Текст книги "Дело не в размере"

Автор книги: Мэг Кэбот

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 17 страниц)

Не мешкая, я вонзила зубы в его запястье. Стив заорал благим матом и скорчился от боли.

Даг первым пришел в себя. Он просто нагнулся и поднял пистолет, выпавший из рук брата. Дрожащей рукой он направил его на…

Ну, разумеется, в мою сторону.

– Нет! – заорал Стив благим матом. – Не стреляй! Ты можешь попасть в меня!

– Я этого и хочу, – крикнул Даг.

Правда. Слезы заливали его лицо.

– Меня достало, что ты всю жизнь обзываешь меня поганцем! Ладно, может, я и поганец, но не трус! Да, я убил Линдси, но я не хотел этого. Это ты придумал сунуть ее голову в кастрюлю. Кто еще мог такое придумать, Стив? Кто? А потом ты заставил нас зарезать этого бедного уборщика… а теперь эту девушку. И все почему? Потому что тебе хочется казаться божеством, идолом для членов братства. Потому что наш папа был таким, когда учился!

Дуло пистолета в руках Дага, двигаясь то в мою сторону, то в сторону Стива, нервировало до крайности. Стив, лежа подо мной, стал мокрым от пота. Как и я.

– Даг, – проговорил он, – Дагги, отдай мне, пожалуйста…

– Папа не убивал людей, Стиви! – не унимался Даг, будто не слыша. – Не резал людей на куски! Он был идолом безо всякого дерьма! Почему ты этого не понимаешь? Почему ты не хочешь понять – что бы ты ни вытворял, ты все равно никогда не будешь похож на нашего папу!

– Хорошо, – ответил Стив. – Я никогда не буду похожим на отца, только положи, пожалуйста, пистолет…

– Нет! – заорал Даг. – Я прекрасно знаю, что случится потом! Ты все перевернешь с ног на голову и обвинишь меня! Как всегда! Я больше этого не допущу! Теперь все будет по-другому! – И прицелился точно в лоб Стиву.

Именно в этот момент у входа в столовую раздался чей-то очень знакомый голос.

– Брось пистолет, сынок.

Даг обернулся, изумленный и возмущенный. Я тоже повернула голову и с удивлением узнала Реджи, да-да, торговца наркотиками Реджи, направившего очень большой и блестящий девятимиллиметровый «шок» в грудь Дагу Винеру.

– Брось оружие, – проговорил Реджи.

Странно, но его ямайский акцент куда-то исчез.

– Мне очень не хочется стрелять в тебя, но если меня вынудить, я выстрелю.

Стив, все еще распластанный подо мной, закричал:

– Офицер, слава богу, что вы пришли! У этого парня со всем крышу снесло. Он хочет меня убить!

– Ну-ну, – без всякого выражения проговорил Реджи. – Отдай пистолет, сынок.

Даг посмотрел на брата. Тот лежал подо мной и кивал, как китайский болванчик.

– Смелее, Дагги, отдай пистолет этому симпатичному полицейскому.

Даг плакал так сильно, что вряд ли был способен стрелять.

– Какая же ты сволочь, Стив, – сказал он и передал пистолет Реджи.

Тот, в свою очередь, протянул его детективу Канавану, который тоже стоял в дверях с пистолетом в руках.

– Возможно, вы не поняли, офицер, но вы только что спасли нам всем жизнь, – продолжал болтать Стив Винер. – Мой брат пытался убить меня…

– Правильно, – проговорил Реджи, доставая из-за пояса наручники. – Хизер, освободи, пожалуйста, мистера Винера.

Мне ничего не оставалось делать, как скатиться со Стива. Сделав это, я почувствовала, что вся комната начала крутиться. И это было очень приятно.

– Реджи! – закричала я, не поднимаясь с пола. – Так ты – коп? Почему ты мне ничего не сказал?

– Потому что он сотрудник ФБР, – объяснил мне детектив Канаван, попутно отдавая распоряжения целой толпе офицеров, которые надевали наручники на всех парней в красных балахонах. – С вашим неуемным энтузиазмом, Уэллс, вы умудрились попасть в самую гущу операции, которую несколько месяцев проводило агентство по борьбе с наркотиками. Кстати, с чем вас и поздравляю.

– Детектив! – Я смотрела на Канавана и была абсолютно счастлива. – Почему вас так долго не было?

– Мы задержались у входа в здание, – объяснил он. – Охранник оказался очень… упрямым, и мы долго не могли найти ключи. – Он закатил глаза. – Кстати, это характерно для этого места.

– Я так счастлива видеть вас! – воскликнула я и крепко обняла его за шею, когда он нагнулся помочь мне встать. – Я так сильно вас люблю!

– Хм… – протянул Канаван.

Я приклеилась к нему как пиявка, потому что комната кружилась все сильнее и сильнее.

– Вы что-то принимали?

– Они заставили ее что-то выпить, – подал голос Гевин, которого развязал бывший наркоторговец – агент ФБР, еще двое, неизвестно откуда появившиеся, осматривали раны на его лице.

Как я и ожидала, скотч оставил вокруг его рта ярко-красную полосу и изрядно проредил усы и козлиную бородку, отчего они стали выглядеть еще более жидкими.

– Гевин! – закричала я, отпустила шею Канавана и, к не удовольствию медиков, пытавшихся стереть кровь с его лица, заключила парня в объятия. – Тебя я тоже очень люблю! Но только как друга.

Гевина, вопреки моим ожиданиям, это совсем не обрадовало.

– По-моему, у нее крышу снесло, – сказал он, пытаясь вырваться.

Кстати, довольно грубо.

– Ладно, – сказал детектив Канаван и взял меня за руки. – Пошли.

– Куда? – поинтересовалась я.

– Для начала – в больницу. Там вас как следует промоют.

– А я не хочу мыться, – возразила я. – Я бы сейчас не отказалась от мороженого. Хотите батончик «Дав»? Возьми те вон там, в холодильнике. Эй, все должны взять по батончику «Дав»! Все, слышите! – Я вопила во весь голос – Батончик «Дав»! Мне – первой!

– Успокойтесь, Уэллс, – проговорил Канаван, крепко сжимая мою руку. – Хватит.

Потом он повел меня из столовой в вестибюль, и я увидела то, что заставило меня забыть о батончиках «Дав». И это был не Куртис в наручниках, хотя его мне тоже было очень приятно видеть. И вовсе не половина обитателей общежития, которые собрались внизу, пытаясь понять, что происходит, хотя Том и Сара выбивались из сил, убеждая их разойтись по своим комнатам.

Нет. Это был папа.

– Папа! – заорала я, вырвалась из рук Канавана и бросилась в широко раскрытые отцовские объятия.

– Хизер! – Он был очень удивлен моей несказанной радости, но нельзя сказать, что она его сильно расстроила. – Слава богу, с тобой все в порядке!

– Я так сильно тебя люблю! – призналась я.

– В данный момент она любит всех, кого видит, – услышала я голос детектива Канавана. – Она под воздействием седативного средства.

– Но я не поэтому тебя люблю, – заверила я папу, испугавшись, что слова Канавана расстроят его. – И не потому, что ты позвал копов и не допустил, чтобы мне отрезали голову.

– Вот и хорошо, – хмыкнул папа. – Приятная новость. У нее вокруг рта кровь. Она ранена?

Вдруг я заметила, что папа не один. Рядом с ним стоял Купер! Он вытащил из кармана один из своих фирменных носовых платков. Вероятно, носовые платки – обязательная принадлежность каждого частного детектива.

– Ничего страшного, – ответил детектив Канаван. – Она просто укусила одного парня. Вот и все.

– Купер! – закричала я, обвив руками его шею, когда он подошел стереть кровь Стива Винера с моего рта – Я так рада тебя видеть!

– Охотно верю. – Купер почему-то смеялся. – Стой спокойно, вот тут еще осталось…

– Я так сильно тебя люблю, – призналась я. – Даже не смотря на то, что ты сказал Гевину, что я до сих пор влюблена в твоего брата. Зачем ты так сказал, Купер? Я больше не люблю Джордана. Совсем не люблю.

– Вот и хорошо, – ответил Купер. – Поверим тебе на слово. Стой спокойно.

– Я не такая, – не унималась я. – Я не люблю Джордана Я люблю тебя. Правда-правда!

Когда Реджи снова появился в поле моего зрения, Купер уже заканчивал оттирать с меня кровь. Я закричала:

– Реджи! Я люблю тебя! Я так сильно тебя люблю! Я так хочу приехать на твою банановую плантацию!

– На самом деле у меня нет банановой плантации, Хизер, – сказал Реджи.

Он тоже смеялся. Почему все вокруг смеются? Серьезно, может, мне стоит прекратить писать песни и пойти в клоуны? Раз все так на меня реагируют.

– Я из Айовы.

– Ну и ладно, – сказала я.

Один из фэбээровцев осторожно расцепил мои руки, обхватившие шею Реджи.

– И все-таки я тебя люблю. Я всех люблю! Тебя, Тома, и Сару, и даже доктора Килгор. Кстати, где она?

И тут все закрутилось быстрее и быстрее, я больше не могла сопротивляться охватившей меня сонливости и отключилась. Что было дальше, я не помню.

29

Ты сказала, что любишь меня,

Просто так это быть не могло.

Ты сказала, что любишь меня,

Значит, в сердце живет любовь.

«Песня Гевина». Автор Хизер Уэллс

Мое сердце стучало, как молот по наковальне.

Серьезно. Это совсем не смешно.

Неужели люди принимают такое для развлечения? Если Джордан чувствовал вчера то же самое, неудивительно, что он отказался от пива. Никогда больше не буду пить. Ничего. Даже воды. Даже…

– Хизер!

Я открыла один глаз. Не поверите, кого я увидела у изголовья кровати. Своего начальника. Почему, стоило мне открыть глаза, я увидела лицо босса? Конечно, я люблю Тома, но…

Но не так сильно.

– Как ты себя чувствуешь?

– Дерьмово, – сообщила я.

– Очень жаль. – Он протянул мне связку цветных воз душных шариков с надписью «Выздоравливай», купленных в больничном киоске. – Это от нашего отдела.

Я застонала и закрыла глаза. Плохо, когда цвета кажутся такими яркими, что на них невозможно смотреть.

– Скоро тебе станет легче, – сказал Том и нервно хихикнул. – Они накачали тебя жидкостью и витамином В.

– Хочу домой, – простонала я.

Руке было так тяжело от натыканных в ней игл и катетеров, что она не поднималась.

– Тебе еще повезло, – сказал Том. – Они не стали тебя госпитализировать. Полежишь еще несколько часов под капельницей, и тебя отпустят.

Я опять застонала. Ну надо же! Я нахожусь в отделении «скорой помощи» больницы Святого Винсента, куда часто приходила навещать студентов, оказавшихся в такой же ситуации, как и я.

Только я и представить себе не могла, как им было плохо.

– Послушай, – сказал Том, уже абсолютно серьезно. – Хочу, чтобы ты первой об этом узнала.

Я приоткрыла один глаз.

– Ты все-таки увольняешься?

– Не совсем, – усмехнулся Том. – Меня повысили. Теперь я – координатор.

Я открыла второй глаз.

– Что?

– Стэну понравилось, как я разрулил ситуацию с Линдси, – возбужденно объяснил Том, – и он решил меня повысить. Я остаюсь в отделе размещения, только теперь буду работать в Вейверли-холле. Сама понимаешь, Хизер, братства. Стэн решил, что там необходимо постоянное присутствие взрослого человека… А еще мне подняли зарплату на десять тысяч долларов в год. Конечно, мне придется работать с этими типами из «Тау-Фи»… но поскольку Стива и Дага Винеров арестовали, это будет не слишком тяжело. Стивен, то есть тренер Эндрюс, сказал, что будет рад мне помочь…

Я закрыла глаза. Не может быть! В кои-то веки я обрела шефа, который совершенно меня устраивал, и тут же его потеряла.

И, простите, конечно, но это не Том разрулил ситуацию с Линдси. А я. Меня чуть не убили, когда я заставляла убийц признаться в содеянном. Где мое повышение по службе?

Сейчас я почти жалела, что меня не убили. Так сильно болела голова.

– Поздравляю! – сказала я. – Здорово, Том.

– Не волнуйся. – Том похлопал меня по руке. – Я добьюсь, чтобы вместо меня назначили самого хорошего шефа, которого только можно найти. Договорились?

– Ладно.

Наверное, я снова заснула, потому что когда открыла глаза, Тома уже не было. На его месте стояли Магда, Сара и Пит.

– Пошли вон, – поприветствовала я их.

– Слава богу, – с облегчением выдохнула Магда, – с ней все в порядке.

– Серьезно, – повторила я. – У меня разламывается голова.

– Это последствия приема седатика, – бодро объяснила Сара. – Он подавляет центральную нервную систему. Некоторое время ты будешь чувствовать себя развалиной.

Я посмотрела на нее.

– Спасибо.

– Мы только хотели узнать, как ты тут, – сказал Пит, – И сказать, чтобы ты не беспокоилась.

– Да. – Магда уселась на краешек кровати и возбужденно затараторила. – Они нашли кокаин!

– Точно, – подтвердил Пит. – Они его нашли. Заначку Дага Винера. Ту, что украла Линдси.

– Серьезно? – поразилась я. – И где она была?

– Ни за что не догадаешься! – ответила Сара. – В комнате Кимберли Ваткинс.

– Но… – Я никак не могла взять в толк. – Но ведь они считались подругами.

Сара покачала головой.

– Нет. Линдси приклеила пакет под столом, за которым обычно сидела в столовой. Вот почему ей нужно было туда попасть, когда Даг обо всем догадался. Но кто-то постоянно сидел за этим столом вместе о ней.

– Кимберли Ваткинс? Кокаин Дага все время был у нее? – Сара кивнула, и я спросила: – Как вы его обнаружили?

– Это все Шерил, – объяснила Магда. – Она так разозлилась на Кимберли за то, что та наврала о Линдси и тренере Эндрюсе, и за то, что потом произошло с Джеффом – он, кстати, тоже поправляется, обошлось несколькими сломанными ребрами. Она пришла к Кимберли и… в общем, они вели себя совсем не так, как обычно ведут себя кинозвезды.

– Если исключить из их числа Перис Хилтон и Николь Ричи, – встряла Сара.

– Шерил выбила из Кимберли признание, – сказал Пит. – По-моему, Ким тоже собиралась приторговывать наркотиками. Она видела, как Линдси прячет заначку, и украла ее при первой же возможности. А когда выяснилось, что случилось с Линдси, она смертельно испугалась. Она боялась, что Винеры узнают, что кокаин у нее, и сделают с ней то же самое, что и с Линдси.

– Вот почему она пыталась сбить меня со следа, – пробормотала я.

– Точно, – сказала Сара. – Шерил отправилась со своей находкой прямиком в полицию, и Кимберли тоже арестовали. Говорят, агентство по борьбе с наркотиками несколько месяцев безуспешно пыталось раскрыть дилерскую сеть в нашем кампусе. И до того как погибла Линдси, они понятия не имели, откуда студенты получают наркотики. Вот почему Реджи работал под прикрытием в парке. Они рассчитывали, он что-то нароет… и в конце концов он это и сделал, когда ты спросила его о Винерах. Но у них все равно не было доказательств…

Сара пожала плечами.

– Теперь, кроме хранения и распространения, Винеров обвиняют в убийстве и покушении на убийство… Папочка Винер уже нанял лучшего в городе адвоката по уголовным делам. Но я считаю, что если ты дашь показания, у них ничего не выйдет. Ты и Кимберли. Она, кстати, согласилась сотрудничать со следствием, за это с нее снимут обвинение в хранении наркотиков…

– Кимберли исключили из колледжа? – пробормотала я.

– В общем, да, – сказала Магда. – Их всех выгнали, даже Винеров.

– Отлично, – пролепетала я и снова закрыла глаза. – Будет куда расселять студентов, когда на них нападет тяга к перемене мест.

В глазах вдруг все стало черным: нервная система должно быть вновь впала в депрессию. Когда я снова открыла глаза, у моей постели стояли детектив Канаван и Реджи.

– Ты мне врал, – сказала я Реджи.

Он улыбнулся. Я с огорчением отметила, что золотые коронки исчезли.

– Прости, – сказал он. – Я выполнял задание.

– Брайан – специальный агент отдела по борьбе с наркотиками, Хизер, – объяснил детектив Канаван. – Он целый год работал под прикрытием, пытаясь выяснить, откуда в кампус поступают крупные партии наркотиков. Ты вышла на Винеров, Брайан ухватился за эту ниточку и попросил прислать в общежитие агента, переодетого в горничную. – На верное, это была та самая горничная, которую я видела в коридоре, когда она стирала со стены надпись «Толстухи, вон отсюда». – Агенту удалось получить веские доказательства того, что Винеры не только занимались торговлей наркотиками, но и совершили убийство, а также покушение на убийство.

Я посмотрела на Реджи.

– Брайан?

Он пожал плечами:

– По-моему, Реджи больше подходит для улицы.

– Так ты никогда не был на Ямайке?

– Ну, конечно, нет, – ответил он. – Когда у меня появляется несколько свободных дней, я еду в горы. Люблю кататься на лыжах.

Я взглянула на детектива Канавана.

– Мне дадут медаль?

– Хм… – ответил детектив Канаван. – Нет. Но я принес вам это. – Он протянул мне батончик «Дав». – Мороженое точно бы растаяло.

Я подняла руку – ту, в которой торчали иголки от капель ниц, – и вырвала батончик «Дав» у него из рук.

– Наш город, – сказала я, – не слишком щедр на награды.

Когда они ушли, я съела шоколадку. Она была очень вкусной. Настолько, что, съев ее, я снова уснула. Проснувшись, я увидела перед собой Гевина МакГорена. Он стоял у кровати и пожирал меня взглядом.

– Ну, – ухмыльнулся он, – как тебе на моем месте? Теперь тебя откачивают. Должен сказать, так мне гораздо больше нравится.

– Кто тебя сюда впустил? – поинтересовалась я.

Гевин пожал плечами.

– Я – пациент, а не посетитель. – Он показал щеку, по которой ударил его Стивен. – Семь швов. Как ты думаешь, у меня останется этот симпатичный шрамчик?

Я закрыла глаза.

– Твоя мама меня убьет.

– Ты о чем, женщина? – возмутился он. – Ты же спасла мне жизнь.

– Из-за меня тебя похитили и избили, – проговорила я, снова открывая глаза. – Гевин, ты и представить себе не можешь, как мне жаль. Правда. Я не имела права тебя во все это вмешивать.

Красные пятна вокруг его рта почти совсем исчезли. Как и бородка. Он побрился. Это должно было меня насторожить, но моя способность предвидеть события ослабла под воздействием наркотика.

– Если ты уж так хочешь, есть один способ реабилитироваться в моих глазах, – сказал он.

– Да? А какой? – Я искренне считала, что он попросит переселить его в одноместную комнату с видом на парк.

Но вместо этого он предложил мне встречаться.

– Знаешь, хотя бы иногда. Просто проводить вместе время. Играть в бильярд. Конечно, когда ты себя будешь лучше чувствовать. Это будут даже не свидания, – поспешно заверил он. – Я знаю, что ты до сих пор любишь Джордана Картрайта. Просто давай попробуем. Может, что и получится.

– Гевин! – Я была почти уверена, что я – первая помощница директора резиденций Нью-Йорк-колледжа, кому предложили встречаться в отделении «скорой помощи» больницы Святого Винсента после наркотического опьянения. – Я не могу. Ты живешь в общежитии. Нам не разрешается встречаться с нашими жильцами.

Гевин обдумал мои слова. Потом пожал плечами.

– Я сниму квартиру.

– Гевин. Ты хоть представляешь, сколько может стоить квартира на Манхэттене? И, кстати, ты – студент. Служащим Нью-Йорк-колледжа запрещено встречаться со студентами.

Гевин задумался. Потом обреченно предложил:

– Тогда давай подождем, когда я закончу учебу. До следующего года. Согласна?

Я слишком устала, чтобы возражать.

– Да, Гевин. – И закрыла глаза. – На следующий год, когда ты закончишь учебу, я буду с тобой встречаться.

Гевин расплылся в довольной улыбке.

– Здорово. Знаешь, ты говорила, что любишь меня.

Мои глаза опять раскрылись.

– Гевин, я же была не в себе.

– Знаю, – сказал он, продолжая улыбаться. – Но не могла же ты сказать это просто так. Значит, где-то в глубине души…

Когда я в следующий раз открыла глаза, то увидела Пэтти и Фрэнка.

– Привет, – проскрипела я.

– По-моему, кто-то сказал, что не готов выступать перед публикой, – сказал Фрэнк, – а сам пустился во все тяжкие.

– Фрэнк! – возмутилась Пэтти. – Не слушай его, Хизер. Мы только что обо всем узнали. Как ты?

– О, – сказала я все еще слабым голосом, – здорово.

– Серьезно, – не сдавался Фрэнк. – Мы играем в пабе всю неделю. Конечно, сегодня ты явно не в форме, но завтра… Или послезавтра…

– Фрэнк, – расстроилась Пэтти, – оставь ее в покое. Неужели ты не понимаешь, что ей сейчас не до этого.

– Нет, – с удивлением услышала я свой ответ.

И Фрэнк, и Пэтти посмотрели на меня с недоумением.

– Что нет, дорогая? – спросила Пэтти.

– Нет, я хочу петь. – Как только эти слова сорвались у меня с губ, я поняла, что и правда этого хочу. – Я спою с вами, ребята, но только одну песню.

Пэтти покачала головой.

– Хизер, тебе не кажется, что наркотики все еще действуют?

– Какая ерунда! – усмехнулся Фрэнк. – Что ты собираешься петь? Что-то свое? Из нового?

– Нет, – ответила я. – Это будет песня Эллы.

Фрэнк погрустнел.

– Ты права, – прошептал он Пэтти. – Она все еще не отошла от наркотика.

– Она имела в виду Эллу Фицджеральд, – прошипела ему Пэтти. – Просто улыбнись и кивни.

Я закрыла глаза, и они ушли. Когда я снова проснулась, на меня грустными глазами смотрел папа.

– Малышка? – Он был обеспокоен. – Это я, папа.

– Знаю. – Каждое слово отдавалось у меня в голове ударом молота.

Я снова закрыла глаза.

– Как ты, пап?

– Хорошо. Я так рад, что ты осталась цела. Я позвонил маме, чтобы сообщить об этом.

Я приоткрыла один глаз.

– Пап, зачем? Она даже не знала, что со мной происходит.

– По-моему, она имеет право знать. Она ведь твоя мама и по-своему любит тебя.

– Точно, любит. Спасибо, что позвал детектива Канавана.

– Для чего еще существует семья, родная моя? – ответил он. – Я только что разговаривал с доктором. Они скоро отпустят тебя домой.

– А они не хотят для начала дать мне что-нибудь от головной боли? – спросила я. – Голова раскалывается так, что больно смотреть.

– Пойду, поищу доктора, – сказал папа. – Хизер… ты молодец. Я так горжусь тобой, дорогая.

– Спасибо, пап, – сказала я.

Слезы на моих глазах появились не из-за головной боли.

– Пап, а где Купер?

– Купер?

– Да. Меня пришли навестить все, кроме Купера. Где он? Он меня ненавидит, я знаю. Я что-то ему сказала, только не помню что. И он меня за это возненавидел.

– Он пошел на свадьбу к Джордану. Помнишь? Сегодня суббота. Он долго сидел с тобой, пока ты спала. Но ему нужно было уходить. Он ведь обещал брату.

– Конечно.

Выходит, все мои тревоги – курам на смех.

– Кстати, вот и доктор, – сказал папа. – Послушаем, что он скажет.

Выписали меня к вечеру. После двенадцати часов внутривенных вливаний я не чувствовала себя абсолютно здоровой, но, по крайней мере, хоть голова перестала болеть, и комната больше не кружилась. Зеркало в женском туалете рассказало мне о действии седатика на девушку моей комплекции гораздо больше, чем я хотела узнать. Лицо белее мела, уголки губ опустились, а круги под глазами имели устрашающе черный цвет.

И все-таки я жива.

В отличие от Линдси Комбс.

Я подписала нужные бумаги и, прихватив в качестве сувенира пачку таблеток от головной боли, спустилась вниз в надежде увидеть в вестибюле больницы папу.

Но вместо папы меня ждал Купер.

В смокинге.

Мое сердце застучало так быстро, что я чуть было не повернулась и не побежала обратно. Что-то явно не так. Моей нервной системе срочно требуется еще несколько внутривенных вливаний, а может, и что-то более серьезное.

Он увидел меня, встал и улыбнулся.

Подлый приемчик, учитывая, какое действие оказывают подобные улыбки на девушек. Точнее, на девушек вроде меня.

– Сюрприз, – сказал он. – Я отпустил твоего папу домой. Он просидел в больнице всю ночь.

– И ты, как я слышала, тоже, – сказала я.

Я не смела поднять на него глаза, так колотилось сердце, и так мне было неловко. Что я ему наговорила? Наверняка призналась ему в любви!

Но папа рассказывал, что я признавалась в любви всем, кого видела, даже двум санитарам «скорой помощи».

Купер уж точно догадался, что причина не только в наркотике.

Наркотик был ни при чем.

– У меня уже входит в привычку нянчиться с тобой, как с маленькой.

– Прости, – сказала я. – Ты, наверное, пропустил свадебный прием.

– Я обещал прийти только на свадебную церемонию. Я не большой поклонник лосося и танцев.

– О, – проговорила я.

Я тоже не могла себе представить, что он танцует.

– Спасибо.

– Всегда пожалуйста, – сказал Купер.

Мы вышли из больницы на мороз и направились по Двенадцатой улице к его машине. Он завел двигатель и включил печку. На улице стемнело, хотя было всего около пяти часов. Зажглись уличные фонари. Их розоватые блики падали на высокие сугробы по обеим сторонам дороги. Первый снег, такой красивый сначала, превращался в грязную жижу, мерзко хлюпающую под ногами.

– Купер, – неожиданно для себя проговорила я, как только он отъехал. – Зачем ты сказал Гевину, что я все еще люблю твоего брата?

Боже, неужели я решилась сказать такое. Сама не знаю, как это слетело у меня с языка. Возможно, во всем виноваты остатки седатика, воздействующие на мою нервную систему. Наверное, я не долечилась.

– Ты снова об этом? – Купера явно позабавил мой вопрос.

А меня его слова привели в раздражение.

– Да, снова об этом.

– А что еще я мог ему сказать? – спросил Купер. – Что у него есть шанс? Мне очень не хотелось вмешиваться в твою жизнь, Хизер, но парень по уши в тебя влюблен. И если ты и дальше собираешься приглашать его на вечеринки, то должна понимать, что этим ты его только поощряешь. Я был вынужден это сказать, чтобы как-то снизить накал страстей. По-моему, ты должна быть за это благодарна.

Я старалась не смотреть на него.

– Так ты сам в это не веришь? Я имею в виду про меня и твоего брата?

Купер, помолчав, сказал:

– Ты мне говорила. Но, знаешь, сложно было в это поверить, ведь я так часто видел вас вместе.

– Это все он, – твердо сказала я. – Я тут ни при чем. Я ничего не чувствую по отношению к твоему брату. История закончилась.

– Прекрасно, – проговорил Купер.

Таким тоном обычно говорят с душевнобольными.

– Рад, что нам удалось преодолеть разногласия.

– Не удалось, – неожиданно для себя сказала я.

Что я делаю? ЧТО Я ТВОРЮ?

Купер, резко нажал на тормоз.

– Что не удалось?

– Преодолеть наши разногласия, – сказала я.

Не верилось, что эти слова слетают у меня с языка. Но они все продолжали слетать. Я не могла их остановить. Это все седатик виноват. Точно он.

– Почему ты никогда не предлагал мне встречаться? Я тебя абсолютно не интересую с этой точки зрения?

Я почувствовала, что Купера это немало позабавило.

– Ты же бывшая невеста моего брата.

– Правильно, – подтвердила я, ударив кулаком по приборной доске. – Бывшая. Бывшая невеста. Джордан женился. Не на мне. Ты же был там и видел собственными глазами. В чем тогда дело? Я совсем не в твоем вкусе?..

О господи! Час от часу не легче. Но назад дороги нет.

– Но, по-моему, у нас много общего. Ты и сам это понимаешь.

– Хизер! – Его голос стал немного раздраженным. – Ты только что оправилась от длительных и не очень простых отношений…

– Это было год тому назад.

–.. поменяла работу…

– Тоже год назад.

– … воссоединилась с отцом, которого почти не знала…

– С этим все в порядке. Мы прекрасно поговорили с ним прошлым вечером.

– … пытаешься разобраться в себе, понять, чем будешь заниматься в дальнейшем, – закончил Купер. – По-моему, меньше всего сейчас ты нуждаешься в любовнике. Тем более что речь идет о брате твоего бывшего жениха, с которым ты живешь под одной крышей. Твоя жизнь и так слишком запутана. – Теперь он не смотрел в мою сторону. – Я не хочу стать для тебя лекарством от неудачного романа. Я в эти игры не играю. Это не для меня.

Я была потрясена до глубины души.

– Ты – лекарство от неудачного романа? Ты? Купер, мы с Джорданом расстались год назад!

– Ты в течение этого года с кем-то встречалась?

– Вообще-то… нет.

– Вот видишь, – сказал Купер. – Значит, ты ищешь ему замену. А я так не хочу.

Я смотрела на него во все глаза. Почему? Мне очень хоте лось его об этом спросить. Почему ты не хочешь стать моим утешением?

Или тебе от меня нужно нечто большее?

И вдруг я поняла, что, скорее всего, никогда этого не узнаю.

По крайней мере, не сейчас.

А еще я поняла, что мне и не хочется это знать. После всего, что со мной случилось, это будет последней каплей. Мне просто захочется умереть.

– Знаешь, что, – сказала я, отводя взгляд. – Ты прав. Все в порядке.

– Правда?

Я снова посмотрела на него и улыбнулась.

Это отняло у меня последний остаток сил. Но я сделала это.

– Поехали лучше домой.

– Хорошо, – ответил он.

И улыбнулся мне в ответ. Этого было вполне достаточно. В данный момент.