Текст книги "Чертов папочка (СИ)"

Автор книги: Майя Чи

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 11 страниц)

– Выпей. Это виноградный сок. – предложил Слава. – И это, тебе бы в больницу. Пуля кость не задела, кровь мы остановили, но одними антисептиками рану не вылечишь. Вон бледная какая.

Я проигнорировала его слова. Следовало понять, кого Олег назвал моим другом. Кто приедет за мной? В списке принятых вызовов последним значился Лев. И пусть мужчины выглядели добродушными, я на всякий случай набрала номер знакомого.

– Да, – ответил он после первого же гудка.

– Это я.

– Ева! – разволновался неожиданно мужчина.

– Она самая, – усмехнулась.

– Мы почти подъехали. Клуб “Борро”, ведь так?

– Вроде. Мне тоже его назвали.

– Отлично. Я уже думал, что нас провели. Черт, вот надо было этому ублюдку сунуться?! – задал он риторический вопрос. Может, если Олег не появился бы, то меня убили бы? Судьба – штука привередливая, но даже она порой преподносит приятные сюрпризы вроде людей, которые приходят на помощь и вытаскивают даже из ситуации, когда мы одной ногой в могиле. – Ладно, будь осторожна. Через пятнадцать минут увидимся.

– Хорошо.

Я положила трубку и взглянула на Славу. Он тряс шейкер и одновременно размешивал что-то в стакане.

– Вы сами обслуживаете клиентов?

– Только самых важных, – улыбнулся мужчина.

– Уф! – Олег подошел и сел напротив. Он облокотился о барную стойку, подперев голову ладонью. Примерно с минуту мы играли в гляделки. Казалось, ему нужно что-то спросить, но он не знал с чего начать. Хотя, если он действительно журналист, то скорее всего ищет способ выудить из меня больше информации.

– Школу подожгли. Директора попытались убить в собственном доме. Охранник мертв. Следователя, который начал вести дело, зачем-то посадили в СИЗО. А ведь должны были уже по закону выпустить, если нет состава преступления, или сообщить о причине обвинения прессе. Но все молчат. А самое интересное, знаешь что? – Он будто ждал от меня ответа, но, правильно поняв мой настрой, продолжил сам. – Ты исчезла за пару дней до случившегося, и никто, заметь, ни один человек, не заинтересовался твоей пропажей, не обратился в полицию. Разве что коллега, Денис Котов, поднял тревогу, но уже после пожара.

Услышанное меня немного разочаровало, однако всем этот был приятный момент. Обо мне переживал Денис. В том, что это он вытянул и заставил следить за моим домом Гришу, я не сомневалась. Самому Юстеву в голову такое вряд ли бы пришло. Нет, он не был плохим человеком, но ему часто бывало пофиг на происходящее вокруг него. Отчасти, поэтому я с ним и переспала в юности. Он не хотел большего, чем ни к чему не обязывающий перепихон, а мне мешала моя девственность. Хотелось попробовать чего-то новенького, понять, каково это, быть взрослой, лежать в постели с мужчиной… С Гришей все произошло быстро и без кайфа. Господи, о чем я думаю вообще?

Вспомнила белое лицо Юстева, кровь на земле, и меня затрясло.

– Эй! – Олег дотронулся до моей руки. Я ее тут же одернула. – Ты в порядке?

– Вы не знаете, он жив?

– Кто?

– Мой друг… В него тоже стреляли.

– Без понятия. Когда прозвучал первый выстрел, я как раз опрашивал молодую мамашу. Как оказалось, она живет двумя этажами выше тебя. Рассказала, как ты накануне бегала по двору и искала своего кота. Я даже подумал, если кот в квартире, то ты обязательно вернешься.

И вернулась бы, если не одно жуткое обстоятельство.

– Слушай, – неожиданно повеселел Олег. – Давай ты мне все расскажешь, а я тебе помогу. Судя по тому, что я видел, ты по уши в дерьме.

Я с сомнением взглянула в белесые голубые глаза и вспомнила о профессии мужчины. Журналистам нынче нужен только хайп. Они проводят расследование только в тех делах, с которых можно извлечь выгоду. И здесь она была.

Разве не выгодно сдать меня полиции, повесить всех собак на молодую спортсменку и получить премию за особые заслуги перед обществом. Дескать, вот, спасаю наших детей от безумных учителей с тягой к пиромании.

Мне стало смешно. Все в нашем мире так или иначе упирается в деньги и славу. Каждый лелеет надежду проснуться знаменитым, распутать громкое дело, прыгнуть выше всех, добежать первым до финиша, забить решающий мяч, создать картину, которая будет стоить миллионы, стать президентом, чтобы войти в историю… Многим даже и не важно, на чем или на ком выезжать. Голов на Земле восемь миллиардов, так стоит ли печься о других, когда своя рубашка ближе к телу?

Сейчас, в это самое мгновение, сидя у барной стойки и смотря глаза человеку, с которым только что познакомилась, я задумалась: а чего в этой жизни хотела я? С самого детства и до этого мгновения – денег и славы. Первое помогло бы мне оставить позади бедность, перейти на новый уровень жизни, более комфортный, перестать считать копейки и выживать подработками. А второе? Мне хотелось восхитить своим упорством учителя.

Я завидовала тем, кто уже преуспел в карате, и сама не заметила, как стала одним из них, мастеров спорта с заветными полочками, где лежали добытые потом и кровью медали с кубками.

После смерти учителя многое стало неважным. Не для кого было стараться. А для себя – лень.

Я прикрыла веки. В кромешной темноте, среди маленькой Вселенной в моей голове возник образ мужчины. Он сидел у моих ног и гладил колени, то и дело бросая на меня виноватый взгляд. А после он же с упоением целовал мои губы, ловил дыхание, шептал ласковые слова, давал понять, что ему, помимо денег и славы, ради которых люди живут в этом прогнившем мире, нужна я.

Женя тоже был мне нужен. Настолько сильно, что от одной мысли хотелось вскочить с места и пуститься в бег, найти его и вызвалить из беды.

Вот только руки опустились. Я успела почувствовать, каково это быть за спиной мужчин, и выходить на передовую было страшно. Бороться было страшно. Но необходимо.

– Ева, – обратился ко мне по имени Слава. – Может, воды?

– Да, спасибо.

Он наполнил стакан прозрачной жидкостью и кинул в него пару льдинок.

– Для бодрости, – вновь улыбнулся мужчина.

Я сделала пару глотков.

– Олег, вы предлагаете помощь? Но ведь вы никогда не сможете пойти против тех людей, которые угрожают моей жизни. Вы даже не представляете, какая у них крыша, и почему даже Волков сидит сейчас в СИЗО.

– Не стоит недооценивать меня и мои связи.

– Их может быть недостаточно.

– Почему?

– Потому что ваш враг…

– Станислав Львович, там какие-то чуваки у черного входа. Вы просили сообщить. – К нам подошел молодой человек в черном костюме. Судя по габаритам, он осуществлял в рабочие часы фейс-контроль.

Слава вышел. Я думала, что Олег скажет хоть что-то, поинтересуется именем врага, но он молча допил коктейль, пока не появился Лев. Тот стремительным шагом преодолел расстояние до барной стойки и легонько меня приобнял.

Вышло неловко. Причем неуютно стало вовсе не ему. Воспоминания о его пошлых взглядах и намеках еще были свежи в моей памяти, поэтому такая разительная перемена по меньшей мере удивила.

– Я думал, мне пиздец, – не стесняясь в выражениях, сказал Лев.

– А я все надеялась, что вы переживаете обо мне, – язвительно произнесла в ответ.

– Шутишь? Я чуть не поседел! Волков за такой прокол с меня три шкуры сдерет. Если выйдет, конечно. – Увидев мое выражение лица, он сразу дал попятную. – Я пошутил.

– Не смешно.

– Согласен. А этому уроду за твоей спиной сейчас будет весело. Очень весело.

– Не спешите с выводами, – произнес миролюбиво Олег и принялся рассказывать Льву о своей бурной деятельности, и о том, как полезны мы можем быть друг другу, если объединимся.

Я была права: его интересовали только деньги и слава. Однако, предложенное им взамен тоже имело ценность.

В итоге, Лев попросил меня не пороть горячку и, убедившись, что моя рука не создаст мне проблем в ближайшие пару часов, сел за стол переговоров.

Фамилия Блохин, которой назвался Олег, в последнее время была на слуху. Независимый журналист, расследовавший не одно громкое дело и имеющий большое влияние на просторах интернета, совсем недавно был задержан за обвинительную статью в адрес какого-то чиновника. Об этом трещали СМИ, писали в онлайн-газетах, но только сейчас я поняла, кто передо мной. Ведь раньше совсем не вникала ни в новости, ни в лица, мелькавшие в них. Мне показалось странным, что такая фигура заинтересовалась мной, но я решила свои опасения и страхи высказать позже, когда мы со Львом останемся наедине.

К слову, сам Лев тоже не спешил делиться информацией. Однако имя Дюдюка упомянул, чем и дернул за ниточку, вытянувшую вслед за собой тонну грязного белья.

Я не знаю, откуда у Олега столько информации, и как он сумел ее собрать за короткий срок, но ему было известно очень многое. В том числе и про связь моего учителя с Танатом. Он обещал добыть кое-что еще, но взамен просил моего участия в разглашении информации. Проще говоря, Олег предложил предать это дело огласке. Мы попросили о времени подумать, собираясь изначально решить этот вопрос с Нестеровым, хотя, лично я готова была к любым действиям, лишь бы побыстрее вызвалить Женю из Управления.

Лев вывел меня из клуба и повез обратно в укрытие. Всю дорогу мы молчали. Я устала. Рука беспрерывно ныла от боли. И даже тот факт, что в доме нас уже поджидал доктор, не радовал совсем. Я действительно предпочла бы больницу, но добивать мужчин своим нытьем не стала.

– Ева.

Когда врач покинул дом, оставив нам перевязочный материал и лекарства, Лев осторожно присел рядом со мной и тяжело вздохнул.

– Не извиняйся, – сказала ему, намеренно избегая сопливой ситуации. Я понимала, что его гложет чувство вины, но успокаивать и спускать все на волю случая, не хотелось. Меня никто не слушал. Мою интуицию назвали женской слабостью. А в итоге…

– Хорошо, – прошептал он.

– Скажи, что стало с Гришей? – Мне так хотелось услышать о том, что он жив…

– Мы вызвали скорую. Для галочки. Парень был уже мертв.

Я расплакалась, но обнять себя не дала. Отвернулась и зажмурилась, чтобы еще на несколько минут оставаться сильной. Сглотнув тугой ком в горле, задала еще один вопрос:

– Где Дмитрий?

– Поехал к Алмазному на поклон.

– Ясно.

Между нами повисло неловкое молчание. Я заметила, как нервно дергается его нога, перевела взгляд на сложенные на груди руки, потом на лицо. Лев плотно сомкнул губы и о чем-то усиленно думал. Скорее всего, сожалел.

– Я не думал, что он прикажет убить тебя, – наконец-то сказал он.

– Давай не будем об этом.

Мужчина вновь вздохнул и посмотрел на меня.

Какие мысли сейчас роились в его голове? О чем он думал, когда склонялся ко мне за поцелуем? Неважно. Я вывернула ему палец так, что идея с романтическим продолжением вечера, сразу стала неактуальной.

Лев матюкнулся, а я рассмеялась. Это было похоже на истерику, а значит, следовало быстрее подняться к себе, побыть в одиночестве со своей болью.

Встала, мягко положила ему на плечо ладонь и произнесла то, о чем несомненно сообщу потом Жене.

– Не пытайся искупить вину либо утешить меня. В моей жизни теперь есть только один мужчина. И это Волков. Доброй ночи, Лев.

Он не ответил, а я молча покинула гостиную. Впереди была сложная ночь. Мне казалось, я посвящу ее рыданиям. Однако, едва вошла и прилегла на кровать, сразу же уснула.

Глава 31. Лиса

Женю выпустят под залог. Именно с этой новости началось мое утро, пожалуй, не такое плохое, как ожидалось. Да и Мася впервые за долгое время был необычайно ласков: ходил по пятам, терся о ноги, лизал мои руки и мурлыкал, радуясь кусочкам колбасы.

– Какой он у тебя обжора.

Елена покачала головой.

Возможно, она намекнула, что кормить кота за столом некрасиво, но мне было все равно. Когда не хватает тепла и участия, что угодно сделаешь, лишь бы его получить. Поэтому я бессовестно таскала еду со своей тарелки и наслаждалась обществом Маси.

Пока не приехали Лев с Блохиным.

Меня напрягли их неуверенные жесты и задумчивые взгляды. Тем не менее мужчины пытались вести себя так, словно все хорошо, погода прекрасная, новости исключительно положительные… Вскоре Елена поняла причину их сдержанности и ушла, чтобы не мешать важному разговору. А поговорить было о чем. И посмотреть тоже.

Оказывается, Лев готовил запасной план на случай провала основного. Накануне нашей операции он посетил один из закрытых загородных клубов в качестве начинающего бизнесмена, которому хотелось бы иметь побольше связей. А где можно словить столпов черного рынка и подняться на ноги за короткий срок? Конечно же в неформальной обстановке, среди элитных шлюх.

– Не думаю, что ты ее узнаешь, но все же взгляни.

Лев включил запись со скрытой камеры и придвинул мне поближе ноутбук. Девушка в нижнем белье исполняла приватный танец. Она стояла спиной, поэтому некоторое время невозможно было разглядеть лицо. Зато другие неприличные места – вполне. Мне даже пришлось отвести взгляд от экрана, так как смотреть подобное в обществе двух мужчин – моветон.

– Ева, – мягко произнес мое имя Лев, и я снова взглянула на девушку.

Ее лицо не показалось мне знакомым. Да и выглядела она скорее измученной, чем довольной своей работой. И вот все бы ничего, но было в ее взгляде что-то такое, что заставило меня приглядеться и уловить знакомые черты: разрез глаз, острый нос и губы, так явно похожие на мамины.

Лиля?

– Между нами ничего не было, – зачем-то признался Лев, отвлекая от лица моей пропавшей сестры.

Но разве меня могло сейчас волновать, спал он с ней, лапал или только смотрел? Сам факт того, что сесренка все эти годы занималась подобной деятельностью, демонстрировала самые интимные части тела незнакомым мужчинам, шокировал. А ведь на экране наверняка была вершина айсберга. В двенадцать лет она могла пережить события гораздо страшнее того, чем ей приходилось заниматься в двадцать шесть.

Меня затрясло. Словно в один миг напала лихорадка, вызвала судороги и вывернула кости наизнанку. Стало тяжело дышать.

– Черт. Сейчас!

Лев выбежал из гостиной в кухню, откуда принес стакан воды, но я не смогла сделать больше одного глотка.

– Давай, Лисичка, пей.

– Я…

– Выпей все, – настоял он взял стакан в свои руки.

– Уф…

– Отпустило?

– Да… Только…

– Мы нашли, чем можно его шантажировать, – вклинился в разговор Олег. – Так что и девочку вызвалим, и тебя спасем.

– Чем же?

Блохин криво усмехнулся, но вместо него ответил Лев.

– Друг Жени покопался в архивах по поводу пропажи твоей сестры, а также предоставил бумаги по делу Дюдюка. Это вообще не та информация, которая должна покидать Управление, но иначе распутать клубок не получится.

– А что там с учителем? Как доказать нападение на нас, если ни камер наблюдения, ни свидетелей нет?

– Свидетель есть, – сказал Олег. – Ивашин. Этот козел у меня еще попляшет. Я из-за него мог бы сейчас на зоне яйца морозить. Урод хренов…

– Блоха! – одернул его Лев. – Следи за языком.

– Да ты и сам не шибко за ним следишь. Ева, извини.

– Все в порядке, – улыбнулась в ответ, но вряд ли получилось сделать это искренне. – Так что там с Ивашиным?

Олег не стал ходить вокруг да около и выложил мне все карты. Конечно, Лев противился, часто прожигал его взглядом, но позиция нового знакомого о том, что я должна знать все, радовала. Пусть я снова оказывалась в опасности, но это лучше, чем действовать вслепую. Да и наживкой быть не хотелось. Спасибо знатокам стратегии! Теперь придется месяц, а то и два, ходить с забинтованной рукой и держать ее в одном положении, потому как любые движения доставляли дискомфорт и острую боль.

Ближе к обеду приехал Дмитрий. Выглядел мужчина ужасно уставшим и сонным. Он удивил меня своим извинением и обещал искупить вину за доставленные неудобства. Даже предложил по окончанию разборок устроить мне отдых в санатории, от которого я тотчас отказалась. Справлюсь, как-нибудь сама.

– Судя по всему, Танат решил убрать лишнего свидетеля, и вашей вины в этом нет, – сказала ему в надежде приободрить и избавить себя от неловкости.

– Если все обстояло бы так, как ты говоришь, я не просил бы прощения.

В его глазах мелькнуло сожаление. Да и за обеденным столом мужчина задумчиво жевал мясо, слушая план Егора вполуха. А когда другие разбрелись по делам, то вызвал меня в свой кабинет для разговора, где и рассказал про Лилю кое-что еще. Оставшееся время до вечера я провела в обществе кота в своей комнате. Слез не было, но бесконечная печаль обволокла мое сердце и каждый раз, как я возвращалась в прошлое, острые иглы пронзали сердце. Куда подевалась моя выдержка? На каком этапе я растеряла боевой дух? Да и рассказ о жизни Лилии пугал.

Охнув в очередной раз от боли, я ласково погладила шерсть Маси и опустила его на пол. Недовольное “Мау” вызвало улыбку.

– Да будет тебе, – со смехом ответила ему и вышла из комнаты. Мне следовало принять успокоительное. Из-за последних событий впору сойти с ума от переживаний.

Спустившись на первый этаж, я услышала голос Льва, доносившийся из кухни. Он матерился и кого-то отчитывал. Затем последовали копошения, и посуда с громким звоном упала и разбилась об пол.

Я ускорила шаг и заглянула в помещение, где застала двух мужчин, готовых в любой момент броситься друг на друга.

– Еще одно слово, и ты труп, – с угрозой произнес Женя и засучил рукав.

– Да ладно тебе. Можно подумать на ней свет клином сошелся.

– Нарываешься? – Мой грозный лейтенант стиснул зубы.

– Эй! – окликнула их. – Вы что делаете?

Они оба обернулись и растерялись.

– Давно тут стоишь? – спросил Лев.

– Нет. – Я прищурилась и со злостью сказала – Но и того, что услышала, достаточно.

– Ева. – Он побледнел. – Ты не так меня поняла.

– Да ладно? – Мне стало интересно.

– Я все это сказал из-за ревности. На самом деле ты мне нравишься, поэтому…

– Хватит! – Женя перебил его и, помолчав пару секунд, обратился ко мне. – Малыш, с тобой все в порядке?..

То, с какой нежностью он произнес слово "малыш", какая боль отразилась в его глазах, и как напряглись плечи и руки, говорили о бесконечном сожалении. Подобно Дмитрию, Женя винил себя в том, что не смог помочь. Опоздал. Но не это вынудило меня наплевать на признание Льва и подойти к самому дорогому мне мужчине. Я почувствовала, как все мое нутро, каждая частичка тела и души тянутся к нему. Это ли не любовь? Когда хочется прижаться и вдохнуть аромат, провести ладонью по шершавой щеке и рассказать, насколько одиноко было без него. Одна только мысль о возможной потере Жени побудило меня расплакаться, наплевав на присутствие чужака.

– Ева… – на выдохе произнес Волков и с предельной нежностью поцеловал. В то же мгновение мое тело обрело невесомость. Тяжесть, лежавшая в груди неподъемным грузом, испарилась, уступив место тихой радости. А под ложечкой поселилось то ли волнение, то ли предвкушение…

Лев выругался и покинул кухню.

– Я скучал.

Женя оторвался от моих губ, но тут же оставил невесомый поцелуй на лбу.

– Я тоже.

– Прости за… – Я не дала ему досказать, прикрыв рот ладонью.

– Не надо. Все хорошо. Ты голоден? – Он покачал головой. – Тогда давай в душ.

В столь дорогих и любимых глазах заплясали смешинки.

– Что? – Я смутилась.

Женя убрал мою рукуй.

– Ничего. Душ так душ.

Уже поздней ночью, когда мой мужчина перевязал мне руку и уснул, бережно обнимая меня за талию, я позволила себе немного поволноваться относительно будущего. Получится ли у Егора и Льва выманить Таната путем шантажа? Какой будет встреча с сестрой? И когда все закончится, сумеем ли мы с Волковым построить отношения?

Впрочем, другого я рядом с собой видеть не хотела.

– Малыш…

Я вздрогнула.

– М?

– Что случилось? – Женя уперся рукой о постель и слегка навис надо мной.

– Я думала, ты спишь.

– Проснулся. Ты тяжело дышала.

– Я… Обещай, что все будет хорошо.

– Все обязательно будет хорошо. – Его пальцы коснулись моей щеки и очертили линию скул. – Когда мы решим проблему с Танатом, я уволюсь.

– Но ты же любишь свою работу!

– Своих девочек я люблю сильнее. Особенно тебя.

Мое сердце пропустило удар, а потом пустилось вскачь. Как же приятно осознавать, что я нужна кому-то еще, кроме Маси.

– Кое-кто стал романтиком? – Я как кошка приластилась к его ладони.

– Возможно.

В его голосе прозвучали веселые нотки, а очередной поцелуй вынудил улыбнуться и меня.

– Так-то лучше! – довольно произнес он. – Ева…

– М?

Он не ответил. Только прикоснулся губами к моему плечу, потом к виску, а затем и вовсе приобнял, мерно дыша мне в макушку.

Глава 32. Волков

Какая же она красивая…

Я сидел на краю постели и не сводил с нее глаз. Короткие волосы разметались на подушке, одеяло сползло, маленькие ореолы ее грудей виднелись сквозь тонкую ткань маечки, а приоткрытые губы, из которых вырывалось сиплое дыхание, манили так, что хотелось разбудить ее поцелуем. Я впитывал образ любимой женщины: подрагивающие ресницы, маленькие круглые ушки, тонкие пальцы, выбитый на плече зеленый хамелеон с красным хвостом. Кто знает, чем закончится этот день? Может, у нас все получится. А может, и нет. Сейчас все было неважно. Только она. Только ее образ и одурманивающий аромат тела.

Я сглотнул, не решаясь дотронуться до нее и случайно разбудить.

Как только меня отпустили с Управления, перед этим прилично помяв, но так, чтобы не переломать ребра или не нанести смертельного удара, я вернулся домой, привел себя в порядок, и будто на крыльях помчался к ней. Но скрыть оставленные коллегами увечья не получилось. Наши ребята умели бить, а у Евы было прекрасное зрение. Правда, несмотря на приказ свыше, меня пощадили. Они прекрасно понимали, что я просто кому-то перешел дорогу, а после слухов, которые пустил Костя, многие засомневались, тому ли человеку они вообще служат? Стоит ли оставаться на работе, где сегодня тебе улыбаются, а завтра посадят в обезьянник, перед этим прилично начистив морду?

Нет.

Поэтому вопрос об отставке стоял вторым в списке важнейших дел на ближайший месяц.

Честно говоря, я мог бы смириться со всем. С моим арестом, с тем, что провалилась операция, с ранением Евы, но когда я увидел Льва, сидящего в кухне и пьющего чертово пиво, как ни в чем ни бывало…. В мою жизнь ворвались перемены. В голове, в мозгах, под черепной коробкой что-то щелкнуло, побудив изменить курс своего мышления, понять, насколько дороги близкие и как сильно я готов мстить за каждый оторванный волосок моих девочек.

Мне захотелось вырезать погоны и пристрелить этого гада, как последнего в городе пса. Как он посмел намекать на то, якобы Еве на меня наплевать? Как у этой мрази язык повернулся назвать ее легкомысленной шалавой?..

В тот момент я еще не понимал, о каком Блохине идет речь. Да и потом как узнал, мнения не изменил. По Еве тоже было видно, что этот тип ее напрягает. Поэтому, на счет журналиста расслабился сразу. Лев тоже вскоре перестал волновать.

И все из-за Евы.

Никто. Никто, кроме Вероники, так трепетно ко мне не прижимался. Познав любовь одной женщины, увидев, какими бывают настоящие чувства, я больше ни с чем их не спутаю. А ведь Ева смотрела на меня так же. Как на Солнце, сошедшее с небес. Неверящим взглядом блуждала по моему лицу, разглядывала тело, а наедине смущенно дотрагивалась до кожи, в какой-то миг становясь смелее, ластясь и ища поцелуя.

Я терпел целую неделю, пока шли переговоры с Танатом, но ночь, оставшаяся позади, стала особенной…

Облизав пересохшие губы и уняв мысли о сексе, я отвел взгляд от любимой женщины и вышел прочь.

За окном едва забрезжил рассвет. Обычно темные дела совершаются ночью, но наш с Танатом бартер должен был случиться ранним утром. Втайне от Евы.

Я знал, что в случае чего, она возненавидит меня. А может, искренне распереживается?

Вспомнив, как ловно она перекинула через плечо Юстева, я засомневался – вряд ли обойдусь малой кровью.

Стало смешно. Взрослый мужик, а боюсь, как бы женщина люлей не наваляла.

– Чего усмехаешься? – спросил Лев, проверяя исправность пистолета.

– Да так… Блохин еще не приехал?

– В пути. Там в чайнике вода закипела, если надо. – Он громко зевнул и стер проступившие слезы. – Черт! Это пиздец какой-то.

– В чем дело?

– Да не могу сосредоточиться.

– Расслабься. До выезда еще час.

– Кто вообще решает такие дела средь бела дня?

– Я.

– Вообще на всю голову отмороженный. И Димон такой же.

Лев цокнул и, спрятав пистолет, покинул кухню.

Я же сделал себе чай и перекусил солеными крекерами. Думать о чем-либо не имело смысла. Сейчас нужны были не эмоции, а холодный расчет.

Вскоре приехал Блохин. Глаза журналюги так и сияли от предвкушения; только дай полакомиться хайповой темой.

– Ева спит? – спросил он, посмотрев на лестницу, ведущую на второй этаж.

– Да. Поехали, – сказал ему, вдруг ощутив укол ревности. Кажется, я превращался в сумасшедшего. То убеждал себя, что мне все равно, то готов был набросится на любого, кто посмеет проявить к Еве хоть малейший интерес.

Впрочем, о глупостях вскоре пришлось позабыть. Мы прибыли на территорию пустующего консервного завода, который успешно функционировал вплоть до двухтысячных. С тех пор единственной ценностью этого места стали стены.

Мне еще ни разу не доводилось видеть Таната вживую. И сейчас, глядя на кирпичное лицо с сигаретой в зубах, я испытал отвращение. А ведь Ева дважды находилась в его обществе. Что-то заскрежетало, и я запоздало осознал – это мои зубы.

– А чего Димона с собой не прихватили? – Танат выкинул сигарету и направился к нам: ко мне, Блохину и Льву с его командой из восьмерых ребят.

– Так разве его касаются наши с тобой договоренности? – спросил Егор.

– Ты вообще здесь птица залетная, так что молчи, Блоха. С тобой тоже разговор будет, но позже.

– За Ивашина мстить будешь? – усмехнулся журналист, а я позавидовал его яйцам. Стальные, ей-богу. Не каждый осмелится петушиться с человеком, у которого за спиной два десятка отмороженных.

Теперь понятно, почему он так высоко взлетел.

– Ты мне зубы не заговаривай. – Танат остановился в трех метрах от нас, вероятно, не опасаясь, что мы откроем по нему огонь. И был прав – не в этом состояла главная цель. – Мне хватило писка по телефону. Принес?

– Принес. – Блохин потряс перед ним флешкой. – Все здесь.

– Гарантии.

– Их нет.

– Я могу их просто пристрелить. – Он самодовольно улыбнулся, а меня перекосило от донельзя противной физиономии.

– Дело Дюдюка ты замнешь, – сказал я ему. – О девушке, которая пропала, тоже вскоре забудут. Да даже если ты нас перебьешь вместе с Евой и ее сестрой, все снова сойдет с рук. Но…

– Как быть с этим? – спросил Егор.

Лев передал журналюге планшет, и спустя пару мгновений тонкий девичий крик эхом пронесся по пустому помещению. Она умоляла не делать ей больно, не трогать, не насиловать…

Я стиснул зубы, боясь закрыть глаза, иначе кадры из видео вновь всплыли бы в памяти.

Мои руки затряслись. Мысленно я уже сотню раз нажал на курок и пристрелил урода, а в реальности стоял как истукан и ждал реакции.

Ее не последовало. Никакой. Для него все было обыденно и даже скучно.

Танат кивнул своим ребятам, и те вытащили двух девушек из машины. Пальцы с силой сжались в кулаки. Урод! Чертов козел! Я стиснул зубы, готовый теперь в любой момент начать стрелять. На ограничение в движение и действиях хотелось отхаркнуться и смачно наплевать. Потому что таких уебков только расстрелять!

Лилия была высокой, но из-за страха за свою жизнь и, возможно, боли во всем теле, вся сжалась, боясь даже глаза поднять. А Алина – хрупкая, маленькая, заплаканная и дрожащая, как осиновый лист, – медленно передвигалась. Совсем еще ребенок…

Если бы не Лев, наверняка я совершил бы ошибку. Не знаю, как ему удалось так быстро среагировать, но еще мгновение, и я немедля выстрелил бы. В упор. Прямо в лоб этому уроду.

Его крысы вмиг обступили его и девушек, готовые по первому сигналу начать перестрелку.

– Тише. Наш друг всего лишь погорячился, – примирительно произнес Лев. – Отпусти девчонок, Танат. А ты передай ему сумку.

Олегу не понравилось быть ведомым, но приказ он выполнил. Как только бартер был завершен, мы стали отступать. Конечно, мы ждали огня в любой момент…

И он настал.

Девичьи крики потонули в оглушительных хлопках. Спрятаться было негде, поэтому оставалось лишь стрелять в ответ, надеясь, что нас не задавят числом. Одна из пуль ранила мою ногу. Навылет.

Сильнее стиснул зубы, и пока крысятник прикрывал Таната, стрелял в упор.

Словил вторую пулю на ту же ногу, но теперь оглушительная боль не заставила себя ждать. Нас со Львом прикрыли какой-то жестянкой его ребята, а сам он оттащил меня назад, в черный фургон.

Олег орал в телефон, требуя немедленно запускать информацию в массы.

Девушки плакали. Лев тяжело дышал рядом.

А я прикусил собственный рукав, чтобы не заорать.

Как мы вылезли из кошмара и даже отъехали – не знаю. Оно получилось пусть не само собой, но ожидания чего-то более грандиозного не оправдались. Правда, Льву тоже досталось. Он снял пиджак и кое-как замотал руку.

– Пиздец!

Я прикрыл глаза и откинул голову назад, но из-за тряски, чуть не вышиб себе мозги. Да и лежать на полу было неудобно. На помощь пришел Блохин – помог подняться на сидение.

– Ёп… – Он быстро отреагировал, достав аптечку и зажав жгутом ногу. Вскоре я перестал ее чувствовать, но боль была.

Я взглянул на девушек. Лилия прижала к себе Алину и осторожностью следила за нашими манипуляциями.

– Расслабьтесь. – В горле пересохло. – Я из полиции. – В ее глазах мелькнул страх. – Но мы вас отвезем не в обезъянник, а к Еве.

– Еве? – Лилия нахмурилась, а потом неверяще на меня уставилась. – Сестренка? Ее разве не удочерили американцы?

– Нет. – Мне стало даже немного смешного. Наивные женщины. Верят всему, что им говорят. – Она попала в местный детдом; выросла достойным человеком и… очень красивой девушкой.

В ее глазах мелькнула заинтересованность. Комплимент Лисичке она расценила верно. Ева – моя женщина. Пусть хоть десять уродов, таких, как Танат, встанут на моем пути, я все равно вернусь к ней. К той же Кристине не пришел бы. Эта дура за все дни моего пребывания в СИЗО ни разу даже не поинтересовалась моим здоровьем. А как отпустили, так сразу прибежала с жалостливым видом. Вспоминать тошно.

Вздохнув, я прикрыл веки и вскоре забылся. Как вырубился, даже сам не понял, а когда пришел в себя, вдохнул больничную вонь, и не смог двинуть ногой, разозлился.

– Женя? – голос Лисы дрожал, из-за чего я вмиг распахнул глаза.

Ее голова была забинтована, а под глазами залегли темные мешки. Не сразу понял, что это наставленные кем-то фонари.

– Ева?

Она улыбнулась и смущенно извинилась.

– Я выгляжу не лучшим образом, но надеюсь, ты меня не разлюбишь из-за такого пустяка.

Блять! Что произошло, пока я спал?

Глава 33. Лиса

Меня разбудил тихий настойчивый стук в дверь. Я не сразу поняла, что происходит, но кое-как разлепив глаза, произнесла “Войдите”.

На пороге появилась Елена. Она опасливо оглянулась и зачем-то пригнулась.