Текст книги "Клан волчицы"

Автор книги: Майте Карранса

– Смотрите-ка! Крошка Анаид! Что будешь заказывать? Соску и бутылочку с молоком?

Анаид приблизилась к Марион и спросила:

– Ты, кажется, сказала, что у меня прыщи?

– Конечно! Можешь ими гордиться. Как подарком уходящего детства!

Анаид пошла ва-банк. Незаметно вытащив палочку из рукава свитера, она коснулась ею прыща у себя на носу, а потом – лица Марион.

– У меня всего один прыщ. А сколько их у тебя, Марион? Десять? Двадцать? Тридцать?

По мере того, как Анаид называла числа, гладкая кожа на лице Марион покрывалась мелкими прыщами.

Вокруг раздались удивленные возгласы, и расхрабрившаяся Анаид решилась на то, чего вообще-то делать не собиралась.

– Да и парень у тебя какой-то прыщавый! – сказала она и прикоснулась палочкой к лицу Рока, которое тоже мгновенно покрылось прыщами.

Марион не видела, что произошло с ее лицом, но заметила реакцию окружающих и уставилась на прыщи Рока.

– Какая гадость! – воскликнула она.

Наконец до Марион дошло, что она сама выглядит не лучше Анаид. Не зря же все вокруг отпрянули назад. Ощупав себя дрожащими пальцами, Марион в ужасе спрятала лицо в ладони и заверещала:

– Колдунья! Проклятая колдунья!

Только теперь Анаид поняла, что натворила. Она не знала заклинания для сведения прыщей!

Ей оставалось только выскочить из кафе и пуститься наутек.

Слушая Елену, Крисельда не верила своим ушам. Анаид не только ослушалась ее, без разрешения изучая заклинания, но и – о ужас! – решила отомстить, открыто воспользовавшись колдовством в общественном месте, в результате чего ее заклеймили как колдунью.

Крисельда была так возмущена, что ей хотелось прибить племянницу стулом.

– Ты совсем рехнулась! – верещала тетушка.

Анаид стойко ее слушала, хотя внутри вся тряслась от страха. Ей было очень стыдно.

– Ты отдаешь себе отчет в том, какой опасности ты всех нас подвергла?! Ты хоть понимаешь, чем это грозит тебе самой?!

В отличие от тети Крисельды, Елена держала себя в руках, но и она была не на шутку встревожена.

– Омниоры никогда не опускаются до того, чтобы мстить с помощью своих колдовских чар!

– Нам категорически запрещено применять заклинания такого рода! Кто тебя им научил? – чуть-чуть успокоившись, спросила у девочки тетушка Крисельда.

Анаид не могла ответить, откуда вычитала это заклинание. Она вообще нигде его не вычитала. Оно как-то само по себе прозвучало у нее в голове, а Анаид произнесла его вслух.

– Я просто хотела, чтобы Марион пригласила меня к себе на день рождения, – пролепетала девочка.

– И для этого ты наградила ее прыщами?!

– Нет. Сначала я произнесла заклинание, чтобы она меня заметила и стала со мной дружить, а она оскорбила меня при всех.

Елена с Крисельдой застонали, дружно всплеснув руками.

– Я сделала что-то не так? – спросила Анаид, заподозрив, что совершила большую ошибку.

– Конечно, не так!

– Маленькая дура!

– Ни одна колдунья-омниора не станет добиваться любви или дружбы с помощью зелья или заклинаний!

– Так поступают только одиоры!

– Кто тебя этому научил?!

Под градом упреков Елены и Крисельды Анаид съежилась и захлюпала носом. Она никогда не видела их такими возмущенными. Теперь Анаид ни капельки не сомневалась, что она никчемный человек и никудышная колдунья…

Анаид рыдала. В последнее время она только и делала, что плакала или ела. Неужели в ее возрасте все девочки обжоры и плаксы?!

Елена с Крисельдой замолчали и присели рядом с Анаид. Елена вытерла ей слезы, а Крисельда принялась гладить ее по голове, пока Анаид не перестала всхлипывать.

Высморкавшись и вытерев слезы, Анаид приготовилась слушать дальше.

Елена с Крисельдой заговорили спокойно и дружелюбно:

– Наше колдовство должно служить добру. Нельзя пользоваться им в своих интересах.

– Омниора никогда не прибегает к заклинаниям в корыстных целях.

– Ты совершила два серьезных проступка.

– А точнее, три!

– А еще точнее, твоих проступков не счесть!

– Однако на ошибках учатся.

– Мы, омниоры, такие же смертные, как и люди, рядом с которыми живем. Мы никогда не пользуемся своими способностями, чтобы добиться любви, дружбы, уважения или денег!

– Если омниору уличат в том, что она применила заклинания и проклятья в корыстных целях – чтобы кому-нибудь отомстить или для чего-то подобного, – ее изгоняют из клана, из племени и лишают колдовского дара.

– Поняла?

– Анаид, омниоры не имеют права делать все, что взбредет им в голову!

– Мы работаем, готовим еду, ходим по магазинам – совсем как обычные люди. Представляешь, во что бы мы превратились, если бы, не пошевелив пальцем, получали все, что захотим?

Анаид кивала, как заводная кукла. Наконец она устала кивать и, в последний раз всхлипнув, спросила:

– Значит, я плохая?

Елена с Крисельдой удивленно переглянулись. Ни одной из них еще не приходилось воспитывать юную колдунью. Как знать – может, то, что происходит с Анаид – ее чрезмерная самоуверенность и нелепые поступки, – в начале пути происходит со всеми?

– Ну ладно, – решив завершить разговор, заявила Крисельда. – Иди спать. Утро вечера мудренее.

– И завтра в школе ни слова о том, что ты натворила! – крикнула вслед девочке Елена. – Я была вынуждена напоить Марион, Рока и их друзей эликсиром забвения. Они забыли все, что происходило с ними за последние сутки… А жаль, они так старательно готовились к контрольной…

– Эликсир забвения? – заинтересовалась Анаид. – Классно! Значит, я могла бы…

– Нет!!! – хором воскликнули Елена и Крисельда.

Анаид попятилась и замолчала.

– На нашем следующем шабаше попросишь прощения за непослушание, – добавила тетушка Крисельда. – Возможно, тебя даже накажут.

Анаид насупилась. У нее не было ни малейшего желания просить прощения у Гайи, но, кажется, выбора ей не оставили. Поцеловав на ночь тетю Крисельду и Елену, Анаид, понурив голову, отправилась к себе в спальню.

Когда за ней затворилась дверь, обе женщины озабоченно переглянулись. Они понимали друг друга без слов.

– Анаид еще не готова.

– А будет ли она вообще когда-нибудь готова?

– А вдруг мы ошиблись?

– А вдруг у Деметры и Селены были веские основания для того, чтобы не посвящать Анаид в колдуньи?

Все эти вопросы непрерывно, как в калейдоскопе, вращались в головах Елены и Крисельды. При Анаид они уже не осмеливались обсуждать ее вслух.

Омниоры начали слегка побаиваться ее колоссальных способностей.

Болтливые привидения

Анаид легла спать в отвратительном настроении. Еще утром она считала себя могущественной колдуньей, способной добиться всего на свете любыми доступными ей средствами, а вечером уже кляла себя как самую глупую, самовлюбленную и бессовестную девочку в мире.

Ворочаясь с боку на бок, Анаид никак не могла удобно устроиться в постели. На правом боку ей не спалось. На левом тоже. Девочка положила на голову подушку, но так было жарко. Сбросив подушку, она выставила из-под одеяла руку, потом ногу, потом вторую ногу, но ей стало холодно. Наконец Анаид надоело ворочаться. Она включила свет и спрыгнула с кровати.

Ей больше не было стыдно. Она злилась на весь белый свет. Жизнь не удалась. Чем дольше она жила, тем противнее становилось все вокруг. Неделю назад она чувствовала себя хуже, чем в прошлом месяце, а сегодня – хуже, чем неделю назад.

На турецком ковре рядом с кроватью сидел призрак рыцаря в шлеме и латах. Когда Анаид вскочила, рыцарь подвинулся, чтобы девочка на него не наступила.

Таившаяся между штор призрачная дама усмехнулась, увидев, как рыцарь вздрогнул.

Анаид не смутилась. Призраки стали к ней приходить с того самого момента, как проявились ее колдовские способности. Они ее не пугали и не мешали, появляясь по ночам на своих излюбленных местах – рыцарь на ковре, а дама в шторах. С первыми лучами солнца призраки исчезали.

Однако нынешней ночью Анаид очень хотелось поругаться – хоть с самой собой, хоть с кем-то другим.

Начала она с себя. Взглянув в зеркало, Анаид показала себе язык. Она себе ужасно не нравилась. Гадкая девчонка! Худосочная! Неуклюжая! Откровенно говоря, Анаид больше устраивала себя до того, как начала стремительно расти. Раньше она была просто коротышкой. А в кого превратилась теперь?! Уродина!

Колдунья, издевающаяся над ни в чем не повинными мухами, воющая по-волчьи, покрывающая личики смазливеньких девочек мерзкими прыщами… И что вообще творится у нее в голове?! Вместо того чтобы думать, как спасти мать, она исходит злобой из-за того что ее, видите ли, не пригласили на день рождения! Она злая, обидчивая, она не способна простить мать за ее шашни с Максом и то, что та не рассказала о дочери своему любовнику!

Анаид устала от нотаций Елены и Крисельды. Она сама вызвалась отправиться на поиски Селены, но теперь ужасно боялась будущего. Стоило сначала думать, а потом говорить. А теперь слишком поздно…

Где искать Селену?

Что делать, когда она ее найдет?

А если Селена не хочет, чтобы ее нашли?

А если заклинания не подействуют?

От подобных мыслей Анаид стало так страшно, что она решила думать о другом – например, о дне рождения Марион. Но ведь прячут голову в песок только страусы! Откуда в ней такое легкомыслие?! Какой может быть праздник, когда Селена в плену и ее, возможно, пытают?! И никто кроме Анаид не может ее спасти! Выходит, Анаид – легкомысленная, жестокая и трусливая! И к тому же – уродина!

– Трусиха! – обозвала Анаид свое отражение.

И увидела в зеркале, как дама усмехнулась.

– Чего ты ржешь?! – взорвалась девочка.

Она не сомневалась, что призрак ничего не ответит и будет все так же над ней смеяться. Дожили! Теперь над Анаид издеваются не только Марион с Роком и вся их шайка, но и ее собственные галлюцинации!

Однако, к несказанному удивлению девочки, дама указала пальцем на рыцаря и заговорила:

– Я смеюсь над ним. Потому что трус именно он.

Рыцарь улыбнулся, но ничего не ответил.

– Он трус? Почему ты так говоришь? – удивилась Анаид.

– Ты это у меня спрашиваешь? – изумилась дама.

– Ay кого же еще!

Дама с удовольствием вступила в разговор.

– На том самом месте, где ты его видишь, он оставил свое войско в ущелье и сбежал!

Анаид не ожидала от галлюцинации такого красноречия.

– Какое еще войско?

– Войско графа Атаульфа, пытавшееся защитить долину Урт от полчищ Аль-Мансура.

Анаид очень удивилась. В школе она изучала этот мрачный эпизод истории родного края, о том, как, предавая огню и мечу встретившиеся ему на пути селенья, злодей Аль-Мансур-Ибн-Лаллах ворвался в ущелье, ибо христианское войско при виде острых сарацинских ятаганов дрогнуло и обратилось в бегство.

Неужели эта галлюцинация ее экзаменует?!

Анаид обратилась к заметно погрустневшему рыцарю:

– Это что, правда?

Медленно подняв голову, тот взглянул на девочку:

– Это ты меня спрашиваешь?

– Да.

– Благодарю за вопрос, милая девочка, это честь для меня. Знала бы ты, как утомило меня молчание за тысячу и семнадцать лет.

– Так это правда? Дама не врет?

Рыцарь печально кивнул.

– К сожалению, да. Батюшка мой, его светлость граф Атаульф, поставил меня в крайне затруднительное положение, назначив командовать войсками. А я был молод и неопытен. При первом же натиске сарацин у меня задрожали колени. Я бросился прочь и скакал, зажмурив глаза, пока не пал мертвым.

Анаид застыла, разинув рот от изумления.

– Тебя все-таки убили?

– Да, милая девочка. Трусость не избавила меня от смерти. Меня сразила шальная стрела, а проклятие моего батюшки не позволило мне успокоиться на том свете. Я приговорен вечно скитаться по землям, опустошенным жестоким врагом из-за моей трусости.

С этими словами рыцарь неопределенно махнул рукой в сторону стены спальни.

– Выходит, ты настоящее привидение? – изумленно спросила девочка.

– Да, моя милая собеседница. Я – блуждающее привидение, которому ты можешь милосердно помочь.

– Я могу тебе помочь? – удивилась Анаид.

– Можно мне сказать? – нетерпеливым тоном перебила дама, явно недовольная тем, что рыцарь полностью завладел вниманием девочки.

Анаид обернулась к ней.

– Милочка, – сказала ей дама, – ты можешь нас видеть, слышать и обращаться к нам с просьбами. Однако за их выполнение тебе придется платить.

– Я могу обращаться к вам с просьбами? Какими? – лихорадочно соображая, поинтересовалась Анаид. – И чем я должна буду вам платить?

– Ты можешь просить у нас исполнения своих самых безумных желаний! – улыбнулась дама. – Ведь мы же покойники и способны на многое.

– Вы владеете колдовскими чарами? – спросила Анаид.

– Нет, – покачала головой дама. – Зато мы блуждаем в Потустороннем мире и знаем все его уголки, скрытые от живых. Для нас не существует тайн. Нам известно, где живые зарывают клады, мы знаем все их секреты, все тайные проступки. Мы поименно знаем убийц и тайных любовников. Мы можем нашептать свои советы на ухо живому, и он не усомнится, что сам все придумал. А потом мы вселим в него такие страшные угрызения совести, что он покончит с собой. Последствия наших действий могут быть воистину грандиозными!

– А если я вас о чем-то попрошу и вы выполните мою просьбу, что я вам буду должна дать? – спросила Анаид, начавшая кое-что понимать.

– Свободу! – подавшись вперед, воскликнул рыцарь.

– Какую еще свободу? – удивилась Анаид. – Разве вы не свободны?

– Мы приговорены скитаться, – печально усмехнулась дама. – А хотели бы спать вечным сном. Мы уже искупили свою вину. Освободи нас от проклятья!

Анаид трудно было поверить, что она беседует с двумя безутешными призраками. Если честно, вид у них был не очень-то несчастный. Например, красивая дама казалась вполне благополучной.

– А ты в чем провинилась? – спросила у нее Анаид.

– Я предала любимого человека. Обещала, что дождусь его, но, возвратившись из крестового похода, он узнал, что я вышла замуж за барона. Поэтому он убил меня и проклял. Вот я тут и блуждаю.

– Значит, он не только прикончил тебя, но еще и обрек на вечные скитания?! – возмутилась Анаид.

– Убийством он обрек на вечные скитания и себя, – уточнила дама.

– Какой ужас! – воскликнула Анаид, хотя вечные скитания убийцы казались ей вполне заслуженной карой, особенно если жертвой стала женщина, всего лишь не выполнившая дурацкого обещания.

– Милая девочка, – вздохнула дама. – Когда б ты знала, как скучно слоняться без цели столько сотен лет! Нам – трусливому рыцарю и неверной даме – ужасно хочется отдохнуть.

Анаид начала понимать, что происходящее не галлюцинация и не бред. Перед ней были просто-напросто два несчастных привидения, готовые оказать ей любые услуги, лишь бы она облегчила их муки.

Чего же она ждет?! Ведь они утверждают, что все знают! Вперед! Надо все выспросить поподробнее!

– Хорошо, – изобразив на лице живой интерес, заявила Анаид. – Если вы мне поможете, я пойду вам навстречу.

Слова девочки подействовали. Призрачные собеседники впились в нее жадными взглядами.

– Ну?

– Говори! Мы выслушаем и поможем тебе!

– Вы знаете, кто такие одиоры?

– Естественно.

– Мы с ними общаемся.

– Ты же сама одиора!

– Никакая я не одиора! – возмущенно перебила даму Анаид.

– Прошу прощения, милая девочка, но я считала, что…

– Я – омниора! Дочь Селены, внучка Деметры из племени скифов, из Клана Волчицы!

Рыцарь и дама озабоченно переглянулись, явно раскаиваясь, что разозлили Анаид.

– Как тебе будет угодно, милая девочка! Дочь Селены!

– Внучка Деметры!

– Приносим свои глубочайшие извинения за то, что назвали тебя одиорой!

– Разумеется, ты омниора, о дочь Селены!

– Внучка Деметры! – как заклинание повторил рыцарь.

– Хватит! Замолчите! Я на вас вовсе не сержусь! – оборвала тираду Анаид, раздраженная подобострастием привидений.

Стоило ей выкрикнуть эти слова, как призраки мгновенно замолкли, закрыв рты. Анаид поняла, что им дозволено говорить, только если она сама к ним обратится. Выходит, им каждый раз требуется от нее разрешение на беседу? Это хорошо. Послушные привидения – это то, что надо! Только какие-то они туповатые. Как они могли спутать ее с одиорой?!

– Неужели я так уродлива, что похожа на одиору?!

– Это ты нас спрашиваешь, милая девочка?

– Да. Вас. Отвечайте!

– Судя по всему, не много одиор ты видела, – заметил рыцарь. – Уверяю тебя, они отнюдь не уродливы. Напротив, они блистают такой красотой, что перед ними бледнеет солнце.

Анаид разинула рот от удивления.

– Значит, они не страшные волосатые старухи с бородавками на носу?

– Ой, не смеши меня! – расхохоталась дама.

Анаид обиделась. Но ведь злые колдуньи из книжек всегда таковы! Откуда ей было знать, на что в действительности похожи одиоры?! Ни тетушка Крисельда, ни ее подруги-омниоры никогда не описывали ей внешности одиор…

– Это расхожие представления, милая девочка, – стал объяснять рыцарь. – На самом деле одиоры самые сильные, честолюбивые и самовлюбленные существа на свете. Они готовы на все ради вечной молодости, бессмертия и красоты.

Анаид смутилась. Рыцарь был совершенно прав. К чему бессмертие, если у тебя на носу красуется бородавка?!

Выходит, спутав Анаид с одиорой, привидения сделали комплимент ее внешности! Хотя вряд ли стоит верить каждому их слову…

– Ладно, не обращайте внимания. Я еще молода и, правда, никогда не видела одиор.

Услышав эти слова, дама усмехнулась в рукав, и Анаид это не понравилось:

– Чему ты смеешься? Я что, сказала что-то смешное?

– Что ты, милая девочка! Конечно, нет. Просто ты уже встречала одну одиору.

– О ком ты? – побледнев, спросила девочка.

– Прости, но мы не можем тебе этого сказать, а то нам придется плохо. Одиоры не желают, чтобы мы о них говорили.

Анаид пришла к выводу, что оба привидения прислуживают одиорам, и решила быть настороже.

– Тогда нам не о чем разговаривать!

Привидения погрустнели, но не осмелились открыть рта. Они были очень послушны.

Однако на самом деле одиоры интересовали сейчас Анаид во вторую очередь, и она сделала вид, что смягчилась.

– Ну ладно, – сказала она. – Ну их, этих одиор! Я лучше задам вам другой вопрос.

Оживившись, привидения заулыбались, всем своим видом демонстрируя готовность помочь девочке и заслужить свободу.

– Где находится моя мать Селена?

– Но, милая девочка, ты же прекрасно знаешь, что она у одиор!

– Знаю, но не знаю, где именно.

– К сожалению, мы не смеем говорить всего, что знаем, – откашлялся рыцарь. – Мы можем очень пожалеть о своей болтливости.

– Хотя бы намекните!

У привидений был испуганный вид, но они заговорщически переглянулись.

– Ты обещаешь нас освободить?

– Обещаю! – без колебаний ответила Анаид.

– Обещаешь никому не говорить, от кого узнала то, что мы тебе сейчас сообщим?

– Обещаю!

– Там, где воды замедляют свой бег, – хриплым голосом прошептал рыцарь, – там, где смертным не на что встать, есть пещеры и коридор между мирами. Там Селена будет с тобой говорить, но увидеть ее ты не сможешь.

– Ты увидишь лишь ее отражение в водах, – добавила дама.

– О каких медленных водах вы говорите? – задумалась Анаид. – О Черном плесе? Да?

И тут, к величайшему удивлению девочки, привидения развели руками.

– О чем ты, милая девочка?!

– Как это – о чем?! Вы же только что сказали мне, что…

– Мы?! – воскликнула дама.

– Ты что-то путаешь, милая девочка! Мы держали язык за зубами.

– Хватит отпираться! – разозлилась Анаид.

– Мы не отпираемся. Мы действительно ничего тебе не говорили.

– Ты сама все придумала.

– Или тебе приснилось.

– Но я же вас прекрасно слышала!

– Прости, но ты ошибаешься, милая девочка!

– Дочь Селены.

– Внучка Деметры.

– Убирайтесь к чертовой матери! – в сердцах воскликнула Анаид, и к ее огромному удивлению, привидения тут же растаяли в воздухе.

Анаид решила их больше не звать. Ей надоели их фокусы, но она твердо решила отправиться на следующий день к Черному плесу.

Перед сном в голове у Анаид вертелся один из тех нелепых вопросов, которые так часто отвлекают людей от серьезных мыслей: неужели глупые привидения в самом деле отправились к чертовой матери? И чем они сейчас с ней занимаются?

ПРОРОЧЕСТВО ТРЕБОРЫ

 
Мудростью слов в тайной кузнице
Плавили древнее злато,
Плавили для Избранницы
Той, что придет когда-то.
 
 
Мать всех колдуний, Ора
Жезл изгнала из мира —
Такова была ее воля,
Таково решение было.
 
 
Скрытый от взоров праздных,
Он ждет в подземных чертогах,
Когда величавым парадом
Бессмертные выйдут боги.
 
 
Тогда на свободу он выйдет
Из тесной земной юдоли
И ляжет в белую руку,
Ее запятнав кровью.
 
 
Огонь и кровь слишком тесно
Слиты в источнике силы.
Огонь и кровь – для хозяйки Жезла,
Кровь и огонь – для рабыни.
 
 
Жезл нашей матери Оры
Вновь воцарится над нами,
Ему подчинятся сестры
И будут покорны веками.
 

Дорога к Селене

Натянув сапоги и надвинув на уши шапку, Анаид положила в рюкзак немного хлеба и сыра, несколько апельсинов, пригоршню сушеных фруктов и бутылку воды. До Черного плеса было всего часа два хода, но девочка не знала, сколько пробудет там, прежде чем ей удастся поговорить с Селеной.

Деметра учила Анаид не доверять горам, жестоко карающим легкомысленных и самонадеянных. Самый верный советчик в таких местах – осторожность. Тех, кто к ней глух, ждет смерть.

Деметра часто показывала внучке альпинистов, прибывавших в Урт с огромными рюкзаками. Эти безрассудные храбрецы бросались на штурм горных вершин без рассуждений и опаски. Привозили же их назад зачастую слепыми, глухими и безумными. Горы лишали их рассудка, пальцев рук, ног и даже жизни.

Деметра рассказывала Анаид истории о людях, погребенных под снегом, убитых молнией, заблудившихся, разбившихся и растерзанных волками. Будь Деметра жива, она заставила бы девочку взять с собой спички, веревку, ружье, компас, ракетницу и запасной свитер. Теперь же вместо всего этого Анаид пришлось взять с собой необычного спутника.

Она уже стояла на пороге дома, когда кто-то запрыгнул ей на рюкзак и повис, вцепившись в него острыми коготками. Это был Аполлон, котенок-проказник, не желавший оставаться дома один. Он спрыгнул на Анаид с полки, на которой стоял радиоприемник.

– Хулиган! – сказала ему Анаид. – Тебе со мной нельзя! Слезай!

Аполлон прикинулся внезапно оглохшим.

– Мяу, мяу, мяу! – с безукоризненным произношением сказала непоседе Анаид на кошачьем языке.

Навострив мохнатые ушки, Аполлон очень удивился тому, что хозяйка обратилась к нему по-кошачьи, и вежливо извинился за свое поведение:

– Мяу! Мяу!

Выслушав извинения, Анаид ласково погладила котенка по шерстке. Сама она уже давно перестала удивляться своим способностям. Иногда девочке было очень трудно сдержаться и не блеять вместе с овечкой, не чирикать с воробьем, не кудахтать с курицей и не ржать вместе с жеребенком.

Например, накануне утром Анаид громко закукарекала, чтобы заставить замолчать гадкого петуха во дворе доньи Энграсии, никому не дававшего спать своими криками. Тетушка Крисельда проснулась и стала ругаться, подумав, что петух залетел к ним на крышу, не подозревая, что кукарекала племянница.

Анаид не призналась тете Крисельде в том, что понимает язык животных и даже говорит на нем. Девочка уже заметила, что ее знакомые омниоры понимают только вой волков собственного клана. При этом им непонятен даже лай дворовой собаки.

В конце концов Анаид поддалась на уговоры Аполлона, которому ужасно не хотелось оставаться дома с ворчливой тетей Крисельдой.

Вздохнув, Анаид опустила котенка в рюкзак и промяукала:

– Хорошо, я возьму тебя, потому что ты маленький и легкий. Но когда ты станешь большим и тяжелым, я тебя точно брать не буду!

По пути Анаид решила, что внезапное появление Аполлона – добрый знак. Девочка уже понимала, что случайно ничего не происходит, и радовалась спутнику. С ним она чувствовала себя не такой одинокой.

О своей вылазке Анаид никому не сказала. Тете Крисельде девочка соврала, что едет на экскурсию с классом, а в школе заявила Гайе, что вынуждена пропустить уроки, потому что Крисельде срочно нужна ее помощь.

Анаид держала свой поход в тайне и потому, что ее насторожило поведение тети. По ряду признаков девочка поняла, что та не только не поможет ей поговорить с Селеной, но и, скорее всего, постарается этого не допустить. Елене и Карен Анаид тоже не полностью доверяла. О Гайе и говорить не приходилось. У девочки даже мелькнуло подозрение, не одиора ли ее учительница?!

Перейдя через мост, Анаид медленно побрела по извилистой тропинке в сторону перевала. Чем выше девочка поднималась, тем больше поражалась странному тусклому небу над оставшейся у нее за спиной долиной. Раньше Анаид объясняла воцарившийся этой весной над Уртом полумрак дымкой и туманами, но со склона горы она не заметила никаких испарений.

С момента исчезновения Селены и приезда тети Крисельды с Уртом и его окрестностями что-то случилось. Иногда Анаид было очень душно. Воздух казался ей спертым и затхлым. Иногда ее удивляло блеклое утреннее небо. Горизонт словно исчез. Казалось, мир кончается совсем рядом. Теперь, глядя со склона горы, Анаид могла поклясться, что ее родная долина накрыта куполом, не похожим ни на какие известные ей природные явления.

Чем дальше шла Анаид, тем тревожней становилось у нее на душе. Она чувствовала, что впереди ее ожидает страшная опасность, но возвращаться назад не желала. Девочка уже почти добралась до перевала, которым раньше часто пользовались контрабандисты, перевозившие на мулах через горы свои тайные грузы. В рюкзаке замяукал Аполлон. Ему было страшно. Анаид тоже испугалась.

На самой вершине перевала она остановилась как вкопанная. Что-то мешало ей идти дальше.

Отяжелевшие ноги словно приросли к земле. Анаид задыхалась, у нее потемнело в глазах, ей очень хотелось развернуться и пуститься бегом вниз по тропинке. Или броситься на землю и кубарем катиться по склону. Девочка шагнула назад, но вспомнила о Селене и остановилась.

У Анаид не было сил продолжать путь. Она вообще с трудом держалась на ногах, но не желала поддаваться слабости и отчаянно пыталась взбодриться, чтобы преодолеть невидимое препятствие.

На помощь ей пришла пчела.

Прожужжав над головой Анаид, пчела пролетела вперед и скоро скрылась из виду. Поняв, что препятствие преодолимо, девочка собрала все свое мужество и решила последовать за летуньей.

Стиснув зубы, Анаид сделала шаг вперед. Потом другой. Третий. Она шагала все уверенней. Из последних сил Анаид передвигала ноги, вспоминая Селену, ее прекрасные волосы, веселый смех и ласковые руки. Эти воспоминания утроили силы девочки. Скоро она уже не шагала, а бежала вперед.

Внезапно Анаид показалось, что с разбегу она налетела на стену, холодную и твердую. На вид это напоминало густой серый туман, а на ощупь – тонкий озерный лед или стекло.

Раздался хруст. Сжав кулаки, Анаид напряглась и рванулась вперед. Преграда затрещала, и приободрившаяся Анаид сделала еще несколько шагов. Внезапно что-то вонзилось ей в левую ногу. Закричав от острой боли, девочка подскочила и рухнула на землю.

И все-таки ей это удалось!

Анаид не понимала, что за преграду пробила, но жадно глотала напоенный ароматом цветов свежий весенний воздух. Яркое солнце на ослепительно синем небе ласкало ей лицо теплыми лучами. Похоже, Анаид пробила в стене брешь.

Что же это было?

Анаид предположила, что это чары защищавшего ее Клана Волчицы. А она их разрушила… Но ведь не зря! Теперь она может искать Селену!

Анаид собралась с духом и улыбнулась. Высунувшийся из рюкзака Аполлон ласково замурлыкал, и Анаид прижала его к груди. Она не одна! Они вдвоем преодолели препятствие!

Оставалось непонятным лишь одно – полностью ли она разбила невидимую стену или только проломила в ней проход?

Вскочив на ноги, чтобы осмотреть преграду, Анаид с криком снова упала на землю. Нога, словно распоротая о колючую проволоку, страшно болела.

Осторожно подтянув штанину, Анаид с удивлением увидела, что никакой раны нет.

Кожа цела, нигде не видно следов крови и порезов.

Что это? Неужели внушение?!

Осторожно поднявшись, Анаид попробовала наступить на больную ногу и почувствовала острую боль. Прикусив губу, девочка постаралась взять себя в руки, понимая, что запросто сгинет здесь, если даст волю отчаянию и потеряет голову.

Когда-то давно Деметра объяснила Анаид, что в минуты страшной опасности мозг человека бьет тревогу, пробуждая все его нервные окончания. В такие моменты у человека невероятно обостряются зрение, слух, осязание и обоняние.

Для Анаид, наверное, наступил именно такой момент – или же она обладала редкой способностью усиливать при необходимости свое восприятие.

Как бы то ни было, девочка сосредоточилась и учуяла запах грибов, притаившихся под палыми листьями вокруг дуба. Добравшись до дерева на четвереньках, она принялась расшвыривать листву. Обоняние ее не подвело. Среди обнаруженных грибов, Анаид выбрала те, которые Деметра учила ее применять чтобы утолить боль и прогнать тревогу.

Она полизала красную пятнистую шляпку гриба, глотая со слюной его болеутоляющую пыльцу. Очень скоро по телу Анаид растеклось ощущение легкой эйфории. Полизав гриб еще немного, девочка принялась растирать им больную ногу, приговаривая слова, которые в такие моменты бормотала ее бабушка. Боль стала утихать и через несколько минут ушла совсем.

Сунув гриб в рюкзак и категорически запретив Аполлону к нему прикасаться, Анаид приготовилась идти дальше.

Взглянув назад, девочка убедилась в том, что ничто не препятствует ее возвращению. До Черного плеса оставался еще час ходьбы.

Но стоит ли продолжать путь? Не напоминает ли она безрассудных альпинистов, упорно ползущих вверх по скалам даже при северном ветре, готовых заплатить жизнью за свое безумное упрямство, замерзнув на горных вершинах?

Анаид решила поступить так, как подсказывал ей внутренний голос. Пробитая стена не казалась посланным горами предостережением. Это всего лишь колдовство! Разрушив его, девочка могла спокойно продолжить путь.

Когда Анаид добралась до Черного плеса, солнце уже стояло высоко над ее головой. Дорога оказалась дольше и трудней, чем она ожидала. Усталая и голодная, но довольная собой, Анаид уселась у края тростниковых зарослей на большой камень, с которого было хорошо видно все вокруг.

Вода была спокойной и очень темной из-за ила и донных растений. В этом уголке долины, лежавшем на пути к озерам, река замедляла свой бег и разделялась на тысячу извилистых рукавов. Мягкая земля превратилась здесь в трясину, жадно засасывавшую тех, кто решался по ней прогуляться. Анаид не принадлежала к их числу. Ей никогда и в голову бы не пришло соваться в болото.

Прижав к груди Аполлона, девочка достала еду и воду. Не мешало бы подкрепиться! Кто знает, что ждет ее впереди!

Анаид жевала медленно, смакуя каждый кусочек, и чуть не задремала, убаюканная шорохом тростника. Внезапно, отразившись эхом от скал, сверху раздался клекот орла, высматривавшего себе жертву. Не задумываясь ни секунды, Анаид ответила орлу на его языке.

Что это?! Что с ней происходит?! Чего ей еще от себя ждать?! Во что она превратилась?! Чем больше Анаид вникала в колдовские тайны, тем сильнее боялась самой себя. Из странной девочки она превращалась в необычную девушку. Что же из нее выйдет, когда она вырастет?!