Текст книги "Рыцари сумерек: Тайны спецслужб мира"

Автор книги: Мартин Аростегай

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 25 страниц)

5. Неограниченные бриллианты

В затерянном уголке Западной Австралии, у подножья горной гряды Стерлинг, в своей палатке сидит, скрестив ноги, Стюарт Бейли, босой, в рваной робе и футболке. Длинные волосы спадают ему на лоб и прикрывают глаза. Он заботливо чистит свою винтовку после 60-километрового броска по кустарниковой саванне. В течение трех дней с 22-килограммовым рюкзаком за плечами Бейли пробирался через три горные вершины при температуре 35 градусов по Цельсию. Он первый в своей группе прошел труднейшую фазу отборочного тура САС, «Счастливый путник», и я присутствую тут, как свидетель его успеха.

Эти люди, забрасываемые в пустынные саванны, являют чудеса железной воли, выносливости и, главное, нечеловеческое стремление попасть в ряды самой элитной спецслужбы; а ведь в любую минуту они могут отказаться от дальнейшего прохождения испытания и вернуться в свое первоначальное подразделение. «Это напоминает мне извлечение из недр земли алмазов, – замечает по поводу процедуры отбора командир австралийской САС подполковник Хиггинс, – алмазов, которым мы затем придаем огранку и превращаем в бриллианты».

Долговязый деревенский парень из окрестностей Аделаиды выдает чувство удовлетворения лишь сдержанной улыбкой. Он всецело занят смазыванием и чисткой своего оружия. Затвор, поршень, магазин и другие части механизма аккуратно разложены на куске ткани перед ним. Бейли говорит, что он – одиночка, именно эту категорию людей САС принимает особенно охотно. В его «почти уже бывшем» Королевском австралийском полку двадцатиоднолетний Бейли успел зарекомендовать себя, как прекрасный снайпер.

Он накручивает медный ершик на конец шомпола, и пока мы беседуем, принимается прочищать ствол винтовки. «Мой отец работал на земле, и меня послал учиться в сельскохозяйственную школу. Но я всегда хотел служить в армии, и как только мне исполнилось семнадцать, вступил в пехоту. Военное дело мне нравится, а вот за партой я сидеть ненавижу». Он расценивает вступление в САС как естественное продолжение своей карьеры в пехотном разведывательном взводе. «Я смогу ездить по всему миру и работать, обмениваться опытом с различными армиями, особенно с англичанами и янки». Бейли надеется вступить в мобильный отряд, предназначенный для передвижений на «джипах» я действий в тылу противника, как делала британская САС в Ираке. Бейли бережно капает оружейным маслом на фланелевую тряпочку и принимается протирать пороховую камеру.

«Мой идеал разведывательного снайперского патруля – это я и моя винтовка, – ну, может быть, еще один парень с автоматом для поддержки. Пробравшись в тыл позиций неприятеля, мы выводили бы из строя людей и экипировку. Нейтрализовав офицеров и радистов, я один смог бы обезглавить целую роту. С расстояния в четыреста метров я могу точно попасть в голову... Но даже не обязательно стрелять в людей – снайпер может вывести из строя все что угодно: рации, термооптические окуляры на танках, даже минометы».

Он защелкивает затвор, поднимает винтовку и горделиво ее Оглядывает.

«Разница между САС и другими подразделениями в том, что солдаты регулярной армии могут лишь при неблагоприятных условиях вдруг оказаться без руководства, а человек из САС постоянно должен быть готов действовать на свой страх и риск; это для него обычное дело» – говорит бывший командир британской САС-22. Во время войны на Фолклендах патруль из четырех человек, заброшенный для наблюдения за аргентинской базой у порта Стэнли, в течение двадцати восьми дней действовал без каких-либо подкреплений и снабжения. Посланные на задание коммандос с рационом всего на несколько дней, они, выясняя позиции вертолетных подразделений аргентинцев, проработали дополнительно шестнадцать дней. Несколько лишних граммов шоколада и бисквитов выделяли лишь тому, кому выпадала очередь пройти километров двадцать с тяжелой рацией за плечами, а затем с дальней точки связаться со штаб-квартирой. Все это делалось для того, чтобы по радиоперехвату противник не смог запеленговать место расположения патруля. Они ночевали в землянках, вырытых в мокром грунте, под дождем и снегом...

Аргентинцы каждый день перемещали пункт базирования своих вертолетов, чтобы не дать британцам возможности обнаружить их, и обычно сажали «вертушки» в укромные ложбины. Почти за месяц игры в кошки-мышки, четверым сотрудникам САС в трех случаях удалось зафиксировать позиции вертолетов. И всякий раз, когда они передавали об этом в штаб, с борта авианосца «Гермес» для нанесения авиаудара по вертолетной базе поднимались истребители вертикального взлета «Харриер». Однако два раза налеты отменялись, поскольку аргентинцы успевали перебросить вертолеты в другую точку. В третий раз людям САС удалось, наконец, провести удачную воздушную атаку, в результате которой почти все вертолеты были уничтожены. Это лишило аргентинцев их главного преимущества перед Экспедиционным корпусом, за счет которого они, возможно, и – Могли бы взять верх над британцами.

«В мире нет иного подразделения, которое способно на такое», – говорит Бэрроуз, заместитель командира американской "Дельты", проходивший отбор в САС. «Любые другие солдаты плюнули бы на поиски и сбежали бы на базу. Нет, отбор по системе САС – это единственный способ найти людей того сорта, которые не плюнут и не сбегут».

«Я не в состоянии объяснить, почему работает наша система отбора, – говорит Джон Вудхауз, который и ввел ее в САС. – Она просто работает, вот и все».

Чарльз Беквит, применивший ту же схему испытаний для группы «Дельта» в США, определяет это так: «Вы сами себя толкаете за тот мыслимый предел физических и психологических возможностей и должны быть способны выдержать все то, что требует от вас использования вашего личного "неприкосновенного запаса" в высшем смысле слова – только это дает вам возможность сделать следующий шаг».

«Они измотают вас до предела, а потом скажут, что осталось еще непредусмотренные пять миль! – так выразился сержант Макинтайр из САС-22, – И весь вопрос в том, как ты сможешь преодолеть физическое утомление усилием рассудка. Как ты сможешь идти, когда каждый нерв твоего тела уже горит, как обожженный».

Под наблюдением Джона Вудхауза австралийская САС приняла британскую систему отбора новичков, когда первый ее батальон проходил учения на Борнео. «Австралийская САС – зеркальное отражение британской!» – заметил как-то сержант Стив Петерсон, мобильный отряд которого проходил практику в Омане вместе с САС-22. Эти группы объединял общий девиз «Кто рискует, тот побеждает». Британские джипы «Лендовер» 4x4 заправлялись бензином, тогда как австралийские трехоски работают на дизельном топливе и при этом несут на себе меньше огневой мощи; в частности, на них отсутствуют 44-мм пушки, которыми были оборудованы британские машины в Ираке. С другой стороны, поведение бойцов этих служб на поле боя следует одним и тем же правилам, – но это лишь формально, поскольку у британской САС нет опубликованной инструкции.

Если основной фактор физической опасности для человека при учениях британской САС, испытания которой проводятся в Уэльсе, это переохлаждение организма, в Западной Австралии это обезвоживание, а 40-градусная жара сразу сшибает с ног половину выходящих из транспортного самолета С-130 на авиабазе в Биндуне. По этой жаре кандидатам в САС предложили пробежать с ходу около трех с половиной километров с полной выкладкой. Даже неутомимый Бейли на полпути выпал в осадок, и как он потом признавался, «был готов выдернуть чеку»(Принятый в САС словесный оборот, означающий выход из игры ).

В целом, сорок три человека выбыли еще на предварительном этапе, остались сто, из которых на основном этапе испытаний выбыло еще семьдесят. «Ну что ж, они не вытянули, это их личное дело», – хладнокровно комментировал сержант Крэйг Госс, наблюдавший за учениями.

«Неплохо! – кричит Госс парням, сбившимся в кучку перед ним. – Неплохо! Ну что сказать – большинство из вас сумели пройти две контрольные точки за день, не все прошли две за ночь... И только один прошел все точки. У вас, может, есть вопросы как попользоваться картой?» В ответ послышалось неразборчивое бормотание. Еще бы они не умели пользоваться картой и компасом, когда последние двое суток только по ним и ориентировались! Как бы иначе они прошли чудовищный маршрут по совершенно плоской, лишенной всяких примет саванне? Но попасть в скалистые ущелья в горах Стерлинг, может быть, куда опаснее...

«Надо полагать, теперь все вы мечтаете поскорее забуриться домой?» – прищурился сержант Госс, Подъехали два армейских грузовика, и парни стали забираться туда. Тут они стали сравнивать свои достижения – большинство сумело пройти по семь контрольных точек из восьми, но несколько ребят прошли всего пять. Неудачники перемывали косточки своему инструктору-новозеландцу, который запудрил им мозги, и все поголовно в один голос мечтали о душе, чае и чистой постели.

Они еще не знают, что им предстоит так называемая «вошебойка». Перед самым моментом отхода ко сну в кровать друг раздается: «Подъем! Всем встать!» После этого половина начинает приседать и вставать1, а другая половина боксирует. Потом по указанию инструктора они меняются ролями. «Они доходят до полного неистовства!» – замечает инструктор. Он называет это упражнение «контролируемой агрессией».

«Воган! Вперед бегом!» – командует инструктор. У Вогана вывихнута лопатка, но он может ходить, бегать и нести свой рюкзак. Пока он способен на все это, он не выбывает из испытаний. Конечно, отжиматься от пола он не может и боксировать тоже, но взамен этого он уже сделал триста приседаний. Пробежка – приятная перемена, и всякий готов пробежать несколько километров в ночи, перед тем как ему позволят наконец прилечь.

«Это агрессивное, настоящее мужское существование!» – утверждает Грег Джек, начальник тренировочного эскадрона САС, приступая к «дегустации» пива, чем занимается штат инструкторов в течение всей ночи испытаний. Джек был в свое время советником САС-22 на базе в Хиерфорде и группы «Дельта» в Форт Брагге, в Северной Каролине. Сержанты расселись за порнографическим видео, и раскупоренные банки с пивом шпокают в их руках чаще, чем выстрелы автоматной очереди. Здесь просто неприлично не пить. Мужики становятся все развязнее, шутки все грубее, а женщины на экране как раз делают минет. Ребята вспоминают, как им не позволили присоединиться к английским войскам в Ираке, при этом каждые два из трех слов – матерные.

«Нет-нет! – настаивает Порки. – Наш премьер Хук хотел нас послать туда, да только эти жирные жопы из правительства остановили его...» «Наверное, парни, мы, как коалы, относимся к видам зверей, которых защищает государство!» – язвит Дасти. Порки возвращается с пригоршней специальных петард, стимуляторов артиллерийской канонады. К этому моменту испытуемые новички проспали только час, не больше, но Порки выходит наружу и выдергивает чеки из запалов. Раздается оглушительный грохот. Крики и стоны доносятся из палаток, но люди сразу же выбираются наружу со своими винтовками и формируют шеренгу в три ряда. Вид у них мертвенный, они просто трясутся от усталости. Некоторые буквально спят стоя. Порки заставляет двоих сделать по двадцать приседаний за то, что на них не оказалось камуфляжных шляп. Другой был вынужден сделать целых пятьдесят за то, что при нем не оказалось пояса с амуницией, водой и рационом, который так же необходим солдату, как рука или нога. Правда, некоторые солдаты не успели натянуть штаны, успев при этом одеть эти самые пояса – но это уже их личное дело, выполнять задание в штанах или без.

Испытуемые уже двинулись в путь, проспав за двое суток всего три часа, и теперь им предстоит пройти шесть миль по сухой саванне, разыскать склад оружия и устроить засаду на долговременном моторном средстве патрулирования (ДМСП). Они еще более измотаны бессонной ночью, но именно так и нужно для испытания их способности принимать решения в условиях крайнего нервного истощения. «Мы хотим выявить тех, у кого мозги работают ясно и четко, когда все остальные его органы функционируют самое лучшее процентов на 50...» Пробираясь сквозь колючие кустарники, группа из шести кандидатов в САС увидела ДМСП, припаркованный на обочине. Каждый из них зарисовал свою схему атаки. Затем они пошли в трехкилометровый бросок (каждый своим путем), в конце которого из ждала горячая пища и грузовики.

Лейтенант Бриджфорд мучается из-за своей сползшей повязки на ноге, он весь в поту. Но все же бодро кричит остальным: «Как вы там, ребята?» Подхватывает бутыль с водой, отпивает, а затем продолжает бежать.

Когда лейтенант Ларки прибывает в точку встречи, его ноги уже натерты до крови, ступни замотаны бинтами. Врач разматывает их, прокалывает волдыри, вводит под кожу антисептик и накладывает пластырь. В этом плачевном виде лейтенанта Ларки забирают на грузовик и везут в сторону гор Стерлинг.

В следующий раз я увидел Бриджфорда при восхождении на вершину Тулбрунап, достигающую примерно полутора тысячи метров над уровнем моря – самый высокий пик в Западной Австралии. У меня это восхождение заняло целый день – сквозь колючие кусты, обломки горной породы, гладкие скалистые склоны и огромные валуны. Даже с рюкзаком, вполовину менее тяжелым, чем у Бриджфорда, я страдал от обезвоживания, осушив обе свои бутылки с водой. Солнце садится, и Бриджфорд почти уже не способен ничего выговорить, кроме разве что изощренного мата, который показывает всю степень его усталости и страдания от боли в ноге.

Слегка облегчив муки жажды глотком из фляжки, Бридж-форд достает свою рацию и посылает условленный сигнал «Танго Оскар» на контрольный пункт. Оттуда сержант Роулэнд, инструктор марша, дает ему следующую цель – отель «Эхо».

Бриджфорд разворачивает свою карту и смотрит. Отсюда до следующего пункта ему идти около 15 километров, и к тому же снова по горам. Он заканчивает переговоры с контрольным пунктом и надеется теперь поспать хотя бы пару часов.

Но люди на контрольных пунктах вовсе не считают, что сон в жизни коммандос – главное. Нет, здесь важно, чтобы человек за выделенные ему пять дней смог пройти максимум того, что позволяет человеческая природа. За это время экзаменуемым предстоит одолеть три горные вершины. А все обычные, естественные человеческие потребности испытуемых начальниками на контрольном пункте просто не учитываются – это им неинтересно. Речь идет только о выполнении задания «Счастливый путник».

Чистое звездное небо над хребтом Стерлинг открывает взору прекраснейший вид Вселенной... Планеты, метеориты и рукотворные спутники видны сейчас невооруженным глазом, словно вечные напоминания о скоротечности жизни в сравнении с вечным космосом. Такая картина наполняет даже самые грубые души смутным чувством бесконечности.

Сержант-инструктор Роулэнд читает в луче фонарика книгу по спутниковой разведке и военной стратегии. А для сорока четырех кандидатов в САС, продирающихся по пустынному бушу, важнее всего на свете их миссия. Чувства усталости, боли, голода, жажды – теперь единственные признаки их принадлежности к роду человеческому, и испытуемые пытаются перешагнуть последние мыслимые пределы выносливости организма.

«Пробираясь по саванне, я увидел впереди жутко колючие заросли. За целый час мне удалось пройти не более пятисот метров, в полной тьме. Тяжеленный рюкзак норовил то и дело опрокинуть меня на спину. Потом во мне вдруг что-то словно надорвалось, захотелось зарыдать и позвать маму. Но уже в следующий момент некий стержень во мне снова выпрямился, я почувствовал себя в порядке и пошел дальше», – вспоминает один солдат.

Люди, способные преодолеть телесную слабость, потом готовы бестрепетно встретить любые испытания и, если надо, не колеблясь, расстаться с самой жизнью.

Я просыпаюсь поутру в густом тумане. Стоит жуткий холод, и на расстоянии одного шага ничего не разглядеть. «Как ты там, дружище?» – спрашивает Роулэнд. Из тумана возникает его лицо, накрытое черным шерстяным капюшоном, он приносит мне горячий кофе – это был лучший кофе в моей жизни!.. В 8.30 туман все еще очень плотный, и тут на вершине пика появляется экзаменуемый Бишоп. Он в состоянии адреналиновой эйфории и готов говорить без умолку. «А, черт, как здорово думать, что я покорил этот пик! Все остальное по сравнению с этим – ерунда!» Он садится, кладет винтовку наземь, раскрывает рюкзак и начинает принимать по рации указания по своему маршруту, работая с картой и компасом; затем он указывает на другую далекую вершину. «Вот она, моя следующая цель». Пик Магог – это в девяти милях отсюда. Бишоп бодро запаковывает назад рацию, пристегивает лямки рюкзака и поднимает винтовку. «Увидимся и потолкуем попозже, ладно, дружище?» – говорит он мне весело, уже исчезая в скалистой расщелине. Помимо выдержки, выносливости, изворотливости ума и всего прочего, людей САС обязательно отличает еще и чувство юмора при любых обстоятельствах.

С вершины Тулбрунап я вижу патрульные «джипы», имитирующие «противника», чтобы заставить кандидатов в САС избегать дорог и троп. Они должны двигаться исключительно через кустарники. Когда солнце начинает понемногу разгонять облака, на вершине пика появляется солдат учебного эскадрона с двумя пятиметровыми канистрами воды. Вертолеты, забрасывающие на контрольные пункты провиант и воду, приземлились из-за поломок, сообщает он. А значит, пищу и воду придется доставлять вручную, что, естественно, здорово сокращает их количество. Значит, испытуемые теперь столкнутся и с сокращением рациона вдвое. Солдату поручили сопроводить меня вниз. И вот мы уже в пути, с трудом прокладываем дорогу вокруг крутобоких валунов. Пока вертолеты не будут налажены, никаких спасательных и поисковых работ производиться не может, вскользь замечает солдат.

Внезапно раздаются выстрелы. Солдат Джон, едва не прошедший через испытания САС два года назад и оставленный в резерве, ускоряет шаг и вскоре видит на крутом склоне экзаменуемого, лежащего на боку. Он полностью обезвожен, ноша слишком тяжела для него, и несчастный не способен взобраться наверх; более того, он уже не совсем представляет себе, где находится. Джон дает ему хлебнуть из своей фляги и помогает подняться наверх, после чего указывает ему ориентиры контрольного пункта. Видя, что цель уже недалека, кандидат сразу приободряется и решает продолжать путь.

Ниже по склону капрал Пол Дамбэвин сверяется с призматическим компасом, чтобы вычислить местоположение относительно холма к западу от него. На его карте обозначен соответствующий пункт, и проведя воображаемую линию, он определяет, что находится примерно на полпути к вершине Тулбрунап. Он решает передохнуть, опершись на воткнутую в землю винтовку. «Мой отец воевал в составе САС в Малайе, – говорит он мне. – Так что у нас это семейная традиция».

Насвистывая, он снова пускается в путь вверх по склону.

В базовом лагере в палатке Грега Джека рация начинает потрескивать всякий раз как инструктор связывается с испытуемыми и отмечает степень прохождения ими маршрута по контрольным точкам. Напротив фамилии Бриджфорда стоит Т0141847 и НЕ150800; это означает, что он прибыл в отель «Эхо» из Танго Оскар в восемь ноль-ноль утра 15 февраля. Те, кто не прошел испытания, имеют длинный прочерк против своего последнего пройденного контрольного пункта. Пока что выбывших восемь, но Джек не думает, что их станет намного больше. «Большинство выбывает именно в первые пару суток. Обычно они решают «дернуть чеку» еще в первую ночь, когда чувствуют, что им совсем не нравится ходить по ночному бушу в полном одиночестве и что никогда этого не полюбят. А всякий, кто сумел пройти через это, уже хочет продолжать до самого конца». Большинство выбывших имеют пометку ВСЖ («выбыл по собственному желанию»). Трое прекратили испытание по медицинским показаниям – повреждение или растяжение связок.

Кое-кто может и потеряться. «Если мы не получаем от кого-то сообщений пару дней, высылается поисково-спасательная группа». С этими словами Джек поворачивается к своим помощникам: «Кстати, ребята, посмотрите, когда эти чертовы вертолеты смогут взлететь!» Два вертолета австралийских ВВС «Блэкхоук» производства США стоят на небольшой площадке прямо рядом с палаткой.

В базовом лагере появляется один кандидат. Его обезумевшие голубые глаза, кажется, вот-вот выпрыгнуть из орбит, а губы бормочут какие-то бессвязные фразы, словно его контузило. Потом удается разобрать: «Я не вижу ориентира! Просто не вижу ориентира!» Сержант уводит его в санитарную палатку – у испытуемого сильнейший солнечный удар. Итого, к концу вторых суток выбыло девять человек.

На третий день Воган, все еще страдающий от вывихнутой лопатки, карабкается на склон Маунт Трио и стонет: «Пить... Пить хочу, братаны... Черт возьми, дадите вы мне пить?..» Игрок армейской сборной по регби без воды вот уже пятнадцать часов. Инструктор спрашивает его координаты, но Воган уже почти ничего не понимает и катается по земле, как больной пес: «Воды, парни, воды... Надо пить, пить...» Он только что закончил четырехкилометровое восхождение. Продираясь часами сквозь колючий кустарник, Воган часто собирался «выдернуть чеку». Позднее он признается, что одолела его именно жажда, которая просто лишила беднягу способности соображать. Наконец сержант доставляет ему канистру, Воган выпивает ее и решает продолжать путь.

Лейтенант П. шел без единого глотка воды всю ночь и все утро. А сейчас стоит уже жаркий день, и зной выпаривает из измученного тела последние капельки влаги. Он оглядывает полубезумным взглядом местность – нет, в жиденькой тени кустарников от солнца не спрятаться. Жажда убивает его. И тогда он принимает единственно возможное решение. Он снимает пластиковую фляжку с пояса, расстегивает ширинку и мочится во флягу. Затем он кидает туда таблетку для очистки воды, выжидает некоторое время, а потом выпивает жидкость.

На следующий день прибывает Карни. У него это уже четвертая вершина, и хотя его лицо перекошено от боли, он может немного поговорить со мной. «Мне нравится эта часть процедуры отбора, когда я волен делать, что хочу, идти своим путем и спать, где заблагорассудится. Воля меня не покидает. Я пришел из парашютного полка, где мне все надоело до едреной матери. Рутина меня добивает. Ненавижу мой старый полк». Карни, кряхтя, пристегивает лямки своей амуниции и подводит черту под своими житейскими рассуждениями: «Мне незачем возвращаться назад».

Наконец, вертолеты снова в небе и начинают кружить над разными пиками вдалеке. С ревом проносятся они над Танго Альфа, сбрасывая припасы пищи и воды, которых на контрольном пункте почти не остается. Прежде чем связаться по рации с пилотами, Дасти игриво спускает свои походные шорты и демонстрирует вертолетам свою задницу, что на языке коммандос означает «подмигнуть карим глазом».

Я не встречал героя этого маршрута, Стюарта Бейли, пока не вернулся в базовый лагерь во второй половине дня. Он шел, не останавливаясь, со своего последнего контрольного пункта всю ночь. К тому моменту, как я встретил его, он уже принял душ и выглядит вполне отдохнувшим.

Он заслужил такой записи в своем свидетельстве: «Намного выше среднего уровня исполнения». Помимо того что Бейли прошел три пункта за три дня, в своем роде рекорд для САС, в ходе предварительного отбора он пробежал более трех километров с рюкзаком в 22 килограмма за плечами, меньше чем за шестнадцать минут! Двадцатикилометровый марш-бросок с полной выкладкой, на что отводилось три часа, он совершил за два с половиной. А на плавательных испытаниях проплыл четыреста метров, из которых двадцать пять – с полным погружением под воду.

Сперва было трудно выжать из него что-нибудь, кроме обрывочных односложных фраз, типа: «Ага... Да нет, все о'кей... Жарковато, правда. Отлично себя чувствую... Но слегка устал.

Колючий кустарник меня больше напряг, чем лазанье по скалам...-» Здесь он демонстрирует другое свойство людей из САС – они мало говорят о своем опыте преодоления барьеров человеческой выносливости и стойкости.

Пообщавшись с Бейли, который явно родился для службы в спецсилах, я подхожу к коммандос, усевшимся в кружок перед другой палаткой. Представившись, я выяснил, что они офицеры – лейтенанты Стивен Пата, Дэвид Ханзл, Майкл Мэхай и Ангус Дональд. У них общая беда – все они не прошли испытания и ждут возвращения в свои части. Почему-то пятерых других провалившихся отправили сразу же, а этих четырех пока держат. Наверное, нет транспорта.

Пата выбыл на второй день маршрута. «Когда ты прешься по саванне один-одинешенек, у тебя есть время подумать. И я стал больше тревожиться о своем самочувствии, чем о выполнении задания – ведь у меня все-таки жена, дети. Я понял, что это не для меня. Ну что ж, я надеюсь вернуться на вое старое место в Королевские транспортные войска. Тоже неплохая работа».

У трех других лейтенантов тоже есть семьи. И тут меня озарило, что бравый Бейли и другие «крепкие орешки» – все они холостяки! «Наверное, если бы я пошел на эти испытания года два назад, я бы не отступился», – говорит Ханзл, который служил в ВВС, но мечтал вступить в САС в течение восьми лет. «Но теперь я женился, и у меня другие приоритеты. Моя жена не хочет, чтобы я служил в САС, потому что это означает длительные командировки. А жена теперь много для меня значит».

То же говорит и Мэхай: «Вообще-то я уже не мог терпеть боль в ногах, я их стер до крови. Но я беспокоился и о своей жене, мы с ней поженились всего месяц назад...» Американские «морские львы», поддерживающие с австралийской САС тесные связи еще со времен вьетнамской войны и часто проводящие обмен опытом, советуют своим женатым кандидатам перед прохождением отборочных испытаний «Адская неделя» на несколько недель разлучаться со своими семьями. Процедура отбора в «морские львы» считается одной из самых трудных среди подобных учений всех спецсил. Рон Йоу, который командовал во Вьетнаме подрывными группами в рамках программы Феникс, а потом дорос до командующего элитным антитеррористическим подразделением, утверждает, что «никто из тех, кто способен пройти стандартное психологическое тестирование, не сможет сделать это. Наши задания требуют от человека реакций, выходящих за рамками нормы».

«Адская неделя» – это мучительное пятидневное испытание физических сил, которое требует практически полного отказа от сна на это время. В ходе испытаний, включающих бег с препятствиями, лазание по канализационным системам, многокилометровые заплывы в ледяной воде и греблю на лодке по восемь часов, для отдыха между каждым видом испытаний отводится всего по одному часу. «На третий день вы уже двигаетесь в полном тумане, – говорит Йоу. – Вы чисто автоматически делаете то-то и то-то. Способность размышлять полностью исчезает. И ваши реакции начинает контролировать какой-то другой участок мозга. Не знаю точно, где он находится, может быть, в височной доле, но он для спецназовца важнее всего», В отличие от испытаний в САС, кандидаты в «морские львы» в течение всей «Адской недели» находятся под пристальным наблюдением. Отчасти это делается для их же безопасности. Возможны травмы, инфекция, пневмония или глубокие психические расстройства. Нередки случаи, когда на середине длинного заплыва человек начинает галлюцинировать. Но, с другой стороны, искусственный психический стресс для испытуемых устраивают сами инструкторы, которых Йоу называет «изощренными психологами – ведь они точно улавливают слабые места в психике испытуемого и стараются нажимать именно туда, чтобы заставить его сдаться и прекратить испытание».

Как-то во время трехмильного забега по туманному пляжу в шторм, Йоу увидел подъехавшего на «джипе» инструктора. «Вы ведь уже вымотались, мистер Йоу. Давайте, садитесь-ка лучше ко мне в «джип», у меня тут горячий кофе, тепло... Какой вам смысл стараться сделать то, для чего нормальный человек не приспособлен? Давайте, прыгайте ко мне в «джип». Кроме того, вы же понимаете, что вам специально дали невыполнимое задание, никто ведь не хочет принимать вас в «морские львы».

«Ваши мысли замыкаются на одном – не позволить себя соблазнить. Эта мысль блокирует физическую боль или неприятные чувства. Вы сопротивляетесь напору инструктора, и это заставляет вас двигаться вперед. А когда давление спадает – вот тут вы становитесь уязвимы. И тогда вы и вправду начинаете себя спрашивать – а зачем я это делаю? В такие моменты лучше вообще не думать о том, что еще предстоит».

Если кто-то из людей падает и засыпает, инструктор обливает его водой. Инструктор может проткнуть резиновую надувную лодочку, которую носит каждый кандидат на себе, и заставить заново надуть ее вручную. А после пробега на 21 километр, заплыва и гребли предстоят еще тяжелейшие гимнастические упражнения, которые продолжаются до выбывания первого кандидата. Теперь уже не инструктор подталкивает кандидатов прекратить испытание, а каждый из них хочет, чтобы кто-нибудь другой наконец выбыл – и тем самым прекратил их мучения.

Принцип «без выбывания» для «морских львов», пожалуй, еще более важен, чем в других спецсилах, поскольку их основная стихия – вода. На суше уставший солдат обычно может куда-нибудь спрятаться ненадолго и хоть немного отдохнуть. А «морским львам» посреди стихии этого сделать не удастся; а ведь водные пространства – не только среда вторжения для них, но часто и единственный путь отступления. Во время американского вторжения на Гренаду, в 1983 году, взвод «морских львов» попал в засаду, которой руководили кубинцы с бронемашинами. Под натиском превосходящих сил, несмотря на несколько полученных ранений, лейтенант Эрскин, командир группы, повел своих людей в море; они проплыли несколько миль по Карибскому морю, пока их не подобрал миноносец. «Морские львы» должны искать спасения в воде, где уснуть означает утонуть.

Умение хорошо держаться на воде – первое требование при вступлении в специальные морские силы. Британская Специальная лодочная секция (СЛС) королевских моряков, которая несколько раз проводила свои учения под наблюдением австралийцев и американских «морских львов» для проверки способности сопротивляться клаустрофобии в толще темной, мутной воды, пропускает своих кандидатов через затопленный колодец, в котором они просиживают до получаса, дыша через шланг. Большинство выбывших случается именно на этом первом этапе испытаний.

Рон Йоу – чемпион колледжа по плаванию, оказался в числе тех трех из восемнадцати, проходивших тест по длительному погружению, кто преодолел этот начальный курс. В испытании кандидатам предлагали спуститься в металлическом водолазном костюме на глубину более десяти метров и оставаться в погружении один час. Четырех пришлось вытаскивать сразу же. А на финальной стадии оставшихся кандидатов опускали в кессоне на глубину более двадцати метров и давление воды в кессоне постепенно поднимали до трех атмосфер.