Текст книги "Соната разбитых сердец"

Автор книги: Маттео Струкул

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 19 страниц)

Глава 4
Графиня

– Подождите здесь, – прошептала Гретхен, глядя на него своими огромными серыми глазами, в которых поблескивали серебристые искорки. – Графиня скоро придет.

Джакомо улыбнулся и кивнул. Девушка очень ему нравилась, а еще больше окружавший ее ореол таинственности. Прогулка додома графини доставила Казанове огромное удовольствие: последние всполохи заката освещали зеленовато-голубые воды лагуны, белые барашки плясали на волнах Гравд-канала, а приятная компания делала этот миг совершенно чудесным.

Комната, в которой его оставила Гретхен, оказалась великолепной библиотекой: на стеллажах из темного дерева тянулись длинные ряды книг в изысканных переплетах, названия которых говорили о хорошем вкусе и образованности хозяйки.

Джакомо залюбовался высокими потолками и роскошными фресками на стенах. Свет многочисленных свечей в массивных люстрах отражался в цветных витражах, украшавших большие арочные окна.

Чтобы скрасить ожидание, Казанова пробежался взглядом по корешкам книг на полках: Вольтер, Лоренс Стерн, Гомер, Александр Поуп, Карло Гольдони, Уильям Шекспир, Антон Ульрих Брауншвейг-Вольфенбюттельский… Наконец он остановился на великолепном издании «Путешествий Гулливера» Джонатана Свифта.

Джакомо взял книгу, опустился в бархатное кресло и начал неторопливо перелистывать страницы, отмечая изящный шрифт, плотную бумагу и дорогой переплет.

Он всегда любил литературу и чувствовал, что графиня, будучи обладательницей такой роскошной библиотеки, наверняка должна разделять его страсть. Эта мысль мгновенно придала привлекательности ее образу, и когда Казанова наконец увидел таинственную австрийку, ему показалось, что он уже давно с ней знаком и, более того, совершенно ею очарован.

В графине не было ни малейшей простоты и скромности, напротив, Маргарет фон Штайнберг обладала яркой и несколько своеобразной красотой. Джакомо ощутил некий загадочный магнетизм в резких, но при этом обворожительных чертах ее лица. Не вызывало сомнений, что она способна привязать к себе любого мужчину, превращая желание в одержимость, наслаждение в экстаз, а любовную игру – в состязание.

Казалось, в красоте графини таится опасность. Зеленые глаза то и дело вспыхивали таинственными искрами, длинные светлые волосы змеились по плечам мягкими локонами, пухлые губы изгибались в легкой улыбке… Все в ней было воплощением соблазна, включая крохотное несовершенство, которое только сильнее подчеркивало ее привлекательность, – маленькую родинку над верхней губой.

Однако, несмотря на все очарование, нечто в образе Маргарет внушало непреодолимое беспокойство. Возможно, это были молнии, что на миг вспыхивали в ее глазах и тут же исчезали, давая понять, какой сильный и решительный характер скрывается за обольстительной внешностью.

– Значит, вы и есть Джакомо Казанова… – голос у графини был низкий и глубокий.

– К вашим услугами, – коротко ответил он, согнувшись в изящном поклоне.

Маргарет внимательно изучала своего собеседника, будто пытаясь понять, достоин ли он своей громкой славы.

– Ну что же, синьор Казанова, – сказала она, – признаюсь, вы меня не разочаровали, по крайней мере, на первый взгляд. Всем известно, что вы создали себе легендарный образ, превосходящий вашу и без того блистательную личность. Искатель приключений, соблазнитель, завзятый дуэлянт, литератор, да еще и алхимик, если мои сведения верны.

– Вижу, я удостоился внимания целой шпионской сети? – усмехнулся Джакомо.

В глазах Маргарет мелькнуло удовлетворение.

– А сами вы разве не шпион, причем на службе у моей родной империи? И отлично знаете, как много можно узнать по взглядам украдкой или небрежно брошенным словам. Разве я не права?

На секунду на лице Джакомо отразилось удивление, но он быстро взял себя в руки, снова приняв совершенно спокойный вид. Похоже, эта женщина знает о нем намного больше, чем он о ней. Точнее говоря, он-то вообще ничего о ней не знал. Казанова решил, что стоит отнестись к ней с уважением, если не с осторожностью, иначе можно легко совершить непростительную ошибку. Ведь она не только ожидала его возвращения, но и послала за ним свою служанку… И как вовремя, между прочим. Джакомо никак не мог понять причину странного приглашения, и изначальное любопытство постепенно сменялось растущим нетерпением.

На графине было великолепное платье серо-жемчужного цвета. Глубокое декольте приоткрывало пышную белоснежную грудь. Роскошный рубин пламенел в колье, превращая отблески свечей в игру кровавых бликов, а серьги, также с рубинами, только меньшего размера, подчеркивали вызывающую, опасную красоту ее лица. Джакомо почувствовал, как кровь закипает у него в жилах. Он задержал взгляд на графине чуть дольше, чем следовало, но в конце концов, разве не этого она от него ждет? В одном Казанова был уверен: никто не считает его порядочным человеком. Так зачем же тратить силы на то, чтобы казаться им?

Маргарет, казалось, не заметила его многозначительный взгляд или же умело сохраняла полную невозмутимость. Она продолжила с того места, на котором остановилась.

– Как бы то ни было, синьор Казанова, не будем ворошить ваше недавнее прошлое, меня гораздо больше заботит ваше ближайшее будущее. И как мне кажется, в скором времени вас ждет одна из самых блестящих любовных побед, какие только видела Венеция.

– В самом деле? – спросил Джакомо, не зная, как реагировать на столь банальное и очевидное предсказание. – И вы за этим пригласили меня сюда? Чтобы сообщить, будто, по вашему мнению, я скоро одержу любовную победу?

Маргарет раздраженно взмахнула рукой, будто желая отбросить саму мысль об этом.

– Вот теперь вы разочаровываете меня, синьор Казанова! – сказала она насмешливым тоном, не укрывшимся от Джакомо. – Ну в самом деле, неужели бы я пригласила вас сюда, в мою библиотеку, чтобы провозглашать столь несомненные истины…

– Благодарю вас, графиня, – перебил ее собеседник. – Тогда чем же я обязан удовольствию встречи с вами?

Маргарет вздохнула, словно ей приходилось разговаривать с нетерпеливым ребенком. Ее губы изогнулись в нежной гримасе, смягчавшей резкие черты лица.

Джакомо почувствовал, что зрелище захватывает его все сильнее. Хотя он прекрасно понимал, что графиня наверняка провела немало времени, доводя это очаровательное движение губ до совершенства, он все же поддался сладкому соблазну. Казанова любовался Маргарет, совершенно не заботясь о том, что она об этом подумает. Да и лучше сразу показать себя беззащитной жертвой ее красоты, бесстыдно покорившись ей. За долгие годы Джакомо понял, что скупость и холодный расчет во всем, что касается любви, – не для него. Лучше уж отдаваться чувствам без остатка.

После долгой паузы Маргарет наконец-то раскрыла причину их встречи.

– Ну что же, синьор Казанова, не стану тянуть время. Ваша слава, заслуженная или нет, известна всем и только крепнет день ото дня. Даже если хотя бы половина того, что о вас рассказывают, – правда, я готова предложить вам пари.

– Пари? – удивился Джакомо. – Признаюсь, эта мысль мне любопытна, но… Простите мою неучтивость, но почему вы думаете, что я соглашусь?

Графиня выждала несколько мгновений, прежде чем дать ответ. Потом она взглянула на Казанову из-под длинных ресниц и произнесла фразу, которая ему чрезвычайно понравилась.

– По той простой причине, что вы не сможете удержаться.

Джакомо был искренне удивлен. Казалось, Маргарет видит его насквозь. Это забавляло и поражало одновременно. А удовольствие и любопытство всегда представляли для него самую сладкую смесь на свете.

– Что ж, расскажите мне, в чем состоит ваше предложение, тогда и увидим, правы вы или нет.

Графиня не заставила себя упрашивать. Впрочем, хорошо зная человеческую природу, очередную паузу она все-таки выдержала. Любому глупцу при взгляде на Маргарет было понятно, что в искусстве вести переговоры и плести интриги она давно достигла совершенства и не знала себе равных. Казанова, однако, не привык предаваться страху или сомнениям. Он заранее принимал все, что уготовано ему судьбой, и именно такой взгляд на жизнь неизменно приносил ему победу. Его открытость всему новому была поистине необыкновенной. И к таинственному пари от графини он, конечно, не мог отнестись иначе.

– Итак, слушайте, – наконец начала Маргарет. – Вам знаком Никколо Эриццо?

Джакомо на мгновение задумался: это имя он уже слышал.

– Конечно. Я знаю, что он из знатного рода и метит очень высоко. О жажде власти Эриццо слагают легенды, он дружит со всеми полезными людьми и обладает выдающимся политическим чутьем, но по-хорошему говоря, это просто очередной шакал, мечтающий набить свои карманы тем, что осталось от богатств Венеции.

– Да, конечно, это все верно, но я сейчас хотела поговорить не о нем. Знаете ли вы, синьор Казанова, что у Никколо Эриццо есть нечто, что для него дороже любых богатств и даже власти? Я имею в виду его дочь Франческу. Это милая невинная девушка, рыжеволосая и зеленоглазая, которая уже совсем скоро достигнет брачного возраста.

Джакомо с улыбкой кивнул.

– Кажется, я начинаю понимать, что вы хотите мне предложить…

– Погодите праздновать победу, синьор Казанова. Да, то, о чем я намерена попросить вас, полностью соответствует вашей славе: соблазнить Франческу и принести мне доказательства потерянной невинности, после того как вы достигнете цели. Как думаете, вы справитесь?

– И вы считаете, что я должен согласиться, заранее зная, какие беды навлеку на себя таким поступком, только потому, что вы меня об этом просите? Вам не кажется, что это слишком, графиня?

– Нет, синьор Казанова, – ответила та, едва сдерживая улыбку. – Вы согласитесь, потому что если вы преуспеете в этом несложном деле, настоящей ерунде для такого легендарного соблазнителя, то получите в качестве награды… меня.

– Вас? – переспросил Джакомо, высоко подняв брови от искреннего изумления.

Дело становилось намного интереснее.

– Именно так! И не вздумайте заявить, будто это предложение ничуть вас не привлекает.

– Я польщен, моя госпожа. А также удивлен…

Дерзкая прямота графини поразила Джакомо. Эта женщина предлагала ему воистину невероятный обмен. С одной стороны, мысль о том, что его хотят использовать, совершенно не нравилась Казанове, но в то же время это предложение было настолько необычным и странным, что поневоле его привлекало.

– В самом деле? Почему же? – спросила графиня.

– Потому что ухаживать за вами, надеясь добиться вашего расположения, стало бы для меня источником нескончаемых наслаждений, но получить вас в качестве награды за такую легкую победу, какой обещает стать Франческа Эриццо… Это как отказаться от большей части удовольствия.

– Но вы еще не слышали вторую часть условий пари.

– Вот как! И в чем же она состоит?

– Если случится так, что вы не сможете соблазнить Франческу, то вы не только не получите никакой награды, но и смиритесь с тем, что не сможете обладать мною никогда.

– Значит, все это для вас – лишь игра?

– Нет, синьор Казанова, – отрезала Маргарет. – Скажем так, я решила довериться вам. Я надеюсь, что вы обладаете всеми необходимыми качествами, которые позволят нам в самом скором времени провести чудесную ночь страсти, что станет моим главным воспоминанием о пребывании в Венеции. Верите вы или нет, но я привыкла получать то, что хочу, а потому постарайтесь не разочаровать меня. Хотите кофе? Сладостей?

Последние слова Маргарет повисли в воздухе, как нечто чужеродное, почти неприличное. Что за невероятная женщина! Только что она предложила ему себя, а теперь спрашивает, не хочет ли он кофе. Конечно, она настоящая австрийка – прагматичная и очень прямая, – но все же за все годы приключений и неожиданных встреч Джакомо еще не доводилось сталкиваться ни с чем подобным. С другой стороны, он привык с радостью принимать любые сюрпризы судьбы, так что если это чудесное создание решило предложить ему двойную награду за пустяковое дело, то и прекрасно, черт побери. Конечно, что-то тут нечисто, но постепенно, задавая правильные вопросы, он наверняка доберется до скрытого смысла этой истории, а пока можно отлично поразвлечься.

Ведь, в конце концов, удовольствие – это и есть смысл жизни. По крайней мере, для него. Так что Джакомо решил не ломать слишком сильно голову и согласиться. А дальше будет видно. С любезной улыбкой он принял необычное предложение графини.

– Вне всяких сомнений, – сказал Казанова, – я буду счастлив выпить с вами чашечку кофе.

Глава 5
Дзаго

После разговора с государственным инквизитором Дзаго постарался как можно лучше организовать свою шпионскую сеть. Набрать глазастых наблюдателей в любом количестве для него не составляло труда. Старые моряки, бродяги, цирюльники, лакеи, домашняя прислуга, гондольеры, трубочисты – все были к услугам Дзаго по одной простой причине: его боялись.

Выходец из самых низов общества, он частично по природной склонности, частично для дела смог добиться того, чтобы все вокруг относились к нему с осторожностью. Подобная слава и сделала его ценным или даже незаменимым помощником в коварных темных делах Пьетро Гардзони – его злым гением, как выразился сам инквизитор.

Годы службы в кавалерии венецианской материковой армии научили Дзаго всему, что только можно было узнать о войне и пытках, этих знаний с излишком хватило бы на пару жизней. Неважно, что потом он дезертировал и оказался в тюрьме: умение владеть всеми видами оружия и глубокие познания в тонком искусстве уловок и обмана делали его незаменимым человеком в самых щекотливых ситуациях.

Когда Пьетро Гардзони выбрали государственным инквизитором, он сразу же послал за Дзаго, зная, что тот окажется ему полезен и сумеет раздобыть любую информацию, ведь среди мутных политических интриг он чувствовал себя как рыба в воде. А поскольку в Венеции не прекращалась борьба между кланами и коалициями, перебежки из одного лагеря в другой были обычным делом, а положение любого влиятельного лица всегда оставалось зыбким, как туман над лагуной, Дзаго, умеющий добиваться верности своих людей при помощи шантажа и строгой иерархии, был особенно ценен.

Гардзони обеспечил своему помощнику достойное жилище и более чем щедрое жалованье, но взамен требовал строгой секретности и безграничной преданности. В случае малейших сомнений инквизитор в ту же минуту отправил бы его обратно в Пьомби[3]3
  Венецианская тюрьма, располагавшаяся в чердачных помещениях Дворца дожей.


[Закрыть].

* * *

Сейчас Дзаго находился в районе Санта-Кроче, в заброшенном здании бывшего склада, которое он недавно выкупил, чтобы проворачивать здесь свои дела – откровенно говоря, не самые достойные и благородные.

В руках он держал ржавые клещи, на бледном лице застыла жестокая усмешка. Дзаго едва цедил отдельные фразы сквозь гнилые зубы, предпочитая сверлить сидевшего перед ним человека неотрывным взглядом ярко-голубых глаз.

– Ну же, Кандиан, расскажи мне все, что знаешь! – он помахал клещами перед носом несчастного. – Или, богом клянусь, я вырву все три чертовых зуба, что у тебя еще остались.

Дзаго обращался к тучному мужчине с красным лицом. Его перепачканная кровью рубашка была расстегнута, обнажая огромный белый живот, который трясся вместе со своим обладателем каждый раз, когда мучитель произносил хоть слово.

– Г-г-господин Казанова вошел в дом сразу после заката… – промямлила жертва Дзаго.

– А что дальше?

– А потом он ушел, не меньше чем через два часа.

Дзаго развел руками. Какого черта он там делал столько времени? Знаменитый соблазнитель завел интрижку с австрийской красоткой? Конечно, может быть, и так, но Дзаго казалось, что графиня слишком хитра, чтобы связываться со всякими проходимцами.

Наверняка тут скрывается что-то еще. Может, эта парочка строит козни против Венеции, но это было бы слишком просто. Да и Казанова умен и изворотлив, он не может не догадываться, что за ним наблюдают. Если бы он и правда замышлял что-то на пару с влиятельной австрийкой, то поостерегся бы на виду у всех приходить к ней в гости.

Нет, тут что-то другое.

– Ты подтверждаешь, что «дом» – это вилла, принадлежащая графине фон Штайнберг?

– Да, синьор.

– Ты уже знаешь, что теперь должен делать, не таили?

– Я должен наблюдать за синьориной Гретхен.

– Именно, Гретхен. Хорошо. Она все время ходит в твою мясную лавку, правильно?

– Д-да, да, – пробормотал несчастный.

– Молодец, Кандиан. Постарайся выяснить побольше. Прикажи своим мальчишкам залезть в окно, пробраться в дом, да что угодно. Но если ты меня ослушаешься… Знаешь, что я тогда сделаю с твоими потрохами?

– Да, синьор.

– Ну конечно… Ты же мясник, значит, и правда знаешь.

Кандиан инстинктивно кивнул, словно стараясь заверить Дзаго, что он будет стараться изо всех сил.

– Благодари бога, что я оставил тебе зубы!

При этих словах Дзаго решил, что на сегодня разговоров хватит. Откровенно говоря, это дело он просто ненавидел. Ему нравилась тишина, ну или в крайнем случае журчание воды в каналах. А тут приходилось тратить время на дурацкие уговоры, приправленные угрозами, чтобы выяснить, что знает очередной болван.

То ли дело было в армии! Конечно, работа на Гардзони обеспечивала Дзаго безбедное существование, но необходимость давать задания, собирать слухи и сыпать угрозами ужасно утомляла его.

– Ладно, – подытожил он. – Проваливай, но запомни: я жду от тебя подробных новостей, и не будь я драгуном венецианской армии, если в следующий раз не вырву тебе язык этими клещами.

Кандиан не верил своему счастью. Он часто закивал, прижимая руки к груди.

– Да-да, синьор Дзаго, я буду смотреть во все глаза, обещаю вам.

Он кое-как заправил рубашку в штаны и, пошатываясь, неуверенно направился к двери.

«Что за болван, – подумал Дзаго. – Да уж, ты постарайся, иначе в твоем околотке скоро понадобится новый мясник».

Глава 6
Холст судьбы

Джакомо поднял глаза к ночному небу, усеянному звездами. Затем снова взглянул на воду: тысячи серебристых точек отражались в зеркальной глади канала. Казалось, будто перед ним простираются сразу два небосвода: один в вышине, а второй – на голубовато-зеленой поверхности лагуны. Ни в одном другом городе мира нет подобного пейзажа, так что, несмотря на все свои недостатки, Венеция оставалась для Джакомо истинным воплощением красоты.

Он улыбнулся: графиня Маргарет фон Штайнберг дала ему самое странное задание, какое ему только доводилось получать за долгое время. Казанова знал, что здесь таится какой-то подвох, но стоило признаться, что именно такие приключения особенно нравились ему: обычно они заставляли совершать самые безумные и отчаянные, а значит, романтичные поступки.

В глубине души он знал, что еще не сдался. Он не отказался от любви и вольной жизни в угоду власти и высокому положению, как это чаще всего происходит с людьми. Впрочем, по-хорошему говоря, эти материи вообще его не волновали: Джакомо был свободен, а это единственное, что он по-настоящему ценил. Для него не было господ и синьоров, в случае опасности он находил защиту у женщин, что любили его, а также у родного города, который он знал как свои пять пальцев и где всегда мог затеряться среди бесконечных крыш и переулков.

Казанова не собирался отказываться от той жизни, которую любит. Несмотря на зависть и изгнание, несмотря на бесчисленные трудности, не в последнюю очередь денежные – от привычки тратить все до последней монеты отказаться не получалось, – жизнь прекрасна, а Венеция – лучший сообщник для его приключений.

Доски под ногами покачивались на волнах Гранд-канала: один приятель отдал ему старую лодку, давно стоявшую на причале Сан-Тома, и Джакомо устроил в ней новый плавучий дом. Он предпочитал именно такие жилища, ведь если что, всегда можно сняться с якоря и отправиться куда хочешь. Хотя не совсем: некоторые из лодок, которые он использовал, пребывали в столь плачевном состоянии, что развалились бы даже на самой слабой волне. Так что, скорее, это был просто способ иметь много домов и в то же время ни одного – чтобы не возникало желания пустить корни. И это вполне его устраивало.

Джакомо прекрасно понимал, что с того момента, как он вернулся в Венецию, государственные инквизиторы не спускают с него глаз и только и ждут, когда он совершит какой-нибудь промах. Делать им подобный подарок не входило в планы Казановы, а потому надо было соблюдать максимальную осторожность. Что, откровенно говоря, не слишком хорошо у него получалось. Эмоции в конечном итоге всегда превалировали над расчетом, а потому Джакомо оставалось лишь уповать на судьбу. Ведь если будущее уже предначертано, то лучше всего просто принять его без страха, с открытым сердцем. Казанова знал, что волю рока не изменить и однажды удача может навсегда покинуть его. Во время встречи с Маргарет фон Штайнберг он отчетливо ощутил дыхание судьбы – некую предопределенность, природу которой он не смог бы объяснить, и в то же время ее существование не вызывало никаких сомнений.

От дуновения холодного воздуха по голой коже рук побежали мурашки. Джакомо с наслаждением вдохнул соленый воздух, длинные волосы развевались за спиной под порывами ветра.

Тут по его груди скользнула изящная рука с узкими пальцами, а мягкие жадные губы прижались к затылку. Казанова повернулся и увидел Гретхен. Она стояла перед ним, полностью обнаженная и совершенно неотразимая. Джакомо с наслаждением отдался ее ласкам.

Он обхватил лицо красавицы ладонями, прижался губами к губам, а потом слегка укусил ее. Капелька крови потекла по коже, пока она пыталась освободиться, но на самом деле желала продолжения.

Казанова поцеловал ее, будто в последний раз, словно Венеция в любое мгновение могла сгореть в пламени пожара.

Вдвоем на палубе старой лодки, слившиеся в страстном объятии, полном чувственного, почти животного наслаждения. Звезды отражаются в темных водах канала, великолепные виллы и дворцы обрамляют их место встречи… Есть ли на свете что-то прекраснее? Джакомо был уверен, что нет.