Текст книги "Игрушка Ворона (СИ)"

Автор книги: Маша Драч

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 14 страниц)

17.

Я вскочила с кровати, схватилась за голову и несколько секунд туго соображала, что, блин, здесь происходит. Бывало и ни раз, когда я друзей, особенно, Петьку вытаскивала буквально с того света из-за высокой температуры. Но там вся суть скрывалась в простуде, а не… в пулевом ранении.

Вадим ухватился за простыню и с такой силой натянул ее, что я услышала глухой звук рвущейся ткани. Из-за необъяснимого ступора, который парализовал меня, я какое-то время не могла пошевелиться. Кому звонить? Что делать?

– Алиса… Алиса, – будто задыхаясь, позвал меня Воронов.

Я тут же подбежала к нему и схватила его за руку. Неужели пришел в себя? Но блуждающий рассеянный взгляд, кажется, говорил об обратном.

– Всё хорошо, – прошептала я, целуя Вадима в горячий влажный лоб.

– Я его убью! Размозжу его голову! Где мой пистолет?! Пить! Пить! – он продолжал что-то бессвязно кричать, а потом нашептывать. Это было очень жуткое зрелище.

Спотыкаясь об собственные ноги, я прибежала в ванную, где еще днем обнаружила ведро с окровавленными бинтами. Мозг начал лихорадочно думать и я тут же пришла к выводу, что раз здесь бинты, то именно в этой комнате Воронов делал перевязку. А раз так, то тут должны остаться какие-нибудь лекарства и подобная лечащая дрянь.

Матерясь себе под нос, я выгребала всё содержимое с разных полочек и шкафчиков, не понимая, нахрена их столько установили в одной ванной комнате. Делать больше нехер?! Меня злило то, что я была вынуждена шнырять то тут, то там, а не помогать Вадиму.

Первая победа – две пачки бинтов и пачка ваты. Вторая – жаропонижающие таблетки. Схватив в холодильнике бутылку воды, я помчалась обратно в спальню со всем найденным мной добром. К этому времени Воронов немного успокоился, не кричал, зато руки беспокойно начали раздирать повязку. Складывалось такое ощущение, что она не дает ему дышать.

Бросив всё необходимое на кровать, я трясущимися руками достала таблетку и подсела к Вадиму.

– Иди-ка сюда, – осторожно произнесла я, открывая бутылку.

Он перевел свой уставший всё еще не до конца осознанный взгляд на меня и улыбнулся, слабо, измученно.

– Побудь со мной, – шепчут сухие губы.

– Побуду-побуду, – бормочу, – но для начала выпей это, – я аккуратно вложила Воронову в рот таблетку и, приподняв его голову, помогла глотнуть воды.

После этой не совсем легкой процедуры, Вадим обессиленно откинулся на подушки и глубоко вздохнул. К счастью, кровавое пятно не становилось больше, но, кажется, повязку всё-таки стоит поменять.

Меня дико всю потряхивало, и я никак не могла унять этот блядский тремор. Давно со мной такого уже не случалось. Включив свет, чтобы рассеять ненавистную мне темноту, я вернулась к Вадиму. Искать ножницы, у меня попросту не было времени, да я, если честно и не знаю, где они вообще должны храниться в квартире. Поэтому я не придумала ничего умней, чем разорвать зубами и руками проклятые бинты. Воронов всё еще беспокойно шевелился и постанывал, из-за чего повозиться пришлось дольше, чем предполагалось.

Закончив с первым этапом я, немного зажмурившись, убрала использованную ватку в сторону и глянула на рану. Она была зашита, как и говорил Вадим, но видок предстал еще тот. Вроде бы не опухшая и не гниет, наверное, это уже хорошо.

Пришлось еще раз вернуться в ванную, чтобы найти перекись. Если честно, то кроме перекиси и зеленки я никаких других штук для случая с ранами больше и не знала. Перерыв груды хлама, который я еще до этого вывалила на идеальный кафельный пол ванной комнаты, я нашла перекись.

Стараясь как можно осторожней обработать ранение, я чуть не схлопотала от Вадима удар в печень. Он не отдавал себе отчета, но врезать ему за махающие кулаки всё равно захотелось. После этого этапа, началось самое сложное. Мне нужно было его забинтовать и посмотреть, что творится с раной на спине. Это был просто какой-то ад. Только сейчас я отчетливо поняла, насколько беспомощна в физическом плане перед Вадимом. Но на нежности времени не было, поэтому приходилось толкать его, просить перевернуться. Он слабо понимал, чего я от него хочу, но стиснув зубы, я всё-таки завершила начатое дело. После этого просто уселась на пол и вытянула ноги, чтобы отдышаться. Мышцы буквально горели, что было неудивительно. На вид Воронова никак нельзя отнести к разряду качков или крупных людей. Жилистый, с большими руками, широкой спиной, но не больше того. Впрочем, какая разница, если он всё равно оказался дико тяжелым?

Интересно, Милана так же возится с Вадимом, как и я? И вместе ли они вообще? Мысль об этой рыжей мымре меня дико бесит, поэтому чтобы отвлечься, я поднимаюсь на ноги и отношу в мусор использованные бинты. Красивая светлая рубашка, которой со мной так любезно поделился Воронов, теперь была безнадёжно испачкана его же кровью. Мне стало жаль. Никогда не заморачивалась по поводу одежды, а тут, будто кусок от меня оторвали. Ничего, заберу себе, думаю, Вадиму она теперь без надобности.

Оставив еще пачку бинтов и таблетки на тумбочке у кровати, я уселась с ногами в небольшое кресло, стоявшее в спальне неподалёку от окна. До рассвета я не сомкнула глаза, постоянно подходила, проверяла, есть ли у Воронова температура, прислушивалась к его дыханию. Он уснул. Кажется, я всё сделала верно, насколько это могло быть возможным.

Неожиданный хлопок заставил меня вздрогнуть и поднять голову. Я часто заморгала и не сразу просекла, что за окном уже давно утро, а Вадима в кровати нет. Аккуратно убранная постель, таблетки и бинты с тумбочки куда-то пропали. Сейчас это была обычная спальня, а не то ночное поле боя, что я сегодня перенесла.

Ноги сильно затекли, и когда я попыталась встать, то тут же свалилась на пол. Голова просто трещала по швам, и я даже ума приложить не могу, в какой именно момент задремала. Колючее ощущение в ногах постепенно спало, и я тут же вскочив с пола, побежала в гостиную, залитую лучами зимнего солнца. Воронова я, конечно же, нигде не нашла. Видимо, уже уехал. Не человек, а зверь какой-то, честное слово. Еще ночью корчился и стонал от боли, а наутро умчал куда-то по делам.

Пусть так. Главное, что в этот не самый легкий период я оказалась рядом с ним. Мне до ломоты во всем теле хотелось увидеть его, чтобы убедиться – переживать больше не о чем. Но я понимала, что мне просто нужно поверить в это, другого выхода нет.

В желудке неприятно заурчало. Я прошла на кухню и заметила, что обеденный стол накрыт на одного человека. На белой блестящей тарелке лежали блины, щедро посыпанные свежими ягодами, в чашке еще дымился чай, а в узкой высокой вазе стояла маленькая красная розочка. Когда он успел всё это устроить?

Я заулыбалась, будто умалишенная и осторожно подошла ближе к столу. Всё это было реальностью, а не сном, придуманным моей больной фантазией. Я рассматривала блины и цветок так, будто видела впервые. Радость смешалась с удивлением и непониманием. Для меня было дикостью то, что Вадим позаботился обо мне. Да, это обычный завтрак. Просто блины. Просто роза. Что в этом может быть особенного? Не знаю, как для других, а для меня это сродни целой вселенной, неожиданно обнаруженной в кармане моей старой куртки.

В груди что-то внезапно защемило. Я прижала руки к той стороне, где билось сердце, и медленно опустилась на стул. В то утро я была настолько счастлива, что это причиняло мне боль, хотелось разреветься как ребенку и одновременно рассмеяться до надрыва живота.

Недели снова понеслись одна за другой, но в этот раз я вела себя спокойней, правда, иногда всё же срывалась: кусала губы до крови, беспричинно злилась и не могла по ночам спать. Но как бы там ни было, а я, ломая себя, всё равно старалась принять тот образ жизни, который мне предложил Вадим. Трудно. Одиноко. Будто кусок от тела оторвали и оставили захлебываться в собственной крови. А потом всё это становилось неважным, абсурдным, когда он снова возвращался в мою жизнь. Его возвращение было сродни бешеному вихрю – резкий, напористый, но желанный и наполненный спасительным воздухом.

В периоды возвращения Воронова мы либо занимались любовью, либо бесконтрольно трахались там, где приходилось: заднее сидение его «Мерседеса», стол в кабинете «Корвина», пол в гостиной, ванна, кровать, ближайшая стена или подоконник. Без разницы. Главное – его руки, губы и этот вынимающий душу взгляд глаз-льдинок. Поцелуи на моем запястье завораживающе опаляли кожу. Если мы и не будем вместе всегда, то я твердо для себя решила, что никто другой к моему шраму не прикоснется. Выломаю себе руки, но не позволю чужим губам касаться тонкого почти незаметного для посторонних глаз следа секундного отчаянья.

Сегодняшний мартовский день в ресторане начался, как и все предыдущие: принятие смены, завтрак на ходу, идеально вымытые руки, запас ручкой и блокнотом. Как-то Вадим мне предлагал бросить пост официантки, но я отказалась. Не для того, чтобы показать ему, какая я независимая и бла-бла-бла. Я просто уже не представляла своей жизни без какой-либо работы. Слишком много времени я уделяла тому, чтобы притащить себе и друзьям кусок хлеба, поэтому в одну секунду превратиться в фифу-бездельницу не могла и не собиралась. Мне нравилось работать, нравилось по миллиметру превращаться из сумасшедшей дикарки, которая готова всем и вся снести голову, если потребуется в более вменяемого человека. Конечно, все эти богачи всё так же нервировали меня, но я старалась воспринимать их как своих клиентов. Если бы не этот пунктик, уже давно заплевала им всё вино и блюда, после чего непременно получила нагоняй от Вадима. И говоря про нагоняй, я никак не имею в виду жаркий секс. Он в прямом смысле отчитает меня, влепит штраф и лишит секса. Быстро смекнул, что я неравнодушна к этому занятию, вот теперь и манипулирует, засранец.

За то время, что я знаю Воронова, мне быстро стало понятно, что он четко разделяет свою личную жизнь и рабочую сферу деятельности. Поэтому поблажек он мне никаких не делает, чему я благодарна, в противном случае, уже бросилась на него с кулаками, за мои недооценённые способности.

Оттащив за пятый столик чашку двойного эспрессо, я краем глаза заметила, что в ресторан зашла знакомая рыжеволосая мымра. Милана. Давненько я ее не видела. Всё такая же богато одетая, только вот взгляд уставший и злобный. Она быстро нашла меня глазами и вальяжно уселась за свободный столик. Я не идиотка, сразу поняла, что Милана сюда пришла не есть, а со мной поговорить, потому что больше мест, где мы можем встретиться, нет.

Где-то в глубине души я догадывалась, что она захочет поговорить. Такие женщины как Милана не могут вот так просто отпустить мужика, который спонсирует все ее капризы. Правда, думала, что она раньше заявится, но и тут всё было не так просто. Милана оказалась не такой тупой, какой прикидывается. Подобрала самое подходящее время, когда Вадима нет в городе и, кажется, даже в стране.

– Можешь ее не обслуживать, если что, – заявила Оксана, – я другого официанта пошлю.

– Нормально всё, – кратко бросаю администратору и смело шагаю к рыжей фурии.

Милана буквально прожигала меня взглядом своих голубых глаз, обрамленных искусственными ресницами. Что это вообще нынче за мода такая пошла, делать из себя куклу? Мысленно считаю до десяти. Главное постараться быть спокойно столько, сколько мне позволит дрянной характер. Но чую, что не сдержусь и вырву клок рыжих волос, если Милана что-то взболтнет оскорбительное.

– Доброе утро, – дежурно приветствую. – Что закажите?

– Оставь это дерьмо при себе, – тут же отвечает Милана, нервно выстукивая накрашенными темно-синим лаком ногтями.

– Тогда зачем пришла сюда? – жестким тоном спрашиваю.

– Как тебе спится в его постели? Достаточно хорошо? Удобно? – она с прищуром смотрит на меня. Ненавидит. Знаю. Я бы тоже ненавидела, будь на ее месте.

– Тебя это волнует? – хмурюсь.

– Волнует, – Милана шипит как змея. – И если ты думаешь, что вот так просто отнимешь его у меня, то я быстро тебе зубы обломаю.

– Я никого не отнимала, – мой голос отдает металлом. – Он сам сделал свой выбор. Или ты думаешь, что мы с тобой дотягиваем до того уровня, чтобы помыкать такой личностью как Воронов?

– Не знаю как ты, – хмыкает, – а я – вполне. Вадим – не монах. Но я не позволю какой-то оборванке занять мое место. Я прощала ему то, что ты даже себе представить не можешь. Так что, мой тебе совет – исчезни, или я тебя уничтожу, – Милана поднялась со своего места и внимательно посмотрела мне прямо в глаза.

Она немного выше меня, наверное, это из-за каблуков. Похоже, то, что Милана смотрела на меня сверху вниз, должно меня как-то подавить, заставить бояться, но не на ту напала. Пуганная такими ситуациями, что нормальному человеку и в голову не придет.

– Если и так, то я потяну тебя вслед за собой, – из последних сил я пыталась оставаться спокойной.

– Ты просто его очередная игрушка… Игрушка Ворона… Ни больше, ни меньше, – каждое слово Миланы было пропитан такой дикой злобой, ядом, ненавистью, что хотелось блевануть. И откуда в одном человеке столько желчи?

– А кто тогда ты? – я, не моргая смотрела на эту рыжую стерву, понимая, что сейчас просто не имею права первой разорвать наш зрительный контакт.

– Та, кто может существовать в его мире. Он тебя переломает и выбросит подыхать. Считай мое предупреждение актом милосердия.

– А, может, я хочу, чтобы меня переломали? И не тебе, мне говорить о милосердии.

– Как знаешь, – Милана схватила со стула свою сумочку. – Пеняй на себя.

Я была поражена. Не тупыми словами фурии, а тому, что я смогла остаться спокойно. Это была победа. Но на этом сюрпризы не закончились.

К обеду в «Корвин» зашла группа людей. Все одеты в строгие костюмы, у каждого в руке кожаный портфель и в целом представительский вид. Я сначала с дуру подумала, что это Вадим вернулся, но, не отыскав его среди прибывших, поняла, что ошиблась.

Не знаю почему, но между нашего персонала началось какое-то непонятное и тревожное оживление. Даже Оксана разнервничалась, а она обычно ведет себя очень сдержанно.

– Что происходит? – спросила я тихо у бармена Коли, когда группа посетителей заняла самый большой столик.

– Пиздец, – кратко ответил Коля, нервно натирая бокал.

– Почему?

– Мэр приперся, а у него с хозяином крупные терки, которые уже тянутся пару лет точно.

Я глянула еще раз на клиентов, особенно на мэра. Это был крупный, чем-то смахивающий на медведя мужик лет сорока пяти. Грубые черты лица, широкая шея и тяжелый взгляд, от которого неприятный мороз невольно проходится по коже.

Воронов, конечно же, не посвящал меня в тонкости своей работы и мира в целом. Мы вообще об этом не разговаривали. Но в те краткие моменты, когда он разговаривал с кем-нибудь из помощников по телефону, я поняла, что Вадим с мэром не поделил участок земли. Мэр переметнулся на сторону каких-то конкурентов Воронова, и теперь вставляет палки в колеса. Не знаю, насколько это привычная тема для Воронова, но мое сердце почему-то было не на месте.

– Сиди здесь, – шепнула мне Оксана.

– Хорошо.

Через несколько минут после прихода мэра в «Корвин» зашел Данил. Так как Вадима не было в городе, именно Даниил остался за главного. Он и охрану мне обеспечил. Не могу понять, на кой черт она нужна? Ну, кто позарится на меня? Кроме персонала ресторана и самых приближенных Воронова больше никто не знал, что я его любовница. Мерзкое словцо, но иначе наши отношения не назвать.

Мэр со своими дружками ничего не заказал. Похоже, он тоже пришел сюда не жрать. Данил их провел в кабинет. Не знаю, сколько их не было, но три столика я точно успела обслужить за это время. Когда нежеланный гость спустился в зал, я как раз тащила поднос с грязной посудой на кухню. Мы почти столкнулись, но крупная ручища какого-то бугая, вероятно охранника, чуть ли не оттолкнул меня, благо я успела среагировать и не свалиться.

– Угомонись, – обратился басистым голосом мэр к своему человеку. – Зашибешь, – он глянул на меня с высоты своего огромного роста. Да уж, это тебе не Вадим. – Нормально?

– Да, – ответила я.

– Впервые вижу, что бы Вадим Олегович брал на работу такую юную особу, – мужик наклонился ко мне, его бледно-голубые глаза что-то совсем не нравились. – Сколько тебе, девочка?

– Скоро двадцать исполнится, – я крепче сжала в руках поднос.

– На кошку похожа. Небось такая же противоречивая как и цвет твоих глаз. Держи, – мэр достал из кармана брюк смотанные резинкой деньги и бросил мне на поднос сто долларов. – К грядущему дню рождения.

Хотелось швырнуть ему эти деньги обратно, но встретившись взглядом с Оксаной, я поняла, что лучше не поступать так.

Не знаю, о чем мэр говорил с Даниилом и зачем вообще сюда приперся, но сегодня после работы мне не разрешили вернуться домой. Отправили, в пустую квартиру Вадима. Вся эта ситуация мне совсем не нравилась, особенно, когда среди ночи я подслушала разговор двух своих охранников о том, что кто-то сегодня в Германии, где собственно и находился Воронов, на него устроил покушение. К счастью, всё обошлось, но надолго ли? И может ли это быть как-то связанно с сегодняшним визитом мэра?

18.

Пять дней. Я пробыла в квартире Вадима пять дней с невозможностью высунуть нос на улицу. Меня опять заставили чего-то ждать, будто решили в край свести с ума. Единственное, что я смогла отвоевать у молчаливых охранников так это – звонок друзьям и две пачки сигарет.

– Алиса, где ты? – слышу в трубке взволнованный голос Леси.

– У Вадима, – подкуриваю сигарету.

– Почему ты так неожиданно пропала? Ты меня и Петю до инфаркта доведешь.

– Это была вынужденная мера. Ты лучше скажи, у вас там всё нормально?

– Да. А что-то должно быть не так?

– Нет, просто… Не суть. Со мной всё в норме, так что не волнуйтесь там, – я сбросила вызов и устало потерла лицо руками.

Стены квартиры дико раздражали, я хотела на улицу, на свежий воздух. Для человека, который частенько жил под открытым небом, бетонная коробка иногда сродни клетке. Мне запретили выходить даже на балкон. Раз в день кто-то приносил пакеты с едой. Поэтому, чтобы не поехать крышей, я часами торчала на кухне и готовила всякую стряпню. Аппетита не было и всё приготовленное отправлялось в холодильник, где уже скоро кончится место.

Нормально спать тоже не получалось, будто это для меня когда-то было возможным. Ковыряясь в шкафу Вадима, я нашла черную рубашку и, укутавшись в нее, как в некую броню, пыталась ночами хотя бы часок подремать. Затем наставал новый день, и желание залезть на стены увеличивалось вдвойне.

Я пыталась подслушать и выудить из охранников еще какую-нибудь информацию, но всё напрасно. Поэтому моя больная фантазия самостоятельно рождала не самые приятные картинки в голове. Но я постоянно себя отдергивала, старалась не думать о плохом, ведь если бы это случилось, не уверена, что моя охрана вела себя настолько спокойно.

На город опустились сумерки, подходил к концу мой пятый день ненавистного ожидания. Я лежала на диване в гостиной, притянув колени к груди, и прокручивала между пальцами маленькие пуговки на рубашке Вадима. Желудок упрямо требовал еды, но кусок в горло просто не лез. Вот уж не думала, что я буду способна отказаться от еды, причем вкусной и сытной.

От всяких нехороших мыслей голова просто трещала по швам. Я зажмурилась до пульсирующих серых точек перед глазами, силясь привыкнуть к этой противной боли, но ни черта не получилось. Внезапно послышался щелчок дверного замка, я тут же села. Было странно слышать этот привычный звук, особенно, когда его время приходило только днем, чтобы мне принесли еды.

Сердце быстро-быстро забилось в груди, когда я услышала до боли, до страха знакомый голос. На секунду я решила, что сошла с ума, потому что пятидневное молчание уже казалось чем-то нормальным и необходимым. А теперь кто-то пришел и разорвал это проклятое молчание своим голосом.

Я медленно встала на ноги и потопталась на месте – пол вдруг стал до мурашек холодным. Разговор продолжался еще несколько секунд, после чего в гостиную вошел Вадим. Неизменный черный костюм, белая рубашка, воротник которой сейчас почему-то расстегнут, обычно Воронов так не ходит. Я рассматриваю его, будто безумная, не веря собственным глазам, а потом бросаюсь к нему на руки, обхватив широкие плечи пальцами, а талию – ногами. Вадим тут же поддержал меня, не дал упасть и зарылся носом в мои волосы. Я ничего не говорю, просто не умею красиво говорить, поэтому чтобы не портить момент, сжимаю Воронова изо всех сил.

– Я скучал, – вдруг слышу краткое признание, что удивительным образом пробилось сквозь толщу нарастающего шума в моих ушах.

– Я боялась, – не смело шепчу, трясь щекой об плотную ткань пиджака.

– Всё хорошо, – Вадим поцеловал меня в лоб, и только сейчас я заметила, что у него отросла борода.

– Колется, – улыбаюсь.

– Не было времени, – он ставит меня на пол, но я не спешу его отпускать. Пальцы так и тянутся прикоснуться еще разок и еще.

Для меня период нашего расставания всегда дается с трудом, особенно, когда в этот раз на Вадима готовили покушение. Поэтому мне было сейчас непреодолимо важно иметь возможность касаться его, только прикосновения всегда убеждают в реальности нашей встречи.

– Ты устал? – я крепко ухватилась за теплую ладонь Воронова.

– Просто хочу принять ванну, – измученная улыбка, уставший взгляд.

Я ничего больше не говорю, просто веду его за собой.

Ванна быстро наполняется горячей водой, отчего зеркала моментально покрываются влагой. Усадив Вадима на низкий табурет, я принялась расстегивать пиджак, а затем уже и рубашку. Воронов ничего не говорит, просто смотрит на меня таким странным, необъяснимым взглядом, от которого так приятно тянет внизу живота. В голове всё еще дрожат мысли по поводу покушения, неожиданного визита мэра и даже мелкой перепалки с Миланой, но я продолжаю заниматься своим делом.

Вдруг Вадим перехватывает мое запястье и целует шрам, у меня от этого поцелуя всегда коленки начинают подрагивать. Ненормально это… Ненормально так реагировать на обычный поцелуй, но и противиться не хочется.

– Иди ко мне, – Воронов усаживает меня к себе на колени и проводит большим пальцем по моей нижней губе. Так завороженно наблюдает за собственными движениями, даже рот чуть приоткрыл. – Знаешь, – прошептал он, целуя меня за ухом. – Наверное, ты действительно ведьма, раз рядом с тобой я прекращаю думать обо всём том дерьме, что происходит в моей жизни.

Я не шевелилась. Застыла на одном месте, гипнотизируемая голубыми глазами. Хочется сказать нечто подобное, но не могу. Эта невозможность красиво и правильно говорить о том, что чувствую, будто кость в горле. Поэтому, я просто целую. Мне нравится губы Вадима, нравится его язык, нравятся руки, которые сейчас так сильно сжимают меня, даже немного больно от этого. Не знаю, в чем дело. Может, после долгого ожидания и переживаний все чувства обострились, а, может, это и была та самая пресловутая любовь, о которой я слышала, но никогда не знала ее толком?

– Вода, – тихо прошептала я, мучительно нехотя отрываясь от губ Вадима.

Его глаза обрели сероватый оттенок, такой красивый, как серебро. В ванной становится душно, и голова идет кругом, словно в пьяном бреду. Воронов ставит меня на ноги и снимает с меня рубашку, а потом и нижнее белье.

Взгляд скользит по моей голой фигуре, но я не чувствую смущения или напряжения. Мне это нравится и даже заводит. Вадим касается подушечкой большого пальца моего напряженного соска, и я из последних сил пытаюсь не закрыть глаза от удовольствия. Правильно когда-то подметил Воронов – я очень чувствительна к подобным вещам.

– Иди в ванну, я за тобой.

Горячая вода обжигает кожу, но даже в этом я нахожу нечто приятно-болезненное. Низ живота продолжает тянуть, я настолько хочу близости, что на глазах даже выступили слезы. Воронов присоединился ко мне, избавившись от брюк и нижнего белья.

Было странно и вместе с тем интересно делить воду с Вадимом. Мелкие иголочки возбуждения и настоящего счастья щипали кожу, будоражили сознание. Воронов откинулся на белый блестящий бортик ванны, запрокинув голову назад и закрыв глаза. Я зачарованно наблюдала за ним, рассматривая его кадык, бороду, мученический излом между бровей. Он устал… Сильней, чем обычно. Шрам от пулевого ранения еще был красным и когда касаешься его, он тут же отвечал болью.

Я боялась пошевелиться, чтобы не потревожить Вадима. Сама знаю, что когда валишься без сил, любое раздражение действует просто убийственно. Но руки и губы так и чесались, чтобы приникнуть к этому человеку, еще раз, а потом еще, иначе я взорвусь. Мои чувства к Воронову превращали меня в голодного, эгоистичного зверя.

Поддавшись чуть вперед, я наткнулась рукой под водой на уже затвердевший член. Для меня это стало находкой. Вадим выглядит слишком расслабленным и ничто в его лице не указывало на возникшее возбуждение. Сжав член чуть сильней, я услышала сдавленный, еле слышный стон, вырвавшийся из горла Воронова. Этот стон произвел на меня дикое, не входящее в рамки приличия, впечатление. Такой чувственный, настоящий, сексуальный.

Чтобы не шлепнуться в ванной, я аккуратно встала на четвереньки и снова коснулась члена. Теперь он был возбужден гораздо больше, и это заставило мне откинуть любые сомнения. Я хотела доставить удовольствие. Не для чего-то, а просто так.

Обхватив ртом влажную горячую головку, я почувствовала, что руки Вадима легли мне на плечи и несильно сжали их. Наверное, это был хороший знак, ведь в противном случае, он бы меня оттолкнул. Я действовала чисто интуитивно, по наитию, подчиняясь некому внутреннему импульсу.

– Да, – послышалось протяжное, сдавленное, когда я взяла глубже, а затем вернулась к головке. Руки сжали мои плечи сильней.

Это «да» был лучше всяких похвал и чего-либо еще. Прислушиваясь к ощущениям Вадима, я ласкала, целовала и сосала его член, стремясь доставить ему максимальное удовольствие. Не всегда получалось правильно, потому что ничего подобного я не делала раньше, поэтому контроль плавно перешел в руки Воронова. Нутром чувствовала, что он меня щадит, не хочет напугать, причинить боль, из-за чего я брала глубже, настолько глубже, что рвотный позыв давал о себе знать, и тогда я обратно возвращалась к чувствительной головке.

– Моя хорошая, – нашептывал Вадим, поглаживая меня по голове как домашнего питомца, пока я усердно, со страстью приносила ему удовольствие.

Он кончил быстро, и я проглотила всё до капли, растягивая губы в пьяной улыбке. Мое тело требовало ласк, но я была готова сегодня пожертвовать своим удовлетворением. В приступе оргазма, Воронов сильней запрокинул голову назад, сжав мои запястья до онемения. Я была довольна тем, что всё-таки решилась пойти на такую маленькую авантюру.

– Ты знаешь, что мне было нужно, – Вадим глянул на меня своими мутно-голубыми глазами и улыбнулся.

– Догадывалась.

Он притянул меня к себе и повернул спиной. Я откинулась на широкую всё еще часто вздымающуюся грудь и вытянула вперед немного затекшие ноги. Воронов одной рукой крепко прижал меня к себе, а другой коснулся моего клитора. Я непроизвольно дернулась от неожиданности, а Вадим мне хрипло засмеялся над ухом.

– Теперь моя очередь, – два пальца тут же проникли внутрь меня, и я неосознанно выгнулась дугой.

(Hurts – beautiful ones, в группе)

Мои мысли вернулись на землю, когда я уже лежала в кровати. Тело казалось непривычно легким… Как перышко. Я была полностью расслабленной, уже забыв обо всех переживаниях, что преследовали меня, когда Воронов находился непростительно далеко.

За окном уже намечался рассвет и по некому негласному закону Вадима рядом с собой я, конечно же, не обнаружила. Неужели опять уехал куда-то? За дверью спальни послышались тихие шаги, и через секунду в комнату вошел Воронов. Уже побритый, свежий и, кажется, абсолютно отдохнувший. Эх! Мне бы так быстро приходить в форму.

– Привет, – шепчу, кутаясь в одеяло. – Уходишь?

– Нет, – Вадим улыбнулся и прилег рядом. – У меня к тебе есть одно предложение.

– Какое? – остатки сна резко куда-то исчезли.

– У тебя скоро день рождения, но на эту дату у меня запланирована поездка. Поэтому, могу предложить одну маленькую авантюру. Ты, я, машина и парочка дней в моем загородном доме с огромным бассейном. Как тебе? – голубые глаза лукаво заблестели.

– Откуда ты знаешь, когда у меня день рождения? – настороженно спросила я.

– Я много чего знаю. Ты и твои друзья, вроде бы всё еще находитесь в зоне моего покровительства, помнишь?

– Значит, ты сейчас не шутишь про поездку? – признаюсь, с утра, тем более, такого раннего, я бываю дико заторможенной.

– Ничуть, – предельно серьезным тоном ответил Воронов.

– Круто! – взвизгнула я и, вскочив на ноги, как идиотка, от радости запрыгала на кровати.

Возможность побыть с Вадимом целых два дня вдали от всех, напрочь сносила мне крышу. Я и мечтать не могла о таком, уже привыкнув к нашим редким встречам.

– Угомонись, сумасшедшая девчонка, – хохотнул Воронов и дернул меня вниз.

Я свалилась и клюнула носом прямо в грудь Вадима, он так офигенно пахнет своим дорогущим одеколоном. Из-за такого аромата не трудно стать наркоманкой.

– А как же твоя работа? Охрана? Люди? – подняв голову, спросила я.

– Как-нибудь управятся без меня. Так ты согласна? – Воронов щелкнул пальцами по кончику моего носа.

– Спрашиваешь, – тычу его локтем в бок.

– Раз так, то нам лучше не медлить и выдвигаться прямо сейчас.

Когда волна дикого не совсем здорового восторга немного спала, мы уже находились в пути, а за нашей машиной тянулась небольшая колонна из трех «Мерседесов» – охрана. Они держались на расстоянии, видимо, чтобы не привлекать лишнее внимание.

Вадим разрешил мне сесть спереди и вытянуть ноги ему на колени. Я была довольна как мартовская кошка. Ощущалось, что Воронов мне доверяет чуточку больше чем раньше. Но, несмотря на всё это, глубоко в душе я понимала, что внеплановая поездка никак не связана с внезапно вспыхнувшим чувством романтики. Не тот Вадим человек. При всём моем желании, я старалась держать свои мысли на уровне действительности.

Жутко хотелось расспросить Воронова, узнать, почему мы вынуждены уехать? Всё ли в норме? Или есть о чем беспокоиться? Но помня, что я не имею права задавать вопросы по поводу дел Вадима, я только бессильно прикусила язык, уставившись в окно.

К счастью, сегодня погода была просто удивительно теплой. Солнце, чистое небо, всё такое. Наконец-то, холода отходят в мир иной. Хотя еще только март, так что снег в любой момент может нагрянуть. Я наморщилась. Не хочу снега.

– Мне доложили, что в «Корвин» приходила Милана, – вдруг совершенно спокойным голосом начал Вадим, по-хозяйски поглаживая мои коленки.