Текст книги "Дело не в размере"
Автор книги: Мэг Кэбот
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 17 страниц)
Купера, похоже, это не впечатлило.
– Прекрасно, – сказал он. – Спасибо за помощь. Теперь, я полагаю, мы справимся собственными силами. До свидания.
– Я провожу тебя, – начала я, но голос из коридора не дал мне договорить.
– Слава богу! – В гостиную вошел папа в пижаме и халате.
По всклокоченным волосам было понятно, что он крепко спал, но Танин звонок разбудил и его.
– Хизер, мы так бес покоились. Когда Таня позвонила и мы не нашли тебя в комнате… Никогда так больше не делай, моя девочка! В следующий раз, когда соберешься уходить, скажи кому-нибудь из нас, куда ты идешь.
Я изумленно переводила взгляд с папы на Купера и обратно.
– Вы серьезно?
– Я провожу Гевина домой, – сказал Купер, и мне стало ясно, что придется смириться. – Хизер, постели Джордану на диване. Алан, позвони Тане и скажи, что Джордан остается у нас на ночь.
Папа кивнул.
– Я скажу ей, что он был на вечеринке выпускников. И пришел к нам переночевать, чтобы ее не беспокоить.
Я застыла, отчасти оттого, что уже почти забыла имя папы, которое только что назвал Купер, отчасти осознав абсурдность того, что услышала.
– У Джордана нет друзей, – сказала я. – Кто мог его позвать на вечеринку? И ему бы в голову не пришло, что он может побеспокоить Таню своим поздним возвращением.
– У меня есть друзья, – возмутился Джордан с дивана, где Люси не прекращала вылизывать его лицо. – Вы двое – мои друзья. Или шестеро. Неважно, в общем, все, кто здесь собрался.
– Мне не нужен провожатый, – заявил Гевин, увидев, что Купер потянулся за пальто.
– Возможно, – насмешливо проговорил Купер. – Но мне самому не мешает подышать свежим воздухом. Пошли.
И они вышли на улицу, оставив меня наедине с папой и Джорданом – двумя людьми, которые оставили меня тогда, когда я больше всего в них нуждалась, и которые вернулись, когда стали мне совсем не нужны.
– Ты – мой должник, – сказала я Джордану, возвращаясь в гостиную с простынями и салатной миской (на случай, если его будет тошнить).
И хотя была более чем уверена, что он не вспомнит ничего завтра утром, добавила:
– А на твою свадьбу я все-таки не приду. – Потом повернулась к папе и сказала: – Не говори Тане, что я была с ним.
– Я хоть и провел в тюрьме последние двадцать лет, – ответил папа с достоинством, – но кое-что в этом понимаю.
– Ну и молодец, – сказала я и, позвав Люси, поспешила к себе в комнату, надеясь на то, что успею закрыть дверь раньше, чем вернется Купер.
Знаю, Сара осудила бы меня за то, что я использую тактику страуса.
Но когда дело касается Купера, это единственно действенный метод.
23
Она, его жена,
От счастья в облаках.
А ты опять одна.
И все-таки неясно,
Так кто из нас двоих
Остался в дураках?
Так кто из нас двоих
Страдает ежечасно?
«Свадебная песня». Автор Хизер Уэллс
На следующее утро я постаралась ускользнуть от Купера. Для этого поднялась в несусветную рань – в 8 часов, и уже к половине девятого приняла душ и оделась. Это настолько выходило за рамки моего обычного графика, который предполагал, что я не спускаюсь вниз до 8. 55, что мне удалось не встретиться ни с одним из обитателей этого дома, даже с папой. Когда я с ботинками в руках на цыпочках, чтобы не заскрипела ни одна половица, прокралась мимо его комнаты, он играл на своей индийской флейте «Гимн утру».
Купера нигде не было – сквозь полуприкрытую дверь его комнаты виднелась аккуратно убранная кровать. Джордан, что странно, тоже куда-то делся. Простыни, на которых он спал, были аккуратно сложены на краю дивана, сверху стояла салатная миска, слава богу, не использованная по назначению. Мне стало ясно, что случилось: Купер разбудил брата и уже везет его на собственной машине домой. Джордан после вчерашнего ни за что на свете не проснулся бы самостоятельно в такую рань. Я знала, что Джордан всегда спит после серьезных попоек до четырех вечера. Отвращение к ранним просыпаниям было едва ли не единственным, что нас объединяло, если не считать общей страсти к печенью «Гел-скаут» – он был без ума от мятных, а я – от имбирных.
Чувствуя себя так, будто выиграла в лотерею, я выпустила Люси, взяла шоколадный батончик, чтобы подкрепиться по дороге на работу, и только потом заметила записку, прикрепленную к входной двери.
«Хизер, – было выведено аккуратным и очень мелким почерком Купера, который я научилась различать, помогая ему в качестве секретаря, – нам нужно поговорить».
Хизер, нам нужно поговорить? Хизер, нам нужно поговорить? Есть ли в английском языке нечто более страшное, чем эти четыре слова? Серьезно, кто может пожелать увидеть такое на входной двери?
Разумеется, никто.
Вот почему я сорвала бумажку, скомкала ее, сунула в карман и вышла из дома.
О чем хочет поговорить со мной Купер? О том, что я притащила его мертвецки пьяного брата домой вчера ночью, и он спал на нашем диване? О том, что я, никому ничего не сказав, ускользнула из дома расследовать убийство Линдси Комбс, хотя обещала предоставить расследование профессионалам? О том, что я подвергла опасности жизнь одного из своих подопечных? А может, это вообще не имеет никакого отношения к тому, что случилось ночью? Может, Купер решил, что с него хватит Уэллсов с их причудами, хватит папиной индийской флейты и моей способности приволакивать домой упитых вдрызг поп-звезд и двадцатиоднолетних юнцов, одетых в мешковатые штаны и изображающих из себя гангстеров? Может, он решил выгнать всю нашу компанию к чертям собачьим? Впрочем, некоторые это вполне заслужили.
Я не имею в виду папу или Люси.
Мой путь на работу был полон задумчивости и грусти.
Даже шоколадный батончик, на мой взгляд, по вкусу больше напоминал картон, а не «Кит-Кэт». Я не хочу, чтобы меня выгнали из дома Купера. Это единственный настоящий дом в моей жизни, не считая квартиры, где мы жили вместе с Джорданом и воспоминания, о которой были навсегда испорчены, когда я увидела их вместе с Таней Трейс в весьма не двусмысленной позе.
– Хизер! – Реджи, стоявший на своем обычном месте, был заметно удивлен, увидев меня в столь ранее время.
А я была удивлена, что он вообще вышел на работу. Хотя снег прекратился, улицы все равно напоминали узенькие тропинки, проложенные среди огромных снежных гор.
– Доброе утро, Реджи, – сказала я, обходя двухметровый сугроб, в который превратился чей-то несчастный автомобиль. – Вот это буря, да?
– Я не испытываю по этому поводу никакой радости, – ответил Реджи.
Он кутался от холода в огромную золотистую парку от Томми Хилфингера. В одетых в перчатки руках дымился стаканчик кофе.
– Иногда я думаю, может, мне лучше вернуться на острова?
– Что ты там будешь делать? – заинтересовалась я.
– У моих родителей банановая плантация, – сказал Реджи. – Я мог бы помогать им. Они уже давно просят, чтобы я вернулся домой. Но здесь я могу больше заработать.
Я не могла удержаться и мысленно сравнила ситуацию в семье Винеров с проблемами Реджи. Отец Дага и Стива хочет, чтобы они сами заработали себе состояния, и мальчики стали заниматься торговлей наркотиками. Семья Реджи хочет, чтобы он продолжил семейный бизнес, но он зарабатывает гораздо больше на торговле наркотиками. Все это показалось мне очень глупым.
– Мне кажется, тебе стоит уехать на банановую плантацию, Реджи, – сказала я. – По-моему, так будет лучше. И гораздо безопаснее.
Реджи задумался.
– Только не в сезон ураганов, – наконец проговорил он. – Но если я уеду, то не буду видеть по утрам твоего счастливого лица, Хизер.
– Я могла бы приехать, навестить тебя. Никогда не была на банановых плантациях.
– Тебе там не понравится, – заметил Реджи с ухмылкой, продемонстрировавшей все его золотые зубы. – Мы там встаем очень рано, до рассвета. Нас будят петухи.
– Боже, – испугалась я. – Как ужасно! Ничего удивительного, что тебе нравится Нью-Йорк.
– Если ты можешь зарабатывать здесь, значит, способен зарабатывать везде, – заметил Реджи, пожав плечами.
– Абсолютно с тобой согласна. Кстати, ты ничего не узнал о Даге Винере?
Улыбка Реджи погасла.
– Нет, – ответил он. – Говорили только, что вчера ночью в одном из братств произошла заварушка.
– Да? Ух ты! Что за заварушка?
– Говорят, в ней участвовал твой бывший, Джордан Картрайт, – сказал Реджи. – Но, скорее всего, это слухи. Что знаменитому Джордану Картрайту делать на вечеринке братства за два дня до собственной свадьбы?
– Ты прав. Скорее всего, слухи. Пойду, пожалуй. Очень не люблю опаздывать!
– Конечно, – абсолютно серьезно подтвердил Реджи. – Если кто и любит, так это точно не ты.
– Увидимся! Не замерзни тут! – Я помахала ему рукой и повернула за угол на Вашингтон-Сквер-Вест.
Раз, и готово!
И как это слухи о вчерашнем успели так быстро распространиться среди торговцев наркотиками?! Не в газете ли это напечатали? Слава богу, что студенты не позвонили в полицию! Если на работе узнают, что я была там, не миновать крупных неприятностей.
Когда двадцать минут девятого я появилась в дверях Фишер-холла, Пит чуть не подавился бутербродом.
– Что случилось? – запаниковал он. – Конец света?
– Очень смешно, – ответила я. – Я здесь не первый день работа.
– Правильно, – кивнул Пит, – но ты никогда не приходила так рано.
– Может, начинаю новую жизнь.
– А мне в этом году повысят зарплату, – Пит громко расхохотался.
Я скорчила ему гримасу, забрала со стола отчет о прошедшей ночи и отправилась в кабинет. К моему великому облегчению, внешняя дверь была заперта на замок. Ура! Я первая! Вот удивится Том, когда меня увидит!
Я стянула с себя куртку и шапку и отправилась к Магде за кофе и бутербродом. К счастью, Магда была на месте. Она выглядела гораздо лучше, чем на прошлой педеле. Глаза накрашены розовыми тенями, на голове обычный начес высотой в двадцать сантиметров, брови подведены черным как уголь карандашом. Увидев меня, она улыбнулась.
– Вот и ты! – воскликнула она. – Моя маленькая поп-звезда. Ты скучала по своей Магде?
– Да, скучала, – ответила я. – Хорошо провела выходные?
– Хорошо, – серьезно ответила Магда. – Мне это было необходимо. Понимаешь, что я имею в виду? Я постаралась не думать об этом месте и о том, что здесь случилось. – Она поежилась, но, увидев двух входящих в кафе студенток, вдруг закричала совсем другим голосом: – Посмотри! Вот мои маленькие кинозвездочки. Доброе утро!
Студентки хмуро смотрели, как она считывает сканером их обеденные карточки. Потом Магда отдала карточки, девушки ушли, а она проговорила обычным голосом:
– Я слышала, ты ходила навещать Мануэля? Как он?
– Вчера было еще не очень хорошо, – сказала я. – Но в больнице сказали, что его переводят из реанимации, состояние стабилизировалось.
– Хорошо. Полиция еще не поймала тех, кто это сделал?
– Нет. – Мне очень хотелось рассказать ей, что я догадываюсь, кто это сделал, но сначала мне нужно было узнать, как прошло свидание у Тома. – Уверена, они делают все возможное.
Магда нахмурилась.
– Они не слишком стараются разыскать тех, кто убил нашу маленькую Линду, – сказала она. – Прошло три дня, а они так никого и не арестовали. Это потому, что она девочка, – добавила она, подпирая подбородок рукой. – Если бы они нашли мужскую голову, то наверняка бы уже кого-нибудь арестовали. Полиции наплевать на то, что происходит с девушками. В особенности, с такими, как Линдси.
– Это неправда, Магда. Они работают изо всех сил. Я уверена, что они очень скоро кого-нибудь арестуют. Просто им, как и тебе, вчера помешал снег.
Магда бросила на меня скептический взгляд. Бесполезно убеждать ее, если она что-то вбила себе в голову. Я взяла бутерброд, как всегда, с беконом и мягким сыром, стакан кофе пополам с какао и вернулась к себе в кабинет. Я сидела и гадала, кто такой Тед Токко, и почему он хочет, чтобы я ему перезвонила. Номер телефона, который он указал, был номером главного офиса Нью-Йорк-колледжа. В кабинет ввалился сонный Том и очень удивился, увидев меня.
– Мне это снится?
– Нет. Это я, собственной персоной. Просто пришла вовремя.
– Ты пришла раньше меня! – Том затряс головой. – Чудеса не прекращаются?
– Итак? – Я нетерпеливо взглянула на него. – Как все прошло? С тренером Эндрюсом?
Он достал ключи, чтобы отпереть свою дверь, но я ус пела заметить его довольную улыбку прежде, чем он смог скрыть ее.
– Прекрасно, – ответил он бесстрастно.
– Раз так, давай, рассказывай.
– Не хочу сглазить, – сказал Том. – Серьезно, Хизер, я всегда сам себе все порчу. На этот раз я этого не допущу. Ни за что на свете.
– Тогда… – Я внимательно изучила его. – Если ты что-то скрываешь о вас, значит, у вас все хорошо.
– У нас все отлично, – сказал Том.
Он больше не мог скрывать улыбку.
– Стив, он… он такой забавный. Но мы пока не торопимся.
Мы. Он уже говорит «мы».
Я была рада за него. Хотя стало немного грустно. Не по тому, что мне тоже хотелось когда-нибудь тоже стать частью «мы».
Просто сейчас мне предстояло узнать, почему Кимберли мне соврала… Если, конечно, Стивен Эндрюс не такой же гениальный актер, как Хит Леджер, в чем я лично сомневаюсь.
И все-таки я была рада за Тома.
– Ты говоришь, что не хочешь торопить события, это означает, что вы должны хорошенько присмотреться друг к другу? Правильно?
Он пожал плечами и покраснел.
– Посмотрим, – процедил он и зашел в кабинет.
Это мне кое-что напомнило.
– А где доктор Смерть? Она сегодня придет?
– Слава богу, нет, – ответил Том. – Начальство решило, что если какие-то студенты будут нуждаться в психологической помощи, то они вполне могут пройтись за ней пешочком через парк.
– Будем надеяться. Шерил Хебиг вообще готова встречаться с доктором Килгор бесконечно долго.
– По-моему, она ее и довела, – довольно сказал Том. – Теперь кабинет снова мой. Весь мой! Схожу в столовую, возьму поднос и позавтракаю, наконец, за собственным столом.
– Удачи тебе. – Я подумала, что иметь шефа, который считает, будто рабочий стол подходящее место для принятия пищи – большая удача.
Таких начальников, как Том, еще поискать. Я была очень рада, что он никуда не уходит. По крайней мере, в ближайшее время.
Только я села читать ночные отчеты, как в кабинете появился Гевин. Вид у него был непривычно смущенный.
– Хм… Привет, Хизер, – чопорно сказал он. – Том пришел? Мне нужно перенести антиалкогольную беседу на другое время.
– Да, он здесь, – ответила я. – Он вышел в столовую за бутербродом. Сядь. Он скоро придет.
Гевин уселся на диван рядом с моим столом. Но вместо того чтобы развалиться в нем, по своему обыкновению, широко расставив ноги, Гевин сел на самый краешек. А еще он не хватал у меня со стола скрепки или игрушки из «Макдональдса», как делал всегда.
Я удивилась.
– Гевин? Все в порядке?
– Что? – Он уперся взглядом в репродукцию Моне, висевшую на стене, только чтобы не смотреть на меня. – Я? Я в порядке. А что?
– Не знаю. Ты какой-то странный сегодня.
– Я не странный, – проговорил Гевин. – Просто решил оставить тебя в покое.
Я сморгнула.
– Что?
Он наконец посмотрел на меня.
– Сама знаешь. Я просто не хочу тебя беспокоить. Твой друг вчера вечером сказал, что тебе необходимо побыть в одиночестве.
Я похолодела. Появилось дурное предчувствие.
– Слушай, – сказала я, – это Купер сказал тебе, что меня нужно оставить в покое?
– Да, – кивнул Гевин. – Вчера вечером. Когда провожал. Кстати, совершенно напрасно. Мне уже двадцать один год. Я не нуждаюсь в провожатых.
– А что еще Купер обо мне говорил?
– Сама знаешь. – Гевин неловко пожал плечами и снова уставился на Моне. – Что ты была очень расстроена, когда его брат Джордан тебя бросил, что ты до сих пор переживаешь и еще не готова ни к каким новым романтическим отношениям…
– Что? – Я вскочила на ноги. – Что ты сказал?
– Ну… – Гевин смущенно взглянул на меня. – Поскольку ты все еще его любишь…
Мое сердце чуть не взорвалось в груди.
– Люблю кого?
– Джордана Картрайта, конечно. – Гевин, похоже, уже жалел, что сказал мне об этом. – Черт! – выругался он, увидев выражение моего лица. – Совсем забыл. Купер просил меня не говорить тебе. Не выдавай, ладно? Я побаиваюсь этого парня…
Голос Гевина дрогнул, и он посмотрел на меня с беспокойством. Я не могла понять почему. Может, из-за того, что я сидела с широко раскрытым ртом и готовыми выпрыгнуть из орбит глазами?
– Разве ты не поэтому решила не ходить завтра на свадьбу? – начал заикаться Гевин. – Ты его еще любишь и тебе невыносимо видеть, что он женится на ком-то другом? Купер именно так и думает. Он сказал, что ты не в состоянии переключиться на кого-то другого, так как до сих пор страдаешь по Джордану, и тебе нужно время, чтобы это пережить…
Крик поднимался от самых ступней ног и уже был готов вырваться из моего горла, как пар из закипевшего чайника. Я уже запрокинула голову, но в кабинет неожиданно вошел Том. Его лицо было белым, как снег на улице. В руках не было никакого подноса с завтраком.
– Они только что нашли ее тело, – проговорил он и рухнул на диван рядом с Гевином.
Крик так и умер во мне.
– Чье тело? – поинтересовался Гевин.
– Линдси, – ответил Том.
24
Мне говорят: «Терпи»,
А я живу в аду.
Встаю я на весы,
Как будто бы в бреду.
Ну разве можно так
Толстеть и тяжелеть?
Скажите же, ну как,
Ну как мне похудеть?
«Весы». Автор Хизер Уэллс
Магда сидела за кассой и рыдала.
– Магда, – в пятый раз просила я ее, – скажи, что случилось?
Магда покачала головой. Противореча всем законам физики и силе лака для волос, ее прическа разрушилась. Волосы, сбившись в колтун, грустно свесились в одну сторону.
– Магда. Скажи, что именно они нашли? Том не хочет об этом говорить. Джеральд не пускает никого на кухню. Сюда уже едут копы. Просто скажи мне.
Магда не могла говорить от потрясения. Питу, которому было поручено выпроводить всех студентов из столовой, даже не требовалось никого убеждать. Они сами поспешно выходили, бросая на Магду нервные взгляды.
Учитывая то, что она не переставала завывать, я не могла их винить.
– Магда, – сказала я, – у тебя истерика. Тебе нужно успокоиться.
Но Магда не могла. Именно поэтому я, тяжело вздохнув, отвесила ей пощечину.
Она не замедлила дать мне сдачи.
– Ой! – закричала я от боли и схватилась за щеку. – Зачем ты это сделала?
– Ты первая начала! – сердито завопила Магда.
– Так у тебя же истерика! – У Магды была тяжелая рука.
У меня искры из глаз посыпались.
– Я просто хотела, чтобы ты пришла в себя. Какого черта ты меня ударила?
– Ты не имеешь права бить людей, даже если у них истерика, – огрызнулась Магда. – Разве тебя не учили этому на курсах по оказанию первой помощи пострадавшим?
– Магда! – Мои глаза наполнились слезами. – Расскажи мне, что они нашли.
– Я покажу, – ответила Магда и вытянула вперед руку.
В ладони она держала странный предмет. Он был золотым, похожим на серьгу, немного крупнее обычной и немного более изогнутой. На кончике блестел бриллиант. Предмет был сильно деформирован, как будто его кто-то жевал.
– Что это? – спросила я, разглядывая его.
– ОТКУДА ЭТО У ВАС?
Мы с Магдой подпрыгнули от неожиданности, столь странной была реакция Шерил Хебиг, которая со своим приятелем Джеффом в этот момент проходила мимо нас к выходу из столовой. Глаза Шерил округлились. Она, не отрываясь, смотрела на то, что было у Магды в руке. Пит, пытавшийся выдворить из столовой всех присутствующих, выбивался из сил.
– Шер, – сказал Джефф и потянул свою подругу за руку, – пошли отсюда. Они хотят, чтобы мы ушли.
– Нет, – сказала Шерил и затрясла головой, она все еще смотрела на то, что было в ладони у Магды. – Где вы это взяли? Скажите мне.
– Ты узнала это, Шерил? – спросила я, хотя по ее реакции и так было понятно, что узнала. – Что это?
– Это сережка, которую Линдси носила в пупке, – ответила Шерил.
Ее лицо стало таким же белым, как и блузка, которая была на ней надета.
– Боже, где вы это нашли?
Магда поджала губы и скрестила руки на груди.
– О нет, – сказала она мелодичным голосом, которым говорила только в присутствии студентов. – Неважно. Тебе нужно идти на занятия, а то опоздаешь…
Но Шерил сделала шаг вперед. Ее взгляд был таким же тяжелым, как и мраморные плиты у нас под ногами.
– Скажите мне.
Магда судорожно сглотнула, посмотрела на меня и начала говорить.
– Это было в измельчителе отходов. В том, что уже неделю не работает. Сегодня пришел инженер, чтобы взглянуть, что случилось. И нашел это.
Она повернула украшение, и на обратной его стороне стала видна надпись «Линдси». Полустертая, едва различимая, но она там была.
Шерил покачнулась, как будто ноги перестали ее держать, и Пит с Джеффом усадили ее на стул.
– Скажи ей, пусть опустит голову на колени, – приказала я Джеффу.
Он был перепуган, но кивнул и заставил девушку пригнуть голову к коленям, золотисто-медовые волосы коснулись пола.
Я повернулась к Магде, посмотрела на серьгу у нее в руке и прошептала:
– Они засунули ее в измельчитель?
Магда покачала головой.
– Они пытались, но кости застряли.
– Значит, она все еще там?
Магда кивнула. Мы говорили шепотом, чтобы Шерил не слышала.
– Раковина засорилась. Никому и в голову не пришло поинтересоваться почему. Она то и дело засоряется. Мы просто начинаем пользоваться другой раковиной.
– И полиция тоже не догадалась туда заглянуть?
Магда наморщила носик.
– Нет. Вода, которая там стояла, была… сама знаешь, какая она может быть в засорившейся раковине. К тому же в понедельник вечером у нас готовили жаркое с красным перцем…
Меня затошнило.
– Боже мой, – простонала я.
Магда взглянула на серьгу.
– Кто мог это сотворить с такой милой, красивой девушкой? Кто, Хизер? Кто?
– Я найду, – ответила я, повернулась и практически вслепую – мои глаза застилали слезы – пошла к Шерил.
Она сидела, опустив голову на колени. Я села на корточки рядом и спросила:
– Шерил, где встречались Линдси и тренер Эндрюс?
– ЧТО? – Джефф подпрыгнул от неожиданности. – Тренер и Линдси? Никогда!
Шерил подняла голову. Ее лицо было ярко-красным от крови, которая прилила к голове. На щеках виднелись дорожки слез, капли все еще блестели на длинных ресницах.
– Тренер Эндрюс? – переспросила она, всхлипывая. – Нет. Не-е-ет. Конечно, нет.
– Ты уверена?
Шерил кивнула.
– Да. Ведь Эндрюс… как бы вам сказать… Он… – Она посмотрела на Джеффа.
– Что? – Джефф испугался. – Тренер Эндрюс?..
Шерил вздохнула и взглянула на меня.
– Вообще-то, мы не уверены, – сказала она. – Но нам всегда казалось, что тренер Эндрюс – гей.
– ЧТО? – Теперь уже Джефф был готов разрыдаться. – Тренер Эндрюс? Такого просто быть не может!
Шерил грустно посмотрела на меня.
– Понимаете теперь, почему мы держали наши подозрения при себе?
– Понимаю, – проговорила я и погладила ее по руке. – Спасибо.
Я вышла из столовой и направилась к лифту.
– Хизер? – Магда со всех ног бросилась ко мне на своих шпильках. – Ты куда?
Я надавила на кнопку, и двери лифта открылись.
– Хизер! – Пит оказывается тоже вышел за мной в вестибюль. – Что случилось?
Я не ответила, вошла в лифт и нажала на двенадцатый этаж. Когда двери начали закрываться, Магда бросилась ко мне, пытаясь протиснуться в кабину. Тщетно.
Она не должна со мной ехать. Ей не понравится то, что я собралась сделать. Мне это самой не нравилось.
Но кто-то же должен.
На двенадцатом этаже двери раскрылись, я вышла из лифта и направилась в комнату 1218. В коридоре, разрисованном одной практиканткой шуточными изображениями Тигры с дредами на голове – она была без ума от «Винни-Пуха» – было очень тихо. В девять утра студенты, у которых нет занятий, еще спят.
Но одного из них мне страшно хотелось разбудить.
– Администрация резиденции, – завопила я, изо всех сил молотя кулаком в дверь.
Никто не имеет права заходить в комнаты к студентам без предупреждения.
Но это не означает, что мы должны разговаривать с нашими жильцами через дверь. Я и не собиралась. Я вставила универсальный ключ в замок и повернула ручку.
Как я и ожидала, Кимберли спала, свернувшись калачиком на кровати. Двуспальная кровать ее соседки по комнате (надо же! В Нью-Йорк-колледже даже простыни были белыми с золотым!) пустовала. Кимберли села на кровати и сонно прищурилась.
– Ч-что происходит? – спросила она. – Господи! Что вы-то здесь делаете?
– Вставай, – приказала я.
– Что? Почему? – Кимберли была очень красива.
Ее лицо, в отличие от моего, еще не знало всех этих омолаживающих и увлажняющих кремов, а волосы не торчали во все стороны, а спускались гладкими волнами по обеим сторонам лица.
– У нас пожар? – поинтересовалась Кимберли.
– Не пожар, – ответила я. – Пошли.
Кимберли поднялась с кровати. На ней была безразмерная футболка с логотипом Нью-Йорк-колледжа и маленькие шорты. На ногах – носочки из серой шерсти.
– Погодите, – сказала она, закладывая за ухо прядь волос. – Куда мы должны идти? Мне нужно одеться, почистить…
Но я уже схватила ее за руку и потащила к двери. Она пыталась сопротивляться, но, чего уж тут скрывать, я была несколько крупнее ее. И к тому же я полностью проснулась, а она еще нет.
– Куда вы меня тащите? – заикалась Кимберли, едва поспевая за мной, а я упорно тащила ее к лифту.
Вероятно, она поняла: если не пойдет добровольно, я потащу ее волоком.
– Мне нужно кое-что тебе показать, – сказала я.
Кимберли нервно замотала головой.
– Я не хочу, не хочу этого видеть.
На мгновение мне захотелось швырнуть ее о стену, как мяч для игры в гандбол. Вместо этого я сказала:
– И все-таки ты на это посмотришь, а потом мы с тобой поговорим. Поняла?
Кабина лифта все еще оставалась на двенадцатом этаже. Я втолкнула Кимберли внутрь и нажала на кнопку первого этажа.
– Вы сумасшедшая, – сказала Кимберли дрожащим голосом, пока мы ехали вниз.
Только сейчас она начала просыпаться.
– Знаете что? За это вас вышвырнут с работы.
– Правда? – засмеялась я.
Это было самое лучшее, что я услышала за сегодня.
– Вы не имеете права со мной так обращаться. Президент Эллингтон придет в бешенство, когда узнает.
– Президент Эллингтон, – сказала я, и в этот момент лифт приехал и двери открылись, – может поцеловать меня в задницу.
Я потащила ее мимо двери моего кабинета, по вестибюлю, к столику консьержа, где сидел студент, который прикрывшись журналом «Космо», вытащенным из чьего-то почтового ящика, потрясенно наблюдал за нами. Пит, оживленно махавший руками пожарным (зачем, интересно, мы позвонили 911, когда нашли куски человеческого тела и костей в измельчителе пищевых отходов, и почему именно пожарные появляются на месте происшествия первыми?), тоже прекратил координировать действия спасателей и уставился на меня.
– Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, – сказал он, когда я потащила Кимберли мимо него.
– Не стойте как столб! – закричала Кимберли. – Остановите ее! Разве вы не видите, что она делает? Она похитила меня против моей воли! Она повредила мне руку!
Рация Пита затрещала. Он поднес ее ко рту и сказал:
– Нет, в вестибюле все спокойно.
– Глупый продажный коп! – завопила Кимберли, когда я вталкивала ее в двери столовой.
Магда, стоявшая у входа рядом со своим начальником Джеральдом и несколькими пожарными, смотрела на нас с изумлением. Шерил все еще сидела неподалеку с белым от потрясения лицом, но уже вполне пришедшая в себя, рядом с ней стоял Джефф Тернер. Я схватила Кимберли за шиворот и ткнула носом в раскрытую ладонь Магды.
– Видишь это? – спросила я. – Знаешь, что это такое?
Кимберли извивалась, пытаясь освободиться.
– Нет, – угрюмо буркнула она. – Лучше отпустите меня.
– Покажи ей, – попросила я Магду, и та любезно поднесла серьгу прямо к носу Кимберли.
– Узнаешь? – снова спросила я.
Глаза Кимберли стали круглыми, как двадцать пять цен тов. Она не могла оторвать взгляд от того, что лежало на руке Магды.
– Да, – проговорила она дрожащим голосом. – Узнаю.
– Что это? – Я отпустила ее воротник.
Мне уже не нужно было ее удерживать, чтобы она смотрела на серьгу. По правде говоря, она сама была не в состоянии смотреть в другую сторону.
– Это сережка для пупка.
– Кому она принадлежит?
– Линдси.
– Правильно, – сказала я. – Линдси. Знаешь, где мы ее нашли?
– Нет. – Голос Кимберли сорвался. Интересно, она сейчас просто заплачет или упадет в обморок?
– В измельчителе пищевых отходов, – сказала я. – Они пытались размотать тело твоей подруги, Кич. Как мусор.
– Нет, – проговорила Кимберли.
Ее голос стал еще слабее.
– Ты знаешь, что тот, кто убил Линдси, пытался зарезать Мануэля Хуареса во время игры, – продолжала я. – Просто они боялись, что Линдси могла рассказать что-то о них. Что об этом думаешь ты, Кимберли?
Кимберли, чье лицо было залито слезами, едва слышным голосом пробормотала:
– Не понимаю, при чем тут я?
– Не лги мне, Кимберли, – сказала я. – Сначала ты пыталась убедить меня, что Линдси якобы из зависти убила соседка по комнате. Потом, что у Линдси с тренером Эндрюсом была романтическая связь, хотя ты прекрасно знала о нетрадиционной ориентации Эндрюса…
Я услышала у себя за спиной потрясенный вздох. Я знала, что это Шерил Хебиг.
– Давай посмотрим правде в глаза, Кимберли, – не стала я ходить вокруг да около. – Ты знаешь, кто убил Линдси.
Кимберли затрясла головой так сильно, что волосы упали ей на глаза.
– Нет. Я…
– Хочешь посмотреть еще, Кимберли? – не унималась я. – На приспособление, куда запихивали куски Линдси? Оно засорилось. Там застряли ее кости. Я могу тебе показать, если хочешь.
Кимберли застонала. Пожарные смотрели на меня, как на чудовище. По-моему, они правы. Я – чудовище. Но мне не было стыдно за то, что я так поступаю с Кимберли. Ни капельки.
– Хочешь знать, что они сделали с Линдси, Ким? Хочешь? – Она затрясла головой, но я все-таки продолжила. – Сначала ее душили так сильно и так долго, что капилляры в глазах разорвались от напряжения. Она, возможно, пыталась вдохнуть, но тот, кто ее держал, не отпускал ее. И тогда она умерла. Но это еще не все. Потому что потом они разрезали ее на куски. Разрезали и засунули эти куски в измельчитель…
– Нет! – всхлипывала Кимберли. – Нет! Это неправда!
– Еще какая правда. И ты это знаешь. А знаешь, что еще, Кимберли? Ты – следующая. Они скоро придут за тобой.
Наполненные слезами глаза расширились.
– Нет! Вы говорите так, чтобы меня напугать!
– Сначала Линдси. Потом Мануэль. А теперь ты.
– Нет! – Кимберли отшатнулась от меня, но, к несчастью, столкнулась лицом к лицу с Шерил Хебиг, которая уже поднялась со стула и стояла неподалеку с блестящими от ненависти глазами.
Только Кимберли, похоже, не заметила этот взгляд. Она закричала:
– Шерил, слава богу! Шерил, скажи ей, скажи этой твари, что я ничего не знаю!
Но Шерил только покачала головой.
– Ты сказала ей, что у Линдси с тренером Эндрюсом что-то было? Зачем ты это сделала? Зачем? Ты же знаешь, что это неправда.
Кимберли, видя, что и здесь ей не будет поддержки, отшатнулась от Шерил, все еще тряся головой.
