Текст книги "Отбор для Короля волков (СИ)"

Автор книги: Маша Моран

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 34 страниц) [доступный отрывок для чтения: 13 страниц]

Посол заставил ее поднять ногу еще выше, упереться ступней в край стола. От такой позы внутри все вспыхнуло пламенем. Вспышка молнии осветила библиотеку. И искаженное страстью лицо. Аглая распахнула глаза. Лицо посла было близко, и в нем отчетливо проступали звериные черты. Бирюзовые глаза горели, бросая на его лицо жуткие тени. Но Аглая поняла, что ее это ни капли не пугает. Совсем наоборот. Вниз живота хлынула горячая волна, заставляя мышцы влагалища предательски сжиматься. Посол отстранился от нее и, глядя Аглае в глаза, втянул в себя воздух. Ноздри расширились, а на лице появился совсем хищный оскал. Аглая видела перед собой одновременно и волка, и человека. Страх смешался с предвкушением и желанием, превращаясь в какой-то невероятный пьянящий коктейль. Грудь посла завибрировала от тихого утробного рычания. И в этом тоже было что-то звериное. Человек так не может!

Аглая тихонько вскрикнула от удивления, когда посол рывком притянул ее к себе и с новой силой обрушился на ее губы. Язык проникал в ее рот и тут же скользил обратно, имитируя движения бедер. Посол часто дышал, опаляя губы Аглаи. Его яростный поцелуй сметал все на своем пути. Соски набухли от желания и до боли терлись о жесткую ткань корсета.

Аглая задыхалась. Между ног стало влажно, чувствительная плоть болела от необходимости ощутить в себе горячий член. Их слюна смешалась, делая поцелуй еще более влажным и горячим. Аглая тихонько застонала, когда он выпустил ее волосы. Его ладонь накрыла ее грудь и сжала. Почему же он так медлит?! Она уже сходила с ума от желания. И это всего лишь поцелуй. Он оставил ее губы и спустился на шею, прикусывая кожу и зализывая следы зубов.

В дымке забытья Аглая почувствовала, как уверенным движением посол еще шире разводит ее бедра. Его пальцы скользнули по промежности, поглаживая через ткань набухшие складочки. Аглая снова застонала, а он довольно улыбнулся:

– Ты уже мокрая… Для меня…

Очередная яркая вспышка молнии после этих слов ее немного отрезвила. Аглая попробовала отодвинуться. Она ведь даже имени его не знала! Какого черта она вообще творит?! Аглая из последних сил отодвинулась. Он не понял, что она пытается сделать и снова наклонился к ней. Но Аглая накрыла ладонью его рот и резко толкнула.

– Вы… Что вы себе позволяете? – Она опустила ногу со стола и попробовала встать, но оказалась еще ближе к нему.

В живот уперся твердый бугор. Господи… Даже через слои ткани она ощущала, какой он твердый. Сглотнув, на свой страх и риск она отвесила ему еще одну пощечину. Рука предательски дрожала, и вышло скорее смешно и жалко. Но посол немного пришел в себя. Он пронзил ее непонимающим взглядом. Черты лица заострились еще больше, и уже не оставалось сомнений, что где-то в его теле запрятан свирепый волк.

Срывающимся голосом Аглая проговорила:

– Если вы сейчас же не отойдете от меня, то… то я пожалуюсь отцу!

Его глаза сверкнули не хуже молнии. Понимание отразилось на лице жуткой гримасой. Именно сейчас Аглае стало по-настоящему страшно. Он снова наклонился к ней и медленно лизнул ее губы. Она с трудом сдержала стон. Мышцы сократились от предвкушения.

– Так я и думал… – Пренебрежительная улыбка искривила его полные чувственные губы. – Ваши жалкие мужчины думают, что они умнее всех и подсовывают нам пользованных шлюх. Мы не вырываем вам всем глотки, лишь по одной причине… С потаскухами можно сразу проверить, какой товар нам швырнули.

От этих слов Аглая даже потеряла дар речи. Да как он смеет? Она снова замахнулась. На этот раз со всей силы. Но посол легко перехватил ее руку и завел назад, прижимая Аглаю к себе. Она начала вырываться:

– Я не позволю… какому-то грязному животному себя оскорблять!

Пожалуй, с животным вышел перебор. Лицо посла превратилось в маску. Непроницаемое выражение нельзя было разгадать, как ни старайся. Неожиданно он улыбнулся:

– Неужели княжна надеется получить в мужья самого короля?

Его хватка стала еще крепче. Наверняка останутся следы. Пытаясь вырвать из стального захвата руку, Аглая приподнялась на носочки и отчетливо произнесла:

– Мне не нужны ни вы, ни ваш король.

От этих слов посол рассмеялся. Но его глаза остались холодны. В них плескалась угроза. По коже Аглаи пробежал озноб, а в окно настойчиво постучал дождь.

– Здесь выбираем мы, а не вы, княжна…

В его словах столько пренебрежения, как будто она всего лишь мусор под ногами. Но то, что звучит дальше…

– Не стоит набивать себе цену. У шлюх лишь одно предназначение – подставлять нам свои отверстия по первому требованию, княжна… Или ваш титул делает особенным то, что у вас между ног?

Звук, который вырвался из ее горла, был похож на рык раненого зверя. Перед глазами потемнело от ярости. Аглая набросилась на посла, свободной рукой впиваясь в его лицо. Ногти прошлись по шершавой мужской коже. Он тоже зарычал, но скорее от неожиданности. Прищурился, глядя на нее своими невероятными глазами. Аглая не смогла сдержать улыбку удовлетворения, когда увидела, как на его лице проступают три алых царапины. Медленно они набухли и наполнились кровью. Крошечная капелька сорвалась с раны и потекла вниз, оставляя кровавый след и теряясь в густой щетине.

Аглая вскинула голову:

– Вот, что делает меня особенной.

Наконец он ее отпустил. Медленно разжал пальцы и даже отступил на шаг. Аглае тут же стало холодно. Его глаза лихорадочно блестели, выдавая решимость на что-то, что Аглае точно не понравится.

Он еще немного отстранился.

– Лучше забудь о желании продать себя подороже. У вас всех одинаковая цена, и она уже оплачена. – Он коснулся ее шеи, надавил большим пальцем на выемку между ключицами.

Даже от такого простого прикосновения стало жарко. Аглая отшатнулась, и на лице посла мелькнуло недовольство. Ноздри снова раздулись, на этот раз гневно и яростно.

– Ты свою плату тоже скоро получишь. – Низкий хриплый голос заставил дрожать. А в животе снова стало тяжело.

Только сейчас Аглая поняла, что он намекает на украшения.

– Можете подавиться этими побрякушками. – Дождь усилился, вторя ее словам. – И уберите от меня свои поганые руки.

Он оскалился. По-звериному. Страшно и жутко. Острые зубы, длинные клыки. И этот сумасшедший взгляд, вселяющий ужас. Аглая задышала чаще, а он прищурился, посмотрев на ее грудь, а затем снова в глаза:

– Ты не захотела со мной по хорошему. Значит, будет по плохому. Так, как хочу я.

Наконец он отошел, дав возможность вздохнуть свободно. Аглая ожидала любого подвоха, но он, молча, отвернулся и пошел к выходу. Аглая подавила желание запустить в него подсвечником или тяжелой книгой. Прибить эту сволочь, а труп спрятать в библиотеке. Все равно сюда никто не заходит, судя по скопившейся пыли. Есть шанс, что тело этого монстра не обнаружат. И где ее охрана?! Когда не нужны, они везде за ней таскаются. Хотя вряд ли хоть кто-то имеет шанс против этого зверя.

Дождь с новой силой забарабанил по окнам. Ветер с такой силой ломанулся внутрь, что стекла задребезжали.

Глава 7. Волчий принц

Нужно убраться отсюда как можно дальше. Если пробуду еще секунду в ее аромате, свихнусь окончательно. Я еще никогда не был так близок к неконтролируемому обороту. Как пацан, впервые увидевший женщину. Желание обернуться и впиться зубами в ее шею выворачивало наизнанку.

Не знаю, как удержался и не разложил ее прямо там, на проклятом столе. Она была готова! Она хотела меня. Так же сильно, как я ее. Она была влажной и пахла желанием. Самый потрясающий запах. Слишком хорош, для шлюхи, которой она оказалась. Княжеская дочь… Мне следовало догадаться.

Даже не помню, как выбрался из замка – перед глазами стояло ее лицо. Ее невероятные волосы, опутавшие мои пальцы, глаза, серые и глубокие, как туманы.

Холодный дождь лил непроходимой стеной. Подставил лицо ледяным каплям. У тяжелых низких туч тоже был цвет ее глаз. Дрянь! Теперь везде будет мне мерещиться. Я давно перестал мечтать о том, что когда-нибудь встречу свою элльлеле. Даже не задумывался о том, как она будет выглядеть. Но никогда и подумать не мог, что ею окажется расчетливая сука, пытающаяся повыгоднее себя продать. Сначала она стонет напротив моих губ, а затем кривится от отвращения. Хуже всего было то, что теперь ее не выкинуть из головы и души. Она поцарапала меня, а у меня еще сильнее встал от этого.

Княжна… Аглаида… С самым потрясающим запахом, какой только можно вообразить. С вызовом в глазах и презрительной улыбкой. Княжна… Я мог бы понять еще той ночью. Ради кого князь покинет насиженное место и полезет в ночной лес? Конечно, ради дочери.

Ради такой можно и голову в петлю сунуть.

С той ночи в лесу мне нет покоя. Я уже начал сходить с ума, лишенный возможности снова ее учуять. Как одержимый бродил возле крепости, вылавливая в общей мешанине ее невероятный аромат.

А сегодня она появилась сама. Практически шагнула мне в руки. От воспоминания, как она на меня смотрела в том зале, становится жарко. Член готов лопнуть от напряжения. Еще немного, и когти прорвут плоть. Мне нужно либо отыметь ее, либо кого-то убить. Внутри все бушует.

В попытке прочистить голову окунаюсь в ледяной водопад, льющий с неба. Но даже он не помогает. Перед глазами княжна. Только она. Все остальное меркнет. Бледнеет. Я не вижу и не слышу ничего вокруг. В памяти лишь ее образ, и мне не хватает сил, чтобы стереть его оттуда.

Ночь, когда я впервые учуял ее аромат, навсегда отпечаталась уродливым клеймом в мозгу. Я помнил все. Каждую проклятую секунду.

Я слышал, как на молодые листья опускается туманная морось. Как капли скатываются до самого кончика листа, замирают там, а затем с тихим шорохом летят к земле. Как падают в крошечные лужицы. И от удара о них раздается плеск.

Я слышал, как разрезая ночной холодный воздух, летит за своей добычей сова. Как от нее удирает какой-то зверек, шурша лапками в свежей траве.

Я слышал, как стрекочет жук-могильщик, вгрызаясь в мертвую оленью плоть.

А потом услышал людей. Жалкие человечишки выбрались наружу из своего укрытия. Не побоялись. Шлепали по размокшей после дождя земле, звеня кольчугами и мечами. Наверное, пытались идти тихо. Но для такого как я, каждый их шаг грохотал на весь лес. Да они дышали и кряхтели так, что не услышал бы только глухой.

Что выгнало их за стены своей жалкой крепости? Что заставило отправиться в лес, забыв про страх? Впрочем, про страх они не забыли. Я чуял его вонь сквозь смрад немытых тел и запах медовухи. Что такого важного могло произойти, что эти горе-вояки оставили выпивку и ночью отправились в лес?

А потом я учуял ее… Луна… Вот кара твоя. По венам потек жидкий огонь. Убивающая все живое лава. Это было ужасно. Как будто меня резали и разрывали на части. Еще от живого дикие звери отгрызали куски плоти. На какое-то мгновение я перестал дышать. Перестал слышать и видеть. Внутри меня был лишь один запах. Крошечные частицы женского аромата расползались по нутру, отравляя и сводя с ума. Это было больно. Настолько больно, что я начал обращаться. Адская агония выворачивала наизнанку. Мелькнула мысль перерезать себе глотку, лишь бы больше так не мучиться. Меня били судороги, пока волк пытался взять верх над болью.

Когда я обратился, стало немного легче. Но и подойти к ней я теперь не мог. Как бы люди не были нам благодарны, встреча с монстром, отдаленно похожим на волка, могла напугать кого угодно. А пугать ЕЕ мне не хотелось.

Я хотел понравиться ей. Идиотское желание. Но такое сильное, что меня аж начало трясти. Меня давно перестало волновать чье-то мнение. Я был хозяином и господином, не подчиняясь никому, даже идиоту Балаху. Но сейчас власть над собственной жизнью медленно ускользала из моих рук. Мне хотелось подойти к той, чей аромат дурманит голову и улечься у ее ног, чтобы приняла меня, не боялась, облизать ее всю, узнать, какова она на вкус, а затем оставить на ней свой запах, тереться о нее своей шерстью, помечая собой. Желания зверя… Желания человека не были такими безобидными. Приходилось взрывать когтями землю, чтобы удержаться, не бежать к ней. Я боялся напугать ее. До смерти боялся. Но на краю сознания отчетливо билась мысль, что она в лесу, одна. Беспомощна и беззащитна. Я бежал к ней через весь лес. Плевать как, но я должен быть рядом с ней. Я уже представлял, как заберу ее с собой, спрячу в своем шатре и сделаю своей.

Но люди меня опередили. Они оказались ближе к ней.

Зарываясь мордой в землю, я пытался подавить рык. Желание разорвать всех, кто был рядом с ней, на куски брало верх. До сих пор не знаю, как тогда сдержался. Как не отгрыз руки тому выродку, который прижимал ее к себе. Я слышал как испуганно стучит ее сердце, и заходится в возбуждении его. Он тянулся к МОЕЙ женщине. На ней был его плащ, его запах покрывал ее тело. А должен был мой.

Но я все-таки не устоял… Показался ей. Совсем немного. Хотел быть к ней ближе, дать понять, что рядом, что она под моей защитой. Конечно, она испугалась. Но еще и удивилась. Я чувствовал, как меняется ее запах. Узнавать ее эмоции становилось жизненно важным.

Всю дорогу до крепости, я следовал за ней. Шел по пятам. Насыщался ее ароматом, пока была возможность. Но и запоминал, как воняет от этой грязной твари, что прижималась к ней сзади.

Каким-то чудом я не стащил эту мразь с лошади и не загрыз. Отступил, ушел в тень, как научился делать еще в детстве. Они спрятались за стенами крепости. А мне осталось лишь выть на луну, проклиная ее и себя за то, что не могу подойти к Ней.

Если так себя чувствуешь, встречая элльлеле, то я готов перерезать себе глотку. Собственный зверь, та часть меня, которая подчинялась лишь инстинктам, грызла меня изнутри. Мне нужно быть там, внутри, рядом с ней. Сделать ее своей и забрать. Но я не мог… Оставался за пределами крепости, вынужденный, как жалкий слабак просто ждать…

Почти весь день я провел возле крепости. Принюхивался, слушал. Пару раз до меня дотягилась ниточка ставшего необходимым аромата – должно быть, она была где-то рядом, выходила из замка. Но несколько минут, и ветер уносил ее аромат. Я больше не чуял ни-че-го. От ощущения бессилия хотелось крушить все вокруг. Убивать каждого, кто посмеет косо взглянуть в мою сторону.

Когда Балах сказал, что я должен ехать с посольством… Этот идиот даже не подозревал, какой подарок мне делает. Не понимаю, как смог сдержать ликующий вой и не броситься в крепость. Путь туда был долгим. Ночь в замке – еще дольше. Я ощущал отголоски ее аромата, слабые, едва уловимые. Как будто она здесь совсем недавно. Служанка, гостья, родственница. Плевать! Я принюхивался и присматривался к каждой, но все не то.

Как второй в очереди на волчий престол, я должен был присутствовать вместе с остальными на церемонии обмена подарками. Сначала хотел послать все это к Сатане, но потом почему-то передумал. Какая-то сила потянула отправиться на встречу с Невестами.

Она была там… Ждала меня. Ее аромат тянулся шлейфом, и я шел за ним, слепо, не глядя по сторонам. Только к ней. К той… что сидела на троне рядом с князем. Какого..? Я узнал ее сразу. Едва не сломал проклятую шкатулку. Смотрел только на нее. Пытался отвернуться и не мог. Не мог! Словно парализовало. Не владел своим телом ни на йоту. Такого дикого возбуждения я не ощущал еще никогда. Даже тогда в лесу. Этот адский день я провел в напряжении настолько сильном, что даже свыкся с ним. Но сейчас… Перед глазами стояло только одно: как я подхожу к ней, разрываю в клочья платье и трахаю ее прямо на этом троне. Так, чтобы она орала на весь зал. Чтобы уши глохли от ее криков. Чтобы впивалась мне в кожу ногтями и умоляла еще. Дочь князя…

Она оказалась идеальной. Даже лучше. Не знаю слов, чтобы описать ее. Совершенная. Не Луне, а ей я теперь буду поклоняться. Такая белая кожа, что стало страшно ее запачкать. И в то же время меня накрывало желанием видеть на ней алые отметины от своих ладоней. Волосы… Таких просто не существует в природе. Как лунный свет. Я уже видел, как наматываю их на кулак, тяну на себя, врезаясь в ее тело. Или как они скользят по моей груди, по животу и бедрам, накрывают член, пока она дарит мне свои поцелуи.

Мысль о поцелуях добила окончательно. Ее губы, невинные и порочные одновременно. Даже ни следа краски, которой себя любят украшать женщины. Я видел их настоящий цвет. Нежно-розовый, невероятный. Они станут алыми от моих поцелуев? Наверняка да. И припухнут, повлажнеют.

Я пялился на нее, действительно ощущая себя мальчишкой. Пожирал глазами, запоминая каждую черту лица. Глубокий серый цвет глаз – цвет грозы, туч и тумана.

Она отличалась от других женщин. Даже смотреть вокруг не нужно было, чтобы понять это. В то время как остальные нарядились так, что рябило в глазах, она была в черном. У нее траур? Или она всегда так одевается? Это платье скрывало все, мешая мне разглядеть. А я хотел видеть! Какая она там, под слоями всей этой ткани? На ней нет украшений, волосы распущены – вызов всему, к чему так привыкли мы, волки.

Она почувствовала мой взгляд. Не сразу. Сначала бегло осмотрела зал. Я едва не зарычал. Неужели не видишь, кто на тебя смотрит? Не знаю, что происходит в ее голове, какие мысли там блуждают, но то, как она посмотрела на меня в ответ… Так хладнокровно оценивающе. Пренебрежительно. Высокомерно. Только напряженные пальцы выдавали ее волнение. Но я уже не мог точно сказать, из-за чего она переживает. В ее глазах не было ничего, к чему мы привыкли. Чаще всего человеческие женщины смотрели на нас со страхом – наверное ожидали, что мы тут же обратимся в волков и раздерем их на куски. Иногда в их глазах мелькала жадность – мы всегда были щедры к своим женщинам. Любая женщина, оказавшаяся в клане, никогда и ни в чем не знала нужды.

Княжна же смотрела… едва ли не с отвращением. Она высокомерно улыбалась, словно знала обо всем, что со мной сейчас происходит. Знала, как действует на меня. Ее холодный оценивающий взгляд прошелся ножом по жилам. Что она увидела? Сочла меня недостойным?

Дикий дурман ударил в голову. Я учуял аромат, который взорвал все мои чувства, доводя до грани. Вены натянулись, плавясь от бурлящей крови. В меня просачивался запах женского возбуждения. Прямо тут, среди всей этой толпы, меня сворачивало узлом. Едва сдерживаясь, я потянул воздух. И едва не взвыл от ликования, когда понял. Это княжна. Ее возбуждение раздирало изнутри, заставляя член пульсировать от возбуждения. Такого давления я еще не ощущал. Если не всажу в нее, то озверею окончательно.

Она не так равнодушна, как хочет показаться. Я чувствую ее аромат, значит, она уже влажная. Сидит, смотрит на меня, пока между ее ног становится мокро. И как бы ни делала вид, что ей все равно, теперь я знаю…

Каким-то образом мне все же удается взять себя в руки – князь начинает представлять шлюшек, которых не жалко отдать нам в жены. Мне приходится отвернуться. Но со мной остается ее запах. Дышу им и представляю, как доберусь до нее, и она потечет еще сильнее. У моих губ, умоляя войти в нее. Я уверен, что она будет умолять.

Слава Луне, церемония подходит к концу. Я должен придумать, как подобраться к княжне. Если находится здесь, рядом с отцом, то до сих пор не замужем, а значит, нужно как можно скорее переговорить с князем. Не думаю, что он станет противиться…

Когда старик объявляет, что она тоже становится Невестой, внутри все замирает. Если бы не Балах и его сраное решение жениться! Почему-то я уверен, что теперь совсем не князь моя главная проблема. Братец не устоит перед княжной. Перед ней невозможно устоять.

Кажется, она совсем не рада решению отца. Снова холодное выражение лица, презрительный взгляд. У нас не хватает подарка для нее, но ее это совсем не волнует. Столько достоинства, как будто, она богиня, пришедшая к своим непутевым сыновьям. Она проходит мимо, обдавая меня смесью ароматов, которые разъедают нутро. Не волнуйся, прекрасная княжна, у тебя будет самое красивое украшение. Сегодня вечером, как бы ни прошло испытание рунами, я сам надену его на тебя.

Когда она уходит с остальными, до меня наконец доходит… Если она участвует в Отборе, то это может означать лишь одно. У нее кто-то был до меня. Возможно, есть до сих пор.

Люди думают, что они умнее и хитрее всех. Нам нужны женщины, и приходится брать все, что подсовывают эти идиоты. Чаще всего семьи избавляются от тех, кого не удалось выдать замуж. Или от тех, кто раздвинул ноги, не дожидаясь свадьбы. Много веков подряд мы получаем дочерей и сестер, забывших о том, что свою невинность можно подарить только мужу. Девственницы, которые попадают к нам, немногим лучше их. Они оказывались либо слишком уродливы, либо с мерзким характером, чтобы выйти замуж. Это точно были не те юные прекрасные невесты, о которых распинался князь.

В чем секрет княжны? Она безумно красива, и я даже думать не хочу, сколькие добиваются ее руки. Почему она до сих пор не замужем? Не нашлось достойного или причина в другом? Вспомнился тот урод, который прижимал ее к себе в лесу.

Я никогда не испытывал подобной ревности. Это было что-то черное и едкое. Как дым от сырого хвороста. Смотреть на нее и понимать, что отдала себя другому – перед глазами темнело от этой мысли. Отрублю этой мрази руки, чтобы даже не думал к ней прикасаться. А она… пусть смотрит и понимает, что так будет с каждым, кто к ней приблизится. Кому она сама позволит приблизиться.

Пока она была с наставницами, хотелось лезть на стенку. Как могло случиться, что незнакомая женщина стала настолько необходима. Это и есть действие связи с элльлеле? Я уже и не знал, хочу ли этого. С огромным трудом удавалось скрыть свое состояние от послов Балаха. При первом удобном случае они наверняка ему доложат о происходящем. И братец попытается помешать мне. Просто из ненависти.

– Ох, Великие Боги! Она просто невыносима!

В покои, где мы ждали, вбежала Лючия, жена Нандора. За ней тянулись остальные. Наконец! Я собирался уйти на поиски княжны, но следующие слова меня остановили:

– Теперь понятно, почему князь отправил ее на Отбор. Сохрани нас Боги от такого «подарочка». Он просто хотел избавиться от нее.

Она говорила о моей княжне. Аглаида… Хотелось произнести ее имя вслух. Но сейчас не время и не место.

– О ком ты, любовь моя?

– Видимо, о княжне. – Освальд рассмеялся, и я с трудом удержался от того, чтобы не вырвать ему язык.

– Она просто невыносима! Заявила, что это не она должна вам понравиться, а вы ей! Представляете себе такое?

– Да-да, а еще спрашивала, откуда пришли Волчьи сыновья.

– Она ужасна! Надеюсь, руны ее не выберут.

– Да, наверняка не выберут! Она не достойна!

Заставил себя промолчать. Эти три дешевые подстилки не стоили моего внимания и вряд ли могли рассказать что-то, чего я еще не знал. Княжна умна, строптива и горда. Скорее всего избалована. Но отныне она принадлежит мне. И ей придется покориться мне.

Теперь, стоя под проливным дождем и глотая холодную пьянящую на вкус дождевую воду, я понял, что сильно ошибся на ее счет.

Княжна совсем не желала покоряться. Упрямая сучка! Стонала у моих губ и призывно раздвигала ноги. Я был уверен, что доберись до ее бедер, узнал бы, насколько между ними мокро! Эта дрянь текла от моих ласк и все равно прогнала меня.

Зверь внутри предчувствовал охоту. Какую-то часть меня ее отказ возбудил. Не хотелось себе в этом признаваться, но я уже предвкушал, как буду ее преследовать. В лесу, освещенном только священной Луной. Перед глазами живо нарисовалась картина того, как я даю ей фору, выжидаю, играю с упрямой добычей, но все-таки настигаю. Почти слышал треск ткани, которую разорву на ней. Располосую когтями.

А княжна… Пусть кричит. Пусть вырывается. Ее сопротивление доставит лишь большее удовольствие. Особенно когда я его сломлю. Она признает меня победителем и много раз извинится за то, что произошло в проклятой читальне. Извинится самыми разными способами. Будет вымаливать прощение.

Пытался прогнать хоть на время ее из своей головы, но все зря. Даже дождь не мог смыть отчаянные фантазии о том, как я долго и сильно трахаю ее в лесу. Пока она не запросит пощады.

Ливень никак не помогал остыть. Мне нужно хотя бы изобразить поиски ведьмы, о которой так переживает Балах. До вечернего испытания есть время, и это время я должен потратить на то, чтобы привести голову в порядок. Хоть и не уверен, что это удастся.

После испытания состоится пир, который продлится практически всю ночь.

Но эту ночь княжна проведет на моей территории. В моем шатре. Примеряя свое новое украшение и усердно благодаря меня за него.

* * *

Аглая рассматривала свое отражение в зеркале и с каждой минутой крепла в убеждении, что допускает серьезную ошибку. Огромную ошибку. Если бы не то, что произошло в библиотеке, она бы не раздумывая натянула «платье шлюхи», как про себя обозвала принесенный Абигель наряд. Да она бы быстрее всех прибежала на испытание рунами, уверенная, что оно станет для нее первым и последним. Но после встречи с послом… Оставалось лишь надеяться, что он и все остальные действительно посчитают ее слишком доступной и переключат внимание на остальных.

Потому что платье даже по ее меркам было «не в тему». И в то же время оно оказалось потрясающим. Черное. Без единого цветного пятнышка. Расшитое блестящей шелковой нитью такого же цвета. Ажурный лиф из тончайшей ткани скрывал все, и в то же время Аглая чувствовала себя практически обнаженной. Приподнятую корсетом грудь подчеркивала вышивка в виде звезд и полумесяцев. Пышная юбка из нескольких слоев полупрозрачного тюля падала на пол угловатыми складками.

Абигель осторожно водрузила на ее голову массивную корону с острыми зубцами. Раз теперь княжна – она, то об этом должны помнить все. В том числе и посол…

Воспоминания о нем не давали покоя. Даже спустя несколько часов внутри все сжималось от возбуждения. И отвращения к себе. Какой-то урод лапал ее, а она позволяла. Стонала и хотела еще!

Она притащила в спальню книги, чтобы хоть немного отвлечься. Но строчки плясали перед глазами, превращаясь в наглую жестокую ухмылку. Читала о кровавых ужасах и пытках, которые устраивали оборотни над ведьмами, но видела хищное лицо посла. Как он смотрел на нее, как горели его глаза. Ей все еще не верилось, что оборотни действительно существуют, но… Но этот мужчина не мог быть обычным человеком.

В дверь тихо постучали, и вошел Тристан:

– Пора, княжна.

Аглая кивнула своему отражения и пошла за стражником. На княжество опустилась ночь. Темная и тягучая. За несколько часов в компании книг Аглае удалось немного успокоиться. Вместе с ее чувствами улеглась и гроза. Но владеть собой было все еще сложно. Трольхар куда-то исчез, и она даже не могла никого расспросить о происходящем.

Неизвестность пугала. Чтобы взять себя в руки, Аглая твердила себе, что нужно продержаться совсем чуть-чуть. Час-два, и она свободна. Но как только в сопровождении своей маленькой свиты вышла из замка поняла, что явно переоценила свои силы. Это будет труднее, чем она думала. Намного.

Возле высокой крепостной стены установили деревянную трибуну, затянутую всевозможными знаменами и стягами. На многих из них красовались волчьи морды. Князь Иштван с мерзавкой Раданой расположились в просторной ложе. «Сестра», бледная и изможденная сидела там же. По периметру площади были расставлены чаши, в которых ярко пылал огонь, освещая все вокруг и бросая на лица присутствующих жуткие тени. В какой-то момент Аглае и впрямь показалось, что она на шабаше. Придворные смотрели на нее и других невест, выстроившихся напротив ложи князя, с каким-то нездоровым предвкушением. Может, ожидают, что Невесты прямо сейчас вцепятся друг другу в глотки? Аглая быстро взглянула на девушек. У некоторых и впрямь были довольно кровожадные лица. И все, как одна, в ярких платьях. Большинство – в красных.

Аглая усмехнулась. Да уж, она выделяется среди них. Лишь бы ее план удался. Господи, дай ей сил пережить это испытание. Чертов папаша! И мерзкая дрянь Радана. Вот кому нужно выклевать глаза и подвергнуть всем мыслимым и немыслимым пыткам.

И вдруг над площадью раздалось громкое злобное карканье. Три черные тени устремились к княжеской трибуне. Вороньи когти цеплялись за знамена. Изодрав несколько полотен, птицы зависли над Раданой. По толпе придворных пронесся удивленный выдох. Мачеха испуганно сжалась на своем троне, и только сейчас Аглая заметила пустующие места. По левую руку от князя стояли два деревянных трона. Для кого они? Еще какие-то родственники, о которых она не знает?

Вороны жалобно каркнули. Все три упали в центр площади. В каждой торчала стрела. Аглая почувствовала, как в груди что-то болезненно сжимается. Она же не может быть связана с этими птицами?

– О-о-о, какой он меткий… – Одна из Невест мечтательно смотрела в сторону княжеской трибуны и едва ли не облизывалась.

Сжимая лук, там стоял Денеш. Сурово поджав губы, он разглядывал мертвых ворон, а затем резко вскинул голову и посмотрел в глаза Аглае.

Она снова поразилась его красоте и стати. Но за всем этим чувствовалась какая-то тайна. Хоть бы у них с Аглаидой ничего не было.

Ворон быстро убрали, и князь поднялся с трона. Придворные затихли.

– Приветствую вас, жители Фьорира! Этой великой ночью вы станете свидетелями события, о котором будут слагать легенды. Мы начинаем Отбор невест!

Толпа разразилась восторженными криками и аплодисментами. Аглая смотрела по сторонам и не понимала, чему все так радуются. Отбор – какое-то потрясающе интересное зрелище? Ей казалось, что некоторые сейчас начнут делать ставки, таким азартом горели их лица. Невесты тоже не остались равнодушны. С маниакальным вниманием смотрели на князя и ловили каждое его слово.

Он не заставил долго ждать:

– Мне дарована огромная честь – объявить начало первого испытания. Испытания рунами!

И снова уже знакомые возгласы толпы. Князь поднял руки, призывая к тишине:

– Но прежде, от лица всех жителей Фьорира, я приветствую Волчьих сыновей, оказавших нам честь своим присутствием. Его Величество, король Балах!

Невесты дружным хором вздохнули. Из высоких дверей вышел мужчина. Темно-синяя ткань подчеркивала ширину плеч и русые волосы. Он был настолько высок, что приходилось задирать голову, чтобы рассмотреть черты его лица. Он прошел мимо Аглаи и остальных девушек, пренебрежительно мазнув по ним взглядом. В прищуре глаз, в изгибе губ читалось высокомерие. Как будто он ожидал большего, но слишком хорошо воспитан, чтобы сказать об этом.

– О, боги… Он великолепен… – Стоящая рядом с Аглаей Невеста закусила губу.

Ничего особенного в нем Аглая не увидела. Да, он обладал исключительными внешними и физическими данными, но не более того. В одной из книг Аглая прочла, что этот самый Балах победил четырех конкурентов в борьбе за престол. Каждому вырвал горло. И это при том, что был законным претендентом.