Текст книги "Улица теней (ЛП)"

Автор книги: Майкл Ривз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 14 страниц)

Компаньонка окинула его взглядом. Вес знал ее уже семь лет, но сейчас никак не мог понять, что означает такой взгляд.

– Сегодняшний вечер может стать венцом всей твоей творческой карьеры, – продолжала Дижа. – Ты не должен ни на что отвлекаться.

– Даже если речь идет о геноциде? Диж, уничтожен целый народ. Мой народ.

– Ты не знаешь, правда это или нет. Просто ходят слухи. А тебе…

– Я могу выяснить, – оборвал ее Вес. – Это несложно.

Он повернулся к спутниковому терминалу рядом с верстаком – тот стоял всего в паре шагов, как и вся прочая мебель в его крошечной студии за галереей. Сама галерея была достаточно просторной, чтобы вместить шесть его последних творений – но не больше, иначе бы в ней стало тесно. Произведения были расставлены так, чтобы каждое из них освещало свой участок зала.

Вес запустил проекцию Голосети и ввел запрос. Нужный заголовок нашелся почти сразу.

ЗАГАДОЧНАЯ КАТАСТРОФА НА КААМАСЕ

Сканирование местности подтвердило, что в результате планетарной катастрофы неизвестного происхождения население Каамаса, одной из планет Ядра, было практически истреблено. Официальные лица, проводящие расследование на орбите, считают наиболее вероятной причиной связку сверхмощных актиниевых бомб, которая дрейфовала среди планет Ядра. Очевидно, бомбы были запущены сепаратистами еще во время Войны клонов. По предварительным оценкам, в результате взрыва и последующих пожаров погибло от семидесяти до восьмидесяти пяти процентов населения…

К тексту новости прилагались голограммы с места происшествия. Вес увидел обугленные остовы городов. Густые леса, простиравшиеся на тысячи квадратных километров, все еще горели – даже с орбиты была видна пелена дыма.

«Мой мир исчез», – подумал он. Не в буквальном смысле – планета по-прежнему вращалась вокруг солнца, вот только цивилизация каамаси вряд ли когда-нибудь оправится от удара. Империя могла сколько угодно твердить, что причиной катастрофы послужили оставшиеся со времен войны снаряды. Но любому разумному существу хотя бы с тремя классами образования было очевидно: даже во внешних регионах Ядра вероятность, что дрейфующие бомбы по чистой случайности врежутся в планету, ничтожна. Между строк нетрудно было прочитать правду.

Даже удивительно, как спокойно Вес отнесся к происшествию. Это, должно быть, из-за шока. На самом деле он ничего еще не понял, не осознал до конца. Промелькнула отстраненная мысль: интересно, сойдет ли он с ума, когда его разум наконец переварит это известие?

Каамас. Его планета. Его народ. Всего за какой-то день целую блистательную цивилизацию – точнее, тех немногих, кто выжил, – отбросили почти что в каменный век.

А приказ отдал Император.

В этом Вес Волетт был уверен. Он не интересовался политикой, но и глупцом тоже не был. Только такой безжалостный параноик, как Палпатин, мог счесть планету пацифистов угрозой для своей власти. Народ Веса ничем не провинился; они всего лишь воспользовались данным галактической Конституцией правом и выразили свой протест, когда Империя начала душить искусство, науку и философию строгими ограничениями и непомерными налогами.

Его сородичи. Скромные, спокойные, мудрые, сердобольные… Говорят, когда джедаи пытались составить свод моральных правил, ставший потом Кодексом джедаев, они обратились за советом к каамаси. Но все в прошлом. Никто больше не прилетит на его некогда прекрасную родину – а если и прилетит, то лишь затем, чтобы ужаснуться при виде выжженной планеты, которая некогда была светочем разума.

Внезапно Вес резко вдохнул и пошатнулся – его охватила мемния. Чувство-воспоминание было таким ярким, что на какой-то миг уютные стены его мастерской растворились, и он будто оказался дома – в деревне Джуалья. Живописное селение, где он вырос, гнездилось среди волнистых Канупских холмов. Он стоял в своем логове, смотрел на рощицу кислоплода и любовался мягкими переливами рассветных лучей на глянцевых листьях и серебристой кожуре спелых фруктов. В речушке неподалеку пересвистывались поющие рыбы.

Вес вспомнил, когда же он видел эту сцену наяву. Это было за три стандартных месяца до того, как он покинул Каамас и прилетел на Корускант. Вес уже тогда мечтал творить световые скульптуры – запечатлевать в пучках фотонов чувства, которые были бы понятны почти любому разумному существу; выставлять свои работы – и, как он надеялся, продавать их. Каамаси не стремились к материальным благам, но отказываться от них было бы глупостью. Как однажды сказал философ Хиока Ланс: «Проблема галактического общества – не в том, что у нас слишком много бедных, а в том, что слишком мало богатых». Ничего дурного в капитализме не было – если только к нему прилагалась социальная этика.

Уникальная способность видеть мемнии с древнейших времен была записана в генах каамаси. Обычно такие образы приходили к ним после сильного потрясения и почти всегда были как-то связаны с его причиной. К Весу видения являлись лишь один раз – еще в детстве, когда умер его любимый дядя. Скульптор озадаченно нахмурился. Эта мемния, воспоминание о безмятежном миге перед отлетом с Каамаса, – как она могла быть связана с чудовищной катастрофой, о которой он только что узнал?

Скоро он все понял.

Вес почувствовал какое-то… возмущение. Это был будто беззвучный грохот, вспышка без света, недвижная дрожь, которая застыла на месте, но все же каким-то образом с чудовищной скоростью неслась на него. Мемния разбилась, рассыпалась на острые осколки мыслей, словно была выточена из хрупкого дюралюминия, и осколки летели, чтобы вонзиться в него и оглушить безмолвным воплем целой умирающей планеты.

И тут он понял, что случилось. Обычно каамаси делились горестными воспоминаниями с сородичами, чтобы рассеять и ослабить боль. А сейчас он чувствовал мемнии нескольких миллионов своих собратьев. Это была сокрушительная волна агонии, смятения, отчаяния и потрясения, которая пронеслась сквозь время и пространство. Как символично теперь смотрелось его собственное чувство-воспоминание – сцена из той мирной и безмятежной жизни, что оборвалась столь внезапно…

Бесчисленные образы и эмоции потоком шрапнели врезались в его сознание. Он не мог сдержать их, не мог от них укрыться. Он почувствовал агонию и смерть каждого каамаси, всех до единого.

Где-то далеко, за тысячу световых лет отсюда, Дижа звала его по имени. Он почувствовал, как перепуганная компаньонка подвела его к кушетке и помогла лечь. Но легче не стало – лежал он или стоял, от безумного водоворота нельзя было укрыться. Все, что он мог – это из последних сил цепляться за остатки сознания и пытаться не дать разорвать свой разум в клочья.

В конце концов, после вечности невыразимого ужаса, волна начала слабеть. Рассыпавшееся по космосу сознание снова сжалось в точку по имени Вес Волетт. Скульптора била дрожь, пот катился с него ручьями, но он был жив – и каким-то чудом сохранил рассудок.

Обеспокоенная Дижа сидела возле него, нахмурив брови.

– Полегчало? – Когда Вес сумел слабо кивнуть, она с облегчением выдохнула: – Что случилось?

– Мемния.

Дижа внимательно посмотрела на него. Зелтронки были немного знакомы с эмпатическим резонансом, а она достаточно долго работала с Весом и понимала, что такое общие воспоминания.

– Я не знала, что они бывают такими сильными.

Вес вкратце объяснил, что произошло. Компаньонка с ужасом воззрилась на него:

– После такого шока тебе нельзя идти на выставку. Давай перенесем.

Вес покачал головой:

– Нет. Теперь тем более важно открыть выставку в назначенный час. Если хоть один каамаси живет и творит, значит, Император потерпел поражение.

Вес с трудом поднялся на ноги. Голова раскалывалась, будто в нее врезалась комета. Дижа тоже встала, протянула ему руку, но Вес отмахнулся:

– Передай заказчикам мои извинения. Скажи, что я не смог прийти из-за болезни.

Он подошел к верстаку и включил индуктор плазменного потока. Вскоре послышался вибрирующий гул, и перед ним возник метровый дугообразный луч синего света. Вес немного закрутил его, настроил угол. Сияющая плазма изогнулась, издав низкий электронный звук, похожий на стон.

Вес взглянул на хронограф на стене.

– Почти пора, – заметил он. – Готовься к приему гостей.

Дижа помедлила, затем нехотя кивнула.

– Ладно. Надеюсь, ты знаешь, что делаешь. – Она вышла и закрыла за собой дверь.

Вес сосредоточился на крученой игле, слепленной из света. Он добавил неона, криптона, ксенона; плазма вспыхнула красным, потом зеленым, синим… Скульптор настроил оттенки, а потом изогнул лучи в широкие арки.

Разумеется, главное – простота. Чем проще, тем ярче будут чувства. Дижа была права: Вес прекрасно знал, что делать. Он строил надгробие.

Глава 4

Джакс дышал глубоко и медленно – как учил его мастер Пиелл. С каждым выдохом он чуть шире раскрывал свое сознание, расправляя ниточки энергии, которые связывали его с Силой.

Каждый джедай, говорил ему наставник, по-разному воспринимает свою связь с Силой, и многие сравнивают ее с явлениями из внешнего мира. К примеру, сам мастер Пиелл всегда говорил, что для него эта связь подобна воде. А Джакс чувствовал и «видел» Силу в облике звенящих нитей или струн, которые тянулись сквозь время и пространство, связывая все воедино. Когда он ощущал чью-то ауру, ему виделся обволакивающий того кокон из переплетений света и тьмы. Когда чувствовал что-то на расстоянии – Сила в тот же миг тонкими усиками тянулась от него к цели. Если силы нужны были его телу – например, для бега или прыжков – нити обвивали его и несли; они же притягивали к нему предметы невидимым арканом. И вот теперь по его воле эти струны растянулись во все стороны, ощупывая и обыскивая пространство, пока наконец не обнаружили то, что он искал.

Будто почувствовав прикосновение, летающий тренировочный дроид выпустил в него веер лазерных лучей, молниеносно перескакивая с места на место после каждого выстрела. Джакс с завязанными глазами взмахивал энергетическим мечом, считая залпы. Каждый раз он еще до выстрела знал, с какой стороны прилетит луч. Один… два… три… четыре… пять…

Последний, шестой выстрел больно ужалил его в правый бок.

– Проклятье! – Джакс сорвал с глаз повязку и произнес код деактивации. Тренировочный дроид плавно опустился на пол. Джедай плюхнулся на скамью, торчавшую из стены, и понуро уставился на меч у себя в руке.

– Итак, человек-дроид: ноль-один, – произнес металлический голос. Джакс обернулся и увидел, что И-5 стоит под аркой у входа в маленький огороженный дворик, где тренировался джедай.

– Мне начинает казаться, что Ларант права, – вздохнул Джакс. – Джедаям стоило почаще тренироваться с другим оружием. – Он скривился. – Только ей не рассказывай.

– С другой стороны, только джедай смог бы отбить пять выстрелов.

Джакс пожал плечами:

– Какая разница, первым выстрелом меня убьет или шестым. Моему трупу будет все равно.

– Чего не знаю, того не знаю, – отозвался И-5. – Впрочем, замечу, что фехтуешь ты куда лучше, чем тебе кажется.

Джакс перевел взгляд на меч. С лезвия на него смотрело его искаженное отражение.

– Да ну? С чего ты вз…

И-5 внезапно вскинул левую руку, вытянув указательный палец, и выстрелил в Джакса лазерным лучом. Луч тут же рассыпался по лезвию брызгами ионизированного огня: джедай машинально поднял меч навстречу выстрелу.

– Вот с чего, – сказал И-5. – Скорость света – чуть меньше трехсот тысяч километров в секунду. Ты сейчас стоишь в семи с половиной метрах от меня. Очевидно, что твои рефлексы, использующие упреждающее действие Силы, в полном порядке. Надо просто им довериться.

Джакс широко улыбнулся:

– Ты уверен, что где-нибудь в твоих железных мозгах не запрятана программа мастера-джедая?

– Упаси меня создатель. Я искренне надеюсь, что даже стандартный искусственный интеллект способен на большую гибкость, чем джедаи.

Улыбка Джакса угасла. Дроид поспешно придал голосу сочувственные нотки:

– Приношу свои извинения, Джакс. Даже протокольным дроидам порой свойственна бестактность. Я забылся.

– На твое мнение я не обижаюсь. Меня скорее огорчает… что ты прав. Каждая тварь в Галактике знает, что стоит перед выбором: приспособиться или погибнуть. Принцип несложный. Почему же в Совете этого не поняли? Почему они не разглядели опасность, пока не стало слишком поздно?

– Если допустить, что это был не риторический вопрос, – отозвался И-5, – в ответ я могу только процитировать наблюдение, которым более пятнадцати лет назад поделился со мной твой отец. Как ты знаешь, он работал в Храме и успел как следует изучить своих нанимателей. Конечно, Лорн полагал, что джедаи тебя похитили, и потому относился к ним с предубеждением. Но даже до того он не питал насчет Ордена никаких иллюзий: там царил застой и самонадеянность.

Он рассказал мне, что нашел в файлах упоминание некоего Избранного… якобы его появление было предсказано и даже неизбежно. Избранный должен был вернуть в Силу равновесие. Возможно, джедаи надеялись, что это существо придет и сделает за них то, чего они не могли или не решались сделать сами. А твой отец считал – и я с ним искренне согласен, так как за время путешествий достаточно насмотрелся на поведение органических существ… Он полагал, что, если кто-то отказывается самостоятельно рассуждать и перекладывает ответственность на некую фантастическую высшую силу, вместо того чтобы задуматься о собственных поступках – жди беды.

Джакс задумчиво кивнул. До него в свое время доходили слухи о том, что этим Избранным считался Энакин Скайуокер, подопечный прославленного джедая Оби-Вана Кеноби. Знать наверняка Джакс не мог – доступа к таким конфиденциальным сведениям у него не было. Джакс был самым что ни на есть рядовым джедаем и к моменту падения Ордена едва успел получить звание рыцаря. Но Галактика и так уже сошла с ума, так что версия об Избранном была ничуть не хуже прочих. Джакс входил в число немногих падаванов, считавших Энакина Скайуокера своим другом, но уже тогда он весьма настороженно относился к внезапным перепадам настроения одаренного юноши. Он помнил, как однажды всмотрелся в ауру Энакина и увидел переплетение черных, словно ночь, прядей, раскинувшихся во все стороны.

Почему же этого не замечал Совет? Или, может, они просто решили не обращать внимания?

– Может быть, ты и прав, – наконец ответил он. – Хоть в чем-то, но прав. Вряд ли мы когда-нибудь узнаем наверняка.

И тут на его разум обрушился удар – внезапный и такой мощный, что Джакса буквально швырнуло на колени. Что-то только что случилось – и по Галактике прокатилась такая чудовищная волна боли и смерти, что нити, связывавшие его с Силой, загудели, как балавайский гонг. Он почувствовал, как неведомый кошмарный вихрь гасит миллионы, миллионы жизней… Меч выпал из рук; Джакс закрыл лицо ладонями и застонал.

– Джакс? – Руки И-5 были сделаны из твердого сплава, но к Джаксу он прикоснулся мягко и деликатно. Дроид развернул джедая за плечи, склонился к нему и пристально вгляделся в его лицо. – Что с тобой? В чем дело?

– Смерть, – еле выдавил Джакс. – Я слышу смерть. Крики в ночи. Где-то… Столько разрушений… Они все… все…

Он никак не мог договорить. Ужас трагедии обрушился на него с такой силой, что Джакс едва мог вздохнуть. Где-то вдалеке бесчисленные голоса хором вскрикнули, а затем навек смолкли. Стены дворика все еще крутились перед глазами, но джедай заставил себя подняться на ноги. И-5 начал было протестовать, но Джакс отмахнулся от него и побрел в гостиную.

Он надеялся, что ошибся. Всем сердцем желал, чтобы причиной возмущения в Силе оказалось что-то еще… что угодно. Но Джакс понимал, что надеется зря. Уверенность его только окрепла, когда он бросил взгляд на Ларант. На лице тви’леки застыла обычная маска безразличия, но в ее глазах читался ужас. Тот же самый ужас.

– Каамас, – сдавленно прохрипела Ларант.

Звук ее голоса ударил его едва ли не больнее, чем судорожная волна, распространившаяся по Силе пару минут назад. Каамас? Планета, где жил народ, постоянно поднимавший планку для других рас, достигая все новых высот в искусстве и философии? Джакс растерянно смотрел на Ларант, не веря своим ушам. Это была какая-то бессмыслица. Почти все каамаси слыли утонченными интеллигентами. Их планета оставалась одной из немногих, где до сих пор вместо постоянной профессиональной армии держали местное ополчение. И только законченный параноик вроде Палпатина мог бы вообразить, что…

И тут Джакс понял, что скрывалось за катастрофой, и во рту появился горький привкус желчи. Ну конечно. Каамас был идеальным примером, чтобы донести до всех послание: Император прочно сидит на троне, и попытка его свергнуть будет обречена на провал. Эта акция покажет: если Палпатин достаточно безумен – а может, просто настолько жесток – чтобы отправить в небытие целую планету ученых и ремесленников, то что может его остановить, вздумай он поступить так же с Кореллией, Алдерааном, Дантуином или любой из тысячи других планет?

Абсолютно ничего, понял Джакс. И разумеется, именно такого ответа и добивался Император.

К своему удивлению, Джакс почувствовал внезапный укол ярости – и злился он на собственных соратников. Почему джедаи отгородились от всех, наплевав на долг, которому служили несколько тысяч поколений? Если бы они были готовы, быть может, ничего бы и не случилось. Прояви они хоть капельку чуткости, могли бы почувствовать угрозу в самом Ордене, пока было еще не поздно.

И в этот миг в Силе пронеслось ощущение абсолютной уверенности. Джакс просто знал. Неясно, откуда пришло это знание: было ли оно хоть как-то связано с голосами гибнущих каамаси, что до сих пор эхом звенели у него в голове, или просто Сила случайно подарила ему вспышку озарения… Но Джакс вдруг понял совершенно неопровержимую истину: Энакин Скайуокер все еще жив.

Глава 5

Смерть пришла за ней в рудники на Уво-4.

Орра Синг работала в одном из боковых туннелей – узкой трещине в черной горной породе. Ширины штрека хватало только на то, чтобы вытянуть одну руку. Жила зиния, которую она разрабатывала последние три дня, иссякала. Орра прикинула, что меньше чем через метр она истощится настолько, что уже не будет смысла продолжать добывать руду.

Она сняла лицевой щиток. Темные, серо-черные круги окружали ее глаза, отчего те казались посаженными еще глубже. В остальном ее кожа была ослепительно-белой, словно мрамор с прожилками, на который порой натыкались горнодобытчики. И только единственная длинная прядь густых темно-рыжих волос, собранная на макушке в хвост, была неожиданно яркой.

Орра направила газификатор на левую стенку забоя, который пронизывал залежь зиния – точно фиолетовые молнии застыли в камне. Высокоэнергетический луч почти мгновенно обращал скалу в плазму, а рукав из карбонитовой нанонити отсасывал раскаленный газ, который затем уходил прочь по трубам, ведущим из штрека на поверхность.

Синг превратила в газ весь камень, не содержавший зиний. Обнажившийся пласт был всего пару сантиметров в толщину, но высотой с нее саму. Со знанием дела, приобретенным с годами, она нашла линии разлома и приложила к металлу небольшой акустический прибор. Зиний раскололся на несколько пластин поменьше, похожих на шестиугольники. Синг собрала их и уложила в вагонетку. Отсоединив подводку газификатора, она поместила его туда же, нажала ногой на педаль и врубила репульсор.

Вагонетка беззвучно унеслась к основному шахтному стволу, минуя островки колеблющегося света от фонарей в кромешной тьме подземелья. Синг устало проверила состояние дыхательной маски. Значок рассеивающего фильтра все еще горел зеленым, хотя этот показатель уже давно был ниже оптимального.

Она попыталась вспомнить, как выглядит Внешнее кольцо c мостика пиратского корабля. Прошли годы – сколько именно, Орра уже и не помнила. Она позабыла много чего – свой возраст, свою расу… Она была уверена только в том, что ее мать была человеком; но кто был ее отец, так и осталось тайной. Ее наниматели, например хатт Валлануга, допускали, что она может быть квирааш, раттатаки, умбаранкой или даже анцати. Их не смущало, что люди не могут иметь детей от представителей этих рас без генной перестановки, а ее выносливость нельзя объяснить принадлежностью к этим видам. И происхождение Орры оставалось неясно даже ей самой.

Но прошлое не волновало Орру Синг. Ее интересовало только настоящее.

В течение своей долгой и насыщенной событиями жизни Синг научилась беречь силы и ждать благоприятного момента, если она оказывалась в стесненных обстоятельствах. В этом отношении ее стойкость неплохо служила ей. Ей случалось выживать в невыносимых условиях прежде – выживет и теперь. Пусть ее боевые навыки сейчас не помогут – она будет просто терпеливо ждать.

Будь она опрометчивой – не смогла бы прославиться охотой на джедаев.

Трудно было поверить, но Орра когда-то чуть не прониклась джедайскими идеалами. Мастер-джедай по прозвищу Темная Женщина так и не узнала, что ее старания по воспитанию упрямого падавана почти увенчались успехом. Не укради Орру пираты и не научи они ее уму-разуму, в чем Синг находила немало иронии, она тоже бы стала ханжой в груботканом плаще. А в результате сейчас она была бы мертва, как и остальные джедаи: Приказ 66 не щадил никого.

Так им и надо, подумала Синг. Единственное, о чем она жалела, – что теперь почти не на кого охотиться.

Чем ближе она подходила к одной из вспомогательных шахт, ведших на поверхность, тем больше ей попадалось других рабочих. Все так или иначе занимались добычей зиния. Это занятие неизбежно наносило вред здоровью. Даже осмотические фильтры не помогали – зиний все равно проникал в органы дыхания, чем бы ни дышал рабочий – легкими, трахеями или устьицами. Стоило подышать им достаточно долго – и ты сваливался с пиролиозом, или ожогом легких, который буквально пожирал тебя изнутри. У гуманоидов болезнь разъедала альвеолы, словно они проглотили кристаллики кислоты, и их ожидала крайне мучительная смерть.

Именно поэтому на Уво-4 посылали только самых закоренелых преступников. Время от времени проводились гонки на карах, чтобы выпустить пар, а в остальном обычный распорядок оживляла разве что смерть очередного заключенного.

Как ни странно, рудники на Уво-4 были в числе немногих трудовых лагерей в Галактике, где живые существа жили дольше дроидов. Несмотря на защиту, зиниевая пыль практически сразу поражала датчики дроидов, из-за чего они то и дело врезались в горнорудное оборудование или друг в друга. Живым же существам нужно было до нескольких лет, чтобы превратиться в доходяг. Их отправляли на разработки в силу экономической целесообразности, а не по этическим соображениям.

Ей повстречался Карундабар, старый вуки. Он провел под землей столько времени, что уже забыл, за какое преступление попал сюда. Он был практически лыс: за многие годы шерсть облезла почти на всем теле. Вуки сваливал пластины руды штабелями в лифтовую шахту, по которой она доставлялась на поверхность. Он был почти слеп, судя по пятнам катаракты на обоих глазах, но для каждодневной привычной работы зрение ему и не требовалось.

Укладывая собственную добычу в другой лифт, Синг держала ухо востро. Сила предупредила бы ее о любой опасности – и, возможно, даже заблаговременно. Именно это – и ее суровая репутация – помогли ей выжить в этом ранкорьем углу. Они же помогут ей и в будущем.

Или ей так думалось.

Нападение оказалось неожиданным вдвойне – и потому, что кто-то вообще осмелился напасть на нее, и потому, что Сила не подала ей знака. К счастью, эта таинственная энергия не была ее единственным союзником. Пусть эта проклятая джедайка-задавака Аайла Секура и обрубила ей антенну биокомпьютера^[1], устройство все равно было способно засечь опасность на ближнем расстоянии. Оно и дало ей знать за мгновение до удара, что сзади на нее кинулся трандошанин с заточкой.

Синг отступила в сторону, зная по своему богатому опыту, на какое расстояние нужно переместиться, чтобы уйти от удара. Лезвие просвистело менее чем в сантиметре от Орры – она ощутила ветерок на своей коже цвета алебастра. Как только массивный рептилоид покачнулся, от промаха потеряв равновесие, Орра поймала его руку в захват. Его локоть хрустнул.

Верное своим обычаям, чешуйчатое создание не стало кричать, чтобы не потерять джаганнат-баллы^[2]. Преодолевая боль, трандошанин зашипел от ярости, но все-таки охнул, когда Синг дернула сломанную руку вверх, сместив плечевой сустав, и одновременно пнула рептилоида, сбив его с ног. Противник с глухим стуком ударился о каменный пол шахты. Выхватив заточку из его ослабевшей руки, Орра быстро опустилась на колено, намереваясь вогнать лезвие ему в горло.

– Довольно.

В воздухе перед ней сгустилось трехмерное изображение в натуральную величину. Это был человек, облаченный в черные доспехи и странного вида шлем и закутанный в черный плащ. На первый взгляд Синг показалось, что все в нем непроницаемо-черное, но затем она различила у него на груди небольшую панель, на которой мигали красные и зеленые огоньки. Без сомнения, это был биомонитор, позволяющий перезарядить систему жизнеобеспечения.

Она, разумеется, поняла, кто он такой. Каждый, кто жил в населенной части Галактики, пусть даже и на окраинах, не мог не слышать о Дарте Вейдере, темном владыке ситов. Его происхождение было покрыто тайной и вызывало множество слухов. То говорили, что он – умерший сотни лет назад повелитель ситов, которого вернула к жизни воля Императора, то утверждали, что он единственный уцелевший джедай-бунтовщик. Кто-то считал, что он генетически улучшенный клон, идеальный боец; кто-то думал, что он киборг – особый боевой дроид в человеческом обличии.

Синг не имела понятия, какому из слухов верить, но, как утверждали, Вейдер непревзойденно владел световым мечом, и поэтому версии с ситом или джедаем были наиболее правдоподобны. Машинально ее взгляд скользнул туда, где джедаи обычно носили свое оружие. Рядового жителя Галактики бросило бы в дрожь при виде темного повелителя, но не Орру. Синг улыбнулась – лениво, угрожающе.

Голопроекция Вейдера молча изучала ее некоторое время, а затем раздался его голос – немного искаженный, как и изображение, от долгого странствия через гиперпространство:

– Великолепные рефлексы, охотница. Из-за тебя я на время лишился обученного убийцы.

Синг посмотрела на трандошанина, который еще валялся на полу и тихо стонал, пытаясь вправить обратно сломанную руку, и снова перевела взгляд на черную фигуру:

– Это вы натравили его на меня? Зачем?

Голо-Вейдер кивнул:

– Именно. Мне хотелось знать, не растеряла ли ты своих навыков, отбывая срок в рудниках. А сейчас…

– Как мудро с вашей стороны, – прервала его Синг, – находиться в нескольких парсеках отсюда! Это существо, – Синг пихнула рептилоида ногой, – только что добавило мне бодрости, и я не валюсь с ног после рабочего дня. Будь вы здесь во плоти, я бы…

Вейдер поднял обтянутую черной перчаткой руку, и Синг замолчала.

– У меня есть для тебя работа, – сказал темный повелитель. – Выполни ее как следует, и я лично позабочусь о том, чтобы смягчить твой приговор. А если не справишься, то вернешься сюда – дышать зинием, пока он не разъест тебя изнутри. Согласна?

Синг видела, что, привлеченные происходящим, другие заключенные побросали свою работу, а трое самых свирепых на вид начали сердито поглядывать на нее. Их злило неожиданное милосердие, которое проявил к ней темный владыка.

– Тут и думать нечего.

– Я знал, что тебя уговаривать не придется.

Соглашение было достигнуто, и Орра ожидала, что проекция схлопнется и исчезнет – и была слегка удивлена, когда этого не произошло. Фантом молча стоял и чего-то ждал.

Она повернулась к трем заключенным, которых приметила ранее. Двое были людьми, а третий – шиставаненом. Все трое с завистью смотрели на нее, и каждый ждал, что другой сделает первый шаг. Синг улыбнулась. Было ясно, отчего Вейдер не прервал связь. Проверка еще не завершилась.

Глава 6

– Энакин Скайуокер? Тот самый Скайуокер? Герой Войн клонов, джедай?

– Похоже, тебе не верится, – сказал Дену Джакс.

– Именно. На самом деле, – добавил Ден, – не верится – это еще слабо сказано. Лучше сказать, что это немыслимо!

– Я, пожалуй, соглашусь, – заметила стоявшая неподалеку Ларант. – Все джедаи, кроме присутствующих здесь, истреблены.

Джакс спокойно посмотрел в глаза Ларант:

– Ты упомянула здесь присутствующих… Мы все еще здравствуем, а сколько времени прошло! Почему бы и ему не остаться в живых?

Не дав тви’леке ответить, вмешался И-5:

– Наряду с Оби-Ваном Кеноби и Мейсом Винду Энакин Скайуокер был одним из самых знаменитых героев Республики. Об их битвах и военных операциях слагали легенды – так, по крайней мере, считается. С самого конца войны ходили слухи, что их видели на разных планетах – от Внешнего кольца до рукава Тингел. Ни один так и не подтвердился.

Джакс помедлил, понимая предубеждение остальных. Он точно так же сомневался бы – не испытай он абсолютную уверенность, которую дарует откровение Силы. В этом случае места колебаниям просто не было.

Он постарался донести это до них:

– Я знаю, что не смогу убедить вас… Но знание, обретенное в Силе, нельзя не уважать. Если бы мне пришлось выбирать между тем, что видят мои глаза, и тем, что открыла мне Сила, я бы в любом случае выбрал последнее.

Ден пожал плечами:

– О, я никогда не спорю с фанатиками! Охотно верю, что ты в это веришь. Но при всем моем уважении, пусть это правда, – и что с того? Вышел бы отличный сюжет для голоновостей, но это не доказать, не открыв, что ты джедай. Так что это будет малость нецелесообразно!

– Нет, я не собираюсь этого делать. Да и не уверен, что надо вообще что-либо делать. Просто мне вдруг стало ясно, что он жив. Не то чтобы мы дружили – Энакин вообще никого не подпускал к себе близко. Но все же он достаточно верил мне, чтобы оставить мне одну вещь.

– Пирониевый самородок, – сказал Ринанн. – Ты его нам показывал.

– Ага, радужный камешек! – припомнил Ден. – Переливается всеми цветами. Клевая вещица. На что-нибудь еще годится, кроме как сиять?

– Разумеется! – ответил И-5. – Чистый пироний встречается редко и очень ценится: его способность впитывать энергию различных квантов необычайно высока. Если его подвергнуть электромагнитному излучению любой частоты и достаточной силы, то атомная структура камня поглотит его. Теоретически, когда электронные оболочки наполняются, энергия перенаправляется в соответствующую гиперпространственную структуру, которая…

Джакс, усмехнувшись, протянул руку к шее дроида, будто бы собираясь дернуть выключатель на его металлическом затылке. Дроид бросил на него удивленный взгляд и сделал шаг в сторону.