Текст книги "Жестокая любовь мажора (СИ)"
Автор книги: Маша Демина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 14 страниц)
Глава 9
Вика
– Вика, с тобой всё нормально?
Одна из моих сотрудниц – парикмахер Маша – смотрит на меня взволнованно.
– Да, нормально – выдыхаю я. – Почему ты спрашиваешь?
Обхожу зал, подмечая пыль на рабочих местах и клочки волос на инструментах... И ничего не говорю. Потому что совершенно опустошена браком, отпуском, который, слава Богу, закончился, да и всей собственной жизнью. Короче, сегодня я смирилась с тем, что полнейшая неудачница, и, наверное, не имею права учить кого-то, как надо работать.
Завтра... Всё это можно отложить и до завтра. Когда я соберу себя в кучку, внушу себе, что всё нормально, и поверю в это.
– Не знаю, – Маша пожимает плечами и закидывает ногу на ногу, развалившись в кресле. – Твои глаза кажутся странными. И от этого ты сама на себя не похожа.
Чёртовы линзы!
Руслан заставил меня их надеть, и я согласилась, чтобы не провоцировать мужа на очередную ругань. И буду терпеть всё это, пока у меня не появится возможность от него уйти.
И я не буду просить Игната или Кирилла разбираться в моих проблемах. В конце концов, под венец меня никто из них не толкал. Я сама согласилась выйти за Руслана, очаровавшись его ухаживаниями.
Дура! Какая же я дура. Не смогла разглядеть в этом человеке жестокости и эгоизма. Нет, чутьё мне, конечно, подсказывало, что с ним что-то не так, раз к своим сорока с плюсом он ни разу не был женат. Но я не прислушалась к интуиции и беспечно всучила свою жизнь какому-то больному тирану. Монстру!
– Так что с твоими глазами? – снова подаёт голос Маша.
Она хороший специалист, но совершенно невоспитанная и иногда весьма заносчивая девушка.
Встаю напротив зеркала, вглядываюсь в свои глаза, и меня мутит от того, что теперь я ещё больше на себя не похожа. От прежней Вики ничего не осталось.
Отвожу взгляд. Наклоняюсь к полке под зеркалом и провожу по ней пальцем.
– Я смотрю, у тебя перерыв... Тогда наведи чистоту на рабочем месте! Смотреть противно на весь этот бардак!
Отчитав девушку, тут же выхожу из зала.
Стало ли мне легче? Да ни черта! Но даже сломленная внутри я не покажу людям того, что меня сломали. В душе я всё ещё Вика Соколова. Она была дерзкой и неунывающей. А иногда заносчивой и чертовски эгоистичной. И я скучаю по ней...
Прохожу в маникюрный зал и там тоже устраиваю нагоняй мастеру. Потом то же самое проделываю в кабинете косметолога. За десять дней моего отсутствия все явно расслабились. Выручки упали. А сейчас, как никогда, мне нужны деньги.
В конце концов запираюсь в своём кабинете. Чтобы не расплакаться, заставляю себя злиться. Намеренно наполняю своё сердце этой злобой. К своим работникам, к мужу-тирану, ко всему окружающему миру... И к себе. На себя я тоже злюсь постоянно. Потому что Ян погиб. Потому что Ренат сел в тюрьму. Да много из-за чего, ведь я часто была виноватой и привыкла к этому.
Сморгнув слёзы, которые всё-таки наполняют глаза, сжимаю кулаки, впиваясь ногтями в ладони.
Думай, Вика! Ты должна что-нибудь придумать!
Так… Мне нужны деньги! Чтобы найти хорошего адвоката, который поможет мне уйти от Руслана. Или нанять сыщика – возможно, мне повезёт, и на Руслана найдётся какой-нибудь компромат. Тогда он не сможет шантажировать дорогими мне людьми и отпустит.
Вторая идея кажется более реальной. Но чтобы её осуществить, мне придётся попросить у Кирилла отсрочку. Я выплачиваю ему долг каждый месяц в одно и то же число. Надеюсь, он согласится немного подождать…
Рука сама тянется к телефону, и я набираю Соболева. Кир отвечает не сразу, а когда берёт трубку и бросает короткое «Да», понимаю, что он раздражён.
– И тебе привет, – говорю с обидой, которую не получается скрыть.
– У тебя что-то срочное? – уже спокойнее спрашивает Кирилл. – Я торчу в пробке и чертовски опаздываю. Ася сейчас в студии записывает песню и поручила мне совершенно плёвое дело – забрать Макса с тренировки. А я, блядь, даже с этим не могу справиться! И меня бесят эти нерасторопные идиоты! – выплёвывает с раздражением, но явно не на меня. Потом слышится надрывный звук клаксона и брань Соболева. – Вик, прости, но я сейчас вновь курить начну. Давай ты позже мне позвонишь, ладно?
– Да, хорошо… Позже.
Он отключается, а я швыряю телефон на стол. Понятно. У него своя жизнь, свои проблемы. Зачем ему мои?
Ситуация с Игнатом точно такая же. У него есть жена, маленький ребёнок и безграничная любовь к ним. Там для меня просто нет места.
Закрыв глаза, откидываюсь на спинку кресла. Позволяю себе не думать обо всём этом. К чёрту Соболева, Игната и мужа! В моей памяти всплывает улыбчивое лицо Яна, его озорные глаза. Он всегда был весельчаком. Иногда его веселье переходило границы дозволенного, и все, кроме меня, считали его чокнутым. Но сама я, видимо, тоже была чокнутой, потому что любила его и закрывала глаза на все минусы его характера. Была даже готова совершить преступление, обмануть собственного брата... Лишь бы только сбежать с Яном.
Теперь расплачиваюсь за свой эгоизм...
Дождавшись, когда салон опустеет, сама закрываю его и неторопливо иду к машине. Проверяю телефон и тут же нахожу сообщения от Руслана. Он уже ждёт меня дома.
Меня передёргивает. Желание сбежать усиливается с каждым проведённым с ним днём. Но я себя торможу, вспоминая то, что уже достаточно побегала. Мне нужно научиться бороться, а не прятаться.
Снимаю машину с сигнализации, но не тороплюсь сесть в неё. Оглядываюсь по сторонам. На улице уже стемнело. Редкие машины проезжают по шоссе, и совсем нет пешеходов. И вдруг я чувствую на себе чей-то тяжёлый взгляд. Дёрнув дверь, быстро забираюсь в машину и закрываюсь изнутри. Вставив ключ, завожу мотор. Нервно смотрю по сторонам, но никого не вижу.
У меня явно разыгралась паранойя или мания преследования. А всё после того, как по возвращении из Швейцарии я обнаружила свою сорочку, которая лежала на кровати аккуратно расправленная. Но я совершенно точно помнила, что швырнула её в порыве злости, когда одевалась. Сразу после мы покинули дом, и Руслан не поднимался в спальню.
Отъезжаю от салона и медленно еду в сторону дома. Настороженность быстро сходит на нет. О сорочке вообще лучше не думать, а то я поверю в то, что схожу с ума. Может, мне даже понравится в этом сумасшествии! Но всё же я хочу здраво мыслить. Пока ещё могу. Пока ещё не совсем сломалась...
Войдя в дом, застаю Руслана на диване с книгой в руке. Он поднимает взгляд и осматривает меня с головы до ног. Потом смотрит в глаза, явно желая убедиться в наличии линз, и вновь утыкается в книгу.
– Я уже поужинал, – бросает с недовольством. – Чертовски устал на работе. А потом устал тебя ждать.
– Прости, – цежу сквозь зубы и ретируюсь.
Иду на кухню. Открываю холодильник и грею свой ужин в микроволновке. Есть мне совсем не хочется, но я хочу побыть немного здесь, чтобы не общаться с Русланом.
Когда сажусь за стол и начинаю ковырять вилкой в тарелке, муж приходит ко мне.
– Ты помнишь, какой завтра день? – спрашивает, сев рядом.
Часто моргаю, откладывая вилку. Нет, я не помню. И судорожно пытаюсь вспомнить. Ведь он говорил мне о каком-то важном событии около месяца назад.
– Ладно, не напрягай мозги, Викуль, – хмыкает Руслан. – В конце концов, я люблю тебя не за них.
Да, ты любишь моё лицо...
Какая еда? Мой рот наполнен ядом, который стремится вылиться наружу. Но я не позволяю себе этой оплошности. Натянуто улыбаюсь и вновь беру вилку в руку.
– Ты прав, я не помню. Так какой завтра день?
– День рождения моей клиники. Пять лет как-никак. И по этому случаю состоится банкет в одном очень дорогом ресторане. Среди гостей будут мои клиенты и потенциальные клиенты. Так что не вздумай вести себя как идиотка! Лучше вообще помалкивай. И улыбайся!
Руслан проводит пальцами по моему лицу. А я сдерживаю желание воткнуть вилку в его руку.
– Ты не представляешь, насколько красивая, когда молчишь и улыбаешься.
Муж встаёт, целует меня в лоб и выходит из кухни. А я с ненавистью смотрю ему вслед. Потом хватаю тарелку и иду к мусорке. Отправляю ужин в ведро и швыряю тарелку с вилкой в раковину.
Хочется орать в голос от злости и безысходности, но я, стиснув зубы, убегаю на второй этаж и скрываюсь в спальне. Мне необходима хотя бы небольшая психологическая передышка... И у меня есть немного времени, прежде чем Руслан тоже придёт в нашу спальню и ляжет в нашу кровать...
Глава 10
Колесников
К ресторану я прибываю с небольшим опозданием. У входа в банкетный зал стоят девушка-хостес и два охранника. Один из них сразу выставляет руку, преграждая мне путь. Хостес держит в руках планшет. Бросив на меня быстрый взгляд, дежурно улыбается:
– Ваша фамилия?
Только собираюсь открыть рот, чтобы представиться, уповая на то, что заместительница Куприна внесла меня в списки, как она собственной персоной появляется за спинами охранников и отдаёт распоряжение:
– Всё в порядке, пропустите его.
Те расступаются в разные стороны. Одёрнув полы пиджака и вскинув подбородок, подставляю даме согнутую в локте руку, и мы вместе проходим в зал.
– Я не внесла Вас в список, – робко признаётся она. – Списки согласовывались уже давно, и Руслан Альбертович не стал бы вносить изменения перед самим банкетом. К тому же он был крайне занят по возвращению из отпуска.
– Это уже неважно, Вы же встретили меня, – отвечаю я с благодарностью.
Мы подходим к одному из столов. Отодвигаю для неё стул, сам сажусь напротив. Столы выглядят так, словно хозяин этого вечера страшный скупердяй. Бедноватая закуска, бюджетный алкоголь... Невольно поморщившись, вновь смотрю на спутницу.
Я не помню её имени, да и не хочу вспоминать, если честно. Свою часть работы она уже выполнила, и теперь не должна путаться под ногами. Мне нужно поговорить с Куприным с глазу на глаз. Выяснить, что он из себя представляет. Возможно, понять, как они познакомились с Соболевым.
Это, кстати, очень странно. Ведь Соболев терпеть не может таких пижонов... Во всяком случае, так было раньше.
Но самая главная цель моего пребывания здесь – это... Хоть даже от себя это старательно скрываю, но я всё-таки пришёл из-за жены Куприна. Словно какая-то невидимая сила подталкивает меня внимательно рассмотреть её.
Оглядываюсь по сторонам и вижу, наконец, Куприна среди гостей. Его жена стоит рядом и вроде бы улыбается. Но мне кажется, что её улыбка застывшая и какая-то неживая.
– Сейчас Руслан Альбертович выступит с речью перед гостями, – говорит его зам, проследив мой взгляд. – И сразу после этого Вы сможете его перехватить.
– Так и сделаю, – улыбнувшись, встаю из-за стола. – Спасибо, кстати, – подмигиваю ей.
– Ещё увидимся, – говорит она, не скрывая жирного намёка на характер этой встречи.
Кивнув, отхожу от столика и позволяю себе скептически фыркнуть. Нет уж, мы вряд ли встретимся...
Смешавшись с толпой, приближаюсь к Куприну. Встаю буквально в двух метрах от него и его жены, безмолвно наблюдая за этой парой.
Сейчас я отчётливо вижу её лицо. Оно, безусловно, красивое и даже очень. Соблазнительные губы, мягкие линии скул и подбородка, миниатюрный носик, немного вздёрнутые бровки. И зелёные глаза. Они кажутся какими-то чужеродными. Ей бы больше пошёл голубой цвет глаз... Ну или я просто любил голубые глаза Вики.
Жена Куприна практически всё время молчит. Вообще, кажется, что она находится далеко отсюда. Муж на неё даже не смотрит. Она словно бесплатное приложение к нему на этом празднике жизни.
Куприн идёт в центр зала, все усаживаются за столики, и я наблюдаю, как его жена тоже занимает один из столов. Сейчас она ко мне вполоборота. Её тёмные волосы локонами струятся по плечам. Сексуальный вырез платья немного оголяет прямую напряжённую спину.
Этой девушке явно некомфортно здесь. Но это ведь не моё дело, правда?
Ну кто она мне? Кто она вообще такая?
Выглядит как фарфоровая кукла. Наверняка глупа как пробка. И скучная... Такие, как она, ни о чём, кроме как о цвете помады или туфель, не думают. И, блядь, хорош на неё пялиться!
Заставляю себя отвернуться и смотрю на Куприна. Он монотонным голосом благодарит всех за то, что приняли его приглашение. Выказывает гордость за то, что смог приложить руку к их красоте... и бла-бла-бла...
Я не слушаю. Мой взгляд вновь возвращается к Вике. Твою мать, тоже Вика! Блуждая взглядом вокруг, она комкает в руках салфетку и явно не слушает своего мужа. Он в этот момент озвучивает какую-то нелепую шутку о том, что благодарит Бога за существование пластической хирургии. Вика как-то бесцветно смеётся, прикрыв рот ладонью. При этом её глаза остаются неподвижными.
Ну вот я здесь! Смотрю на неё... И что дальше? Эта девушка и близко не моя Вика. Пиздец... На что я рассчитывал? Что в незнакомых чертах смогу отыскать какое-то сходство с той, кого люблю? Что смогу забыть Вику и увлечься... вот этой?
Отвернувшись, морщусь от собственных мыслей.
Когда Куприн заканчивает своё выступление, иду ему навстречу. Он двигается к своему столику, но встретившись со мной взглядом, резко останавливается.
– Добрый вечер, – протягиваю ему руку.
– Добрый, – он отвечает слабым рукопожатием.
Блядь... Выглядит как пижон, говорит как пижон, а руку жмёт как девчонка! Стрёмный мужик, если честно.
– Я могу отнять у Вас пару минут? – изображаю учтивость, которая даётся с большим трудом.
– Да, пожалуй, – соглашается он, хоть и нехотя, и направляется в противоположном направлении от своего стола, а останавливается лишь возле охраны.
Хм... Неужели решил меня выставить?
– Слушаю, – деловито скрещивает руки на груди.
Меня веселит и его поза, и его убеждённость в собственной важности. Вашу мать...
– Я хотел бы проинвестировать в Вашу клинику, – начинаю было, но Куприн прерывает меня.
– Я знаю, кто ты такой, поэтому давай без этого цирка, – отрезает он надменно.
Что ж... Тоже сложив руки на груди, растягиваю на губах лучезарную улыбку. Однако мой взгляд наверняка становится недобрым.
– Ну и кто я такой? – подражаю его надменному тону.
– Кирилл рассказал мне о своём когда-то «погибшем» друге, – растягивая слова, говорит Куприн. – И что ты бегаешь по городу в поисках своей «погибшей» подружки. Но мне непонятно, зачем припёрся ко мне.
Сказать ему, что меня беспокоит его жена, я, безусловно, могу. Вот только не хочу, чтобы она меня беспокоила.
– Мы с Кириллом давно не виделись, – продолжаю исполнять свою роль. – Он просто не знает о моём роде деятельности.
– Инвестиции? – Куприн вскидывает одну бровь. – Что ж, ладно, будем считать, что я тебе верю. Но у меня уже есть инвесторы, так что, я не нуждаюсь.
Он кивает охране, и один сразу возникает за моей спиной. Блядь, как-то унизительно, что меня вот так просто выставят вон!
– Ты прекрасно осведомлён о моей жизни, – протянув руку, поправляю Куприну галстук, отчего он вздрагивает. – Но не думаю, что об этом тебе разболтал Кирилл. Чтоб ты знал, Соболев никогда не был треплом.
Резко дёргаю за галстук, и хирург почти падает на меня. Охранник за спиной пытается меня оттащить, но я буквально врастаю ногами в пол.
– А теперь ты возбудил во мне любопытство, долбаный ты мудак, – шиплю в лицо Куприну и практически душу его галстуком. – И я выясню, откуда ты знаешь обо мне и моей девушке!
Резко отпустив ткань, выпутываюсь из захвата охранника и выхожу из зала.
Блядь! Я чертовски зол. Хочется вернуться и придушить этого хирурга прямо на глазах его молоденькой куклы-жены. Раз она связалась с таким мудаком, значит, и правда, мозгов нет. Кукла. Просто кукла!
Вылетаю из ресторана и тут же в кого-то врезаюсь. Почти сбиваю этого кого-то с ног, но в последний момент не даю упасть, обхватив за талию. На меня смотрят большие зелёные глаза. В них застыл ужас. Пухлые губы начинают дрожать.
Похоже, она боится меня, потому что видела нашу стычку со своим мужем.
Резко отпускаю жену Куприна и бросаю с ехидством:
– Да ладно, не реви. Женщин, детей и ущербных я не трогаю. Ты, кстати, третий вариант. Потому что нельзя называть женщиной такую куклу, как ты.
Я зря сюда пришёл. Или не зря... Потому что теперь у меня есть ещё один весомый повод остаться.
Этот Куприн кажется задницей с огромным количеством скелетов в шкафу. Ну или Соболев действительно сука и болтает обо мне налево и направо. Но он не стал бы говорить о том, что было четыре года назад. Поэтому Куприн однозначно подозрительная задница. И я останусь, чтобы раскусить его.
Сев в машину, громко шарахаю дверцей. Бросаю взгляд на вход в ресторан и охереваю... Жена Куприна, застыв на месте, не сводит с меня широко распахнутых глаз. Видимо, парализовало от страха, вашу мать.
Завожу мотор, вдавливаю педаль газа в пол и срываюсь с места. Моё сердце всё-таки наполняется ненавистью. Но видит Бог, я этого не хотел...
Глава 11
Вика
Я схожу с ума...
Совершенно точно мой рассудок решил подшутить надо мной, подсовывая образ человека, который давно похоронен. Или это не образ? И этот человек действительно стоит передо мной, придерживая за талию?
Мои губы дрожат. Впиваюсь взглядом в лицо, которое я никогда не забуду. У меня кружится голова. Ноги становятся ватными и почти не слушаются. Глаза готовы наполниться слезами.
Ян... Ян, которого я оставила в горящем доме. Мой Ян! Мой живой Ян!
Он резко отшатывается и с ехидством выплёвывает:
– Да ладно, не реви. Женщин, детей и ущербных я не трогаю. Ты, кстати, третий вариант. Потому что нельзя называть женщиной такую куклу, как ты.
Мои губы дрожат ещё сильнее, и начинают стучать зубы. И если секунду назад я могла допустить мысль, что этот человек просто похож на Яна Колесникова, то теперь я точно знаю, что это именно он!
Это его голос. И тон, каким он произнёс эти обидные слова, тоже его.
Слёзы душат меня. И не потому, что он просто отворачивается и уходит, не взглянув ещё раз в мою сторону. А потому, что даже если бы взглянул, в моём лице он никогда не увидел бы МЕНЯ!
Его Вики больше нет. Даже в моей душе от неё мало что осталось.
Ян садится в машину. Всё же бросает взгляд в мою сторону – и недовольно качает головой. Мне нестерпимо хочется до него дотронуться. Убедиться, что он настоящий, а не привиделся в самые паршивые времена моей жизни.
Но он стремительно уезжает, и его машина быстро исчезает из вида, смешавшись с другими авто.
Рыдание всё-таки вырывается наружу. Сердце стучит как отбойный молоток, норовя сломать мне рёбра. Глаза наполняются жгучими слезами. Обняв себя за плечи, продолжаю стоять на месте и смотреть в ту сторону, куда он уехал. Словно Ян может вернуться. Но он, конечно, не возвращается...
Не знаю, сколько проходит времени, прежде чем я решаюсь вернуться обратно в ресторан. Мне нужно сходить в уборную и поправить макияж. Руслан наверняка будет задавать вопросы о том, где я была и почему так выгляжу.
Кажется, Ян назвал меня ущербной. Что ж... Он прав. Мои губы сами по себе растягиваются в улыбке. Сейчас меня веселит то, что он сказал. Так хлёстко высказаться может только Колесников. Боже, как же я скучала по нему!
И если он не погиб в том доме, то где был эти четыре года? Почему не нашёл меня? И знают ли остальные, что он жив?
Миллионы вопросов – и все без ответов. Улыбка сползает с моего лица, и я возвращаюсь в суровую реальность. Мне наверняка не получить ответы на эти вопросы. Потому что нас с Яном больше ничего не связывает. Теперь я для него незнакомка. А он для меня – незнакомец. По всей видимости, преуспевающий.
Когда шок отступает, я вспоминаю и его дорогой костюм, и шикарную машину. Да, его лицо осталось прежним, но этот Ян Колесников держался слишком самоуверенно для обычного парня, каким был раньше.
Похоже, мы оба изменились за минувшие годы...
Поправив макияж, возвращаюсь в зал и тут же сталкиваюсь с Русланом. Он машет охраннику и бросает:
– Отбой. Я её нашёл.
Схватив меня за локоть, стремительно оттаскивает в сторону подальше от чужих глаз.
– Какого чёрта, Вик? Где ты была? Мы весь ресторан перевернули!
– Я... Я была в туалете, – с запинкой отвечаю, пытаясь выдернуть свой локоть из его жёстких пальцев. – Мне больно! Ай! Ты делаешь мне больно! Отпусти!
Повышаю голос, чтобы привлечь хоть чьё-то внимание. Кажется, Руслан это понимает и, резко отпустив локоть, обхватывает ладонями моё лицо. Претенциозно заглядывает в глаза.
– Ты плакала? Что-то случилось?
В его голосе нет заботы. Это, скорее, похоже на допрос.
– Нет, я не плакала. В туалете кто-то покурил, и мои глаза, должно быть, покраснели от дыма.
Руслан отстраняется. Явно мне не верит, но у него нет времени на допрос с пристрастием. Желваки на его скулах ходят ходуном, и он всё время теребит галстук, словно пытается его ослабить. Теперь и мне начинает казаться, что что-то случилось.
– У меня гости, Вик. И обязанности перед ними! – выплёвывает муж с недовольством. – А ты опять ведёшь себя как избалованная дрянь, считая, что можешь вот так просто взять и уйти. Нет, не можешь! Но до тебя, похоже, никак это не доходит!
Он берёт меня за руку, насильно переплетает наши пальцы и ведёт обратно в зал. С фальшивой лучезарностью всем улыбается, продолжая нервно теребить свой галстук.
Опустив взгляд в пол, я вяло перебираю ногами, позволяя собой распоряжаться. Сил бороться просто нет! Я опустошена и всё ещё шокирована появлением Яна. Пытаюсь осознать это до конца и перестать удивляться, что он жив. Ведь формально и я умерла четыре года назад. Однако моё сердце всё ещё бьётся. И сейчас в нём начинает разгораться маленький огонёк надежды. Я пытаюсь потушить этот слабый огонь. Растоптать его ногами, залить слезами... Но это невозможно, потому что глубоко внутри я чувствую, что теперь у меня есть шанс на счастье.
В своей жизни я любила лишь раз. Думала, что моя любовь сгорела в том доме. Но судьба распорядилась иначе. Моя любовь жива. И я тоже снова буду жива, когда верну Яна. Только нужно, чтобы он вновь меня полюбил. Незнакомку с чужим лицом и знакомым именем Вика. Возможно ли это?
К тому времени, как возвращаемся домой, я уже с трудом могу смотреть на Руслана. Во-первых, от него штормит заносчивостью. Ещё бы! Столько людей восхваляли его золотые руки этим вечером. А во-вторых, все мои мысли занимает лишь Ян, поэтому лицо мужа кажется мне совершенно чужим.
Выйдя из машины, быстро иду в дом и поднимаюсь в спальню. Скинув туфли и одежду, беру домашний халатик и ухожу в ванную. Запираюсь, не колеблясь. Не хочу, чтобы Руслан врывался ко мне. Мечтаю лишь смыть макияж, принять душ и лечь в постель, чтобы сразу забыться сном.
Мозг требует перезагрузки, потому что я всё ещё потрясена от внезапного появления воскресшего Яна. И всё-таки улыбаюсь, думая о нём. Давно не чувствовала такой лёгкости в душе и теле.
Постояв немного под тугими струями воды, выключаю воду и обтираюсь полотенцем. Надеваю халат и тщательно сушу волосы перед зеркалом. Как только берусь за расчёску, слышу настойчивый стук в дверь. Нехотя открываю.
В ванную заходит Руслан. Галстук на нём отсутствует. Несколько верхних пуговиц и манжеты на рубашке расстёгнуты. А в руке он держит бокал с янтарной жидкостью – должно быть, виски. Это худшее, что могло случиться...
Руслан не пил спиртное на банкете, и я надеялась, что не будет пить и сейчас. Трезвым муж ведёт себя намного сдержаннее. Выпивает он достаточно редко. Но когда это случилось в последний раз, Руслан ударил меня затылком об стену. Воспоминания фантомно причиняют боль, и я неосознанно тру затылок, отступая к зеркалу.
– Не забудь намазать лицо кремом, – приказным тоном бросает Руслан, поставив бокал на край раковины. Сам встаёт со мной рядом, снимает часы с запястья и включает воду. – И всё же, где ты была, Вик? – спрашивает, набирая воду в ладони.
Я продолжаю расчёсывать волосы, стараясь выглядеть невозмутимо.
– Когда? – делаю вид, что не понимаю, о чём идёт речь.
– Когда я искал тебя, – нарочито спокойно говорит Руслан и плещет в лицо водой. Умывается, берёт в руки полотенце, вытирается и ни на секунду не сводит с меня глаз.
– Я же говорила... Ходила в туалет...
– Тебя не было тридцать минут, – замечает он скептически. – Ты ничего не хочешь мне рассказать? Прямо сейчас? Сама?
Слегка нахмурив брови, я откладываю расчёску и внимательно смотрю на мужа. Вряд ли он знает о том, кто такой Ян Колесников. И откуда ему знать, что сегодня я увидела его живого? Тогда что же имеет в виду Руслан?
– Я, и правда, не понимаю, в чём должна признаться.
Вновь повернувшись к зеркалу, вынимаю из глаз линзы и убираю их в контейнеры. Часто моргаю, ощущая, наконец, хоть какую-то свободу. С тоской смотрю на свои глаза, жалея, что завтра мне вновь придётся надеть линзы.
Мой муж явно сошёл с ума, но я перестала анализировать его сумасшествие. Он просто псих, и всё. Без пояснений. Бывают же такие люди, верно?
Взять хотя бы моего отца. Он не любил свою жену, она была лишь красивым приложением к его статусу крутого бизнесмена. Он и детей своих не любил. Игнат был у него на побегушках. А мне была уготована роль быть частью удачной сделки. Интересно, он хотя бы плакал, когда узнал, что я погибла? Ну хоть немного! Хотя бы на публике выказывал скорбь по единственной дочери? Наверняка нет!
Но я уже давно перестала думать о семье, которой у меня не было.
– О чём ты думаешь, Вик?
В сумбуре собственных мыслей забываю наблюдать за Русланом, а он уже успел обойти меня и встать за спиной. И, оперевшись ладонями на край раковины, запер меня в капкане собственных рук.
– Иногда я смотрю на тебя, и мне очень хочется залезть к тебе в голову. Потому что точно знаю, что ты не такая безропотная, какой пытаешься казаться.
Всё это он шепчет мне в волосы. Горький запах алкоголя окутывает меня, и я тут же смотрю на бокал мужа. Он пуст.
– Ты ударил меня, – говорю совершенно безэмоционально. – Запер в комнате. Насильно увёз в Швейцарию. Дела в салоне пошли хуже за время моего отсутствия. Я злюсь, Руслан... Но опасаюсь показывать свою злость. Потому что боюсь насилия.
Его ладони ложатся на мои плечи. Пальцы начинают массировать их. Я настороженно смотрю на мужа через зеркало, не понимая, что у него на уме. Вытягиваюсь в струнку и даже дышу через раз.
– Я жалею, что ударил тебя, Вик, – говорит он вроде бы с искренним сожалением. – Но и ты должна сожалеть о том, что выставила меня в неправильном свете перед клиентами. Теперь ты понимаешь, какого́ это, когда твой бизнес терпит убытки из-за поступков других людей. Ты своим поведением лишила нашу семью хорошего заработка. Заставила сомневаться в моей репутации, что тоже повлекло свои последствия. Я – увёз тебя в Швейцарию, лишив выбора. Думаю, тебе не понравилось, верно?
Да, мне, чёрт возьми, не нравится! Не нравится, что я не могу развестись с ним! И даже не могу заикнуться о разводе. Особенно сейчас...
– Я поняла, Руслан, – отзываюсь ровным голосом. – Надеюсь, сегодня я вела себя должным образом?
– Нет, – выплёвывает он. – Я бегал и искал тебя тридцать минут. И всё ещё хочу знать, где ты была. Потому что знаю – ты врёшь!
– Плакала! – восклицаю с отчаянием. Пытаюсь повернуться к Руслану лицом, отстраниться от него.
– Это я увидел, – кивает Руслан. – Почему ты плакала?
Вырваться и отстраниться не получается, потому что он пахом прижимает меня к раковине и ладонями удерживает за плечи.
– Потому что... – кусаю губы в попытке подобрать слова. – Потому что несчастна... Несчастна с тобой.
Эмоции всё-таки берут верх, и я не контролирую то, что говорю. Когда до меня доходит, что я только что сказала, в панике смотрю на отражение мужа в зеркале. Его взгляд становится тяжёлым. Губы сжимаются в тонкую линию.
– Бабы такие дуры! – фыркает Руслан пренебрежительно. – У тебя же всё есть, Вик! Для счастья так уж точно. Посмотри на своё лицо!
Он хватает меня за скулы и приближает моё лицо к зеркалу. Мне приходится практически лечь на раковину.
– Ну, смотри! Что ты видишь?! – орёт он мне в ухо.
– Незнакомку, – выдавливаю я, глотая слёзы.
– Чёрт, Вик... Почему ты не сказала мне?
В его тоне вдруг слышится сожаление. Отпустив моё лицо, Руслан разворачивает меня и заключает в объятья.
Сейчас он мне кажется ещё более чокнутым, чем раньше. Я боюсь даже вздохнуть лишний раз, чтобы не вызвать в муже новый приступ агрессии. Молчаливо позволяю себя обнимать, давясь слезами.
– Я дам тебе книгу, – тихо шепчет Руслан. – Она поможет тебе принять себя. Новую себя. Это просто депрессия, Вик. Так бывает после операции. Очень скоро ты будешь в порядке и вновь научишься улыбаться.
Да, наверное, научусь. Только вряд ли моя улыбка будет подарена тебе...
