Текст книги "У каждого парня есть сердце (ЛП)"

Автор книги: Мэг Кэбот

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 15 страниц)

Я:

– Если ты намекаешь на мое умение водить машину, могу я просто заметить, что даже не

КОСНУЛАСЬ того грузовика? То, что ты почувствовал, был просто ветер. Мы очень быстро ехали.

Даже царапины не осталось. Я проверила.

Кэл:

– Я не об этом говорю. Я пытаюсь сказать, что влюбился в тебя. И я абсолютно уверен, что ты тоже

влюблена в меня.

!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!

Кэл:

– А сейчас ты можешь перестать писать в этом блокноте?

Как я могу перестать? Я хочу сказать, я с трудом ручку держу, у меня так пальцы трясутся…

Это не может быть правдой. Это должно быть что-то вроде придуманной парнями схемы, чтобы…

ну, не знаю, что именно.

Я:

– Ладно, я понимаю, что парни вроде тебя НИ ПЕРЕД ЧЕМ не остановятся, лишь бы одержать

сексуальную победу. Я имею в виду, говорить девушке то, что, как тебе кажется, она хотела бы

услышать… такое поведение нормально. Но не стоит самонадеянно считать, будто знаешь, что она

чувствует по отношению к тебе. Потому что уверяю тебя, я НЕ влюблена в тебя.

Кэл:

– Я вовсе не самонадеян. Я точно знаю, что ты обо мне думаешь. Ты думаешь, что я мелочно-

дотошный Подлокотный Нацист… заносчивый Моделефил. Ты терпеть не можешь, как я

разговариваю, о чем я говорю, мою властную манеру заказывать еду в ресторане и сообщать

таксистам, сколько мы им должны. Ты полагаешь, что у меня отвратительный вкус в отношении

женщин, считаешь отсутствие у меня телевизора непростительным грехом, а мое решение

написать книгу о Саудовской Аравии – абсолютно непостижимым фактом. И ты целиком и

полностью в меня влюблена. Если бы это было не так, ты не столкнула бы меня в бассейн, когда

увидела, что заявилась Граци.

Я:

Лишилась дара речи.

Кэл:

– А сейчас ты можешь отложить этот блокнот и поцеловать меня?

Я:

– Нет, не могу. Что ты… как ты… тебе все это ХОЛЛИ рассказала?

Кэл:

– Нет. Я прочел этот твой блокнот.

ЧТО?

Кэл:

– Ты не могла бы писать еще чуточку покрупнее? Не уверен, что это видно всему Китаю. Да, я читал

твой дневник. Там на первой странице сказано, что ты собираешься подарить его Холли и Марку

на свадьбу. Я решил, что не будет ничего такого, если я прочту то, что, очевидно, было

предназначено для чтения им. А потом я так сильно увлекся, что не смог оторваться даже тогда,

когда понял, что ты изменила свои планы.

Я:

– Кхм.

Кэл:

– Ну, вот. Да, я знаю все твои самые темные секреты, Джейн Харрис. Как ты сохнешь по доктору

Ковачу, который, хочу заметить, выдуманный персонаж. Что у тебя ошибочное представление о

размере некой части моей анатомии. Что именно ты думаешь о моей книге – и это совсем не то,

что говорит выражение твоего лица, когда я заговариваю о ней. Я знаю, что у тебя слабость к

горбатым гномам, бездомным котам и к твоей подруге Холли. И я знаю, что ты хочешь пойти со

мной в «Веселку» и поесть блинчиков. Я не знаю, что такое «Веселка», но я большой фанат

блинчиков. И я знаю, что никогда так не веселился, как за последние сорок восемь часов, в

течение которых оказался взаперти в машине с одним из самых худших водил, которых видел в

своей жизни, взбегал по Испанской лестнице вверх, а потом бежал снова вниз, стараясь вовремя

успеть, чтобы дождаться своей очереди и лжесвидетельствовать в американском консульстве. И в

обозримом будущем я хочу продолжить вытворять подобное вместе с тобой на регулярной

основе. Хотя, если можно, я бы еще хотел включить в перечень совместных дел секс с тобой. А

если ничего из этого тебя не убеждает, то, возможно, убедит следующее: у меня сильнейшее

желание задержаться рядом с тобой достаточно надолго, чтобы наладить крепкие неразрывные

долгосрочные отношения с Пижоном. И в доказательство этому сегодня днем я пошел и сделал

вот это.

О, Боже мой. Он закатывает рукав. Зачем он закатывает рукав? Что бы он мог…

НЕТ!

НЕ МОЖЕТ БЫТЬ!

Это татуировка!!! Он сделал татуировку. Чудо-кота! Такую же, как на моей лодыжке.

Я:

– Но… Как? Где?

Кэл:

– «Чумовой бар» и «Салон сексуальных тату» в городе. Там сказали, что Чудо-кот пользуется у них

огромной популярностью.

Я:

– Но… но… но это же НАВСЕГДА!

Кэл:

– Вот именно такие у меня к тебе чувства. Теперь. Ты можешь положить ручку и поцеловать меня,

пожалуйста?

И неожиданно я поняла, что могу.

Потому что мое сердце чем-то переполнилось. Чем-то, что я не могу по-настоящему описать.

Разве что могу сказать, что ощущения такие же, как от bianco frizzante.

Дневник путешествия

Холли Капуто и Марка Левина

Джейн Харрис

О, Боже. Он соврал. Все, что Марк говорил Холли о Кэле, совершеннейшая правда…

Дневник путешествия

Холли Капуто и Марка Левина

Джейн Харрис

Бедная фрау Шумахер. Когда мы уедем, ей придется стирать КУЧУ простыней. Думаю, мы сделали

это в каждой спальне по меньшей мере по разу.

А, ладно. Думаю, она привыкла к трудной работе, учитывая сколько времени она провела в том

месте, у фюрера.

Дневник путешествия

Холли Капуто и Марка Левина

Джейн Харрис

Даже Кэл признал, что «Нутелла», намазанная на клубнику и запитая шампанским, замечательно

подходит для ночного перекуса.

Дневник путешествия

Холли Капуто и Марка Левина

Джейн Харрис

Я должна писать быстро, пока он внизу, добывает еще клубники.

Он любит меня! По крайней мере, не меньше, чем я – не могу поверить, что признаюсь в этом, –

люблю его. ДА! Это правда! Я люблю его! Могу прокричать об этом с крыши: Я ЛЮБЛЮ ЕГО!

И не думаю, что это говорит фенилэтиланамид.

Эндорфины? Точно.

О, Господи. Я люблю Кэла Лэнгдона. КЭЛА ЛЭНГДОНА,

И вы знаете, на самом деле единственная причина, почему ему не нравится «Скорая помощь» в

том, что он никогда не смотрел этот сериал. Оказывается, у них там в Ливии – или где он там был

все эти годы – не было «Скорой помощи». Я уверена, он поменяет свое мнение, как только

наверстает все, что произошло в той чикагской больнице.

Я показала ему свои наброски Чудо-кота, и он хохотал над моими последними рисунками. Кэл

Лэнгдон СМЕЯЛСЯ. Над одним из моих комиксов!!! И назвал меня гениальным комиком!

Я и сама это уже знаю. Но было здорово услышать такое от него.

Ой, он идет. Я обещала, что перестану здесь о нем писать.

Пока.

Эпилог

–

Кому: Артур Пендергаст

От: Кэл Лэнгдон

Тема: Книга

Привет, Артур. Я тут подумал… Как бы ты отнесся к тому, что моя вторая книга будет о Марке? На

случай, если ты не в курсе, Марке – один из наименее известных уголков Италии, полный

захватывающих дух старинных замков, расположенных на пологих склонах живописных холмов,

тенистых оливковых рощ, покрытых белоснежным песком пляжей с изогнутой береговой линией,

восхитительных блюд из даров моря и таких изысканных вин, как «Вердиккьо», которое считается

одним из лучших vini da meditazione[1].

В этом регионе процветает семейный бизнес. Он почти экономически самостоятелен, чему

многим странам – в частности, тем, которые раньше зависели от нефтяного экспорта – стоило бы

поучиться.

Я подумываю о том, чтобы на несколько месяцев снять здесь со своей девушкой домик для

проведения кое-каких исследований. Возможно, ты о ней слышал – Джейн Харрис? Она автор

«Чудо-кота», того смешного комикса о коте. Уверен, ты его читал.

В любом случае, дай мне знать, что ты об этом думаешь.

Кэл

–

Кому: Кэл Лэнгдон

От: Артур Пендергаст

Тема: Книга

Марке? О чем ты, черт побери, говоришь? Никто никогда не слышал ни о каком Марке. Кто, черт

бы тебя подрал, будет покупать книгу о какой-то дыре, про которую никогда не слышал?

Вот что я тебе скажу: если бы «Сплошная пустыня» не занимала сейчас второе место в списке

бестселлеров «Таймс», я бы тебе ответил, что ты можешь сделать со своим Марке. Но при

сложившихся обстоятельствах…

Поступай, как знаешь.

Артур Пендергаст, старший редактор «Роулингз Пресс»

1418 Авеню Америк

Нью-Йорк, NY 10019

212-555-8764

PS Девушка? С каких это пор у тебя есть девушка? Я думал, ты моногамофоб.

PPS Кто такой, к черту, этот Чудо-кот?

–

Кому: Список рассылки

От: Питер Шумахер

Тема: ДЖЕЙН ХАРРИС

Ребята, есть новости! Вы не поверите, что произойти! ДЖЕЙН ХАРРИС, автор нашего любимого

Чуто-кот, ОСТАЕТСЯ здесь, в Марке! Да! По крайней мере, так она мне сказала сегодня, когда я

прийти утром со свежими булочками.

На самом деле, ДЖЕЙН ХАРРИС этим утром не подойдет к двери, когда я принес булочки. ДЖЕЙН

ХАРРИС спускается за булочками уже днем, очень поздно. И выглядеть она очень усталая. Но

очень красивый, как обычно!

А Кэл Лонгдон, который спустился вместе с ДЖЕЙН ХАРРИС, спрашивает, не знаю ли я про какие-

нибудь домики, которые сдаются в Марке, потому что он хочет писать про нас книгу! ПРО НАС!!!

ДА! Потому что Марке РУЛИТ!!!!

И ДЖЕЙН ХАРРИС решает, что ей тоже лучше оставаться в Марке, чтобы помочь Кэлу Лонгдону

написать его очень важную книгу про НАС!!!!

А когда я спрашиваю ее то, про что, я уверен, вы все подумали – «А КАК ЖЕ ЧУТО-КОТ?» – она

ответить: «О, я же могу рисовать Чуто-кот где угодно».

ДА!!!! ДЖЕЙН ХАРРИС ПЕРЕЕЗЖАЕТ В ИТАЛИЮ! И ВЫ УСЛЫШАЕТЕ ЭТО ПЕРВЫМИ.

Благодаря мне, Фану Чуто-кота №1 всех времен и народов!

4уто-кот – форева!

Петер

Специально для Анники: Когда закругляешься с первым сезоном «Чуто-кота», скажи мне – я

привожу тебе второй на своем мопеде.

–

Кому: Джейн Харрис

От: Клэр Харрис

Тема: Твой телефонный звонок

Милая, я просто пишу, чтобы кое-что уточнить, потому что, могу поклясться, когда ты позвонила

прошлой ночью, ты сказала, что остаешься в Италии. С Кэлом Лэнгдоном. Надолго.

Папа сказал, что мне, должно быть, все приснилось. Но я не думаю, что мне могла присниться та

часть, где ты сказала, что если выгорит твой контракт на написание сценария про Чудо-кота, то

Кэл, конечно же, вернется в Нью-Йорк с тобой, поскольку вы теперь вместе и полностью

поддерживаете друг друга в карьерном росте.

Обычно подобного рода вещи мне не снятся.

И вот еще что: этим утром, когда я ходила в «Крогер Савон», чтобы купить для папы еще немного

лейкопластыря (он стукнул по большому пальцу, когда вешал еще одну акварель его сестры – как

бы я хотела, чтобы она нашла себе новое хобби), я столкнулась с Мари Капуто, и она спросила – с

улыбочкой, которая мне, надо сказать, не очень понравилась, – как я себя чувствую, приобретя

сына. Приобретя сына? О чем это она, дорогая? Она же не имеет в виду тебя и этого Кэла

Лэнгдона? Вы что, собираетесь пожениться?

Холли знает что-то, чего не знаю я, и рассказала об этом своей матери?

Как ты можешь выйти замуж за Кэла Лэнгдона, зайка? Последний раз, когда мы с тобой общались,

ты сказала, что ненавидишь его. И что он никак не может отвести глаз от твоей обуви.

Я ничего не понимаю. Не думаю, что ты должна оставаться в Италии, – а тем более сочетаться

браком, – с человеком, которого знаешь всего неделю.

Надеюсь, Мари просто что-то неправильно поняла. На самом деле, я просто УВЕРЕНА, что она что-

то неправильно поняла. Ты всегда была такой благоразумной девочкой.

Кроме того, как же быть с Малкольмом, этим милым инвестиционным банкиром, с которым ты

встречаешься?

Папа прав, должно быть, этот телефонный звонок вчера ночью был всего лишь сном. Потому что

ты никогда в жизни не переехала бы в Италию без Пижона.

Ой, погоди-ка, я же спрашивала тебя об этом ночью, да? И ты ответила, что хочешь заплатить сыну

управляющего, чтобы он отвез Пижона туда, к тебе…

Но это не может быть правдой. Ты бы никогда не сделала подобной глупости.

Ладно, забудь. Надеюсь, ты замечательно проведешь остаток твоей поездки.

И постарайся быть милой с этим Кэлом Лэнгдоном. Уверена, он не сможет перед тобой устоять. А

ножки у тебя всегда были очень красивые.

С любовью

Мамочка

–

Кому: Хулио Часез

От: Джейн Харрис

Тема: Пижон

Привет, Хулио! Слушай, я тут подумала… Как ты смотришь на то, чтобы прокатиться в Италию? Все

расходы беру на себя.

–

Примечания:

[1] Vini da meditazione (итал.) – вина, которые можно пить вечером, после ужина. Буквально –

«вина для размышлений/медитации».

Послесловие автора

–

Почему мы не поженились в Лас-Вегасе, как все нормальные американцы

Может, все дело в том, что я пишу книги и для маленьких читателей, и поэтому большая часть из

двухсот или около того е-мейлов, приходящих ко мне каждый день, – от детей. Но подавляющее

большинство писем в моем почтовом ящике содержит один и тот же вопрос: «Откуда вы черпаете

свое вдохновение?»

Похоже, мои читатели считают вдохновение очень важной штукой, но, должна признаться, я

никогда об этом не задумывалась. Всякий раз, как кто-нибудь об этом спрашивает, мне

приходится задаваться вопросом: «А ГДЕ ЖЕ я черпала вдохновение для этой истории?» По

правде говоря, чаще всего я не могу этого вспомнить. Как по мне, самое главное – это, вообще-то, сама история, а никак не то, каким образом я ее придумала.

Однако моя книга «У каждого парня есть сердце» отличается от всех остальных. Вдохновение для

этой книги – книги о любви и тайном побеге с возлюбленным в итальянскую глубинку – я черпала

в истории своей собственной свадьбы, которую мы сыграли… ну, сбежав в итальянскую глубинку.

–

История любви и тайного побега с возлюбленным в итальянскую глубинку

–

И все же я решила, что для меня, да и для моих читателей, книга о невесте будет не так уж

интересна. Мне показалось, что гораздо занятнее будет история о том, как женщина СТАЛА

невестой.

Поэтому когда я решила написать роман, основанный на перипетиях собственной свадьбы,

главными героями я выбрала шафера и подружку невесты той пары, которая совершает побег, в

сущности рассказав историю собственного побега (должна признать, с изрядной долей выдумки) с

точки зрения моей подружки невесты.

Выдумка Номер Один: На самом деле, когда мы поехали в Италию, у меня не было подружки

невесты. Девушка, которая должна была ею стать – подружка шафера – бросила его за неделю до

нашей свадьбы.

Выдумка Номер Два: В книге «У каждого парня есть сердце» действие происходит в Марке,

деревеньке неподалеку от Кастельфидардо, мировой столицы аккордеонного производства. Моя

собственная свадьба состоялась в сотне километров от того места, в городке под названием

Диано-Сан-Пьетро в Лигурии, неподалеку от Монако. Я изменила место действия, поскольку

последний раз была в Лигурии одиннадцать лет назад, а с тех пор, как вернулась из Марке,

прошло меньше года, поэтому я посчитала, что детали, благодаря свежим воспоминаниям, будут

более правдоподобными.

Выдумка Номер Три: В книге «У каждого парня есть сердце» герои проводят много времени,

переписываясь с другими людьми с помощью Блэкбэрри. В действительности, когда я выходила

замуж, у меня не было Блэкбэрри, да и доступа к интернету. В 1993 году, когда состоялась моя

свадьба, интернет не был настолько широко известен и общедоступен. По крайней мере, для

меня.

Тем не менее это чуть ли не ЕДИНСТВЕННЫЕ моменты, которыми моя реальная свадьба

отличается от той, что описана в книге. И сейчас я перечислю вам все факты, чтобы это доказать!

– Вы же шутите, si?

Секретарио подозрительно посмотрел на нас поверх своей пишущей машинки.

Я обменялась взглядами с моим будущим мужем. Все дело было в том, что мы не шутили. Мы

хотели пожениться в Диано-Сан-Пьетро, сонной деревеньке на итальянской Ривьере всего в

нескольких милях от Монако. Популярный летом пляжный курорт, в марте лигурийский городок

был относительно безлюден, не считая местных жителей, возделывающих оливковые рощи,

усеявшие крутые, отвесные склоны холмов, а по вечерам гулявших (если удавалось пробудить их

от послеобеденного сна) по ресторанам и кафе, усеявшим великолепное морское побережье.

Учитывая, насколько пустынен был город, отказ секретарио поженить нас казался странным. Было

очевидно, что в мэрии коммуны Диано-Сан-Пьетро происходило не слишком много интересных

событий. За исключением нас, седого секретарио, нашего переводчика и будущего шафера Инго

здание было пусто. Толп народа, барабанящих в двери городских властей Диано-Сан-Пьетро с

требованием поженить их, я не заметила.

И все же вид секретарио говорил о крайнем нежелании даже допустить мысль, что двое

американцев будут сочетаться браком в его городке.

– Вы не понимаете, – начал упрашивать он нас на ломаном английском. – Здесь, в Италии, мы

очень серьезно относимся к институту брака. Нужно много всего сделать, заполнить массу

всевозможных документов.

Тут мы выложили перед ним Stato Libero, который заполнили в Генеральном консульстве Италии

еще в Нью-Йорке, прежде чем ехать в Европу. Консул заверил нас, что это заявление,

подписанное четырьмя свидетелями, не состоящими в родстве с нами и друг с другом, –

единственный официальный документ, который понадобится нам, чтобы сочетаться браком в

Италии во время отпуска.

Но в дополнение к этому мы также захватили переведенные на итальянский свидетельства о

рождении и наши паспорта. «Итальянцы, – объяснили мы так любезно, как только могли, – не

единственные люди в мире, которые серьезно относятся к институту брака».

Секретарио взял у нас документы с выражением растерянности и досады на лице. Было очевидно,

что ему вовсе не хотелось заниматься этим за час до обеденного перерыва – трехчасового

обеденного перерыва.

Факт Номер Один: В Италии все действительно закрывается с двенадцати до трех, как это описано

в «У каждого парня есть сердце»: банки, магазины, бакалейные лавки; все, что угодно, лишь бы

позволить служащим насладиться обедом в кругу семьи.

Пробормотав, что ему надо поговорить с мэром, секретарио исчез в соседнем кабинете. Вернулся

он несколько минут спустя в компании крупного мужчины в спортивном костюме, который жевал

нечто, напоминающее сэндвич с салями и луком. Этот джентльмен, как оказалось, и был мэром

Диано-Сан-Пьетро. Он бросил на наши бумаги быстрый взгляд и, вздохнув, спросил:

– Почему вы просто не могли пожениться в Лас-Вегасе, как нормальные американцы?

Факт Номер Два: Он действительно именно так и сказал, прямо как в книжке.

Сознаюсь: я свадьбофоб. Я ничего не имею против брака. Но вся эта шумиха с толпой народа,

свадебным платьем, регистрацией, букетом и тортом пугает меня до чертиков. Читатели часто

упрашивают меня написать продолжение того или иного из моих современных романов, в

котором будет описана свадьба тех-то и тех-то героев. Но все дело в том, что я не могу этого

сделать, поскольку сама я никогда не занималась подготовкой к свадьбе и не представляю, как

кто-то может с этим справиться.

Одиннадцать лет назад – когда мы поехали в комунну Диано-Сан-Пьетро – мне было двадцать

шесть, а мой будущий муж Бенджамин был зрелым мужчиной тридцати двух лет. Мы, безусловно,

были достаточно взрослыми, чтобы понимать, чего хотим – и это не было пышное

бракосочетание. И уж точно не женитьба в Вегасе, мировой свадебной столице.

Факт Номер Три: Точно так же, как жених и невеста в моей книге «У каждого парня есть сердце»,

мы с Бенджамином решили сбежать в Италию – только не потому, что наши родители были

против нашего союза (как у Холли с Марком), а потому, что:

а) От мысли о выборе свадебного платья я в самом деле покрывалась крапивницей (платье,

которое я в итоге надела, нашел Бенджамин, это было платье для коктейлей Билла Бласса длиной

до колен, украшенное белым кружевом, с черными лентами и узором в горошек).

б) Хотя наши семьи ладили между собой, мысль собрать их всех в одной комнате пугала. Оба мы

были родом из многочисленных кланов, оба по происхождению были наполовину ирландцами, а

наполовину итальянкой и венгром, так что всегда существовала вероятность, что все может

закончиться кулачным боем.

в) Бенджамин, как и Кэл, герой «У каждого парня есть сердце» (Факт Номер Четыре) имел кое-

какие негативные мысли по поводу брака и частенько высказывался на тему того, что хорошо бы

вообще никогда не жениться. Поскольку я была целиком за идею брака – просто против свадьбы

– наши отношения зашли в тупик… где-то на день. Мы уже собирались забыть об этой затее, как

вдруг наш немецкий друг Инго заметил, что если бы он собирался жениться, то сделал бы все в

Италии, потому что это самая красивая страна в мире. Высказывание Инго чем-то привлекло

Бенджамина. И я не успела опомниться, как мы заполняли документы в итальянском консульстве

на Манхэттене.

На тот момент побег в Италию казался идеальным решением всех наших проблем… пока мы не

столкнулись с итальянским бюрократизмом.

Вопрос мэра о Лас-Вегасе заставил нас нервно захихикать… пока до нас не дошло, что он не шутит.

В коммуне Диано-Сан-Пьетро явно не часто проводили бракосочетания американцев – на самом

деле, они НИКОГДА этого не делали.

И не питали восторга по поводу идеи сделать для нас исключение.

Я постаралась не принимать это на свой счет. Скорее всего, это не имело ничего общего с тем, что

они волновались, как бы мы не помешали их обеду. Ведь так?

Стоя за ограждением, отделяющим нас от пишущей машинки секретарио, наш друг Инго

попытался на прекрасном итальянском объяснить, что причина, по которой мы с Бенджамином не

поженились в Лас-Вегасе, как все нормальные американцы, состоит в том, что мы не нормальные

американцы. Что и жених, и невеста – безнадежные романтики, что я, в действительности,

большая поклонница (хотя на тот момент я еще не была автором) любовных романов, а

Бенджамин – поэт, стихи которого были не раз опубликованы, и что мы давным-давно решили:

если когда-нибудь мы все-таки решим пожениться, то свадьбу сыграем только в самой

романтичной стране в мире – в Италии.

Я затаила дыхание, ожидая, подействуют ли аргументы Инго. Разумеется, если бы мы вернулись

из Европы, не поженившись, это не стало бы КАТАСТРОФОЙ. Мы с Бенджамином не посвящали в

свои свадебные планы никого, кроме четырех не состоящих в родстве свидетелей из Нью-Йорка.

Мы собирались вернуться в США женатой парой и поставить наши семьи, души в нас не чаявшие,

перед свершившимся фактом состоявшейся свадьбы, с которым им придется смириться… и

который освободит нас от необходимости выбирать китайский фарфор или платья для подружек

невесты. Мы всегда можем попробовать снова, думала я, как-нибудь в другой раз…

Но это уже было бы не в Италии. Будучи бедным аспирантом (Бенджамин) и офис-менеджером

(я), мы накопили не так уж много денег и потратили на эту поездку все наши сбережения.

Вернуться в Италию в ближайшее время у нас бы не получилось.

К моему облегчению, я увидела, как убедительные аргументы Инго смягчили сначала секретарио,

а потом и мэра (это было чудом, учитывая каким похмельем страдал наш друг после всего того

prosecco, которое мы выдули предыдущей ночью на арендованной вилле– Факт Номер Пять).

Наконец, сокрушенно вздохнув, мэр отложил свой сэндвич и пояснил, что поженит нас в том

случае, если:

а) мы заменим переводчика на другого, одобренного комунной, который сможет подробно

рассказать нам, с чем именно мы соглашаемся, когда говорим «si»;

б) мы сделаем «добровольное пожертвование» в «Фонд детей»;

в) мы заполним еще парочку документов, – а именно формы certificatos di cittadinanza[1], – в

Генеральном консульстве США в Милане.

Поскольку это последнее условие влекло за собой поездку продолжительностью около четырех

часов в каждую сторону – Милан находился на расстоянии пятисот километров от Диано-Сан-

Пьетро – мы начали бурно возражать против него, настаивая, что в итальянском консульстве в

Нью-Йорке нам ничего не говорили об этой дополнительной форме.

Но мэр остался непреклонен. Он явно считал, что мы откажемся от нашей затеи, если придется

провести из-за нее весь день в машине. Потому что кто в здравом уме потратил бы целый день

отпуска в Италии, чтобы съездить туда и обратно в Милан? Это бы позволило коммуне Диано-Сан-

Пьетро спокойно заняться всеми теми делами, которыми они обычно занимались дни напролет,

когда не женили американцев… и которых, на мой взгляд, было кот наплакал.

Когда, смирившись, мы наконец согласились сделать все, что они потребовали, секретарио с

донельзя официальным видом заправил бумагу в печатную машинку и начал заполнять наш

запрос на certificato di matrimonio.

– И когда же, – задал он вопрос, – вы хотите пожениться?

Наш ответ последовал мгновенно:

– Первого апреля.

Секретарио продолжил печатать, потом неожиданно остановился, посмотрел на нас поверх очков

и спросил:

– Это шутка. Вы – кто вы это говорите? – нас разыгрываете, si?

Я покачала головой. Пожениться в Италии было идеей Бенджамина. Я же предложила сделать это

в День дурака, намекая на убеждение Бенджамина, что женятся вообще одни дураки.

Признаться честно, была в этом восхитительная ирония – осознавать, что когда мы после

церемонии пошлем телеграммы нашим семьям, они не поймут, действительно ли мы поженились

или это была первоапрельская шутка, пока мы не вернемся из Европы.

Ну, в двадцать шесть лет это казалось мне до боли смешным.

– Вы не шутите, – сказал секретарио.

Он опустил взгляд на клавиши машинки, стараясь сдержать улыбку.

Мэр подозрительно нас осмотрел, после чего прочел еще одну лекцию о том, что в Италии, в

отличие от Америки, к браку относятся очень серьезно.

Потом он снова взял свой сэндвич и сообщил, что первого апреля может поженить нас лишь в

девять утра, поскольку в десять он судит матч по футболу у мальчиков из Диего-Сан-Пьетро (Факт

Номер Шесть).

Мы заверили его, что будем в городской мэрии ровно в девять. Он посмотрел на нас так, как

будто подумал: «Ну да, конечно». Секретарио монотонно строчил на машинке, продолжая сам

себе улыбаться. Было очевидно, что ни один из них не верил, что увидит нас первого апреля.

Но комунна Диано-Сан-Пьетро, к сожалению, недооценивала, насколько упорной может быть

парочка молодых влюбленных американцев.

По дороге в Милан нас всего два раза оштрафовали за превышение скорости, и мы прибыли в

город в пять утра на следующий день.

Факт Номер Семь: Стояние в очереди в офисе Генерального консульства заняло чуть ли не больше

времени, чем сама поездка.

Факт Номер Восемь: Пока мы сидели в ожидании certificatos, нам пришлось слушать, как молодая

американка пыталась убедить своего старшего брата, что брак с Паоло, итальянским

автомехаником, которого она встретила неделю назад и который задумчиво сидел возле нее,

очевидно, ни слова не понимая по-английски, – это хорошая идея. Когда мы уходили четыре часа

спустя, она все еще пыталась доказать брату свою правоту.

Факт Номер Девять: Мы действительно ели в ресторане «Амичи Аморе», и туалет действительно

оказался всего-навсего дырой с двумя рифлеными пластинами для ног вокруг нее.

К счастью, на обратной дороге в Диего-Сан-Пьетро нас оштрафовали за превышение скорости

всего один раз.

Факт Номер Десять: Единственным диском в машине на протяжении этой восьмичасовой поездки

был сборник песен «Queen». «Fat-Bottomed Girls» действительно БЫЛА нашей свадебной песней.

Обзавестись переводчиком оказалось гораздо легче, чем нашими certificatos. Молва о

предстоящей свадьбе двух чокнутых американцев моментально разлетелась по всему городку как

пожар.

Факт Номер Одиннадцать: Восьмидесятилетняя женщина, у которой мы сняли наш чудесный

двухэтажный домик на холмах с видом на море, настояла на том, чтобы сопровождать нас к

муниципалитету, и накричала на мэра, убеждая его в том, что мы очень решительно настроены

пожениться и что лучше бы он не надевал на церемонию свою судейскую форму.

Тронутая этим поступком, я попросила ее стать моей подружкой невесты.

Тем временем, немецкий турист, живший в pensione[2] неподалеку, представился нам и сказал,

что будет счастлив быть нашим переводчиком, – его итальянский был безукоризнен, а

переводами он зарабатывал на жизнь.

Мать другого нашего соседа – молодого паренька, который по собственной инициативе вызвался

каждое утро ездить в город на своем мопеде, чтобы доставлять нам к завтраку булочки (Факт

Номер Двенадцать), – настояла на своем участии в церемонии в качестве свадебного фотографа,

заявив, что наши родители будут в ярости, если мы хотя бы не запечатлим это событие на пленке.

А в ночь перед свадьбой несколько детей из городка, пришли к нашему дому, украсили въездные

ворота цветами и повесили на железные пики кованой ограды две пары домашних тапочек по

старой итальянской традиции, обещающей супружеское блаженство (Факт Номер Тринадцать).

Они также подарили мне прекрасный венок из цветов, чтобы я надела его в свой Большой День…

который оказался букетом из цветков чеснока, как я обнаружила, одев его на голову (Факт Номер

Четырнадцать). Но я все равно оценила их заботу.

Те же дети в семь утра того самого Большого Дня забарабанили в нашу дверь. Поскольку я

оделась раньше Бенджамина, то ответила на стук. Два маленьких херувимчика подняли на меня

взгляд и пояснили на ломаном английском, проникновенно глядя своими огромными глазками,

что им очень жаль, но мэр позвонил по телефону и сообщил, что футбольный матч передвинулся

на час раньше, поэтому не может быть и речи о проведении бракосочетания в этот день.

В ужасе ахнув, я схватилась за корсаж свадебного платья, глаза мои наполнились слезами.

И вдруг ребятишки расхохотались и заорали: «С Первым апреля!»

Я отняла руки от сердца и попросила их сыграть эту же шутку с Бенджамином, чья реакция

удовлетворила детишек гораздо больше, чем моя, поскольку он, к их бесконечной радости, долго

ругался по-английски.

Полтора часа спустя свадебная процессия, состоящая из нашей хозяйки, переводчика, его жены и

дочери, нашего самозваного фотографа, ее мужа и их сына, Инго и двух его друзей из Бонна,

Бенджамина, меня и толпы деревенских ребятишек и их собак, прибыла к Sala Consiliare[3] Диано-

Сан-Пьетро.

Явно удивленный, что мы действительно появились, мэр быстренько снял свою судейскую форму

и натянул пиджак, галстук и перевязь мэра (Факт Номер Пятнадцать).

Наше бракосочетание прошло с гораздо большей торжественностью и помпой, чем кто-либо из

нас ожидал. Перед церемонией Инго, шафер Бенджамина, подарил мне свадебный букет, а моя

подружка невесты – подходящий букетик на корсаж свадебного платья. Потом фру Шумахер и

Инго засвидетельствовали наши подписи в registro degli atti di matrimony[4] Диано-Сан-Пьетро.

По словам переводчика мы с Бенджамином поклялись, среди всего прочего, всегда жить вместе и

позаботиться о том, чтобы наши дети посещали пристойную школу. Ни одна свадебная

церемония, на которой я присутствовала с тех пор, не показалась мне столь же милой – и точной

по своей сути – как наша итальянская.

После обмена кольцами и поцелуями мэр провозгласил нас мужем и женой, и гости разразились