Текст книги "Истинная пара дракона (СИ)"
Автор книги: Мая Арминская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 16 страниц)
Единственный человек, чья реакция меня порадовала – мой племянник. Андресс, которому недавно исполнилось десять, пребывал в чистейшем восторге, на который могла быть способно исключительно невинная детская душа, не скованная стереотипами и предвзятостями. Эти, благородного оттенка янтаря, как чинно называла сей цвет тетя, а, если смотреть на них с моей стороны и ракурса, очаровательно золотистые глазки аж сверкали взрывоопасной смесью любопытство и обожания. То, что это те самые драконы, про которых говорили по секрету между собой взрослые, он понял, когда на немой вопрос я, улыбнувшись, чуть кивнула. Если бы любопытство могло убивать, я бы сказала, что увидела во взгляде маленького аристократа смерть этой троице.
Может быть, я и поступила немного эгоистично, не предупредив родных о том, кого из себя представляют мои друзья, но ведь никто не уточнял. Да и они тоже поступили эгоистично, даже не догадавшись как минимум не предупредить меня, что приедет дракон, хоть отправить короткое магическое послание – это ведь дело минуты, не больше. Посудив так, свою советь я успокоила.
Да и неловкость, ожидаемо вставшая за столом, не могла длиться долго при наличии горящего вопросами любознательного ребенка. Сначала Андресса пытались остановить, а потом смирились с тем, что такой шторм не предотвратить и, расслабившись на этой почве, завели свои взрослые праздничные разговоры.
– А вы воины-драконы? – яростным шепотом, чтобы все-таки не получать больше гневных замечаний своей мамы, доставал несчастных драконов он.
– А правда, что магия драконов всемогущая?
– А я могу тоже стать воином-драконом?
– Сколько Вам мильйонов лет?
– А вы покатаете нас?
Тут между Андрессом и до сих пор проигнорировавшими все его вопросы драконами наступила пауза, во время которой взгляды – три возмущенных и один восторженный – обратились ко мне, потому что сказал не племянник. А я что? Я тоже еще ребенок, в конце концов, имею право.
– Нет так нет, – понуро вздохнула я. – Ничего, приедет Шайкан и…
– Дайшес покатает, – перебили меня вдруг. Я удивленно посмотрела на сказавшего, он – мрачно – смотрел на меня с таким выражением, словно отдал грабителю все деньги. Хуже него был только взгляд самого Дайшеса. Я растерянно было покачала головой, хотела отказаться, раз драконам было в тягость, но говоривший пояснил: – Это от нас Вам подарок, миледи.
И я решила, раз подарок, то пусть будет. К тому же Андресс сиял счастливее, чем самая яркая на небе звезда. Однако продолжить допрос он уже не смог, потому что неожиданно вмешался граф и, заработав уважение моих стражей, спас их фразой "Раз есть мужчины наконец за этим столом, то выпейте со мной". Они и выпили. Вот так как-то и влились…
На своем пике праздник ознаменовался оглушительным звоном колокола. И несмотря на некоторые коррективы, что я внесла, приведя за стол тех, с кем почти мы не были даже знакомы, встречали мы его дружно, и, пожалуй, если не в этот день, то когда еще был бы повод так с ними сблизиться?
Как я и думала, по канонам авантюрных романов, мы действительно подружились с драконами. Может быть, и был маленький подвох в том, что когда произошел разговор по душам, и они, и я (совершенно случайно, конечно, вследствие того что перепутала воду и, гм, вино, трижды) были не в самом вменяемом, зато очень открытом и честном состоянии.
– А потом он такой: "А теперь самосохранение появилось?". А я что? Смотрю, он стра-а-ашный такой, глядишь на эту чешую и сразу удалиться хочется… в дамскую комнату. В общем, я в обморок, а он за мной! За мной, в смысле, не в обморок, а ловить. Хотя кто знает его, может, тоже впечатлился и того…
Мы сидели на той самой крыше. Все уже разошлись, приличные люди спали. Праздник длился аж до пяти часов, и теперь мы втроем вкушали последние его гаснущие мгновения. По сторонам от меня благополучно устроились двое, а для безопасности еще и под нами, там, где съезжавшая кровля заканчивалась карнизом, на краю устроился последний дракон. Все меня внимательно слушали, сочувственно (пьяно) кивали и периодически, в знак особого проникновения, согласно мыкали.
– А вас как на службу такую занесло? – тяжко вздохнув, спросила я. И тогда мне поведали.
Драконов в мире, как я уже знала, осталось очень и очень мало. Их числилось около нескольких двух сотен, разбросанных по миру и тщательно скрывающийся… Чаще на самом виду. Канцлер Первого Королевства известен как последний ледяной дракон. В совете нашего государства четверо из одиннадцати – могущественные чешуйчатые. И так далее, и так далее. Многие вовсе не имеют ни титула, ни даже известного имени – предпочитают скрываться целиком в тени. Смысл в том, что наши ящеры любят власть и в ней твердо засели.
Но, как говорится, в роду не без чернокрова, и не все столь целеустремленно и опытны. Это касается самых относительно молодых из бессмертной расы. Молодежь и дети, выжившие много лет назад, по своим меркам за прошедшую тысячу с лишним лет недостаточно повзрослели, так что все еще находятся под покровительством своих опекунов, при условии, что таковые есть.
Как бы странно ни звучало, высокие широкоплечие бугаи передо мной, словно вышедшие из степи воины, считались подростками. Шайкан приходился им дядей, он оберегал, направлял и воспитывал их. Я стала для троицы важным испытанием, вторым из трех на пути к самостоятельности. И драконы были весьма мне рады, потому что испытание хоть и скучное до смерти, но зато халявное, легкое совсем.
После таких откровений я глубокомысленно молчала, обдумывая информацию. Драконы тоже молчали, но почему-то чем дольше молчали, тем быстрее сходила с них веселая краснота и лица постепенно странно скукоживались, как будто все вмести надкусили лимона. Хм, неужели это алкоголь так быстро покидает организм ящеров? Удивительный обмен веществ.
Ветер, неся слабую пригорошню снежинок, пронесся мимо, задев мои волосы, но мне было тепло. Плед, шампанское, вино – что еще надо для счастливого Праздника Зимы? Только на душе было не совсем спокойно. Какая-то настойчивая мысль все терзала и терзала меня, не отпуская, вцепившись в голову драконьими когтями.
– А я, значит, по-вашему, скучная? – внезапно взволновал меня важнейший из всего рассказа момент. Мужчины как-то поспешно отвели взгляды. Ни одна, мать, тварь крылатая не ответила!
– Ах, так? – возмущенно воскликнула я. – Ну, я вам еще покажу, скучная!
– Да не скучная, не скучная, мы же образно, – поспешно заверил меня Ник, но сероглазый дипломат прозвучал не особо убедительно.
Я только фыркнула и еще некоторое время бормотала нечто ворчливое и обиженное. Потом оно как-то и забылось, да и холодно стало. Небо светало, звезды бледнели. Наступил новый год, а на душе у меня так и осталось тревожно.
Интересно, как отпраздновал дракон?
***
Все драконы – нарушители своих обещаний. Этот вывод я сделала, когда на следующий день, прямо перед нами, передо мной и пылающим от предвкушения ребенком, Николайз, Дайшес и Нардарай отказались катать нас. Сказали, что вчера были не в себе, и вообще пусть леди катается на своем драконе, если ей того хочется. А мне было уже обидно больше даже за Андресса, расстроившегося почти до слез, которые мужественно сдерживал.
Мы так и стояли посреди гостиной, как две воинствующие гильдии, испепеляя друг друга глазами. За окном, во внутреннем дворе, белел магически сотворенный магами королевства снега и минус, должно быть, был неплохой, но в комнате было тепло, горел камин. Казалось, однако, что тепло производило не пламя, а мой гнев и обида Андресса. В конце концов, осознав, что совести у оппонентов нет, я шепнула племяннику выйти на улицу и начать лепить из магического снега крепость для наших игр.
– Как можно так поступать! – последний раз смерила своих телохранителей презрительным взглядом. Они были невозмутимы. Почти пыхтя от ярости, я развернулась и направилась к выходу, собираясь пойти одеваться для снежных боев, но в спину мне донеслось неожиданное:
– Это не наше решение.
Как можно ненавидеть кого-то настолько сильно?
Оставшиеся каникулы пролетели незаметно. Папа продолжал меня избегать и на вопросы не отвечал, увиливал. Мама, как ни странно, наоборот стала стараться быть ко мне ближе и я, наверное, успела поведать ей о каждой детали учебы в академии. Она улыбалась теперь всегда тепло, задавала много вопросов. Еще драконы теперь не скрывались, а частенько со мной болтали. Одинока я не была уж точно, и беспеременными эти снежные дни назвать было нельзя. Такие изменения в отношениях с окружающими определенно меня радовали, и в конце концов я даже перестала мучить папу, придя к выводу, что, когда захочет – расскажет. Даже если это останется одной из так и не раскрытых родительских тайн.
В академию меня провожали снова оба родителя, вновь невидимые драконы пожелали шепотом удачи, успехов и терпения, а встречала у ворот на сей раз уже имеющаяся верная подруга.
Моя жизнь снова казалась идеальной.
Часть девятая. О драконах-преподавателях
Тишина в аудитории давила на уши. Напряженная, как натянутая тетива, которая вот-вот выпустит смертельно точным выстрелом стрелу прямо в сердце жертвы, роль которую исполняла сегодня я.
Воображаемый арбалет в руках держал наш новый преподаватель по незнакомому еще предмету практической (ведь до этого была лишь теория) темной магии – магистр Шайкан. Он, словно бы прицеливаясь, пристально смотрел через всю аудиторию прямо на меня, и лишь я одна из толпы озадаченных студентов на хмуром лице известного темного архимага, столь неожиданно для всех оказавшего нам честь, видела эту усмешку. Спрятанную в уголках губ, еле заметную и обращенную ко мне одной. Дракон насмехался. Моя реакция казалась ему забавной.
А ведь начиналось все так хорошо!
Предвкушая первый день нового семестра, в котором наконец-то кончались бесконечные схемы, уменьшались конспекты и списки глупых определений и терминов – словом, кончался вводный теоретический курс первого полугодия, – я проснулась еще раньше обычного, чтобы спокойно подготовиться к парам, подобрать одежду под мантию, привести себя в более парадный, нежели обычно, вид. Аккуратная прическа, немного макияжа. Мое настроение было на высоте, что нельзя было сказать о разбуженной пораньше соседки по комнате, в противоположность совершенно невыспавшейся. Она-то всю ночь снова провела за дополнительными книгами по новому материалу, черт знает зачем… Такая у меня была ботаничка в соседках.
Моя каморка, если такую просторную студию с кухней и ванной, даже если и приходилось делить ее, могла называться так скромно, находилась в двадцать третьем домике-общежитии, то есть почти на самом краю академического городка. Чтобы дойти пешком до учебного здания, требовалось около сорока минут. В такие мгновения я скучала по Леди, но ее так и не позволили мне сюда забрать – отчасти все еще помнили о том моем побеге. Обычно студенты передвигались на специальных одно-двухместных площадках, работающих по аналогии с автокаром, на технологии и магии, но мне почему-то такого не предоставили, хотя я и не просила родителей, привыкнув ходить на ногах. Прогулка среди чудных затуманенных улиц такими утрами даже нравилась мне, она как бы очищала разум, прибавляла энергии, энтузиазма для учебных будней. Погода в Валенсии уже стояла легкая, суровых холодов у нас не было, даже с учетом, что наступил февраль. Сегодня морозил кожу лишь несильный налет прохлады в виде серых туманов с вялым снегопадом. По дороге я купила себе еще шоколадку в ларьке, чуть задержалась и пришла почти впритык к началу пары. Все места спереди были заняты, так что пришлось с неудовольствием устроиться на галерке. Так как Арина и большинство нашей небольшой компании оказались теперь в отдельной от меня группе по новому распределению, сидение мне никто не занимал.
И вот теперь я смотрела в эти чернющие бездонные глаза и радовалась хотя бы этой маленькой удаче. Я сидела гораздо дальше, чем могла бы быть, и кто знает, будь я ближе к "преподавателю", выдержала ли бы.
В моей голове повторялся лишь один неизменный вопрос. "Как он посмел?!" Ярость, казалось, грозила сжечь все вокруг, но нагрелся, приняв удар неконтролируемой энергии, только кулон на моей шее. Краем сознания отметила, что опять останется несильный, но слишком уж частый на этом месте ожог, однако сделать ничего с собой не могла. Как можно было успокоиться, когда дракон нагло стоял там, говорил, а мысленно я почти слышала это ехидное "Я играю с Вами, как когда-то в детстве, моя леди, вам весело играть с драконом?". Правда, такие изречения – лишь моя разбушевавшаяся фантазия, но суть действительно заключалась в том, что он играл. Других причин появляться ему в академии я не видела, их просто не могло найтись.
– …Так что я надеюсь, что мы с вами сработаемся, господа студенты, и мне не придется жалеть о выборе именно этого, несомненно, достойного учебного заведения, – до меня, оглушенной эмоциями, долетело только окончание речи. Но я не считала это важным. Я не отрывала от него буравящего взгляда, а он словно и не замечал более. Равнодушно пробежался глазами по аудитории снова, как бы запоминая лица своих новых учеников, хотя я прекрасно знала, чувствовала, что они для него были не более чем пылью, он даже не станет напрягаться на имена. Повернувшись к доске, он быстро что-то стал рисовать.
– Предмет, который вы начинаете изучать, называется "искусство темной магии". Заметьте, не техника, не приемы, даже не наука. Его символ, как вы видите, схож с авроссиас– да, с символом искусства. Однако два исходящих в разные стороны луча говорят о том, что это именно магическая сфера. Если вы хоть когда-нибудь задумывались о том, что есть искусство, то наиболее частой ассоциацией станет понятие хаотичности. Искусство не заключается в формулах и рамках, хотя и таковые есть – их вы выучили за прошедшее полугодие на теоретическом курсе, таких не так много, чтобы изучать глубоко на протяжении семи лет. Первое, что вам следует знать: вы все разные, все личности, и то, как будете управлять своей силой, внутри вас, будет происходить индивидуально, без долгих расчетов и точных значений. Здесь важна, в первую очередь, фантазия. Итак, искусство заключается в сумбурности и непредсказуемости, а рычаг управления у всех одинаков лишь в одном. В том, что неподвластно никому, кроме вас, в том, что всегда будет с вами пока вы живы: в чувствах. Наш предмет называется искусством, потому что темная магия является именно таковым. Здесь есть свои законы и границы, но нет четких правил.
Тишина в аудитории стояла звенящая. Было ли дело в том, что дракон действительно великолепный преподаватель, или в том, что его голос обладал, как я заметила уже давно, гипнотическими свойствами, или и то и другое, но слушали все настолько внимательно, что мне казалось, если мошка сядет на стол, звук соприкосновения ее с поверхностью громким эхом разнесется по широким стенам и высоким потолкам.
Слушала даже я, позабыв на время о том, кто ворвался даже в мою заслуженно свободную студенческую жизнь и вошел так легко в преподавательский кураж.
– С учетом, что теория у вас есть, – тем временем выдержав короткую паузу, продолжил Шайкан. Мне показалось, или его тон немного смягчился? Не показалось. Дракон мельком мазнул по мне очередным взглядом, будя уже было утихнувший гнев, и я поняла, что мое внимание ему льстило. Вот же… – Моя задача заключается в том, чтобы воплощать ее в практику, в реальность. Написав рукой символ, – пара штрихов мелом, и на доске быстро образовался знак водного призыва, – вы не творите реальность, а лишь добавляете в нее своими чернилами еще одну ее черту из бесконечности, как простой обыватель. А вот наполнив этот символ магической энергией…
Красная вспышка ослепила меня и еще большую часть завороженных слушателей и зрителей. Знак на доске теперь сиял алым, переливался, а по доске вдруг стремительно стала стекать прямо на пол неизвестно откуда взявшаяся вода.
Однако, надо признать, на спецэффекты дракон не скупился явно. Ведь не ему же потом все это вытирать, а несчастной Нельхе, гоблинше-уборщице престарелого, явно уже нерабочего возраста. Не знаю, почему эта добродушная старушка продолжала свою деятельность в стенах академии, но мне каждый раз было жаль ее при работе. А уж убирать этот потоп…
Вода, впрочем, литься вскоре перестала – дракон решил, что мы впечатлились и взмахом стер несмываемый знак, после чего доска быстро высохла. Пол – нет.
– …Мы вмешиваемся в материю, – удовлетворенно заключил магистр.
И то ли его так развеселила растерянность на лицах учащихся, то ли что, но на губах его играла легкая улыбочка. Гадкая, в смысле, такая, нечистая, я сразу насторожилась.
И не зря, потому что в следующую секунду учитель уже открыто взглянул на меня и издевательски произнес:
– Желающие побыть сегодня наглядным пособием есть? Выходите вы, длинноволосая леди.
Это притом, что я единственная не подняла руки.
Никогда еще не испытывала такой ненависти по отношению к наставнику, выходя к доске. Лужа была на месте, так что я аккуратно держалась в нескольких шагах от нее, благо, что сцена была достаточно просторная. А чем ближе я приближалась, тем ниже опускался мой взгляд, потому что ненавидеть, проклинать, зло пялиться на дракона было возможно издалека, но не когда он с усмешкой показал встать рядом с собой.
Я хотела бы с ним поговорить позже и наедине, но сейчас, в таком состоянии, велика опасность от гнева праведного богатырского плавно перейти к слезам горьким девичьим. Так что я старательно отводила глаза и глубоко дышала. Его близость и досягаемость невыносимо давили на и так натянутые нервы, и я с ужасом понимала, что ноги слабели, начинали дрожать от дикого волнения. Хорошо хоть, под длинной юбкой не было этого видно.
Но дракон видел меня насквозь. Он чуть качнул головой, убрав свое раздражающее глумливое веселье, и я даже видела в жесте проблеск покаяния. Бред, впрочем.
– Вы вышли ко мне, чтобы я мог помочь вам, – произнес он серьезно и намерено сделал небольшую выделяющую паузу – ну да, как же, только такой помощи мне не хватало, – а на вашем примере и остальным, прочувствовать подвластную каждому здесь находящемуся магу силу. Не светлую, что находится снаружи и используется при обращении к внешним источникам, темную – ту, что внутри вас, где вы сами ее нескончаемый, при правильной технике, источник.
Он говорил ровно безукоризненно держал дистанцию, явно пытался меня успокоить, но я, чувствуя на себе десятки внимательно наблюдающих глаз, напрягалась все сильнее с каждым, превосходно слышимым, режущим по вискам сквозь начавшуюся головную боль, словом.
– Итак, начинайте. Закройте глаза и слушайте меня внимательно. Да, адептка, оба глаза и полностью.
Мои веки просто не опускались. Никак. Ну, не хотелось мне закрывать глаза, не доверяло мое тело тому, что происходило. Мы еще с секунд десять играли в яростные гляделки с укоризненно сжавшим губы драконом. Вот он уже раздраженно хмурится, и давление драконьей ауры ощутимо бьет меня хлестким ударом – подавившись испуганным вздохом, я все-таки зажмурилась. И аудитория исчезла, оставшись где-то позади. Стало темно… да уж, говорят, так бывает, когда люди закрывают глаза.
– Главным в магии был и остается контроль, вне зависимости от вашего уровня и способностей. Это крайне важно для запоминания, господа. У каждого, неважно, маг он или нет, есть власть, которую не заберет у него никто, и власть эта бесценна – власть над собственными чувствами. Можно навязать мысли, можно поработить тело, но нельзя проникнуть в самую глубь, тронуть истинные чувства, и пока вы контролируете их, вы все еще свободны. Чувства – вот, без чего нет жизни, нет личности, но когда они выходят из-под вашей власти, начинают управлять вами же, это несет разрушения как снаружи, так и внутри вас. Такое состояние опасно для любого, но для мага особенно, потому как магия, прямо завязанная на эмоциях, хрупка, и если ее слишком часто выпускать с неконтролируемыми приступами неосторожных эмоций, нити могут оборваться. При этом может быть проявлена невиданную магическую мощь, что может позволить вам, подобно ящерице, откинувшей хвост, выжить, но готовы ли вы пожертвовать хвостом? Бесконтрольный поток рано или поздно спровоцирует выгорание. Учтите это, потому что для магов вашего уровня это может обернуться не только фатально для способностей, но и смертельно для жизни. Сейчас задача адептки Аймит – прочувствовать нить. Любую, завязанную на радости, на зависти, на усталости – любую тонкую нить магии на чувствах. Впоследствии вы будете учиться отделять в определенных границах эмоции от магии, плести из нитей заклинания, но пока, чтобы просто узнать, ощутить власть внутри себя и темную магию, Аймит, нащупайте ее и вытащите наружу. Сосредоточьтесь на чувстве и, как маг, вы поймете, где к нему приплетена ваша сила.
О, он говорил красиво. Этот обволакивающий, мягкий, почти монотонный голос, мастерски подобранные слова и вдохновляющий тон. Магия бурлила внутри, откликаясь на зов дракона, и мне и самой хотелось поддаться ему, откликнуться тоже. И я уже знала, что произойдет дальше, уже чувствовала… Ну да, ну да.
Нет. Глупости. Глупое тепло, которым меня будто физически обдало, странный уют – глупости это все. Я раздраженно поморщилась и сосредоточилась на том, что должна была. К примеру, я определенно ощущала злость. Очень даже жгучее чувство, сила в нем была, оставалось только дотянуться и потянуть за некую нить.
Я стояла минуту. Две. Кусала губы, настойчиво разыскивая мифический клубок своих нитей где-то в темноте своего сознания. Что до моих чувств, я определенно чувствовала, что абсолютно ничего не получалось.
– Зачем вы рыскаете вслепую, адептка? – прерывая мое уединение, наконец снова раздался звенящий в ушах от резкости голос мужчины.
Тут мое терпение уж лопнуло. Зачем, действительно, я повинуюсь этому недо-преподавателю? Так что я открыла глаза и, презрительно прищурившись (исключительно потому, что свет после темноты казался слишком ярким, ничего личного), выдала устало, но с долей того же ехидства, что и он недавно:
– Ничего не получается, магистр. Не буду всех задерживать, пусть меня заменит адептка Акариа.
Рыжая стерва, с которой мы не то, чтобы враждовали, но ладили плохо еще с момента, когда объект ее влюбленности, Маркус, пострадал, окатила меня пренебрежением, но быстро вскочила со своего места, и я поспешила покинуть сцену с позором и затаенным чувством удовлетворения. В спину меня провожало мрачное молчание дракона.
Учитель из него плохой, раз уж у ученика не получается даже с его архимагической помощью.
До конца пары я сидела тихо, молчком, едва не склонившись под стол. Не раз ожидаемо ловила на себе взгляды, причем от прочих, скользящих и легких от студентов, взгляд дракона отличался, как это и всегда ощущалось, был особенным. Тяжелый, темный взгляд. Наверное, как-то так и становятся нелюбимчиками у преподавателей?
Помимо Эллианы Акарии выйти к преподавателю успело еще трое. Трюк, как выяснилось, состоял в небольшом свечении, которое возникало у кончиков пальцев у магов, что объяснялось тем, что магия в основном своем находит место выхода именно в подвижных конечностях (да, ногами, в теории, магичить тоже можно). Остальные наблюдающие адепты, большинство, старались сделать это на своих местах. Как пояснил Шайкан, в этот вводный урок мы даже не то, чтобы начали изучение предмета, а просто попробовали, посему те, у кого не получалось, могли не волноваться, ведь "все впереди". Фраза была ободряющей, но так как взглядом он в тот момент буравил именно меня, от ощущения угрозы в словах я аж вздрогнула. Я как-то незаметно для себя решила, что после этого года определенно выберу чистый, без примесей, даже если это узкая специальность, светлый факультет. Оставалось только дожить до его завершения, что начинало казаться все сложнее, когда преподаватель явно относится ко мне необъективно, а я на него смотрела с ненавистью.
Зачем же дракон все время портит мне жизнь?
Заверещал спасительный звонок, вырвав у меня облегченный выдох. Мне, на самом деле, нравилось учиться в академии, не то слово, мне всегда было интересно, я увлекалась до беспамятства, так что это была первая пара, окончание которой я ждала и встречала с такой радостью.
Я так же впервые была в числе тех, кто быстрее всего оказался у выхода. Даже, возможно, почти их возглавила, и была бы уже такова, если бы вдруг у самых дверей не услышала усиленное в аудитории ледяное: "Аймит, задержитесь".
