сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 21 страниц)
Та вскидывает голову и пристально смотрит на меня. Потом улыбается и — таким родным для меня жестом — вытирает ладонь о штаны и протягивает ее мне:
— Сэм.
На ее кисти характерное пятнышко. Она тоже изобретатель? В жизни не подумал бы, что есть еще один подросток с вечно грязными руками.
Тем более, что есть такая девушка...
— Лео, — я пожимаю ее ладонь.
А дальше происходит еще одно совпадение. И я, и Сэм одновременно поправляем очки. Одновременно смотрим друг на друга. И одновременно смеемся.
Похоже, все подростки в нашем дистрикте одинаковые.
СКАЙ
— Ну и зачем ты вызвалась добровольцем? — Джейсон налетает на меня практически сразу.
Я не отвечаю, но от его вопроса по телу проходит нервная дрожь.
Давно ли Джейсон стал таким смелым? Я до сих пор воспринимаю его как худенького голодного парнишку, которому в первый день нашего знакомства притащила плед и кружку горячего чая. Тогда он заикался и боялся смотреть нам в глаза.
— Эй, Скай! Ты что, мне не доверяешь? — настаивает парень.
Не могу сказать, что доверяю ему. Но моя бабушка любит этого юношу как родного. Мне кажется, она считает его вторым внуком.
Бабушка... Дышу глубже, пытаясь взять себя в руки.
Почему я вызвалась добровольцем? Президент застал меня по дороге с рынка. Обычно все продукты таскал Джейс, но в тот день рядом его не было.
Помню, я тогда безумно испугалась, но миротворцы окружили меня, преградив путь к бегству.
— Скай Уолл, если я не ошибаюсь, — вкрадчиво начинает президент. — Вы ведь любите свою бабушку?
Я киваю, парализованная страхом.
— Ну... Тогда вам придется вызваться добровольцем на Жатве. Иначе вашу бабулю вы больше не увидите! — президент тяжело вздыхает и испытующе смотрит на меня.
Что мне нужно было делать? Моя бабушка — мой самый родной человек, она вырастила меня.
Джейсон продолжает рассматривать меня, я отворачиваюсь:
— Не приставай, — стараюсь, чтобы голос не дрожал.
Парень пожимает плечами и переводит взгляд на свою ладонь. Но я слишком хорошо знаю Джейса, чтобы понять: он не отстанет.
САЙМОН
Когда я волнуюсь, я всегда налегаю на еду. А сейчас повод для беспокойства просто огромный.
Я жую вкусную куриную ножку, чувствуя, что в желудке образовалась настоящая бездонная пропасть.
Лили, моя коллега по несчастью, имя которой мне сразу же посчастливилось запомнить, презрительно косится на меня:
— Может, перестанешь наконец рыдать? — в ее голосе слышится недовольство.
Я всхлипываю и вновь содрогаюсь всем телом:
— Я больше не вернусь домой.
Лили закатывает глаза:
— Насладись хотя бы тем, что имеешь сейчас! Ты ведь побываешь в Капитолии!
— Неужели ты совсем не боишься? — я просто восхищаюсь ее выдержкой.
Лили фыркает:
— Ну... Я-то точно вернусь. Я дерусь хорошо и оружием владею, — пожимает плечами девушка.
А я всего лишь маленький мальчишка, ни разу в жизни не державший ничего острее кухонного ножа.
РАССЕЛ
Грейс необыкновенно молчалива. Раскачивается взад-вперед и что-то шепчет, крутя кольцо на пальце.
— Это обручальное? — вопрос вырывается сам собой.
Девушка поднимает голову и смотрит на меня отрешенным взглядом:
— Какая теперь-то разница? — глухо произносит она.
Ее голос дрожит. Ненавижу женские слезы.
— Не хорони себя раньше времени, — спокойно произношу я. — Тебя ведь ждут дома, надеются на твое возвращение... Вот и постарайся вернуться — ради него.
Девушка поднимает голову:
— А тебя кто-нибудь ждет?
Зрит в корень. Меня всегда пугало мое вечное одиночество.
— Конечно! — бодро произношу я. Выдавливаю из себя улыбку и прибавляю. — Все животные нашего дистрикта.
При этих словах Грейс внезапно вздрагивает, а потом начинает хохотать.
— Эй! В чем дело? — не понимаю я.
— Просто... Уилл всегда хотел познакомиться с тем безумцем, который отдает всю свою еду животным! — сквозь смех выдавливает девушка.
— И вовсе не всю! — обиженно возмущаюсь я, но вскоре тоже смеюсь, зараженный ее весельем.
МЭТТ
— Ты экстрасенс? — этим вопросом я встречаю свою союзницу.
Та зябко передергивает плечами:
— Скорее мне просто снятся сны, — через силу произносит она.
Я кошусь на девочку:
— А... пока... нового тебе ничего не снилось?
А вдруг она ответит, что ей снилась моя смерть?
Клер изо всех сил мотает головой, в ее голубых глазенках светится отчаянный испуг:
— Но я все равно боюсь, — признается та.
— Малыш, я защищу тебя! — у меня никогда не было сестренки, которой я мог бы сказать эти слова.
Клер поднимает взгляд, несколько томительных секунд изучает меня, а потом решительно качает головой:
— В некоторых моментах даже ты бессилен, — звонко произносит девочка.
А потом, потеряв всякой интерес, обхватывает голову руками и вновь смотрит в пустоту.
ЛАНС
Не знаю, что происходит с моей напарницей. Син с такой яростью налегает на еду, что мне становится страшно.
— Неужели ты такая голодная? — пытаюсь пошутить.
Взгляд девушки становится откровенно дерзким:
— Капитолий отобрал у меня маму. А я отберу у него все, что смогу. И разумеется, постараюсь испортить Игры! Постараюсь, чтобы эффект был совсем другим, чтобы все впечатление было другим! — девушка орет куда-то в угол комнаты. — А начну хотя бы с пищевых ресурсов.
Я с уважением смотрю на свою попутчицу:
— Но ведь пищевые ресурсы идут из дистриктов...
Девушка лишь отмахивается:
— Они и так забирают все, а если я буду есть меньше, ничего не изменится!
Я вздыхаю, подсаживаюсь к столу и отправляю в рот бутерброд, успев поймать на себе дружелюбный взгляд Син.
Похоже, я никогда не смогу назвать ее Сильвия.
ДИЗЗИ
Хмурая Сейдж буянит. В спальнях старших приютских ребят я не раз видел такое. Но никогда не думал, что это может произойти с благоразумной Сейдж.
Черноволосая девушка пинает ножки мебели своими любимыми ботинками с железной окантовкой. Говорят, что эту обувь она купила на заработанные деньги. Не знаю, стоит ли этому верить — Сейдж — прирожденная воровка.
— Не-на-ви-жу! — со злобой орет девушка. — Ненавижу!
Я не решаюсь подойти. Хоть мы с ней и общались, но под горячую руку девушке лучше не попадать.
Тарелка летит на пол, а я лишь поджимаю под себя ноги, чтобы не пораниться осколками.
Наверное, если бы я рос в семье, я бы испугался. А в приюте истерики никого не удивят. Правда, увидеть истеричную Сейдж я не ожидал...
Даже странно, что на шум не прибежала распорядительница или приставленный к нам на помощь человек из Капитолия, который должен выработать нам тактику, чтобы выжить на Арене. Впрочем, наверное, эти двое знают, что сопровождают детей из приюта. Или им просто все дистрикты кажутся неблагополучными.
Буйство Сейдж заканчивается. Девушка топчет ботинком последний стакан и валится на диван.
Момента удачней не придумаешь.
— Что случилось? — произношу я и внутренне сжимаюсь. За такие вопросы в приюте запросто можно схлопотать по шее, чтобы "мелочь" не лезла в дела старших.
Сейдж поднимает голову, и ее слова повергают меня в шок:
— Я просто маму нашла.
ДЕВЕН
Хоуп сдалась. Я понимаю это сразу — достаточно хорошо знаю ее, чтобы читать между строк.
Она уже считает себя мертвой. Тихо всхлипывает в углу дивана.
Возможно, на людях девушка бы не плакала. Она никогда не рыдала на публике, как и подобает дочери мэра. Но вот меня Хоуп не стесняется. Я видел ее всякой, мы знаем друг друга с рождения.
Но вот только сейчас я никак не могу придумать способ ее утешить.
— Эй, Надежда! — девушка любит, когда ее так называют.
Та поднимает голову и делает глубокий вдох:
— Не угадал, Девен! — но голос ровный. Успех нужно закрепить.
— Что не угадал? — я заглядываю ей в лицо.
— Не утешил, — ничего себе, девчонка умеет читать мои мысли!
Наверное, эмоции написаны у меня на лице, потому что Хоуп внезапно улыбается:
— Девен, я же тебя столько лет знаю!
Кажется, гроза миновала. Всегда ненавидел слезы Хоуп. Еще в детстве я здорово молотил ее обидчиков ради ее улыбки.
— Хоуп, за черной полосой следует белая, — торжественно произношу я.
Та слегка улыбается:
— Может быть, ты и на этот раз окажешься прав, Девен...
От этих слов я невольно улыбаюсь. Любимая цитата Хоуп: " Ты всегда прав, Девен!". Она говорит ее всегда, к месту и нет.
Я непременно окажусь прав, Хоуп. Вот увидишь.
ФЛЕШ
Мой напарник — широкоплечий юноша — наше знакомство начинает с того, что решительно протягивает мне руку:
— Я перед тобой в долгу.
Я непонимающе смотрю на него.
— Ты вызвалась добровольцем ради моей сестры, — поясняет парень. Вопрос буквально застыл в его глазах.
— Лучше я, чем маленькая двенадцатилетняя девочка, — в конце концов, у нее есть семья, а меня никто не ждет... Кому есть дело до моей смерти? А ребенка действительно жалко...
— Но я все равно в долгу, — решительно отрезает юноша.
Я лишь пожимаю плечами:
— Да кто я, чтобы спорить.
Замечаю искорку в его глазах и заканчиваю:
— Только чересчур не увлекайся. Твоя сестренка наверняка хочет, чтобы ты вернулся!
— Тебя никто не ждет, да? — он говорит так, словно идет по минному полю.
Я не отвечаю, только сжимаю в кулаке маленькую плюшевую обезьянку — мой своеобразный талисман.
Но, кажется, Рик все понял по моему лицу, потому что вздыхает и без слов садится рядом.
ПАЙПЕР
— Все хорошо? — за последние пять минут брат спросил это раз 20.
— И не надейся, Энди, в этот раз я "нет" не отвечу! — откликаюсь я.
Обстановка поезда меня просто поразила. Подумать только: кожаные диваны! Мебель из красного дерева! Хрусталь! Ножки стола гнутся от обилия еды, честное слово!
А в нашем дистрикте от голода умирают люди.
— Тогда, может, поешь? — он не теряет надежды накормить меня.
— Кусок в горло не лезет, — признаюсь я.
Энди замолкает, но спустя секунду в его глазах появляется такой несвойственный для него блеск. Я невольно вытягиваю шею, стремясь разглядеть, что он держит в руке.
Брат садится. В его руке — тарелка с крохотными бутербродами.
— Ну а это не хочешь попробовать? — лукаво восклицает он. — Это называется "канапе", я слышал где-то про них.
— Энди, ты чудо! — я невольно смеюсь и засовываю в рот крошечный бутербродик. Брат же, желая накормить меня окончательно, подсовывает мне кружку с коричневым напитком, от которой идет пар.
— Это горячий шоколад, — и откуда он все знает?
Вскоре тарелка пустеет, и Энди звонко смеется. Внезапно его хохот обрывается посередине:
— Пайпс, смотри, Капитолий!
Я приникаю к окну, и картина буквально захватывает меня. Никогда такого не видела...
Здания, уходящие в небо и сверкающие всеми цветами радуги. Блестящие машины, раскатывающие по широким мощеным улицам. Необычно одетые люди с удивительными прическами и раскрашенными лицами.
Я качаю головой, невольно сопоставляя с этим великолепием обычный серый цвет своего родного дистрикта.
Мы работаем из последних сил, буквально до обморока, а они шикуют на наши деньги.
Я вздыхаю и крепче приникаю к брату.
В этом мире нет справедливости.
— Ну, здравствуй, Капитолий! — шепчу я и до боли сжимаю ладонь брата. Мой близнец как всегда говорит со мной одновременно.
КАПИТОЛИЙ
Президент нервно барабанит по столешнице. Перед ним равнодушно мигает экран телевизора.
Камеры, натыканные в углах поезда, дают свои плоды, и теперь президент изучает лица трибутов.
— Диара, — наконец хрипло произносит мистер Сноу, щелкая пультом.
На мониторе застывает изображение худой девушки из восьмого дистрикта.
— Диара, — нервно повторяет президент. — Она опасна. Она может подорвать авторитет Капитолия, может изменить впечатление от Голодных Игр.
— Прикажете уничтожить ее, господин президент? — склоняет голову распорядительница. Ручка услужливо застыла над блокнотом.
— Вы очень догадливы, Диара, — холодно отмечает Сноу. — Этой девушке не место среди живых.
— Конечно, господин президент, — и ручка делает страшный росчерк в блокноте...
Когда распорядительница исчезает, Сноу пристально смотрит на застывшее изображение близнецов.
— Ну, здравствуй, Капитолий! — хором произносят они, и ладони обоих соединяются.
— Здравствуйте, ребята! — по губам Сноу ползет ледяной червяк улыбки.
========== Парад ==========
Капитолийцы негромко переговариваются. Площадь полностью запружена. Люди выглядывают из окон домов, жадно вытягивают шеи, отпускают реплики. Президент с семьей находится на балконе и оглядывает Капитолий, пытаясь найти недовольных властью. Также на балконах располагаются самые богатые жители Капитолия. Именно они хотят выбрать кандидата на победу, чтобы потом посылать на Арену различные подарки.
Рядом с президентом сидит ведущий Голодных Игр — Виста Челер. В одной руке разукрашенная капитолийка сжимает микрофон.
Напряжение все нарастает. Каждый знает, что за углом, скрытые от посторонних глаз, уже готовы к выезду нарядные колесницы.
— Разрешите начать, господин президент? — наконец Виста не выдерживает.
Сноу медленно, растягивая удовольствие, откидывается назад. Опускает взгляд на часы, обхватившие его толстое запястье.
— Начинайте! — наконец отрубает он.
Виста радостно взвизгивает и подает знак оператору. Лампочка на камере загорается.
— Дамы и господа! — ее голос разносится над трибунами, и мгновенно наступает оживленная тишина. — Парад трибутов Первых Голодных Игр начинается!
Небольшая пауза, а потом первая колесница въезжает в ворота.
Дружный вскрик разносится над трибунами. Зрители привстали со своих мест, разглядывая детей первого дистрикта.
Кейси... Платье девочки все сверкает и переливается так, что больно смотреть глазам. На ее светлых волосах— серебристая диадема с крупным камнем посередине.
Она опускает глаза, стараясь не показать толпе свой страх. Ее напарник Питер одет практически так же, только на голове не серебристая диадема, а золотой обруч. Но настроен он совершенно по-другому — радостно машет толпе.
— Первый!!! — скандирует публика, невольно улыбаясь красавчику Питеру.
Но как только появляется вторая колесница, внимание переменчивых зрителей приковано уже к ней, а Кейси облегченно выдыхает и вытирает о свое дорогущее платье потные ладошки.
Трибуты Второго дистрикта рассылают зрителям поцелуи. Элис и Тревис тоже одеты под одну тематику: их костюмы — воплощение каменных доспехов. И несмотря на то, что наряды первого дистрикта более привлекательны, публика просто влюбляется в высокомерные взгляды этой уверенной пары.
— Второй!!! — доносятся вопли с трибун.
Трибуты переглядываются, и с их колесницы раздается громкий клич:
Дистрикт второй победит!!!
А вот стилисты третьего дистрикта постарались на славу. За спинами ребят трещат электрические дуги и искрится воздух. Именно поэтому несчастные Сэм и Лео держат спины неестественно ровно, опасаясь сделать лишнее движение. Но выглядит это невероятно эффектно.
Обитатели четвертого дистрикта разодеты под рыбаков. Джейсон облачен в костюм из рыбьей чешуи и водорослей, на одном плече парня висит сеть, а в руке он сжимает гарпун. Если честно, с любимым оружием юноша чувствует себя гораздо уверенней.
Скай же выглядит как настоящая русалка. В ее волосы вплетены морские цветы, а на шее висит ожерелье из ракушек. Даже любимый пояс девушки из рыбьей чешуи пригодился — он обхватывает ее талию.
На лицах этих трибутах не написано ни высокомерия, ни страха. Они только искоса смотрят друг на друга, но именно это и привлекает внимание зрителей.
Лили и Саймон, трибуты пятого дистрикта, выглядят как ожившая материнская плата. Глаза девушки с интересом бегают по сторонам, стараясь зафиксировать мельчайшие детали, а ее напарник сжался и изо всех сил старается не показывать свои слезы.
На Грейс сидит костюм... машины! Серебристый, он облегает ее словно вторая кожа и выделяет неестественную бледность девушки.
Ее союзник Рассел выглядит не лучше в наряде трактора. И глядя на гордо едущие впереди колесницы, эти двое виновато переглядываются.
Могучий Мэтт выглядит особенно массивно и угрожающе, представая перед зрителями в наряде могучего дуба. Кора вокруг его туловища пошла трещинками, а особенно угрожающая, грозящая расколоть ствол пополам, расходится от топора, который вонзился в дерево и угрожающе покачивается.
Хрупкая Клер же изображает кустарник, и над ее головой покачиваются тоненькие веточки. Нежно-зеленые листики подчеркивают ее беззащитность.
На Сильвии — платье-мешок с изысканным узором, который напоминает всем зрителям, что именно ткачеством занимаются жители восьмого дистрикта. Этот наряд особенно подчеркивает ее худобу, угрожая свалиться, и изнеженные капитолийцы манерно ахают, невольно ужасаясь болезненному состоянию трибутов.
Ланс же словно обернут в шикарный ковер, но это, странное дело, украшает парня.
Трибуты девятого дистрикта, Сейдж и Диззи, поражают худобой и бледностью. Под глазами обоих залегли мешки, и они решительно не смотрят по сторонам. Сейдж же еще и сжимает кулаки, злобно косясь прямо в зрачок камеры. Ее губы зло формируют: " Я вернусь... мама!"
