Текст книги "Когда сверкнула молния (ЛП)"

Автор книги: Мэг Кэбот

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 11 страниц)

– Привет, – сказала специальный агент Смит с печальной улыбкой, – я принесла вам, ребята, ужин. Как себя чувствуете?

– За исключением того, что наши конституционные права ущемлены, – ответила я, – всё в порядке.

Улыбка специального агента Смит сменилась с печальной на принудительную. Она положила наш ужин на одну из кроватей: двойной чизбургер. Не мой любимый, но, по крайней мере, она купила большую порцию.

Шон практически вдохнул первый гамбургер. Я же принялась за картошку. Пока я жевала, специальный агент Смит ждала разговора со мной. Думаю, доктор Шифтон подстрекнула ее.

– У тебя действительно особый дар, Джесс, – сказала она. Она практически игнорировала Шона. – Позорно не использовать его. Нам отчаянно нужна твоя помощь. Разве ты не хочешь сделать мир более безопасным, лучшим местом для детей?

– Конечно, – глотая, ответила я. – Но я также не хочу быть дельфином.

Специальный агент Смит подняла бровь.

– Кем?

Я рассказала ей о дельфинах, а Шон смотрел, молча жуя. Я отдала ему один из своих чизбургеров, но даже после трех из них, он, казалось, не насытился. Для такого маленького мальчика Шон мог слопать тревожное количество пищи.

Специальный агент Смит покачала головой, всё ещё озадачено оглядываясь.

– Я никогда не слышала об этом прежде. Знаю, они использовали немецких овчарок для аналогичных миссий в первой мировой войне...

– Немецких овчарок, дельфинов, кого угодно. – Я выпятила подбородок. – Я не хочу, чтобы меня использовали.

– Джесс, – начала агент Смит. – Твой дар...

– Не надо, – сказала я, подняв одну руку. – Серьезно. Не говорите. Я не хочу больше слышать об этом. Этот «дар», о котором вы говорите, не дал мне ничего, кроме неприятностей. Из-за него мой брат снова попал в больницу, а мать этого маленького мальчика в тюрьме...

– Эй, – сказал Шон с негодованием. Я и забыла о его возражениях, связанных с использованием слова «маленький» в одном предложении с его именем.

– Джесс. – Специальный агент Смит смяла пустые пакеты для еды. – Будь разумной. Мне очень жалко мать Шона, но дело в том, что она нарушила закон. А что касается твоего брата, ты не должна перестать пытаться из-за одной маленькой неудачи. Старайся думать о будущем...

– Думать о будущем? – я наклонилась вперед и проговорила осторожно, чтобы она поняла меня. – Простите, специальный агент Смит, но меня ударила молния. Сейчас, когда я ложусь спать, мне снятся без вести пропавшие, и так уж случилось, что, когда я просыпаюсь, я знаю, где они. Вдруг, правительство США хочет использовать меня в качестве своего рода секретного оружия против лиц, скрывающихся от правосудия, и вы думаете, что я должна думать о будущем?

Специальный агент Смит выглядела раздраженной.

– Думаю, ты должна вспомнить, – сказала она, – то, что ты называешь дельфином, большинство американцев называют героем.

Она повернулась, чтобы бросить пустые пакеты из Макдональдса в мусор.

– Я пришла сюда, – сказала она, когда снова обернулась, – не для того, чтобы спорить с тобой, Джесс. Я просто подумала, что тебе будет приятно.

Она вручила мне мой рюкзак. Фотоальбома уже, конечно, не было, но моя флейта была на месте. Я крепко прижала её к груди.

– Спасибо, – сказала я. Я была странно тронута жестом. Не спрашивайте меня, почему. Имею в виду, это же моя флейта, в конце концов. Я надеялась, что у меня не начала развиваться болезнь, когда заложники начинают сочувствовать своим похитителям.

– Ты мне нравишься, Джесс, – сказала специальный агент Смит. – Я очень надеюсь, что пока ты здесь сегодня вечером, то подумаешь о моих словах. Потому что, я думаю, однажды ты станешь хорошим федеральным агентом.

– В самом деле? – спросила я, потому что думала, что это наиприятнейший комплимент.

– Да, – она пошла к двери. – Увидимся позже, – сказала она.

Шон только хмыкнул. Я сказала:

– Конечно. До свидания.

Она ушла. Я услышала, как за ней щелкнул дверной замок. Замок на двери лазарета был таким, что даже я с моими обширными познаниями о таких вещах не могла бы его взломать. Но это не имело значения. Потому что специальный агент Смит была права, когда сказала, что я буду хорошим федеральным агентом.

В то время, когда она выбрасывала мусор, я протянула руку и вытащила сотовый телефон из её сумочки.

Я подняла его, чтобы показать Шону.

– О, да, – сказала я. – Я хороша. Очень хороша.

Глава 18

Нам потребовалось некоторое время, чтобы выяснить, как работал сотовый специального агента Смит. Конечно, он оказался запаролен. Больше количество времени заняло выяснение её пароля. Но большинство паролей, как я знала от Майкла, – который получает кайф, выясняя такого рода вещи – длинной от четырех до шести цифр. Имя специального агента Смит было Джилл. Я нажала 5455, и, вуаля, как говорила моя мама, мы сделали это.

Шон хотел, чтобы я позвонила на канал новостей «Channel 11 News».

– Серьезно, – сказал он. – Они прямо за воротами. Я видел их фургон, когда мы заезжали сюда. Скажи им, что тут творится.

Я ответила:

– Успокойся, выскочка. Я не буду звонить на телевидение.

Он немного подпрыгнул и сказал:

– Знаешь, меня уже тошнит, когда ты зовешь меня «выскочкой» или говоришь о том, какой я мелкий. Мы почти одного роста. Мне будет тринадцать через девять месяцев.

– Тихо, – сказала я, пока набрала номер. – У нас не так уж много времени, прежде чем она заметит пропажу.

Я позвонил домой. Трубку взяла мама. Они ели ужин, впервые с того дня, как Дугласа отпустили из больницы. Моя мама пошла:

– Дорогая, как ты? С тобой хорошо обращались?

Я сказала:

– Э-э, не совсем. Могу я поговорить с папой?

Моя мама сказала:

– Что ты имеешь в виду, не совсем? Папа сказал, что у тебя прекрасная комната с большим телевизором и собственной ванной комнатой. Тебе не нравится?

– Все нормально, – ответила я. – Послушай, папа тут?

– Конечно тут. А где ему ещё быть? И он так гордился тобой, как и я.

Я отсутствовала всего сорок восемь часов, но, видимо, в течение этого времени моя мать сошла с ума.

– Гордитесь мной? – спросила я. – За что?

– За вознаграждение! – кричала мама. – Оно пришло сегодня! Чек на сумму в десять тысяч долларов, выписанный на твое имя, дорогая. И это только начало, милая.

Боже, она совсем слетела с катушек.

– Начало чего?

– Капитала, который ты сформируешь благодаря всему этому, – сказала мама. – Дорогая, звонили из Пепси. Они хотят знать, одобришь ли ты новый бренд газировки, что они придумали. В нем есть гингко билоба[22], знаешь, для мозга.

– Ты, – сказала я; моё горло пересохло, – должно быть, шутишь.

– Нет, это правда, они оставили здесь документы. Джесси, они предлагают тебе сотни тысяч долларов, только чтобы ты встала перед камерой и сказала, что есть более простые способы расширить свои умственные способности, чем получить удар от молнии...

На заднем плане я слышала, что мой папа говорил:

– Тони, – сурово сказал он. – Она не сделает этого.

– Позволь ей самой решить, Джо, – сказала мама. – Ей понравится. И я думаю, что она будет хорошо смотреться. Джесс, конечно, красивее многих девушек, что я вижу на экране телевизора...

Мое горло начинало болеть, но я не могла с этим ничего поделать, потому что все препараты в лазарете, даже жидкость для полоскания рта, заперты.

– Мам, – сказала я. – Могу я поговорить с папой, пожалуйста?

– Минутку, милая. Я просто хочу сказать, насколько хорошо стало Дуги. Ты не единственный герой в этой семье. С Дуги всё отлично, просто здорово. Но, конечно, он скучает по своей Джесс.

– Это здорово, мама. – Я с трудом сглотнула. – Это ... Так что, теперь он не слышит голоса?

– Ни одного. С тех пор как ты ушла и увела всех этих неприятных журналистов. Мы скучаем по тебе, милая, но мы уверены, что больше близко не подпустим этим новостные фургоны. Соседи начали жаловаться. Ну, знаешь, Абрамовичи. Они так заботятся о своем дворе.

Я ничего не сказала. Не думаю, что могла что-то сказать, даже если бы очень захотела.

– Хочешь поздороваться с Дуги, дорогая? Ему хочется сказать тебе привет... Мы едим любимое блюдо Дуги по поводу его возвращения домой. Маникотти[23]. Я ужасно себя чувствую, потому что приготовила его, когда тебя нет дома. Я знаю, что маникотти и твое любимое блюдо. Тебе оставить? Тебя там нормально кормят? Или только армейской едой?

– Ага, – ответила я. – Мам, могу я, пожалуйста, поговорить с...

Но мама передала телефон брату. Глубокий голос Дугласа, но, как всегда, шаткий донесся из трубки.

– Привет, – сказал он. – Как дела?

Я повернулась так, чтобы сидела спиной к Шону, поэтому он не увидел, как я вытерла глаза.

– Хорошо, – сказала я.

– Да? Уверена? Звучишь как-то не очень.

Я отодвинула телефон от лица и прокашлялась.

– Я уверена, – сказала я, пока думала, что не могу говорить без слез. – Как сам?

– Хорошо, – сказал он. – Мне снова увеличили дозу лекарств. Ты не представляешь, какая теперь сухость во рту.

– Мне жаль, – ответила я. – Дуг, правда жаль.

Он казался немного удивленным.

– Жаль о чем? Ты не виновата.

Я сказала:

– Ну, да. Отчасти. Я имею в виду, все люди в нашем дворе были там из-за меня. Тебя нервировали те люди. И это я виновата.

– Чушь, – сказал Дуглас.

Но он не прав. Я знала, что виновата. Мне нравилось думать, что Дуглас намного разумнее, чем кажется нашей маме, но, по правде говоря, он все ещё был довольно хрупким. Битье посуды в ресторане не привело к новым случаям. Но целая куча незнакомцев с кинооборудованием в нашем дворе определенно привела к срыву.

И тогда я поняла, что, как бы ни хотела, я не могла вернуться домой. Пока нет. Если я хочу, чтобы Дуглас хорошо чувствовал себя.

– Итак, твое обследование проходит хорошо? – поинтересовался Дуглас.

Я посмотрела между прутьями решетки на окнах. Снаружи садилось солнце, последние лучи дня проливались на аккуратно подстриженные лужайки. Вдали я могла увидеть небольшую взлетно-посадочную полосу с вертолетом рядом с ней. Вертолеты ни взлетали, ни приземлялись с тех пор, так как я наблюдаю. В Крэйне не было никаких НЛО. В Крэйне не было ничего.

– Конечно, – ответила я.

– Правда? Потому что твой голос немного грустный.

– Нет, – сказала я. – Всё в порядке.

– Итак. Как планируешь, потрать вознаграждение?

– Ой, не знаю. А как ты думаешь, на что мне стоит потратить?

Дуглас подумал об этом. Он сказал:

– Ну, папа мог бы купить новый набор клюшек. Не то, чтобы он когда-нибудь получит шанс поиграть.

– Я не хочу клюшки для гольфа, – услышала я голос папы. – Мы оставим эти деньги на колледж для Джесс.

– Я хочу машину! – услышала я крик Майкла.

Я рассмеялась и сказала:

– Он хочет автомобиль для того, чтобы свозить Клэр Липманн на карьеры.

Дуг сказал:

– Ты знаешь, что это правда. И я думаю, что мама хочет новую швейную машину.

– Чтобы она смогла сделать нам ещё несколько соответствующих нарядов, – улыбнулась я. – Конечно. Что насчет тебя?

– Меня? – Дуглас затих. – Я просто хочу, чтобы ты была дома, и все бы вернулось в норму.

Я закашляла, чтобы скрыть тот факт, что я снова плачу...

– Хорошо, – сказала я, – я скоро буду дома. И тогда ты будешь жалеть, потому что я буду снова врываться к тебе все время.

– Я скучаю по этому, – ответил Дуглас.

Я больше не могла это выносить.

– Мне... мне нужно идти, – сказала я.

– Подожди минутку. Отец хочет сказать... – начал Дуглас.

Но я повесила трубку. Внезапно, я знаю. Я не могла говорить с папой. Что он сделает для меня? Он не мог вытащить меня отсюда. И даже если и мог, куда я пойду? Я не могу вернуться домой. Не с журналистами и представителями Пепси, которые следуют за мной всюду. Дуглас бы полностью потерял всё, что у него есть сейчас.

– Джесс?

Я оглянулась. Я почти забыла, что Шон находится в комнате со мной. Я бросила на него испуганный взгляд.

– Что? – спросила я.

– Ты...? – Он поднял брови. – Так и есть.

– Что я?

– Плачешь, – сказал он. Потом его брови сошлись над веснушчатым носом. Он хмуро посмотрел на меня. – Почему ты плачешь?

– Не важно, – сказала я. Я протянула руку и вытерла глаза тыльной стороной запястья. – И я не плачу.

– Ты чертова лгунья, – сказал он.

– Эй, перестань ругаться. – Моя рука снова нажимала на кнопки телефона.

– Почему перестать? Ты же ругаешься. Кому теперь звонишь?

– Тому, кто заберет нас из этого ада, – ответила я.

Глава 19

Было немного за полночь, когда я услышала его: то же мурлыканье двигателя мотоцикла. Только на этот раз этот рев не на улице Ламли Лейн, как я мечтала. Нет, теперь он исходил с пустой стоянки у военной базы Крэйн.

Я вскочила с кровати, где спала, и бросилась к окну. Мне пришлось прижать ладони к стеклу, чтобы разглядеть, что происходит снаружи. В круге света, брошенного одной из ламп безопасности, я увидела Роба. Он кружил по кругу, его голова, скрытая под мотоциклетным шлемом, крутилась направо и налево, пытаясь выяснить, в каком здании я нахожусь.

Я постучала в окно, и выкрикнула его имя.

Шон, свернувшийся калачиком на кровати рядом со мной, резко выпрямился, будто полностью проснулся и словно за секунду до этого не видел десятый сон.

– Это мой папа, – сказал он сдавленным голосом.

– Нет, это не он, – сказала я. – Отойди, я разобью окно. Он не слышит меня.

Я знала, что у меня есть всего несколько секунд, прежде чем Роб проедет мимо лазарета. Надо действовать быстро. Я схватила ближайшую вещь, которую смогла найти – металлический мусорный бак – и кинула его в окно.

Он сделал свое дело. Стекло разлетелось повсюду, включая помещение лазарета, так как много осколков срикошетило о металлическую решетку. Я чувствовала крошечные осколки на футболке и в волосах.

Но мне было всё равно. Я закричала:

– Роб!

Он выбросил подножку и резко остановился. Через секунду он подобрал подножку и помчался по траве ко мне. И только тогда я заметила, что за его спиной стояли около полутора десятков других байкеров, больших парей на Харлеях.

– Привет, – сказал Роб, когда выбросил подножку и снял шлем. Он слез с мотоцикла и подошел ко мне. – Все хорошо?

Я кивнула. Невозможно даже представить, как приятно увидеть его. Ещё приятнее, когда он обхватил пальцами перед моей футболки, притянул меня к себе и поцеловал через решетку.

Когда Роб резко отпустил меня, я поняла, что он вообще не планировал меня целовать. Это произошло само собой.

– Прости, – сказал он, но не казался сожалевшим, если вы понимаете, о чем я.

– Всё хорошо, – ответила я. Хорошо? Это был лучший поцелуй в моей жизни, даже лучше, чем первый. – Ты точно сделаешь это?

– Пара пустяков.

И тогда он принялся за работу.

Шон, который наблюдал за происходящим, сказал очень возмущенным голосом:

– Кто это?

– Роб Уилкинс, – ответила я.

Должно быть, я сказала это немного весело, так как Шон подозрительно спросил:

– Он твой парень?

– Нет, – сказала я. Хотя желала этого.

Шон был потрясен.

– И ты позволила ему просто так поцеловать себя?

– Он просто рад меня видеть, – сказала я.

Очень волосатый парень заменил Роба у окна. Я узнала в нем друга Роба из «Чика» с татуировкой Тетского наступления. Он перекинул цепи через решетку, затем зафиксировал другой конец у задней части одного из мотоциклов.

– Отойдите все, – сказал он нам. – Я уберу решетку.

Лицо исчезло. Шон посмотрел на меня.

– Они твои друзья? – спросил он разочарованным тоном.

– Вроде того, – ответила я. – А теперь отойди, ладно? Не хочу, чтобы ты повредился.

– Боже, – пробормотал Шон. – Я не ребенок, ясно?

Но когда байкер включил двигатель, а цепь загремела и натянулась, Шон закрыл уши руками.

– Нас поймают, – простонал он с закрытыми глазами.

У меня было плохое предчувствие, что Шон прав. Решетка громко застонала, но не сдвинулась с места. Между тем, двигатель мотоцикла пронзительно ныл, его колеса поднимали тонны грязи, бросая её и кусочки травы через решетку в комнату, которая уже была устлана осколками.

В ту минуту я не думала, что всё сработает или, что, если и так, то шум разбудит полковника Дженкинса и его людей, и они последуют за нами с большим удовольствием. Решетка просто слишком глубоко укоренилась в бетонную оконную раму. Я не хотела ничего говорить, конечно, хотя Роб и пытался, как мог, но это казалось безнадежным. Особенно, когда Шон впился пальцами в мою руку и прошипел:

– Послушай...

Затем я услышала. Сквозь вопли двигателя мотоцикла можно было различить звук поворачивающегося в замочной скважине двери лазарета ключа. Вот и всё. Нас засекли.

Что ещё хуже, наши спасатели тоже бы попались. Через сколько Роб окажется в тюрьме из-за меня? Какое наказание они получат за попытку освободить нас с военной базы?

И потом, со звуком, похожим на тысячу скрежетов ногтей по доске, решетка отлетела от окна и проехала несколько метров, пока байкер не ударил по тормозам.

– Давай, – сказал Роб, потянувшись за мной из-за разрушенного подоконника.

Я толкнула Шона вперед.

– Сначала его, – сказал я.

– Нет, тебя. – Шон, попытался быть галантным, стараясь протащить меня через окно первой, но Роб взял его и вытащил наружу.

Это дало мне шанс захватить мой рюкзак, который специальный агент Смит так любезно принесла, затем выпрыгнула через подоконник, в то время как дверь в лазарет распахнулась.

Снаружи стоял влажный весенний вечер, тихий... за исключением грохота двигателей мотоциклов. Я изумилась, увидев, в дополнение к друзьям Роба из «Чика», Грега Уайли и Хэнка Уэнделла с заднего ряда на задержаниях после уроков на красных мотоциклах. Должна признаться, мои глаза немного прослезились при виде их: я понятия не имела, что полюбила своих друзей по несчастью – несовершеннолетних правонарушителей.

Как бы то ни было, Шон не впечатлился.

– Да вы издеваетесь, – сказал он, когда впервые хорошо разглядел своих спасителей.

– Послушай, – сказал я ему, когда надела шлем Роба. – Или эти парни или твой папа. Выбирай.

– Парни, – сказал Шон, качая головой. – Умеешь же ты торговаться.

Хэнк Уэнделл сунул ему шлем.

– Иди сюда, малыш, – сказал он. Он похлопал по месту за собой. – Садись.

Не знаю, согласился бы Шон или нет, если бы в тот момент парень с туннелями в ушах не завопил.

Один из парней из «Чика» – Фрэнки, у которого была татуировка ребенка на бицепсе – крикнул:

– А вот и они.

Через секунду несколько военных подбежали к окну, крича, чтобы мы остановились. Фары осветили стоянку.

– Держись, – сказал Роб, когда я залезла на сиденье позади и обняла его.

– Стой, – заорал мужской голос. Я посмотрела через плечо. К нам приближался военный джип с человеком, стоящим спиной и кричащим в мегафон. За ним я могла увидеть огни, включенные в зданиях по всей базе, и людей, собирающихся снаружи, пытающихся разглядеть, что происходит.

– Это собственность правительства США, – объявил парень с мегафоном. – Вы вторглись в чужие владения. Выключите двигатели немедленно.

А затем ночной воздух потряс колоссальный взрыв. Я увидела, как огненный шар поднимается в воздух с взлетно-посадочной полосы. Все оглянулись... За исключением Фрэнки и парня с татуировкой Тетского наступления, которые дали друг другу пять.

– О, да, – сказал Фрэнки. – Мы ещё в деле.

– Что это было? – крикнула я, потому что Роб ускорился.

– Вертолет, – крикнул Роб в ответ. – Небольшой отвлекающий маневр, чтобы запутать врага.

– Ты взрываешь вертолет, – сказала я, – но не хочешь со мной встречаться? – Я не могла в это поверить. – Что с тобой?

Однако у меня не было шанса долго жаловаться, потому что Роб ускорился, и мы уже ехали по темноте Крэйна, направляясь к передним воротам. Ночное небо позади нас заполнено оранжевым свечением из горящего вертолета. Новые сирены, видимо от пожарных машин, которых послали на тушение огня, прорезали ночь, и прожекторы осветили низкие облака.

«Все это, – подумала я, – для того, чтобы освободить маленького мальчика и психбольную из лазарета».

Мы не успели отстать от парня в джипе. Он ехал прямо позади нас, всё ещё крича в мегафон, чтобы мы остановились. Но Роб и его друзья не остановились. На самом деле, они ускорились.

Хорошо, я признаю, мне нравится каждая минута происходящего. Наконец, в конце концов, я еду достаточно быстро.

Тогда, в ста метрах от парадных ворот, Роб бросил подножку, и мы резко остановились. Его друзья последовали его примеру.

Мгновение мы стояли там, все шесть байкеров, Роб, Шон, и я, ревя двигателями, глядя прямо перед собой. Зарево от пожара на взлетно-посадочной полосе четко осветило длинный путь, ведущий к входным воротам базы. Там стояли охранники, как я помнила, когда ездила на автобусе в торговый центр. Охранники с винтовками. Я понятия не имела, как Роб и другие проедут мимо этих вооруженных охранников, чтобы выехать с территории базы, и не понимала, как мы пройдем мимо них. Всё, о чем я могла думать – «О, Боже, они взорвали вертолет. Они взорвали вертолет».

Но, возможно, они поступили правильно. Потому что никто не блокировал нам путь. Все побежали к взлетно-посадочной полосе, чтобы помочь потушить огонь.

Кроме тех, кто преследовал нас на джипе.

– Выключите двигатель и поднимите руки, – сказал парень.

Вместо этого, Роб поднял подножку, и мы качнулись вперед, направляясь прямо к воротам. Которые были закрыты.

Потом кто-то в халате зашагал по дороге, пока не оказался прямо перед воротами. Это был кто-то, кого я знала. Он поднял мегафон.

– Стоять, – загудел в ночи голос полковника Дженкинса, громче, чем двигатели мотоциклов, громче сирен. – Вы арестованы. Выключите двигатели сейчас же.

Он стоял прямо перед воротами. Его одежда распахнулась, и я видела, что он надел бледно-голубую пижаму.

Роб не замедлился, а наоборот, ускорился.

– Выключите двигатели, – скомандовал полковник Дженкинс. – Вы меня слышите? Вы арестованы. Выключите двигатели сейчас же.

Появились охранники с винтовками. Они не направили их на нас, но стали по обе стороны от полковника Дженкинса.

Никто не выключил свои двигатели. На самом деле, Грег и Хэнк вскрикнули и ещё быстрее погнались к воротам. Я понятия не имела, что, по их мнению, случится, когда они, достигнут мужчин, стоявших там. Они просто так не отойдут в сторону и не пропустят нас. Это не обычная игра в труса. Не когда другой парень держал в руках мощную винтовку.

Думаю, полковник Дженкинс понял, что никто не выключит двигатель, потому что он вдруг положил мегафон и кивнул двум охранникам. Я сжала руки на талии Роба и зажмурилась, боясь смотреть. Они, уверена, собирались стрелять в воздух, чтобы привлечь наше внимание. Конечно, он не хотел...

Но тогда я так и не узнала, действительно ли они стреляли бы в нас, потому что Роб сорвался с места...

А потом мы выбрались за территорию базы. Не через главные ворота, а через большую дыру в решетчатом заборе. Вот как Роб и его друзья проехали мимо охраны. Немного решимости, пара кусачек и небольшой опыт в ломании заборов.

За пределами базы дорогу освещал только свет фар мотоцикла. Я оглянулась и увидела, что джип всё ещё преследовал нас в намерении остановить.

Но когда я сказала это Робу, он только рассмеялся. Дорога в Крэйн практически не использовалась, за исключением транспорта базы. Вокруг только кукурузные поля, а за полями – лесистые холмы. Именно к этим холмам Роб и направился; другие байкеры последовали за ним, поворачивая с дороги в кукурузное поле, которое в начале весны была высотой до лодыжек.

Джип все ещё преследовал нас. Полковник, должно быть, получил сообщение, так как к этой одинокой машине вскоре присоединились другие внедорожники. Но это было не важно. Мы виляли между ними, как светлячки. Никто не отставал, за исключением, может быть, вертолета, и, хорошо, что ничего не происходило, по очевидным причинам.

А потом мы их потеряли. Я не знаю, просто ли они сдались, или их отозвали на базу, или что-то ещё. Но вдруг мы выбрались.

Мы сделали это.

Тем не менее, на всякий случай мы придерживались проселочных дорог. Я уверена, что нас не преследовали. Мы останавливались несколько раз, чтобы проверить, есть ли за нами хвост, но в сонном городе – где была одна бензоколонка рядом с местным магазином, и где шум от двигателей мотоциклов заставил собак на цепи лаять – но позади нас не было ничего, кроме длинной, пустой дороги – извилистой реки под тяжелым небом.

Марко.

Поло.

Мы свободны.

Глава 20

Роб привез нас в свой дом.

Не Грега, Хэнка и других ребят. Понятия не имею, куда они пошли. Ну, на самом деле, это не так. У меня есть одна догадка. Я думаю, что они отправились в «Чик», чтобы отпраздновать успешное вторжение на правительственный объект, который, как полагают многие, не такой уж непостижимый, как Зона 51.

Очевидно те, кто так думал, никогда не встречал никого из последней волны наказанных в школе Эрнест Пайл.

Шон и я, как бы то ни было, не присоединились к празднованию. Мы поехали к Робу.

Я удивилась, когда увидела дом Роба. Этот небольшой дом, хотя было довольно трудно сказать в темноте, кажется, построен примерно в то же время, что и мой дом на Ламли Лейн. Только потому, что он стоит не на той стороне города, никто не объявил его историческим памятником.

Тем не менее, это симпатичный домик с крыльцом спереди и сараем во дворе. Роб жил только с мамой. Я не знаю, что случилось с его отцом, и не хотела спрашивать.

Мы очень тихо проникли в дом, чтобы не разбудить миссис Уилкинс, которую недавно уволили с местного завода пластмасс. Роб показал мне свою комнату и сказал, что я могу ночевать там. Затем взял постельное белье, чтобы они с Шоном смогли поспать в сарае.

Шон не казался особенно рад этому, но он так устал, что едва мог держать глаза открытыми. Он последовал за Робом, как маленький зомби.

Я сама была похожа на ходячего мертвеца, и не могла поверить в то, что мы сделали. Раздевшись, я легла в постель Роба, думая об этом. Мы разрушили государственную собственность. Бросили вызов приказу полковника армии Соединенных Штатов. Взорвали вертолет. Утром у нас будут большие неприятности.

Тем не менее, я оказалась настолько сонной, что особо не беспокоилась об этом. Вместо этого, я только думала о том, как странно находиться в комнате парня. По крайней мере, парня, который мне не брат. Я была в комнате Скипа много раз, но она не похожа на комнату Роба. В первую очередь, у Роба не было никаких плакатов Trans Am на стенах. У него также нет журналов Playboy под кроватью (я проверила). Тем не менее, она довольно мужественна. Я имею в виду, там клетчатые покрывала на кровати и прочее.

Но подушка пахла им, и это было хорошо и очень приятно. Не могу сказать, что пахло как-то особенно, потому, что это слишком трудно описать, но пахло хорошо. Однако у меня не было много возможностей лежать и наслаждаться этим. Потому что почти сразу после того, как я залезла в кровать, я заснула. И не просыпалась долгое, долгое время.

Когда я, наконец, встала, то было около полудня. У меня заняло минуты, чтобы выяснить, где я нахожусь. Потом я всё вспомнила.

Я в комнате Роба, в его доме. И меня разыскивает ФБР. И не только ФБР, а ещё и армия Соединенных Штатов.

И я не удивилась бы, если ещё и секретная служба, бюро по алкоголю, табаку и огнестрельному оружию, и Индианский патруль хотели бы заполучить кусочек меня.

И, что интересно, с момента, как я проснулась, я точно знала, что собираюсь делать.

Не каждый день девочка просыпается, зная, что её ищут самые могущественные в мире федеральные правоохранительные органы. Я думала об этом, лежа в кровати и наслаждаясь, но отчасти волновалась, как отреагирует миссис Уилкинс, когда увидит меня, и если правильно разыграют карты, она может быть моей матерью в законе когда-нибудь. Я не хочу, чтобы она думала, что я бездельница, поэтому я встала, оделась и спустилась вниз.

Шон и Роб уже были там, сидя за кухонным столом. Перед ними лежала огромная куча пищи. Тосты, яйца, бекон, зерновые и миска с какой-то белой жижей, которую я не могла идентифицировать. Тарелка перед Робом было пуста – он, очевидно, уже доедал. Но перед Шоном стояла полная тарелка. Не думаю, что он много ест. По крайней мере, пока не переживет период полового созревания.

– Привет, Джесс, – сказал он, когда я вошла на кухню. Он звучал и выглядел лучше, чем в течение последних двадцати четырех часов, что я провела с ним.

– Привет, – ответила я.

Полная женщина, стоящая у плиты, повернулась и улыбнулась мне. Её рыжие волосы заколоты на макушке заколкой, и она не казалась мне похожей на своего сына, Роба.

Пока луч солнца, проникающий через окно над раковиной, не осветило её лицо, я не увидела, что её голубые глаза были цвета тумана.

– Ты, должно быть, Джесс, – сказала она. – Возьми стул и присядь. Как тебе приготовить яйца?

– Эм, – неловко ответила я. – Было бы неплохо яичницу, спасибо, мэм.

– Яйца свежие, – сообщил мне Шон, когда я села. – Из курятника. Я помог собрать их.

– Твой друг Шон превращается в настоящего фермера, – сказала миссис Уилкинс. – Позже мы будем доить корову.

Шон хихикал. Я уставилась на него. Он на самом деле хихикал. И тогда я поняла, что раньше никогда не видела его счастливым.

– Держи, – сказала миссис Уилкинс, поставив тарелку передо мной. – Теперь поешь. Ты выглядишь так, словно могла бы съесть целый завтрак страны.

Я никогда раньше не ела свежие яйца и немного беспокоилась, вдруг там могли быть куриные зародыши, но оказалась неправа. Они действительно восхитительны, и когда миссис Уилкинс предложила ещё порцию, я с удовольствием согласилась. Я была так голодна, что даже съела часть белой жижи, которую миссис Уилкинс наложила на мою тарелку. На вкус как манная каша, которую мой отец всегда заставлял нас с братьями есть перед школой, когда мы были маленькими.

Но это не манная каша. Это, как Роб сообщил мне с легкой улыбкой, овсянка.

Если бы только Рут видела меня тогда.

После того как я помогла миссис Уилкинс помыть посуду после завтрака, веселье закончилось. Пришло время приступить к делу.

– Мне нужно позвонить, – объявила я, а миссис Уилкинс указала на телефон, висящий на стене рядом с холодильником.

– Можешь использовать его, – ответила она.

– Нет, – сказала я. – Для этого конкретного звонка, я думаю, лучше использовать телефон-автомат.

Роб удивленно посмотрел на меня.

– Что случилось? – поинтересовался он.

– Ничего, – сказала я, невинно. – Мне просто нужно сделать звонок. Здесь есть таксофон?

Миссис Уилкинс задумалась.

– У АйДжиЭй вниз по дороге, – сказала она

– Прекрасно, – сказала я Робу. – Можешь подвезти?

Он согласился, и мы уже хотели идти... Но Шон собрался с нами.

– Неа, – сказала я, – ни за что. Ты останешься здесь.

Челюсть Шона упала.

– Ты о чем?

– Я о том, что, вероятно, полицейские шныряют повсюду, разыскивая шестнадцатилетнюю девушку в компании двенадцатилетнего мальчика. Они нас в ту же секунду схватят. Ты останешься здесь, пока я не вернусь.