Текст книги "Жизнь мага. Алистер Кроули"

Автор книги: Мартин Бут

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 39 страниц)

ГЛАВА 13
Появление Мэри, уход Виктора и «парижские занятия»

Подготовив к печати мартовское издание «Равноденствия», Кроули решил, что ему пора уединиться для занятий магией. Поэтому в начале лета 1911 года он и Лейла Уаддел поселились в одном из домов Монтиньи-сюр-Луэн на краю леса Фонтенбло. Обосновавшись здесь, Кроули обнаружил, что к нему вернулась его литературная муза, из-под его пера за короткое время вышло огромное количество произведений. В числе прочего он написал рассказы «На той стороне залива», «Дровосек» и «Его тайный, несколько стихотворений (среди них – стихотворение в честь дня рождения Лейлы, которая утверждала, что 10 августа ей исполняется двадцать шесть, тогда как на самом деле ей должно было исполниться тридцать один) и две пьесы, одна из которых называлась «Вампиры», а вторая представляла собой комедию под названием «Мортаделло, или Ангел Венеции». Некоторые из этих произведений были напечатаны самими издателями, и Кроули не финансировал их.

Однако не всё, что он писал, относилось к художественной литературе. За это, как он выразился, «поразительное лето» он написал девятнадцать книг магического или мистического характера, многие из которых были напечатаны в «Равноденствии», в том числе рассказ о том, как была написана «Книга Закона».

Но каким бы плодотворным ни было это лето, осени предстояло принести ему новое открытие. Это была его следующая Алая Женщина.

С их знакомством связана целая история. В Париже Кроули встретил Нину Оливье, чьим тогдашним любовником (как описал его Кроули) был «неприятный, бледный и лицемерный» пианист Энер Скен, который аккомпанировал Айседоре Дункан во время исполнения её «свободных» танцев. Вернувшись в Лондон 11 октября, Кроули обедал с пианистом в «Савое», после чего они отправились на один из знаменитых экзотических вечеров Дункан. Среди присутствующих была подруга Дункан, прелестная темноволосая женщина по имени Мэри д'Эсте Стеджес.

Как обычно, Кроули был сражён ею. Он писал: «Эта дама, представляющая собой великолепный образец смешения ирландской и итальянской крови, обладала мощнейшей индивидуальностью и необычайной притягательностью, которые мгновенно меня привлекли. Я забыл обо1 всём. Я сел на пол, как китайский бог, и между нами потекли невидимые токи». Несмотря на её магнетизм, благодаря которому мужчины всегда слетались к ней как мухи на сахар, она была не вполне тем, чем казалась. Её девичья фамилия была Демпси, и родилась она в Квебеке в 1871 году, но после безвременной смерти её отца обедневшая семья переехала в Чикаго. В двадцать шесть лет Мэри вышла замуж за Эдмунда Видена, от которого родила сына Престона. Этот брак длился недолго, в 1901 году она переехала в Париж и подружилась с Айседорой Дункан. Потом она вышла замуж за чикагского биржевого маклера Соломона Стеджеса, который усыновил её ребёнка и превратил её в богатую женщину. Романтичная, кокетливая и ветреная Мэри пользовалась своим богатством, чтобы путешествовать, и сменила имя, добавив к нему д'Эсте и утверждая, что имеет итальянское происхождение и что д'Эсте является итальянским вариантом её девичьей фамилии. Она развелась со Стеджесом и основала в Париже парфюмерную компанию, которая существовала под именем «Maison d'Este» до тех пор, пока члены настоящей (и очень знатной) итальянской семьи д'Эсте не начали угрожать, что подадут на неё в суд. После этого она сменила фамилию на Дэсти. Её сын Престон Стеджес, которого Кроули называл «обделённым богом деревенщиной», стал впоследствии кинорежиссёром-оскароносцем. Его собственное мнение о Кроули выглядит несколько более обоснованным.

Одна из особенностей мистера Кроули [вспоминал Стеджес], которая казалась мне особенно омерзительной, заключалась в его причёске, неприятной разновидности того тошнотворного стиля, который был несколько лет назад столь популярен среди молодёжи и известен под названием «Ирокез». Как у молодого Юла Бриннера, череп мистера Кроули был полностью обрит, за исключением одного маленького прямоугольного островка волос на самой середине его черепа. По этому газону или лужайке он прогуливался своими пальцами, как будто это были собаки, выведенные на улицу помочиться. [Оглядываясь назад, Престон заявлял: ] Читая о некоторых из его последующих деяний, я понимаю, что моей матери и мне повезло, что мы остались в живых. Если бы я был немного постарше, неизвестно, остался ли бы в живых он сам.

Во времена знакомства с Кроули ему было тринадцать. В конце октября Кроули вернулся в Париж, пришёл в квартиру к Мэри, подхватил её, по его собственному выражению, и они вместе поехали в Швейцарию кататься на коньках. Поселившись в отеле «Националь» в Цюрихе, они стали проводить время, наслаждаясь алкоголем, сексом и наркотиками так, что 21 ноября Мэри пришла в состояние безумия. В течение какого-то времени она кричала и бредила, у неё были галлюцинации, однако через час Кроули начал замечать в её видениях, возникших вследствие употребления ангалониума, какой-то смысл. Поскольку она не имела совсем никакого представления о магии, он расценил её поведение как сигнал о том, что через неё дух пытается установить с ним контакт. Когда она произнесла слово «Пердурабо», которого не могла знать, Кроули был убеждён или, говоря точнее, убедил себя, что Мэри – его новая Алая Женщина. Лейла, по-прежнему присутствовавшая в его жизни и в мыслях, была творческим и тонко чувствующим человеком, но Мэри обладала способностями к ясновидению. Их отношения развивались по обычной для Кроули схеме. Физическое влечение переросло в сексуальную связь, которая затем приобрела магическую окраску.

На следующий день они переехали в Сент-Мориц, в отель «Палас». Здесь Кроули получил ещё одно свидетельство тому, что Мэри является его новым партнёром j в магических делах. Распаковывая её чемодан, Кроули с изумлением увидел, что у неё имеется такая же голубая мантия, как и та, которую он купил для Роуз перед их путешествием к пирамидам. Это, как он был убеждён, доказывало, что Тайные Учителя предназначили Мэри стать его новой Алой Женщиной.

Вечером 28 ноября Кроули переставил мебель в гостиной их гостиничного номера, превратив комнату в храм, достал свои магические принадлежности, которые всегда сопровождал и его в пути, в том числе крест, украшенный топазом, и волшебную палочку из чёрного дерева со звездой из сапфира, напоил Мэри допьяна, накачал её наркотиками и долго занимался с ней сексом, чтобы после всего этого она стала более восприимчивой к астральным видениям. Ровно в одиннадцать часов явился один из Тайных Учителей по имени Аб-ул-Диз.

В период с 4 по 13 декабря вся эта процедура была повторена четырежды. К этому времени Мэри уже устала от наркотиков и манипуляций, необходимых для достижения состояния восприимчивости. Несколько раз, как отмечал Кроули в своём магическом дневнике, она умоляла, чтобы её отпустили домой, и говорила, что не хочет продолжать. Но Кроули был неумолим. О магической оргии 11 декабря он писал, что во время неё Мэри была возбуждена «выпитой ею половиной бутылки „Поммери" 1904 года в сочетании с Эросом». В сноске он добавляет: «Перед оргией и чтением заклинаний [Мэри] лежала пьяная на диване; Одиннадцать [волхвы] пришли к ней и принесли мистические дары: один принёс знание, другой – силу, третий – мудрость и так далее, сказав, что всё это понадобится для Дела. Они скрепили своё приношение basiculo ad cunnum», что означает «поцелуй во влагалище».

Мэри не была хорошей ясновидящей. Она нередко разочаровывала Кроули и даже приводила его в бешенство, но он не имел права останавливаться на полпути. Аб-ул-Диз через Мэри дал Кроули указание написать новую магическую книгу, которая должна быть создана в Италии. Кроме того, он дал Мэри магическое имя Виракам.

Как всегда послушный Тайным Учителям, Кроули повёз Мэри на юг и принялся искать по всей Италии место, где можно было бы исполнить приказ Аб-ул-Диза. Таким местом оказалась частично отреставрированная вилла под названием вилла Кальдараццо, расположенная в Посилипо, неподалёку от Неаполя. Стоящая вдали от больших дорог, она представляла собой именно то, что требовалось Кроули (или Аб-ул-Дизу). Они сняли эту виллу и послали за Престоном во французскую школу-интернат, чтобы мальчик провёл рождественские каникулы вместе с ними. Став взрослым, Престон вспоминал виллу без удовольствия. «Помимо своих сверхъестественных качеств, – язвительно писал он, – она обладала малым количеством достоинств. Там было холодно и сыро, лишь несколько окон закрывались как следует, до виллы было трудно добраться, а водопроводные трубы протекали».

Кроули быстро превратил главную комнату виллы в храм и принялся за работу, диктуя Мэри своё очередное магическое произведение. Кроме того, он учил её тому, что в его терминологии называлось «автоматической бдительностью». Это означало, что Мэри должна была следить за тем, чтобы никогда не использовать определённые слова и выражения. Каждый раз, когда Мэри теряла бдительность, Кроули звал её сына, «торжественно извлекал из своей мантии открытый перочинный нож, поднимал руку так, что просторный рукав его мантии падал, обнажая предплечье, а затем при помощи перочинного ножа отрезал маленький кусочек кожи под лесенкой таких же надрезов, уже запечатленных на его предплечье, надрез за надрезом, в честь каждого раза, когда Мать допускала такую же оплошность».

Скоро Мэри устала от исполнения функции магического секретаря при Кроули. Между нею и Кроули постоянно происходили ссоры, и она уехала в Париж, забрав с собой сына. Он последовал за ними, они помирились и вместе вернулись в Лондон. Однако взаимное притяжение между ними исчезло, хотя Мэри продолжала в течение некоторого времени помогать Кроули в его работе в А.˙.А.˙.: мартовское издание «Равноденствия» за 1912 год вышло под редакцией Мэри и Нойбурга. Вскоре после возвращения в Лондон Мэри вышла замуж за турка, которого звали Вели Бей, и Кроули освободился от своей второй Алой Женщины, которая, как он признавал позднее, возможно, была не вполне достойна возложенной на неё ответственности. Вскоре этот брак распался. Турок, который открыто ненавидел её сына и ревновал к нему, бил Мэри, а затем бросил её. Она вновь присоединилась к свите Айседоры Дункан и умерла в 1931 году в Нью-Йорке от лейкемии. Это Мэри подарила Дункан тот шарф, который зацепился за колесо открытого автомобиля, в котором ехала танцовщица, в результате чего она и погибла, поскольку голова её резко дёрнулась назад и шейные позвонки переломились.

Магическое произведение, которое Кроули диктовал Мэри, должно было стать частью одной из книг, благодаря которым он приобрёл – и сохранил – известность в магических кругах. Эта книга называлась «Liber IV» («Книга четвёртая»). Первая и вторая её части вышли в 1912-м и 1913-м и стоили четыре четырёхпенсовика и четыре шестипенсовика соответственно. Во второй части была фотография, изображающая молодого и бородатого Кроули, сидящего в море в обнажённом виде, и подписанная по-гречески «Приветтебе, о Спаситель Мира». Третья часть книги была продиктована Лейле Уаддел весной 1912 года, но в течение последующих десяти лет Кроули постоянно редактировал и перерабатывал её, так что в окончательном виде она была напечатана лишь в 1929 году. В наши дни она известна, как правило, под названием «Теоретическая и практическая магия [магика]». Четвёртая часть, вышедшая в 1936 году, включала в себя «Книгу Закона» в сопровождении автобиографического предисловия и короткого комментария. Все эти произведения выходили в разнообразных видах в течение многих лет, но только после смерти Кроули были собраны в один том. Озаглавленная словом «Магика», эта книга была и остаётся одним из основных столпов магической науки.

Именно в этих книгах Кроули впервые добавил «к» к слову «magical» (магический), что впоследствии делал всегда до самой своей смерти. Целью этого добавления было отделить его магию от магии фокусников и эстрадных артистов, но было у него и эзотерическое значение. Буква «к» была первой буквой в слове kteis, что по-гречески означает «влагалище». Через призму магики Кроули видел человеческое сознание как божественное, а самого себя – возведённым в ранг мага. «Мой уровень как мага, – писал он, – моя миссия как Логоса Вечности, как Пророка, избранного, чтобы проповедовать Закон, который будет определять судьбы этой планеты в течение целой эпохи, в известном смысле выделяют меня, причисляют меня к группе, в которую за всю человеческую историю, кроме меня, вошли только семеро». Среди этих семерых своих собратьев, с которыми Кроули себя объединял, были пророк Мухаммед, Моисей и Лао-цзы, основатель даоизма.

Когда Мэри перестала играть активную магическую роль в его жизни, Кроули в течение первой половины 1912 года жил то в Париже, то в Лондоне, занимаясь написанием «Книги лжи», которую он задумал как изложение содержания своего собственного сознания. В некоторых местах она написана с юмором, в других – может считаться предвестником авангардной поэзии 1960-х. Один из разделов книги, включённый в первый выпуск журнала «Равноденствие», состоял только из восклицательного знака, другой – только из вопросительного: они были озаглавлены соответственно «Солдат» и «Горбун». Кроме того, Кроули написал рассказ под названием «Завещание Магдалены Блэр», основанный на идее, которую задолго до этого подал ему Аллан Беннет. Однако эта писательская деятельность имела для него второстепенное значение. По-настоящему мысли Кроули занимала организация, которая называлась по-разному: Орденом

Восточных Тамплиеров, Орденом Восточного Храма, Орденом Тамплиеров Востока или Ordo Templi Orientis. В виде сокращения она была (и остаётся) известной как ОТО.

Кроули заинтересовался ОТО после появления Мазер-са на слушании дела, возбуждённого на основании иска, поданного The Looking Glass. Во время своего выступления Мазере заявил, что является главой Ордена Розенкрейцеров к большому сожалению для тех, кто считает таковыми себя. То есть на самом деле Кроули знал об ОТО, но не проявлял к этой организации большого любопытства. Тем не менее, поскольку Кроули был известен как соперник Мазерса, с ним пытались связаться разнообразные сочувствующие ему оккультисты и масоны, на которых у него, как правило, не хватало времени. Он утверждал, что со времён своего посвящения, имевшего место в Мексике, является масоном шотландского обряда, но в целом пренебрежительно относился к масонству, говоря, что оно представляет собой «или самодовольное притворство, шутовство и оправдание пьяному хулиганству, или мрачную ассоциацию для плетения политических интриг и мошенничества в коммерческих делах». Теперь они начали писать ему, выказывая, по словам Кроули, такое уважение к его способностям, что в какой-то момент «стало подразумеваться, будто я знаю больше секретных символов, заклинаний, волшебных слов и магических формул, чем я мог бы выучить, будь у меня двенадцать жизней, а не одна. Даже слон не выдержал бы под тяжестью таких знаков отличия, какими меня наделили».

Вся эта лесть вновь пробудила в Кроули интерес к масонству, и он написал гроссмейстеру масонской ложи в Лондон, с тем чтобы прояснить свою позицию в отношении этой организации. 17 декабря 1904 года, как утверждал Кроули, он прошёл обряд посвящения в качестве мастера англосаксонской ложи 343 (ныне имеющей номер 103), входящей в состав французского масонского общества в Париже. Теперь он желал узнать, значит ли это, что он может считаться масоном и в Британии. Оказалось, что нет: в те времена Объединённая Великая ложа Британии не признавала французской Великой ложи.

Была и другая причина, по которой Кроули хотел узнать, признан л и он масоном в Британии. Она была связана с Джоном Яркером, являвшимся членом Quatuor Coronati Lodge № 2076, одной из значительных лож, в которой проводились масонские исследования. Яркер учредил независимый масонский Великий совет в Манчестере, но он не получил признания со стороны Высшего совета в Лондоне, который исключил Яркера за превышение им масонских полномочий. По какой-то причине Яркер решил, что Кроули должен стать его преемником в деле его раскольнического Великого совета, хотя сомнительно даже то, встречались ли эти двое когда-нибудь. После смерти Яркера в 1913 году Кроули созвал собрание, на котором назначил себя Великим генеральным администратором совета, но больше не сделал почти ничего, хотя, как он утверждал, ряд масонских организаций обратился к нему с неофициальными просьбами обратить внимание на рационализацию ритуалов и правил, а также на необходимость пересмотра основ масонства, с тем чтобы придать ему, по. выражению Кроули, форму цельной, стройной и лаконичной системы, соединяющей в себе религиозные, философские, магические и мистические истины. Как бы то ни было, официальные масонские организации никогда не считали Кроули настоящим масоном, а он никогда не считал себя причастным к основному направлению масонства.

Немецкая организация ОТО была среди тех, что пытались установить с ним контакт. Поначалу Кроули думал о ней так же, как и об остальных подобного рода организациях, но вскоре понял, что она отличается от других, поскольку ОТО со своей ориентацией на восточную религию и философию рассматривал секс как важную часть занятий магией. Члены ордена верили, что сексуальное возбуждение может вознести человека на иной уровень сознания и духовности. Подобные представления были распространены в Индии и Китае, но в европейских культурах этой идеей в основном пренебрегали как вызывающе непристойной. Половой акт, согласно этой концепции, совершался не от вожделения и не из любви, но являлся сознательным и управляемым поступком: приверженцы такой сексуальной идеологии должны были быть хорошо натренированными в медитации, дыхательных практиках и других дисциплинах, относящихся к йоге. Их позиция отнюдь не давала разрешения на свободную любовь и необузданную чувственность.

ОТО был основан около 1900 года в русле формирующегося учения о связи германских национальных корней с армейской традицией. Его основали двое немецких масонов, Франц Хартман и Генрих Клейн вместе с богатым австрийским промышленником Карлом Кельнером, который много путешествовал по Востоку. Находясь одновременно под влиянием восточных религий и произведений американского оккультиста П.-Б. Рэндольфа, который экспериментировал с галлюциногенными препаратами, Кельнер сначала основал «Герметическое братство света», чья идеология, согласно современной истории ОТО, базировалась на масонстве, розенкрейцерстве, движении иллюминатов XVIII и XIX веков, ритуалах тамплиеров, учении ранних гностиков и язычестве. В 1902 году Кельнер и Теодор Рейсе, который к тому времени начал издавать малоизвестный масонский журнал под названием «Орифламма», решили основать своё собственное братство, деятельность которого концентрировалась бы на сексуальной магии, причём журнал должен был послужить его основанием. При основании ОТО важную роль сыграл Яркер, который дал Кельнеру необходимый документ, наделявший его властью и полномочиями.

Теодор (которого иногда называют Чарлзом) Рейсе был загадочным человеком. Будучи наполовину англичанином, а наполовину немцем, он притворялся марксистом и состоял членом Социалистической лиги Англии вплоть до 1884 года, когда его исключили. На самом же деле он был офицером германской разведки, приставленным шпионить за семьёй Карла Маркса. Живя в Англии, он жил на заработок, который получал в качестве конферансье мюзик-холла.

Когда в 1905 году Кельнер умер, пост главы ОТО занял Рейсе. Именно он, не очень пространно, но с достаточно прозрачными намёками, обнародовал вовлечённость ОТО в занятия сексуальными магическими практиками, напечатав информацию об этом в «Орифламме». Во время его правления ОТО быстро распространился по Западной Европе и внедрился в Америку, принесённый туда эмигрантами из Германии. Членам ордена, среди которых были и мужчины, и женщины, поначалу не давали никаких объяснений относительно сексуальной магии. Люди должны были достигнуть возвышенного состояния сами, до того, как их посвятят в соответствующее учение. Любопытным образом, согласно тому, что пишет Фрэнсис Кинг в «Магическом мире Алистера Кроули», никто из членов ордена, судя по всему, не занимался никакой сексуальной, магией, не считая Рёйсса, и то занимавшегося ею лишь однажды. С появлением Кроули такому положению дел, разумеется, суждено было измениться.

В 1910 году, во время своего визита в Британию, Рейсе принял Кроули в ОТО, хотя, кажется, Кроули мало что связывало с этой организацией вплоть до 1913 года, когда Рейсе навестил его в Лондоне и, предъявив ему экземпляр «Книги лжи», обвинил Кроули в разоблачении на страницах книги секретов 9-го уровня ОТО, связанных с сексуальной магией. Такие неопределённые и недостаточно эзотерические строки, как «Да вооружится Знающий Магическим Распятием и да возьмёт в руки Мистическую Розу», заворожили Рёйсса. Кроули опроверг его заявления. Он сказал, что пришёл к этим идеям своим собственным путём и только теперь узнал, чем занимается ОТО. Затем между Кроули и Рёйссом состоялся обмен идеями. Рейсе излагал свою теорию сексуальной алхимии, центральными понятиями которой были женские сексуальные флюиды и эликсир жизни (семя). Кроули высказал свои соображения о важности гомосексуальных сношений и в качестве обоснования цитировал собственные произведения.

Исходом этой встречи стало то, что Рейсе и Кроули решили объединить усилия и основать новое, британское отделение ОТО под названием Mysteria Mystica Maxima (или, коротко, МММ). Кроули предстояло его возглавить. Он приехал в Берлин, получил титул Высочайшего и Святого Короля Ирландии, Иона и всей Британии в рамках Священного Гнозиса и принял магическое имя Бафомет, совпадающее с именем одного из идолов, за поклонение которым обвиняли тамплиеров их враги.

Вернувшись в Лондон, Кроули напечатал манифест и развернул рекламную кампанию для привлечения новообращённых. Манифест вышел в дорогом издании, его украшала фотография Болескина, а написан он был Лейлой Уаддел в качестве секретаря МММ. Этот текст многое обещал. Членские взносы были невероятно высоки: чтобы достичь 9-го уровня (где начиналась сексуальная магия), необходимо было заплатить 103 фунта 10 шиллингов. Вдобавок к этому существовала годовая подписка, стоившая тридцать три гинеи. Новообращённые не замедлили появиться, но большинство из них не знало главного, сексуального секрета общества Mysteria Mystica Maxima. Если бы им его сообщили, многие, устыдившись, отказались бы от своей затеи. Со своей стороны Кроули считал членов ордена Mysteria Mystica Maxima потенциальными членами общества А.˙.А.˙..

В то же самое время Кроули начал переделывать ритуалы ОТО, с тем, как он утверждал, чтобы прояснить положение человека во Вселенной и создать, как он надеялся, основу для вселенского религиозного братства. Под этим подразумевалась необходимость привить всему человечеству чувство судьбы, нравственные ориентиры, дать людям испытать чувство интеллектуального удовлетворения, для чего каждый должен накапливать интеллектуальную и философскую силу при помощи магических средств. В мартовском номере журнала «Равноденствие» за 1913 год Кроули напечатал эссе под названием «Напряжённый энтузиазм», в котором содержались два основных тезиса, а именно что секс по существу своему является благом и способствует проявлению талантов, особенно у мужчин. Совмещение вина (или наркотиков), секса и музыки, как утверждал Кроули, делает возможными потрясающие вещи, хотя в эссе не говорилось, какие именно: уважение к известным нравственным нормам, а также законы о непристойном поведении не позволили Кроули зайти слишком далеко и описать свою ритуальную сексуальную магию. Вдобавок ко всему он написал для ордена «Гностическую мессу», к большому неудовольствию масонских тамплиеров и других масонов, увидевших её напечатанной в «Орифламме» и расценивших её | как акт посягательства на авторитет их организации со стороны Кроули. Они были правы. Кроули рассматривал ОТО как идеальное средство для проведения своих идей, как они до сего времени проводились в обществе А.˙.А.˙.. ОТО позволял Кроули приобрести более широкую аудиторию, которой он мог бы проповедовать свои теории в том виде, в каком они излагались в «Книге Закона», что позволяло ему реализовывать весь свой жизненный потенциал, превращая людей в средство обнаружения их собственной судьбы и побуждая их вступать в контакте их собственной волей.

Несмотря на занятость магическими делами, у Кроули всё же оставалось время на то, чтобы поддерживать свою репутацию провокационного общественного деятеля, упражняясь заодно в агрессивном поведении и саморекламе. Несмотря на то что Кроули подвергал резкой критике практически каждого значительного поэта, он, тем не менее, демонстрировал определенное уважение к Оскару Уайльду, «единственным пороком» которого, как заявлял Кроули, «было то, что он не был правдив с самим собой». Он сопоставлял себя с Уайльдом отчасти по причине бисексуальности последнего, а отчасти из-за того, что Уайльд тоже выступал против общественных устоев.

Поздней осенью 1912 года Якоб Эпштейн, известный скульптор, оказался в центре скандала, разыгравшегося вокруг его статуи, изображающей Уайльда и установленной на могиле Уайльда на парижском кладбище Пер-Лашез. Власти признали статую непристойной, поскольку она включала подробное изображение мужских гениталий, и накрыли её тканью. Многие художники выступили в поддержку Эпштейна, но безрезультатно. Охваченный праведным гневом Кроули присоединился к борьбе. Приехав в Париж в ноябре, он распространил листовку, призывающую массы отправиться на кладбище и во имя искусства снять со статуи оскорбительное покрывало. Предупреждённый о том, что власти выставят на пути демонстрантов вооружённую полицию, Кроули изменил тактику. Он вместе со своим помощником спрятался на территории кладбища, оставшись там до тех пор, пока ворота не закрыли на ночь. Они перерезали верёвки, удерживающие ткань, и стальным проводом соединили статую с неким укромным местом среди деревьев неподалёку. Идея заключалась в том, чтобы на следующий день внезапно сдёрнуть покрывало. План провалился. Толпа собралась, но власти решили не противостоять ей. Кроули, чей вызывающий жест не удался, раскрыл статую сам, просто убрав с неё покрывало. Тем не менее его поступок получил некоторый резонанс в прессе, то есть не всё было потеряно. Однако на этом история не закончилась. Роберт Росс, литературный душеприказчик Уайльда, заказавший статую, решил задобрить французские власти и заказал изготовить бабочку, которую прикрепили к оскорбительной части статуи. Кроули и ещё несколько человек через некоторое время сняли её, и Кроули тайно унёс бабочку с кладбища, чтобы потом надеть её на себя в лондонском кафе «Ройяль». Эпштейн, который присутствовал при этом и который поначалу был недоволен тем, что Кроули участвует в борьбе за статую, с чувством юмора отнёсся к его манипуляциям с бабочкой.

Кафе «Ройяль» было излюбленным местом Кроули даже в те дни, когда его кошелёк бывал почти пуст. Существовало множество историй, по большей части вымышленных, о его визитах сюда. Говорили даже, что в этом кафе он встречался с Уайльдом, но это кажется в высшей степени неправдоподобным, так же, как и более знаменитая история, повествующая о том, как Кроули вошёл в кафе в своём волшебном плаще-невидимке, испещрённом магическими символами, и пересёк помещение от Риджент-стрит до Глассхаус-стрит. Посетители заведения смолкли от удивления, и никто не заговорил с Кроули. Также, как много лет назад в Мехико, Кроули расценил их молчание и отсутствие попыток вступить с ним в разговор как доказательство того, что его не видят, а следовательно, плащ-невидимка работает и делает его невидимым.

Ещё одной заботой Кроули в это время было развитие музыкальной карьеры Лейлы Уаддел. Карьера застопорилась, отчасти от усталости, отчасти от ненадёжного положения Лейлы. Зная, что она никогда не станет серьёзной исполнительницей классической музыки, Кроули нанял ещё шесть молодых скрипачек, нарядил их в яркие одежды, составил концертную программу из нескольких мелодий и выпустил эту труппу на сцену, назвав её «The Ragged Ragtime Girls». Первое представление было дано в лондонском театре «ОлдТиволи» 3 марта 1913 года.

Работа импресарио имела свои недостатки, поскольку это было «тошнотворное занятие», заставлявшее его вступать

в контакт с таким слоем общества, среди членов которого я был абсолютным чужаком; от грубого агента-еврея до отвратительного продюсера и вульгарного актёра – все похожи один на другого своей абсолютной погружённостью в процесс зарабатывания денег, все одинаково несведущи и пренебрежительны в отношении искусства как такового, все одинаково скупы, малодушны, жестоки, бессовестны во всём, что касается «шоу». Как бы добродушны, изысканны и благородны ни были они по натуре, в то мгновение, когда серьёзное дело стучится к ним в дверь, все их хорошие качества вылетают в окно… Я увидел жизнь в таком грубом, таком суровом, таком низком и уродливом виде, в каком никогда прежде не мог её даже вообразить.

Не довольствуясь выступлениями в одном только Лондоне, Кроули повёз свою труппу в Москву на шестинедельные летние гастроли в варьете под открытым небом, расположенном в огромном парке развлечений под названием «Аквариум». Труппа показала себя более неорганизованной и растрёпанной, чем сценические одежды её же членов. Лейла, по словам Кроули, выступала более или менее приемлемо, об остальных же он писал, что «среди них были алкоголички, четыре нимфоманки, две стыдливые истерички, и все они были неискоренимо убеждены, что за пределами Англии каждый встречный – это грабитель, насильник и убийца. У всех членов труппы были револьверы, которыми они не умели пользоваться, но были готовы стрелять в первого же, кто с ними заговорит». Из Варшавы в Москву они ехали в третьем классе поезда, который шёл со всеми остановками. Их устланное соломой купе кишело клопами. По приезде в Москву Кроули оставил труппу репетировать, а сам тем временем вступил в период напряжённой духовной деятельности: иными словами, он встретил новую женщину.

Энни Ринглер (возможно, это было её ненастоящее имя) была молодой венгеркой:

высокая, натянутая как струна, худощавая, как голодная самка леопарда, с дикими, ненасытными глазами и длинной прямой линией рта с тонкими губами. Этот рот был похож на алую рану, которая, казалось, болела от острой тоски по таким удовольствиям, которых не в силах доставить этот мир. Нас влекло друг к другу с непреодолимой силой. Мы не могли общаться на человеческом языке. Я практически полностью забыл русский; а её немецкий ограничивался несколькими ломаными фразами. Но у нас не было нужды в разговорах. Любовь между нами была неописуемо сильной. Она до сих пор воспламеняет сокровенные глубины моей души. Эта женщина перешла тот рубеж, где удовольствие ещё имело для неё какое-то значение. Она могла чувствовать только через боль, и, чтобы сделать её счастливой, я должен был совершать над ней по её указаниям физически жестокие вещи. Такой тип взаимоотношений был для меня абсолютно нов, и, возможно, эти отношения были столь интенсивными потому, что они протекали в атмосфере, где царила самоистязающая душа России, вдохновлявшая меня на творчество в течение шести последующих недель.

Другими словами, эта женщина была как будто создана для Кроули. Он был жесток с ней, и она, по-видимому, с готовностью разделяла его садомазохизм.