Текст книги "На крючке (ЛП)"

Автор книги: Мелани Харлоу

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 14 страниц)

– Я не говорю, что ты специально заставляла меня себя плохо чувствовать. И оглядываясь назад, я вижу, что, вероятно, это было только в моей голове. Но я никогда не чувствовал себя соответственно тому образу, который твоя семья хотела для тебя. Мне было нечего тебе предложить – до этого времени. И когда я услышал, что тебя приняли в ту программу, у меня появилось хоть что-то, что я мог сделать для тебя в их глазах. Отпустить тебя.

В их глазах? Подозрение пробежало мурашками по моему позвоночнику.

– Мои родители связывались с тобой?

Он отвел взгляд.

– Такое было? – закричала я, мои ноздри раздулись.

Он не отвечал целых десять секунд, в течение которых я держалась за края своего топа, чтобы не наброситься на него. Он сам хотел поговорить, поэтому ему лучше быть чертовски честным обо всем!

– Твоя мама написала мне письмо от имени их обоих. Она была очень милой, поэтому тебе не нужно сердиться на это. Она просто хотела, чтобы я знал, какая замечательная возможность открывается перед тобой, что женщины в ее семье занимались этим три поколения подряд, и как она надеется, что я сделаю все, чтобы поддержать тебя. Она писала, что видит, как мы заботимся друг о друге, но мы слишком молоды. Она не хотела, чтобы ты упускала этот шанс из-за меня, хоть и не говорила об этом в открытую.

– Проклятье, – сказала я тихо, приложив ладони к глазам. – Почему она сделала это?

Он схватил меня за плечи.

– Потому что она любит тебя. И она была права. Это была прекрасная возможность, часть твоей истории и твоего наследия... она была права, Коко. Ты должна была поехать, я понимаю это.

– Но это не должно было быть их решением, – продолжила я со злостью, отталкивая его руки от себя. – И также оно не должно было быть твоим. Оно было моим, а вы забрали у меня это право.

– Я знаю, и сожалею об этом. Столько всего сложилось бы по-другому, если бы я был честен с самого начала. Я ненавидел себя, что солгал тебе.

Мы смотрели друг на друга какое-то время, и каждый из нас вспоминал, что последовало далее.

– Ты вернулся следующим вечером. Почему тогда ты не рассказал мне правду?

– Клянусь, я собирался, потому что не мог отпустить тебя в Париж с мыслями, что я предал тебя. Не после того, как я так упорно пытался заработать твое доверие после всех других измен. И я планировал рассказать тебе правду и сказать, что счастлив за тебя.

Я фыркнула.

– Ты не особо придерживался этого плана.

Он покачал головой.

– Один взгляд на тебя, и я сломался, умоляя тебя принять меня обратно.

Эта деталь принесла мне немного удовлетворения.

– Ты умолял, да.

– На коленях.

Я вздохнула, закрыв глаза.

– Мы выпили много виски в тот вечер.

– Я все еще имею в виду каждое слово, которое сказал.

Я немного приоткрыла глаза.

– Ты сделал мне предложение в тот вечер.

– Полагаю, мне понравилось стоять на коленях.

Я плеснула в него водой.

– Не шути. Это серьезная тема.

Он потер глаза.

– Извини, да. Я сделал тебе предложение. Это было спонтанно, но я хотел этого – я хотел жениться на тебе. Я хотел вечность с тобой. В моей голове это было идеальным решением. Я бы женился на тебе, ты бы поехала во Францию, но в качестве моей жены, хоть никто не знал бы об этом, и мы бы остались вместе. У нас был бы этот великолепный секрет. Я бы был уверен, что ты вернешься ко мне и не сбежишь к какому-нибудь ослу с титулом и трастовым фондом.

– Я бы никогда так не поступила, – сказала я. – Я никогда не хотела никого другого.

– Может быть, но я был молод и глуп, был напуган, и терял рассудок из-за тебя. Поэтому сделал предложение.

– О боже, – сказала я, касаясь лба кончиками пальцев. – Какой дурдом... мы полетели в Вегас, поженились, и затем, конечно же, я отказалась ехать, потому что стала твое женой.

Ник медленно кивнул.

– Мы так сильно спорили об этом в ту ночь. Помнишь?

Я посмотрела на него сокрушенно.

– Как я могла забыть свою брачную ночь?

– Мне жаль, – сказал он надломившимся голосом. – Ты заслужила лучшую брачную ночь.

Я отвернулась от него, продрогшая до костей, но не готовая закончить разговор.

– Часть ночи была хороша. – Закрыв глаза, я представила его тело над моим в темноте гостиничного номера, его тело между моими бедрами, его кожа мягкая и теплая, такая же, как и его голос. Он говорил: «Моя жена», погружаясь глубже в меня. Моя жена.

Он прочистил горло.

– Да, та часть была изумительной. Ты уснула первой, и я наблюдал за тем, как ты спишь. Ты была такой красивой.

Я тяжело сглотнула.

– Тогда почему ты покинул меня? – мой голос дрожал. Я должна была задать этот вопрос. На протяжении семи лет я боялась ответа, но сейчас я собралась с нервами и повернулась к нему лицом.

– Расскажи мне сейчас. Почему ты оставил меня таким образом?

17 глава

Ник поднял обе руки.

– Прежде чем я расскажу тебе, позволь сказать, что ни одна причина не была достаточно хороша. Но в то же время, для меня это имело смысл.

– Просто скажи мне.

– Ладно. Я наблюдал за тобой, пока ты спала, и обдумывал все, что хотел бы сделать для тебя. Все, чего ты заслуживала. И то, что ты заслуживала, намного перевешивало то, что я мог предложить. Я только что потратил весь баланс своей кредитной карточки на кольца и номер в отеле. Я был по уши в долгах.

– Мне был важен ты, а не твой банковский счет, – сказала я сквозь зубы. Он ведь не собирался спихнуть всю вину на деньги? Какое оскорбление.

– В конце концов, все было бы именно так. Ты понятия не имела, каково это, жить без денег. И до сих пор не имеешь.

Я подбросила руки в воздух.

– Как ты смеешь так говорить? Я вышла за тебя замуж! Это не я изменила свое мнение! А ты. – Я ткнула пальцем ему в грудь. – Поэтому даже не пытайся оправдаться тем, что я думала, будто ты недостаточно богат для меня или что-то в этом роде. Это все только в твоей голове.

– Дело не только в деньгах, Коко. Я лгал о том, что думал об этой программе, и о том, как хотел этого для тебя. Я думал об этой возможности и понял, если бы ты была моей дочерью, или у нас когда-нибудь была дочь, я бы хотел для нее этого же. – Он положил руку на грудь. – Я понимал, что чувствовали твои родители. Когда ты любишь кого-то, ты хочешь для него только лучшего, даже если это предполагает какую-то жертву.

Я сердито посмотрела на него.

– Так это было из-за моих родителей? Ты бросил меня, потому что внезапно понял их? Ну, надеюсь, они чертовски оценили это, – сказала я с горечью.– Не удивительно, что они так помогли с нашим разводом.

Ник покачал головой.

– Дело не только в них – дело во мне. Я начал думать, что однажды ты проснешься и пожалеешь, что не уехала. И это будет моей виной. И даже если бы ты говорила, что не обижаешься на меня, ты должна была бы – потому что я поступил эгоистично. Я лишил тебя невероятной возможности. В глубине души я знал, что выйдя за меня замуж, ты не уедешь. Мне казалось, что оставить тебя – будет бескорыстным поступком.

Открыв рот, я пялилась на него целых пять секунд.

– Ты придурок! – мне так хотелось ударить его по лицу, но я брызнула водой на него. – Оставить меня казалось тебе неэгоистичным – ты, бл*дь, издеваешься надо мной? – я выпучила глаза.– Ты разрушил меня! Ты сломил меня! Я была... – я покачала головой, не в состоянии придумать слово, которое адекватно выразило бы мое эмоциональное состояние. – Опустошена!

Ник вытер воду с лица.

– Мне жаль. Это был неправильный поступок, сейчас я понимаю. Но я запаниковал, Коко. И когда я попытался извиниться, ты больше со мной не разговаривала. Не отвечала на мои смс, сбрасывала звонки, не остановила бракоразводный процесс.

– Мне было больно, Ник. Я любила тебя, а ты бросил меня. – Это не могло быть реальным. Он оставил меня ради моего благополучия? Нет. Нет. Он не был героем в этой истории. Он не был хорошим парнем. На протяжении всех этих лет я носила в себе эту злость, и он не избежит ее, потому что у него были добрые намерения. – Ты хоть понимаешь, каково это – проснуться на следующее утро и понять, что ты ушел? Увидеть гребаную записку на тумбочке? Твое обручальное кольцо рядом с ней? – Боль и унижение того утра вернулись ко мне в десятикратном размере, непрерывно ударяя меня в живот. – Знаешь, я сразу и не поняла, что ты сделал. Меня не осенило, не было никакого немедленного понимания, что означала эта записка. Сначала я даже подумала, что это шутка.

Ник выглядел несчастным, но кивнул.

– Продолжай. Я заслужил это.

– Заслужил, но я даже не знаю, какие слова использовать, чтобы описать, каким был тот день.

Как я могла описать медленный, тошнотворный страх, который накатил на меня после нескольких беспорядочных ударов сердца, когда я проверила ванную комнату? Как я могла описать ему ощущение, когда осознание, словно шар для боулинга упало в мой желудок, когда я увидела отсутствие его чемодана? Как я могла объяснить ему, что чувствовала, когда включила телефон и увидела эти два слова от него, как две пули в моем сердце?

Прости меня.

– Ты знаешь, как я долго лежала в кровати и рыдала? Надеясь, что ты изменишь свое мнение? Часы шли, и чем дольше я лежала, тем яснее становилось – ты не вернешься. Ты извинился не за то, что сделал это, а за то, что мне было больно. И тем не менее, я осталась там. На весь день и ночь. Отчаянно молилась, чтобы ты вернулся. Вдыхала запах от простыни, на которой мы спали. Плакала так сильно, что мне стало плохо. Наконец, я посмотрела правде в глаза – ты ушел. И ты не любил меня достаточно, чтобы вернуться. – Неистовая злость, которую я чувствовала пару минут назад, сменилась печалью, которая угрожала разорвать меня. Мое зрение было размытым, и я раскачивалась в воде. Ник схватил меня за плечи.

– Поверь мне, Коко, любил. Я любил тебя больше, чем думал это возможно, и оставить тебя было самым сложным решением, которое я принял. Мне тоже было плохо. Я заставил себя сесть на самолет, я не разговаривал ни с кем два дня, не ел и не мог спать.

Я сощурила глаза.

– Я должна пожалеть тебя? Потому что я не собираюсь.

Ник опустил руки в воду и выдохнул.

– Нет. Я не заслуживаю твоей жалости. Даже не знаю, зачем рассказываю тебе все это – понимаю, это не компенсирует моего поступка.

– Нет, не компенсирует.

– Ударь меня, – сказал он внезапно.

– Что? Ты спятил?

– Нет, я серьезно. Ударь меня – я заслуживаю это. – Он закрыл глаза и убрал руки за спину. – Так сильно, как хочешь. Столько раз, сколько захочешь.

Он выглядел смехотворно.

– Заткнись.

– Давай, ударь. Знаю, ты хочешь. Ты хотела этого все эти годы, сейчас выпал шанс. Давай, ударь меня.

Я уставилась на него в неверии. Честно говоря, часть меня хотела ударить его. Как он посмел рассказать мне все сейчас, спустя годы, когда у него было столько шансов быть честным прежде, но он лгал мне, манипулировал мной, и все испортил? И что насчет его семилетнего молчания после развода?

Другая часть меня хотела поцеловать его, сказать, что все будет хорошо, у нас все получится. (Но это была очень-очень маленькая часть. По большей части, мне хотелось его ударить).

Он открыл один глаз.

– Ты собираешься сделать это?

Я сердито посмотрела на него.

– Нет, придурок. Я не буду тебя бить. Однажды я ударила тебя и не почувствовала себя лучше.

– Ночью, когда мы расстались.

– Да. – Я посмотрела на правую ладонь. – Вероятно, моей руке было больнее, чем твоему лицу.

– Вероятно. Напомни мне научить тебя наносить удар.

Я сжала руку в кулак.

– Я готова к уроку.

Этот ублюдок не смог сдержать улыбку.

– Это твой кулак? Коко, ты не можешь бить, сжав так руку. Ты сломаешь большой палец. – Он разжал мой кулак и вытащил большой палец над остальными, продолжая держать мою маленькую руку в своей большой. – Вот так.

– Спасибо. – Я уставилась на наши руки. – Полагаю, если когда-нибудь на меня нападет неудовлетворенная невеста, мне лучше быть готовой.

Ник слегка улыбнулся и убрал руку с моей.

– Могу я задать один вопрос?

Я пожала плечами, несчастная и равнодушная.

– Ты возвращалась в университет после Вегаса?

– Только чтобы забрать вещи. Экзамены были сданы, и у меня не было причин находиться там. К тому же там все напоминало о тебе. Было слишком больно.

– Я знаю, я тоже это чувствовал.

Это удивило меня.

– Да?

Он кивнул.

– Я подал документы в кулинарный институт, и меня приняли. Я поехал туда осенью, но, Коко, ты должна поверить мне, что я хотел вернуть тебя. Я звонил, писал. Я даже приезжал к дому твоих родителей, но ты уехала.

– Мы с мамой отправились в отпуск.

– Бабушка говорила тебе, что я приезжал?

– Да, говорила. – И я пошла в ванную нашего номера в отеле в Риме, и выплакала все глаза под душем. Если мама и заметила мои опухшие глаза, то не подала виду.

– Ситти всегда любила тебя, потому что ты был католиком. И потому что готовил и выспрашивал у нее рецепты. Но этого было недостаточно, чтобы поменять мое решение. Я все еще не хотела слышать твои гребаные извинения.

– Понимаю. Было очевидно, что ты хотела именно развода. В конце концов, я решил, что просто должен оставить тебя в покое.

Мои глаза расширились.

– В покое? У меня не было никакого покоя, о котором ты так беспокоился. Все эти годы. Может, даже и сейчас нет! – я ударила себя в грудь. – Я так и не оправилась от этого. Я так и не пережила твой уход. – Казалось, что своим признанием, я вырезаю собственное сердце. Я разразилась слезами, и Ник сгреб меня в свои объятия. Может, это было глупо, но я продолжила, плача у его плеча. Все это было таким чертовски печальным. Не то чтобы я сожалела о поездке в Париж – это был удивительный опыт, я бы хотела этого для своих детей – Ник был прав насчет этого. Но...

– Ты отказался от меня. Отказался, – продолжила я. – Ты уехал, поэтому уехала я. Ты мог бороться упорнее, дольше. Я вернулась из Парижа летом следующего года и больше ничего не слышала от тебя.

– Я не отказался от тебя, Коко, но я не знал, что еще предпринять. У меня не было смелости прийти к тебе после всего, что произошло. Я думал об этом миллион раз.

Я сделала несколько глубоких, успокаивающих вдохов и отстранилась от него.

– Это к лучшему. Не думаю, что я бы выслушала тебя. Я была слишком зла, чтобы простить тебя.

– А сейчас?

Мы смотрели друг на друга долгое время, в течение которого осознали, что второго шанса могло и не быть.

– Я не знаю.

Ник сделал глубокий вдох.

– Коко, не было и дня, чтобы я не жалел о том, что случилось между нами. Я думал, что делаю все правильно, но совершил ошибку. Она стоила мне любви всей моей жизни.

Мои губы приоткрылись.

Поспорь с ним. Скажи, что это не так. Скажи то, что планировала, прежде чем прыгнула в озеро. Скажи, что снова его полюбила, а может, никогда не прекращала. Скажи, что принимаешь его извинение. Признай, что тоже совершила ошибки, что знаешь, каково это – действовать импульсивно, что в действительности, большая часть восторга из-за его спонтанного предложения была потому, что это больше похоже на тебя, а не на него. Скажи, что знала, что это плохая идея, что ты понимала, что родители и друзья должны быть частью твоей свадьбы, что свадьба в Вегасе была не тем, о чем мечтает молодая девушка. Откровенно признайся, что ты заказала эти билеты в Неваду через пару минут после согласия на предложение, используя свою кредитку, потому что боялась, что он изменит свое мнение. Скажи ему, что рассматривала замужество как способ удержать его, как гарантию, что он больше ни с кем никогда не переспит. Скажи ему, что видела это как способ показать родителям, что они не могут тебя контролировать.

Скажи ему, что ваши обручальные кольца все еще в твоей шкатулке.

Скажи ему, что плакала в тот день, когда изменила свою татуировку.

Скажи ему, что набьешь его имя снова.

Скажи ему, что можешь быть достаточно безумной и сбежать с ним снова.

Скажи ему, что рядом с ним ты чувствуешь себя живой.

Скажи ему, что рядом с ним ты все чувствуешь.

В моей голове слова были правильными. Но если я произнесу их, значит, сорву каждый уровень защиты с моего сердца и открою рану.

Я хотела сказать, но промолчала.

Я до смерти боялась быть раненой.

18 глава

Ник вздохнул и потер лицо руками.

– Может, ты была права. Все эти разговоры о прошлом – отстой.

Я кивнула, сглотнув ком в горле.

– Готова возвращаться? – спросил Ник. – Мне нужно начать готовить ужин.

– Да. – Но от мысли бежать назад, мои конечности отяжелели в воде. Обсуждение прошлого истощило меня. Я поплелась к лестнице причала, и Ник жестом показал мне взбираться первой.

– Я бы хотел иметь большое теплое полотенце, чтобы обернуть тебя в него, – сказал он, когда я выпрямилась, с моей одежды стекала вода. Я дрожала, но не от холода.

– Я в порядке. – Отжав воду со своего хвоста, я поплелась к своей обуви, лежащей в траве, мои ноги дрожали, а ступни утопали. – Полагаю, мне нужно было остановиться и снять носки. – Я посмотрела на них, поморщив нос.

– Да, но тогда бы ты не победила меня, первой оказавшись в озере.

– И правда. – Я натянула кроссовки и наклонилась, чтобы завязать их, борясь с желанием пошутить, но я еще не была готова к этому.

Ник сел на траву, чтобы натянуть носки и кроссовки.

– Готова бежать обратно? Или предпочитаешь просто пройтись?

Я выпрямилась, сняла мокрую резинку с хвоста и потрясла свои мокрые волосы.

– Думаю, я бы прошлась, а ты иди вперед. Знаю, что тебе нужно готовить ужин.

Он поднялся на ноги.

– Нет, все нормально. Я могу пройтись с тобой.

– На самом деле, Ник, я бы хотела побыть одной.

Он кивнул.

– Ты знаешь, как добраться назад?

– Повернуть налево, когда выйду на дорогу?

– Да, – он упер руки в бедра, посмотрев на тропинку между деревьями, и затем снова на меня. – Уверена, что все хорошо?

Я сделала глубокий вдох, концентрируясь на натягивании на руку резинки для волос.

– Со мной все будет хорошо, правда. Разговор был тяжелым для меня. Он пробудил множество чувств, которые я изо всех сил пыталась забыть. Но я большая девочка. – Ухитрившись слегка улыбнуться, я подняла голову и махнула ему. – Беги, скоро увидимся.

– Хорошо. – Он начал бежать между деревьями, один раз оглянувшись через плечо. Я подождала, и когда он скрылся из виду, начала идти.

Поморщив нос во время первых шагов в мокрой одежде, я обхватила себя руками за талию и начала медленно идти. Я сказала Нику, что хочу побыть одна и подумать, но я была не в состоянии сделать хоть какие-то выводы о том, что сейчас произошло. Так много чувств сражалось внутри меня. Больше всего мне было грустно? Больно? Страшно? Я злилась? И на кого злилась больше всего? На Ника? На своих родителей? На себя?

Я повернула налево на грязной дороге и признала правду. Я все еще любила его. Если бы это было не так, ничего из этого не имело бы значения. Переосмысливать нашу историю было бы не так больно. Но прежде любви было недостаточно, чтобы между нами все было хорошо. Откуда мне знать, что на этот раз будет по-другому? Что если я никогда не смогу доверять ему? Что если он из тех людей, кто одобряет ложь ради хороших намерений? (О боже. Я должна позвонить Миа и рассказать правду об Анджелине). Что если он все еще такой же любитель пофлиртовать... смогу ли я справиться с этим? Особенно сейчас, когда он знаменит. Он будет часто вдали от меня: путешествовать, работать, общаться со знаменитостями. Мне придется свыкнуться со всеми слухами из интернета и селфи с разными симпатичными девушками, а также с фото папарацци, на которых он будет с женщинами – знаменитыми, красивыми и состоятельными.

По крайне мере, мы больше не будем ругаться из-за денег. Я с радостью позволю ему платить за ужин, когда бы он ни захотел.

Но что насчет моей обиды? Смогу ли я пережить ее? Я бы хотела верить, что смогу, хотела бы верить, что настанет день, когда я посмотрю на него и не вспомню о гребаной записке прощании. О кольце на тумбочке. О сообщении. Я хотела простить, забыть и двигаться дальше. Так почему я не могу сделать это? Когда он назвал меня любовью всей своей жизни, в моем мозгу крутилось множество фраз, но я не смогла заставить себя произнести ни одну из них.

О боже, это плохой знак? Что если Вселенная пытается предупредить мне, не быть снова одураченной им? Один раз я уже обожглась. Почему я должна давать ему шанс сделать это снова? Какой дурак второй раз укусит гнилое яблоко?

Подходя к дому, я поклялась придерживаться первоначального плана. Никаких отношений, обещаний, больше никаких разговоров о «любви всей моей жизни». Никаких вторых укусов. Мы друзья, ничего большего.

Как раз в этот момент бабочка данаида монарх пролетала возле меня, и я почти улыбнулась. Это хороший знак, ведь так? Хороший знак, что я приняла верное решение, и Вселенная поддерживала меня.

Так и должно было быть, но как раз после этого я посмотрела в окно спальни Ника и увидела, как он оборачивается в полотенце после душа.

Затем я споткнулась о корень дерева, упав на четвереньки, тихо ругаясь себе под нос.

Черт. Почему гнилое яблоко так хорошо выглядит?

#

Мне удалось проскользнуть вверх по лестнице и остаться незамеченной, хотя я слышала голоса с кухни и видела еще больше машин, припаркованных на подъездной дорожке. Ник как обычно поставил мой чемодан в спальне со своей сумкой, но я перенесла его в комнату, в которой остановилась, все еще слишком смущенная, чтобы делить кровать с Ником в доме его бабушки. И возможно, так было лучше. Мои планы были хороши, но я не полностью доверяла себе, поэтому и должна была поговорить с Миа. Мне нужно было услышать чье-то одобрение, что я была права, отказывая Нику во втором шансе. Миа не выносила Ника, поэтому была беспроигрышным вариантом.

Зайдя в комнату, я закрыла дверь и задернула штору. После того как я стянула свою мокрую одежду, я бросила ее в плетенное кресло в углу, в надежде, что она высохнет, прежде чем я снова ее запакую.

Кто-то, вероятно, это Ник, позаботился и положил два огромных серовато-зеленых полотенца на кровать, и я обернула одно вокруг себя, достав телефон из сумочки, и легла на кровать.

Скрип.

Шумная как никогда. Хорошо.

У меня было несколько сообщений от Анджелины, которые я проигнорировала, и одно от Миа о просьбе перезвонить. Сморщив нос, я столкнулась с фактом, что должна рассказать ей все, если хочу получить совет.

– Алло?

– Привет, это я.

– Слава Богу. Весь день у меня такое чувство, что с тобой что-то не так. Все хорошо?

Я вздохнула. У нас с Миа была такая хорошая связь. Мне нужно было быть честной с ней с самого начала.

– Все хорошо, но я должна кое в чем признаться.

– Ты взялась за вечеринку.

– Я взялась за вечеринку.

Она вздохнула.

– Я знала. Послушай, я буду в состоянии дзэн по этому поводу. Лукас сказал, что я должна перестать переживать об этом, потому что я уезжаю, а ты здесь, и я доверяю тебе. Поэтому я собираюсь вдохнуть, расслабиться и сказать: у тебя все получится, Коко. Потому что лучше бы тебе, черт побери, справиться.

– Все так и будет, клянусь. Все пройдет замечательно. Но мне нужно кое о чем с тобой поговорить.

– О боже. Что?

– Расслабься, все не так уж плохо. – Я зажмурила глаза и вздохнула. – На самом деле плохо. Или будет. Я не знаю.

– Скажи уже! Ты убиваешь меня!

– Ладно. Это связано с Ником Лупо.

Тишина.

– Миа?

– Я знала, что что-то грядет, с момента, как он зашел в «Зеленый час».

– Он сказал, что видел тебя, и ему понравился Лукас.

– Да, Лукасу он тоже нравится, к моему возмущенному недовольству. Он говорит, мы не должны судить людей по их прошлому.

– Он хороший человек. Мы нет.

– Ха, ладно. Итак, ты столкнулась с Ником Лупо.

– Несколько больше, чем просто столкнулась... – Я рассказала ей о настойчивой просьбе Анджелины о присутствии Ника на вечеринке, о том, как видела его в ресторане, о наших шотах в баре и сделке, которая включает в себя совместные выходные.

– О нет. О боже. Скажи, что не согласилась.

– Эммм... Сейчас я на ферме его бабушки.

– Коко!

Я коснулась пальцами одного виска.

– Просто дай мне объяснить. Потому что все сложнее, чем ты думаешь. Ты кое-чего не знаешь, мы не просто расстались два года назад... на самом деле мы были женаты.

Тишина.

– Ты здесь?

– Я здесь. Просто... в шоке. Вы, ребята, поженились? По-настоящему?

– Да, но это было ошибкой. – Я крепко зажмурила глаза, сделала глубокий вдох и рассказала ей всю историю, с первой капли виски, которую мы выпили в ночь, когда он сделал предложение, до последней слезы, которую я пролила в гостиничном номере.

– О боже мой, Коко! Ты молчала все эти годы! Не могу поверить... ты ужасно хранишь секреты!

– Это был больше, чем секрет. Это была ужасная, постыдная, болезненная ошибка. И я просто хотела похоронить ее. Я хотела поехать в Париж, забыть его, забыть все. И в какой-то степени все получилось.

– Не удивительно, что он продолжал спрашивать, как с тобой связаться – и не удивительно, что ты сказала не рассказывать ему. Иисус, Коко. Бедняжка! Сожалею, что ты прошла через это одна. Ты должна была рассказать мне! Я была бы рядом с тобой!

– В конце концов, я пережила это, Париж помог.

– Да... Париж волшебный.

Я улыбнулась – Миа и Лукас познакомились в Париже.

– Но, как оказалось, я не пережила его, как думала раньше.

– Конечно, нет. Как я и сказала, я подозревала, что-то грядет, когда он только вернулся в город. Вы двое не могли быть на расстоянии пятидесяти миль, не чувствуя этого. Как магнитное поле или что-то подобное.

– Нас точно все еще влечет друг к другу. И сегодня днем он признался, что все еще любит меня. И я думаю... – я сглотнула и заставила слова слететь с губ. – Думаю, возможно, снова влюбляюсь в него. На самом деле, я уверена.

– Коко, послушай меня, – тон Миа был серьезным. – Ты не можешь принять его обратно. Его поступок непростительный!

– Но он извинился. – Я рассказала ей про разговор в озере, ее крики и возмущения подсказали мне, что она зла и возмущена по поводу его лжи и дурацкой логики также, как и я.

– Что он сказал?

Я встала с кровати и направилась к комоду, проводя ногтем большого пальца вдоль лакированного края.

– Сказал, что сделал так ради меня. Думал, что поступает правильно и после этого пожалел. – Я закрыла глаза. Какого хрена я делала? Оправдывала Ника? Разве я не звонила Миа, чтобы она успокоила меня, что я поступаю правильно, не вступая в отношения с Ником снова?

– Сожаление не оправдывает этот поступок, – сказала она со злостью. – Сожалеть можно: «Упс, извините, я наступил вам на ногу», «Упс, извини, я забыл про твой день рождения». Сожаление не сработает, если ты бросил свою жену в брачную ночь.

– Я понимаю, так же как и он. – Развернувшись, я прислонилась к комоду. – Он сказал, что ни дня не прошло без мыслей обо мне и сожаления о своем поступке. Он назвал меня любовью всей своей жизни.

– Брр! – взорвалась она. – Тогда ты тоже была любовью его жизни. Не то чтобы он только осознал это. Он сказал мне, что ты любовь всей его жизни, когда умолял дать твой адрес в Париже. Он даже не сказал мне, что ты была его женой.

– Прежде он не говорил мне, что я любовь всей его жизни. И затем я не дала ему и шанса.

Она затихла на мгновение.

– Считаешь ли ты его любовью своей жизни?

– Не знаю. Что если так и есть? Что если нам предназначено быть вместе?

– О боже. У тебя есть предчувствие насчет этого или что-то подобное?

– Я думала. Но когда мы поговорили о прошлом я разозлилась, и мне снова стало больно.

– Ты простила его?

– Я сказала ему, что да.

– А на самом деле?

Я закрыла глаза, ощущая тяжесть во всех конечностях.

– Нет. Не простила. Но я все еще люблю его, – сказала я беспомощно. – Потому что он милый, забавный сексуальный, и так хорошо меня знает. Он понимает меня. И так хорош в сексе.

– Но он лжет. Флиртует. И он бросил тебя. – Она вздохнула. – Твой список длиннее моего.

– Я знаю, никто не идеален, – сказала я. – он не тот человек, которым был тогда. Как и я.

– Тогда ладно... Что нужно сделать, чтобы ты простила его?

Я выпрямила плечи.

– Честно сказать, я не знаю. Но если я не смогу разобраться, значит, нет никакого счастливого конца. Я люблю его, но не хочу быть в отношениях, которые с самого начала отравлены обидой и недоверием. Как я могу быть уверенной, что он не сделает что-то подобное?

– Я не знаю, – сказала она тихо. – Полагаю, тебе нужно заняться самоанализом и понять, есть ли способ, которым он снова может заработать твое доверие. – Она громко выдохнула. – Послушай, я не была большой поклонницей Ника многие годы, но я верила, что он любил тебя. Может, все еще так и есть. И я также знаю, что любовь включает в себя риски, когда ты не знаешь, как все обернется. Но главным образом, я знаю одно, Коко – ты заслуживаешь своего счастливого конца.

Я улыбнулась, закрыв глаза, чтобы сдержать слезы.

– Спасибо. Люблю тебя.

– Я тоже люблю тебя. Все будет хорошо.

– Откуда ты знаешь?

– А я и не знаю, – она мягко рассмеялась. – Но у меня хорошее предчувствие.