Текст книги "Жизнь мага. Алистер Кроули"

Автор книги: Мартин Бут

сообщить о нарушении

Текущая страница: 38 (всего у книги 39 страниц)

Будучи на два года младше Кроули, она была женой сэра Перси Альфреда Харриса, ответственного секретаря партии либералов и члена парламента от МаркетХарборо, которому в парламентских кругах дали прозвище «Горничная» зато, что он всегда «очищал палату» своими скучными речами. Он, также как и Кроули, закончил Тринити-колледж, причём в Кембридже они учились в одно и то же время. Леди Харрис была известна как хозяйка салона, где она принимала разных оригиналов. У неё была студия на последнем этаже дома № 3 по Девоншир-террас в Марилбоуне. Здесь развлекалась литературная, художественная и театральная элита, для которой хозяйка нередко устраивала костюмированные вечера. С Кроули леди Харрис была знакома с 1937 года, когда он принял её в А.˙.А.˙., несмотря на то что на тот момент эта организация уже не функционировала.

На следующий же год после того, как Кроули принял решение о создании новой колоды Таро, началась их совместная работа с леди Харрис. Эта работа продолжалась до 1943 года. Сорок обычных карт всех четырёх мастей были украшены абстрактными рисунками, а на фигурных картах появились символические изображения валетов, королевы и короля. Вид козырей был изменён полностью. Каждая карта имела размер 10,5 на 16,5 дюйма и была исполнена в красках с внимательной проработкой каждой детали. Кроули делал для леди Харрис первоначальные наброски, внимательно разглядывал каждый рисунок, нередко высказывал критические замечания и вносил в рисунок изменения. Некоторые карты леди Харрис приходилось переделывать снова и снова, пока они не становились такими, как надо. Во время работы леди Харрис пользовалась рисунками Кроули, его заметками, а также уже готовыми колодами карт Таро, некоторым из которых было по нескольку столетий. Она использовала в рисунках и свои собственные идеи. При этом в работе, как она сообщила Кроули, ей помогал её Ангел-хранитель. Также, как в случае с Лейлой Уаддел и её музыкой, Виктором Нойбургом и его поэзией, Кроули был убеждён, что его влияние позволило Фриде Харрис сделать лучшее, на что она была способна в искусстве, пробудив её дремлющие таланты.

Несмотря на трудности с бумагой, связанные с военным временем, «Книга Тота» вышла малым тиражом в 1944 году. Она была напечатана типографией Chiswick Press на бумаге ручного отлива, на которую не распространялись ограничения, наложенные войной. Переплёт для книги был изготовлен фирмой Sangorski & Sutcliffe, Ltd, лучшими переплётчиками в Европе. Издавать листовки, рекламирующие новые книги, было тогда запрещено законом, однако такие листовки были всё-таки напечатаны. В них говорилось, что новое издание представляет собой 5-й номер третьего выпуска журнала «Равноденствие», то есть периодическое издание, на которое не распространяется действие указанного закона. Сама колода карт Таро была напечатана лишь в 1969 году, причём качество печати было очень низким. В 1977 году Джеральд Йорк заказал новые фотографии карт Таро, и с тех пор все издания и переиздания этой колоды совершались либо от имени ОТО, либо по выдаваемой ОТО лицензии. В наши дни эта колода пользуется самым большим спросом в мире.

Помимо писем от чудаков, на которых «в детстве падали шляпы», почтовый ящик Кроули заполняли письма людей, которые всерьёз просили совета в духовных или магических делах. На такие письма он всегда отвечал и к концу войны решил составить из своих ответов книгу, которая должна была называться «Алистер объясняет всё». Этот замысел так никогда и не был доведён до конца, хотя в 1954 году Гермер издал восемьдесят таких писем под заголовком «Магия без слёз». Зимой 1946–1947 годов Кроули опубликовал свою последнюю книгу. Она называлась «Олла: Антология песен за шестьдесят лет» и представляла собой сборник его стихов. Обложка книги была разработана Фридой Харрис, а фронтиспис – Аугусту-сом Джоном.

Во время войны Кроули, как и многие другие, довольно часто переезжал с места на место. В первый год войны он жил на Петерсхэм-роуд, в небольшом городке Ричмонд

в пригороде Лондона, в доме с видом на Темзу. Здесь, как ему казалось, он находился в безопасности во время бомбёжек города и доков. Кроули полагал, что командование военно-воздушных сил Германии внесло его в список целей для нанесения бомбовых ударов, опасаясь его магических способностей. Отсюда он переехал в особняк времен королевы Анны неподалёку от Ричмонд-Грин. В Ричмонде одним из его соседей был Монтэгю Саммерс, специалист по театру эпохи Реставрации и прославленный автор книги «История колдовства и чёрной магии». Саммерс и Кроули поладили, и впоследствии Саммерс говорил о Кроули как об «одном из немногих поистине самобытных и интересных людей своего времени».

Когда бомбардировки усилились, Кроули уехал из Лондона. Не только страх попасть под бомбы гнал его прочь. Его волновало ухудшение собственного здоровья, особенно обострение астмы, вызванное городской копотью и речным туманом. Кэммел дал Кроули денег на дорогу, и тот переехал в Торки, где почувствовал себя значительно лучше, хотя его и подкосил очередной приступ пневмонии. Когда Лондон перестал подвергаться столь интенсивным бомбардировкам, Кроули вернулся в город и поселился в квартире на первом этаже дома номер 93 по Джермин-стрит. Затем, в 1944 году, когда бомбы начали падать с лондонского неба как дождь, Кроули, которому было уже шестьдесят девять лет, снова уехал из Л он – дона, на этот раз уже навсегда. Его отъезд был ускорен ещё to тем фактом, что за его домом разорвался снаряд и осколки разбившегося оконного стекла обрушились прямо на его кровать. Если бы в это время Кроули спал, он погиб бы, порезанный этими осколками.

Сначала Кроули поселился в гостинице «Белл-Инн» в Астон-Клинтоне, на выезде из Эйлисбери в графстве Бакингемшир, Ему нравилось это место. Здесь хорошо кормили, и обстановка была приятной. Тем не менее, несмотря на частые визиты друзей и почитателей, ему не хватало интересной компании, и он попросил Льюиса Уилкинсона подыскать ему другое место жительства. Оливер Уилкинсон, сын Льюиса, актёр театра города Гастингса, стал разузнавать о возможностях аренды жилья в этом городе. Ни одна из домовладелиц Гастингса не желала видеть Кроули в своём доме. В конце концов Уилкинсон обратился к одному из своих коллег-актёров, недавно основавшему «интеллектуальную гостиницу», постояльцами которой должны были стать только интересные люди. Тот с энтузиазмом отнёсся к предложению принять под своей крышей такого человека, как Кроули.

Новой гостинице было дано имя «Незервуд». Она представляла собой большой дом эпохи Регентства с прилагавшимися к нему четырьмя акрами леса. Дом находился в пригороде Гастингса. Кроули поселился здесь 17 января 1945 года. Хозяин гостиницы обладал несколько странным, как раз в духе Кроули, чувством юмора. В числе правил для постояльцев гостиницы были следующие: «Убедительно просим постояльцев не дразнить привидений. Завтрак подаётся в 9 часов утра всем тем, кому удастся пережить Ночь. Кладбище города Гастингса находится в пяти минутах ходьбы (если вы несёте труп, то в десяти | минутах), привидение же затрачивает на эту дорогу только одну минуту. Убедительно просим постояльцев не снимать тела, висящие на деревьях. Администрация гостиницы располагает некоторым количеством бывшей в употреблении одежды, которую готова продать. Это собственность постояльцев, которые больше не нуждаются в земных одеяниях».

Кроули жил в комнате, служившей ему и кабинетом, и спальней. Обстановку комнаты составляли кровать, комод, письменный стол, несколько книжных полок и умывальник. На стенах висело несколько картин Кроули, внушавших посетителям благоговение и ужас одновременно. В числе прочих картин там находился автопортрет Кроули в виде китайского колдуна. Пустая консервная банка служила ему пепельницей. На завтрак, обед и ужин было принято собираться в гостиной, но Кроули не нравилось общество других постояльцев, и он предпочитал есть у себя в комнате. Позднее он описывал своих соседей по гостинице как «самую отвратительную толпу сомнительных типов, какую только можно себе представить». Он редко выходил из дому, а когда выходил, то шёл либо в местный шахматный клуб, либо в гости к Оливеру Уилкинсону, который вместе со своей семьёй жил неподалёку. Его здоровье постепенно ухудшалось, тело слабело с каждым месяцем из-за приступов астмы, а также потому, что он снова пристрастился к героину. Пока шла война, его запасы немецкого лекарства от астмы истощились, и он опять стал принимать героин, на этот раз в виде инъекций.

В скудные послевоенные годы денег у Кроули было мало. Главным источником его доходов в это время являлось отделение ОТО под названием Ложа Агапе, располагавшееся в городе Пасадена (штат Калифорния). Гермер, который жил в это время в Нью-Йорке, присылал Кроули проценты со вступительных взносов новых членов ОТО. Помимо денег, последователи Кроули присылали ему табак, сласти и другие тому подобные маленькие предметы роскоши, которых в Британии было не достать, потому что они строго нормировались. В благодарность за то, чторливер Уилкинсон нашёл для него жильё в «Незерву-де», Кроули послал ему несколько редких, дорогих сигар, присланных из Америки. Уилкинсон не разобрался, насколько превосходные сигары прислал ему Кроули, и выкурил их как самые обыкновенные. Когда Кроули узнал об этом, он с характерной для него щедростью прислал Уилкинсону ещё сигар, чтобы тот смог оценить их по достоинству.

Ложа Агапе была основана в 1915 году Уилфредом Т. Смитом, которого принял в ОТО Чарлз Стэнсфелд Джоунс, глава ванкуверского отделения этой организации, и который впоследствии рассорился с Джоунсом. Заручившись одобрением Кроули и поддержкой Джейн Вульф, он основал свою собственную ложу в Голливуде в 1930-х годах: Джейн Вульф после многих лет жизни в Британии вернулась в США в очень плохом состоянии здоровья, однако прожила до восьмидесяти трёх лет и умерла в 1958 году в городе Глендейл (штат Калифорния). Руководство ложей по распоряжению Кроули перешло затем к Джону У. Парсонсу (о чьей жене говорили, будто бы Смит её соблазнил), и тот перенёс ложу в Пасадену. Парсонс, которому на тот момент не было и тридцати, был учёным-химиком, ведущим специалистом по разработке ракетного топлива, а также аэрокосмическим инженером и одним из основателей знаменитой Лаборатории реактивного движения в Калифорнийском технологическом институте. В течение нескольких лет управление ложей происходило довольно гладко до тех пор, пока Парсонс не пустился на поиски Алой Женщины, которая смогла бы родить лунного ребёнка. В этих поисках ему помогал его приятель и тоже учёный Л. Рон Хаббард, создатель дианетики и основатель Церкви сайентологии.

Узнав об этом, Кроули пришёл в ужас и написал Гермеру: «Кажется, Парсонс, или Хаббард, или кто-то ещё пытается произвести на свет Лунного Ребёнка. Я прихожу в ярость, когда осознаю весь идиотизм этих неотёсанных болванов». Судя по всему, Хаббард был скрытой движущей силой всей затеи. Парсонс находился под его влиянием до такой степени, что положил все свои сбережения в размере 17 тысяч долларов на общий с Хаббардом счёт в банке, причём Хаббард внёс со своей стороны лишь около тысячи. Этот факт насторожил Кроули. «Мне кажется, – писал он Гермеру, – судя по сведениям, которые приходят от нашего братства в Калифорнии, что с Парсонсом что-то произошло, в результате чего он полностью утратил личную независимость… По-моему, здесь имеет место банальное злоупотребление его доверием». Догадки Кроули соответствовали истине. Хаббард и Парсонс поссорились, причём первый, судя по всему, снял половину денег с их общего счёта, чтобы купить яхту, и бежал вместе с женой Парсонса. При всей своей ненависти к Хаббарду впоследствии Парсонс заявлял Кроули, что Хаббард обладает гениальными способностями к магии. «Эта самая Телемическая личность из всех, что мне доводилось встречать, – писал Парсонс, – живущая в полном соответствии с нашими принципами. Кроме того, он искренне заинтересован в наступлении Новой Эпохи». Он несколько изменил своё мнение, когда ОТО попал под наблюдение ФБР, поскольку считалось, что это произошло по наводке Хаббарда. Хаббард объяснял свои действия тем, что стремился пресечь существование «этой порочной группировки чёрных магов», и небезуспешно. Несмотря на свою внешнюю враждебность к ОТО, в своём курсе лекций для соискателей докторской степени, прочитанном в Филадельфии и записанном на кассеты в 1952 году, Хаббард рекомендовал своим студентам прочесть «Теорию и практику магии», написанную, каком говорил, «Алистером Кроули, моим очень хорошим другом». А по свидетельству сына Хаббарда, тот часто перечитывал книги Кроули и верил в возможность развития магической памяти. Парсонс погиб в 1952 году во время взрыва в Лаборатории реактивного движения, случайно уронив сосуде гремучей ртутью.

В начале 1946 года Кроули начал задумываться о том, что станет с ОТО после его смерти. После того как Карла Гермера освободили из концентрационного лагеря, Кроули назначил его своим преемником, но Гермеру был уже шестьдесят один год, и Кроули беспокоился, что тот не сумеет, в свою очередь, назначить себе достойного преемника. Однако у Кроули всё же был на примете кое-кто, кто мог бы занять пост главы ОТО после Гермера. Это был капитан американской армии по имени Грэйди Мак-Мартри, который во время войны был направлен в Британию и там несколько раз встречался с Кроули. После войны Мак-Мартри вернулся в Америку. Умный и образованный человек, он поступил в Калифорнийский университет в Беркли и получил степень бакалавра философии. Во время войны в Корее он снова оказался в рядах американской армии, но потом вернулся в Беркли и получил степень магистра в области политической теории. Впоследствии он стал экспертом по управлению в Отделе труда госдепартамента в Калифорнии и Вашингтоне.

В 1943 году Кроули назначил Мак-Мартри Суверенным Верховным Инспектором ОТО, дав ему магическое имя Гименеус Альфа. В 1946 году он снабдил Мак-Мартри письмом, уполномочивавшим его взять на себя управление орденом в критической ситуации, если калифорнийское отделение ОТО начнёт приходить в упадок, и следить за тем, чтобы деятельность ордена не останавливалась. В июне 1947 года Кроули наделил Мак-Мартри властью стать главой ОТО в США после смерти Гермера.

Гермер одобрил эти шаги Кроули, что поставило Мак-Мартри в совершенно исключительное положение, поскольку никому другому Кроули в явном виде власть не передавал.

Когда Кроули умер, началось как раз то, чего он так опасался. Гермер пустил всё на самотёк и к моменту своей собственной смерти не смог назвать достойного преемника. Член швейцарского отделения ОТО Герман Метц-гер попытался по собственной инициативе занять пост главы ордена, но его кандидатура была отвергнута. Ещё одно посягательство на пост главы ордена было сделано одним из калифорнийских посвященных, которого в ОТО принимал Гермер. Его звали Марчело Рамос Мотта. После огромного количества споров, судов, а также исключений из ордена на пост главы ОТО наконец заступил Мак-Мартри. Заручившись поддержкой Джеральда Йорка, Исраеля Регарди и многих других членов ОТО, он начал принимать исключительные меры с целью навести в ордене порядок. В период его руководства орденом структура управления ОТО подверглась реорганизации, и ситуация внутри ордена заметно стабилизировалась. Ко времени его смерти в 1985 году орден вновь достиг процветания. Преемник Мак-Мартри, Гименеус Бета, и по сей день управляет ОТО, чьи отделения существуют по всему миру.

Кроули прожил в «Незервуде» уже несколько месяцев, и его здоровье непрерывно ухудшалось. Теперь он ежедневно вводил себе по одиннадцать гран героина в день, тогда как восьмой части одной гранулы было бы достаточно, чтобы убить непривычного к наркотикам человека. Однако у него по-прежнему был энергичный живой ум, который постоянно нуждался в пище, а потому Кроули часто скучал, рассеивая свою скуку главным образом тем, что писал письма и принимал гостей. Его навещали журналисты и просто те, кому любопытно было на него посмотреть, а также Джеральд Йорк, Льюис Уилкинсон, леди Фрида Харрис, Грэйди Мак-Мартри и Дейдре Мак-Аль-пин с сыном Кроули, который носил фамилию своего по-гибшето отчима и имя Алистер, принадлежащее его настоящему отцу.

После войны, когда Дейдре Мак-Альпин вернулась з Британию вдовой без гроша в кармане, она сообщила о себе Кроули, который и сам в это время пытался узнать что-нибудь о её судьбе. Он выслал ей денег и немного шоколада, который получил из Калифорнии. Они часто переписывались, причём в письмах Кроули обращался к ней «Дейдре, любимая», а подписывался: «Всегда твой, моя самая дорогая, Алистер». Она часто приезжала к нему в «Незервуд» вместе с сыном. Кроули был тронут тем, что Дейдре и её ребёнок вернулись в его жизнь, скрашивая то одиночество, которое он, должно быть, ощущал, живя в гостинице.

Он писал мальчику, обращаясь к нему «мой дорогой сын» и продолжая: «Прежде всего позволь мне сказать тебе, насколько я счастлив снова видеть тебя рядом со мной; я чувствую, что должен посвятить немало времени тому, чтобы подыскать тебе достойную карьеру». Кроули по-своему гордился сыном и желал ему только самого лучшего.

Когда Дейдре и мальчик приходили к нему, Кроули просил Дейдре почитать сыну его стихи, чтобы ребёнок смог понять, что такое ритм. Кроули хвалил сына за хорошее поведение и часто повторял, что нужно всегда быть правдивым. Кроули хотел, чтобы мальчик получил начальное образование в Гордонс-тауне, частной школе в шотландском Элгиншире. Эта школа была основана знаменитым доктором Куртом, с которым Дейдре была знакома, но Кроули всё равно беспокоился. «Что вызывает волнение в связи практически с любой школой, – писал он Дейдре, – так это то, что всегда есть опасность испортить мальчика, навязав ему общество презренных недочеловеков». Нет сомнения что Кроули сохранил воспоминание о учебном заведении Чемпе и о Малверн-колледже. В 1947 году Кроули возложил на Гермера и ОТО обязанность заботиться о его сыне после того, как сам он умрёт. Предполагалось, что мальчик начнёт получать образование в 1948 году в Уэстер-Элчис, затем продолжит его в подготовительной школе Гордонс-таун, после чего его должны были увезти в Америку.

Состарившись, Кроули как-то размяк. Он утратил значительную часть своего былого тщеславия и высокомерия. Впервые встретившись с Кроули, Грэйди Мак-Мартри начал обращаться к нему «Учитель». Это продолжалось до тех пор, пока Кроули в один прекрасный день не огляделся вокруг и не произнёс: «Я не вижу здесь никаких Учителей». Он очень исхудал из-за того, что принимал много героина, в больших количествах пил бренди и почти ничего не ел, питаясь в основном печеньем и молоком.

Точное описание Кроули в последний год его жизни дал Джеймс Лэйвер, с которым Кроули познакомился в 1920-х годах. Лэйвер был автором книги о Нострадамусе, и Кроули, прочитав эту книгу, пригласил его к себе. Лэйвер описывал Кроули как сморщенного худого старика с всклокоченной бородой и лицом землистого цвета. Его твидовый пиджак и длинные широкие бриджи свободно висели на его похудевшем теле, а рукава его рубашки были забрызганы мельчайшими каплями крови. Во время их встречи Кроули пил бренди и непрерывно курил сигареты или трубку. В какой-то момент Кроули, не прерывая разговора, закатал рукав, достал шприц, вылил туда содержимое маленькой ярко-красной капсулы и сделал себе укол. Внезапно к нему вернулся нормальный цвет лица, а его карие глаза засверкали. «Время от времени, – вспоминал Лэйвер, – его взгляд останавливался на мне, и я начинал понимать, какой гипнотической силой этот взгляд, должно быть, обладал прежде».

Гораздо менее лестную характеристику дала Кроули профессор Э.-М. Батлер, преподаватель немецкого языка в Ньюнэм-колледже Кембриджа и автор книги «Миф о маге». Она приехала взять у Кроули интервью, необходимое ей для работы над книгой. Батлер вспоминала о Кроули како человеке, склонном к деспотизму, скучном, эгоистичном и ограниченном. В её глазах это был жалкий человечек в очках с толстыми стёклами, жёлтым лицом наркомана и слезой, дрожащей в уголке глаза. У него был высокий, неприятный голос. Вдобавок ко всему Кроули довольно сильно напугал гостью. В ответ на вопрос, касающийся оккультизма, он громко закричал: «Магия – это не один из возможных путей в жизни, это единственно возможный путь».

Возможно, самым важным гостем Кроули в этот период оказался молодой человек по имени Джон Симондс. Он жил в Хэмпстеде, в доме номер 84 по Баундэри-роуд, где умер Нойбург. Симондсу стало интересно познакомиться с человеком, который, послухам, наслал проклятие на предыдущего обитателя дома. Он послал Кроули телеграмму и был приглашён в Гастингс на обед. Симондс принял приглашение и приехал, взяв с собой астролога Руперта Глидоу. После первой встречи Симондс описывал Кроули как человека «среднего роста, слегка сутулого и одетого в старомодный костюм с брюками гольф, которые чуть ниже коленей были скреплены серебряными застёжками. Взгляд его был одновременно загадочным и страдающим. У него была жидкая, козлиная бородка и усы, а голова его, несмотря на то что он не был абсолютно лыс, выглядела голым черепом… "Делай что желаешь – таков весь закон", – взволнованно и гнусаво произносил он. "Самый порочный человек в мире" выглядел довольно измождённым…»

Поначалу разговор не клеился, но, когда Глидоу заговорил об астрологии, Кроули оживился. Они говорили о магии, пока не наступило время обеда. Симондс и Глидоу остались обедать в общей гостиной, а Кроули отправился наверх, к себе в комнату. После обеда Кроули достал бутылку бренди, которую они и выпили втроём, разговаривая о конце света, а также всевозможных теориях и предсказаниях на этот счёт. Возможно, разговор получался несколько односторонним, поскольку Кроули, когда его спрашивали о конце света, как правило, достаточно безапелляционно заявлял, что он не понимает, зачем вся эта суета вокруг конца света, если мир и без того уже был уничтожен огнём в 1904 году.

В течение нескольких следующих месяцев Симондс и Кроули переписывались и несколько раз встречались. Вскоре Кроули назначил Симондса распорядителем своего литературного наследия. По мнению Исраеля Регарди, это было свидетельством отсутствия проницательности со стороны Кроули. «Неискренность этого человека [Симондса], – писал Регарди, – явно продемонстрированная в первых двух-трёх главах его книги "Магика Алистера Кроули", написанных в презрительном тоне, видимо, абсолютно ускользнула от внимания Кроули. Эта книга с очевидностью демонстрирует, что, общаясь с Кроули, Симондс преследовал корыстные цели и что ему вполне удалось пустить пыль в глаза умирающему старику». Недоверие Регарди, судя по всему, разделял Морис Коллис, который встречался с Симондсом в 1950 году, когда последний работал над книгой о Кроули под названием «Великий Зверь». Коллис записал в своём дневнике: «Он сказал, что благодаря знакомству с Кроули надеялся приобрести известность и заработать состояние».

Летом 1947 года здоровье Кроули начало стремительно ухудшаться. Он нуждался в постоянном уходе, но не мог себе этого позволить из-за недостатка денег. Правда, в коробке под кроватью у него лежало около 450 фун – тов, но он отказывался к ним прикасаться, говоря, что это деньги, присланные из Америки для особых нужд ОТО. Когда наступила осень, болезнь Кроули настолько обострилась, что он практически постоянно находился под воздействием лекарств. Его речь стала неясной, а в мыслях царил беспорядок. Он целыми днями просиживал у себя в комнате в полной тишине. Последние слова, которые он сказал Льюису Уилкинсону, звучали так: «Мне жаль, что вы потратили столько времени, навещая бревно».

Дейдре часто навещала Кроули, чтобы поговорить сними просто побыть рядом или составить ему компанию, если он в ней нуждался. Нередко вместе с ней приходил их общий с Кроули сын. 29 ноября она написала Льюису Уилкинсону письмо. На конверте значился адрес: Незервуд, Ридж, Гастингс. В письме было написано следующее:

Дорогой мистер Уилкинсон, в офисе меня просили сообщить Вам, когда я снова окажусь в «Незервуде», но я пишу Вам не только поэтому, но ещё и потому, что Алистер находится в очень плохом состоянии, худшем, чем когда-либо прежде на моей памяти. Знаете ли Вы об этом и не сможете ли приехать сюда в ближайшее время? Мне кажется, здесь к нему не проявляется той заботы и не уделяется того внимания, в которых нуждается настолько больной человек. Однако я не знаю, как мне вмешаться, не обидев окружающих его людей и не ухудшив тем самым ситуацию. Если бы Вы только были здесь и придумали что-нибудь. Больше всего меня беспокоит его плеврит. Он выглядит таким больным и ослабевшим. Простите, что пишу карандашом. Моя ручка – в комнате Алистера, а он, кажется, спит, и я не могу её взять. Искренне Ваша, Дейдре.

Наконец-то у Кроули был кто-то, кто искренне любил его, несмотря на все его недостатки, кто дал ему, пусть ненадолго, уют и тепло семейной жизни.

Почувствовав приближение конца, Кроули не испытал страха. Смерть означала для него лишь возрождение в новом качестве. Он не пытался отречься оттого, что делал, не раскаивался ни в своей жизни, ни в своей магии. Он сожалел лишь, что не успел добиться в жизни всего, чего хотел.

Кроули умер в «Незервуде» 1 декабря 1947 года от хронического бронхита, осложнённого плевритом и сердечной недостаточностью. Дейдре Мак-Альпин в момент его смерти была рядом с ним, а его десятилетний сын ненадолго вышел из комнаты. Говорят, что перед смертью Кроули впал в забытье, слёзы покатились по его щекам, а последним, что он произнёс, были слова: «Я запутался». Но это слухи. Последним, что услышала от него Дейдре, была фраза: «Иногда я ненавижу себя».

В тот момент, когда Кроули испустил дух, занавески в его комнате внезапно вздулись от ветра, ворвавшегося в окно. Дейдре решила, что это был знак, свидетельствующий о том, что боги приняли его в свой круг.

Вскоре после смерти Кроули, когда его тело без присмотра лежало в комнате, кто-то вошёл и украл его золотые часы.

На следующий день лондонский врач Кроули, доктор Уильям Браун Томсон был найден мёртвым в ванне в собственной квартире в Мэйфейре. Он постоянно сокращал дозу принимаемого Кроули героина, а в сентябре вовсе не прописал ему этого наркотика. Говорили, что Кроули проклял его за это. СмертьТомсона произошла по естественным, а отнюдь не оккультным причинам, однако распространились слухи о том, что это – месть его пациента. Так было положено начало посмертной легенде Кроули.

Несколько раз в течение своей жизни Кроули оставлял указания относительно того, как его следует похоронить. Однажды он выразил желание, чтобы его тело было захоронено в комнате, расположенной над главными воротами кембриджского Тринити-колледжа, запечатанной, как склеп. Перед экспедицией на Канченджангу он оставил распоряжение, что в случае его смерти его тело следует мумифицировать, нарядить в магические одежды и поместить в тайном склепе, специально для него приготовленном. Вместе с его телом в склепе должны были находиться его магические украшения, а также пергаментные издания всех его книг. Существовали также варианты похорон в Вестминстерском аббатстве (лучше всего там, где похоронены знаменитые поэты), кремирования с последующим помещением урны с пеплом на вершину скалы Чефалу или на широком уступе скалы, вздымающейся над озером в Болескине. Тем не менее последняя его воля, которую он объявил за несколько месяцев до своей смерти, заключалась в том, чтобы Льюис Уилкинсон прочёл над его гробом «Гимн Пану», «Книгу Закона», а также несколько частей из его «Гностической мессы».

Похороны Кроули состоялись 5 декабря в 14:45 в крематории Брайтона. В тексте отпевания дата его рождения была ошибочно обозначена как 18 октября. Был холодный зимний день. Не считая репортёров и журналистов, на похоронах присутствовало лишь около дюжины людей, в том числе Дейдре Мак-Альпин. После того как Уилкинсон прочёл вслух произведения Кроули в соответствии с пожеланием покойного, Дейдре Мак-Альпин сделала шаг вперёд и, прежде чем гроб поглотило пламя, бросила на его крышку цветы.

Отпевание, хотя его и нельзя было назвать христианским, выглядело величественно и достойно. Несмотря на это, оно вызвало бурю возмущения. Местная газета заявила, что оно представляло собой не что иное, как чёрную мессу. Разъярённые жители города направляли гневные письма членам городского совета, до тех пор пока брайтонские власти не заявили официально, что будут приняты необходимые меры к тому, чтобы подобное впредь не повторялось. Даже после смерти Кроули не перестал быть возмутителем общественного спокойствия. Он оказался тем, кто смеётся последним.

Однако последняя воля Кроули предполагала не только чтение его произведений во время похорон. Через год и один день после его смерти имел место памятный обед в его честь, устроенный леди Фридой Харрис. Пригласительные письма начинались так: «Вдень годовщины смерти Алистера Кроули в соответствии с последней волей покойного устраивается праздник карри. Он состоится 1 декабря в 7:30 вечера в ресторане "Нью-Дели Дурбар" по адресу Хэмпстед-роуд, 179. Стоимость ужина составляет 12 шиллингов и 6 пенсов на человека, включая чаевые…» После ресторана все пришедшие на вечеринку отправились домой к Джеральду Йорку на площадь Монтегю.

Не все сохранили о Кроули добрые воспоминания. Лола, которая к этому времени счастливо вышла замуж, ненавидела своего отца и в течение многих лет не поддерживала с ним никаких отношений. Спустя год после смерти Кроули Джеральд Келли написал Льюису Уилкинсону (который был назначен распорядителем литературного наследия Кроули наряду с Симондсом) письмо, в котором указывал ему на то, что Кроули исказил факты в своей автохагиографии, чтобы потешить своё тщеславие («сколько там наивного снобизма, сколько тщеславия»), и заявлял, что Кроули был скучным человеком, от которого все быстро утомлялись. Однако Келли посвятил Кроули несколько доброжелательных слов, написав: «Попытайтесь представить его себе симпатичным юным студентом, с которым я познакомился в Кембридже и которого всё ещё можно было в нём узнать, когда он жил по соседству со мной в Париже».

В истории с урной, где хранился пепел Кроули, есть нечто таинственное. Если бы Кроули был жив, подобная история при его чувстве юмора доставила бы ему большое удовольствие. Урна была отправлена Карлу Гермеру в город Хэмптон, что в штате Нью-Джерси. Он закопал её под высокой сосной в саду около своего дома. Когда Гермер собрался переезжать в Калифорнию, он решил взять урну с собой, чтобы перезахоронить её «в подходящем месте на Западе», как он выразился в одном из своих писем. Возможно, это были бы живописные владения Уилфреда Т. Смита на побережье неподалёку от Малибу. Он попытался выкопать урну, но, вскопав всю землю вокруг дерева, так ничего и не нашёл.