Текст книги "Хроники Хокмуна. Рунный посох"

Автор книги: Майкл Джон Муркок

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 36 страниц) [доступный отрывок для чтения: 13 страниц]

– Не помню.

– Я думаю, капитан рассчитывал попасть на корабль позднее и привести его в нужный порт, – заметил д'Аверк. – Должно быть, существуют и другие суда с экипажами из таких дураков, как наш приятель, и эти суда встречаются друг с другом.

– На борту наверняка есть большой запас зелья, которым опоили матросов, – сказал Оладан. – Команда, видимо, пила его регулярно. Да и Кориантум непременно «опохмелился» бы, не свяжи мы его.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил Хокмун моряка.

– Ослаб… как будто из меня все жилы вытянули.

– Понятно, – кивнул Оладан. – Видать, дурман не только сводит с ума, но и убивает в конце концов. Как это ужасно! Нанять ни в чем не повинных людей, опоить их зельем, превратить в безумцев и убийц, а потом, когда они перемрут, забрать добычу! В жизни не слыхал ничего подобного. Я думал, Безумному Богу служат фанатики, но оказывается, среди них есть трезвый, холодный ум.

– Во всяком случае, на море, – сказал Хокмун. – Хотелось бы мне повстречаться с тем, кто все это придумал. Возможно, только он знает, какая связь между этим кораблем и Исольдой.

– Прежде, чем мы отправимся его искать, не мешало бы убрать парус, – посоветовал д'Аверк. – Течение все равно затянет нас в бухту, но прием будет не слишком радушен, если местные жители увидят нашу эмблему. И еще: надо придумать, что делать с этими сокровищами. Ведь мы теперь богачи.

– Д'Аверк, вы – мой пленник, не забывайте. Но вы правы: эти сокровища наши, поскольку их владельцы мертвы. Кое-что мы возьмем себе, а остальное отдадим какому-нибудь честному человеку, чтобы распределил между родственниками и близкими этих безумных моряков.

– А что потом? – спросил Оладан.

– Снова выйдем в море и будем ждать встречи с хозяином корабля.

– А вы уверены, что эта встреча состоится? Вдруг он узнает, что мы побывали в Симферополе? – спросил Оладан.

Хокмун хмуро улыбнулся.

– Тогда он тем более захочет с нами увидеться.

Глава 8
СЛУГА БЕЗУМНОГО БОГА

Они продали добычу в Симферополе и на часть вырученных денег купили провизию, снаряжение и коней, а остаток передали на хранение купцу, которого все рекомендовали как самого честного человека в Крыму. Вскоре в бухту приплелась потрепанная «Улыбающаяся девушка», и Хокмун поспешил заплатить капитану Маусо за молчание о встрече с кораблем под черным парусом. Забрав все свое имущество, в том числе седельную сумку с подарком Ринала, герцог Кельнский поднялся на борт своего корабля в сопровождении Оладана и Хьюлама д'Аверка. С вечерним отливом они вышли в море. Кориантум остался у купца – набираться сил.

Больше недели блуждал по морю черный корабль, то резво скользя над волнами, то попадая в мертвый штиль. По расчетам Хокмуна, они находились поблизости от пролива, соединяющего Азовское и Черное моря, у берега Керчи, где нанялся на судно Кориантум.

Д'Аверк блаженствовал в гамаке, подвешенном над палубой, время от времени кашляя и жалуясь на скуку. Оладан проводил время в «вороньем гнезде», обводя взглядом горизонт, а Хокмун расхаживал по палубе, погруженный в раздумья. Он уже сомневался, что его решение разумно. «Я напрасно теряю время, – с горечью думал герцог Кельнский. – Все равно ничего не узнаю об Исольде. Да и вряд ли это ее кольцо. Наверное, в Камарге таких колец было несколько…»

Но однажды утром на горизонте показался парус.

Первым его заметил Оладан и позвал Хокмуна. Герцог Кельнский быстро поднялся на мостик и стал всматриваться вдаль.

Возможно, это был тот самый корабль, который они ждали.

– Вниз! – крикнул он. – Укрыться в трюме!

Оладан полез вниз по вантам, а д'Аверк живо соскочил с гамака и побежал к трапу, ведущему в средний трюм. Там, в темноте, они затаились и стали ждать.

Спустя час раздался глухой удар в борт. Потом по палубе загремели сапоги. Кто-то медленной, размеренной поступью прошел от кормы до носа и обратно. Затем шаги стихли – видимо, гость вошел в каюту или поднялся на мостик.

Трое людей в темноте затаили дыхание, когда шаги раздались снова. Незнакомец шел прямиком к люку среднего трюма.

Откинулась крышка, и в проеме показался силуэт человека. Гость постоял, нагнувшись над люком и вглядываясь в сумрак, потом стал осторожно спускаться по трапу. Хокмун бесшумно двинулся вперед.

Как только незнакомец ступил на днище, Хокмун прыгнул и обхватил его рукой за шею.

Гость оказался настоящим великаном – ростом выше шести с половиной футов. У него была длинная, заплетенная в косны борода, медный нагрудник покрывал рубашку из черного шелка. Удивленно крякнув, он круто развернулся всем телом, едва не стряхнув Хокмуна. Это был настоящий богатырь. Обхватив толстыми пальцами руку Хокмуна, он почти освободился от захвата, но герцог позвал на помощь:

– Быстрее! Хватайте его, а то вырвется!

Оладан и д'Аверк набросились на великана, и тот не устоял на ногах.

Д'Аверк вытащил меч. В маске Вепря и металлическом облачении воина Гранбретании он выглядел очень грозно. Острие его меча прижалось к горлу пленника.

– Имя! – громогласно потребовал француз.

– Капитан Шарагов. Где мой экипаж?

Чернобородый капитан угрюмо смотрел на своих недругов. Он был скорее зол, чем испуган.

– Где мой экипаж? – повторил он.

– Ты о тех безумцах, которых послал на смерть? – спросил Оладан. – Все они пошли ко дну. Но перед этим успели рассказать нам о твоем гнусном замысле.

– Дураки! – выругался Шарагов. – Вас всего трое, а у меня на корабле целая армия. Неужели вы надеетесь меня удержать?

Д'Аверк усмехнулся.

– С одной армией, как видишь, мы справились, нам не привыкать.

В глазах Шарагова мелькнул страх, но он взял себя в руки.

– Я вам не верю. Команда этого корабля жила только для того, чтобы убивать. Не лгите, что сумели с ней…

– Справились, не сомневайся, – перебил д'Аверк. Огромная кабанья маска повернулась к Хокмуну. – Ну что, поднимемся на палубу и доведем дело до конца?

– Погоди! – Хокмун нагнулся над Шараговым. – Я хочу задать ему один вопрос. – Скажи-ка, Шарагов, твои люди когда-нибудь захватывали девушек?

– Им приказано не убивать девушек, а доставлять мне.

– Зачем?

– Не знаю. Мне велено отправлять девушек Ему, вот я и отправляю. – Шарагов засмеялся. – Нет, не удержите вы меня. И жить вам осталось не больше часа. Скоро мои ребята заподозрят неладное.

– Почему же ты никого не взял с собой? Уж не потому ли, что им не понравилось бы содержимое трюмов?

Шарагов пожал плечами.

– Я позову их и они придут.

– Возможно, – кивнул д'Аверк. – Ну-ка, поднимись, будь любезен.

– Куда ты отправлял девушек? – допытывался Хокмун. – Кому?

– На материк, конечно. Безумному Богу, моему господину.

– Ты – слуга Безумного Бога? Значит, правда, что именно вы разбойничаете на море?

– Да, я его слуга, хотя в секте не состою. Просто они хорошо платят, чтобы я потрошил корабли и отсылал им добычу.

– Зачем им это?

Шарагов ухмыльнулся.

– В секте нет моряков. Поэтому жрецы и обратились ко мне, когда придумали этот план. Хотя, сказать по правде, я не знаю, зачем им сокровища. – Он поднялся на ноги. – Ну, пошли. Забавно будет посмотреть, что вы затеяли.

Д'Аверк кивнул Хокмуну и Оладану. Те исчезли во тьме и вернулись с тремя длинными незажженными факелами. Д'Аверк подтолкнул Шарагова, и капитан следом за Оладаном двинулся к трапу.

Они медленно поднялись на палубу и увидели в свете заката большой трехмачтовый корабль.

Матросы, стоявшие на палубе, сразу поняли, что произошло, и бросились к борту. Но Хокмун закричал, прижав к спине Шарагова острие меча:

– Не двигайтесь, иначе мы убьем вашего капитана!

– Если убьете меня, они убьют вас, – проворчал Шарагов. – Кому от этого польза?

– Молчать! – сказал Хокмун. – Оладан, зажигай!

Оладан ударил кресалом о кремень. Факел вспыхнул.

Запалив два других, зверочеловек раздал их своим спутникам.

– Слушайте! – закричал Хокмун. – Наше судно пропитано нефтью. Если кто-нибудь из нас опустит факел, оно загорится. Тогда и вам несдобровать.

– Так, значит, мы все сгорим, – хмыкнул Шарагов. – Да вы такие же сумасшедшие, как и те ослы, которых убили.

Хокмун отрицательно покачал головой.

– Оладан, готовь ялик.

Горец прошел на корму, к самому дальнему люку, развернул над ним лебедку, откинул крышку и, прихватив конец троса, исчез внизу.

Заметив движение на чужом корабле, Хокмун опустил факел. Пламя отражалось в его глазах, бросало багровые отблески на лицо.

Оладан снова поднялся на палубу и, держа в одной руке факел, другой стал вращать ворот лебедки.

Увидев поднимающийся над люком огромный ялик с тремя оседланными лошадьми, Шарагов крякнул от изумления. Лошади испуганно глядели на море. Ялик медленно проплыл в воздухе и, покачиваясь, повис над водой.

Закончив работу, Оладан привалился к лебедке спиной. Он вспотел и тяжело дышал, но ни на секунду не опускал факела.

Шарагов осклабился.

– Неплохо придумано. Но ничего не выйдет. Вас всего трое. Что теперь будете делать?

– Повесим тебя, – ответил Хокмун. – На глазах у экипажа. Я устроил эту ловушку по двум причинам. Первая: мне нужно кое-что от тебя узнать. Вторая – я решил свершить правосудие.

– Какое еще правосудие? – закричал перепуганный Шарагов. – Что ты суешься в чужие дела?

– Правосудие Хокмуна, – твердо ответил герцог Кельнский. На его бледное лицо упал солнечный луч, и казалось, Камень во лбу ожил.

– Матросы! – завопил Шарагов. – Спасите меня! Убейте их, матросы!

– Если вы пошевелитесь, мы убьем его и подожжем корабль! – Крикнул д'Аверк. – Вы погибнете напрасно. Мой вам совет: уходите, пока целы. Мы казним только Шарагова.

Как они и рассчитывали, матросы не испытывали особой любви к своему капитану и не желали ради него рисковать жизнью. И все же они не рубили абордажных канатов, выжидая, что предпримут трое смельчаков.

С веревкой в руке Хокмун забрался на салинг. Сделав петлю и надежно укрепив веревку, он спустился обратно на палубу.

Наступила мертвая тишина. Шарагов наконец сообразил, что помощи от своей команды он не дождется.

За кормой покачивался над морем ялик с лошадьми. Скрипели тали, потрескивая, горели факелы.

Шарагов отчаянно закричал и попытался вырваться, но пирата остановили острия трех мечей, прижатые к его горлу, груди и животу.

– Вы этого не сделаете… – пробормотал он, но умолк, увидев мрачную решимость на лицах своих врагов.

Оладан подцепил петлю мечом и подтянул ее к борту, Хокмун расширил ее, а д'Аверк подтолкнул к ней Шарагова. В тот миг, когда петля опустилась на плечи пирата, он взревел и ударил Оладана, сидевшего на планшире. Тот с криком полетел в воду. Охнув от неожиданности, Хокмун бросился к борту. Шарагов повернулся к д'Аверку и выбил из его руки факел, но француз отступил на шаг, и у глаз капитана заблестела сталь меча.

Пират плюнул д'Аверку в лицо, прыгнул на борт, лягнув Хокмуна, который попытался его остановить, и бросился в воду.

Петля затянулась, край нок-реи опустился и взметнулся вверх, хрустнули позвонки, и тело задергалось на веревке.

Д'Аверк кинулся к упавшему факелу, но пропитанная нефтью палуба уже вспыхнула. Пока он пытался затоптать огонь, Хокмун бросил Оладану канат, и мокрый зверочеловек вскарабкался на борт корабля. Похоже, морская ванна ничуть не повредила ему.

Матросы на корабле Шарагова зашумели и подступили к борту. «Почему они не отплывают?» – удивленно подумал Хокмун.

– Отходите! – крикнул он. – Ваш капитан мертв, и вы тоже погибнете!

Но матросы не двигались.

– Пожар, остолопы! – Оладан показал на пламя, от которого пятился д'Аверк. Огненные языки взметнулись вверх и лизали мачту и надстройку.

– Пора в лодочку, – усмехнулся д'Аверк.

Бросив свой факел в пламя, Хокмун поспешил к ялику.

– Почему они не уходят? – спросил он француза.

– Сокровища, – пояснил тот, крутя ворот лебедки. – Думают, награбленное добро еще в трюмах.

Ялик опустился на воду. Напуганные лошади фыркали, чуя запах дыма.

Соскользнув по талям на дно ялика, трое воинов налегли на весла. Вскоре судно превратилось в огромный костер. Над волнами стелился маслянистый дым, на фоне которого раскачивалось, словно пытаясь избегнуть адского пламени, тело Шарагова.

Трое смельчаков поставили парус, и тот наполнился ветром, унося их прочь от горящего судна. Они видели, что на пиратском корабле занялся парус, и матросы лихорадочно затаптывали падающие на палубу головни, а другие с большой неохотой рубили абордажные канаты. Но с ялика не было видно, велика ли грозящая кораблю опасность.

Прямо по ходу ялика был виден берег Крыма. Дальше лежала Украния. Быть может, где-то там трое путников найдут Безумного Бога, его приверженцев и, возможно, Исольду…

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

В то время, как ялик с Дорианом Хокмуном и его спутниками приближался к скалистому берегу Крыма, маленькая страна Камарг изнемогала под натиском армий Темной Империи. Король Хаон приказал своим войскам во что бы то ни стало уничтожить смелый народ, дерзнувший бросить ему вызов. По Серебряному мосту, протянувшемуся над морем на тридцать миль, шагали воины Орденов Вепря и Волка, Грифа и Собаки, Богомола и Лягушки. На них были необычные доспехи; их оружие ярко сверкало в лучах солнца. А Император, подобно зародышу свернувшись в своей Тронной Сфере, скрежетал зубами от ненависти к Хокмуну, графу Брассу и всем тем, кого он до сих пор не сумел подчинить, хотя почти весь мир лежал у его ног. Казалось, ему противостоит какая-то таинственная сила, кто-то невидимый повелевает всеми недругами Императора – и эта мысль сводила Хаона с ума… Многое, очень многое зависело от тех смельчаков, с которыми не мог совладать Король Хаон: от Хокмуна, Оладана и, быть может, д'Аверка; от загадочного Рыцаря в Черном и Золотом; от Исольды, графа Брасса и еще горсточки храбрецов. От всех, на кого пал выбор Рунного Посоха…

Из «Истории Рунного Посоха»

Глава 1
ВСТРЕЧА НА БЕРЕГУ

Ялик быстро приближался к черным скалам. Хокмун с любопытством посмотрел на д'Аверка, который улыбался, подняв кабанью маску и устремив вдаль задумчивый взгляд. Словно почувствовав, что на него смотрят, он обернулся.

– Похоже, что вы чем-то озадачены, герцог Дориан.

Неужели вас ничуть не радует исход нашего приключения?

– Радует, – кивнул Хокмун. – Но я озадачен вами, д'Аверк. Ведь вы к нам присоединились случайно. Я уверен, вы не были заинтересованы в том, чтобы свершить правосудие над пиратом, да и судьба Исольды вас не тревожит. И все же вы не пытались сбежать.

Улыбка д'Аверка стала чуточку шире.

– А зачем мне бежать? Убивать меня, насколько я могу судить, вы не собираетесь. Совсем напротив – вы спасли мне жизнь. Сказать по правде, мне кажется, что сейчас моя судьба теснее связана с вашей, чем с судьбой Темной Империи.

– Но вы не преданы мне и моему делу.

– Дорогой герцог, я уже объяснял вам, что я предан только своим замыслам и желаниям. А что касается вашего дела, то признаюсь, я уже не считаю его безнадежным. Вам чертовски везет, и порой мне кажется, что в борьбе с Темной Империей вы способны одержать верх. Если бы я был в этом уверен, то охотно принял бы вашу сторону.

– Вот как? А по-моему, вы просто ждете, когда мы снова поменяемся ролями и у вас появится возможность загладить вину перед гранбретанцами.

– Переубеждать вас бесполезно, – улыбнулся д'Аверк, – поэтому я не стану этого делать.

Выслушав этот уклончивый ответ, Хокмун помрачнел. Д'Аверк согнулся в приступе кашля, а потом, тяжело дыша, лег на дно лодки. Видимо, этим он давал понять, что не прочь сменить тему.

– Герцог Дориан! – крикнул стоявший на носу ялика Оладан. – Смотрите! Вон там, на берегу!

Хокмун обернулся. Под утесом, нависшим над полоской гальки, он разглядел человека на коне. Всадник не двигался, следя за приближением ялика, словно ожидал, когда пассажиры высадятся на берег.

Наконец киль ялика заскрежетал о гальку. Спрыгнув с носа лодки, герцог Кельнский направился к всаднику. Он издали узнал этого рыцаря, с головы до ног закованного в латы.

– Вы встречаете меня? – спросил Хокмун.

– Я предполагал, что вы сойдете на берег именно здесь, – ответил Рыцарь в Черном и Золотом. – Поэтому я и ждал.

– Ясно, – Хокмун окинул всадника взглядом, не зная, что сказать. – Ясно…

Хрустя галькой, к ним приблизились д'Аверк и Оладан.

– Вы знаете этого господина? – спросил д'Аверк.

– Мы с ним старые знакомые.

– Вы – сэр Хьюлам д'Аверк, – звучным голосом произнес Рыцарь. – Я вижу, вы еще не избавились от доспехов гранбретанского полководца.

– Они вполне соответствуют моим вкусам, – парировал д'Аверк. – Между прочим, вы не представились.

Пропустив эти слова мимо ушей, Рыцарь указал на Хокмуна рукой в тяжелой латной рукавице.

– Я должен поговорить с этим человеком. Вы ищете свою невесту Исольду. А еще – Безумного Бога.

– Исольда в заточении у Безумного Бога?

– Да, если можно так выразиться. Но вы должны найти Безумного Бога не только поэтому.

– Что с Исольдой? Она жива? – допытывался Хокмун.

– Жива. Но прежде, чем вы с ней встретитесь, необходимо убить Безумного Бога. И не только убить, но и сорвать с его шеи Алый Амулет, по праву принадлежащий вам. Безумный Бог похитил у вас две драгоценности – девушку и Амулет, и вы должны их вернуть.

– Насчет Исольды я знаю, что она моя, но об Амулете я первый раз слышу. С чего вы взяли, что он принадлежит мне?

– Алый Амулет – ваш. Безумный Бог не должен его носить, но он владеет им, и оттого безумен.

Хокмун улыбнулся.

– И пусть владеет, если только в этом и заключается свойство Амулета.

– Это не тема для шуток, герцог Дориан. Безумный Бог украл Алый Амулет у слуги Рунного Посоха и в наказание лишился разума. Но слуга Рунного Посоха, если он владеет Амулетом, обладает великим могуществом. А значит, ни я и никто другой не должны отнимать его у Безумного Бога. Это надлежит сделать только Дориану Хокмуну Кельнскому, слуге Рунного Посоха.

– Опять вы называете меня слугой Рунного Посоха! А я, между прочим, даже не знаю своих обязанностей. И вообще, я не уверен, что Рунный Посох, Амулет и все остальное – не плод вашего воображения. Может быть, вы тоже безумны?

– Думайте, что хотите. Все равно вам придется найти Безумного Бога. Ведь ничего другого вам не остается, верно?

– Да, я хочу разыскать Исольду и того, кто ее захватил…

– Пусть так. Главное – мне не нужно вас уговаривать. Вы все равно выполните свое предназначение.

Хокмун нахмурился.

– С того дня, как я покинул Хамадан, меня преследуют странные совпадения. Как вы это объясните?

– Там, где над судьбами людскими властвует Рунный Посох, совпадений не бывает. Иногда вы замечаете закономерность, иногда – нет. – Рыцарь повернулся и указал рукой на вьющуюся по утесу тропинку. – Здесь мы сможем подняться. Наверху заночуем, а утром отправимся в крепость Безумного Бога.

– Вы знаете дорогу? – встрепенулся Хокмун, мигом забыв все сомнения.

– Да.

В душу Хокмуна закралось новое подозрение.

– А вы… случайно, не тот человек, из-за которого Исольда попала в плен? Не вам ли я обязан тем, что вынужден искать Безумного Бога?

– Исольду похитил изменник Жуан Зинага. Он вез ее в Темную Империю, но по пути у него вышла стычка с гранбретанцами, которые хотели убить его и получить причитающуюся ему награду. Пока они дрались, Исольда сбежала. Скитаясь по Европе, она встретила в Итолии караван изгнанников, добралась с ним до Адриатического моря и попала на корабль, который, как ей сказали, направлялся в Прованс. Но корабль оказался невольничьим – на нем везли девушек в Аравию. В заливе Сидра его захватили карпатские пираты…

– Это невероятно. Что было потом?

– Потом пираты решили получить за Исольду выкуп. О том, что Камарг осажден, они узнали значительно позже. Тогда они направились в Истамбул, чтобы продать Исольду на невольничьем рынке. Но в гавани оказалось много кораблей Темной Империи, и они не решились зайти в порт. Они прошли дальше, в Черное море, и там на свою беду повстречали корабль, который вы недавно сожгли.

– Остальное мне известно. Та рука принадлежала пирату, отнявшему у Исольды кольцо. И все же, Рыцарь, ваша история слишком похожа на вымысел. Слишком много совпадений…

– Еще раз говорю: там, где действует Рунный Посох, совпадений не бывает. Хотя иногда некоторые закономерности становятся заметны.

Хокмун вздохнул.

– Исольда невредима?

– Относительно.

– Что значит – относительно?

– Будете в крепости Безумного Бога – увидите.

Загадочный Рыцарь умолк и больше на вопросы не отвечал. Он сидел в седле, задумчиво опустив голову, и ждал, пока Хокмун, д'Аверк и Оладан выведут на берег напуганных коней и выгрузят припасы и вещи, в том числе потертую седельную сумку Хокмуна, чудом не потерявшуюся в долгом и трудном пути.

Затем Рыцарь повернул коня и поехал по узкой горной тропе. Остальным вскоре пришлось спешиться и вести лошадей в поводу. Подъем оказался трудным; время от времени человек или конь оступались и едва не падали в пропасть; иногда камень, задетый ногой или копытом, срывался с обрыва.

Наконец они добрались до края обрыва и увидели холмистую равнину, простиравшуюся, казалось, в бесконечность. Рыцарь показал на запад.

– Туда мы отправимся утром. Там, за Пульсирующим мостом – Украния, а крепость Безумного Бога – в глубине материка. Будьте осторожны, в этих краях рыщут воины Темной Империи.

Он подождал, пока трое путников разобьют лагерь.

– Не угодно ли вам, сударь, принять участие в нашей скромной трапезе? – насмешливо обратился к нему д'Аверк.

Но огромная голова в шлеме, склоненная над лукой седла, не поднялась. Всадник и конь были неподвижны как изваяние. Всю ночь Рыцарь провел в седле, словно охранял покой своих спутников или, может быть, следил, чтобы они не сбежали под покровом темноты.

Лежа в палатке с откинутым пологом, Хокмун смотрел на силуэт Рыцаря и гадал, есть ли в этом создании хоть что-нибудь человеческое. Чем объяснить такое пристальное внимание к Хокмуну? Друг он ему или враг?

Герцог Кельнский вздохнул. Он хотел всего-навсего разыскать Исольду, освободить ее и отвезти в Камарг. Да еще убедиться, что провинция не покорилась Темной Империи. Но все оказалось гораздо сложней. Выяснилось, что перед Хокмуном стоит некая цель и к ней его ведет таинственный Рунный Посох. Хотя Рунный Посох – это предмет, а не разумное существо. Как он может кого-то вести? Или все-таки это существо? Посох обладает величайшей силой, и тот, кто дает ему клятву, может рассчитывать на его помощь. Ходят слухи, что он вершит судьбы всего человечества. Но, в таком случае, зачем Рунному Посоху слуги, если все люди и так в его власти?

Наверное, не все. Видимо, время от времени появляются какие-то силы, вроде Темной Империи, которые противятся ему. И тогда возникает нужда в слугах.

Мысли путались. Хокмун не привык ломать голову над неразрешимыми загадками. Вскоре его сморил сон.