сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 21 страниц)
— Я надеюсь, ты меня понял... — шипит она, и развернувшись и задев меня подолом юбки, уходит.
А я все равно буду кормить несчастных бродяг.
— Грейс Джирон! — провозглашает капитолийка, помахивая узенькой бумажкой.
Я настолько отрешился от всего происходящего, что поднимаю голову, когда девушка уже на сцене. У нее светлые кудряшки, короткая стрижка и карие глаза. Но я не успеваю поймать выражение ее лица, когда распорядительница уже громко произносит:
— Рассел Керм!
Сердце замирает, где-то в глубине появляется предательская дрожь. Но, справившись с собой, я поднимаюсь на сцену, слегка запнувшись на ступеньке.
Становлюсь в самый центр. Простите, мои четвероногие друзья, я оставляю вас без защиты...
ДИСТРИКТ СЕДЬМОЙ
Я опускаю топор.
— Томас, я передохну!
Наш босс кивает. Я аккуратно оставляю инструмент на пне. Меня зовут Мэтт, я работаю на лесопилке. На самом деле, мне кажется, я рожден для этой работы. Топор идеально ложится в руку, а затем опускается точно в нужное место, словно мои руки сами знают, что делать.
Подхожу к колонке, опускаю рычаг. Вода с привкусом железа приятно освежает. Я лью ее на ладони и хлопаю по щекам. Обожаю передышки.
Какой-то звук привлекает мое внимание. Я обхожу колонку и останавливаюсь.
Прижавшись спиной к железу, сидит маленькая девочка. На вид ей лет 12. Худенькие ручонки обтянули колени, светлые кудряшки полностью накрыли лицо.
— Эй! — я слегка трясу ее за плечо. — Что случилось?
Девчушка вскидывает голову. По ее щекам потоком катятся слезы.
— Что случилось? — повторяю я.
Голубые глаза девчонки становятся прозрачными, а взгляд — отрешенным.
— Меня выбрали, — ее голос неожиданно глухой и медленный. Как у какого-то экстрасенса.
— Не говори глупости, — мягко произношу я. — Не факт, что это окажешься именно ты.
Она окидывает меня взглядом с ног до головы. Что-то в глубине ее зрачков меня пугает:
— Тебя тоже выберут.
По спине пробегают мурашки. Это ничего не доказывает. В нашем дистрикте много кандидатов.
— Все будет хорошо, — произношу я, стараясь убедить в этом самого себя.
Она смотрит недоверчиво. Я пытаюсь коснуться ее колен, но та отстраняется.
Я привстаю, но девчонка внезапно кидается ко мне и крепко обнимает, тесно прижавшись. Я слегка покачиваю ее хрупкое тельце и глажу по спутанным волосам.
— Все будет хорошо, я обещаю.
— Наш первый трибут — Клер Андерсон!
Она выходит из толпы бледная, с паникой в глазах. Возле сцены ноги девочки подкашиваются, но распорядитель вовремя затаскивает ее на сцену.
Взгляд девочки находит меня. Я невольно поеживаюсь.
Ты обещал.
Пока распорядитель роется в стеклянном шаре, я чувствую, что меня охватывает страх.
Тебя тоже выберут.
— Мэтт Трескотт!
Шагаю к сцене и становлюсь рядом с девочкой.
Я предупреждала, — ясно читается в ее взгляде.
Замечаю дрожь и, повинуясь странному порыву, сжимаю ее пальцы.
Прости, малыш, я тебя подвел. Но больше я тебя не подведу, обещаю.
Эта наивная душа не должна погибнуть.
ДИСТРИКТ ВОСЬМОЙ
— Смена! — провозглашает начальница.
Я кое-как выбираюсь из-за станка. Спина одеревенела, ноги вообще отказываются работать. Делаю пару наклонов в стороны, пару поворотов корпусом, разминаю затекшие ноги.
Ненавижу ткацкие станки. Этим должны девочки заниматься!
Должны девочки, но только не в нашем дистрикте.
С облегчением достаю из кармана сверток с бутербродами. После напряженного рабочего дня колбаса кажется невероятно вкусной.
— Эй, Ланс! Не поделишься? — знакомый голос отвлекает меня от перекуса.
Я тяжело вздыхаю. Еды, конечно, мало, но у Син ее еще меньше.
Насколько я знаю, худенькая Син бомжует. Жить в приюте она отказывается, а когда случается облава миротворцев, ночует у кого-то из нас. Пару раз даже ко мне прибегала.
Ест Син, роясь в мусорных бачках. Мне всегда было безумно жалко эту девушку.
— Конечно, держи, — я протягиваю ей бутерброд.
Глаза девушки вспыхивают, когда видят еду, лежащую в моей руке, но она косится на меня:
— А как же ты? - спрашивает она, обеспокоенно переводя взгляд на меня. Ее медовые глаза буквально заглядывают мне в душу.
— У меня полно еды, — отмахиваюсь я, снова протягивая бутерброд, прося взять.
Син упрямо качает головой, взяв бутерброд из моих рук.
— Нет. Только так, — она разламывает еду пополам и протягивает одну из частей мне.
А у нее определенно есть сила духа!
— Хорошо, — я пожимаю плечами и вонзаю зубы в колбасу. Киваю на место рядом с собой и Син, надкусив бутерброд, плюхается рядом. Она жует, с улыбкой поглядывая на меня.
— Итак, девушка-трибут от восьмого дистрикта — Сильвия Дест!
Сильвия Дест? Что-то в этом словосочетании кажется мне знакомым. Я верчу головой в поисках названной и, не найдя в толпе, снова перевожу взгляд на сцену и вздрагиваю. На сцене стоит Син.
В ее взгляде — боль и вызов.
Я невольно моргаю, стараясь прогнать туман в глазах.
— Ланс Стонер!
Этого я не ожидал. Честно, я до последней секунды не думал, что меня выберут.
Поднимаюсь на сцену. Пожимаю протянутую ладонь Син.
Я даже не знал, что ее зовут Сильвия.
ДИСТРИКТ ДЕВЯТЫЙ
— Дизз? — директор нашего приюта садится на кровать рядом со мной. Мальчишки из нашей комнаты отрываются от своих занятий и переключают все внимание на эту женщину.
Я невольно поеживаюсь. Наверняка после отбоя опять будут свирепо бить, накрыв одеялом. Действуют грамотно, не оставляя на теле никаких синяков. Уж что-что, а бить в нашем приюте умеют.
Почему? Просто наш директор уделяет мне, по их мнению, слишком много внимания.
— Да, миссис Хоптер? — отзываюсь я, не отрываясь от книги. Чтение — мое самое любимое занятие. Только книги помогают мне забыть о несправедливостях этого мира. Их, конечно, сложно добывать. Приходится рыться в мусорках или просить старших мальчишек украсть для меня их. Но зато они помогают мне держаться.
— Ты не должен отчаиваться, — мягко произносит директор, кладя руку на моей плечо. Я поднимаю на нее взгляд, отрываясь от чтения.
Отчаиваться? Я не отчаиваюсь уже с тех пор, как три года назад потерял родителей.
Судя по всему, директор что-то читает в моем взгляде, потому что встает и направляется к Дику, который спит напротив меня. Поправляет одеяло...
Садится в кресло:
— Мальчики, по поводу сегодняшней Жатвы... — тихо начинает она.
Наша директриса очень добрая. Даже удивительно, что она заведует приютом. Или просто мне повезло, что я попал в уникальный приют?
На этот раз головы вскидывают все. Конечно, Жатва — самая интересующая нас тема. Кто-то отчаянно желает, чтобы его выбрали, а кто-то, как я, ужасно этого боится.
— Я знаю, что вы считаете себя первыми кандидатами, — быстро произносит она.
Чак, мама которого погибла несколько месяцев, сжимает кулаки. Под кожей ходят желваки.
— Но это еще не доказано. Не обязательно, что выберут именно вас. В дистрикте много детей.
Кто-то фыркает. Кажется, миссия провалена.
— В общем, удачи, — женщина встает и направляется к выходу.
— Наш первый трибут — Сейдж Розинли!
Из толпы медленно выбирается девушка с черными волосами и странно бледной кожей. Поднимается на сцену и слабо машет рукой.
Я ее знаю. Сейдж уже 18, через несколько месяцев девушка должна была покинуть комнату старших приютских девчонок. Именно ее я часто просил достать мне книги. Эта девчонка могла украсть абсолютно все. Прирожденный домушник!
— Наш второй трибут — Диззи Тэлм!
Это мое имя.
Пока я иду к сцене, живот отчаянно крутит. Я неудачник.
Ступени уходят из-под ног, я чуть не пропахиваю носом пол, но Сейдж успевает схватить меня за локоть. В ее взгляде я читаю осуждение. Сначала я не понимаю, в чем дело, но после осознаю, что по моим щекам катятся слезы.
Я плачу перед всем дистриктом?
Во взгляде распорядительницы я читаю жалость, а Сейдж, продолжая придерживать меня за локоть, шипит на ухо:
— Не показывай им свою слабость.
Не показывать слабость? Я обречен на смерть, Сейдж!
ДИСТРИКТ ДЕСЯТЫЙ
— Ты такая красивая, — мама с любовью оглядывает меня. Я кидаю быстрый взгляд в зеркало. Светлое лимонное платье, длиной чуть выше колен, две голубые ленты, красиво вплетенные в волосы. — Ничего не бойся сегодня, ладно?
Не могу я не бояться.
Стук в дверь. Я мгновенно ее распахиваю и широко улыбаюсь своему лучшему другу.
— Привет!
— Привет, — откликается тот. По его взгляду я понимаю, что мой жизнерадостный тон его не обманул.
— Не бойся, Хоуп. Тебя точно не выберут, — он входит в комнату и обнимает меня, как делает это всегда, окутывая меня своим запахом. Я вдыхаю его и немного успокаиваюсь.
— Потому что в моем имени запрятана надежда?* — шучу я, бормоча в его плечо. Его подбородок упирается в мою макушку, и затем он рамыкает объятья и смотрит на меня.
Во взгляде Девена читается облегчение:
— Потому что детей мэра не выбирают.
— Бывшего мэра, — парирую я, поднимая палец вверх, делая на этом факте акцент.
Мой отец хоть и не принимал участие в мятеже, но и не делал ничего против мятежников. Он был на их стороне, поэтому практически сразу остался без работы. Даже странно, что его не убили.
— Пойдем, — Девен хватает мою ладошку своей и тянет за собой.
Подчиняюсь, невольно заражаясь его оптимизмом. Девен был рядом все время, сколько себя помню, я полностью ему доверяла.
Мы вместе приходим на площадь, но здесь друг меня покидает. Он младше меня на полгода, поэтому отправляется к 15-летним, а я встаю в сектор 16.
— Я так волнуюсь, — тараторит распорядительница.
Волнуется она.
— Итак, наша счастливица Хоуп Эверси!
Хоуп Эверси.
Мир вокруг плывет. В моем имени спрятана надежда. Детей мэра не выбирают. В глазах прыгают темные пятна, а ноги вынужденно несут меня по ступенькам на сцену.
Слишком жестокая ошибка.
Ловлю в толпе взгляд мамы. Папа в стороне от сцены до боли закусил губу. В глазах обоих блестят слезы.
Я не должна показывать свою слабость.
— Наш второй трибут — Девен Кертнер.
На долю секунды я чувствую облегчение, а потом понимаю, что происходит.
Я обречена. И Девен тоже.
ДИСТРИКТ ОДИННАДЦАТЫЙ
— Фло, прекрати! — я отбиваюсь от младшей сестры, которая пытается залезть на мою спину. — Ты уже большая для таких штучек, Фло!
— Не боишься сломать брату спину? — шутит наша тетя.
— Нет! — восклицает Фло, не оставляя попыток забраться на меня и оседлать. — Я уже большая, а тебе 18, и ты сильный!
Возразить мне нечего. Я подхватываю сестру и слегка подбрасываю ее. Та заливается смехом.
Моя маленькая Фло похожа на ангелочка. Она слишком жизнерадостная для нашего дистрикта. Единственный раз, когда я видел ее плачущей — после публичной казни наших родителей. Тетя и дядя взяли нас к себе, но Фло месяц не могла прийти в себя. Я часто слышал ее всхлипывания ночью и подолгу караулил у кровати.
— Эй! — грубый окрик словно парализует меня. Сестра мигом слетает с моей спины и выпрямляется по струнке.
— Извините, пожалуйста, мы больше так не будем! — смело заявляет сестра миротворцу.
Магия моей сестренки действует даже на него. На долю секунды тот замирает, а потом плеть взлетает в воздух:
— Отлыниваете от работы?
Я встречаю удар плечом, закрывая собой сестру. Резко вспыхивает боль. Мне не привыкать.
— Рик! — взвизгивает она, бросаясь ко мне.
Полоска кожи взмывает еще раз, но голос моей тети останавливает ее:
— Жатва.
Миротворец выдыхает, не выдерживает твердый взгляд моей тети и затыкает страшное орудие за пояс:
— Потом договорим, — говорит он, похлопывая ладонью по рукоятке плети. Развернувшись, он уходит.
Ненавижу Капитолий. До такой степени, что часто во сне убиваю президента. Они забрали моих родителей.
Тетя помогает мне подняться, обеспокоенно смотрит на мою рану, на что я лишь качаю головой, а она поджимает губы. Мы с ней научились понимать друг друга без слов. Сестренка подбегает и хватает меня за руку, но я показываю на ее сектор, и она, кинув на меня виноватый взгляд, уходит туда.
Манерная капитолийка на сцене заламывает руки:
— Главная интрига сегодняшнего дня! Кому же из вас сегодня повезет? — радостно восклицает она.
Повезет?? Она издевается?!
— Наш первый трибут — Флоувер Галатикс.
Нет. Только не это. Мне же показалось, да?
Но нет. Имя моей сестры только что прозвучало над площадью.
Даже отсюда я вижу, как стремительно меняется лицо Фло. Сестра медленно идет к сцене. Даже сейчас моя малышка не теряет самообладание.
Нет. Нет. Нет. Пожалуйста!
— Есть доброволец! — отчаянный крик из толпы.
Фууух! Сердце облегченно замедляет ритм. Девушка, идущая к сцене, отталкивает Фло в сторону и уверенно становится в центр.
Я с любопытством разглядываю ее. Черные смоляные волосы стянуты широкой лентой, пальцы нервно перебирают бусины на шее.
— Как тебя зовут, дорогая? — микрофон тычется ей в губы.
— Флэш Ивен, — ее взгляд задерживается на моей сестре.
Видимо, подобный исход распорядительница не предвидела, потому что сейчас она явно не знает, что сказать. Ее взгляд растерянно мечетеся по толпе стоящих перед ней людей.
— Ну, что ж, давай посмотрим, кто будет твоим напарником? — она шагает ко второму шару, не найдя другого выхода.
— Рик Галатикс!
Это чувство — ничто по сравнению с той волной паники, которая охватила меня несколько минут назад.
На этот раз я точно знаю, что добровольцев не окажется.
Поднимаюсь на сцену и подмигиваю сестре. Глаза той расширились от ужаса. Какой-то худенький парнишка поддерживает ее, чтобы девочка не свалилась в обморок.
Флеш изучает меня. Поймав мой взгляд, девушка неуловимо качает головой.
Ну, здравствуй, Капитолий!
ДИСТРИКТ ДВЕНАДЦАТЫЙ
— Пайпер, успокойся! — шепчет мой брат-близнец, крепко сжимая мою руку.
— У меня плохое предчувствие, — бормочу я, ближе прижимаясь к брату, ища у того поддержки.
Энди ничего не отвечает, продолжая успокаивающе поглаживать мою ладонь большим пальцем руки. Брат всегда знает, как меня успокоить.
Я не могу спокойно стоять на этой площади. Такое впечатление, что меня привели на эшафот.
Я невольно вспоминаю, как на этом самом месте выстрелом в затылок убили нашего отца. Я не хотела смотреть. Но каждый раз, когда мы отворачивались, миротворцы свирепо били нас прикладами.
До сих пор не могу смотреть на капитолийцев, этих накрашенных и пестрых кукол. Сразу в голову лезут воспоминания, как один из них громко комментировал преступления повстанцев, а потом гремел раздирающий на части выстрел...
Я вздрагиваю от воспоминаний вихрем пронесшихся в голове.
— Пайпер! — шипит брат, вырывая из потока картинок прошлого. Я возвращаюсь в реальность и заставляю себя смотреть на сцену.
— Я думаю, вы все, как и я, горите от нетерпения, желая узнать имена наших везунчиков! — мужчина в совершенно нелепом желтом парике хлопает себя по красной жилетке. Это дурацкое хлопанье у него явно признак...радости? волнения? предвкушения?
— Сначала — дамы, — его пальцы роются среди бумажных ленточек. — Пайпер Дженкс!
Голоса вокруг сливаются в неясный гул. Это не я. Это не могу быть я.
— Пайпер Джеееенкс! — певучий голос распорядителя вновь разносится по площади.
Моя кожа вся горит от пламенных взглядов. Брат изо всех сил сжимает мои пальцы. Это всегда помогало мне прийти в себя.
Два миротворца уверенно расшвыривают толпу и останавливаются прямо передо мной. Один из них заходит за мою спину и тычет в спину стволом.
Я делаю несколько шагов. Такое ощущение, что пробираюсь сквозь тучу песка.
Словно дежавю. Это уже было. Миротворцы уже угрожали мне стволами в спину.
Встаю в центр сцены. Ноги противно подкашиваются.
Распорядитель пристально смотрит на меня, а потом подходит ко второй чаше.
— Энди Дженкс!
О, нет! Какое невероятное совпадение — из всех жителей дистрикта выбрали именно нас с братом, детей предводителя восстания! Вот она, справедливость жребия Капитолия! Сначала папу расстреляли на площади, а теперь еще и мы... Бедная мама, как она будет смотреть на это?
Брат в несколько шагов становится рядом со мной.
— Пожмите друг другу руки! — взвизгивает распорядитель.
С удовольствием. Цепляюсь за ладонь брата, как за соломинку. Как я смогу сражаться с собственным братом?
— Поприветствуйте трибутов первых Голодных Игр!!!
КАПИТОЛИЙ
— И что дальше, мистер Сноу? — женщина с кроваво-алыми прядями низко склонила голову перед мужчиной в возрасте.
— А дальше... — тот откинулся на спинку стула, задумчиво глядя куда-то вдаль. — Вы же женщина, миссис Паркер. А ваш пол издавна славится хитростью... Докажите это.
— А если они откажутся сражаться? Это же дети, вряд ли они возьмутся за оружие, — спокойно спрашивает капитолийка, внимательно глядя на Сноу.
— Ну, я думаю, у вас много идей... — вкрадчиво произносит президент, по-прежнему не переводя взгляд на миссис Паркер и поглаживая подбородок.
— Я поняла вас, мистер Сноу, — та встает и идет к двери, шелестя юбками.
— Диара! — окликает ее президент, наконец удостоив ее взглядом
Женщина разворачивается у самой двери:
— Да?
