Текст книги "Крылья"

Автор книги: Майкл Крайтон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 20 страниц)

– Я знаю, у вас очень много дел, – спокойным рассудительным тоном отозвалась Марта Гершон. – У вас нет времени для беседы со мной, особенно сегодня. Вдобавок вам вовсе не хочется со мной говорить, правда? Вам ведь безразлично мнение Джона Мардера.

Кейси промолчала, глядя на любезную даму, стоявшую в ее кабинете с улыбкой на лице.

– Вам, должно быть, кажется, что мистер Мардер манипулирует вами, – продолжала та. – Понимаю вас. Я познакомилась с ним и нашла его прямым и весьма целеустремленным человеком. Вы разделяете мое мнение?

– Нет.

– И, по-моему, он недолюбливает женщин, – добавила Гершон. – Подозреваю, что он устроил ваше выступление по телевидению в надежде на то, что вы не справитесь. Мне бы не хотелось этого.

Кейси внимательно посмотрела на нее.

– Садитесь, прошу вас, – предложила она.

– Спасибо, милая. – Женщина опустилась на кушетку, и бежевое платье окутало ее складками. Она аккуратно положила руки на колени, сохраняя невозмутимое спокойствие. – Наш разговор не займет много времени, – сказала она, – но, пожалуй, будет удобнее, если вы тоже сядете.

Кейси села.

– Я лишь хотела до начала интервью напомнить вам о нескольких вещах. Вам предстоит беседа с Марти Рирдоном. Вы знали об этом?

– Нет, не знала.

– У Рирдона особый, неповторимый стиль. И это значительно облегчит вашу задачу.

– Надеюсь, вы не ошибаетесь.

– Да, милая. Я знаю, что говорю. Вам удобно?

– Кажется, да.

– Я хочу взглянуть, как вы сидите, откинувшись на спинку кресла. Вот так. Откиньтесь. Подаваясь вперед, человек выглядит встревоженным, его тело напрягается. Откинувшись назад, вы спокойно выслушиваете собеседника и расслабляетесь. Вероятно, в ходе интервью вам захочется это сделать. Я имею в виду – откинуться назад и расслабиться.

– Хорошо, – отозвалась Кейси и откинулась на спинку кресла.

– Вы расслабились?

– Кажется, да.

– Вы всегда сидите за столом, сцепив пальцы? Это придает вам замкнутый, напряженный вид. Побольше открытости – расцепите пальцы и положите ладони на стол. Вот так. Чувствуете себя естественно?

– Кажется, да.

– Должно быть, вы сейчас пребываете в сильном напряжении, – заметила Гершон, сочувственно прищелкнув языком. – Я знавала Рирдона еще в ту пору, когда он был молодым репортером. Кронкайт терпеть его не мог. Считал его самоуверенным верхоглядом. Пожалуй, он не ошибся в своих оценках. Марти – это сплошные хитрости и трюки, а в голове пустота. Он не причинит вам ни малейших неприятностей, Кэтрин. Такой умной, интеллигентной женщине, как вы, нет причин его опасаться.

– Вашими бы устами да мед пить.

– О, нет! – со смехом отозвалась Гершон. – Я лишь пытаюсь растолковать вам истинное положение дел. Главное, что нужно помнить в разговоре с Рирдоном, – это то, что вы знаете гораздо больше, чем он. Вы занимаетесь своим делом долгие годы, а он буквально только что услышал о проблемах самолетостроения. Вероятнее всего, он прилетел сюда нынче утром и уже вечером отправится восвояси. Он неглуп, сообразителен, быстро усваивает новые сведения, но ему не хватает глубины ваших познаний. Итак, помните: вы знаете гораздо больше, чем он.

– Хорошо, – отозвалась Кейси.

– Теперь следующее. Поскольку Рирдон не располагает сколь-нибудь существенной информацией, ему остается лишь манипулировать сведениями, которые вы ему сообщаете в ходе беседы. У Марти репутация журналиста, который для достижения своих целей не останавливается ни перед чем, однако если вы проследите за его поведением, то поймете, что он пользуется одним и тем же приемом. Он предлагает вам ряд утверждений, с которыми вы вынуждены соглашаться; вы киваете, вновь и вновь произносите «да», и вдруг он сбивает вас с толку неожиданным вопросом. Марти проделывает этот трюк всю свою жизнь. Остается лишь удивляться тому, что люди до сих пор не разгадали его уловку. Вот он говорит: вы – женщина. Вы отвечаете: да. Вы живете в Калифорнии. Да. У вас хорошая работа. Да. Вам нравится ваша жизнь. Да. Зачем же вы ограбили банк? Все это время вы продолжали согласно кивать – и вдруг вы ошеломлены, вас выбили из седла – а это и есть та самая реакция, на которую рассчитывал Марти. Не забывайте: ему нужна ваша реакция на конкретную фразу. Не получив желаемого, он задаст тот же вопрос, но в иной форме. Возможно, он станет вновь и вновь обращаться к прежней теме. Если Марти продолжает поднимать один и тот же вопрос, вы можете быть уверены – он не добился нужного результата.

– Хорошо.

– У Марти есть и другой трюк. Он задает провокационный вопрос и делает паузу, предоставляя вам заполнить вакуум. Например, он скажет: Кейси, вы строите самолеты, а значит, должны знать, что они ненадежны… И будет ждать вашего ответа. Но заметьте, что на самом деле он ничего не спросил.

Кейси кивнула.

– Либо он повторит ваш ответ недоверчивым тоном.

– Понимаю, – сказала Кейси.

– Ах, понимаете… – Гершон изумленно вскинула брови, очень точно имитируя манеру Рирдона. – Надеюсь, вы уловили мою мысль. Вас вынудят оправдываться. Но вам нет никакой нужды делать это. Если Марти не задал вопрос, вы не обязаны что-либо говорить.

Кейси кивнула.

– Ничего не говорить.

– Очень хорошо. – Гершон улыбнулась. – Вы справитесь. Не забывайте: в вашем распоряжении столько времени, сколько нужно. Интервью записывают на пленку, при монтаже все паузы будут вырезаны. Если вы не понимаете вопрос, попросите разъяснить его. Рирдон большой мастер задавать расплывчатые вопросы, которые провоцируют заранее известный ответ. Помните: он не разбирается в сути того, что говорит. Он приехал сюда на один день.

– Понимаю, – отозвалась Кейси.

– Теперь вот еще что. Если вы можете смотреть на Марти не смущаясь, смотрите. Если нет, выберите какую-нибудь точку над его головой – например, угол спинки кресла, узор на стене за его спиной. Сконцентрируйтесь на этой точке. По записи невозможно догадаться, что вы смотрите мимо ведущего. Делайте все, что помогает вам собраться с мыслями.

Кейси попробовала последовать совету Гершон, посмотрев мимо ее уха.

– Замечательно, – похвалила Гершон. – У вас получится. И последнее, что я хотела вам сказать, Кэтрин. Вы заняты в очень сложном производстве. Не пытайтесь посвятить Марти в эти сложности – будете разочарованы. Вы увидите, что это его не интересует. Скорее всего, он уведет разговор в сторону, потому что суть дела ему безразлична. Многие люди жалуются на беспредметность телевидения. Но это свойство заложено в самой его природе. Телевидению противопоказана информация. Информация активна, заставляет шевелить мозгами. Телевидение пассивно. Информация беспристрастна, объективна. Телевидение построено на эмоциях. Это забава, развлечение. Что бы ни говорил, что бы ни делал Марти, ему, в сущности, наплевать на вас, на вашу компанию, на ваши самолеты. Ему платят за его редкостный талант провоцировать людей, заставлять их выплескивать эмоции, терять выдержку и говорить что-нибудь нелепое или глупое. Он ничего не хочет знать о самолетах. Ему нужен кадр, мгновенное впечатление. Если вы поймете это, то без труда справитесь с ним.

На ее лице вновь появилась улыбка доброй родственницы.

– Я уверена, у вас все получится, Кейси, – добавила она.

– Вы будете там? – спросила Кейси. – Во время интервью?

– О нет! – Гершон улыбнулась. – Мы с Марти старые знакомцы. Мы недолюбливаем друг друга. В тех редких случаях, когда мы оказываемся рядом, нам обоим хочется одного – презрительно сплюнуть.

Здание администрации 13:00

Джон Мардер сидел за столом и готовил пакет документов, которыми Кейси предстояло воспользоваться в ходе интервью. Мардер хотел, чтобы в пакете было все, что может пригодиться, и в должном порядке. Сначала – докладная записка об обнаружении поддельной решетки реверса на первой турбине. Находка фальшивки была поистине подарком судьбы. Кенни Бэрн при всей своей никчемности наконец принес хоть какую-то пользу. Решетка реверса – крупная ответственная деталь. На нее непременно обратят внимание. То, что она поддельная, сомнений не вызывает. Увидев своего знаменитого орла, вытисненного клювом в другую сторону, Пратт и Уитни взвоют от негодования. И, что главное, наличие подделки уведет разговор в этом направлении, снимет подозрения с…

Зазвонил личный телефон Мардера.

Он взял трубку:

– Мардер.

В трубке слышался характерный свист спутниковой связи. Гэл Эдгартон звонил ему по пути в Гонконг, сидя в частном лайнере «Нортона».

– Уже? – спросил он.

– Еще нет. Через час, Гэл.

– Позвони мне, как только все закончится.

– Обязательно, Гэл.

– Жду хороших новостей. – Эдгартон дал отбой.

Бербэнк 13:15

Дженнифер терзалась беспокойством. Ей пришлось на некоторое время покинуть Марти. Но оставлять его одного во время съемок было опасно. Энергичный, неуемный, он требовал постоянного внимания. Марти повсюду нужно было водить за ручку, предупреждая каждое его желание. Как и все остальные шоумены «Ньюслайн», Рирдон некогда был репортером, но теперь стал артистом и усвоил все актерские замашки. Откровенно говоря, он был малоприятным типом.

Как бы ни язвил Марти по поводу репортажа о «Нортоне», Дженнифер понимала, что его заботит исключительно собственное реноме. Марти знал, что сюжет сляпали наспех, что он слабоват и, как говорится, «с душком». Марти боялся попасть впросак с этим репортажем. Он боялся, что его друзья и знакомые, сидя за ленчем в «Четырех временах года», станут отпускать по его адресу ехидные замечания. Ему были чужды такие понятия, как честь и достоинство журналиста. Он думал только о том, как будет выглядеть в глазах окружающих.

Но Дженнифер не сомневалась, что решающее доказательство у нее в кармане. Она отлучилась на двадцать минут и, вернувшись на съемочную площадку в такси, сразу увидела Марти, который расхаживал взад-вперед, повесив голову. Встревоженный и недовольный.

Типичный Марти.

Дженнифер выбралась из машины. Марти подошел к ней и принялся изливать свои жалобы. Сюжет никуда не годится, нужно отложить съемки, позвонить Дику…

– Марти, смотри сюда, – перебила Дженнифер.

Она передала оператору кассету, которую держала в руках, и тот сунул ее в приемную щель камеры. Дженнифер подошла к монитору, стоявшему на траве.

– Что это? – спросил Марти, остановившись напротив экрана.

– Смотри.

Пошла запись – ребенок, сидящий на коленях матери. Сплошные «га-га» и «гу-гу». Ребенок сунул ножку себе в рот.

Марти бросил взгляд на Дженнифер. Его темные брови поползли вверх.

Дженнифер молчала.

Солнце светило прямо в монитор, детали чуть размывались, но картинка была достаточно ясной. Внезапно пассажиры взлетели и закувыркались в воздухе. Марти затаил дыхание и впился в экран возбужденным взглядом.

– Где ты это раздобыла?

– У одного недовольного служащего.

– И где же он служит?

– В видеоцентре, который выполняет заказы «Нортона». Эта женщина решила выполнить свой гражданский долг и опубликовать запись. Она разыскала меня по телефону.

– Эта запись принадлежит «Нортону»?

– Они нашли ее в самолете.

– Невероятно, – сказал Марти, не отрывая взгляд от экрана. – По-тря-сающе! – Пассажиры кувыркались, камера мчалась по проходу. – Убойные кадры!

– Ну разве это не сказка?

События продолжали развиваться. Великолепная запись, от начала до самого конца, даже лучше, чем пленка «Си-Эн-Эн», – более эффектная, динамичная. Камера вырвалась из рук хозяина и металась по салону, создавая куда более наглядное впечатление о том, что происходило на борту.

– Кто еще получил эту пленку? – спросил Марти.

– Никто.

– Но эта твоя недовольная могла…

– Нет, – заверила его Дженнифер. – Я попросила никому не давать запись, пообещав, что взамен мы оплатим ее расходы на адвокатов. Она будет сидеть тише мыши.

– Значит, эта пленка – наш эксклюзив?

– Совершенно верно.

– Живое свидетельство происшествия на борту самолета «Нортона».

– Именно.

– Это будет потрясающий репортаж, – сказал Марти.

* * *

«Воскрешение из мертвых, – подумала Дженнифер, наблюдая за Марти, который подошел к ограде и начал готовиться к выступлению. – Репортаж спасен!»

Дженнифер видела, что Марти готов пуститься во все тяжкие. Новая пленка ничего не добавляла к той информации, которой они располагали до сих пор, но Марти – настоящий профессионал. Он знал, что успех передачи всецело зависит от документальных кадров. Все остальное не в счет.

А эта пленка была способна потрясти кого угодно.

Настроение Марти заметно улучшилось. Он расхаживал у ограды, посматривая на здания «Нортона». Все благоприятствовало успеху – пленка, добытая в недрах компании, намеки на тупость руководства и их попытки скрыть истину. Марти выжмет материал до последней капли.

Пока гримерша освежала его шею, Марти сказал:

– Надо отправить запись Дику. Пусть обеспечит рекламу.

– Уже, – отозвалась Дженнифер, ткнув пальцем в сторону одного из фургонов, стоявших на обочине.

Уже через час Дик получит запись по спутниковым каналам. И, уж конечно, он ее хорошенько раскрутит. Пустив в эфир короткие выдержки, он подготовит аудиторию к субботней передаче. «Новая потрясающая лента о катастрофе „Нортона“! Ужасающие кадры гибели в воздухе! Только на „Ньюслайн“! Смотрите нас в субботу в десять вечера!»

Рекламу будут показывать каждые полчаса. В субботу вечером у экранов соберется вся страна.

* * *

Марти выступил с импровизацией, и выступил блестяще. Погрузившись в машины, съемочная группа отправилась к воротам «Нортона». Они даже опередили график на несколько минут.

– Кто представляет компанию? – спросил Марти.

– Женщина по фамилии Синглтон.

– Женщина? – Темные брови Марти вновь поползли вверх. – Какого черта?

– Она вице-президент, начальник отдела гарантии качества. Ей далеко за тридцать. Она возглавляет расследование.

Марти протянул руку.

– Дай-ка мне документы и записи. – Он принялся изучать их, еще сидя в машине. – Ты ведь понимаешь, чем нам предстоит заняться. Репортаж уже, можно сказать, состоялся. Интересующие нас кадры длятся четыре, может быть, четыре с половиной минуты. Вероятно, тебе захочется показать некоторые из них дважды – я бы так и сделал. Не вижу смысла тратить много времени на Баркера и остальных. Главное – это видеозапись и интервью с представителем «Нортона». Это – суть репортажа, Стало быть, у нас один выход: хорошенько прижать эту дамочку и размазать ее по стенам.

Дженнифер ничего не сказала. Пока Марти листал документы, она терпеливо ждала.

– Минутку, минутку, – заговорил Марти. Он смотрел в бумаги широко распахнутыми глазами. – Это что, шутка?

– Нет, – ответила Дженнифер.

– Но ведь это самая настоящая бомба, – сказал Рирдон. – Где ты это достала?

– Три дня назад прислали из «Нортона» в пакете с прочими документами. Должно быть, вложили по ошибке.

– Эта ошибка дорого им обойдется, – заметил Марти. – Особенно мисс Синглтон.

Боевая рубка 14:15

Кейси шагала по территории, направляясь в ГРП, когда запищал сотовый телефон. Звонил Стиви Ниенто, сервисный представитель в Ванкувере.

– У меня плохие новости, – сказал Стиви. – Вчера я побывал в госпитале. Он умер. Отек мозга. Майка Ли рядом не оказалось, и меня попросили опознать тело…

– Стиви, – перебила Кейси. – Это не телефонный разговор. Отправь мне телекс.

– Хорошо.

– Только не сюда, – добавила Кейси. – Отправь его в Юму, в отдел летных испытаний.

– Вот как?

– Именно.

– Хорошо.

Кейси дала отбой и вошла в ангар номер четыре, вдоль пола которого были натянуты ленты. Она собиралась поговорить с Мэри Рингер о капитанской фуражке, найденной в салоне. Кейси уже стало ясно, что это одна из важнейших улик.

Внезапно ее осенило. Она позвонила Норме.

– Послушай, кажется, я догадалась, откуда пришел факс со страницей из журнала для пассажиров.

– Это так важно?

– Да. Позвони в аэропорт, в клинику Сентинела.

Попроси к телефону стюардессу по имени Кей Лианг. Узнай у нее вот что. Записывай…

Она говорила с Нормой несколько минут, потом дала отбой. Телефон тут же зазвонил вновь.

– Кейси Синглтон.

– Где ты шатаешься, черт побери? – рявкнул Мардер.

– В четвертом ангаре. Я пытаюсь…

– Ты должна быть здесь, – отрезал Мардер. – Тебя ждут журналисты.

– Интервью назначено на четыре часа.

– Его перенесли, оно начинается в ближайшие минуты.

– Уже?

– Да, все уже собрались. Репортеры, съемочная группа – все. Они разворачивают оборудование. Ждут только тебя, Кейси.

* * *

Кейси сидела в кресле в боевой рубке, подставив лицо женщине-гримеру. В рубке было полно людей. Несколько мужчин устанавливали огромные софиты и подвешивали к потолку звукопоглощающие панели. Звукооператоры укрепляли на столе и стенах микрофоны. Операторы возились с оборудованием – две съемочные группы, у каждой по две камеры, всего – четыре, по одной в каждом углу. За столом друг против друга стояли два кресла – одно для Кейси, другое для ведущего.

Кейси было неприятно, что съемки будут проводиться в боевой рубке. Она не понимала, зачем Мардер пустил сюда посторонних. Было что-то унизительное в том, что комната, в которой они работали, разбирая причины воздушных происшествий, превратилась в сцену для телешоу. Кейси это совсем не нравилось.

Она чувствовала себя неуверенно: события разворачивались слишком быстро. Женщина-гример то и дело просила ее держать голову неподвижно, закрывать глаза, открывать их. Подошла Эйлин, секретарь Мардера. У нее в руках был большой пакет из бурой оберточной бумаги.

– Джон просил передать вам вот это, – сказала она.

Кейси хотела заглянуть внутрь, но гримерша попросила ее поднять глаза к потолку.

– Всего одна минута, потом вы свободны.

Подошла Дженнифер Мэлоун, продюсер передачи.

– Как вы себя чувствуете, мисс Синглтон? – спросила она, лучась улыбкой.

– Спасибо, хорошо. – Кейси продолжала смотреть вверх.

– Барбара, – сказала Мэлоун, обращаясь к гримерше. – Не забудьте сделать… э-ээ… – Она неопределенно взмахнула рукой в сторону Кейси.

– Не забуду.

– Что сделать? – спросила Кейси.

– Ничего особенного, – ответила женщина. – Так, последние штрихи.

– Даю вам минуту, чтобы закончить макияж, потом пришлю Марти. Вы познакомитесь с ним и, прежде чем начать интервью, обсудите основные моменты беседы.

– Хорошо.

Мэлоун ушла. Барбара продолжала работать с лицом Кейси:

– Я положу светлый тон под вашими глазами, чтобы вы не казались такой уставшей.

– Мисс Синглтон?

Кейси сразу узнала голос, звучавший с телеэкрана уже много лет. Барбара отступила назад, и она увидела Марти Рирдона, стоящего напротив. На нем были рубашка с короткими рукавами и галстук, шея обернута салфеткой. Он протянул руку:

– Марти Рирдон. Рад с вами познакомиться.

– Здравствуйте, – отозвалась Кейси.

– Спасибо, что согласились помочь нам, – продолжал Рирдон. – Мы постараемся не мучить вас понапрасну.

– Надеюсь.

– Как вы, должно быть, знаете, интервью пойдет в записи, – сказал Рирдон. – Поэтому если вам захочется откашляться или что-нибудь в этом роде – не стесняйтесь. Мы вырежем соответствующие кадры. Если вам в какой-то момент захочется переформулировать ответ – ради бога. Мы дадим вам возможность сказать именно то, что вы хотели.

– Хорошо.

– В основном мы будем говорить о происшествии на борту «Транс-Пасифик». Но я намерен коснуться и иных вопросов. В ходе беседы я упомяну о китайской сделке и, если хватит времени, о том, как к ней относятся профсоюзы. Однако я не хотел бы слишком отклоняться от главной темы – инцидента с самолетом «Транс-Пасифик». Вы ведь входите в состав следственной комиссии?

– Да.

– Очень хорошо. Я имею обыкновение задавать неожиданные вопросы, что называется наугад. Но пусть вас это не беспокоит. Наша единственная цель – как можно тщательнее разобраться в происходящем.

– Понимаю.

– Что ж, увидимся через несколько минут, – сказал Рирдон. Улыбнувшись, он ушел.

Перед Кейси вновь возникла Барбара.

– Поднимите глаза, – велела она. Кейси посмотрела в потолок. – Марти очень хороший человек, – сказала Барбара. – В глубине души он добряк каких мало. Обожает своих детишек.

Кейси услышала голос Мэлоун:

– Долго еще ждать, ребята?

– Пять минут, – сказал кто-то.

– Что со звуком?

– Мы готовы. Давайте сюда клиентов.

Барбара начала припудривать шею Кейси. Кейси поморщилась от боли.

– Я оставлю вам номерок. Может быть, вам захочется туда позвонить, – сказала Барбара.

– Зачем?

– Это очень хорошая организация, прекрасные люди. В основном психологи, рассудительные и благоразумные. Они окажут вам помощь.

– Какую?

– Пожалуйста, посмотрите налево… Должно быть, он крепко вас ударил.

– Я упала, – возразила Кейси.

– Да-да, понимаю… и все же я оставлю визитку на тот случай, если вы передумаете, – сказала Барбара, орудуя пуховкой. – Хм-мм… придется наложить основу, чтобы скрыть кровоподтек… – Она повернулась к своему чемоданчику, вынула оттуда губку с кремом и принялась втирать его в шею Кейси. – Я работаю гримером, у меня наметанный глаз, и тем не менее женщины всегда все отрицают. Но я считаю, что семейному насилию пора положить конец.

– Я разведена, – сказала Кейси.

– Я знаю, знаю… Мужчины уверены, что мы будем молчать. Мой собственный муж… все кончилось тем, что я забрала детей и ушла.

– Вы ничего не понимаете.

– Я все понимаю. Когда над вами совершают насилие, вам кажется, что с этим ничего нельзя поделать. Отсюда депрессия, чувство беспомощности, – сказала Барбара. – Но рано или поздно каждый из нас вынужден посмотреть в лицо правде.

Появилась Мэлоун.

– Марти уже говорил с вами? В основном нас интересует авария, вероятно, он с нее и начнет. Но он может упомянуть также о китайской сделке и профсоюзах. Не спешите с ответами, времени у нас достаточно. И не пугайтесь, если Марти станет перескакивать с одной темы на другую. Он часто так делает.

– Поверните голову вправо, – велела Барбара, начиная обрабатывать шею Кейси с другой стороны. Кейси повернулась вправо.

Вошел звукооператор.

– Вот, возьмите, – сказал он, протягивая ей пластиковую коробочку со свисающим шнуром.

– Что это? – спросила Кейси.

– Смотрите направо, – попросила Барбара. – Это радиомикрофон. Потерпите еще минуту, и я помогу вам его надеть.

В сумочке, лежавшей на полу за спинкой кресла, запищал сотовый телефон.

– Выключите эту штуку! – крикнул кто-то.

Кейси протянула руку к сумочке и открыла ее.

– Это мой телефон, – сказала она.

– Ох… извините.

Кейси приложила трубку к уху.

– Эйлин принесла тебе конверт? – спросил Мардер.

– Да.

– Ты ознакомилась с его содержимым?

– Еще нет.

– Приподнимите подбородок, – велела Барбара.

– Там все документы, о которых мы говорили, – продолжал Мардер. – О решетке реверса и обо всем прочем. Там все, что может тебе потребоваться.

– Хорошо.

– Я лишь хотел быть уверенным в том, что ты пойдешь на интервью во всеоружии.

– Я готова.

– Отлично. Мы надеемся на тебя.

Кейси свернула аппарат и выключила его.

– Подбородок вверх, – повторила Барбара. – Вот так. Хорошая девочка.

* * *

Наконец с гримом было покончено, и Кейси поднялась на ноги. Барбара обмахнула ее плечи маленькой кисточкой и побрызгала волосы лаком. Потом она вместе с Кейси вышла в туалетную комнату и показала, как укладывать шнур микрофона под блузкой и лифчиком, как крепить его к лацкану. Шнур выводился из-под юбки и присоединялся к передатчику. Барбара прикрепила его к поясу Кейси и включила питание.

– Не забывайте, с этой минуты вы в эфире, – сказала она. – Окружающие слышат каждое ваше слово.

– Ясно, – отозвалась Кейси. Она привела в порядок одежду. Передатчик неприятно давил на бедро, шнур щекотал кожу. Кейси было неловко и неуютно.

Барбара повела ее в рубку, придерживая за локоть. Кейси чувствовала себя гладиатором, которого тащат на арену.

В рубке горел яркий свет, было очень жарко. Кейси проводили к столу, велев смотреть под ноги и не задевать кабели, и усадили в кресло. За ее спиной стояли две телекамеры. Еще две смотрели ей в лицо. Оператор попросил ее сдвинуть кресло на несколько сантиметров вправо. Кейси подчинилась. К ней подошел звукооператор и поправил микрофон, сказав, что слышен шорох одежды.

Напротив Кейси Марти Рирдон самостоятельно укреплял микрофон, болтая с оператором. Потом он уселся в кресло. Он держался непринужденно и выглядел расслабленным. Посмотрев в лицо Кейси, он улыбнулся ей.

– Вам не о чем тревожиться, – сказал он. – Это проще пареной репы.

* * *

– Пошевеливайтесь, ребята, они уже в креслах. Становится жарко.

– Первая камера готова.

– Вторая камера готова.

– Звук готов.

– Давайте свет, – велела Мэлоун.

Кейси думала, что свет уже включен, но вдруг со всех сторон хлынули слепящие лучи. Кейси показалось, что она угодила в пылающую жаровню.

– Проверьте камеры, – сказала Мэлоун.

– Мы готовы.

– Все в порядке.

– Отлично, – сказала Мэлоун. – Включайте запись.

Началось интервью.

Боевая рубка 14:33

Марти Рирдон поймал взгляд Кейси, улыбнулся и широким жестом обвел помещение.

– Значит, это и есть та самая комната, в которой встречаются специалисты «Нортона», чтобы проанализировать причины аварий.

Кейси кивнула.

– И вы принимаете участие в этой работе.

– Да.

– Вы – вице-президент компании «Нортон», возглавляете отдел гарантии качества.

– Да.

– Вы работаете в компании пять лет.

– Да.

– Кажется, эту комнату называют боевой рубкой?

– Да, кое-кто называет ее именно так.

– Почему?

Кейси замялась. Она не знала, какими словами рассказать о спорах, которые вспыхивали в этой комнате, о гневных восклицаниях, которыми сопровождалась каждая попытка выяснить причину того или иного происшествия, и при этом не сказать ничего, что можно было выдернуть из контекста.

– Так уж повелось, – ответила она.

– Боевая рубка… – произнес Рирдон. – Карты, схемы, планы битв, невыносимое напряжение. Осадное положение. Можно сказать, что ваша компания, «Нортон Эйркрафт», оказалась в осадном положении. Не так ли?

– Что вы имеете в виду? – спросила Кейси.

Рирдон вскинул брови.

– ОАВП, Объединенная европейская администрация воздушных перевозок, отказывается выдать сертификат одному из ваших самолетов, N-22, утверждая, что он ненадежен.

– На самом деле самолет уже получил сертификат, однако…

– И вы собирались продать пятьдесят N-22 Китаю. Но ходят слухи, будто бы теперь и китайцы озабочены вопросами надежности вашей продукции.

Кейси пропустила выпад мимо ушей. Она заставила себя сосредоточить внимание на Рирдоне. Окружающее словно перестало для нее существовать.

– Я ничего не знаю об озабоченности китайской стороны, – сказала она.

– Но знаете о причинах, которые эту озабоченность вызывают, – подхватил Рирдон. – В начале нынешней недели произошел серьезный инцидент с N-22.

– Да.

– Самолет компании «Транс-Пасифик», рейс номер пятьсот сорок пять. Инцидент произошел во время полета над Тихим океаном.

– Да.

– Три человека погибли. А сколько людей получили ранения?

– Кажется, пятьдесят шесть. – Кейси понимала, что ее ответ ужаснет публику, каким бы тоном она ни произнесла эти слова.

– Пятьдесят шесть пострадавших, – с нажимом произнес Рирдон. – Сломанные шеи. Сломанные конечности. Сотрясения мозга. Черепные травмы. Два человека останутся парализованными на всю жизнь…

Он умолк, глядя на Кейси.

– Что вы об этом думаете?

– Наша компания делает все возможное, чтобы повышать безопасность воздушных перевозок. Мы испытываем машины в течение утроенного срока службы…

– Звучит впечатляюще. Но убеждены ли вы в адекватности этих мер?

Кейси замялась. К чему он клонит?

– Прошу прощения, – сказала она. – Боюсь, я не вполне улавливаю вашу мысль.

– Компания обязана строить надежные машины, не правда ли?

– Разумеется. Мы так и делаем.

– С этим не все согласны, – возразил Рирдон. – Например, ОАВП. У китайской стороны тоже могут появиться сомнения… Скажите, обязана ли компания исправлять просчеты в конструкции самолетов, зная о том, что они ненадежны?

– Что вы имеете в виду?

– Я имею в виду следующее, – ответил Рирдон. – То, что произошло с Пятьсот сорок пятым, случалось и прежде. И не раз. На других экземплярах N-22. Это правда?

– Нет, – сказала Кейси.

– Нет? – переспросил Рирдон, вскидывая брови.

– Нет, – твердым голосом повторила Кейси. Вот он, решительный момент. Кейси балансировала на краю пропасти.

– Значит, это произошло впервые?

– Да.

– Тогда, быть может, вы прокомментируете вот этот список? – Рирдон вынул лист бумаги и предъявил его на всеобщее обозрение. Даже на расстоянии Кейси видела, что это такое. – Это список происшествий с самолетами марки N-22, вызванных выпуском предкрылков. Первый инцидент возник в 1992 году, сразу после ввода самолета в эксплуатацию. Всего восемь случаев. Восемь не связанных друг с другом эпизодов. Авария на борту Пятьсот сорок пятого – девятая.

– Это не совсем так.

– Объясните, почему.

Стараясь говорить как можно короче, Кейси рассказала о механизме действия директив о годности к полетам, объяснила, какие дефекты в конструкции N-22 потребовали вмешательства ФАВП. Она рассказала, каким образом были устранены недостатки, если не считать самолетов зарубежных авиакомпаний, которые не подчинились директивам. После 1992 года на самолетах американских компаний подобных инцидентов не случалось.

Рирдон внимал ее рассказу, вскинув брови с таким видом, будто строптивость зарубежных компаний оказалась для него откровением.

– Давайте посмотрим, верно ли я вас понял, – произнес он. – Вы утверждаете, что компания «Нортон» строго следовала правилам, выпуская директивы, которые должны были способствовать устранению дефекта.

– Нет, – возразила Кейси. – Компания действительно устранила этот дефект.

– Вот как? Но нам сказали, что гибель пассажиров Пятьсот сорок пятого вызвана выпуском предкрылков.

– Это не правда. – Кейси знала, что она идет по лезвию бритвы, манипулируя тонкостями языка и техническими терминами. Если Рирдон спросит, были ли выпущены предкрылки, она окажется в трудном положении. Затаив дыхание, Кейси ждала следующего вопроса.

– Значит, те люди, которые утверждали, что на Пятьсот сорок пятом были выпущены предкрылки, ошибаются?

– Понятия не имею, откуда они это взяли. – Кейси решила пойти дальше. – Да, они ошибаются.

– Ошибается Баркер, бывший сотрудник ФАВП.

– Да.

– Ошибается ОАВП.

– Видите ли, на самом деле ОАВП отложила выдачу сертификата из-за повышенного уровня шумов…

– Давайте не будем отвлекаться, – перебил Рирдон.

Кейси вспомнила слова Гершон: «Его не интересует информация».

– Итак, ОАВП ошибается, – повторил Рирдон.

Вопрос предполагал сложные объяснения. Как же ответить покороче?

– Они ошибаются, утверждая, будто бы самолет ненадежен.

– Значит, по-вашему, их критика в адрес N-22 необоснованна? – спросил Рирдон.

– Совершенно верно. Это превосходный самолет.

– Грамотно сконструированный.

– Да.

– Надежный.

– Да.

– Вы бы полетели на N-22?

– Если есть выбор, летаю только на нем.