Текст книги "Поэт"

Автор книги: Майкл Коннелли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 32 страниц)

Глава 30

Совещание с местной полицией не могло начаться почти до одиннадцати часов. В результате оно оказалось кратким и неожиданно теплым. Ситуация вроде той, когда поклонник спрашивает согласия у отца своей невесты. В большинстве случаев совершенно не важно, что именно скажет папаша. Все идет само собой.

Тщательно подбирая слова, с дружеской интонацией Бэкус проинформировал местных о том, что в город приехали представители бюро и что теперь именно он отвечает за все шоу. Сообщение вызвало обиду и несогласие кое-кого из участников, но их демарш блокировали ни к чему не обязывавшие заверения Бэкуса.

На совещании я старался избегать взгляда, который устремлял на меня Торсон. Пока мы ехали от здания управления, Рейчел открыла мне причину утренних трений, происшедших между ней и Торсоном. Вечером она столкнулась со своим бывшим в холле, едва выйдя из двери моей комнаты. Ее вид, а в тот момент одежда Рейчел выглядела не идеально, сказал все, что тот хотел узнать. Я неопределенно промычал, соображая, насколько все усложняется. Рейчел выглядела беззаботной. По-моему, ситуация просто ее забавляла.

К концу встречи с местными Бэкус принялся раздавать задания. Рейчел и Томпсону выпало обследовать дом, где произошло убийство Орсулака. Предполагалось, что я поеду вместе с ними.

Мизу и Матузаку поручили поднять все записи бесед с полицейскими из числа друзей Орсулака и попытаться реконструировать перемещения детектива в день его трагической гибели. Торсону и Картеру поставили задачу заняться делом малыша Хоакина, досконально проверив информацию, собранную полицией. Грейсон отвечал за контакты с местными полицейскими, а Бэкус, разумеется, руководил всей операцией, не выходя из здания управления. Он оставался в контакте с теми, кто работал в Квонтико и других городах.

* * *

Еще недавно Орсулак жил на южной окраине Феникса, в небольшом сельском домике с оштукатуренными стенами желтого цвета. Это ближний пригород. Я заметил вблизи дома три заброшенных автомобиля, стоявших на каменистой площадке, и две лавчонки, торгующие запчастями.

Ключом от дома, выданным ей Грейсоном, Рейчел сорвала ленту, ограждавшую проход к месту преступления, затем отперла дверь. Прежде чем войти, она обернулась и взглянула на меня.

– Помнишь, они говорили, что его обнаружили спустя три с половиной дня после смерти. Ты готов к этому?

– Конечно.

По какой-то причине она решила поставить меня в неудобное положение на глазах у Томпсона. Последний улыбался так, словно считал меня чуркой-первогодком. Это задевало, хотя на самом деле я и был кандидатом в новобранцы.

Сделав примерно три шага, мы окунулись в запах. Я репортер и видел немало трупов, но мне никогда еще не приходилось входить в замкнутое помещение, где тело лежало целых трое суток. Отвратительный запах показался осязаемым физически. Словно нас встретил призрак Уильяма Орсулака, стерегущий это место и удушающий каждого, кто рискнет войти.

Рейчел оставила дверь открытой, чтобы немного проветрить помещение.

– Что конкретно вы ищете? – спросил я, еле совладав со своими рефлексами.

– Внутри? Даже не знаю, – ответила Рейчел. – Все осматривали местные копы, его друзья к тому же...

Она перешла в столовую и остановилась справа от двери, около обеденного стола, раскрыв папку с документами. Потом углубилась в чтение. Кажется, именно эту подборку нам передали полицейские.

– Смотрите-ка, – сказала она, – похоже, они хорошо поработали, но думаю, что-то достанется и нам. Ни к чему не прикасайтесь.

– Ладно, договорились.

Оставив Рейчел, я принялся осматривать жилище Орсулака. Взгляд сразу упал на кресло, стоявшее в жилой комнате. Кресло было зеленым, а на подголовнике выделялось пятно засохшей крови. Темная полоса спускалась ниже, по спинке, и заканчивалась на сиденье. Кровь полицейского.

На полу перед креслом и на стене позади него виднелись очерченные мелом круги, обозначавшие два отверстия, где застряли пули. Томпсон опустился на колени и открыл свой чемоданчик. Затем он начал ковырять в отверстиях тонким металлическим щупом. Я оставил его заниматься делом, а сам отправился обследовать дом.

В доме имелось две спальни, одну из них занимал Орсулак, а вторая выглядела захламленной и нежилой. На столике в спальне хозяина я заметил две фотографии. Снимки запечатлели двух мальчишек-подростков. Похоже, дети никогда не жили в предназначенной им спальне, в доме, который они так и не навестили.

Медленно перемещаясь по комнатам, я заглянул в ванную, однако и здесь не оказалось ничего, что могло бы помочь расследованию. Тайно надеясь найти нечто, способное помочь следствию, я одновременно хотел произвести впечатление на Рейчел. Но все старания оказались напрасными.

Вернувшись в гостиную, я не обнаружил там ни Рейчел, ни Томпсона.

– Рейчел?

Ответа не было. Через столовую я прошел на кухню, однако и там никого не было. Оттуда направился в бельевую и заглянул в темную пустоту гаража. Снова перебравшись в кухню, я заметил приоткрытую дверь и взглянул на двор через окно.

В густых кустах на дальней стороне двора я заметил какое-то движение. Рейчел пробиралась сквозь заросли, опустив голову вниз, а за ней неторопливо следовал Томпсон.

Открытое пространство двора составляло ярдов двадцать в длину. С двух сторон его окаймлял забор высотой в семь футов. С дальней же стороны забора не было, и грязная площадка упиралась в сухой ручей, поросший густым кустарником. Рейчел и Томпсон старательно обшаривали заросли.

– Спасибо, что подождали, – произнес я, подойдя поближе. – Что это вы делаете?

– А сам-то как думаешь? – спросила Рейчел. – Мог ли Поэт оставить машину у дороги, постучать в дверь и застрелить Орсулака, едва тот его впустил?

– Не знаю. Сомневаюсь.

– И я сомневаюсь. Нет, сначала он наблюдал. Возможно, несколько дней. Полиция опрашивала соседей, и никто не признался, что заметил машину, не принадлежащую местным. Никто не видел ничего необычного.

– Поэтому ты считаешь, что преступник пришел с этой стороны?

– Вероятно.

Она изучала следы, каждый дюйм поверхности. Осмотрела отпечаток на земле, сломанную веточку. Несколько раз останавливалась, нагибаясь и разглядывая мусор под ногами. Попались сигаретная пачка и пустая бутылка. Ни к чему не притрагиваясь, Рейчел прошла мимо. Если понадобится, все это можно собрать потом.

Следы привели нас к высоковольтной линии. Заросли закончились близ стоянки для трейлеров. Став на холмик, мы посмотрели в сторону парковочной площадки. Она выглядела неустроенной, а многие из стоявших на ней жилых прицепов несли следы незамысловатых переделок вроде крылечек или сарайчиков. У некоторых жилищ были веранды, отделанные пластиком и явно используемые под жилье. Скопившаяся на маленьком пятачке нищета создавала атмосферу тридцатых годов.

– Вы позволите? – спросила Рейчел, словно мы находились на светском приеме.

– Сначала дамы, – в тон ответил Томпсон.

Кое-кто из обитателей паркинга сидел на ступенях у своих лачуг и на старых диванах, выставленных против дверей на улице. В основном здесь жили выходцы из Латинской Америки, но встречались и чернокожие. Наверное, там же обитали и индейцы.

Они наблюдали за нашим появлением из кустов без особой радости: похоже, сразу признали в нас копов. Ответив таким же равнодушием, мы направились своей дорогой по узкому проходу между рядами трейлеров.

– Чем это мы занимаемся? – спросил я.

– Пока осматриваемся, – ответила Рейчел. – Вопросы можно задать потом. Если делать дело спокойно, без шума и пыли, они не заподозрят ничего плохого. Что нам, конечно, на руку.

Ее взгляд все время обшаривал площадку, задерживаясь на каждом очередном трейлере, мимо которого мы проходили. Вдруг я понял, что первый раз наблюдаю Рейчел за реальной работой. Ничто не напоминало сидение за столом, с готовыми фактами в руках. Настало время собирать сведения.

Тут я обнаружил, что мне очень нравится видеть ее за работой.

– Он наблюдал за Орсулаком, – произнесла Рейчел, в большей степени обращаясь к себе, чем ко мне или Томпсону. – Узнав, где тот живет, приступил к планированию. Как подойти и как затем отойти. Следовало предусмотреть маршрут и машину, чтобы обеспечить отход. Кроме того, неразумно парковать машину вблизи дома Орсулака.

Мы двигались по центральному проходу, направляясь к воротам стоянки, открывавшим путь на городские улицы.

– Таким образом, ему пришлось оставить машину где-то еще, и он шел тем же путем через паркинг, что и мы.

На дверях первого от входа трейлера виднелась обязывающая ко многому вывеска «Офис». Выполненный крупными буквами плакат, закрепленный на крыше трейлера металлической конструкцией, гласил: «Стоянка передвижных домов „Солнечные акры“».

– "Солнечные акры"? – переспросил Томпсон. – Скорее это «Солнечные пол-акра».

– Да, стоянка не фонтан, – добавил я.

Рейчел ушла в свои мысли и нас не слушала. Пройдя мимо ступеней офиса, она вышла на городскую улицу. Улица оказалась четырехполосной и вела в промзону. Через дорогу от ворот паркинга располагался магазин, рядом с которым виднелись склады. Рейчел осмотрелась кругом, запоминая окрестности. Ее взгляд остановился на единственном столбе освещения, расположенном примерно в полуквартале от нас. Я понял, о чем она подумала. Должно быть, ночью здесь совсем темно.

Затем она прошлась вдоль края тротуара, уставившись в асфальт и что-то высматривая. Возможно, сигаретный окурок или, может, кусочек счастья? Томпсон стоял рядом со мной, ковыряя землю мыском ботинка. Я не мог отвести от Рейчел глаз. И тут же обратил внимание, что она остановилась и на мгновение озабоченно поджала губы. Я подошел поближе.

Сверкая на асфальте, как горсть бриллиантов, у бордюра лежала кучка стеклянной крошки. Брызги от «безопасного» автомобильного стекла. Рейчел разгребла их мыском туфли.

* * *

Едва мы вошли в тесный закуток, названный офисом, стало ясно, что за день менеджер стоянки принял на грудь уже раза три. Похоже, офис одновременно служил ему домом. Он напряженно работал, развалившись в шезлонге зеленого цвета и задрав ноги повыше. С двух сторон кресло исцарапала кошка. Тем не менее этот предмет мебели оказался самым роскошным из обстановки. Другой роскошью был телевизор, почти новая видеодвойка «Панасоник». На экране шло шоу вроде «Магазина на диване», и обитателю офиса понадобилось время, чтобы оторваться от телевизора и обнаружить наше присутствие. С экрана агитировали покупать нарезанные овощи, что избавляло от возни с кухонным комбайном.

– Вы менеджер? – спросила Рейчел.

– Я думал, это и так понятно. Или нет, начальник?

Тертый калач, решил я. На вид ему лет шестьдесят, поверх белой футболки надета зеленая полувоенная форма. На груди – дыра, прожженная чем-то, из которой выбивались седые волосы. Картину завершали облысевшая голова и красное лицо сильно пьющего человека. Менеджер оказался единственным белым, встреченным нами на этой помойке.

– Агент, – поправила его Рейчел, показав жетон с внутренней стороны своего бумажника.

– ФБР? Зачем федералам интересоваться небольшой аварией? Кстати, я много читаю. Я знаю, что ваши люди называют друг друга «Джи». И мне это нравится.

Рейчел посмотрела на меня, потом на Томпсона и снова на разговорчивого менеджера. Я почувствовал некоторое беспокойство.

– Как вы догадались насчет небольшой аварии? – спросила она.

– Я видел вас снаружи. Глаза у меня на месте. Вы рассматривали битое стекло. Это я смел его в кучку. Машины, чистящие улицу, проходят здесь в лучшем случае раз в месяц. И это летом, когда мусора хватает.

– Я не об этом. Я спрашиваю, откуда вам известно о разграблении автомобиля?

– Отсюда. Я спал в своем офисе и услышал звук разбитого окна. Потом я увидел, как они возятся внутри машины.

– Когда это произошло?

– Дайте сообразить. Кажется, в прошлый четверг. Я ждал, что тот парень сообщит в полицию, и никак не думал, что по этому поводу придут из ФБР. А что, эти двое тоже из ФБР?

– Не имеет значения, мистер... Как ваше имя, кстати?

– Эдкинс.

– Хорошо, мистер Эдкинс. Известно ли вам, чей автомобиль ограбили?

– Нет, я его не видел. Только услышал звук разбитого стекла и заметил тех пацанов.

– А номер машины?

– Без понятия.

– Вы сообщили в полицию?

– Нет у меня телефона, нет! Я мог дойти до площадки номер три, где есть телефон, но была почти полночь; и потом, полиция не приедет по такому пустяковому поводу. По крайней мере в этом районе. Здесь им хватает работы и так.

– Словом, вы не видели хозяина машины, и он не показывался в вашем офисе, чтобы узнать, кто покусился на его собственность?

– Совершенно точно.

– А что детишки, которые сделали это? – спросил Томпсон, прервав Рейчел на полуслове. – Вам они знакомы, мистер Эткинс?

– Эдкинс. Через "д", а не "т", мистер Джи.

Эдкинс рассмеялся над собственным каламбуром.

– Конечно, мистер Эдкинс, – исправился Томпсон. – Так что?

– Что «что»?

– Знаете, кто эти грабители?

– Нет, мне они неизвестны.

Он снова посмотрел в телевизор. Там рекламировали перчатки с короткой резиновой щетиной, для ухода за домашними животными.

– Думают, я не знаю, для чего это нужно, – сказал Эдкинс, сделав рукой непристойное движение. – Вот для чего это покупают.

Рейчел подошла к телевизору и выключила его. Она посмотрела прямо на Эдкинса. Тот не протестовал.

– Мы расследуем убийство офицера полиции. Если вас не затруднит, еще минуту внимания. Есть основания полагать, что разграбленный автомобиль принадлежал подозреваемому. У нас нет намерения преследовать тех, кто совершил ограбление, но желательно с ними поговорить. Вы нам солгали, мистер Эдкинс. Я прочитала это в ваших глазах. Подростки вышли со стоянки.

– Нет, я не...

– Дайте мне закончить. Ясно, почему вы солгали. Но мы дадим вам еще один шанс. Можете сказать нам правду, или, в противном случае, мы вернемся с целым отрядом агентов и полицейских. Они пройдут сквозь эту кучу мусора, которую вы называете стоянкой, как настоящая штурмовая рота. Как думаете, найдем ли мы краденое в этих консервных банках? И найдем ли тех, кого разыскивает полиция? Как насчет рабочих-нелегалов? Или нарушений режима безопасности? Я уже видела одно: провод, проложенный от дверей прямо в сарай. Возможно, у них там кто-то квартирует? Могу предположить, что вы и владелец стоянки имеете с этого свой процент. А возможно, только вы. Тогда что скажет ваш работодатель? И что он может сказать, учитывая предстоящее падение дохода из-за депортации жителей или из-за того, что с них наконец-то вычтут алименты на детей? Что будет с вами, мистер Эдкинс? Вы хотите, чтобы я пробила по базе серийный номер этого телевизора?

– Это мой телевизор. Ей-богу, я купил его честно. А сама ты кто? ФБР? Фигово-блядские расследования.

Рейчел сделала вид, что не слышала, а Томпсон отвернулся, с трудом удерживаясь от смеха.

– "Ей-богу", «честно»... Говори, у кого купил?

– Тебе сказать? У тех самых братьев Тайрел, вот у кого. Это они грабанули машину. А если они придут и начнут выбивать из меня мозги, я позову на помощь именно тебя. Понятно?

* * *

По наводке Эдкинса мы направились прямо к участку номер четыре, считая от главного входа. По паркингу уже разошелся слушок о том, что здесь находятся представители закона. На крылечках и диванах народу значительно прибавилось. Когда мы добрались наконец до трейлера номер четырнадцать, братья Тайрел ждали нас на улице.

Они сидели на старом диване-качалке, располагавшемся под навесом из голубой парусины, прикрепленной к стене большого, двойной ширины, трейлера. Рядом с дверью трейлера стоял умывальник, также размещенный под защитой навеса. Двое братьев оказались подростками с разным цветом кожи, белым и черным, причем один всего на год или два старше другого. Рейчел заступила за черту тени, отброшенной навесом. Томпсон занял позицию в пяти футах слева.

– Ребята, – сказала Рейчел, – ваша мать дома?

– Не-а, нет ее, начальник, – ответил старший из братьев.

Он лениво посмотрел на второго брата. Тот принялся раскачиваться вместе с диваном, отталкиваясь одной ногой.

– Так, – продолжила Рейчел, – нам известно, что вы неглупые ребята. А мы не желаем вам неприятностей и тем более не хотим, чтобы эти неприятности исходили от нас. Мы обещали это мистеру Эдкинсу, когда просили сообщить номер вашего трейлера.

– Эдкинс – козел, – произнес младший из братьев.

– Мы пришли, чтобы задать вопрос об автомобиле, стоявшем здесь, около ворот, на прошлой неделе.

– Не видели.

– Нет, мы ничего не видели.

Рейчел подошла ближе к тому, что постарше, наклонилась и сказала ему на ухо:

– Давай уж колись, пришел тот самый крайний случай, о котором тебе говорила мама. Вспомни ее слова и подумай головой. Вам не нужны проблемы, ей не нужны проблемы. А мы не хотим здесь задерживаться. Есть только один способ выйти из создавшейся ситуации.

* * *

Войдя в совещательную комнату управления, Рейчел принесла с собой настоящий трофей: пакет с вещдоками. Едва она опустила груз на стол Матузака, как вокруг тут же собралось человек пять агентов. Подошел и Бэкус, уставившийся на сумку, словно в ней находилась чаша Грааля. Взглянув на Рейчел, он выразил свое восхищение.

– Грейсон уже проверил данные департамента полиции, – сказал он. – Записей о происшествии около паркинга он не обнаружил. Ни за тот день, ни за всю неделю. Можно утверждать, что законопослушный гражданин обязательно сообщил бы о взломе собственного автомобиля.

Рейчел согласилась:

– Да, можно утверждать.

Бэкус кивнул Матузаку, взявшему со стола пакет с предполагаемой уликой.

– Думаю, ты знаешь, что делать.

– Да.

– Возвращайся и принеси немного удачи. Она нам нужна.

В пакете лежала автомагнитола, украденная братьями Тайрел из «форда-мустанга» последней модели, то ли белого, то ли желтого цвета. Было темно, а братья не смогли даже вспомнить цвет.

Это все, чего нам удалось от них добиться, за исключением, наверное, надежды на то, что это реальная зацепка. Рейчел и Томпсон разговаривали с ребятами по отдельности, затем поменялись. Тем не менее магнитола была единственным, что братья смогли выдать. Они сказали, что не видели человека, припарковавшего машину около въезда на «Солнечные акры».

Еще они сказали, что не взяли в машине ничего, кроме «музыки», потому что их наскок был по-партизански быстрым. Они так спешили, что не вскрыли багажник. И даже не взглянули на номера, поэтому не знали, был ли автомобиль зарегистрирован в Аризоне.

Пока Рейчел занималась бумажной волокитой, готовя описание автомобиля к рассылке в управления ФБР, Матузаку удалось пробить серийный номер магнитолы в базе данных отделения по идентификации автомобилей в Вашингтоне, округ Колумбия. Затем «музыку» отдали техникам для проведения собственно экспертизы. Для облегчения задачи Томпсон заранее снял у братьев Тайрел отпечатки пальцев.

В лаборатории не смогли найти пригодных для дальнейшей идентификации отпечатков, кроме тех, что оставили оба Тайрела. Зато номер магнитолы кое-что прояснил. Он привел нас к данным на бледно-желтый «мустанг» 1994 года выпуска, зарегистрированный как собственность «Херц корпорейшн». Матузак и Миз тут же отправились в «Скай харбор интернэшнл», чтобы продолжить поиск автомобиля.

Настроение агентов, оставшихся в управлении, заметно поднялось. Стараниями Рейчел они достигли результата. Конечно, никаких гарантий того, что за рулем «мустанга» находился Поэт, не было. Совпадали лишь время, когда машину припарковали около ворот «Солнечных акров», и период, в который наступила смерть Орсулака. Косвенным подтверждением служил и факт, что о грабеже, совершенном братьями Тайрел, не сообщили в полицию.

Но все факты вели расследование в одном направлении. Более того, позволяли изучить образ действий Поэта, что усиливало позиции группы. Все чувствовали то же, что и я. Поэт казался загадочной фигурой, призраком из мрака. А вот реальная автомагнитола сделала надежду на поимку преступника вполне осязаемой. Мы стали ближе к нему и продолжали сближение.

Большую часть второй половины дня я не участвовал в работе, просто наблюдая за действиями Рейчел. Завораживали способности к делу, восхищало то, как она вытащила на свет магнитолу и как обработала Эдкинса и Тайрелов. В какой-то момент она заметила взгляд и спросила, что мне нужно.

– Ничего, просто смотрю, – ответил я.

– Тебе нравится просто смотреть на меня?

– Ты хороша, когда занимаешься своим делом. Это всегда интересно.

– Спасибо. Но мне повезло.

– У меня такое чувство, что тебе все время везет.

– В этих делах каждый – кузнец своего счастья.

В конце дня, когда Бэкус вызвал нас к себе и принялся читать копию сообщения, составленного Рейчел, я заметил, как его зрачки сжались в две маленькие черные горошины.

– Не удивлюсь, если выбор автомобиля был намеренным, – задумчиво проговорил он. – Бледно-желтый «мустанг».

– Почему это? – спросил я.

Тут Рейчел кивнула. Должно быть, она знала ответ.

– Цитата из Библии, – пояснил Бэкус. – «И вот, конь бледный, и на нем всадник, которому имя „смерть“».

– "И ад следовал за ним" [6]6
  Откровение Иоанна Богослова, 6:8.


[Закрыть], – закончила фразу Рейчел.

* * *

Вечером в воскресенье мы опять любили друг друга, и мне показалось, что ее желание отдавать стало еще сильнее, как и потребность в истинной близости. И если кто из нас и хотел бы прервать действие, так это был я. Да, в тот момент во мне не было ничего, кроме желания следовать чувствам, но тихий шепот где-то в глубине сознания задавал вопрос о ее мотивах.

Может, это свидетельство внутренней неуверенности, и все же я не мог помочь себе иначе, чем признать: кажется, ей хотелось уязвить своего бывшего мужа, доставив удовольствие себе и мне.

Мысль вызывала ощущение вины и фальши.

Когда мы успокоились и лежали, обнявшись, она шепнула, что останется до рассвета.