Текст книги "Ночь Ягуара"

Автор книги: Майкл Грубер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 29 страниц)

– Но ведь он так и не совершил жертвоприношение.

– Да, но ведь собирался. И Бог, я думаю, тоже имел это в виду.

– Но ведь это только история, малышка. И вообще, Авраам был уверен, что Бог не хотел, чтобы он причинил зло своему маленькому сынишке.

И снова на ее личике появилось мечтательное выражение.

– Исаак. У нас в классе тоже есть Иссак, хороший мальчик. – Она помолчала, потом настойчиво осведомилась: – И все-таки: ты бы сделал это?

– Нет, – не раздумывая, отвечает Паз.

– Даже если Бог разгневается на тебя?

– Пусть злится. Я все равно не согласен.

– А ты знаешь, что люди, которые приносят себя в жертву, – это мученики? Они становятся ангелами и летают по небесам. Ой, смотри, abuela! Abuela! – кричит она, бежит к машине и прямо через окошко влезает бабушке на колени.

Всю дорогу до Южного Майами они счастливо воркуют по-испански, в то время как Паз безуспешно пытается связаться с женой по мобильному телефону. С каждой такой попыткой его беспокойство возрастает.

После того как миссис Паз на своем «кадиллаке» отбыла, Паз с дочкой обошли дом, и Паз отметил, что велосипеда Лолы на месте нет. Должно быть, приехала на такси, что уже само по себе не сулило ничего хорошего.

У входной двери он замешкался и сказал:

– Послушай, детка, мама немножко приболела, поэтому я прошу тебя вести себя тихо. Ладно?

– Ладно, а что с ней?

– Не знаю, простудилась, наверное, или что-то в этом роде. Ты просто посиди посмотри мультики, а потом поможешь мне приготовить обед.

– Я могу приготовить сама.

– Не сомневаюсь, – отозвался он и открыл дверь.

– Что у тебя в мешке, папа? – спросила девочка.

– Да так – abuela кое-что дала.

– Torticas? – спросила она с надеждой.

– Нет, не булочки. Просто… просто лекарство для мамы. Сейчас я войду и посмотрю, как она там. А ты иди переоденься.

Девочка отправилась в свою комнату, а Паз вошел в собственную спальню, где на кровати, скорчившись под легким покрывалом, лежала его жена. Он осторожно присел на постель и, садясь, незаметно подсунул под матрас енкангуэ с ее волосами. Она пошевелилась и застонала.

Паз убрал покрывало с ее лица и потрогал лоб. Влажный, но на лихорадку не похоже. Она заморгала красными, опухшими глазами.

– Как себя чувствуешь, детка? Жара вроде бы нет?

– Меня отослали домой, – прохрипела она.

– Ну да, конечно. Ты же больна. Это госпиталь.

– Я не больна. У меня произошел срыв.

– У тебя что?..

– Я… Меня вызвали на тяжелый случай – почти ребенок, передозировка наркотиков, кома. Случилась авария, много пострадавших, полдюжины с серьезными травмами, приемный покой забит битком. Я оказалась единственным свободным дипломированным врачом, которого нашли… и я не знала, что делать. Я не могла… я сказала им, что… Несла какую-то чушь, и все там – сестры, санитарки, – все таращились на меня, потому что знали: это чушь; и тогда я стала кричать на них, и… Я впала в истерику: они позвали доктора Кеммельмана, и меня отвели во врачебную раздевалку. Потом я ушла домой, улизнула, взяла такси. Джимми, я хочу спать, мне необходимо уснуть, но я не могу! Я принимаю таблетки, уже не помню, сколько их напринимала, а ведь я врач. Я врач и никак не могу заснуть. Почему я не могу заснуть, Джимми? Я так устала, а заснуть не могу.

– Тебе снятся дурные сны.

– Приняла шестьдесят миллиграммов флюразепама, но мне все равно не заснуть, – сказала Лола высоким и жалобным, как у маленькой девочки, голосом.

– Детка, лучше тебе выбросить эти пилюли. Больше никаких пилюль.

Она напряглась и попыталась сесть.

– А как дела у Эйми? Где Эйми?

– С Эйми все в порядке, – заверил Паз. – Она в своей комнате. Послушай, тебе сейчас надо поспать. Я останусь здесь с тобой, а ты уснешь, выспишься, а когда проснешься, с тобой тоже все будет в порядке.

– Нет. Мне надо увидеть Эйми.

Она повторила имя своей дочери несколько раз, всхлипывая, но он крепко прижимал ее к себе, мягко поглаживал, и постепенно ее рыдания стихли, сменившись ритмичным дыханием глубокого сна.

Паз резко освободился от сна, который трудно отличить от реальности, и, как это бывает в таких случаях, ему потребовалось несколько секунд, чтобы понять, что к чему. Ему казалось, будто он заснул на дежурстве и упустил подозреваемого – стыд и позор! Слава богу, спустя мгновение стало ясно, что это всего-навсего дурной сон, причем самый обыкновенный. Лола на его пробуждение не отреагировала, продолжала спать, мягко посапывая.

Он соскользнул с кровати, прошел в дочкину спальню, поместил ее новый енкангуэ на кроватный столбик, а свой собственный вернул на прежнее место – повесил на шею.

Зазвучала мелодия его мобильного телефона. Паз вытащил трубку, посмотрел, кто звонит, и, немного помедлив, соединился.

– Что случилось, Тито?

– Ну вот, теперь, когда появилась возможность узнавать по номеру, кто звонит, ни от кого и «алло» не услышишь. Сдается мне, это эпохальный культурный сдвиг.

– Да уж, явный признак заката цивилизации. Выкладывай, что ты узнал.

– О, я выяснил имя и адрес. Мы ищем альянс «Лесная планета», это на Ингрэм. Ты сейчас где?

– Дома.

– Мне как раз по пути, я буду проезжать мимо твоего дома. Сдается мне, нам надо наведаться к этим ребятам в гости.

– Ну не сейчас, приятель. У меня свои дела есть.

Тито многозначительно промолчал, и Паз добавил:

– Лола больна.

– О! Надеюсь, ничего серьезного?

– Нет, наверное, просто простудилась. Могу встретиться с тобой утром.

– Ладно. Послушай, а тебе известен парень по имени Габриэль Хуртадо?

– Нет. А кто это?

– Колумбиец. Как считается, наркоделец. Его имя всплыло в связи с тем, что твой… я хотел сказать, Кальдерон недавно с ним связывался. Мы проверили его телефонные звонки.

Федералы выразили к этому интерес. Они следят за ним уже не один год: за информацию, которая поможет его изобличить, назначена награда в два миллиона.

– Чем дальше, тем веселее, – отозвался Паз, принюхиваясь. Кто-то жарил лук. Слышался знакомый звон посуды. – Послушай, Тито, мне надо идти. Я тебе перезвоню.

– Колумбийские наркоторговцы, Джимми. Как правило, они не используют мистических партнеров.

– Ягуаров, – уточнил Паз и повесил трубку, после чего отправился на кухню, где обнаружил свою дочурку.

Она стояла на маленьком деревянном стульчике, которым пользовалась совсем малышкой, и готовила соте из цыпленка. Тут же в двух кастрюльках, над которыми поднимался пар, варились рис и черные бобы.

– Я проголодалась, а поскольку мама заболела, а ты спал, решила приготовить это для всех нас. Я ничего не испортила и не устроила беспорядка.

Паз оглядел кухню. Да, никакого беспорядка. Он присел на стул и залюбовался стряпней своей дочери, молчаливо воздавая должное ее великолепию.

15

Незадолго до темноты они закончили расставлять «хлопушки», и только провода растяжек остались ослабленными. Заряды были комбинированными – порох и напалм. Кукси сказал, что натянуть их можно будет перед тем, как они лягут спать. Мин было всего десять, и привести их в боевую готовность на тот случай, если незваные гости появятся днем, было делом несложным.

– Дорогая, нужно привести Кевина, – сказал он, закончив маскировать последнюю. – Нужно провести его по территории, чтобы он знал, где расставлены наши маленькие красавицы, и случайно ни на одну не напоролся.

– Я позову его, – заявила она и побежала в коттедж, который они с ним некогда делили.

Но Кевина там не было, от него остался лишь витающий в воздухе дымок марихуаны.

Выкрикивая его имя, она заглянула в ванную; не найдя его там, выскочила наружу и тут услышала надсадный звук, свидетельствующий о попытке запустить стартер.

Кевин сидел на месте водителя, вертел ключ зажигания и ругался.

– Она не заведется, – сказала Дженни.

– Ну, конечно, ты ведь у нас долбаный специалист по моторам, – презрительно бросил он и возобновил попытки.

– Да не нужно быть долбаным специалистом, чтобы вынуть ротор распределителя зажигания. Вот он.

Она достала деталь из кармана и подняла, чтобы ему было видно.

– Кевин, там, на дороге, полная машина гангстеров. Они ищут нас, меня и тебя. Прикинь, что к чему, пожалуйста. Подумай своей головой хоть раз в жизни.

Он распахнул дверь фургона.

– Дай сюда!

– Не дам. И вообще, какое такое у тебя важное дело, что ты должен ехать сию минуту?

– Какое дело? Я скажу тебе, сука, какое дело. Мы с Кирни собираемся взорвать сегодня ночью насосную станцию С-девять. А ну отдай мне ротор!

– Да ты с ума сошел, Кевин! – начала было Дженни, но осеклась, увидев в его дрожащей руке направленный на нее пистолет. – Ты собираешься в меня выстрелить? – спросила она после долгой паузы.

– Нет, если ты отдашь мне ротор.

Когда он говорил это, она заметила, что пистолет Кевина не снят с предохранителя, а он этого и не знал. Даже в убывающем свете девушка видела, что красной точки не видно. Точно так же она увидела на его лице, под маской дерьмового высокомерия, растерянность и страх.

Впервые до нее дошло, что она настоящая, а Кевин насквозь поддельный, и это факт. Она была сильна, умела выживать, всего повидала, знала, как существовать в этом мире, стреляла из пистолетов и сидела в тюрьме. Кевин же был сынком банкира, позером, неуверенным в себе. Просто удивительно, как она не видела этого раньше.

На самом деле Кевину не следовало бы разрешать даже улицу одному переходить, но она подумала, вдруг он может измениться, конечно, с некоторой помощью с ее стороны. Теперь, когда она знает, каков он в действительности, возможно, ей удастся как-то подтолкнуть его в нужном направлении. И в любом случае, черт возьми, не может же она его вот так взять и бросить!

– Хорошо, – сказала Дженни, – но я поеду с тобой.

– Ни хрена подобного!

– Тогда жми на курок. – Она достала из кармана ротор. – Но поторопись, иначе я зашвырну эту хреновину в пруд.

Несколько мгновений они стояли, глядя друг на друга, потом Кевин выругался и засунул пистолет за пояс брюк.

– Ладно, ладно, тогда поехали. Засунь эту штуку обратно в машину!

– Сначала отдай мне ключ, – заявила Дженни. – Машину поведу я.

Сидевший в темном фургоне Пруденсио Ривера Мартинес ощутил вибрацию мобильного телефона, взглянул на дисплей и увидел высветившийся номер Гарсии, который, скорчившись, прятался за высокой живой изгородью напротив усадьбы, за которой они вели наблюдение.

– Разукрашенная тачка трогает с места, – доложил он. – За рулем девка, этот маленький блондинчик с ней рядом.

– В каком направлении они едут?

– Секундочку.

Последовала пауза.

– На север.

– Я скажу Монтойе, чтобы тебя подобрал, – сказал Мартинес.

Две из имевшихся в его распоряжении машин занимали блокирующие позиции в начале и конце короткой дороги, именовавшейся Ингрэм, а его собственный фургон скрывался в боковом проезде, примерно посередине между ними.

Он мигом придумал план и поставил задачу водителям. Через несколько минут «фольксваген» прокатил мимо, и Кристобаль Риба, шофер Мартинеса, пристроился за ним. Движение по дороге было умеренным.

– Где мы будем их брать? – спросил Риба.

– Впереди, тут недалеко. Дорога идет среди высоких деревьев, под кронами настоящий туннель. Там их и зажмем.

– А не слишком ли тут оживленное движение, чтобы брать их прямо на улице? – усомнился Риба.

– Все примут это за ерундовое дорожное происшествие. Иглесиас затормозит прямо перед ними, а ты стукнешь их в задний бампер. Мы вылезем, они тоже – посмотреть, что да как, – и тут мы сунем им под нос пушки и увезем в гараж. Раз-два-три.

Когда черный фургон неожиданно вылетел с подъездной дороги на главную и затормозил прямо перед ней, Дженни вскрикнула и тоже ударила по тормозам. Машина резко остановилась: ее швырнуло вперед, и она не ударилась о руль только благодаря ремню безопасности.

– Дерьмо! – заорал Кевин и повторил то же самое, когда догонявший их фургон тоже ударил его машину в задний бампер.

Из обоих фургонов вышли и решительно направились к «фольксвагену» темнокожие мужчины.

– Гони отсюда! Гони! – закричал Кевин.

Он отстегнул ремень безопасности и завертелся на сиденье, затравленно глядя то на одного, то на другого из приближавшихся мужчин.

– Не могу, нас зажали! – крикнула она ему в ответ и увидела в окно подошедшего мужчину.

Он был плотный, круглолицый, с кустистыми бровями, оспинам на щеках, черными, постриженными под «ежик» волосами. Одет он был в слаксы бежевого цвета и белую, навыпуск, рубашку с короткими рукавами.

– Вы стукнули мою машину, – произнес он на правильном английском, хотя и с сильным акцентом. – Выйдите, нам надо осмотреть повреждения и оценить ущерб.

Она уже собиралась открыть дверь, когда Кевин, крикнув что-то, чего она не поняла, перегнулся через нее и куда-то потянулся. К ее ужасу, он вытащил свою пушку и наставил ее на незнакомца.

– Проваливай! Шевели своей долбаной задницей, козел, пока я не разнес тебе башку!

Дженни увидела, как на лице мужчины отразилось удивление. Пистолет в руке Кевина прыгал перед ее глазами: она заметила, что он опять не снят с предохранителя, и уже собиралась сказать об этом Кевину, когда рябой мужчина полез под рубашку, выхватил полуавтоматический пистолет со странно длинным стволом и дважды выстрелил Кевину в лицо, произведя звук не громче, чем если бы лопнула пара воздушных шариков.

Кевин упал, его простреленная голова, из которой лилась кровь, упала прямо ей на колени. Она посмотрела вниз, на ужасающее месиво из окровавленных волос, осколков кости и мозгового вещества, и набрала воздуха, чтобы издать самый отчаянный крик в своей жизни.

Издала она на самом деле хоть какой-то звук или нет, так и осталось для нее неизвестным, ибо между этим мгновением и следующим она ощутила, как все ее естество пронзает знакомый холод, все звуки стихают и умолкают, лицо убийцы, как и все остальное в поле ее зрения, сжимается в ослепительную точку, и она проваливается в пучину припадка.

Во вторник утром Лола Уайз еще спала, и муж не стал ее будить. Вместо этого он позвонил в госпиталь и коротко объяснил главному врачу, доктору Кеммельману, что у его жены сильное переутомление и ее несколько дней не будет на работе.

Доктор сказал, что он все понимает, такие вещи случаются довольно часто, и не стоит беспокоиться. Он спросил Паза, не нужны ли ему какие-нибудь лекарства, Паз поблагодарил и отказался. Потом Паз собрал дочку в школу и, увиливая от множества вопросов о том, что с мамой, отвез ее в «Провиденс». А на обратном пути ему позвонил Тито Моралес.

– Ты уже слышал?

– Слышал о чем?

– Надо было нам нагрянуть туда вчера. Ну, было же, было у меня на этот счет дурное предчувствие. Надо было самому поехать.

– Ты о чем толкуешь, Тито?

– Вчера вечером, около девяти тридцати, фургон, принадлежавший альянсу «Лесная планета», был зажат на автостраде Ингрэм парой других фургонов. Очевидцам показалось, будто это обычное, незначительное дорожное происшествие. Но только показалось. В фургоне обнаружено тело молодого человека по имени Кевин Восс, а в его голове две пули из девятимиллиметрового пистолета с глушителем. Его спутница Дженнифер Симпсон, девятнадцати лет, похищена неизвестными лицами. Ну как, нравится тебе это дерьмо?

– Не очень. Полагаю, вы сейчас уже в офисе этой самой «Лесной планеты», точно?

– Можно сказать, и так. Правда, офис у них еще тот – большущая усадьба на Ингрэм, южнее Перспективы, в сторону залива. Принадлежит парню по имени Руперт Зингер, которого, надо же такому случиться, нет в городе. Ну вот только вчера был – и сплыл: ха-ха. Единственными обитателями усадьбы сейчас являются Джемс Скотт Берне, что-то вроде дворника, и парень по имени Найджел Кукси, профессор университета и научный консультант организации. На них обоих у полиции ничего нет, а вот у этой Симпсон послужной список имеется. Она проторчала шесть месяцев в «Кедровых стремнинах», хочешь знать за что?

– Неужели за перевоплощение в здоровенную пятнистую кошку?

На линии последовало молчание.

– Тебе надо бы отнестись к этому дерьму посерьезнее, amigo. Она привлекалась за торговлю наркотиками в размерах, предусматривающих уголовное наказание, но ее освободили как совершившую правонарушение впервые. И сотрудничавшую со следствием. Кроме того, в фургоне, где находились эта Симпсон и Восс, мы нашли девятимиллиметровый пистолет. Из него не стреляли, на нем обнаружены отпечатки пальцев Восса. Выяснилось, что в прошлом марте он был украден из оружейного магазина в Орландо.

– Ну и на какие мысли все это наводит?

– О, приятель, мысли самые интересные, в двух словах не опишешь. Финнеган и полиция округа рвет и мечет из-за того, что мы нашли эту экологическую контору и немедленно им не доложили. Теперь они собираются сцапать шайку колумбийцев, которые околачивались на Рыбачьем острове, вместе с уцелевшими ребятами из «Консуэлы». Олифант тоже рвет и мечет: как это вышло, что мы не сцапали их еще вчера? Да, и как я говорил, прошлой ночью федералы заинтересовались личностью этого Хуртадо. Я слышал, они запросили ордер на проверку компании твоей сестры.

– Ох ты! Надо ее предупредить. Между прочим, ты нашел индейца?

– Нет, но в данном случае долбаные магические невидимые индейцы не находятся во главе списка приоритетов. Все внимание сосредоточено на войне, которую гангстеры из Колумбии развязали в Волшебном городе как раз накануне начала туристического сезона.

– Но это никак не объясняет два странных убийства.

– Конечно, но наши боссы сейчас закусили удила. Им очень хочется поскорее засадить колумбийских наемных убийц в тюрьму. А уж как повесить на них еще и эти убийства, можно придумать потом.

– Значит, я освобожден от должности консультанта по загадочным убийствам?

– А вот об этом я ничего не слышал, нет. Слушай, почему бы тебе не подкатить к этому месту на Ингрэм с целью, так сказать, консультации? Там у них имеется пруд с пираньями. Есть на что посмотреть.

– Буду через двадцать минут, – ответил Паз.

К тому времени он добрался до своего дома, зашел внутрь и заглянул к жене. С того момента, как он видел ее в последний раз, она не пошевелилась. Послушав ее ровное, спокойное дыхание, Паз отбыл, оставив ей записку: «Мі amor, se nutre de tu amor amada. Позвони мне, когда проснешься».

Пока он ехал на север по Коралловому пути, ему пришла в голову одна мысль, которую Паз тут же осуществил – набрал на своем мобильном телефоне номер мобильного своей сестры.

– Это Джимми, – сказал он, когда она ответила. – Федералы собираются наехать на вашу компанию.

К его облегчению, эта новость не повергла ее в панику.

– А что их интересует?

– Папочка, если я могу его так называть, похоже, проводил немало времени на мысе Кайли, в Колумбии, встречаясь о одним малым по имени Габриэль Хуртадо. Наркобароном.

Она выругалась, и Паз издал смешок.

– Это объясняет, почему ваши бухгалтерские книги в таком затраханном состоянии?

– Ну, я уже сама выяснила насчет счетов. Скажи лучше, что ты мне посоветуешь, mi hermano, братец?

– Полная прозрачность. Бухгалтера старого вонючки уволь: пусть вся вина ляжет на него и на папочку. Кстати, ты что-нибудь знала об их махинациях?

Она рассмеялась.

– Ты серьезно? У меня полдюжины свидетелей, как он взгрел мне задницу только за то, что я поинтересовалась, откуда в отчете взялись непонятные деньжата.

– Тогда с тобой лично все должно быть в порядке. А вот компания, боюсь, пойдет на дно.

– Ну, я как-нибудь выкручусь. В крайнем случае, если мы прогорим, может быть, кто-нибудь возьмет меня официанткой в семейный ресторан, а?

:– Это без вопросов, сестренка. Спасибо на добром слове. Я тебя еще не знаю, но уже люблю.

По окончании разговора Паз почувствовал себя несравненно лучше и куда более правильным кубинцем, чем все последнее время.

Возле усадьбы Зингера были припаркованы и полицейские машины, и фургон экспертов-криминалистов. Пазу пришлось подождать, пока Моралес впустит его в ворота.

– Что интересного? – осведомился Паз, заходя внутрь и озираясь по сторонам.

– Пока немного, но мы продолжаем шарить тут и там. У покойного Восса имелась подборка литературы анархистского толка и недурная заначка марихуаны. Кроме того, кто-то попрятал в разных местах мешки, полные чего-то, похожего с виду на белый хлебный мякиш. Тут понадобится лабораторный анализ.

– Это куда опаснее для здоровья, чем травка, если хочешь знать мое мнение. А что удалось выяснить у профессора?

– Тоже немного. Он говорит, что похищенная девчонка была заблудшая душа. Вдобавок больна эпилепсией. Создается впечатление, что ее похищение заботит его куда больше, чем убийство Восса.

– А что он говорит про ягуаров?

– Не знаю. Этот вопрос я оставил для тебя. Хочешь с ним пообщаться?

– Веди, – ответил Паз.

Кукси они нашли в патио, сидящим за столом с несчастным видом.

– Нашли ее? – спросил профессор.

– Прошу прощения, сэр, пока еще, к сожалению, нет, – ответил Моралес и представил Паза как консультанта по делу об убийстве двух бизнесменов кубинского происхождения.

– Не понимаю, – сказал Кукси. – Какое они имеют отношение к случившемуся?

Паз улыбнулся и указал на сад.

– Мы не знаем. Как раз это мы и стараемся выяснить. Как насчет того, чтобы нам с вами прогуляться? Вы могли бы показать мне усадьбу, а заодно и поговорим.

Они двинулись по дорожкам. Паз задавал вопросы про пруд, растения, работу альянса «Лесная планета» и собственную работу профессора. Кукси держался сдержанно, на вопросы отвечал с готовностью, но Паз, ожидавший безудержного потока слов, был немного разочарован.

Он имел большой опыт общения со специалистами в самых разных областях (правда, главным образом женского пола) и хорошо знал, что, стоит только затронуть в разговоре близкую специалисту тему, его потом не заткнешь. А еще его настораживало в Кукси то, как профессор шел по тропе.

При ходьбе он почти не производил шума, а его голова на каждом шагу слегка двигалась из стороны в сторону. Конечно, не исключено, что это обычный способ передвижения привычных к экспедициям биологов, но вот только Паз последний раз видел ребят, двигавшихся таким манером, когда служил в морской пехоте. И это были ребята, понюхавшие пороху.

Они находились на затененной, с пятнами солнечного света, дорожке под густой кроной большого мангового дерева, когда Паз заметил, как в случайно пробившемся к нижней ветке луче солнца что-то блеснуло. Он опустился на колени, присмотрелся к находке, встал и спросил:

– Что это такое?

– Это растяжка, соединенная с миной-ловушкой, – невозмутимо пояснил Кукси.

– Правда?

– Представьте себе. Еноты забираются по ночам в сад, воруют фрукты, да еще и пытаются ловить рыбу в пруду. Их можно отвадить с помощью растяжек на тропах, подведенных к взрывпакетам.

– И что, еноты натыкаются на растяжки?

– Ну, не то чтобы натыкаются, просто они очень любопытны. Всякий, кто держал енота в качестве домашнего любимца, знает, что они без ума от веревочек, проводов и всего такого. Растяжку енот, конечно, увидит и на нее не напорется, но непременно потянет за проводок. Пакет бабахнет, енот испугается и унесет ноги.

– Очень интересно, я и не знал. Мне сказали, вы специалист по тропическим животным.

– Боюсь, главным образом по осам. Но в молодости занимался и общей зоологией.

– А в ягуарах разбираетесь?

Произнося эти слова, Паз внимательно следил за лицом собеседника и с удивлением увидел на нем некий намек на улыбку.

– Это в связи с теми двумя кубинскими бизнесменами, не так ли?

– Строго говоря, да. Но мне хотелось бы знать, как вы пришли к такому заключению.

Кукси смерил его долгим взглядом.

– Я читаю газеты.

– В газетах не упоминалось ни о каких ягуарах.

На лице Кукси появилась улыбка, на сей раз настоящая.

– Нет, сэр, тут вы правы. Кстати, к вопросу о хищниках и прессе: мне надо покормить пираний. Не хотите посмотреть?

Паз кивнул в знак согласия, и Кукси провел его на кухню главного дома, где достал из холодильника пластиковый мешок с бычьей печенью.

Они вернулись на дорожку, которая сквозь густые заросли боярышника и дикого кофе, вверх по пологому склону привела их туда, откуда доносился шум падающей воды. Они снова оказались на солнце, выйдя на козырек коралловой скалы, примерно футах в пятнадцати над прудом, в который из-под их ног низвергался водопад.

– Мы всегда бросаем им корм отсюда. Током воды мясо затягивается вниз, туда, где они обычно собираются. И это помогает удержать других рыб от возможных неприятных случайностей.

Красная масса исчезла под клокочущей пеной, а через несколько секунд внизу возник бурлящий водоворот, вода окрасилась в розовый цвет. Сквозь ее толщу Паз различил у дна массу хаотично сталкивающихся и мечущихся серых тел.

– Они что, правда способны за несколько минуть обглодать корову до костей? – поинтересовался Паз.

– Ну, тысячный косяк, пожалуй. У нас их тут всего сорок четыре. Но я все равно поостерегся бы входить в воду, имея кровоточащие царапины, раны или порезы. То есть в скелет они вас, может быть, и не превратят, но масса весьма неприятных ощущений гарантирована.

Кукси выполоскал мешок из-под мяса и засунул в карман своих шорт.

– Так насчет ягуара, профессор…

– Вы ведь не полицейский, не так ли?

– Нет. Был полицейским. Но сейчас просто консультирую.

– По какому вопросу?

– По поводу преступления, сопряженного с необъяснимыми явлениями.

Кукси рассмеялся.

– О, хорошо, тогда вы пришли куда надо. Поскольку вы не на службе, то вполне можете со мной выпить. У меня как раз сейчас возникло сильное желание промочить горло.

Они прошли в комнату Кукси. В то время, пока профессор занимался выпивкой, Паз с любопытством озирался по сторонам: в данном случае полицейское любопытство заставило забыть о хороших манерах.

Он увидел помещение бывшей прачечной, спальный уголок, маленькую стопку женской одежды, потертый рюкзачок и висевшую на стене заключенную в рамку фотографию какого-то насекомого.

На рабочем столе Кукси стояли в рамках три фотографии. На одной миловидная молодая женщина держала на руках улыбающегося солнцу ребенка примерно двух лет от роду, на другой – мужчина и женщина постарше, одетые в стиле сафари, а на третьей – трое молодых мужчин в камуфляже и боевой амуниции, с автоматическими винтовками. Лица были измазаны грязью, как перед боем, но в одном из них Паз узнал молодого Кукси.

Заметив проявленное гостем любопытство, но никак не отреагировав, Кукси вручил Пазу стакан янтарного напитка без льда.

– Будьте здоровы!

Он сделал большой глоток. Паз последовал его примеру.

– Интересный напиток.

– «Талискер». С привкусом морских водорослей. Вкус на любителя, хотя мне не составило труда к нему привыкнуть. А вас, я вижу, заинтересовала моя галерея?

– Да, не без того. Например, вот это – вы были солдатом?

– Если быть точным, то морским пехотинцем. Из тех парней, которые теряют вафли.

– Прошу прощения?

– Шутка. Когда Мэгги Тэчер послала нас на Фолкленды и там погиб рядовой Вафли, лейбористские газеты вышли под заголовком: «Британцы теряют Вафли на Фолклендах». Да, это была великая победа, хотя двое моих однополчан до нее не дожили.

– А как насчет других ваших родственников?

– Увы, не осталось никого. Все умерли, кроме меня.

– Мне жаль.

– Мне тоже. А сейчас исчезла и бедняжка Дженни.

– У вас были с ней близкие отношения? Она спала здесь.

– Да, хотя, боюсь, одна. Мы были друзьями, и она помогала мне в работе. Я бы очень хотел надеяться на ее благополучное возвращение.

– Ну, в таком случае мы вправе ожидать от вас готовности поделиться информацией.

Кукси сел на свой вращающийся стул и отпил большой глоток.

– Да, конечно, мистер Паз, хотя я не думаю, чтобы моя информация была так уж полезна. Это похищение и убийство не имеют прямого отношения к вашим, назовем их так, «ягуаровым убийствам». То есть связь есть, но вызвана она исключительно тупостью и непониманием.

Паз пригубил из своего бокала. Он ждал.

– Есть один индеец, – начал Кукси и повел рассказ, излагая действительные факты, но избегая каких-либо указаний на то, где этого индейца можно найти. По ходу рассказа он дважды наполнял свой стакан, а под конец внимательно посмотрел на Паза и спросил: – Ну как, для вас это достаточно необъяснимо?

– Да. Кстати, вы рассказывали это детективу Моралесу?

– Пустое дело. Он знает, что индеец был здесь. Я не склонен считать его человеком, который готов признать, скажем, некую порцию сверхъестественного.

– Да, хорошо, что вы позвонили. Поэтому они и взяли меня. Но скажите, вы на самом деле хоть раз видели, как этот индеец превращается в гигантского ягуара?

– Нет. Я располагаю только косвенными свидетельствами. Вес, определенный по глубине отпечатков лап. И его собственное признание. Правда, он-то не говорит, будто сам превращается в ягуара, по его представлениям, Ягуар – это некий бог, который овладевает им и осуществляет преображение.

– Но вы как ученый не считаете, что это всего лишь фантазии?

– Откровенно? Да, конечно. Такого не бывает. Хотя Дженни, а она весьма наблюдательна, утверждала, что видела его частичное перевоплощение, когда он, посещая местный зоопарк, оказался в клетке с ягуаром. У нее от этого случился эпилептический приступ. Разумеется, я уверен, у всего этого должно быть материалистическое объяснение, хотя какое именно – я вам, к сожалению, в настоящий момент сказать не могу.

Паз покончил со своим напитком и встал.

– Как думаете, он еще сюда вернется?

– Сомневаюсь. Пока кто-нибудь, кому он доверяет, не убедит его, что опасность для его родного края устранена, он будет убивать остальных руководителей «Консуэлы», а заодно и всех, кто попытается встать на его пути.

– Силой магии?

– Мы вроде бы сошлись на том, что таких вещей, как магия, не существует.

– Предположим, он в состоянии сделать это – я имею в виду, убить этих людей. Вас это не волнует?

– Мистер Паз, правда, не напрямую, но сами они, по старой доброй традиции, занимались в промышленном масштабе нелегальными махинациями. Эти люди причастны ко множеству кровавых злодеяний. Так что уж простите великодушно, но лить по ним слезы я не собираюсь.

– Но вы ведь знаете, где он прячется, не так ли?

– Если бы я и знал, то, вероятно, отказался бы сообщить это в интересах сохранения жизней по-настоящему невинных людей, включая офицеров полиции и им подобных.

Паз собирался задать Кукси еще несколько вопросов насчет индейца, а заодно растолковать законы Флориды, касающиеся сотрудничества с полицией, но тут дверь распахнулась и в проеме с торжествующим выражением на лице появился Моралес.

– Джимми, мы тут кое-что нашли. Ты бы пошел взглянул.

Паз последовал за ним наружу, Кукси двинулся по пятам.

Полицейские и эксперты-криминалисты собрались в патио вокруг стола, на котором было разложено несколько предметов – тяжелый, стальной кованый ручной культиватор с четырьмя зубцами, заточенными до удивительной остроты, гипсовый слепок звериной лапы и прозрачный пакет с двумя коричневыми комками.