезды сияли на безоблачном деревенском небе. – Которое выглядит как W. – Я повернула голову. – Или, может, это М.

– Это Кассиопея.

– Историю, пожалуйста.

– Она была очень красивой королевой, но затем похвасталась, что она и ее дочь Андромеда – самые красивые богини из всех.

– Это не очень хорошая идея. Какие богини?

– Я думаю, какие-то морские. Поэтому они отправились к Посейдону, и он пришел в бешенство, поэтому ей пришлось принести в жертву морскому чудовищу Андромеду, чтобы усмирить его.

Я ахнула.

– Неужели?

– Да, но появился Персей и спас Андромеду.

– Персей, – задумалась я. – Напомни о нем.

– Он был красивым поваром с большим членом, который... ай.

Я стукнула его по груди.

– Давай, расскажи мне.

Ник потер грудную клетку и продолжил.

– Ладно, хотя моя версия мне нравится больше. Появился Персей и увидел, что прекрасная Андромеда привязана к стулу на краю моря, и будучи удивительным героем, он убил морское чудовище и спас ее. Но конечно, Кассиопея не могла остаться безнаказанной, поэтому ее трон был перемещен на небо, она была привязана к нему и кружилась вокруг Северного полюса, переворачиваясь головой вниз.

– Ага. Тяжело выглядеть красивой, будучи перевернутой кверху ногами. Так, что случилось с Посейдоном и Андромедой?

– Они поженились.

Я вздохнула.

– Конечно же.

– И у них было девять детей.

– Ой.

– Но у нее также есть свое собственное созвездие, рядом с матерью. Видишь, вон там? – Он рукой прочертил линию в небе.

– Нет. – Я нахмурилась, поднимая руку вверх. – Покажи мне.

Взяв мою руку в свою, он проследил линию звезд моим пальцем.

– Теперь видишь?

– Да. – По правде сказать, я не была уверена, но это не имело значения. Мне просто нравилось снова быть здесь с ним, слушать легенды и на мгновение забыть о наших жизнях. – А что насчет этого? – я указала на еще одно звездное скопление и расслабилась, когда Ник начал рассказывать о нем, пересказывая легенды, которые отец и дед рассказывали ему. Через некоторое время я переместила голову ему на грудь и закрыла глаза, но он продолжил рассказывать низким, успокаивающим голосом, пока убирал мои волосы с лица и притворялся, что не замечает слез, пропитавших его футболку.

#

К тому моменту, как мы вернулись к дому, многих машин на подъездной дорожке уже не было, и в гостиной не горел свет.

– Нас не было слишком долго, – забеспокоилась я. – Ты должен был быть на вечеринке со своей семьей.

– Нет, не беспокойся об этом. Нони понимает.

– Что она знает?

Ник заглушил двигатель.

– О нас?

Я кивнула.

– Ничего. Я имею в виду, только то, что мы расстались. Хотя она знает, что я облажался, и ты не простила меня за это.

Это вызвало у меня улыбку.

– Я люблю Нони.

– Она тоже тебя любит.

– Она хочет, чтобы мы снова были вместе?

Он покачал головой.

– Нет. Она довольно четко выразилась, что хорошо, что ты двинулась дальше, потому что, в любом случае, ты слишком хороша для меня.

Я рассмеялась несмотря ни на что.

– Перестань. Она обожает тебя. Все обожают тебя.

– В какой-то степени я достоин обожания.

Я посмотрела на него и пожала плечами.

– В какой-то степени.

Раздраженно заворчав, он схватил меня за затылок и притянул к себе для жесткого поцелуя.

– Ты сводишь меня с ума. Пообещай, что будешь делать это вечно.

От его мольбы мое сердце сжалось.

– Я не могу, Ник. Я просто не знаю.

Он слегка ослабил хватку, играя с моими волосами.

– А вдруг знаешь. – Его глаза метнулись к моему животу. – Нам нужно сделать тест?

– Я ценю все, что у нас есть, Ник, но я не хочу, чтобы из-за этого ты чувствовал себя, как будто в ловушке, даже если тест положительный.

– Я себя так не чувствую. – Его глаза упорно смотрели в мои в темноте. – Совсем.

Моя челюсть отвисла, когда я кое-что осознала.

– Ты надеешься, что тест положительный?

– Не обязательно. – Он положил руку мне на плечи. – Но я не буду считать, что моя жизнь закончилась из-за этого. А ты?

– Черт, конечно, буду. – Я положила руку на грудь. – Я не готова к этому. Мы не готовы. У нас за плечами есть история, когда мы бросались в омут с головой, но сейчас на самом деле мы облажались, и ни один ребенок не заслуживает родиться у двух людей, который развелись семь лет назад, совершили небрежную ошибку и не знают, чего хотят.

– Я знаю, чего хочу. – Он гладил мою щеку большим пальцем.

– Ну, а я нет. – Я отвернулась от его удрученного выражения лица. – И пока я не разберусь, нам нужно притормозить.

Он убрал свою руку.

– Ладно, я понимаю.

– Спасибо. – Я открыла дверцу машины и вышла. Ник последовал моему примеру, положив руку мне на поясницу, когда мы шли к крыльцу. Я повернулась к нему на половине пути, когда мы поднимались. – Ник, ты должен перестать прикасаться ко мне. Серьезно. Я не могу трезво мыслить.

Он поднял обе руки.

– Ладно-ладно. Извини. – Мы продолжили подниматься наверх. – Полагаю, это означает, что мы не можем спать вместе сегодня?

– Именно это и означает. – Вышло резче, чем я намеревалась, и Ник остановил меня перед дверью, схватив за локоть.

– Ты все еще сердишься на меня? – его выражение лица было серьезным.

– Из-за чего?

– Из-за чего угодно. Из-за всего.

Я закрыла глаза на краткое мгновение, размышляя над его вопросом. К моему удивлению, все было совсем не так.

– Нет. Знаешь что? Я больше не злюсь. Прости, что накричала на тебя. Я просто грустная и в смятении.

Он тяжело вздохнул, когда открыл дверь.

– Думаю, мне нравилось больше, когда ты на меня злилась.

#

Скрип

Мои глаза распахнулись, когда подо мной раздался узнаваемый звук старых пружин.

– Шшш. – Запах Ника заполонил все мои ощущения, когда его теплое тело скользнуло на кровать рядом со мной.

– Ник, что ты делаешь? – прошептала я, когда он окружил мое тело своим.

– Я люблю тебя, – прошептал он сзади. – И на этот раз я не сдамся. А сейчас давай спать. – Он поцеловал меня в затылок и положил руку мне на живот. – Спокойной ночи.

Я тяжело сглотнула.

Видишь? Он лгун, – сказал здравый смысл. — Он обещал не прикасаться к тебе. Он сказал, что нужно притормозить. Он даже не знает, как соблюдать правила. Он будет ужасным мужем и отцом.

Но его тело было теплым и дарило комфорт, а его глубокое и ровное дыхание снова утягивало меня в сон.

Утром я его выпровожу.

#

Как оказалось, у меня не было шанса выгнать Ника из моей кровати, потому что он проснулся раньше меня. Я села, потянулась, вдохнула запах свежего кофе и... боже мой, этот аромат! Это... я нюхала воздух как собака-ищейка... булочки с корицей Нони?

Я выпрыгнула с кровати, надела темно-синий комбинезон, несколькими быстрыми движениями расчесала волосы и направилась вниз, вспоминая все завтраки, которые готовил Ник с бабушкой. Большие сладкие булочки с корицей и сахаром. Возможно, мне придется отправиться на еще одну пробежку сегодня, но я съем одну из этих булочек.

Запах становился все сильнее по мере того, как я спускалась вниз, и я почти влетела в кухню, где Ник сидел за столом с чашкой кофе, а Нони занималась уборкой.

– Доброе утро, – пропела она. – Тебя разбудил шум? Я уронила металлическую кастрюлю, и весь дом задрожал. В последнее время мои руки немного трясутся.

– Нет. Это из-за запаха, – вдохнула я, мои колени подергивались в волнении. – Я мечтала об этом аромате так много раз.

– Булочки в духовке, – сказал Ник. – Иди, садись. Сегодня утром я поднимался на чердак. Посмотри, что я нашел. – Он указал на стол перед собой, на старый черно-белый фотоальбом. На обложке было выведено витиеватым шрифтом: Фотографии. Кожаные края были мягкими и изношенными, весь альбом разваливался, и время изо всех сил пыталось уничтожить сереющую белую ленту, которая удерживала страницы вместе.

Я села рядом с ним и положила альбом между нами.

– Этот тот альбом, который вы упоминали вчера, Нони?

– Он самый. – Она поставила кофе передо мной.

Ник открыл альбом. Черно-белые фотографии были прикреплены к черной бумаге с крошечными уголками. Свадебные фотографии, семейные фото, религиозные портреты детей. Мы медленно переворачивали страницы и иногда смеялись над особо суровым или хулиганским выражением лица ребенка, но в основном, благоговейно молчали, рассматривая более чем вековую историю его семьи.

Первое фото выглядело так, будто было сделано в начале двадцатого века, но время шло, и на страницах показывались менее формальные позы и более улыбающиеся лица. У всех мужчин Лупо были полные губы и крепкий лоб, темные волосы и глаза. Ник походил на них, хотя, вероятно, получил свою худобу и рост от своей матери. Наконец, мы дошли до свадебного фото его прабабушки и прадедушки, которую мы изучали в тишине.

– По ним можно сказать, что они были влюблены, – сказала я.

– Должно быть, да. У них было восемь детей.

– Ты можешь и не быть влюбленным, имея восемь детей, – напомнила я ему.– Или даже одного. – Не думая, моя рука легла на живот, и он опустил взгляд вниз.

Ник прочистил горло.

– Мы нашли кое-что интересное в конце. Посмотри. – С конца альбома он вытащил кусок материала и разложил его перед ней. Со временем белый хлопок пожелтел. – Это платок, – сказал Ник. – И посмотри.

На носовом платке было написано, казалось, красной помадой, три слова:

Я люблю тебя.

Внизу черными чернилами было напечатано: Крошка и Джо, 29 июля 1923 год.

Мгновение я пялилась, мурашки расползлись по моим рукам.

– Какое сегодня число?

– 29 июля, – ответил Ник, затем он наклонился и прошептал мне в ухо: – Чертовски странно, верно?

Странно?

Нет. Странным был сыр Whiz. Оливковые листья. Картофельные чипсы с перцем и ливером.

Это же было чертовски тревожно.

– Что это значит?

– Ох да, это довольно известная семейная история. – Нони подняла кружку с кофе, с изображенной на ней кошкой, и сделала глоток. – Очевидно, Крошка отвергла папу Джо, и он решил вернуться в Чикаго. Ну, а она поняла, что любит его, как только он объявил о своем отъезде. Она пришла в его дом сказать об этом, но он был в процессе приготовления воскресного ужина для всей семьи.

Я улыбнулась, хотя мое сердце билось в хаотичном и неустойчивом ритме.

– Правда?

– Да, – продолжила она. – Он был на кухне, окруженный своими сестрами. И она пыталась вывести его на уединенный разговор, но он отказывался.

– Как и должно быть, – пробубнил Ник и поднял чашку с кофе. – Ветреная женщина.

– И что дальше? – спросила я. – Она написала ему записку?

Нони рассмеялась.

– Да, в ванной, своей губной помадой и на носовом платке. Затем прошествовала на кухню и протянула ему. И, по словам его сестры, они исчезли в кладовой на довольно неуместный промежуток времени.

Я приложила руки к щекам.

– Мне нравится! Ты должен повесить платок в ресторане. В рамке или типа того. С фото.

– Неплохая идея. – Он поставил чашку. – Нони, как думаешь, я могу забрать?

Нони махнула рукой.

– Забирай весь альбом. Знаешь, я удивлена, что он застрял в подобном альбоме. Он был так важен для нее. Должно быть, она забыла его. Знаете, они были женаты шестьдесят семь лет.

– Хорошо, что Ник нашел его. Иначе он бы потерялся навсегда. – Я не могла избавиться от мысли об одинаковых датах. Что это означало?

Нони кивнула, глядя на меня задумчиво.

– Да. Хотя ничего не длится вечно. Когда вещь должна быть найдена, ее находит нужный человек. Думаю, есть причина, почему платок был найден после стольких лет.

– Ты хочешь сказать... ты думаешь это знак? – спросила я осторожно.

Ник рассмеялся.

– Ты заинтересовала ее, Нони. Коко верит в знаки. Продолжай в том же духе, пожалуйста.

Я была слишком взволнованна, чтобы даже ударить его.

– Не обязательно, что это знак. Я просто имею в виду, правильно, что Ник наткнулся на этот платок. Должно быть, он должен принадлежать ему. – Она сделала еще один глоток кофе и подмигнула мне над ободком кружки.

22 глава

Позже этим утром Ник красиво расставлял стулья на веранде, пока я печатала некоторые истории Нони на ее компьютере, который напоминал мне тот, что мы использовали в начальных классах школы. В дополнении к историям семьи Лупо, она рассказывала о том, как росла на ферме, каково быть подростком в годы Великой Депрессии⁴, и о знакомстве с ее будущим мужем Джо на танцах Объединенной организации обслуживания вооружённых сил в 1944. Я распечатала копию файла для Нони и отправила электронные копии Нику и себе – может, это и не была моя семья, но каким-то образом, я чувствовала принадлежность.

После обеда мы попрощались с Нони и отправились в путь. Было пасмурно, поэтому мы не стали опускать крышу, и конечно же, примерно через десять минут на трассе I-75 начал накрапывать дождь, а затем полил в полную силу. Видимость была плохая, и я бы не обвинила Ника, если бы он остановился и переждал непогоду, но он просто замедлился и старался лучше концентрироваться.

– Извини. Эта поездка займет какое-то время, – сказал он, не отрывая взгляда от дороги.

– Все в порядке, я не спешу возвращаться. – Скрестив руки на груди, я задумалась о том, чего больше всего боялась – о тесте на беременность. После того как мы вернемся в Детройт, и я заберу машину, я сразу же отправлюсь в аптеку. Мысль принести тест в дом родителей была мерзкой, но я не хотела делать это в квартире Ника. Я хотела побыть одной. Может, я сделаю это в офисе «Девин Ивентс».

– Хочешь поговорить? – Ник бросил в мою сторону быстрый взгляд.

– Не совсем... – я потерла ладонями руки. – Я пока не знаю, что еще нового сказать. Я все еще... обдумываю кое-какие вещи.

– Хорошо. Ты хочешь остановиться у аптеки по дороге домой?

Я покачала головой.

– Нет. Я позабочусь об этом сама.

Он поджал губы, и я могла точно сказать, что он борется внутри себя, чтобы что-то сказать.

– Что? – надавила я.

– Мне кажется, ты не должна быть одна в такой момент.

– Я справлюсь.

– Нет, дело не в этом. Я хочу сказать, это не кажется справедливым. Если ты будешь одна.

Я тщательно изучала его профиль. Его челюсть была напряжена.

– Несправедливо по отношению к кому, Ник?

– Ко мне?

– К тебе! – мои руки взлетели в воздухе. – Как то, что я хочу сделать тест на беременность в одиночестве, несправедливо к тебе? Ты не мой парень.

– Может, нет, но я все еще потенциальный отец. Я хочу знать ответ так же сильно, как и ты. – Он рискнул посмотреть на меня боковым зрением. – И я хочу знать правду.

– Что! – взорвалась я. – Думаешь, я буду лгать о чем-то подобном? В этой машине лжец ты, Ник! Я думала, на этих выходных мы разобрались с этим. Спасибо за напоминание. – Я фыркнула, отвернулась от него и, скрестив ноги, уставилась в окно. Бл*дь, невероятно. Именно тогда, когда он снова начал пробираться мне под кожу, он стал придурком.

– Не злись на меня, Коко. Я пытаюсь быть честным. Знаешь, что? Женщины говорят мужчинам быть честными и говорить о своих чувствах, но на самом деле, не имеют этого в виду.

– Ты, бл*дь, издеваешься надо мной? Я не хочу слышать о твоих чувствах, когда ты намекаешь, что я могу солгать о ребенке.

– Ты не сделаешь этого? Хоть ты и не хочешь его?

– Нет, не сделаю! Но ты чертовски прав! Я не хочу его.

Ник выдохнул, как будто пытался сдержать свои эмоции.

– Ты пытаешься сделать мне больно, я понимаю.

– Хорошо. – Я чувствовала небольшую победу.

Незаметно посмотрев через плечо, я увидела, что костяшки его пальцев на руле сильно побелели.

– Сколько раз мне еще придется извиняться за прошлое, Коко? – его тон был обиженным, как будто он был пострадавшей стороной. – Мне жаль. Я никогда не должен был поступать так неправильно. Но это было семь гребаных лет назад, Коко. Мы не можем двигаться дальше?

– Я не жду очередного извинения из-за того, что ты сделал мне больно в прошлом, Ник. Я жду его за то, что ты сказал мне сейчас.

После этого он затих, и я сфокусировала взгляд на каплях дождя, стекающих по стеклу. Всю дорогу по трассе I-75 мы ехали в тишине, оба были обижены и сердиты, никто из нас не хотел снова извиняться.

Вот почему, – сказала я себе. – Вот почему это никогда не сработает. Ты всегда будешь попрекать его прошлым, а он всегда будет разыгрывать страдальца, выставляя тебя сукой, потому что ты хранишь на него злобу.

Я не видела никакого выхода. И две полоски на тесте сделают все только хуже.

#

К тому времени как мы приехали на парковку у дома Ника, мой гнев смягчился. Его, должно быть, тоже, потому что, когда он спросил, на каком этаже я припарковалась, его голос был мягче, чем в последний раз, когда мы разговаривали.

– На четвертом. – Я указала ему, где был припаркован мой «Фольксваген», и после того как Ник припарковался за ним, он заглушил двигатель и положил руку мне на ногу.

– Извини. Я не должен был говорить этого... о тесте, ты можешь сделать его одна, если хочешь. Просто дай мне знать о результате. – Он открыл водительскую дверь, но я остановила его.

– Подожди. Ты тоже извини меня. Я понимаю, это поразило тебя так же, как и меня, и знаю, что у тебя есть особое отношение к семье.

– И к тебе. – Он встретился с моим взглядом. – Я люблю тебя. И хочу тебя. Но я не хочу жить так – чтобы меня называли лжецом и придурком остаток моей жизни из-за глупого поступка, который я совершил в двадцать два. Я не хочу, чтобы каждая наша ссора возвращалась к этому. Я больше не тот парень, Коко Я не идеален, но дай мне шанс, и я знаю, что могу сделать тебя счастливой. Скажи, как мне можно заработать этот шанс.

– Я бы хотела, Ник, правда, но я просто не знаю. – Я снова хотела плакать, но как-то умудрилась сдержаться. Он печально кивнул и вышел из машины.

Забрав вещи из его грузовика, я убрала их на заднее сиденье своей машины и повернулась, чтобы попрощаться. Ник стоял в полуметре от меня. Но это ощущалось как несколько миль.

– Завтра мне нужно уехать в Лос-Анджелес. Вернусь в среду. Просто позвони мне... когда узнаешь что-нибудь, – сказал он.

– Позвоню.

– И позаботься о себе.

– Хорошо.

Печальный тон в его голосе сжал мое сердце.

Сделав два шага вперед, он поцеловал меня в щеку.

– Спасибо, что провела со мной выходные. Дай мне знать о деталях вечеринки в следующую субботу. Я буду там. – Затем он обошел переднюю часть «Меркури», выглядя более угрюмым, чем я когда-либо видела.

Нет, один раз я видела его таким несчастным – ночью, когда порвала с ним, думая, что он переспал с другой. Той ночью, когда он солгал. Той ночью, когда он думал, что потерял меня.

Я полагала, что это было прощание навсегда.

Может, так и должно было быть.

23 глава

– Готово? – я сидела на краю ванны в ванной комнате Миа и Лукаса, мои руки были переплетены на коленях.

Пожалуйста, будь положительным.

– Еще нет. – Миа и Эрин стояли у раковины, обе с напряжением уставившись на палочку, как те люди, которые одним только взглядом могут заставить объекты двигаться.

Пожалуйста, будь отрицательным.

– Хорошо. Скажите мне, когда что-нибудь увидите.

Пожалуйста, будь положительным.

– Прошло только секунд тридцать... подожди, что-то происходит! – Эрин схватила руки Миа, а Миа схватилась за спину Эрин. Они выглядели как пара шестиклассников на танцах в средней школе.

Пожалуйста, будь отрицательным.

– О боже, девочки. Я схожу с ума. Что там? – встав на ноги, я начала ходить из стороны в сторону перед ванной, в страхе перед любым результатом.

– Подожди... – В голосе Миа была надежда или опасение? Я знала, что она хотела отрицательного результата.

А если так и будет? Я испытаю облегчение или разочарование? Почему мне кажется, что я так или иначе заплачу?

– Хорошо, готово. – Эрин и Миа переглянулись друг с другом и затем повернулись ко мне.

– Святое дерьмо. – У меня кружилась голова. Я вдохнула и выдохнула, приложив пальцы к вискам. – Ладно, скажите мне. Я беременна?

– Нет, – сказала Миа. – Ты не беременна.

– Согласно этому тесту, нет, – добавила Эрин. – Но тебе, вероятно, следует сделать еще один завтра утром, чтобы быть полностью уверенной.

Выдохнув, я закрыла глаза и опустила руки к животу. Не беременна. Эрин была права, и я сделаю еще один завтра утром, но каким-то образом я понимала, что сказанное Миа – правда.

– Я не беременна. – Слово «беременна» застряло в моем горле, и я изо всех сил пыталась бороться со слезами. Они все равно заскользили по щекам. – Я не беременна, – прорыдала я.

– Ох, милая. – Миа обняла меня, а Эрин нас обеих. – Ты расстроена или испытываешь облегчение?

– Я не знаю, – призналась я, когда они отпустили меня. – Думаю, и то, и другое.

– Иди сюда. Эрин, захвати салфетки. – Миа повела меня в свою спальню, просторную, но уютную, со стенами цвета шоколада и огромной кроватью, застеленной разноцветными подушками. Над кроватью висело фото Парижа, и на тумбочке Миа поставила в рамке их с Лукасом фото на вершине собора Парижской Богоматери. Она села у подножия кровати, притягивая меня к себе. – Говори.

– Она не собака, Миа, – Эрин протянула мне коробку с салфетками и села с другой стороны. – Дай ей сначала перевести дыхание.

– Извини. – Миа сжала меня в объятиях. – Я просто ненавижу видеть тебя в таком состоянии. И думаю, что разговор поможет, больше никаких секретов – я не могу поверить, что ты смогла сдержать втайне свое замужество и развод!

Я рассказала всю правду Эрин и ввела их обеих в курс дела до того, как сделать тест.

– Я знаю. Я должна была рассказать тебе, но в Париже решила забыть обо всем этом. – Я вытащила салфетку из коробки и высморкалась. – Это неплохо сработало, как думаешь?

– Да, пока он опять не ворвался в твою жизнь. Он просто должен был оставить тебя в покое, – сказала Миа решительно. – Ты заслуживаешь лучшего.

Я покачала головой.

– Все было не так. Я сама нашла его. Он, вероятно, оставил бы меня в покое.

– Я не знаю, – сказала Эрин неуверенно. – Если он думал, что ты любовь всей его жизни, я не могу понять, как он смог бы остаться вдали от тебя навечно. Я хочу сказать, почему он вообще вернулся в Детройт? Он мог уехать куда угодно после победы в «Оближи мою тарелку». Где он был до этого?

– В Нью-Йорке, – сказала я. – Он уехал в кулинарный институт после того я уехала в Париж.

– Он должен был остаться, – проворчала Миа. – Не могу поверить, что он нравится Лукасу.

– Он всем нравится, – я подбросила руки вверх. – Мне он нравится, ради всего святого. Я обожаю его! Нам весело вместе и наш секс… о боже... – я плюхнулась на спину и застонала.

– Так хорош, ха? – спросила Эрин.

– Я не могу говорить об этом, иначе снова расплачусь.

– Так почему бы не дать ему еще один шанс? Он извинился, и похоже, вам очень хорошо вместе. Семь лет – большой промежуток времени.

Я оперлась на локти и посмотрела на нее.

– Ты действительно говоришь это, мисс Это Очень Плохая Идея? Предполагалось, что ты будешь моим голосом разума.

Эрин рассмеялась.

– Где разумность в том, чтобы держать так долго на кого-то обиду, когда этот кто-то делает тебя счастливой?

– Все не так просто. – Я села. – Не знаю, почему, но я не могу отпустить то, что он сделал.

– Ты и не должна, – Миа похлопала меня по ноге.

– Но тебе разве не станет лучше, когда ты сделаешь это? – Эрин настаивала. – Кто хочет держать в себе такую обиду и злобу?

– Я не хочу, – сказала я резко. – Но я не знаю, как избавиться от этого. Я надеялась, что из-за беременности у меня не будет выбора.

– Что? – они обе уставились на меня, остолбенев.

Осознав, как безумно это прозвучало, я понизила голос:

– Я в какой-то степени надеялась, что беременна, и это заставит меня простить его, и мы снова будем вместе. Таким образом, мне не пришлось бы принимать решение.

Взгляд на их лицах сказал мне, что именно они думали о подобном плане.

– Коко, – сказала Миа. – Я люблю тебя, но это смехотворно. Если ты хочешь вернуть его в свою жизнь, просто впусти его, но я думаю, мы можем согласиться, что то, что ты не беременна, это хорошо.

– Нет, это не так! – я подпрыгнула с кровати, повернувшись к ним лицом и подбросив руки в воздух. – Это не так. Вы не понимаете. Мне нужен был знак. Мне нужно было услышать от Вселенной, что делать, потому что я слишком запуталась, не могу мыслить трезво! Этот ребенок должен был стать знаком, черт побери! Внутриутробным «Прости Моего Придурка Папочку И Двигайся Дальше» знаком! А сейчас знака нет и я вернулась к истокам... перестаньте смеяться!

Миа и Эрин изо всех сил пытались не улыбаться, но Миа слишком крепко поджала губы, а плечи Эрин дрожали.

– Извини, – сказала Миа, прикладывая руку ко рту. – Это не смешно.

Я сдалась, мои плечи резко поникли.

– Вы можете смеяться, пока я поплачу.

– Ох, милая, да ладно тебе. Тебе не нужен знак от Вселенной, чтобы понимать, как себя чувствовать. – Миа покачала головой. – Ты эмоционально интуитивный человек. Да, ты склонна действовать импульсивно, но, очевидно, в данном случае ты этого не делаешь. И мы гордимся тобой. Теперь скажи, что говорит твое сердце?

Вздохнув, я снова опустилась на кровать между ними.

– Мое сердце в замешательстве. И напугано.

Она кивнула.

– Любовь пугает. Но помнишь, как я звонила тебе из Парижа, потому что была напугана тем, что влюбляюсь в Лукаса?

– Да.

– Помнишь, что ты сказала?

– Я тебе завидую?

Она рассмеялся, толкнув меня ногой.

– Нет. Ну, хотя возможно. Но ты сказала, что все случается по определенным причинам, и я должна быть готова рискнуть. Я никогда не верила в судьбу, но ты помогла мне дать себе разрешение влюбиться в него, не зная, как все обернется.

– Но Лукас не причинял тебе боль в прошлом. Он был идеален, – проворчала я необоснованно.

– Никто не идеален, Коко. Лукас совершал ошибки, как и все, и он не имеет ничего – ничего – общего с мужчиной, за которого я предполагала выйти замуж прежде, но сейчас посмотри на меня. – Она улыбнулась, и ее лицо осветилось. – Ты помогла мне понять, что все не всегда идет по плану и это нормально. Жизнь полна сюрпризов. Я не утверждаю, что Ник идеален для тебя, и Бог знает, я не одобряю его поступков, но если вы все еще любите друг друга после всех этих лет, ну... – она пожала плечами, – в моих глазах это довольно сильный знак.

– Верно. – Я сделала глубокий вдох. – Может, мне просто нужно еще немного времени, чтобы справиться с этим, но я люблю этого самоуверенного засранца. – Свадебное платье Миа попалось мне на глаза. Оно было запаковано в пластиковый чехол и висело на крючке на двери шкафа. – Боже, Миа. Не верится, что ты выходишь замуж на следующей неделе.

Она ухмыльнулась.

– Мне тоже. – Затем она схватила мою ногу. – Может, во Франции ты встретишь мужчину своей мечты!

Эрин прочистила горло.

– Извините, но нет. Я настаиваю, что любой мужчина мечты, оставшийся во Франции, должен достаться мне. Вы уже получили свое.

#

Я задолжала Нику телефонный разговор, но не хотела делать это при Миа и Эрин. Я позвоню ему по пути домой. Так как я не была беременна, мы открыли бутылку вина и наблюдали, как Миа собирает чемодан для свадьбы, охая и ахая над ее платьем, которое было гораздо проще, чем тот пышный наряд, который она планировала надеть на свою первую свадьбу. Она продала его на ebay и смогла получить достаточно, чтобы купить новое платье, наши лавандовые платья подружек невесты и билеты на самолет во Францию – ее подарок нам. В подарок мы с Эрин приготовили ей роскошные на ремешках туфли от Джимми Чу, и мы попросили вставить стразы в подошву одной туфли и вырезать дату свадьбы на другой. Мы также провели небольшое исследование и организовали целый день в спа-салоне для нас троих в Провансе.

Наблюдая, как счастливая Миа скачет по комнате, я ощутила приятный гул под кожей. Она проведет остаток жизни с мужчиной, которого обожает, и не может дождаться, чтобы начать их общую вечность.

Внезапно я вспомнила историю семьи Ника, о том, как его прабабушка, Крошка с красными губами, показалась у дома его прадедушки, чтобы в середине воскресного ужина признаться в любви, потому что не могла больше ждать. Я вспомнила о записке и дате на ней – на самом деле, каковы были шансы? Вероятно, миллион к одному.

Так чего я жду? Если ты любишь кого-то, ты должен признаться в этом, верно?

Гул начал нарастать во что-то более выжидающее, когда я осознала, что больше не хочу ждать. Хоть я и не была беременна, если Ник все еще хотел меня, я тоже хотела его. Я встала, сжимая свой пустой бокал.

– Куда ты? – спросила Эрин.

– Увидеть Ника, – сказала я, запыхавшись. – Я должна дать ему второй шанс.

Миа рассмеялась.

– Ты решила это в последние двадцать пять минут? Вот она Коко, которую я знаю.

Улыбнувшись, я крепко ее обняла, затем и Эрин.

– Спасибо, девочки. Вы самые лучшие. Я позвоню вам завтра.

– Повеселись! – крикнула Миа, когда я вылетела из ее спальни.

– Будь осторожна! – крикнула Эрин.

– Буду! – я преодолевала две ступеньки за раз и направилась к задней двери.

– Привет, Лукас. Пока, Лукас. – Я пробежала по кухне мимо привлекательного жениха Миа, который пришел домой, пока мы были наверху, и готовил ужин.

– Привет, Коко. Куда торопишься?

– Гранд Циркус Парк, – прокричала я, даже не оглядываясь на него. Я запрыгнула в машину и поехала в центр, только один раз нахмурившись, когда поняла, что была в трениках и футболке с логотипом винного завода Детройта. Мое лицо было немного опухшее и заплаканное, и на мне совсем не было макияжа. Ох, ну, если он любит меня, то полюбит и такой.

Я заехала на парковку рядом с его домом и заняла первое попавшееся пустое место, и затем понеслась к квартире Ника. К тому моменту, когда я достигла двери, я уже задыхалась, ликуя, что воссоздавала историю из прошлого его семьи. Я потратила пару секунд, чтобы взять себя в руки, и постучала в дверь.

Ничего.

Я снова постучала.

Ничего. Биение моего сердца замедлилось, а плечи слегка поникли. Его не было дома? Такого не должно было случиться. Парень должен быть дома, когда приходит девушка. Ник упоминал, что уйдет? Может, он был в ресторане? Я знала, как он нервничал из-за теста, поэтому не думала, что он уйдет куда-то, не предупредив... подождите, я проверяла свой телефон?

Я начала копаться в сумке и вытащила телефон, и, конечно же, у меня было два пропущенных звонка, смс и голосовое сообщение от него. В смс было сказано:

Привет, перезвони мне, как сможешь.

Голосовое сообщение было длиннее и более разочаровывающим.

– Коко, это я. Послушай, я только что получил звонок, что мое расписание мероприятий изменено, и мой агент заказал мне билет в ЛА на сегодня. Я вернусь в среду, но позвоню тебе при первой возможности. И послушай, я не могу перестать думать кое о чем, ты понимаешь, поэтому, пожалуйста, дай мне знать, как сможешь? Скоро увидимся.

Повернувшись и сгорбившись у двери, я нажала «удалить» с больше силой, чем надо, стараясь не слишком злиться по этому поводу. В конце концов, сейчас Ник был «знаменитостью», у него были разные «мероприятия», которые нужно посетить, рейсы, на которые нужно было успеть, и люди в его жизни, которые появились до меня. Но как же раздражало, что все это произошло, когда я приехала сюда дать ему второй шанс.