Текст книги "Сделка с дьяволом (ЛП)"

Автор книги: Меган Марч

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 12 страниц)

Глава 23
Индия

Каждую чёртову вещь. Слова вибрируют по всему моему телу, соски ещё больше твердеют, между ногами усиливается пульсация.

– Не хочу рисковать и повторять то, что произошло в Ла Рейне, поэтому, пожалуй, я останусь в одежде, – говорю я ему, мой голос звучит хрипло даже для моих ушей.

– Хорошо. Потому что, когда я захочу, чтобы ты осталась без неё, я сам тебя раздену.

Дрожь проходит по моему позвоночнику. Как слова могут так сильно повлиять на меня? Но это не только слова. Это мужчина.

Фордж поворачивается на диване и тянется ко мне. Я вздрагиваю, когда его большой палец поглаживает пульс на моей шее. Он делает паузу, его тёмный взгляд проникает в мой.

– Ты боишься меня.

Мои губы сжимаются, когда я думаю, как ему ответить, не звуча при этом глупо. Я решила сказать правду.

– Я отвыкла от прикосновений. Нет… не от таких.

Его взгляд усиливается, когда он ласкает мою кожу и обвивает пальцами другой руки моё горло.

– Ты не можешь говорить такие вещи такому человеку, как я.

Боль нарастает между ногами. Я нахожусь в нескольких шагах от того, чтобы взобраться на него. Это алкоголь. Верно?

Какова бы ни была причина, меня никогда не тянуло так сильно к мужчине, как к Джерико Форджу. Он, как чёрная дыра. Я не могу сопротивляться притягивающей меня гравитации. Потому что я идиотка.

Знание этого всё равно не ослабляет ощущения тепла, исходящего от него, или восхитительного солёного свежего запаха мужчины, который окружает меня. Каждое касание кончиков его пальцев на моём горле возбуждает.

– Почему я не могу говорить такое? – шепчу я.

– Потому что тогда я захочу сделать это.

Он убирает руку и тянет меня к себе на колени. Мои колени раздвинулись, приземляясь с обеих сторон от его бёдер, когда он одной рукой обхватил мою шею сзади, а другой ладонью скользнул вниз к моей заднице.

С грубым рывком он тянет меня к своему телу, пока каждый мой изгиб не прижимается к твёрдым мышцам, скрытым под его смокингом. Кроме одной части, вовсе не скрытой. Стояк, как железный прут, я ничего не могу поделать и двигаюсь напротив него. Рот Форджа на секунду нависает напротив моих губ, я смотрю на него, когда его взгляд пронзает меня.

Один удар сердца. Два. Три.

Я не знаю, чего он ждёт, но я умираю от желания почувствовать его губы на своих. Выражение его лица меняется, как раз перед тем, как его рот обрушивается на мой.

Это не мягкий, сладкий поцелуй. Это штурм ворот, и моя защита уже находится в руинах. Он требует впустить его, и мои губы раздвигаются, позволяя его языку прорваться.

Как я и думала раньше, вкус виски смешанный с ним ещё лучше.

Я издаю небольшой стон, когда он жёстче сжимает мою задницу и поднимает меня, чтобы сильнее прижать к своему члену. Он мародёр, грабящий точно так же, как пират, как я о нём думала, когда впервые увидела его. Он забирает без разрешения или извинения.

И мне это нравится.

Я двигаю своими бёдрами, и похоть зажигает каждое нервное окончание. Мне нужно это. Нуждаюсь в нём. Хочу его. С отчаянием, которое я не чувствовала уже… никогда.

Поцелуй продолжается и продолжается. Ликёр ударяет прямо в голову, освобождая меня от запретов, когда я зарываю пальцы в его волосы. Я дёргаю его за длинные пряди, притягивая ближе, молча умоляя его поцеловать меня сильнее. Чтобы взять больше. Чтобы заставить себя забыть беспорядок, в котором я оказалась, даже если это всего на несколько минут.

Моё тело на взводе и готово для него. Влага пропитывает трусики. Я никогда в своей жизни не была такой сильно нуждающейся в мужчине.

И вдруг он останавливается.

Как будто он щёлкнул выключателем, тело Форджа напрягается, его руки покидают мою шею и задницу, хватая меня за бёдра и отодвигая от себя на диван. Он поднимается на ноги.

Какого…

Я встаю, чтобы схватить его за лацканы, но он держит меня на расстоянии вытянутой руки.

– Сядь, мисс Баптист.

– Зачем? Какого чёрта, Фордж?

– Этого не произойдёт. Не здесь. Не сейчас. – Его грубый голос говорит мне, что он не так безразличен, как хочет казаться.

Моё внимание падает к массивному стояку, испытывающему на прочность тонкий материал его брюк.

– Ты снова отвергаешь меня? Ты серьёзно? Потому что у твоего члена серьёзная проблема с твоим решением.

Он прищуривается на меня, а затем кивает на нижнюю часть своего тела.

– Тогда не стесняйся позаботиться об этом, но я не трахну тебя.

Жар в моих венах превращается в гнев, мои руки сжимаются в кулаки.

– Ну нет, чёрта с два. Ты можешь трахнуться сразу, Фордж. Что, чёрт возьми, с тобой?

Его взгляд становится тяжёлым, когда он изучает меня.

Я знаю, что он хочет меня. Так почему же он не берёт то, что хочет?

Руки Форджа отпускают меня, и он отступает назад. Он касается пальцем стеклянной панели рядом с сервантом, и один квадратик подсвечивается синим светом. Десять секунд спустя в комнату входит мужчина.

– Мисс Баптист хочет поужинать, – говорит Фордж, не глядя на него.

Ужин? Он считает, что мне нужна еда?

– Я не…

Подбородок Форджа поворачивается в мою сторону, заставляя замолчать.

– Ты поешь, а затем отправишь фото и видео на электронную почту, которую тебе даст Коба.

С последним приказом он поворачивается и выходит через те же двери, в которые только что вошёл другой мужчина.

Что за ублюдок.

Прежде чем он исчезает из поля зрения, я мельком замечаю, как его руки сжимаются в кулаки, а затем разжимаются.

Во что, чёрт возьми, играет Джерико Фордж?

Глава 24
Фордж

Ощущение её кожи обжигает мои ладони. Я не должен был прикасаться к ней. Не должен был целовать её. Ещё нет. Не так.

У меня есть планы на Индию Баптист. Хотя я должен быть рад, что она хочет меня трахнуть, но я не могу позволить себе отвлекаться.

А она охренеть как отвлекает.

На меня вешались одни из самых красивых женщин в мире. Ни одна из них не повлияла на меня так, как она. Даже моя самая умелая любовница не могла так чертовски быстро сделать твёрдым мой член.

Дело не только в теле Индии, у которого я хочу изучить каждый дюйм, и не в её потрясающем лице. Дело в ней. Её поведении. Её горе. Её решимости. Её верности сестре, даже несмотря на то, что девчонка облажалась.

Если быть честным с собой – нет ничего, что могло бы заманить меня быстрее, чем всё это.

И это означает, что я должен быть бдительным. Я не могу позволить себе видеть в ней больше, чем средство для достижения цели. Но у моего члена есть другие идеи. Я стараюсь думать о чём угодно, чтобы он опал, когда направляюсь в свой кабинет на борту, но ничего не получается.

Мне уже много лет и, честно говоря, я слишком, блядь, богат, чтобы позаботиться о своём стояке, дроча в душе. По прихоти я сказал ей, чтобы она сама всё уладила, но я не знаю, чтобы я сделал, если бы она упала на колени прямо там, в салоне.

Чушь собачья. Я точно знаю, что именно я бы сделал.

Я бы расстегнул молнию на своих штанах и смотрел, как её голубые глаза широко раскрылись, когда она увидела мой член. Я бы позволил ей лизать, сосать и пытаться проглотить меня, пока она полностью не вобрала бы член со слезами, льющимися из её глаз.

Тогда я бы схватил её за затылок, наклонил её голову назад и научил её…

Вместо того, чтобы опасть, мой член твердеет до боли.

Блядь. Блядь. Блядь.

Мне нужно сконцентрироваться, и не на том, как сильно я хочу нагнуть и трахнуть её в рот, в киску и в задницу.

Я захожу в свой кабинет, закрываю и запираю дверь, и направляюсь прямо в ванную комнату.

Пошло оно всё.

Через несколько секунд я раздет, и вода из душа льётся мне на плечи. Я обхватываю рукой свой член и дёргаю достаточно сильно, чтобы наказать себя за то, что позволил ей украсть мой железный самоконтроль.

Склонив голову, я прижимаюсь к стене, дёргая свой член, представляя её пухлые розовые губы, и как чертовски плотно они собираются обернуться вокруг моего члена, пока я показываю ей, как именно я хотел бы трахнуть её лицо.

Боже, я хочу это увидеть.

В моём сознании картинка становится ещё яснее, и я могу поклясться, что это самое провокационное зрелище, которое было в моей голове.

Индия Баптист – это другой уровень.

Иисус, блядь.

Мои яйца набухли. Я знаю, что не займёт много времени, чтобы выстрелить струёй по всей стене душа.

Я не должен кончать так быстро. Но нельзя отрицать, что я собираюсь взорваться раньше, чем буду готов.

Я не пытаюсь приглушить свой рёв, когда молния простреливает по моему позвоночнику, и я представляю, как Индия глотает каждую каплю спермы, выходящую из меня.

Я спотыкаюсь назад и приседаю на пол душа, позволяя воде литься на меня, как будто она сотрёт следы того, что я только что сделал. Но это ничего не изменит. Индия Баптист забралась мне под кожу.

Чёрт возьми. Я знал, что она станет проблемой. Я так и знал. Ещё я точно знаю, что собираюсь делать дальше.

Глава 25
Индия

Я осталась в салоне одна, когда по кораблю грохочет звук, похожий на крик раненого разъярённого животного.

Это был Фордж? Я встаю и поворачиваю голову, ожидая услышать звуки шагов людей, бегущих на помощь, но ничего не слышно. Белокурый парень вернулся с подносом и поставил его на круглый стол в дальнем углу салона.

– Ты слышал этот звук?

Он смотрит на меня безучастно.

– Мне платят, чтобы я ничего не слышал, мисс Баптист.

Ээ. Это неловко и странно. Теперь я хочу знать обо всех вещах, которые ему оплатили «не слышать».

– Просто для ясности, ты слышал его или нет? – спрашиваю я.

– Надеюсь, вам понравится ваш ужин, мэм.

Мне удаётся остановить желание закатить глаза.

– Я сказала, что ничего не хочу.

– Мистер Фордж сказал, чтобы вы ели, значит, вы будете есть.

Упрямо выставив подбородок, я скрещиваю руки.

– Нет, если мистер Фордж не планирует насильно покормить меня.

Может быть, новый бокал виски, который я сама себе налила, делает меня такой дерзкой или, возможно, дело в том, что я действительно ненавижу, когда незнакомцы указывают мне, что делать.

– Мистер Фордж в настоящий момент занят другими делами, но он будет крайне недоволен, если узнает, что его приказы не были выполнены.

– Тогда это его проблема, – говорю я, подойдя к дивану в противоположном углу салона от того места, где он поставил поднос.

Мой резкий комментарий вызван тем фактом, что мужчина оставил меня с отвратительным случаем женских синих яиц и теперь всё, что мне нужно – это чёртов оргазм, чтобы я могла прочистить голову и решить, каким, чёрт возьми, будет мой следующий шаг, если Фордж не сможет или не захочет помочь мне вернуть Саммер.

Мужчина протягивает визитку.

– Пришлите любые фото и видео вашей сестры на этот адрес электронной почты.

Итак, блондин – это Коба. Поняла.

Я протягиваю руку и выхватываю её у него. Это чёрная карточка, в ней нет ничего, кроме е-мейла с длинным рядом чисел, за которым следует незнакомый домен.

– Это я могу сделать. Но ты не мог бы заодно забрать отсюда еду. Здесь она будет зря простаивать.

– Я выполняю приказы независимо от того, нравятся ли они вам. Приятного аппетита, мисс Баптист.

«Ну, хотя бы один из нас это делает», – думаю я, когда Коба поворачивается и покидает комнату.

Я подхожу к графину и освежаю свой напиток, но решаю отправить фотографии, прежде чем выпью. Моя способность делать что-нибудь полезное исчезает с каждым глотком виски.

Открыв свою электронную почту, я прикрепляю фотографии Саммер и видео, где она танцует в квартире Аланны прошлым Рождеством. Я набираю адрес электронной почты, проверяю его три раза, чтобы убедиться, что я не ошиблась, и нажимаю «Отправить».

Держа в руке бокал, я бросаю телефон на диван и делаю длинный глоток виски. Из закрытого подноса исходят восхитительные ароматы, и против моей воли мой желудок бурчит.

Чёрт побери. Я не хочу есть.

Любопытство берёт верх, и я поднимаю крышку, чтобы увидеть сочный кусок белой рыбы на том, что похоже на пюре из сладкого картофеля, посыпанное нарезанным миндалём, сыром Эдам с лимонно-масляным соусом.

Серьёзно? Кто-то приготовил изысканную еду в качестве закуски на ночь? Затем я вспоминаю, где нахожусь. На суперяхте, принадлежащей миллиардеру. Изысканные блюда – это, пожалуй, всё, что есть в меню, независимо от времени суток.

Я делаю ещё один глубокий вдох, и бокал виски в моей руке качается. Может быть, если я поем, это притупит моё похмелье утром…

Следуя такой логике, я сажусь и беру один кусочек. Он тает у меня во рту. Неуспеваюяопомниться, тарелка ужечистая.

– Я знал, что вы поедите.

Голос Кобы доносится из дверного проёма, и я поворачиваю голову.

– Иисус Христос. Ты напугал меня до чёртиков.

Он идёт вперёд, чтобы забрать поднос.

– Мистер Фордж сказал мне присматривать за вами.

– Куда он ушёл? Нам с ним нужно поговорить. – Я бросаю салфетку на серебряную крышку, прежде чем он уберёт её от меня.

– Он занят, – говорит Коба перед тем, как уйти тем же путём. Проходя через раздвижные стеклянные двери, он добавляет: – Я скоро вернусь, чтобы проводить вас в вашу каюту.

Я не пытаюсь отвечать. Вместо этого наливаю себе достаточно виски, чтобы забыть о своей единственной заботе в этом мире.

Глава 26
Индия

Когда я открываю глаза, яркий свет пронзает их, словно огненные копья.

– О Боже. Выключите свет.

Когда мне никто не отвечает и не закрывает падающий на меня солнечный свет, я прикрываю глаза и переворачиваюсь на гладких шёлковых простынях кровати.

Подождите. Какая кровать?

Испугавшись, я вскакиваю и прижимаю простыню к груди, несмотря на то, что с прошлой ночи я всё ещё одета в своё платье.

Я не помню, как выходила из салона. И, определённо, не помню, как попала в эту огромную кровать и прямо в одежде свернулась калачиком под простыней.

Поднявшись с кровати, я медленно обхожу огромную каюту. У неё такие же полированные деревянные полы, как и в салоне, но стены тёмно-серые, а простыни тёмно-синие. Тёмные и мужественные.

Это каюта Форджа. Всё, что мне нужно сделать, это глубоко вдохнуть, чтобы уловить нотку сандалового дерева и свежего мужского аромата, которые я почуствовала на нём ночью в Ла Рейне.

Я проверяю подушку рядом с той, на которой спала. На ней никто не лежал. Фордж здесь не спал. Где же он?

Мой мочевой пузырь протестует, что в данный момент ему неинтересно его местонахождение. Я быстро оглядываюсь и вижу дверь через комнату, которая, как я надеюсь, ведёт к помещениям.

Я открываю её и вместо того, чтобы найти роскошную ванную комнату, я нахожу офис с большим письменным столом и компьютерными мониторами. Я поворачиваюсь, чтобы уйти, но замечаю на столе кое-что, чего там быть не должно.

Мой телефон.

Он подключен к ноутбуку с помощью кабеля.

Какого чёрта?

Я подхожу к нему и поднимаю. Конечно же, это мой. Я нажимаю на экран, но вместо экрана блокировки, он открывается без пароля.

Онвзломалмойтелефон. Что. За. Херня?

Я выдёргиваю кабель и, движимая яростью, вылетаю из спальни. Следующая дверь, которую я открываю, ведёт в ванную. Она тоже мне подходит.

Завершив быстро все свои дела, я пробую открыть остальные двери в каюте, пока не нахожу ту, которая ведёт к ярко-белому коридору, отделанному деревом, который простирается в обоих направлениях.

Фордж находится где-то на этой чёртовой яхте, и когда я его найду, оторву голову за то, что он вторгся в мою личную жизнь. Я отправила ему эти чёртовы фотографии. Что ещё ему было нужно, что пришлось взломать мой телефон?

– Мисс Баптист, я могу вам помочь? – спрашивает женщина с тёмными волосами, зачёсанными назад в тугой пучок. На ней надето что-то похожее на корабельную униформу: тёмно-синее поло с серебряным логотипом в форме стилизованной буквы Ф на груди, в сочетании с белыми брюками и палубными туфлями.

– Да, я ищу мистера Форджа. Вы можете проводить меня к нему?

Оставаясь абсолютно спокойной, женщина говорит:

– Боюсь, что прямо сейчас он недоступен, мисс Баптист.

– Вы не понимаете. Это срочный вопрос. Он не может ждать. – Я сжимаю свой телефон в руке и хотя хочу показать ей и объяснить, почему конкретно мне нужно увидеть ублюдка-взломщика, я этого не делаю.

– Извините… – говорит она, начиная извиняться и давая мне другие оправдания.

– Хотя бы скажите мне, находиться ли он на яхте? – я смотрю в её лицо, ожидая любой проблеск информации, которая может оказаться полезной.

– Можно и так сказать.

– Что это значит? – я оглядываюсь вокруг, словно он собирается спрыгнуть с потолка. Но его нет.

– Мисс Баптист, не могли бы вы пройти со мной в салон, ваш завтрак ждёт вас. Мистер Фордж присоединится к вам, когда освободится.

«Когда освободится?» – молча повторяю я. Мой характер начинает поднимать свою уродливую голову, но я напоминаю себе, что эта женщина не виновата в том, что он украл мой телефон и взломал его. Фордж – единственный, кто должен ответить за это.

– Если вы последуете за мной, будете на шаг ближе к разговору с ним. – Женщина поворачивается на своих палубных туфлях и быстро движется по коридору.

У меня есть два варианта. Дуться, как ребёнок, меня никуда не приведёт. Кроме того, чем больше расстояния я смогу пройти, тем больше вероятность, что я найду Форджа. Это может быть огромная яхта, но есть лишь несколько мест, где мужчина может спрятаться.

Мы добрались до салона, который я помню с прошлой ночи, несмотря на пульсирующую боль в голове от слишком большого количества виски. За раздвижными стеклянными дверями нет ничего, кроме голубого океана, хотя яхта не движется.

Что за чёрт? Мы покинули Монако?

– Где мы?

Женщина, чьё имя я до сих пор не знаю, следит за моим взглядом в окно.

– Средиземное море.

Я несколько раз моргаю, но вид снаружи не меняется.

– Посередине Средиземного моря?

Она пожимает плечами.

– Не совсем посередине.

– Куда мы направляемся? – спрашиваю я, подходя ближе к окнам.

– Боюсь, что прямо сейчас я не вправе рассказывать вам эту информацию. Но, если вы подождёте мистера Форджа, я уверена, он ответит на ваши вопросы.

Мой мозг вращается в сотне разных направлений, когда я смотрю на великолепное синее море и единственное, о чём я могу думать – это то, что с каждой пройденной яхтой морской милей, я всё дальше отдаляюсь от возвращения своей сестры.

– Где его черти носят? – я оборачиваюсь и обнаруживаю, что задала вопрос пустой комнате, и в ответ тишина.

Я нажимаю на экран своего мобильного телефона, чтобы узнать, есть ли у меня связь, но, конечно, её нет. Мой пакет услуг точно не включает возможностей связи посреди океана.

Именно тогда я слышу всплеск откуда-то из-за больших раздвижных стеклянных дверей в задней части салона.

Я бегу через них и оказываюсь на широкой тиковой веранде, уставленной белыми деревянными шезлонгами с подушками в сине-белую полоску. Посередине палубы находится бассейн. Но это не то место, откуда звучал всплеск, потому что бассейн совершенно пустой. Я быстро подхожу к борту яхты и вижу кого-то с тёмными волосами, прорывающегося сквозь воду решительными взмахами рук.

Фордж.

Это должен быть он. Я двигаюсь вдоль перил яхты к корме, чтобы лучше рассмотреть человека.

Конечно, он плавает в середине чёртового океана, словно Аквамен. Внезапно, в моём воображении вспыхивают видения Джейсона Момоа. Удивительное сходство двух мужчин поражает меня. Неудивительно, что я думаю, что Фордж выглядит как пират, потому что он сложен как человек, который играет в кино супергероя-воина.

Прежде чем я могу открыть рот, чтобы крикнуть ему, он ныряет под воду и исчезает.

Я считаю до шестидесяти, а потом меня охватывает паника, превышая гнев. Куда он делся? Он не может утонуть. Он мне нужен!

Я хватаюсь за перила, вытягивая шею вправо, а затем влево, ища какие-либо признаки мужчины. Когда ничего не вижу, я осматриваюсь вокруг в поисках помощи. Кроме меня на веранде никого нет.

Две широких лестницы из белых стекловолоконных ступенек спускаются к гигантской плавательной площадке. Я выбираю одну, спеша спотыкаюсь, а потом нахожу нечто похожее на большую потайную дверь. Я бы поставила любые деньги, что это та самая дверь, в которую мы въехали прошлой ночью на Бугатти.

Но это мне не поможет. Мне нужен спасательный круг или что-то в этом роде.

Я сканирую безупречную белую стену из стекловолокна, пока не замечаю торчащую белую ручку на другой панели. Не имея понятия, как на самом деле открыть её, я рискую и толкаю её ладонью. Гидравлика открывает её, а внутри находятся спасательные жилеты и оранжевая плавучая штука, которую вы видите у спасателей в «Спасателях Малибу».

Я вытащила её из отсека и повернулась… чтобы увидеть, как Фордж выходит из океана по лестнице, которая исчезает в воде с плавательной площадки. Его широкие мышцы плеч перекатываются, когда он подтягивается, показывая свои хорошо развитые грудные мышцы и потрясающий пресс.

Не думала, что мужчины за тридцать могут иметь такой пресс. Я ошибалась.

А потом он делает ещё один шаг, и я вижу гораздо больше. Иисус Христос. Мой рот открывается, когда я вижу его член.

Благословенная мать всех святых. Он голый. Полностью, совершенно голый.

И его член огромный. А океан не может быть очень тёплым. Следовательно…

– Будто кто-то выпустил Кракена (прим. пер. – Кракен – мифическое морское чудовище гигантских размеров, головоногий моллюск), – шепчу я, когда он движется ко мне, его член качается из стороны в сторону с каждым шагом.

Мой взгляд приклеен к его члену. У меня нет никакого стыда. Я не могу перестать пялиться. Он… он просто отлично висит там во всей своей красе, только что искупавшийся в Средиземном море.

– Кракен? – всё тело Форджа трясётся, когда с его губ слетает громкий смех.

Но я не смотрю на его губы. Я всё ещё смотрю на его член, пока он качается, когда Фордж смеётся. А ещё он становится больше.

– Ты собираешься посмотреть мне в лицо или просто смотришь на мой член?

– Твоё лицо я уже видела раньше, – говорю я ему, не поднимая глаз. Меня поймали за разглядыванием; почему бы и нет.

Когда тёмно-синее полотенце с серебряной монограммой внезапно закрывает объект моего внимания, я вынуждена посмотреть вверх… на самую красивую улыбку, которая когда-либо встречалась на мужском лице.

Почему он такой привлекательный? Это не правильно. Деньги, пресс, большой член и потресающе красивый? Если мне нужно больше доказательств того, что жизнь явно несправедлива, это всё сейчас стоит прямо передо мной. Даже его смех идеален.

Стоп, Инди. Займись делом. Он взломал твой телефон.

– Перестань смеяться. Сейчас не время плавать. Сейчас сказать-Инди-почему-чёрт-возьми-ты-взломал-её-телефон и какого-чёрта-тебе-от-меня-нужно-чтобы-вернуть-мою-сестру-назад время.

Фордж не перестаёт смеяться. Некоторое время он вытирает себя насухо, посмеиваясь.

Моя концентрация проходит испытание, потому что, пока он это делает, я каждые несколько секунд украдкой смотрю на его прекрасный член.

Перестань вести себя так, будто прошло десять лет с тех пор, как ты видела член. За исключением того, что почти так и есть. И сейчас мне трудновато.

Я думала, что прошлой ночью во всём виноват виски, но это не так. Это Фордж. Он причина, по которой я не могу ясно думать.

Тогда начни исправлять это прямо сейчас, Инди.

Я глубоко вздыхаю и перевожу внимание от его паха к лицу. Он всё ещё улыбается. Ему нужно срочно остановиться, потому что я не могу справиться с этими прямыми белыми зубами, усмехающимися мне, когда знаю, что под этим клочком ткани спрятан чудовищный член. Я просто не создана, чтобы противостоять подобному искушению. Уменянеттакогосамоконтроля.

«Но я найду его», – обещаю я.

Фордж завязывает полотенце вокруг своей талии, и его взгляд устремляется за меня, где открыт шкаф и наполовину вытащен поплавок спасателя.

– Ты волновалась за меня, мисс Баптист?

Не желая признаваться в том, о чём думала последние пять минут, я сжала губы и попыталась придумать прилично звучащую ложь.

– Я думала, что мне нужна защита на случай, если мне придётся от тебя отбиваться. Это была бы самооборона.

Его губы снова сжались, так что мне действительно нужно, очень нужно, чтобы он остановился.

– Я не знаю, как ты вообще блефуешь в покере, потому что над твоими навыками лжи нужно поработать.

– О, отвали, Фордж. Мой блеф превосходен.

Я приковываю своё внимание к его правому плечу, где с его спины виден намёк на чёрные чернила. Господи Иисусе, у него и татуировки тоже есть. Это просто нечестно.

– Если кому-то из нас и нужно отбиваться от кого-то, мне кажется, это буду я. Ты рассмотрела его достаточно хорошо или хочешь, чтобы я убрал полотенце? – он хватает узел одной рукой. Часть меня хочет сказать ему, чтобы он сбросил его, а затем сел на него прямо там, где мы стоим.

– Я никогда не была фанатом Кракена. Он слишком злой.

Его глаза на мгновение закрываются, когда его грудь снова трясётся от смеха, и я напоминаю себе, почему искала этого человека, прежде чем меня отвлёк монстр между его ног.

– Какого чёрта ты взломал мой телефон? Я отправила тебе…

– Ничего. Ты мне ничего не отправила. Полагаю, ты выпила слишком много и не смогла справиться с е-мейлом. Вместо того, чтобы тратить драгоценное время на ожидание, когда проснётся «Спящая красавица», я сделал то, что нужно было сделать. Поблагодаришь меня позже. – Он проходит мимо меня к лестнице справа. – Я голоден. Если хочешь поговорить, тебе придётся делать это, пока я ем.

Этот чёртов высокомерный ублюдок.

– Какого черта мы покинули Монако? Ты не можешь на самом деле меня похитить! – кричу я, следуя за ним по лестнице. Он останавливается наверху, и я резко останавливаюсь тоже, чуть не наткнувшись на его спину.

Ага. Это татуировка. Традиционный якорь моряка, который только лишь подчёркивает мышцы на его спине. Я опровергаю несправедливость всего этого, когда он поворачивается ко мне лицом.

– Ты можешь уйти в любое время, когда захочешь, мисс Баптист. – Фордж машет в сторону открытого океана. – Вперёд.

– В отличие от тебя, я не плаваю, как рыба.

– Наверное, потому что никто никогда не бросал тебя с борта лодки и не спрашивал, хочешь ли ты жить, – бормочет он себе под нос, когда идёт к автоматическим стеклянным дверям. Я с трудом улавливаю то, что он сказал, пока морской бриз не уносит это.

– Что ты сказал?

Он не останавливается, пока не занимает место за столом в салоне.

– Если у тебя есть особые пожелания к шеф-повару, не стесняйся передать их Дорси. Ей поручено максимально удовлетворять все твои потребности, пока ты на борту, – говорит он, встряхивая белую салфетку и бросая её на колени.

– Цыпочка в тёмно-синем поло и с тёмными волосами, которая ни черта мне не сказала? – спрашиваю я, подходя к столу.

Фордж наливает себе в стакан то, что пахнет свежевыжатым апельсиновым соком, и делает большой глоток, прежде чем ответить:

– Ей не нужно ничего говорить, чтобы выполнять свою работу, а именно убедиться, что у тебя есть всё, что нужно.

– Всё, что мне нужно – немного чёртовой информации. Ты узнал что-нибудь о моей сестре? Ты собираешься помочь мне вернуть её?

Фордж жестом указал на стул напротив него.

– Садись. Ешь.

– Почему ты всегда пытаешься меня накормить?

Его тёмный взгляд путешествует по моему телу, скользя по каждому изгибу, всё ещё демонстрирующемуся в смелом красном платье, которое я надела вчера вечером.

– И ты ещё спрашиваешь? Мне нравятся сиськи и задницы, и я бы не хотел, чтобы ты начала терять свои, потому что я не обеспечивал тебе должное питание.

Мой рот открывается, когда он снимает крышку с дымящейся тарелки яичницы и кладёт её половину на свою тарелку.

– Если ты не хочешь получать ответы на свои вопросы, тогда не садись и не ешь. Тебе выбирать, Индия.

С раздражением я падаю на стул напротив него.

Я веду себя как капризный ребёнок? Возможно. Но этот человек невыносим. Я понятия не имею, как справиться с этой ситуацией, и делаю всё, что могу.

Я не из тех девушек, которым приходится отступать, когда в жизни случаются неожиданности, но это не значит, что я знаю, как обращаться с таким человеком, как Фордж. Его тянет ко мне – это всё, что я знаю, но он может включать и выключать это, как по щелчку пальцев. Очевидно, что он контролирует себя, а я – нет.

Добавляю самоконтроль в свой мысленный список того, над чем нужно поработать, после изложенных десяти тысяч вариантов, как вернуть свою сестру, прежде чем она будет продана с аукциона, как секс-рабыня.

Фордж ест яйца с помощью кусочка хрустящего хлеба, который выглядит абсолютно божественно.

Итак, я могу быть одновременно поражённая и членом, и углеводами. Подайте на меня в суд. У меня есть слабости. Я говорю о своей гордости, позволившей мне украсть кусочек хлеба, когда говорит Фордж.

– Тебе нужно выбрать более сложный пароль для своего телефона. День рождения твоей сестры – довольно очевидный вариант. Это был не столько взлом, сколько правильное решение со второй попытки.

Я смотрю на него.

– Ну, не умник ли ты. Хочешь печеньку?

– Нет, но я бы не отказался от минета из твоего дерзкого рта.

Мои глаза распахиваются, и я блокирую шок, который должен отражаться на моём лице.

– Ты всегда такой грубый? – спрашиваю я, протягиваясь через стол, чтобы взять кусочек хлеба, на который я положила глаз.

– Я вырос на корабле, полном мужиков, которые трахали всех подряд, как только мы добирались до порта. Что скажешь?

Я откусываю кусочек хлеба и жую хрустящую корочку с безумно вкусным мякишем, прежде чем ответить:

– Ты американец, не так ли?

Он на мгновение смотрит на меня, прежде чем кивнуть.

– А ты?

– Согласно своему паспорту – немка. Что забавно, потому что я не говорю ни слова на этом языке.

Его взгляд сужается на мне.

– А как насчёт твоей сестры? У неё тоже есть немецкий паспорт?

– Нет, она родилась в Амстердаме. Наша мама практически протащила нас по всей Европе.

– Чем она занималась?

Я пожимаю плечами.

– Чем она не занималась? Если бы ты спросил её, она бы сказала, что она танцовщица бурлеска, но обычно она просто раздевалась и работала в пип-шоу (прим. пер. Пип-шоу – заведение, в котором посетитель за монету (жетон), опущенную в автомат, может из кабины посмотреть в окошечко на раздетую женщину) и везде, чтобы мы могли оплачивать счета. Она научила меня, как обчищать карманы, когда мне было восемь лет, и она забеременела Саммер. Она думала, что не сможет платить арендную плату. Но, как оказалось, у всех есть свои причуды, и ты можешь зарабатывать приличные деньги, раздеваясь, когда ты беременная цыпочка.

– Когда заходил Голиаф, в твоей квартире была не твоя мать. – Это утверждение, а не вопрос.

– Почему ты так подумал?

– Потому что ты не выглядишь так, словно испытываешь большое уважение к женщине, которая, как ты рассказала, таскала тебя по Европе.

– Аланна наша приёмная мама. Она нашла нас, когда мне было шестнадцать, а Саммер восемь. Она не хотела оставлять нас в покое, пока я не позволила ей накормить нас.