сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 21 страниц)
― Ты не прав, парнишка. Я жду тебя, сынок, ― шепчет она.
За этот год Джейсон давно стал для нее родным внуком. Кем еще она может считать человека, который выполнял всю работу по дому и отваживал от женщины слишком настойчивых торгашей. А однажды даже потратил немало времени и потратил почти все сэкономленные деньги на то, чтобы доставить ее с сердечным приступом в больницу. Скай рассказывала, что юноше тогда досталось в приюте за то, что опоздал к вечернему построению.
Женщина касается морщинистой рукой экрана:
― Я жду вас обоих, мои родные, ― бормочет она.
― Удачи тебе, Джейсон Смит!
Трибут почти бегом присоединяется к своей напарнице:
― Все в порядке? ― он бережно касается ее щеки.
Скай зябко поеживается:
― Я чувствую себя на нашей свадьбе, ― признается она. Которой, возможно, у меня вообще не будет.
Джейсон, как всегда, понимает ее настроение и невысказанную фразу. Приобнимает девушку за худенькую талию, привлекая к себе:
― Я люблю тебя. И ты невероятно красивая. Сохрани это платье до нашей свадьбы. ― У тебя свадьба точно будет, Скай. Даже если не со мной.
Девушка вздрагивает и приникает к губам парня:
― И я тебя люблю.
― Дамы и господа, позвольте вам представить Лили Эванс, пятый дистрикт!
Светлые волосы девушки сверкают от избытка блесток и специальной пудры. Надо признать, тут стилисты постарались на славу. Большую выразительность глазам придает изобилие косметики, которая делает девушку похожей на ангела. Собственно говоря, Лили и выглядит ангелом. В облегающем черном платье она медленно проходит по сцене, описывает небольшой полукруг и с легкой милой улыбкой падает в кресло.
― Лили, ― пауза. ― Расскажи нам, что ты думаешь о Играх.
Девушка закатывает глаза и щебечет в микрофон:
― Это хороший шанс. В самом деле, граждане Капитолия должны наконец узнать, жители какого дистрикта сильнее всего! Так что в этот раз у Правительства появилась хорошая идея, ― Лили ослепительно улыбается и прибавляет: ― Как всегда.
Виста слегка морщится. Трибутка слишком явно подлизывается, и если смогут заметить, это может дурно отразиться на дальнейшей Игре.
― Кто ждет тебя дома? ― задает ведущая уже ставший обычным вопрос. Мда, на следующие Игры нужно придумать что-нибудь оригинальное.
Пятая щурится:
― У меня дома родители. ― сообщает она и машет рукой. ― Мам, пап! И сестры. Лиззи, Роуз!
В пятом дистрикте две девочки-близняшки замирают перед экраном, неверяще вглядываясь в изображение. Они до жути похожи на старшую сестру, выглядят как ее восьмилетние маленькие копии.
― Мам, она правда сказала наши имена? ― тихо спрашивает Лиз. Глаза девочки подозрительно слезятся.
― Я всегда думала, что она нас не любит, ― вторит сестре Роуз.
Светловолосая женщина качает головой. Она прекрасно знает, что Лили души не чает в младших сестренках. Можно сказать, это единственные существа на земле, к которым девушка относится с настоящей нежностью. Просто она совершенно не умеет выказывать своих чувств. И добровольцем в Капитолий поехала из-за того, что хотела посмотреть на красивую жизнь и, по возможности, вытащить туда сестер.
И то, что Лили не забыла о семье на сцене ― лишнее тому подтверждение.
― Удачи тебе, Лили Эванс!
Девушка разворачивается и отчетливо произносит:
― Удача мне не понадобится, на моей стороне сила! ― а потом ее каблуки звонко цокают в сторону кулис.
Лили злобно приземляется в кресло и раздраженно оглаживает руками платье. Она выглядит слишком скромно! Просила же стилиста! В итоге, вся слава опять достанется этой Элис! Разве недостаточно того, что Тревис и так уже выбрал ее!
При одной мысли о Втором девушка гневно вонзает кроваво-красные ногти в мякоть ладоней. Почему он предпочел Элис? Хотя еще не все потеряно. Игры все покажут!
― Саймон Сигл!
Ноги парнишки подкашиваются, и на долю минуты ведущей кажется, что он упадет по пути. Кудряшки парня явно старались привести в порядок, но потом забросили это неблагодарное дело, ограничившись их легким приглаживанием. Строгий костюм на этом мальчишке выглядит необычайно трогательно, а бледное как мел лицо добавляет шарм.
Людям на трибунах наверняка кажется, что это просто обычная бледность кожи, но со своего места капитолийке прекрасно видны бисеринки пота на лбу трибута.
― Не волнуйся, Саймон, ― тихо произносит она. ― Все хорошо. Расскажи нам, что ты думаешь о Играх?
Парень закрывает глаза, а через несколько секунд раздельно и четко произносит:
― Игры ― это нечестно. Дети не должны страдать из-за своих родителей. Не должны набивать мозоли, осваивая новые для себя предметы ― оружие.
― Я так понимаю, ты немало мозолей получил? ― уточняет Виста, в душе радуясь, что подросток сейчас не истерит. Получает подтверждающий кивок и продолжает: ― Скажи мне, ты готов к Играм?
Ответ ребенка поражает.
― А разве к ним можно подготовиться? ― тихо роняет он.
Похоже, парнишка высказал мнение каждого трибута, который сейчас трясется за кулисами, осознавая, что Игры совсем скоро.
― Кто ждет тебя дома? ― ведущая идет по накатанной колее, не подавая вида, что слова мальчика заставили ее замереть на несколько секунд.
Саймон смело вскидывает голову и улыбается прямо в кадр:
― Моя мама.
Худенькая невозможно кудрявая женщина вздрагивает и отрывает голову от дивана. Все интервью она поливала слезами его обивку, пока добрая соседка пыталась отпаивать ее валерьянкой.
Ее единственный сын, единственный человек, которого она любит, на Арене с этими монстрами!
― Все будет хорошо, слышишь? ― соседке наконец удается всунуть в руку женщине стакан, и та залпом выпивает его.
― Мам, я люблю тебя, слышишь? ― Саймон улыбается, а женщина в истерике вновь падает на диван.
― Удачи тебе, Саймон!
Парнишка проходит за кулисы и тут же натыкается на оценивающий взгляд напарницы.
― А ты хорошо держался, ― внезапно произносит она.
Саймон аж останавливается от неожиданности. Он привык только к тому, что сотрибутка называет его слабаком, а вот к любым одобрениям с ее стороны парень совершенно не готов.
― Знаю, ― бормочет он и боком протискивается мимо кресла Лили к заветному холодильнику с минералкой.
― Грейс Джирон, дистрикт номер шесть!
Шестая кружится по сцене, раскинув руки в стороны. Пышная юбка белого в черный горошек платья взлетает, демонстрируя удивительно стройные ноги в белых гольфах и лаковых туфельках.
Со своим ростом и в такой одежде трибутка чересчур похожа на первоклашку.
― Что ты можешь рассказать мне? ― мягко произносит Виста.
Девушка закусывает губу:
― Игры ― это весьма оригинально, ― наконец находит нужные слова. ― Только это все равно неправильно! ― ее голос чуть звенит, а пальцы незаметно от бдительных камер рефлекторно хватаются за край юбки. ― Поэтому я просто соглашусь со словами предыдущего трибута!
Виста вздрагивает. До этого времени все остальные вели себя так, будто предыдущих выступлений не существовало.
― Кто ждет тебя дома? ― кто же из семьи остался у этого ребенка?
"Школьница" наклоняет голову и несколько секунд задумчиво смотрит на ведущую, а потом резко демонстрирует камерам безымянный палец с посверкивающим золотым кольцом:
― У меня есть жених.
Уилл качает головой, подавшись вперед. Он не может заставить себя оторвать взгляд от своей любимой невесты. Они не виделись уже целую вечность, и сейчас юноше больше жизни хочется прижаться к ее губам, вдохнуть чудесный теплый запах ее нагретых волос, обхватить худенькие плечи.
― Я люблю тебя, малышка, ― шепчет парень.
Только вернись. Пожалуйста, вернись! /i>
― Удачи тебе, Грейс Джирон!
А за кулисами Шестая вновь неосознанно начинает крутить кольцо ― жест, уже просто сросшийся с привычками девушки.
Как же она хочет сейчас быть рядом с Уиллом!
― Рассел Керм!
Рассел нервно подергивает плечами, пытаясь приноровиться к неудобному костюму. Для трибута, привыкшего всю жизнь носиться в просторных футболках, тесный пиджак кажется ужасно бесполезным. К счастью, попытки парня почти никем не остаются замеченными, капитолийцы любуются стройным мускулистым юношей.
― Рассел, ― ведущая даже не продолжает, парень вздыхает и наклоняется к микрофону:
― Собственно говоря, я даже не знаю, что можно сказать. От этих Игр я не жду ничего хорошего. От них вообще бесполезно чего-либо ждать, ― он не дает ведущей сказать свою фирменную фразу и опережает ее. ― Я сирота, живу с дядей, который чаще всего меня даже не замечает, предпочитает лишь, чтобы я продолжал таскать ему бутылки из ближайшего киоска. Наверное, можно сказать, что меня ждут животные ― я подкармливаю их.
Дядя Рассела, поджарый мужчина с усиками, бессильно замахивается на телевизор зажатой в руке бутылкой. Зло смотрит на тощего пса, который трется о ножку стула.
― Значит, ты его любишь, а я ― нет, слышал? Да что он понимает! ― и мужчина присасывается к горлышку, запуская пальцы в шерсть собаки.
― Удачи тебе, Рассел Керм!
За кулисами парень падает на кресло и косится на напарницу, та до крови прокусила губу и непрестанно крутит на пальце украшение.
― Успокойся, не нервничай, ― дружелюбно подмечает трибут. Грейс на долю секунды поднимает на него безумный взгляд:
― Все хорошо, ― бормочет девушка.
Расселу хочется присесть рядом с напарницей и коснуться ее, но он сдерживает порыв ― вдруг она неправильно поймет, а ведь у Грейс есть жених.
Вместо этого парень лишь улыбается сотрибутке и выбирает из холодильника бутылку минералки.
― Клер Андерсон, дистрикт семь!
Худенькая девочка в светлом пышном платье кажется неожиданно взрослой, копна каштановых кудряшек падает на плечи трибутки, в широко распахнутых зеленых глазах танцуют искорки, а на губах застыла улыбка.
― Клеееер, ― певуче протягивает Виста.
Тонкие пальцы девчонки смыкаются на микрофоне, и она медленно произносит:
― Игры ― это смерть. Что вы хотите узнать о смерти? О боли? О лужах крови, заливающих Арену?
Ведущая чувствует, как на позвоночнике выступает пот. Эта тема становится опасной. С каждым произнесенным словом взгляд трибутки становится все более отстраненным, и Виста решает прервать эту тему в зародыше:
― Клер, кто ждет тебя?
Девушка щурится, явно собираясь с силами:
― Мои родители. И старшая сестра Кейт.
Каштановолосая девушка, как две капли воды похожая на трибутку седьмого дистрикта, медленно качает головой, и в ее теплых карих глазах медленно появляются слезы.
― Не глупи, Клер. Пожалуйста, не думай о своих видениях! Это все ерунда, вот увидишь! ― жарко шепчет она.
― Спасибо. Удачи тебе, Клер!
За кулисами девчонка бросается на диван, поворачивается лицом к спинке и замирает.
— Мэтт Трескотт!
Широкоплечий юноша вызывающе держит голову прямо и слегка щурится.
― Я думаю, что вполне могу справиться на Арене. У меня средний балл, поэтому точно не буду аутсайдером. Ну а дальше...посмотрим, ― тот пожимает плечами.
― Скажи, кто ждет тебя? ― тягуче протягивает ведущая.
― Мама и старший брат, ― с гордостью произносит Мэтт, вскидывая голову. Уж кем-кем, но своим братом он безумно гордится.
Светловолосый юноша невольно втягивает воздух сквозь стиснутые зубы. Если бы он мог, он непременно отправился бы на Игры вместо брата! Не потому, что верит, что эти Игры окажутся смертельными ― на самом деле, в это не верит никто, все думают, что это просто запугивание Капитолия. Потому, что своего младшего брата он старается уберечь от любого риска.
― Удачи тебе!
― Все хорошо? ― сочувственно спрашивает Мэтт у своей напарницы. Больше всего он сейчас боится очередного неутешительного видения Клер, но та поднимает голову и кивает:
― Все хорошо. Будешь пить? ― и девочка неуверенно протягивает трибуту банку газировки. Мэтт кивает и одним уверенным движением открывает ее.
― Сильвия Дест, дистрикт номер восемь!
Каждая волосинка Сильвии сверкает от большого количества нанесенной блестящей пудры. Девушка в синем платье сжимает кулаки перед выходом на сцену, и Виста мгновенно напрягается, углядев огонек в ее глазах.
― Прошу, называйте меня Син! ― громко произносит она, но чуткая ведущая сразу же слышит в голосе зарождающуюся агрессию.
Тем, кто виновен в смерти ее матери, не позволительно называть ее этим именем!
― О, а почему такое странное имя? ― восклицает капитолийка, всплескивая руками и с любопытством поворачиваясь в сторону камер.
Девушка независимо передергивает плечами. Это прозвище она придумала себе сама еще в младших классах, она прикрепилась к ней намертво, и только мама называла подростка по-прежнему. До самого конца.
― Итак, Син! Расскажи мне об этих Играх. ― лукаво протягивает ведущая. Эффект разорвавшейся бомбы. Зрачки девушки суживаются, пальцы одной руки вцепляются в подлокотник кресла, а пальцы второй ложатся на медальон.
― Эти Игры ― жалкая попытка Капитолия вернуть себе власть! Попытаться держать нас в страхе! Вот только подействует это ненадолго! Дистрикты все равно перестанут батрачить на Капитолий! ― девушка кричит, чуть не срывая голос. ― Вы решаете проблемы посредством насилия! Серьезно, думаете, никто вас не остановит?
Финальный звонок, и трибутка с готовностью вскакивает, оставив Висту даже без права задать последний финальный вопрос, и четко произносит в сторону толпы:
― Спасибо за внимание.
За кулисами Син поспешно раскрывает медальон и бережно касается пальцем фотографии.
― Я люблю тебя, мам. Я стараюсь. Правда.
― Ланс Стонер!
Шокированный выступлением своей сотрибутки, парень двигается как-то заторможенно. Он все еще не может поверить, что Син действительно сказала это перед камерами. Нервно ерошит волосы, слегка поводит плечами в белом пиджаке с розой в петлице и неуверенно улыбается.
― Я даже не знаю, чего ждать от Игр. Поверить в то, что выживет только один ― дикость, вы не находите? ― парень разводит руками. Притихшая публика молчит, маленькие дети продолжают шептаться. ― Зачем убивать детей? Точнее, заставлять их убивать друг друга?
― Скажи, кто ждет тебя дома? ― тихо произносит Виста. Капитолийка никак не может привести мысли в порядок.
Лицо парня неуловимо светлеет:
― Мама.
Темные кудрявые волосы женщины убраны под косынку, и она терпеливо нажимает на педали станка. Раньше ее сын выполнял за нее всю работу, не позволяя женщине нагружать больные суставы, а она даже не может посмотреть на экран! Слишком медленно движется станок, слишком отвыкла та от работы, а миротворец наверняка устроит выговор за невыполненную часть. Вот и приходится даже не отрываться на перерывы, чтобы успеть все закончить.
― Удачи!
Едва оказавшись за кулисами, парень выразительно крутит пальцем у виска:
― Больная. Совсем жить надоело?
Син поднимает отрешенный взгляд:
― Твоя мама жива?
От всей будничности этого вопроса трибута передергивает. Его мама болеет последнее время, и парню даже страшно представить, что с ней может что-то случиться.
― Да, ― голос дрожит.
― Тогда тебе не понять, ― трибутка вздыхает и закрывает глаза, продолжая ласкать пальцем крышку медальона.
― Сейдж Розинли, дистрикт девять!
Хоуп, по-прежнему изучающая мир из-за кулис, от неожиданности ахает. Дреды-щупальца Сейдж полностью распрямлены, распущенные волосы невероятно меняют девушку. Она кажется совершенно другой, более нежной и ранимой. Впечатление этому добавляют и подведенные глаза, сейчас с вызовом пронзающие насквозь ведущую.
Виста тычет ей микрофон, чувствуя невероятную усталость. Эти дети умеют выматывать.
― Скажи, что думаешь.
― Думаю, что справлюсь. ― устало роняет девушка. ― Кто, если не я? С моей-то школой жизни... В первый день я точно буду еще на Арене.
Капитолийка несколько раз хлопает ресницами. Следующий вопрос она задает скорее по инерции, уже готовая услышать: "Я ― сирота" и отпустить девушку:
― Кто ждет тебя дома?
Но сегодня Сейдж умеет удивлять. Ее глаза мгновенно загораются:
― Мама, ― шипит девушка, чуть не проорав это слово.
Обитатели детдома изумленно кричат. Маленькие дети, которым трибутка заменила и маму, и сестру, вопросительно смотрят на директрису. Маленькая Хелли, хвостиком ходившая за Сейдж, со слезами спрашивает:
― Когда Сейдж вернется, мама ее заберет?
Директриса даже не сразу понимает вопрос. Она продолжает смотреть на экран, и слово "мама" эхом отдается в ушах.
― Я не знаю, малышка, ― растерянно отзывается она.
― Удачи тебе! Диззи Тэлм!
Над прической Диззи стилисты возились несколько часов. Сначала они пытались как-то пригладить буйные кудряшки, но те неизменно топорщились обратно. Распушить и придать им какую-то форму тоже не получилось, и в конце концов, стилист, плюнув на все, вернул волосы трибута в первоначальное состояние.
