Текст книги "Крылья"

Автор книги: Майкл Крайтон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 20 страниц)

– Ваши родные, друзья…

– И они тоже.

– Никаких сомнений, колебаний?

– Никаких.

– Какова была ваша реакция, когда вы увидели по телевизору запись, сделанную на борту Пятьсот сорок пятого?

Он заставит вас вновь и вновь говорить «да», а потом ошеломит неожиданным вопросом.

Но Кейси была готова к такому повороту.

– Мы считаем это происшествие в высшей мере трагическим. Когда я смотрела запись, меня переполняли жалость и сочувствие к пострадавшим.

– Вы чувствовали жалость.

– Да.

– Неужели это не поколебало вашей веры в N-22? Вы не задались вопросом – а так ли уж он надежен?

– Нет.

– Почему?

– Потому что у N-22 блестящая репутация. Это один из лучших современных самолетов.

– Один из лучших… – Рирдон язвительно улыбнулся.

– Да, мистер Рирдон, – сказала Кейси. – Позвольте задать вам вопрос. В прошлом году сорок три тысячи американцев погибли в дорожных катастрофах, четыре тысячи утонули, две тысячи умерли от отравления недоброкачественными продуктами. Известно ли вам, сколько человек погибло на коммерческих воздушных линиях?

Рирдон выдержал паузу.

– Откровенно говоря, вы застали меня врасплох, – признался он, хмыкнув.

– Это честный вопрос, мистер Рирдон. Сколько авиапассажиров погибло в прошлом году?

Рирдон нахмурился:

– Думаю… что-то около тысячи?

– Пятьдесят, – сказала Кейси. – Всего пятьдесят человек. А в позапрошлом году – шестьдесят. Меньше, чем погибших мотоциклистов.

– Сколько из них погибли на борту N-22? – Рирдон сузил глаза, собираясь дать сдачи.

– Ни одного, – сказала Кейси.

– Вы имеете в виду…

– В нашей стране дорожные происшествия уносят ежегодно жизни сорока трех тысяч человек, и это никого не тревожит. Люди садятся за руль в состоянии опьянения, переутомления – и делают это без малейших колебаний. Но те же самые люди впадают в панику при одной мысли о том, что придется лететь на самолете. Все дело в том, – продолжала Кейси, – что телевидение постоянно преувеличивает опасность. Запись, которую вы собираетесь показать, заставит людей бояться полетов. Причем понапрасну.

– Вы считаете, что эту запись не следует показывать?

– Я этого не говорила.

– Но вы утверждали, что она напугает людей, причем понапрасну.

– Совершенно верно.

– Стало быть, вы считаете, что подобные записи показывать нельзя?

На что он намекает? К чему клонит?

– Я этого не говорила, – ответила Кейси.

– Я задал вопрос.

– Я сказала, – произнесла Кейси, – что подобные записи создают неверное представление об опасности воздушных путешествий.

– В том числе и об опасности полетов на N-22?

– Я уже говорила, что считаю N-22 надежной машиной.

– Значит, вы полагаете, что такие записи нельзя показывать публике.

К чему он клонит? Кейси до сих пор не могла разгадать его замысел. Она не ответила, лихорадочно размышляя, пытаясь понять, чего хочет Рирдон. У нее возникло тягостное ощущение, что она догадывается.

– Итак, мисс Синглтон, вы считаете, что подобные записи следует скрывать.

– Нет.

– Значит, их нельзя скрывать?

– Нельзя.

– Случалось ли вашей компании скрывать какие-либо видеозаписи?

Ага, подумала Кейси. Она попыталась подсчитать, сколько людей видели пленку. Довольно много, сообразила она. Эллен Фонг, Зейглер, сотрудники видеоцентра… Десяток человек, может быть, больше.

– Мисс Синглтон, – продолжал Рирдон, – известно ли вам, лично вам, о каких-либо других записях, сделанных во время аварии?

«Ври напропалую», – советовал Амос.

– Да, – ответила она. – Я знаю о такой пленке.

– Вы ее просматривали?

– Да.

– Это ужасные, пугающие кадры, – сказал Рирдон. – Вы со мной согласны?

Пленка у них, сообразила Кейси. Они ее получили. Начиная с этого момента следовало соблюдать крайнюю осторожность.

– Очень трагичные кадры, – подтвердила она. – Происшествие с Пятьсот сорок пятым – настоящая трагедия.

Она чувствовала себя усталой. От напряжения у нее заныли плечи.

– Мисс Синглтон, позвольте спросить прямо: ваша компания скрывает эту запись?

– Нет.

Брови Рирдона изумленно поползли вверх:

– Но вы ее не опубликовали.

– Нет.

– Но почему?

– Мы нашли кассету в салоне самолета, – ответила Кейси, – и используем ее в ходе текущего расследования. Мы не видели причин публиковать ее до окончания следствия.

– И вы утверждаете, что не скрывали хорошо известные дефекты N-22?

– Нет, не скрывали.

– Многие с вами не согласятся, мисс Синглтон. «Ньюслайн» получил копию этой записи от сотрудника «Нортона». Этот человек полагает, что компании есть что скрывать. Угрызения совести вынудили его опубликовать эту пленку.

Кейси напряглась всем телом. Она даже не шелохнулась.

– Вы удивлены? – осведомился Рирдон, кривя губы.

Кейси не ответила. В ее голове образовалась сумятица. Она обдумывала свой следующий шаг.

Рирдон снисходительно улыбался, явно наслаждаясь происходящим.

Пора.

– Вы видели эту запись, мистер Рирдон? – Кейси задала вопрос таким тоном, словно подразумевала, что никакой пленки не было и Рирдон все придумал.

– Да, – с печалью в голосе отозвался тот. – Я видел эту запись. Смотреть ее было истинным мучением. Это ужасное, страшное свидетельство того, что происходило на борту N-22.

– Вы просмотрели ее целиком?

– Разумеется. И мои нью-йоркские коллеги тоже.

«Значит, ее уже переправили в Нью-Йорк», – подумала Кейси.

Осторожно.

Держи ухо востро!

– Мисс Синглтон, ваша компания намеревалась когда-нибудь опубликовать эту запись?

– Она не наша, мы не вправе ее обнародовать. После завершения расследования мы вернем ее хозяину. Он сам решит, что с ней делать.

– После завершения расследования… – Рирдон покачал головой. – Прошу меня извинить, но не слишком ли много тайн и секретов у компании, которая, по вашим словам, так заботливо печется о безопасности полетов?

– Тайн и секретов?

– Мисс Синглтон. Если бы в конструкции N-22 были серьезные дефекты, о которых компания знала уже долгие годы, вы бы рассказали нам о них?

– Таких дефектов нет.

– Неужели? – Рирдон смотрел на бумаги, разложенные перед ним на столе. – Если ваши слова о надежности N-22 – правда, то как вы объясните вот это?

Он протянул Кейси лист бумаги.

Она взяла лист и посмотрела на него.

– Господи боже мой! – воскликнула она.

Рирдон получил свой «момент истины». Он застал Кейси врасплох, выбил ее из равновесия. Кейси понимала, что она потеряла лицо. Назад возврата нет, как бы она ни оправдывалась, что бы ни говорила. Но в этот миг Кейси всецело занимал лежащий перед ней документ. Она никак не ожидала увидеть его сейчас.

Это была ксерокопия титульной страницы отчета трехлетней давности.

ЗАКРЫТАЯ ИНФОРМАЦИЯ – ТОЛЬКО ДЛЯ СЛУЖЕБНОГО ПОЛЬЗОВАНИЯ

«НОРТОН ЭЙРКРАФТ»

ИТОГОВЫЙ ОТЧЕТ

НЕУСТОЙЧИВОСТЬ ЛЕТНЫХ ХАРАКТЕРИСТИК N-22

Ниже были указаны фамилии членов комиссии. Кейси значилась первой, поскольку комиссию возглавляла именно она.

Кейси знала, что в этом исследовании, равно как и в его результатах, нет ничего неприглядного. Однако сам факт его проведения и даже тема – «Неустойчивость летных характеристик» – выглядели устрашающе.

Рирдона не интересует информация.

«Но ведь это внутренний отчет, – подумала Кейси. – Его не собирались публиковать. Он был составлен три года назад – много ли людей помнят о нем? Где его раздобыл Рирдон?»

Отчет прислали из ее конторы.

Кто это сделал?

«Ричман», – со злостью подумала она.

Ричман сунул его в пакет с документами для прессы, пока тот лежал на ее столе. С документами, которые Норма по ее просьбе отправила факсом в «Ньюслайн».

Откуда Ричман узнал об отчете?

От Мардера.

Мардер возглавлял разработку N-22, он-то и заказал это исследование. И сделал так, чтобы его результаты выплыли наружу в тот самый миг, когда Кейси выступает по телевидению, потому что…

– Мисс Синглтон? – подал голос Рирдон.

Кейси подняла лицо. Свет юпитеров ударил ей в глаза.

– Да?

– Вы узнаете этот документ?

– Да, узнаю, – ответила она.

– Это ваша подпись в нижнем углу?

– Да.

Рирдон протянул ей три оставшиеся страницы отчета:

– Иными словами, вы возглавляли секретную комиссию, которая исследовала неустойчивость летных характеристик N-22. Я правильно понял?

Что теперь делать, как выпутываться?

Его не интересует информация.

– Тут нет никакого секрета, – заговорила Кейси. – Это было лишь одно из множества испытаний, которым мы подвергаем наши самолеты, находящиеся в эксплуатации.

– Но вы сами признали, что речь идет о неустойчивости летных характеристик.

– Послушайте, – заговорила Кейси. – Подобные исследования служат интересам дела…

– Вот как? – Рирдон недоверчиво вскинул брови.

– Да, – сказала Кейси. – После первого инцидента с предкрылками, который случился четыре года назад, у нас возник вопрос, гарантирована ли устойчивость управления самолетом при некоторых конфигурациях. Мы не оставили этот вопрос без внимания, мы отнеслись к нему со всей серьезностью. Мы создали особую комиссию, поручили ей испытать машину в разнообразных условиях и выяснить, верны ли наши подозрения. Комиссия пришла к выводу о том, что…

– Я приведу выдержку из вашего доклада, – перебил Рирдон. – «Устойчивость управления обеспечивается компьютерами», – прочел он.

– Совершенно верно, – сказала Кейси. – Ни один современный самолет не обходится без…

– «Отмечена повышенная чувствительность ручного управления при изменении эшелона», – прочел Рирдон.

Кейси внимательно вглядывалась в страницы отчета, следя за цитатами Рирдона.

– Совершенно верно, но если вы прочтете фразу до конца…

– Пилоты утверждают, что самолет неуправляем, – перебил Рирдон.

– Вы вырвали их показания из контекста.

– Вот как? – Брови вновь поползли кверху. – Я лишь привел выдержку из вашего отчета. Из отчета секретной комиссии компании «Нортон».

– Мне казалось, вы хотите узнать мое мнение. – Кейси начинала давать волю гневу. Она понимала, что ее раздражение не укрылось от собеседника, но ей было все равно.

Рирдон откинулся на спинку кресла и развел руками. В каждом его жесте читались здравомыслие и невозмутимость.

– Это и есть наша главная задача, мисс Синглтон.

– Коли так, позвольте мне объяснить. Целью данного исследования было выяснить, возможно ли проявление неустойчивости в управлении N-22. Мы пришли к выводу, что самолет устойчив, и…

– Это вы так считаете.

– Позвольте мне закончить.

– Разумеется.

– Я вновь приведу ваши выдержки, но уже в контексте документа, – сказала Кейси. – В отчете написано, что N-22 управляется компьютерами. Все современные самолеты нуждаются в компьютерах для стабилизации в полете – и не потому, что ими не могут управлять пилоты. Пилоты могут водить их, тут нет никаких сложностей. Однако авиакомпании желают иметь экономичные машины. Максимальная экономия топлива достигается при минимальной тяге.

Рирдон пренебрежительно взмахнул рукой:

– Прошу меня извинить, но мы говорим о других вещах…

– Чтобы минимизировать тягу, – продолжала Кейси, – самолет должен очень точно выдерживать определенное положение в воздухе. Самое эффективное положение – легкий наклон носом вверх. При крейсерском полете самолет удерживается в этом положении при помощи компьютеров. Это самое обычное дело.

– Неустойчивость – самое обычное дело?

Рирдон постоянно уводил беседу в сторону, не давал Кейси перехватить инициативу.

– Я перехожу к этому.

– Ждем с нетерпением. – В голосе Рирдона звучал неприкрытый сарказм.

Кейси попыталась взять себя в руки. Как бы плохо ни складывались обстоятельства, будет еще хуже, если она утратит выдержку.

– Вы процитировали фразу из отчета, – сказала она. – Позвольте мне ее закончить, «При изменении эшелона отмечена повышенная чувствительность ручного управления, которая тем не менее лежит в пределах расчетных параметров и не представляет никаких трудностей для квалифицированных пилотов». Вот так завершается это предложение.

– Но вы признали, что у N-22 чувствительное управление. Разве это не означает, что он неустойчив?

– Нет, – ответила Кейси. – Чувствительный – это не значит неустойчивый.

– Самолетом нельзя управлять… – Рирдон покачал головой.

– Можно.

– Вы предприняли это исследование, потому что у вас были причины для беспокойства.

– Мы предприняли его, поскольку наша работа в том и состоит, чтобы обеспечивать надежность самолетов, – возразила Кейси. – И мы уверены: самолет надежен.

– Секретное исследование.

– Оно не было секретным.

– Вы скрыли его результаты. Они остались неопубликованными.

– Это был внутренний отчет.

– Значит, вам нечего скрывать?

– Нечего, – ответила Кейси.

– Почему же вы не сказали нам правду о происшествии с Пятьсот сорок пятым?

– Правду?

– Нам сообщили, что следственная комиссия сделала предварительные выводы о причинах инцидента. Это так?

– Работа близка к завершению.

– Близка к завершению… Мисс Синглтон, вы обнаружили причину или нет?

Кейси смотрела на Рирдона. Вопрос повис в воздухе.

– Мне очень жаль, – произнес оператор за ее спиной, – но нам пора перезаряжать камеры.

– Перезарядка!

На лице Рирдона появилось такое выражение, как будто ему закатили оплеуху. Но он быстро пришел в себя.

– Продолжение следует, – сказал он, улыбаясь Кейси. Он выглядел расслабленным; он понимал, что одержал верх. Он поднялся из кресла и повернулся к Кейси спиной. Лампы погасли; казалось, в комнате внезапно воцарился мрак. Кто-то включил кондиционер.

Кейси тоже поднялась на ноги и отцепила от пояса радиомикрофон. Подошла Барбара с пуховкой. Кейси отвела ее руку.

– Я вернусь через минуту, – сказала она.

Теперь, когда юпитеры были выключены, она заметила Ричмана, который шагал к двери.

Кейси метнулась следом.

Здание номер 64 15:01

Она догнала его в коридоре, схватила за руку и развернула к себе лицом.

– Сукин сын!

– Эй, – сказал Ричман. – Успокойтесь. – Кивком головы он указал за спину Кейси. Она оглянулась и увидела техника и оператора, которые выходили в коридор.

Взбешенная, Кейси затолкала Ричмана в дамскую комнату. Он рассмеялся:

– Господи, я и не знал, что вы принимаете все так близко к сердцу…

Кейси затащила его в туалет и прижала спиной к раковинам, протянувшимся вдоль стены.

– Жалкий подонок, – прошипела она. – Не знаю, зачем тебе это потребовалось, но ты разгласил результаты исследования, и я…

– Ничего вы не сделаете. – Голос Ричмана внезапно стал ледяным. Он оттолкнул руки Кейси. – Неужели вы до сих пор не сообразили? Все кончено, Кейси. Вы только что сорвали сделку с Китаем. Вам конец.

Кейси смотрела на него непонимающим взглядом. Ричман казался собранным, уверенным в себе – совершенно другим человеком.

– Эдгартону конец. Китайской сделке конец. И вам тоже конец. – Ричман улыбнулся. – Все получилось именно так, как задумал Мардер.

«Мардер, – подумала Кейси. – За всем этим стоял Мардер».

– Если китайский контракт сорвется, Мардеру придется несладко. Эдгартон лично позаботится об этом.

Ричман с жалостью покачал головой.

– Ничего подобного. Эдгартон торчит в Гонконге, он даже не поймет, что с ним произошло. К полудню воскресенья Мардер станет новым президентом «Нортон Эйркрафт». Чтобы уломать совет директоров, ему хватит десяти минут, потому что мы заключили куда более масштабную сделку с Кореей. Заказ на сто десять самолетов и намерение приобрести еще тридцать пять. Шестнадцать миллиардов долларов. Члены совета будут потрясены.

– Корея… – Кейси пыталась уяснить смысл происходящего. Крупнейший заказ в истории компании. – Но зачем…

– Затем, что мы отдаем им крыло, – объяснил Ричман. – А они в ответ будут только рады приобрести сто десять машин. Их не интересует мнение падкой на сенсации американской прессы. Они отлично знают, что самолет надежен.

– Мардер отдает им крыло?

– Разумеется. Это решение положило конец всем колебаниям.

– Да, – сказала Кейси. – А заодно и компании.

– Наша программа послужит укреплению мировой экономики, – возразил Ричман.

– И удушит компанию.

– Шестнадцать миллиардов долларов, – напомнил Ричман. – Как только об этом станет известно, акции «Нортона» подскочат до небес. Всем будет хорошо.

«Всем, кроме работников „Нортона“», – подумала Кейси.

– Сделка уже заключена, – продолжал Ричман. – Нам нужно было лишь, чтобы кто-нибудь похоронил N-22 в глазах общества. Мы только что сделали это вашими руками.

Кейси вздохнула. Ее плечи обвисли.

Посмотрев мимо Ричмана, она заглянула в зеркало. Грим на ее шее превратился в сухую корку и растрескался. Ее глаза налились кровью. Она выглядела измученной и усталой. Загнанной в угол.

– Поэтому я предлагаю, – заговорил Ричман, – вежливо спросить меня, что вам делать дальше. Вам остается одно – подчиняться приказам. Сделайте, что велено, будьте паинькой, и, глядишь, Мардер даст вам выходное пособие. Скажем, в размере трехмесячного жалованья. Иначе вылетите на улицу с пустым карманом.

Он подался к Кейси:

– Вы поняли, что я сказал?

– Да, – ответила Кейси.

– Я жду. Спрашивайте. Вежливо.

Кейси задумалась, перебирая варианты, пытаясь найти выход из тупика. Но выхода не было. Она потерпела поражение. Ее переиграли с самого начала – с того самого дня, когда в ее конторе появился Ричман.

– Я жду, – напомнил Ричман.

Кейси посмотрела в его гладко выбритое лицо, вдохнула запах его одеколона. Этот подонок упивается своим превосходством. В приступе яростного гнева она вдруг увидела иное решение.

С самого начала она трудилась не покладая рук, поставив себе целью разобраться в причинах аварии. Она действовала честно и открыто, но теперь ей придется об этом пожалеть.

А может быть, нет?

– Посмотрите в лицо фактам, – произнес Ричман. – Все кончено. Вы бессильны что-либо изменить.

Кейси оттолкнулась от раковины.

– Что ж, посмотрим, – сказала она и вышла из комнаты.

Боевая рубка 15:15

Кейси заняла свое кресло. К ней подошел звукооператор и укрепил радиомикрофон на поясе ее юбки.

– Скажите несколько слов, – попросил он. – Мне нужно установить уровень записи.

– Проверка, проверка, – сказала Кейси. – Я ужасно устала.

– Достаточно. Спасибо.

Кейси увидела Ричмана, который проскользнул в комнату и привалился спиной к дальней стене. На его губах играла чуть заметная улыбка, лицо казалось безмятежным. Он был совершенно уверен в том, что Кейси в его руках, Мардер заключил колоссальную сделку, отдал на сторону производство крыла, накинул удавку на шею компании, и в этом ему помогла она, Кейси.

Рирдон уселся в кресло напротив, повел плечами, поправил галстук и улыбнулся.

– Здесь жарко, вы не находите? – Он посмотрел на часы. – Мы уже почти закончили.

К Рирдону приблизилась Мэлоун и что-то зашептала ему на ухо. Это продолжалось довольно долго, потом Рирдон спросил: «Неужели?», и его брови поползли вверх. Он несколько раз кивнул, наконец сказал: «Все ясно», – и принялся разбирать бумаги из пакета, лежавшего перед ним на столе.

– Ребята, вы готовы? – спросила Мэлоун.

– Первая камера готова.

– Вторая камера готова.

– Звук готов.

– Пускайте запись, – скомандовала она. «Ну вот, начинается», – подумала Кейси. Она глубоко вздохнула, выжидательно глядя на Рирдона.

Рирдон улыбнулся:

– Вы один из руководителей «Нортон Эйркрафт».

– Да.

– Работаете здесь пять лет.

– Да.

– Вы доверенный, высокопоставленный служащий компании.

Кейси кивнула. Если бы он знал…

– Самолет, выполнявший рейс «Транс-Пасифик» номер 545, потерпел аварию. Вы считаете этот самолет безупречным и надежным.

– Совершенно верно.

– И тем не менее погибли три человека и более пятидесяти получили ранения.

– Да.

– Мы все видели запись, снятую во время инцидента. Ужасные кадры. Ваша следственная комиссия работает дни напролет, и вот наконец нам стало известно, что вы нашли причину аварии.

– Да, – ответила Кейси.

– Вы выяснили, что произошло на борту самолета.

Осторожно.

Отныне нужно было действовать с крайней осторожностью. Кейси не знала всей правды; у нее были лишь серьезные подозрения. Ей еще предстояло собрать кусочки мозаики, убедиться в том, что события происходили в определенном порядке, образуя цепочку причинно-следственных связей. Она ничего не знала наверняка.

– Мы близки к разгадке, – сказала она.

– Нет смысла повторять, что мы ждем с нетерпением.

– Результаты расследования будут объявлены завтра.

За стойками юпитеров она увидела испуганное лицо Ричмана. Он не ожидал такого поворота. Он пытался понять, что происходит.

Пускай пошевелит мозгами.

Рирдон повернул голову, и Мэлоун зашептала ему на ухо. Рирдон кивнул и вновь обратился к Кейси:

– Мисс Синглтон, если вы знаете причину, какой смысл откладывать?

– Потому что, как вы и сказали, это очень серьезное происшествие. Вокруг него нагромождено множество ничем не подкрепленных спекуляций и слухов из различных источников. Компания «Нортон Эйркрафт» намерена действовать со всей ответственностью. Прежде чем заявлять что-либо публично, мы должны подтвердить свои предположения летными испытаниями, в которых будет участвовать лайнер, потерпевший аварию.

– Когда начнутся эти испытания?

– Завтра утром.

– Ага. – Рирдон с сожалением вздохнул. – Это слишком поздно для нашей передачи. Надеюсь, вы понимаете, что лишили компанию возможности ответить на столь серьезные обвинения.

У Кейси был заранее готов ответ.

– Мы назначили летные испытания на пять утра, – сказала она. – Сразу по их окончании мы дадим пресс-конференцию – завтра в полдень.

– В полдень, – повторил Рирдон.

Его лицо превратилось в непроницаемую маску, но Кейси знала, что он лихорадочно размышляет. Полдень в Лос-Анджелесе – это четыре часа дня в Нью-Йорке. Вполне достаточно времени, чтобы подготовить вечерние выпуски новостей в обоих городах. Предварительные результаты расследования будут широко освещаться как местными, так и федеральными каналами. А передача «Ньюслайн», назначенная на десять вечера субботы, выйдет с опозданием. Репортаж, смонтированный накануне вечером, безнадежно устареет. Может случиться и так, что результаты расследования не оставят от сюжета камня на камне.

Рирдон вздохнул.

– С другой стороны, мы не хотели бы оказаться несправедливыми по отношению к вашей компании, – сказал он.

– Естественно, – отозвалась Кейси.

Администрация компании «Нортон» 16:15

– Плевать на нее, – сказал Мардер Ричману. – Что бы она ни делала, сейчас это не имеет никакого значения.

– Но если она назначила летные испытания…

– Кому какое дело? – перебил Мардер.

– По-моему, она собралась пригласить съемочную группу.

– Что из того? Испытания лишь усугубят ее положение. Синглтон не имеет ни малейшего понятия о причинах аварии. И ничего не поймет, даже если поднимет самолет в воздух. Вряд ли им удастся воспроизвести ход событий. Вдобавок могут случиться самые неожиданные вещи.

– Например?

– Самолет подвергся тяжелым перегрузкам, – объяснил Мардер. – В его силовых элементах могли возникнуть повреждения, оставшиеся незамеченными. Когда такая машина поднимается в воздух, может случиться все, что угодно. – Мардер пренебрежительно взмахнул рукой. – Летные испытания ничего не изменят. Репортаж «Ньюслайн» выйдет в эфир в субботу, с десяти до одиннадцати вечера. Ранним утром в субботу я сообщу членам совета директоров о том, что нам грозят скандальные разоблачения, и потребую созыва экстренного заседания в воскресенье утром. Гэл не успеет вовремя вернуться из Гонконга. Услышав о шестнадцатимиллиардной сделке, его сторонники переметнутся на нашу сторону. Все они являются держателями акций и понимают, что известие о заключении контракта принесет им немалые барыши. Я стану новым президентом компании, и никто не сможет меня остановить. Ни Гэл Эдгартон, ни тем более Кейси Синглтон.

– Ну, не знаю, – сказал Ричман. – По-моему, она что-то замышляет. Она очень умна, Джон.

– Умна, но недостаточно, – ответил Мардер.

Боевая рубка 16:20

Ассистенты упаковали камеры в чехлы, сняли с потолков панели из пенистого пластика, отцепили микрофоны и отключили электрооборудование. Однако переговоры продолжались. На них присутствовали Эд Фуллер, руководитель юридического отдела «Нортона», Тедди Роули, летчик-испытатель, и два инженера отдела летных испытаний, которых пригласили, чтобы разъяснять технические подробности.

От имени «Ньюслайн» выступала одна Мэлоун; Рирдон прохаживался за ее спиной, изредка что-то шепча ей на ухо. Его властные манеры исчезли вместе с ярким освещением. Теперь он казался усталым, раздраженным, нетерпеливым.

Мэлоун начала беседу, заявив, что поскольку передача «Ньюслайн» целиком посвящена самолету «Нортона» N-22, то компания должна быть заинтересована в том, чтобы позволить «Ньюслайн» вести съемку испытаний.

Кейси сказала, что в этом нет нужды. Ход испытаний фиксируется десятками видеокамер, установленных как снаружи самолета, так и в его салоне. «Ньюслайн» получит готовую запись.

– Нет, – возразила Мэлоун. – Этого недостаточно. Съемочная группа «Ньюслайн» должна присутствовать на борту.

Кейси сказала, что это невозможно, что ни одна компания не допускает журналистов к летным испытаниям. Она пообещала обеспечить трансляцию съемок на землю.

– Этого недостаточно, – заявила Мэлоун.

В разговор вмешался Эд Фуллер. Он напомнил о юридической ответственности компании. «Нортон» не имеет права допускать к испытаниям посторонних, не имеющих соответствующей страховки.

– Вы, разумеется, понимаете, что в самой природе летных испытаний заложен риск. Он неизбежен.

Мэлоун сказала, что «Ньюслайн» готова рисковать и подпишет отказ от претензий.

Фуллер сказал, что он мог бы составить текст отказа, но юристы «Ньюслайн» наверняка его не одобрят. К тому же для этого нет времени.

Мэлоун заверила его, что получит «добро» юристов «Ньюслайн» в течение часа. В любое время дня и ночи.

Фуллер заговорил о другом. Он сказал, что если «Нортон» и позволит снимать испытания, то лишь при условии точного и адекватного освещения событий. Он потребовал представить ему на утверждение окончательный вариант записи.

Мэлоун заявила, что журналистская этика не допускает подобный образ действий и в любом случае для этого нет времени. Если испытания завершатся к полудню, ей придется смонтировать пленку в передвижной студии и сразу перегнать ее в Нью-Йорк.

Фуллера это не устраивало. Он желал убедиться в том, что события зафиксированы объективно и непредвзято.

После долгих препирательств Мэлоун предложила выделить тридцать секунд эфира, в течение которых представитель «Нортона» мог бы изложить свою точку зрения на исход испытаний. Заявление можно записать во время пресс-конференции. Редактировать его не будут.

Фуллер потребовал минуту.

Сошлись на сорока секундах.

– Есть еще одно условие, – добавил Фуллер. – Если мы позволим вам снимать испытания, вы должны исключить из репортажа запись реального инцидента, которую получили сегодня.

– Ни за что, – ответила Мэлоун. – Запись пойдет в эфир.

– Вы заявили, что запись была получена от источника внутри компании, – сказал Фуллер. – Это не правда. Мы настаиваем на том, чтобы источник был назван точно и определенно.

– Мы получили пленку от служащего «Нортона».

– Нет, – возразил Фуллер.

– Во всяком случае, от служащего вашего субподрядчика.

– Нет. Если хотите, я процитирую точное определение субподрядчика.

– Это уже тонкости.

– Мы располагаем заявлением Кристин Бэррон, которое она дала под присягой. Она не является служащей «Нортон Эйркрафт». Более того, она не является служащей видеоцентра. Она работает там на временной основе.

– Так что же?

– Мы требуем точного изложения фактов, например, подтверждения того, что пленка получена из источников за пределами нашей компании.

Мэлоун пожала плечами:

– Как я уже говорила, эти тонкости не имеют большого значения.

– Что же мешает вам согласиться?

– Хорошо, – после минутного размышления сказала Мэлоун.

Фуллер подал ей лист бумаги.

– В этом документе вкратце зафиксировано наше взаимопонимание по данному вопросу. Подпишите его.

Мэлоун посмотрела на Рирдона. Рирдон пожал плечами.

Мэлоун поставила свою подпись.

– Не понимаю, из-за чего сыр-бор. – Она уже собралась вернуть бумагу Фуллеру, но в последний момент придержала ее. – На борту самолета будут присутствовать две съемочные группы «Ньюслайн». Кажется, мы об этом договаривались?

– Нет, – ответил Фуллер. – Об этом не было и речи. Ваши люди будут наблюдать за испытаниями с земли.

– Нас это не устраивает.

– Съемочные группы «Ньюслайн» допустят на летное поле, – пояснила Кейси. – Им позволят снимать приготовления, а также взлет и посадку. Но на борту самолета им находиться нельзя.

– Прошу прощения, но нас это не устраивает, – повторила Мэлоун.

Тедди Роули прочистил горло.

– Боюсь, вы неверно представляете себе ситуацию, мисс Мэлоун, – заговорил он. – Если вы рассчитываете бродить по салону с камерой в руках, вы ошибаетесь. Каждый участник испытательного полета должен быть крест-накрест пристегнут ремнями к креслу. Вас даже в туалет не пустят. К тому же вам не разрешат пользоваться батареями и осветителями, поскольку электроприборы создают магнитные поля, которые могут исказить показания измерительной аппаратуры.

– Нам не нужны лампы, – заспорила Мэлоун. – Мы можем снимать при любом освещении.

– Вы не понимаете, – сказал Роули. – Там, наверху, будет очень неуютно.

– Именно поэтому мы хотим туда попасть, – отрезала Мэлоун.

* * *

– Позвольте быть полностью откровенным, мисс Мэлоун, – сказал Фуллер, откашлявшись, – Наша компания ни при каких обстоятельствах не позволит вам снимать на борту самолета. Это даже не обсуждается.

На лице Мэлоун появилась упрямая мина.

– Послушайте, – заговорил Роули, – неужели вы не понимаете, почему мы испытываем самолеты над пустыней, над обширными незаселенными территориями?

– Вы имеете в виду, самолет может потерпеть катастрофу?

– Я имею в виду, мы даже не догадываемся, что может произойти. Поверьте моему слову: вам лучше оставаться на земле.

Мэлоун покачала головой:

– Нет. На борту должны находиться мои люди.

– Поймите, нас ждут огромные перегрузки…

– На самолете будет установлено тридцать камер, – вмешалась Кейси. – Они будут снимать под всевозможными ракурсами – пилотскую хабину, крылья, салон, все подряд. Мы предоставляем вам эксклюзивное право на эти записи. Никому и в голову не придет, что съемка велась не вашими камерами.

Мэлоун бросила на нее сердитый взгляд, но Кейси поняла, что ей удалось зацепить журналистку на крючок. Ее интересовало одно – документальные кадры.

– Я сама установлю камеры, – сказала Мэлоун.

– Охо-хо… – пробормотал Роули.

– Я должна иметь право утверждать, что на борту была наша аппаратура, – добавила Мэлоун.

В конце концов Кейси добилась компромисса. «Ньюслайн» устанавливает в любом месте салона две неподвижно закрепленные камеры. Их сигнал транслируется на землю. Помимо этого, программа получает в свое распоряжение записи всех остальных камер. Наконец, «Ньюслайн» получает разрешение снять выступление Рирдона на фоне здания номер 64, в котором находилась сборочная линия.